Текст книги "Том 22. Коварная красотка "

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Глава 11

Офис Квирка находится в восьми кварталах к югу от офиса Миллера, так что у меня ушло всего несколько минут, чтобы добраться туда, и еще десять, чтобы отыскать место для парковки.

Приемная была воистину роскошной, она больше походила на бар шикарного отеля, чем на служебное помещение. Обставлена бамбуковой мебелью с замысловатыми стальными украшениями. В углу находился самый настоящий бар, играющий разноцветными лучами многочисленных невидимых лампочек, как будто это был языческий храм или нечто подобное.

Когда я вошел, никого не было, но через несколько секунд распахнулась дверь и вошла блондинка. Отсюда я сделал вывод, что у них либо имелась система скрытых зуммеров, действовавшая, когда распахивалась дверь, либо блондинка обладала даром телепатии.

Она была самой блондинистой блондинкой, которую я когда-либо встречал, с грудью, превосходящей любое воображение, под излишне обтягивающим свитером. Ее покачивающиеся бедра вообще не оставляли работы воображению, разве что заставляли удивляться, как она все же умудрялась передвигаться в такой узенькой юбчонке.

Довольно полное лицо было гладким, без единой морщинки, а излишне пухлые губы сжаты в этакий бутончик – настоящая безмозглая кукла из игрушечного магазина.

– Могу ли я вам помочь?

Она слегка приподняла ярко нарисованные брови. Хорошо поставленный голос казался настолько ненатуральным, что это заставило меня усомниться в подлинности ее бюста.

– Я хочу видеть мистера Квирка.

– В данный момент он занят. – Кукольные глаза были лишены всякой мысли. – Вы договорились о встрече или?..

– Вам не кажется, что это личный вопрос? – сурово осведомился я.

Она пару раз растерянно моргнула, и я подумал, что, к счастью, ее густо намазанные тушью ресницы не касаются щек.

– Просто сообщите ему, что я здесь, – терпеливо продолжал я. – Лейтенант Уилер из офиса шерифа.

– Пожалуйста, присядьте, пока я спрошу, – пропела она.

Я расслабился в мягком пенопласте, поддерживаемом бамбуком, и снова с интересом наблюдал за равномерным перекатыванием ее округлых половинок, пока она мелкими шажками семенила к дверям.

Квирк вошел один в помещение, его треугольное лицо показалось мне даже сильнее вытянутым книзу, чем обычно, нос заострился, губы стали тоньше.

Широко расставленные глаза смотрели откровенно враждебно.

– Какого черта вам здесь надо? – проскрипел он.

– Я подумал, пришло время нам уютно потолковать, – весьма дружелюбно ответил я. – Придвигайте стул, Джонни.

– Напрасная трата времени! Нам не о чем говорить, коп.

– Вы ошибаетесь. Сейчас самое подходящее время, чтобы распахнуть наши сердца, учитывая, что мы совершенно одни.

– Элмер сзади, – проворчал он. – Все, что требуется, – это разочек крикнуть, так что не пытайтесь нажимать на меня.

– Остыньте, все, чего я хочу, это спокойно поговорить с глазу на глаз, как будто мы друзья-приятели.

– Короче! У меня есть куда более важные дела.

– Ладно, – согласился я, – поскольку мы одни, мы можем быть совершенно откровенны в отношении того, что нам уже известно. Например, как я проник вчера в дом и Шейфер поймал меня с поличным, затем позвонил вам, испрашивая указаний. Вы сказали ему, как и когда меня прикончить, но при последнем броске мне повезло больше, так что в морге сейчас находится Пит, а не я.

– Для протокола я не знаю, о чем вы говорите, – буркнул он, – но ради интереса я вас выслушал. Ну и что?

– Я заполнил кое-какие пробелы в прошлом. Теперь можно перейти к тому, чего вы не знаете.

– Например? – Он буквально выплевывал слова.

– Например, то, что Питер Шейфер был настолько уверен в моей смерти через несколько минут, что стал разговорчивым. Даже конфиденциальным. Он не опасался отвечать на мои довольно щекотливые вопросы, потому что считал: какой вред может быть от разговора с покойником?

– Как я полагаю, вы просто мутите воду. – Он напряженно смотрел на меня. – Но даже если говорите правду, это ровно ничего не значит. Пит уже умер.

– Конечно. – Я кивнул. – Я не располагаю ничем таким, что мог бы использовать в качестве свидетельства, да и Пит не был особенно близок к вам. Однако он все же смог обрисовать мне картину, нечто такое, над чем я мог бы поработать в дальнейшем. Именно этим я сейчас и занимаюсь.

– Это все, что вы намеревались мне сказать? – нетерпеливо спросил он.

– Почти все, – произнес я, поднимаясь с места. – У меня имеется личный интерес к вам, Джонни, с тех пор, как вы приказали меня убить. Я намереваюсь стянуть обвинение в тройном убийстве так туго вокруг вашей шеи, что присяжным даже не понадобится выходить на совещание из зала суда.

– Вы явились сюда и отняли у меня столько времени только ради этого? – Он хрипло захохотал. – Я знал, что вы глупы, но не в такой степени!

– Я просто хотел, чтобы вы знали, – сказал я, направляясь к двери. – Мне не потребуется слишком много времени, максимум еще двенадцать часов. Так что не теряйте ни минуты, Джонни. И поскольку я вас предупредил, теперь вы не сможете думать ни о чем ином, кроме этих цианистых пилюль.

Он проводил меня взглядом до самого выхода. Губы у него непроизвольно вздрагивали.

– Помните то, что я вам сказал, коп! – неожиданно крикнул он мне вдогонку. – Я непременно буду за вашей спиной до самого конца!

Я отворил дверь и вышел в коридор.

– Ты слышишь меня, коп? – завопил он.

Я осторожно прикрыл за собой дверь, затем прошел к лифту. Теория не была новой: добавь жару – и что-то закипит, усиливай давление – и что-то сломается. Я надеялся, что не совершил большой ошибки и не ухватился за кусок резины, которая будет тянуться до предела, а потом вырвется и ударит меня прямо по физиономии.

Оказавшись на улице, я прошагал полквартала до аптеки, вошел в телефонную будку, набрал номер и дважды прослушал звонок. Затем удивительно приятный женский голос произнес:

– Беркли и Миллер.

– Мона, это Эл Уилер.

– В чем дело? Снова перерыв на кофе?

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня.

– Я не такая девушка, во всяком случае, не в рабочее время. – Она расхохоталась. – Что именно?

– Позвони по этому номеру. – Я сообщил ей номер домашнего телефона Квирка в Коун-Хилл. – Должна ответить женщина.

– Ни за что!

– Успокойся, это так называемая экономка Квирка. Если ответит мужчина, тут же вешай трубку, но я почти уверен, что ответит она. Попроси позвать Квирка, она тебе скажет, что его нет. Затем спроси, не сможет ли она тебе помочь, ты пытаешься отыскать свою приятельницу, Гейл Миллер, телефон которой не отвечает, а она тебя предупредила, что если ее не бывает дома, то она почти наверняка может находиться в доме мистера Квирка.

– Потом?

– Она ответит, что Гейл Миллер там нет, или повесит трубку, или произнесет пару грубых слов. Это не имеет значения.

– Мне это кажется каким-то безумием, но, с другой стороны, ты ведь сам ненормальный, – задумчиво произнесла она. – Ладно, будет сделано. Не забудь, что теперь ты мой должник.

– Чем прикажешь расплачиваться?

– Пожалуйста, лейтенант! – Она была шокирована. – Не по телефону же!

Я вернулся к машине и поехал в Коун-Хилл, держа пальцы скрещенными, чтобы экономка находилась дома и поговорила с Моной. Поскольку Квирк и его горилла были в офисе, она наверняка должна сидеть одна в доме. Я не мог себе представить, чтобы Джонни забрал Дженни с собой и оставил ее вместе со своей полногрудой блондинкой; давно уже известно, что в подобной ситуации даже две женщины устроят свару.

Я припарковал свой «хили», проехав еще пять домов после особняка Квирка, затем пешком вернулся назад. Громкоголосые колокольчики снова пропели свою мелодию, когда я нажал на кнопку. Входная дверь распахнулась, и на пороге возникла экономка.

Она была в шелковой рубашке цвета морской волны, застегнутой не на все пуговицы, и клетчатых брючках из хлопчатобумажной ткани, которые либо сильно сели после стирки, либо их владелица за последнее время немного располнела. Множество бронзовых браслетов позвякивало на ее правой руке, в комплекте с ними были длинные серьги причудливой формы, блестевшие на солнце.

– Привет, Дженни!

– Джонни нет дома! – бросила она и попыталась закрыть дверь.

Я поднажал и отворил ее настолько, что смог протиснуться в холл.

– Это не имеет значения, я подожду.

– Он не вернется раньше вечера.

– Я не спешу.

Она прошла за мной в гостиную, ее браслеты зло позвякивали.

– Я вижу, вы здесь все великолепно убрали! – похвалил я, глядя на ковер.

– Вы либо ненормальный, либо пришли совсем не для того, чтобы повидаться с Джонни! – медленно произнесла она.

– А вы догадливы, Дженни!

– Достаточно догадлива для того, чтобы предоставить вам две минуты на то, чтобы убраться отсюда! Иначе я позвоню Джонни и попрошу его вернуться домой и вышвырнуть вас отсюда!

Я сел на кушетку и закурил.

– Даже если он поедет сюда, у него уйдет на дорогу полчаса, – сказал я с обезоруживающей улыбкой. – Почему бы вам не присесть и не расслабиться? Или работы по дому невпроворот? Впрочем, как я предполагаю, домашняя работа все же лучше, нежели должность официантки для автомобилистов, верно?

Ее глаза сверкали ярче сережек на солнце.

– Вы просто ядовитый плющ!

– А вы умница-разумница, Дженни, – миролюбиво заметил я. – Именно по этой причине я и решил выбрать время для дружеской беседы с вами, пока не будет слишком поздно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что вам не удастся выиграть, золотко! – Я печально покачал головой. – Вы проиграете в любом случае.

– Масса слов, но они лишены всякого смысла! – раздраженно фыркнула она.

– Я рассчитываю к завтрашнему утру уже упрятать Джонни в тюрьму по обвинению в убийстве, – отстраненным голосом сообщил я. – Ну и что тогда будет с вами?

– Я подожду и посмотрю сама, благодарю.

Я пожал плечами:

– Не думаю, что я ошибаюсь, но давайте на минуту предположим, что да, Джонни удастся выйти сухим из воды, его ни в чем не обвинят. Что тогда случится?

– Вы же не дурак, вот и скажите!

– В настоящее время они добрые друзья с Гейл Миллер, пока это всего лишь разминка, а в скором времени начнется собственно бег на короткую дистанцию до алтаря.

Она самодовольно провела руками по крутым бедрам, дабы я мог воочию убедиться во всех ее прелестях.

– Я вовсе не собираюсь вешать на себя номерок, коп, но соревнование такого рода меня ни капельки не волнует.

– Вы абсолютно правы, Дженни, – согласился я, – в этом плане ваши шансы равны. Но у Гейл Миллер имеется что-то такое, что в данный момент совершенно необходимо Джонни, и ему придется на ней жениться, чтобы это получить.

– Например? – презрительно спросила она.

– Деньги, а они нужны Джонни до зарезу. Она вдова, припоминаете? А состояние ее покойного муженька около двухсот тысяч!

Она медленно опустилась на ближайший стул и с яростью закусила нижнюю губу.

– Вспомните, как он обошелся с вами вчера вечером, выплеснув вам в лицо вино, – гнул я свою линию. – Разве до вас еще не дошло? Это же был прощальный поцелуй. Возможно, вы доставляете ему огромное удовольствие, находясь в доме, но Джонни не придется в нем долго оставаться, если он не уплатит свой долг синдикату.

Несколько секунд она оставалась совершенно неподвижной, затем резко вскочила с места и подбежала к бару.

– Мне необходимо выпить. А вы не откажетесь?

– Благодарю. Не откажусь от одного стаканчика.

Я немного расслабился и осмотрел гостиную, убедившись, что лучшим здесь все-таки были эти хлопчатобумажные штанишки, обтягивающие ее упругие ягодицы. Я завистливо подумал о том, что совсем неплохо быть бандитом и иметь возможность иметь в доме экономку вроде Дженни и одновременно потрясающую блондинку машинистку в офисе.

Единственным минусом была неуверенность в том, как долго ты сумеешь оставаться в живых, чтобы всем этим наслаждаться.

Дженни принесла бокалы и уселась рядом со мной на кушетке. Я взял бокал из ее рук, почувствовав при этом, что пальцы у нее были совершенно ледяными. Она поднесла бокал к губам и залпом опустошила его, будто изнемогала от жажды. Потом медленно повернула голову и взглянула на меня, блеск исчез из ее глаз, они стали тусклыми и безжизненными.

– Вы должны иметь свою точку зрения, – медленно произнесла она. – Так что вы предполагаете?

– Все предельно просто. Джонни Квирк – бездельник. Мало того, он убийца. Но в данный момент я еще не могу этого доказать. Может быть, вы можете?

Она глубоко вздохнула, отчего натянулся шелк на ее маленьких, но крепких грудях, потом придирчиво-внимательно посмотрела на меня. Я терпеливо ждал, проходили секунды, казавшиеся часами, но она и бровью не повела. Через какое-то время она неожиданно расслабилась и подмигнула мне, медленно покачав головой.

– Это был ловкий ход с вашей стороны, – беспечно произнесла она. – На какое-то время вы совершенно задурили мне голову, но нет, я так не играю! Даже если бы я знала, что это дело рук Джонни, а я не знаю, я все равно не стала бы участвовать в вашей игре.

– У вас есть на то основания?

– Для малютки Дженни ничего не светит! – Она откинула голову на спинку дивана. – Я до сих пор еще ни разу не заключала невыгодных сделок и не собираюсь отступать от этого правила.

– Так вы предпочитаете, чтобы Джонни безнаказанно плевал вам в лицо?

– До сих пор он ни разу не пытался этого сделать, – доверительно сообщила она. – А если попробует, я сама с ним разберусь.

– Ну что ж, желаю удачи, Дженни, – произнес я совершенно искренне. – Только, как мне кажется, вам нужно нечто большее, чем простая удача. Осторожность, возможно. Если я прав относительно Джонни, он уже убил троих, так что, если вы встанете у него на пути, убийством больше, убийством меньше.

Я поднялся с кушетки и направился к выходу.

– Благодарить вас не за что, коп, – холодно произнесла она. – Выходя, закройте за собою дверь!

На шесть кварталов до дома Миллера практически совсем не потребовалось времени. Я оставил «хили» на подъездной дороге, подошел к крыльцу и нажал звонок, надеясь, что мне больше повезет с вдовой, чем с экономкой.

Отворилась дверь, дворецкий хмуро посмотрел на меня, как будто я был владельцем похоронного бюро, явившимся за покойником не по тому адресу.

– Даже в жаркий день, Чиверс, – произнес я, – у меня от вашего вида по телу бегут мурашки.

– Весьма забавно, лейтенант, – вежливо ответил он, – я всегда считал, что юношеское чувство юмора так трогательно наблюдать у пожилого мужчины.

– Когда впадаешь в детство, это быстро проходит, так что не обольщайтесь на свой счет… Я хочу видеть миссис Миллер, она в плавательном бассейне?

– Боюсь, что миссис Миллер нет дома, – ответил он, не скрывая триумфа в голосе. – Она не предупредила, когда вернется. Сообщить ей, что вы были здесь?

– Не вижу причины не сообщать… Это свободная страна!

Возвращаясь в офис, я сообразил, что до сих пор так и не поел, а время за полдень, поэтому я забежал в кафе и заказал себе отбивную.

В кабинет Лейверса я заглянул примерно в половине пятого, сел, разглядывая его недовольную физиономию.

– Ну? – деловито спросил он.

– У меня был беспокойный день, шериф, – устало произнес я. – Умственное напряжение гораздо хуже всякой беготни.

– Умственное напряжение?

– Воистину искусный сыск, – заверил я его. – Психологическое давление в постепенно возрастающем темпе. Теперь мне остается только ждать, кто из них первым расколется.

– Вы хотите сказать, что оставили где-то на кушетке блондинку в ожидании, когда она вам уступит? – мрачно спросил он. – Вы пытаетесь мне доложить, что весь день валяли дурака с…

– Я говорил вам не про блондинок, а про подозреваемых! – холодно отрезал я. – Если не возражаете, шеф, я скажу, что в такое критическое время вам лучше не высказывать свои мысли о сексе!

Его физиономия побагровела в одну секунду, я с интересом наблюдал за тем, выдержат ли его вены и на этот раз. Представьте, выдержали-таки!

– Подозреваемые? – Его голос слегка дрогнул. – Это уже кое-что, на мой взгляд. Я даже не догадывался, что таковые у вас имеются.

– Целых трое. Миссис Миллер, Квирк и Беркли.

– Пусть уж они поскорее расколются, – фыркнул он. – В вашем распоряжении осталось всего два с половиной часа.

– Именно об этом я и хотел с вами поговорить, – быстро подхватил я. – Я хотел бы продлить время до утра.

– Вы уже имели двадцать четыре часа. Завтра утром вы получите еще две недели или, возможно, два месяца.

– Только сегодняшний вечер! – сказал я. – Вы же прекрасно знаете, что, если попытаетесь передать дело в криминальный отдел в семь часов вечера, они даже не взглянут на него до утра в любом случае.

– Возможно, и нет, – согласился он. – Успели ли вы предпринять какие-то реальные шаги? Или просто топчетесь на месте, Уилер?

– Я вовсе не топчусь на месте. Учитывая то, как я их всех встревожил, если что-то не прорвется до завтрашнего утра, тогда на этом деле надо будет поставить крест. Так что, если я вытащу завтра утром пустой номер, вы с моего благословения можете передать дело в криминальный отдел.

– Я смогу сделать большее, – произнес Лейверс весьма неприятным тоном, – я передам им также и вас.

– Согласен! Так мы договорились.

Он раскурил сигару с таким остервенением, как будто она была его личным врагом, потом взглянул на меня через дымовую завесу:

– Полник ничего не смог выяснить в этом многоквартирном доме, где жил Киркленд. В доме два входа, как вы знаете, никто из обитателей дома не видел, чтобы к нему в квартиру кто-то входил или выходил из нее.

– Я никогда не мог такого понять, – пробурчал я угрюмо. – Дама останавливается у края тротуара, чтобы поправить подвязку, и сотни парней задержатся, чтобы посмотреть на это даже с противоположного тротуара! Но попробуйте найти хотя бы одного очевидца того, как человек входил или выходил из подъезда жилого дома!

– В следующее мгновение вы заставите меня громко расплакаться! – проворчал шериф. – К этому времени должна же у вас быть идея в отношении личности убийцы.

– Я считаю, что дело тут не ограничивается одним установлением личности убийцы!

Лейверс плотно зажмурил глаза.

– Лично мне больше ничего не надо, – произнес он подрагивающим голосом. – Я сейчас сосчитаю до пяти и открою глаза. Если вы все еще будете торчать в моем кабинете, я не отвечаю за свои действия.

На столе Аннабел Джексон зазвонил телефон, когда я плотно прикрыл за собою дверь кабинета шерифа. Аннабел подняла трубку, потом взглянула на меня:

– Это вас, Эл… – Она прикрыла ладонью трубку и пропела: – Вероятно, одна из ваших наиболее интимных приятельниц: растянулась на кушетке в розовом атласном неглиже с массой рюшек, а подле нее огромная ваза винограда.

– Господи! – Я посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. – Обладая таким богатым воображением, вы должны были бы работать в отделе рекламы! – Забрав у нее трубку, я произнес:

– Уилер.

– Эл?

Тихий голос действительно звучал весьма интимно, в этом Аннабел была права, разве что винограда не было.

– Да-а? – протянул я.

– Это Гейл Миллер, крайне сожалею, что меня не было дома, когда вы сегодня заходили.

– Это пустяки.

– Я все равно собиралась заехать к вам и извиниться за то, что была так груба в тот вечер… Сможете ли вы меня простить за это?

– Конечно. Возможно. Вы просто съели что-то нехорошее.

Она тихонько рассмеялась:

– Я заслуживаю ваших насмешек. Серьезно, мне бы хотелось лично извиниться, Эл… И я подумала… Вы заняты вечером?

– Ничего особенного.

– Очень рада… Может быть, вы заехали бы ко мне часиков около восьми? Я отпущу прислугу из дома на всю ночь, так что нас будет только двое. Тогда я смогу загладить свою вину перед вами, не опасаясь, что нам кто-то помешает. – Она замолчала на несколько секунд, до меня донеслось ее учащенное дыхание. – Я сделаю все, чтобы загладить свою вину…

– Звучит грандиозно, Гейл, я приеду.

– Ужасно рада… Кстати, не захватить ли вам с собой зубную щетку?

Щелчок был таким тихим, что я лишь через пять секунд сообразил, что она повесила трубку.

– Что вы используете для приманки? – спросила Аннабел, когда я положила трубку на рычаг. – Трехдолларовые бумажки?

Глава 12

Она была одета во что-то такое, что обещало лишить сна на всю ночь любого мужчину. Нечто было сшито из атласа цвета шампанского с кокеткой (или вставкой?) из совершенно прозрачных кружев от шеи до того места, которое обычно недоступно даже самым смелым декольте. Застежка заканчивалась в двух дюймах выше колен.

– Входите же, Эл!

Она широко распахнула дверь.

Когда я вошел в прихожую, она закрыла дверь, обвила руками мою шею и поцеловала с таким жаром, о котором всегда мечтаешь, но редко получаешь. Я почувствовал теплоту ее мягкого тела сквозь тонкий шелк, когда она тесно прижалась ко мне, и ее губы потянулись к моим в нетерпеливом порыве страсти.

На какое-то мгновение у меня в голове мелькнула мысль о том, что, если бы Уоллиса Дж. Миллера хотя бы раз так встретили за время его «домашней карьеры», он бы наверняка… Потом я вообще утратил способность что-либо соображать.

Когда она сняла руки с моей шеи и откинулась назад, она дрожала с ног до головы.

– Мне необходимо выпить! – сказала она с нервным смешком. – Мы ведь еще даже не вошли в гостиную.

Гостиную освещала одна-единственная лампа над баром, бутылки были чудесно сгруппированы, ведерко для льда наполнено до краев поблескивающими кубиками. Негромкая музыка сладко лилась из фонографа. Я украдкой глянул на кушетку и почувствовал облегчение, не заметив поблизости вазы с виноградом.

Гейл прошла к кушетке, пока я смешивал напитки. Когда я присоединился к ней, она полулежала в углу кушетки, три последние пуговки ее пеньюара расстегнулись, обнажив смуглое упругое тело.

Беря бокал, она лениво улыбнулась:

– Вы прощены. Выпьем за наше взаимопонимание, за новую эру!

Я наблюдал за ней, когда она пила, ее иссиня-черные волосы представляли эффектную рамку для безукоризненного овала лица. Даже в полумраке помещения белая бархатистая кожа словно отливала жемчугом.

Она подняла на меня глаза и лучезарно улыбнулась:

– Почему мы не выкурим по сигарете, любимый? У нас впереди еще целая ночь, и я бы не хотела ее испортить излишней нетерпеливостью, а?

– Вы совершенно правы, дорогая. – Я вежливо согласился и полез к себе в карман за пачкой сигарет.

После того как я раскурил сигарету для нее, она удовлетворенно вздохнула и откинулась на спинку дивана, полузакрыв глаза.

– Вот тут нам надо развлечься легким разговором, – произнесла она ленивым голосом. – Вы знаете что-нибудь занимательное для начала?

– Профессиональные разговоры – единственное, что мне известно, – пробормотал я извиняющимся тоном. – Несомненный признак напрасно потраченной жизни!

– Это будет в самый раз, – засмеялась она. – Расскажите мне про расследование и все такое.

– Только не забывайте, что вы сами этого попросили. Коли я начну, то потребуется тяжелый грузовик, чтобы остановить меня.

– Вы не в состоянии мне наскучить, милый, – проворковала она. – Поверьте, мне будет крайне интересно узнать все до мельчайших подробностей.

– Ладно! – Я торопливо откашлялся, как это делают заправские ораторы. – Только сегодня днем до меня стало доходить очевидное. Изредка встречаешься с проблемами такого рода, когда не можешь найти ответ лишь потому, что он все время маячил перед тобой.

– Поверю вам на слово, – рассмеялась она. – Каков же был ответ?

– Я лез из кожи, чтобы разыскать убийцу, а это был совершенно неверный подход к проблеме. Мне следовало искать подпольную организацию, если можно так выразиться. Тайный заговор.

– Тайный заговор? – озадаченно переспросила она.

– Конечно. У каждого подозреваемого имелся первоклассный мотив для убийства вашего мужа, – продолжал я. – Действительно, разумный человек сразу бы сообразил, что единственное, что им требовалось, – это небольшая организация. Поэтому Беркли этим и занялся. Если ваш муж умрет, у его партнера появится шанс приобрести его долю в партнерстве по высокой цене, возможно, он присоединится к заговору, тогда ему удастся раздобыть ее даром.

Его жена вышла замуж за Миллера ради его денег и даже перестала с ним разговаривать; возможно, она тоже присоединится к заговору, если это будет означать, что она освободится от него и получит большую часть, а то и все его деньги, выражающиеся кругленькой суммой.

У его любовницы был сердечный друг, который хотел жениться на ней; если Миллер был бы устранен с дороги, он получал свободу действий, а те деньги, которые тот оставил ей по завещанию, разрешили бы их финансовые проблемы. Поэтому они были несомненными кандидатами в этот тайный заговор.

Затем имелся их клиент, Квирк, который поручил ему представлять их торгового менеджера на слушании дела об азартных играх. Квирку были до зарезу нужны деньги, он очень много задолжал синдикату и знал, что они вскоре потребуют их вернуть, а коли он этого не сделает, они убьют его в течение двадцати четырех часов. Ради денег Квирк готов был сделать решительно все, в том числе присоединиться к тайному заговору.

Теперь Гейл сидела совершенно прямо, глядя на меня испуганными глазами.

– Мне кажется, вы помешались! – еле выдохнула она.

– Я же предупредил, что теперь меня будет трудно остановить, золотко, – деловито бросил я. – И тут за дело взялся главарь, и все заработало именно так, как он и предполагал: они все присоединились к этому тайному заговору, будем так его именовать, Киркленд получил первое задание – раздобыть кураре, потом кому-то еще было поручено ввести его вашему мужу.

Все прошло великолепно. Миллер умер, как запланировала организация, но затем для Киркленда дело обернулось скверно. Главарь заверил его, что причиной смерти Миллера посчитают кровоизлияние в мозг, но полиция обнаружила кураре, и это уже означало убийство. Киркленд понимал, что потребуется совсем немного времени, чтобы яд связали с ним, а коль скоро они выяснят, что у него был доступ к нему, они задержат его как убийцу. Он был настолько встревожен, что должен был явиться к вам и заявить все, пока я еще находился в доме.

Лично я считаю, что главарь в действительности не сомневался, что полиция сумеет обнаружить яд в теле Миллера, он просто обманывал Киркленда, что этого не случится. У Риты Кейли сдали нервы в тот же момент, как умер Миллер, поэтому Квирк явился к ней с угрозами, дабы заставить ее держать язык за зубами. Но это все только дало главарю время для осуществления второго акта операции – убийства Риты.

– Я не намерена дальше слушать! – пронзительно закричала Гейл. – Вы ненормальный!

Она хотела было подняться с кушетки, но я схватил ее за запястье, усадил назад и больше не отпускал.

– Вам придется все выслушать до конца, дорогая, – вкрадчиво произнес я. – Даже если для этого я буду вынужден вывернуть вам руку. Третий акт операции – убийство Киркленда – надо было провести таким образом, чтобы оно походило на самоубийство. Главарь держал его с самого начала за козла отпущения. Полиция непременно выяснит, что у него был веский мотив для убийства Миллера, а также имелись и средства, и возможности его осуществить. Они подумают, что у Риты Кейли сдали нервы, так что Киркленд был вынужден прикончить ее, чтобы не дать ей возможности сообщить правду. Позднее он понял, что потерял решительно все: и девушку, и деньги, которые она должна была получить по завещанию Миллера, вот и застрелился.

Неожиданно вспыхнул слепяще яркий верхний свет, так что от неожиданности мне пришлось на мгновение закрыть глаза.

– Восхитительная теория, лейтенант! – раздался ровный мужской голос. – Кто же, по вашему мнению, был главарем?

Я обернулся и увидел, как они все входят в комнату: безукоризненно элегантный адвокат, поражавший своим карликовым ростом, Джонни Квирк с пистолетом в руке, его телохранитель – горилла Элмер, топавший непосредственно за ним с кровожадным огоньком в глазах, и, наконец, Дженни в темно-зеленом шелковом платье с разрезом сбоку вплоть до бедра и, разумеется, в ушах сережки, имеющие форму миниатюрных кинжальчиков.

– Вы сами, мистер Беркли, – вежливо ответил я. – Кто же еще мог быть главарем?

– Я воспринимаю это как комплимент. – Он насмешливо наклонил голову. – Судя по тому, что я слышал, вы во всем неплохо разобрались, лейтенант. А наемного убийцу вы пока не вычислили? Того, чьей обязанностью было расправиться с Миллером и девушкой?

– Вы не упомянули Киркленда в том же ряду, что и эти двое, – сказал я, – и это обоснованно. Для того чтобы действовать пистолетом, необходима определенная сноровка, так что в убийстве Киркленда чувствуется рука профессионала. А это значит – Джонни-бой.

– Правильно! – Казалось, Беркли искренно забавляется.

– Теперь мы подходим к самому каверзному вопросу: кто убил Миллера и эту Кейли?

– Подобного рода дела требуют особых черт характера, – покачал я головой. – Для этого необходим темперамент, так что кто же другой, кроме вдовы, которая не плачет?

– Нет! – с силой выкрикнула Гейл. – Это неправда! Я их не убивала, не убивала!

Она вырвала у меня свою руку неожиданно резким движением и побежала прочь через всю комнату.

– Какая жалость! – очень искренне произнес Беркли. – Вы не получите большого приза только из-за этой ошибки, лейтенант.

– Вам придется убедить меня в этом!

– Я сделаю больше! – Он негромко хохотнул. – Я организую для вас личное знакомство.

В комнате внезапно воцарилась мертвая тишина, даже истерические рыдания Гейл утихли. Я достал сигарету из пачки, лежавшей рядом на кушетке, и закурил. Потом услышал едва уловимый шуршащий звук чего-то, находящегося совсем близко от меня, потому что иначе его было бы невозможно различить: соблазнительное шуршание тяжелого шелка о женские ножки при ходьбе. Я быстро поднял голову и посмотрел прямо в ярко-голубые глаза, в то же мгновение раздался хриплый смех.

– Я очень благодарна, что вы предупредили меня относительно Джонни, лейтенант, – проворковала Дженни. – Вы знаете о том, что он уже убил троих! Я посчитала, что про двоих он даже не сообщил мне, но, когда я спросила его напрямик, он ответил, что только одного. По всей вероятности, вы ошибочно приписали ему двоих, которых прикончила я.

– Вообще-то это не так уж и важно, куколка, в этом деле вы все друг друга стоите. Коли один отправится в газовую камеру, туда же двинутся и все остальные, подлинная демократия!

– Я хочу его немного обработать! – раздался напряженный голос Элмера. – Дайте мне всего лишь пять минут, ладно, босс? Этот панк пришил Пита, а мы с Питом были друзьями… Хотя бы пару минут, ладно, босс?

– У нас нет времени! – холодно отрезал Джонни. – Уж не думаешь ли ты, что мне не хочется поубавить гонора у этого паршивого копа?

– Прекратите ребяческие разговорчики, джентльмены! – прикрикнул Беркли голосом престарелой классной дамы. – Крайне важно, чтобы у него на теле не было никаких следов: мне казалось, я объяснил это всем достаточно ясно. Не люблю повторений!