Текст книги "Том 22. Коварная красотка "

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

– Что вы тут делаете? – спросил я его. – Зачем вы поселились в фешенебельном ранчо рядом с Пайн-Сити?

– Пенелопа Калтерн для меня больше чем просто приятельница, – медленно сказал он. – Я собираюсь на ней жениться. Она просто помешалась на этой идее насчет своей телевизионной карьеры, вот я и решил, что мне стоит приехать сюда, чтобы быть рядом с ней, пока все это не кончится. И оказать ей поддержку, если она будет в ней нуждаться. Но я просто не выношу этих душных отелей, потому и поселился на ранчо. – Последнее слово он произнес так, словно сплюнул. – Ранчо! Да это больше похоже на отхромированный и отполированный бордель, но тут я по крайней мере имею возможность ездить каждый день в каньон, чтобы не утратить сноровки в стрельбе.

Мы подошли к пикапу и уселись на переднем сиденье. Внутри было градуса на два жарче, чем снаружи.

– Где вы находились позапрошлой ночью? – спросил я его.

– Я был на ранчо, рано лег спать, – сказал он. – Откровенно говоря, с трудом переношу тамошнюю публику, у меня другой вкус. Так что я рано поужинал, как обычно, пропустил перед сном стаканчик и в девять был уже в постели.

– У вас отдельный номер?

– Нечто вроде бунгало, которое эти типы называют кабиной… Таким образом мне удается добиться спокойствия – если не полного покоя, то хотя бы спокойствия. Но все равно всю ночь в воздухе раздаются визги этих дамочек. В джунглях не в пример спокойнее и тише.

– К тому же шакалы там не нацепляют на себя звезду со словом «клерк», – согласился я. – Вы ведь раньше были женаты на Пруденс Калтерн?

– Был. – Голос его звучал холодно. По всей вероятности, ребята его склада не считают возможным обсуждать такие вещи. Особенно с полицейским.

– В таком случае вы, без сомнения, в то время были знакомы с Пенелопой Калтерн, а тогда ее мужем был Говард Дэвис.

– Так оно и было.

– Вам известны причины, по которым его можно было убить?

– Когда москит слишком досаждает вам своими укусами, вы его убиваете, – резонно заметил он. – Дэвис никогда не представлял собой ничего опаснее москита. Не представляю, что кому-то понадобилось затруднять себя убийством. – Он наморщил лоб. – Если его труп так неожиданно оказался на передаче, в которой участвовала Пенни, то это вполне могло быть идиотской шуткой, которую вздумала сыграть с сестрой Пруденс. При ее испорченности и извращенности это вполне могло показаться ей забавным.

Я предложил ему сигарету, он взял ее, в свою очередь щелкнул для меня своей золотой данхилловской зажигалкой.

– Еще вопросы, лейтенант?

Я обернулся и посмотрел на стойку с ружьями в дальнем углу пикапа.

– У вас великолепная коллекция, – одобрил я.

Он довольно усмехнулся.

– Это мне заменяет семью, – сказал он отеческим тоном. – Винчестер – мое последнее приобретение. Рядом с ним – крупнокалиберный «уэзербай», а вон те три двустволки – славные ребята, они у меня уже несколько лет. Вон тот – «марлин-544» и «хиггинс-270».

– Мощные винтовки?

– Хороши для горного козла, но не пытайтесь свалить ими слона. По крайней мере, если будете рядом со мной.

– А как насчет пистолетов? – спросил я.

Он открыл стол и выдвинул ящик с пистолетами.

– Красавчики, не правда ли? На любой вкус! – Он вытянул указательный палец. – Можете выбирать любой, лейтенант. Вот этот «роджер», например, очень удобно иметь под рукой на охоте.

– А 38-й калибр у вас имеется? – спросил я.

Блэйк тонко улыбнулся:

– Хитрый вопрос, лейтенант! Наверное, Говард был убит оружием 38-го калибра, и если я вам скажу, что у меня такого не имеется, то сразу же окажусь под подозрением.

– Вы для меня чересчур умны, Блэйк, – развел я руками. – Почему бы нам не разговаривать по-простому? Так есть у вас это оружие?

– У меня есть 38-й калибр. – Он протянул руку и, вынув пистолет из ячейки, подал его мне. Это был великолепный пистолет, «смит-и-вессон», совершенно новый на вид.

– Сколько времени он у вас? – спросил я.

– Месяца три. Я им даже не пользовался и теперь вот вспомнил, что надо бы его опробовать.

– Отличный пистолет, – сказал я и вернул ему оружие.

Он положил пистолет на место и посмотрел на меня с едва скрываемым раздражением.

– Есть еще вопросы, лейтенант? – спросил он. – Здесь чертовски жарко.

– Один вопрос. Вам известен человек под именем Вестник Джон? Или, быть может, вы о нем ничего не слышали?

Блэйк словно окаменел. Он протянул руку, достал из стойки свой «винчестер-480» и осторожно положил его себе на колени. Правой рукой он рассеянно поглаживал ствол.

– Я слышал о Вестнике Джоне, – произнес он довольно спокойно. – Он замешан в этом убийстве?

– По самые уши, – сказал я весело. – Все дело в том, что время от времени он звонит мне, сообщает то одно, то другое, но мне никак не удается встретиться с этим парнем.

– Если вам удастся с ним встретиться, то считайте, что вы нашли убийцу, – коротко сказал Блэйк.

– Вы хорошо его знаете?

– Достаточно хорошо. – В глазах его появился зловещий блеск. – Вы знаете, почему Пенни развелась со мной?

– Кое-что слышал, – осторожно сказал я.

– Это было подстроено Вестником Джоном, – продолжал он голосом, лишенным всякого выражения. – Существует тривиальная фраза о том, что у каждого человека есть свои слабости, лейтенант, и в этом-то и заключается сила Вестника Джона.

– Да? – спросил я неопределенно.

– Его сила в том, что он отыскивает слабости других людей, – сказал Блэйк. – Он нашел мою слабость и очень успешно воспользовался этим.

– Разрешите узнать, какую именно?

– Быть может, все это – результат того, что я много времени провожу в самых отдаленных уголках земли, – продолжал он рассуждать, как будто не услышав моего вопроса. – Когда у вас слава охотника, всем неизменно приходит в голову мысль об Африке. Я хорошо знаю этот континент. И был во многих других местах, гораздо более диких, чем африканские джунгли.

– В этом и заключается ваша слабость? – спросил я озадаченно.

– Это кое-что объясняет, – покачал головой он. – Мужчине почти всегда нужна женщина, знаете, Уилер. Во многих местах найти женщину – неразрешимая проблема. Кое-где вообще невозможно найти хоть какую-то женщину, и почти нигде в таком месте не найти белой женщины!

– И что же?

– Ну и у меня появился вкус к желтым женщинам, – сказал он с холодным безразличием. – Вы можете себе представить, как это произошло, не так ли, Уилер? Вы ведь лейтенант полиции, а не один из этих распроклятых типов в белых воротничках, которые черпают свои представления о реальной жизни из великосветских журналов?

– Я могу это понять, – поспешно сказал я.

– Желтые женщины, – повторил Блэйк с ледяным удовлетворением в голосе. – На мой вкус в них есть что-то особенное. Китаянки, яванки, японки… Национальность не имеет значения, все дело в цвете кожи. Может быть, какой-нибудь психоаналитик мог бы мне объяснить, в чем тут дело, но я не нуждаюсь в объяснениях. Когда я голоден, я ем. Если какой-нибудь идиот станет объяснять мне, что я голоден, потому что не ел, то какой мне от этого прок! И…

– Вы начали рассказывать мне о Вестнике Джоне! – напомнил я ему.

– Я и рассказываю, – холодно ответил он. – Он узнал об этой моей слабости. Разумеется, Пруденс была посвящена в его план. Она придумала причину, по которой ей нужно было на неделю уехать из города, я остался в доме совсем один, служанки не в счет. На четвертую ночь в дверь нашего дома постучалась очаровательная китаяночка, просто ожившее видение самых моих безумных фантазий. После я узнал, что она зарабатывала себе на жизнь стриптизом в одном из ночных клубов Чайнатауна в Сан-Франциско.

Было уже далеко за полночь. Слуги давно легли спать. Я сам открыл ей дверь. Ее автомобиль сломался неподалеку от моего дома – это произнес ее голос, а глаза сказали мне, что я ей нравлюсь и что между нами все будет в порядке. – Блэйк скромно кашлянул, и кашель утонул в его могучей груди. – Знаете, женщины довольно часто испытывают ко мне расположение, – признался он.

– Ну, вы побеждаете зверей в джунглях, а женщины побеждают вас, и это дает им ощущение своей силы, – сказал я. – Или, может быть, все дело в ваших мускулах?

Блэйк с минуту подозрительно смотрел на меня.

– Во всяком случае, к тому времени, когда ситуация и в самом деле стала интересной, в дом ворвался Вестник Джон в сопровождении двух фотографов, которые и запечатлели все детали. – Он холодно взглянул на меня. – Мне все это совершенно безразлично, Уилер, – сказал он серьезно. – Мягко говоря, я был просто раздражен. Черт побери, ведь они нас застигли врасплох и блицы так и сверкали во всех углах. У меня в шкафу был браунинговский короткоствольный, и он был заряжен. Отличное ружье! Одно из самых моих любимых. Как я вам уже сказал, я был чертовски раздражен и собирался хорошенько проучить их, чтобы они знали, как положено вести себя приличным людям. Но прежде чем я успел взвести курок, Вестник Джон выхватил у меня из рук ружье и… – Блэйк чуть не задохнулся от злости. – Он взял его обеими руками и согнул ствол почти под прямым углом, а потом у него хватило наглости протянуть мне его обратно!

– Ничего себе! – Я искренне посочувствовал Блэйку. – И тогда Пруденс получила свой развод и вы не получили ее денег…

– Мне не нужны ее проклятые деньги! – бросил он. – У меня своих полным-полно, благодарю вас! Но я не желаю, чтобы из меня делали посмешище! А он выставил меня круглым идиотом. Так что у меня с ним свои счеты. – И он снова похлопал по стволу винчестера.

– Как он выглядит? – спросил я.

– Это настоящий гигант. Крупнее меня. Носит длинные волосы, так что они кудрями спадают ему на плечи, как у этих накачанных болванов с телевидения. Волосы очень светлые. Нисколько не удивлюсь, если выяснится, что он обесцвечивает их перекисью. Но поймите меня правильно, Уилер: Вестник Джон – вовсе не шутник. Он опасный и совершенно неразборчивый в средствах человек, который ни перед чем не остановится, даже перед убийством, если ему за это достаточно много заплатят.

– Вы думаете, что кто-то подкупил его, чтобы он убил Говарда Дэвиса?

– Это совершенно очевидно, – твердо сказал Блэйк. – Вестник Джон никогда бы не стал убивать ради удовольствия, он может сделать это только ради выгоды!

Глава 6

Когда я вернулся в город с Эль-Ранчо-де-лос-Торес после разговора с Блэйком, было уже около шести часов вечера. Я поехал прямо к себе на квартиру и принял холодный душ, потом оделся и приготовил себе выпить. Затем поставил пластинку Пегги Ли на проигрыватель и стал наслаждаться ее мягким, успокаивающим, превосходно поставленным голосом. Песня «Морские раковины» звучала так мягко и прохладно, что мною овладело тихое, умиротворенное настроение.

Прослушав обе стороны пластинки и выпив три стакана, я почувствовал, что если даже на свете и не стоит жить, то я все же пока в состоянии тянуть свою лямку. Кроме того, я ощутил голод и решил отправиться поесть. Выйдя на улицу, я направился в кафе в трех кварталах от моего дома, где подают прескверный кофе, но великолепные бифштексы.

Когда я добрался до «Старлайт-отеля», был уже десятый час. Я справился у администратора, и он сообщил мне, что мисс Пенелопа Калтерн у себя в апартаментах, но не желает, чтобы ее беспокоили. Разве все мы не желаем того же самого?

Я дважды постучал в дверь, но она не открыла, так что я, как и в прошлый раз, принялся выбивать на филенке дробь и успел дойти до оглушительного раската, прежде чем дверь распахнулась. Пенелопа стояла на пороге: волосы ее по-прежнему пламенели, но теперь она просто задыхалась от бешенства, силясь найти подходящие слова, чтобы выразить свое возмущение.

– Надо было сразу открыть, – спокойно сказал я. – Тогда бы вы не расстраивались так, не растравляли бы свою язву. С вас двадцать долларов за консультацию пожалуйста.

– Ах, вы…

– Можете называть меня доктором, – милостиво разрешил я. – И, пожалуйста, вызывайте меня всякий раз, когда я вам потребуюсь.

– Вы пьяны? – резко спросила она.

– Нет, – ответил я, – но меня вполне можно уговорить напиться. Вы меня пригласите войти или мне придется самому это сделать?

– Вы не можете войти! – сердито сказала она и собралась захлопнуть дверь перед моим носом, но я уперся рукой и не дал двери закрыться.

– Никогда не обращайтесь грубо с копом, – сказал я с упреком.

Она навалилась на дверь всем телом, и ей чуть было не удалось захлопнуть дверь, едва не сломав мне при этом руку. Тогда я привалился к двери плечом, она широко распахнулась, и Пенелопа Калтерн отлетела футов на шесть в свою гостиную.

– О Господи! – простонала она в отчаянии, силясь сохранить равновесие. – Вы просто невыносимы!

Я прошел мимо нее прямо в комнату, а она рванулась вслед за мной.

Она по-прежнему придерживалась восточного стиля. Я подумал, что, наверное, основное, что привлекает в ней Блэйка, – это ее старание придать особую интимность и пикантность их отношениям. Свободный шелковый жакет в японском стиле доходил до талии, незаметно, но очень ловко подчеркивая там, где следует, округлости ее фигуры. Брюки, туго обтягивающие ягодицы, указывали на стройность бедер и икр. Проходя мимо, она обдала меня таким сильным ароматом духов, что я чуть не задохнулся. Не знаю, как там они называются, но скорее всего «В императорском саду».

Она скрестила руки под грудью, которая вовсе не нуждалась в какой-либо поддержке, и уставилась на меня.

– Какого дьявола вам нужно на этот раз? – гневно спросила она.

– Поговорить с вами об одном вашем приятеле, – смиренно произнес я. – Парень из западных штатов по имени Вестник Джон.

Пенелопа так и подскочила:

– Кто это?..

– Давайте-ка не будем играть в эту глупую игру «Я забыла» или «Я сбита с толку, и это может плохо отразиться на моей телевизионной карьере», – предупредил я. – Я говорю о том самом парне, который организовал для Пруденс такой развод, что ей не пришлось выплачивать Джонатану Блэйку отступные. О том самом парне, который и вам устроил развод с Говардом Дэвисом таким образом, что вы не потеряли ни цента из своих денег. Теперь припоминаете?

Она судорожно дернула головой, словно кто-то потянул за бечевку.

– Да, – прошептала она.

– Великолепно! Он ведь теперь и мой приятель и управляет издалека всем этим делом по расследованию убийства. Но вот в чем загвоздка: где бы мне его найти?

– Не имею ни малейшего представления! – быстро ответила она.

В двух ярдах от меня стояло большое кресло, повернутое к окну. Я подошел и опустился в него. Плотные шторы наглухо закрывали окно, а жаль – я с удовольствием полюбовался бы живописным видом.

– Что это вы делаете? – насторожилась Пенни.

– Буду здесь сидеть, пока вы мне не скажете, где можно найти Вестника Джона, – сказал я. – Придет завтрашний день и послезавтрашний, а я по-прежнему буду здесь сидеть – если вы мне не скажете. Я, знаете ли, очень упрямый, особенно если меня разозлить.

– Я же сказала вам, что не знаю! – воскликнула она. – Никакой пользы не будет, даже если вы и останетесь в этом кресле с идиотской ухмылкой на идиотской физиономии!

– Вы меня разочаровываете, Пенни, – рассудительно сказал я, – не вы ли предупреждали меня, чтобы я был начеку, иначе Прю присоединит меня к своей коллекции. Но она так и сделала. Пруденс сообщила мне, что вы слишком много пьете, слишком быстро ездите и раздеваетесь для любого мужчины, даже если вас об этом не просят. Пока что вы совершенно не оправдываете этой характеристики. Вы не раздеваетесь, не предлагаете мне выпить и даже не приготовили выпить себе.

– Убирайтесь отсюда!

– Только после того, как вы ответите на мой вопрос, милочка. Но вам нечего беспокоиться, мои бритвенные принадлежности всегда при мне.

Я устроился в кресле поудобнее и закурил. За моей спиной раздавалось раздраженное бормотание Пенни. Сосредоточив все свое внимание на плотной шторе, я молчал.

Как написано в проспекте заочных курсов, которые я никогда не посещал, сосредоточить свое внимание всегда очень трудно, но полезно. В противном случае можешь не заметить уймы интересных вещей: последние капли скотча на дне бутылки, десятидолларовую бумажку, которую выронил прохожий, не говоря уже о многочисленных блондинках, брюнетках и рыжих.

Если бы я не сосредоточил свое внимание на этих шторах, я бы, может, и вообще их не заметил. Я имею в виду две огромные ноги, которые торчали из-под штор. Они были обуты в блестящие сапоги, и я сразу же подумал: как бы забывчив ни был человек, ноги свои он никогда и нигде не забудет. Напрашивалась и следующая мысль: хозяин этих ног непременно должен скрываться за шторами.

Я встал с кресла, подошел к окну, захватил в кулак край шторы и резко отдернул ее в сторону. Парень и в самом деле был там, и взгляд мой уперся прямо ему в грудь. Я медленно поднимал взгляд – все выше и выше, пока наконец не добрался до лица.

В нем было не меньше шести с половиной футов роста, а сложен он был как профессиональный борец. Светлые волосы, определенно чересчур длинные, крупными кольцами падали на плечи. Я отступил на шаг и еще раз внимательно посмотрел на него.

– Ну и ну! – сказал я. – Черт меня подери, если это не сам Вестник Джон!

Живые синие глаза с минуту сверлили меня, потом он лучезарно улыбнулся:

– Лейтенант Уилер! Какая приятная неожиданность! Вы, как я понимаю, заметили мои ноги!

– Они полностью на виду, – не стал возражать я. – Вот если бы вам удалось воспарить в воздух на пару дюймов, тогда уж шторы наверняка бы их скрыли.

– Нужно было мне выбрать место получше, – вздохнул он. – Но я просил Пенни, чтобы она никого не впускала, пока я здесь. Вы чересчур настойчивы, лейтенант.

Он отошел от окна на середину комнаты, на ходу распрямляя плечи.

– Мне необходимо выпить, – сказал он. – Скотч, я думаю. И вам тоже, лейтенант?

– С содовой, пожалуйста, – кивнул я. – Надеюсь, я не прервал никакого интересного занятия своим появлением? Или у вас чисто деловая встреча?

– Это не имеет значения, лейтенант, – усмехнулся он. – Но думаю, вам больше не потребуется моя помощь, лейтенант. Вы неплохо справляетесь и сами.

Пенни принесла на подносе стаканы, которые тихо позвякивали. Челюсти у нее были так плотно сжаты, что я подумал: уж не ослышался ли я? Может, это стучат ее зубы? Я взял с подноса стакан и посмотрел на Вестника Джона.

– Ваше имя, – заметил я, – подходит вам как нельзя лучше.

Он отхлебнул глоток и внимательно посмотрел на меня:

– Вы еще не поймали вашего убийцу, лейтенант?

– Этот вопрос я себе и задаю, – ответил я. – Все эти сообщения, которые вы мне передавали, – зачем вы это делали?

– Выполнял свой гражданский долг. – Его верхняя губа слегка приподнялась. – Мне хотелось, чтобы справедливость восторжествовала.

– Или же намеренно уводили следствие с правильного пути, – кивнул я. – Каждый раз указывали мне неверный путь поисков и называли нового подозреваемого, чтобы у меня не оставалось времени подумать о вас.

– Вы ошибаетесь, – презрительно бросил он. – Вы должны приложить все усилия, лейтенант, и пораскинуть вашим небольшим умишком. Не стоит растрачивать его понапрасну.

– Вестник Джон, – сказал я соболезнующе. – Ваши колкости не производят на меня никакого впечатления. По правде говоря, я просто разочарован. Я ожидал чего-то более интересного… И что же? Передо мной просто огромная дубина, к тому же сильно нуждающаяся в услугах парикмахера.

Лицо его потемнело.

– Успокойтесь, лейтенант! – В его голосе прозвучала нотка угрозы. – Я не терплю такого обращения от кого бы то ни было, не потерплю и от вас!

– Джонни, – сказал я. – Вы меня напугали до смерти! Когда вы вот так скалите зубы, то напоминаете мне ручного медведя на цепи!

– Прекратите! – звенящим голосом оборвала наш диалог Пенни. – Вы сами не понимаете, что делаете!

– Я прекрасно понимаю, – усмехнулся я. – Мало ли есть грязных способов зарабатывать себе на жизнь, но помогать богатым женщинам добиться развода по дешевке – это уж верх всего, пожалуй!

– Я советую вам заткнуться! – Эти слова Вестник Джон словно выплюнул в меня.

– Вы уже это советовали, – вспомнил я. – Но только кое о чем позабыли, Джонни. Ведь сейчас вы разговариваете не с богатенькой девочкой Пенни, а со мной. А на меня вы пока что не произвели впечатления. Я уже слышал о том, как вам удалось застигнуть Джонатана Блэйка с цветной девушкой, причем это было подстроено специально. Отличное дельце! Так держать – и скоро ты превратишься в карманного воришку!

Он сделал ко мне еще два шага, сжав кулаки, потом внезапно передумал. Упругим шагом пересек комнату, подошел к стене, где висела на шнурке позолоченная подкова, снял ее с крючка и повернулся ко мне.

– Не надо! – закричала Пенни. – Пожалуйста, Вестник Джон, это мой талисман, он мне нужен!

Он, не обращая на нее никакого внимания, остановился рядом с креслом, в котором я сидел, и взялся обеими руками за подкову. На его лице играла веселая улыбка, потом жилы на его руках на какую-то долю секунды набухли.

– Вот тебе еще одно известие, Уилер, – сказал он небрежно. – Поразмысли над ним хорошенько.

И он кинул выпрямленную подкову мне на колени.

– Вот ты какой здоровый, сильный парень! – сказал я, внимательно разглядывая брусок. – Может, я и ошибся. Может, ты устроил развод для Пенни с Говардом Дэвисом, а потом этого оказалось недостаточно? Она хотела, чтобы его убили, и ты и это взял на себя?

– У тебя богатое воображение, Уилер, – ответил он. – Но только ты ошибаешься. К убийству Дэвиса я не имею никакого отношения.

– И можешь это доказать?

– Да мне не требуется ничего доказывать! Ты просто с ума сошел!

– Ведь это ты подсказал мне, где искать труп, украденный из морга, – напомнил я. – Я его и на самом деле нашел в телестудии. Только когда я попал туда, там было уже два трупа. Могу сообщить, что это ты украл труп из морга, – это во-первых, и, во-вторых, это ты убил Дэвиса.

– Получается, я зашел на телестудию, так как решил, что нет удобнее местечка, где можно было бы схоронить оба трупа? – Он коротко засмеялся. – Вы меня просто убиваете, лейтенант!

– Тут есть над чем поразмыслить, – согласился я. – Не думаю, что ты просто забрел на телестудию. Твой клиент специально распорядился, чтобы ты оставил именно там оба трупа и положил тело Дэвиса в тот фальшивый гроб.

– Теория интересная, хотя и донельзя глупая, – произнес он холодно.

– И тем не менее придется ее дослушать, – сказал я. – Я решил задержать тебя как свидетеля по делу, Джонни. Если у тебя есть шляпа, можешь ее прихватить.

– В одном ты ошибаешься, Уилер, – сказал он. – Это вовсе не я позвонил тебе и сообщил, где искать труп, украденный из морга, – это кто-то другой, кто воспользовался моим именем, чтобы навлечь на меня подозрение.

– Ведь ты не рассчитываешь, что я тебе поверю!

– Нет. – Он улыбнулся. – Но попробуй опровергнуть мое заявление.

– Я это сделаю, – пообещал я ему. – А пока что подберу для тебя симпатичную маленькую камеру. Существенные удобства жизни весьма важны для существенного свидетеля, не так ли?

Улыбка сползла с его лица.

– Ты ведь шутишь, лейтенант?

– Почему же? – Я резко встал и шагнул к нему. – Пойдешь со мной добровольно или мне придется воспользоваться наручниками?

Он стремительно сунул руку в карман и вынул пистолет.

– Оставайся там, где стоишь, Уилер, – сказал он мягко. – Если, конечно, не хочешь обзавестись третьим глазом – на лбу.

– 38-й калибр?

Вестник Джон медленно отступал к двери. Я молча наблюдал за ним и ничего не предпринимал. Если наивно полагать, что парень с оружием в руках просто мило шутит, – это наверняка приведет к роковому исходу, а у меня были все основания думать, что в данный момент Вестник Джон не шутит.

Он открыл дверь и вышел в коридор.

– И не пытайся следовать за мной, Уилер, – предупредил он, – а то тоже окажешься в морге. – И он захлопнул за собой дверь.

Я допил свой скотч и посмотрел на Пенни. Лицо ее пожелтело от страха, на нем теперь явственно были видны глубокие морщины. Она тихо застонала и опустилась на кушетку.

– Вы помните, как я сказал, что Вестник Джон действовал по указаниям своего клиента, когда оставил оба трупа на телестудии?

Она слабо кивнула.

– Ведь это правда, не так ли? Ведь именно так вы и велели ему поступить?

– Я? – Ее глаза внезапно широко раскрылись. – Вы ведь не думаете, что это была я?

– А почему бы и нет? Вы вполне могли все заранее распланировать и продумать. Пока что я не могу рассказать в точности, как было дело. Но так вполне могло быть. – Я остановился около нее, покачиваясь. – Вы хотели, чтобы Говард Дэвис был убит, потому и обратились к Вестнику Джону. Он устроил для вас развод, и вам понравился стиль его работы…

– Это чудовищно! – запротестовала Пенни. – Для чего мне нужно было, чтобы Говарда убили?

– Вот этого, – кисло согласился я, – я пока и сам не знаю. Если бы мне это было известно, я уже давно пригласил бы вас в полицию.

– Вы ошибаетесь! – Она покачала головой. – Даже если бы я хотела, чтобы Говарда убили, то чего ради я велела бы доставить его труп на телевидение? Чтобы испортить свой дебют?

– Вот в этом-то и может заключаться хитрость. – Я поднял руку, предупреждая ее желание прервать меня. – Заставив Говарда сплясать танец смерти, вы прекрасно понимали, что полиция непременно доберется до его бывшей жены, то есть до вас. И потому вам совершенно необходимо было иметь в запасе что-то, что убедило бы нас в вашей невиновности, что выставило бы вас жертвой. Как будто кто-то пытался навредить вам и именно с этой целью подсунул труп Говарда.

– Нет! – прошептала она. – Нет, нет, нет!

– И тогда вы велели Златокудрому подсунуть труп на студию, – продолжал я развивать свою теорию. – Вы знали расположение помещений, вы подсказали ему, куда затолкать труп, как войти и выйти оттуда таким образом, чтобы никто ничего не заметил. Именно вы и велели положить труп Говарда в этот фальшивый гроб, а когда, полиция станет вас допрашивать, вы сможете рассказать жалостную историю о том, что кто-то хотел разрушить вашу карьеру на телевидении, и все сразу убедятся, что вы здесь совершенно ни при чем!

– Это неправда, – сказала она приглушенным голосом.

– А может быть, и правда! Так, по крайней мере, мне кажется. Я попробую доказать это. И если мне это удастся, вам обеспечена газовая камера, а Вестник Джон составит вам компанию.

Она медленно встала, вся дрожа. Неверными шагами подошла к бару и налила себе чистого виски. Выпила его в три глотка и вздрогнула от отвращения. Я молча наблюдал за ней.

– Вы знаете, где я могу найти Вестника Джона? – спросил я наконец. – Скажите мне.

Она сделала глубокий вдох и выпалила одной фразой:

– Он живет на Хиллсайде, снимает дом, Станвелл-Драйв, 73. – И она назвала мне номер его телефона.

– Хорошо, если вы сказали мне правду, – предупредил я ее, – иначе вы вполне можете оказаться в одной камере с Вестником Джоном как важный свидетель по делу.

У нее перехватило двух, даже жакетик перестал вздыматься на груди. Она судорожно отхлебнула из своего бокала, грим размазался у нее по лицу, и теперь от восточного стиля ничего не осталось, кроме нелепой раскраски. Пенни попыталась было выдавить из себя улыбку, но сначала у нее ничего не получилось. В конце концов ей все же удалось состроить нечто похожее на усмешку.

Покачивая бедрами – а получалось это у нее довольно неестественно, – она двинулась ко мне. Руки ее обвились вокруг моих плеч.

– Вы чертовски ловко управляетесь с делами, лейтенант, – сказала она хрипло. – Пожалуй, я бы полюбила вас, если вы согласитесь поверить, что я говорю вам чистую правду…

Руки ее скользнули вниз, пальцы стали теребить поясок. В одну секунду она спустила туго обтягивающие брючки, грациозным движением переступила через них, отшвырнув ногой в сторону. Так же быстро стянула через голову жакетик, кинула его на кушетку.

Теперь она стояла передо мной только в узеньком белом бюстгальтере и крохотных кружевных трусиках, высокая, стройная, великолепно сложенная.

– Это что, представление в стиле Сюзи Вонг? – спросил я удивленно.

Натянутая улыбка словно застыла у нее на лице.

– Может быть, ты теперь поверишь мне? – мягко спросила она.

Она повернулась ко мне спиной. Сзади вид был ничуть не хуже, чем спереди.

– Расстегни крючки.

Я провел указательным пальцем по ее позвонкам, нажал посильнее, и она подпрыгнула от боли.

– Что это? – спросил я. – Ты себя неважно чувствуешь?

– Неужели ты не хочешь раздеть меня до конца? – спросила она дрожащим голосом.

– Если хорошенько разобраться, то все дела всегда кончаются одним и тем же – сексом, – задумчиво произнес я. – По всей вероятности, на этом и держится мир, но как раз сейчас я не в настроении.

И я пошел к двери, но, перед тем как выйти, обернулся. Она стояла совершенно неподвижно, только тело ее сотрясала дрожь, а по лицу ручьем катились слезы, безжалостно смывая остатки искусного грима «под японку».

– Оденься, Пенни, – сказал я мягко. – Иначе простудишься.

Спустившись на лифте вниз, я попробовал немного расслабиться. Все же это был довольно напряженный вечер. Может быть, мне и удалось бы расслабиться, но я тут же вспомнил подкову, которую Вестник Джон превратил в железный брусок, даже не переводя дыхания.