Текст книги "Том 22. Коварная красотка "

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

– Удовлетворен? – Рэй небрежно протянул мне пустую оболочку. – Я ведь никогда не ошибаюсь, Уилер, как тебе известно, и тебе бы следовало… – Он внезапно осекся и, нахмурившись, уставился на пустую гильзу. – Минуточку, – сказал он и снова положил гильзу под микроскоп.

– Ну? – спросил я.

– Ну и ну! – пробормотал он. Затем поднял на меня глаза и слабо улыбнулся. – Я все же ошибся один раз, и произошло это как раз сейчас. Этим патроном все же выстрелили.

– Как это могло произойти? Ведь он же совершенно не был поврежден.

Эксперт по баллистике хмуро посмотрел на гильзу.

– Кто-то немало повозился с этой гильзой, Эл, – сказал он. – Кто-то, у кого большие навыки в этом деле. Ему пришлось угробить немало времени, пока он не подобрал в точности необходимый ему запал. – Он покачал головой. – Это был настоящий специалист в своем деле!

– Ничего не понимаю…

Рэй Моррис выпрямился.

– Ружье такого калибра требует очень большого порохового заряда, чтобы послать пулю с достаточной силой, способной убить слона или льва – или на кого они там охотятся. – Он указал на боевой конец патрона. – Как тебе известно, когда патрон забивается в дуло, он должен полностью совпасть с нарезкой ствола. Поэтому пуля делается из более мягкого металла, чем ствол, и чуть большего размера.

Я кивнул, как будто понимал, к чему он клонит.

– В ружьях такого калибра необходим большой заряд, чтобы втиснуть патрон такого диаметра в более узкое дуло. – Он пожал плечами. – Так вот, кто-то произвел над этим патроном небольшую операцию. В нем осталось достаточно пороха, чтобы взорваться, но недостаточно для того, чтобы выбросить пулю. А для того чтобы установить необходимое сочетание, ему пришлось немало поэкспериментировать. Я имею в виду того человека.

– И что же произошло, когда пуля была выпущена?

– Я ведь только что объяснил тебе. Раздался громкий звук, но пуля так и не вылетела.

Я задумался и вдруг ощутил, как где-то в недрах моего мозга буквально вспыхнул яркий свет. Иногда меня осеняет именно таким образом.

– Спасибо, Рэй, – сказал я. – Большое тебе спасибо.

– Очень рад помочь, – сказал он. – Тебе вернуть эту шутку?

– Ты мог бы оказать мне услугу. Вложи, пожалуйста, патрон на место.

– О’кей. Ты тоже сможешь когда-нибудь оказать мне услугу. Знаешь, она должна быть брюнеткой, пять футов шесть дюймов, отлично сложена, ну и в меру сексуальна, ладно?

– Очень сожалею, Рэй, – сказал я честно. – Но я не знаю такой девушки.

– Что ж, придется мне проститься с еще одной иллюзией, – горько сказал он. – Мне доводилось слышать, что все они начинают раздеваться прямо сразу, как только услышат имя Уилер. Ну а когда они тебя увидят… – Внезапно зазвонил телефон, и он поднял трубку. – Отдел баллистики, Моррис слушает, – сказал он. – Это тебя. – Он протянул мне трубку.

– Уилер, – сказал я в трубку.

– Слушайте внимательно, лейтенант, – сказал чей-то искаженный голос прямо мне в ухо. – У меня имеются важные доказательства, связанные с убийством Говарда Дэвиса. Сейчас я не могу говорить свободно, но я позвоню к вам на квартиру сегодня вечером.

– Кто это говорит? – спросил я.

– Не важно, – ответил голос. – Но если вам нужны доказательства, сидите у своего телефона сегодня вечером. – На другом конце линии повесили трубку.

– Скажи-ка, – Рэй с интересом посмотрел на меня, – это говорил парень или, может быть, куколка?

– Я знаю об этом столько же, сколько и ты, – сказал я несчастным голосом. – Тебе приходилось принимать по телефону сообщения, Рэй?

– Разумеется, все время. Вроде «Чтоб ты сдох» или «Вы на три месяца задержали оплату рассрочки за машину» и так далее.

– Я не это имею в виду. Хотел бы я получать такие же сообщения.

– Это очень просто сделать. Достаточно жениться, и будешь их слушать постоянно.

– Все дело в том, что пока что мне не удалось еще найти девушку, которая согласилась бы жить в «остине». Можешь мне поверить, Рэй, девушки стали совсем не те, что были!

– Не возражаю, – сказал он задумчиво. – Пусть только они остаются девушками!

Глава 9

По комнате плыли звуки песни, исполняемой ансамблем Марты Дэвис, и до чего же приятно было слушать живых Дэвисов! Я растянулся в кресле с бокалом в одной руке и сигаретой – в другой. Мне следовало бы расслабиться, но я не мог, никак не мог. Было уже почти девять, и телефон стоял у самого моего локтя.

Он зазвонил ровно в девять. Я схватил трубку и назвал свое имя.

– Лейтенант, – сказал все тот же приглушенный голос, – если вы поторопитесь, то изловите вашего убийцу.

– Каким же образом? Дать объявление?

– Как раз сейчас он ворует из морга еще один труп. Если вы поторопитесь, то застанете его там.

На другом конце положили трубку.

– О, будь все проклято! – Я бросил трубку на рычаг.

Все это и в самом деле было нелепо, может быть, это Вестник Джон изощряется в своем маниакальном юморе, а может быть, и… Я снова взял трубку и набрал номер морга. Никто долго не подходил к телефону. Я позвонил телефонистке и попросил ее проверить номер.

– Линия в полном порядке, – ответила она мне через минуту. – Может быть, никого нет на месте?

– Там должно быть полно народу, и никто никуда не собирался уходить. Но все равно спасибо.

Со скоростью пули я вылетел из своей квартиры и через десять минут уже остановил свой «остин» перед моргом, ярдах в двадцати от входа.

Как обычно, над входом горела синяя лампа, и почему-то мне показалось, что внутри я сейчас встречу самого Бруно в его чудовищном гриме.

Толкнув вращающуюся дверь, я вошел. Вокруг меня царила кромешная тьма, и мне пришлось постоять неподвижно несколько секунд, пока глаза привыкли к мраку. Я вытащил из плечевой кобуры пистолет, положил палец на спусковой крючок и осторожно сделал два шага вперед. У меня был при себе фонарик, но я решил не включать его. Сделав еще четыре шага, я наткнулся на стойку. На ощупь обогнув ее, добрался до открытой двери холодильного помещения. Повеяло мертвенным холодом, но я храбро вступил внутрь.

Я вспомнил о Чарли Катце, и волосы у меня почему-то встали дыбом. Я был в таком напряжении, что легко мог бы всадить в кого угодно полный заряд своего тридцать восьмого.

– Чарли? – позвал я. – Чарли? Где ты, черт побери?!

Ответом было молчание. Я на ощупь продвинулся еще на шесть футов и нашарил левой рукой одну из кабинок. Эти самые кабинки с холодильниками и соответствующим содержанием внутри шли вдоль всей стены.

Я медленно продвигался вперед, придерживаясь рукой за стенки кабинок, чтобы не потерять направления.

Я был почти у самого конца холодильной камеры, когда неведомо откуда на меня вдруг обрушились две могучие руки, они сдавили мое горло, в ушах у меня что-то с грохотом разорвалось, когда я от неожиданности автоматически нажал на спусковой крючок своего пистолета. Изо всех сил я старался наполнить свои легкие воздухом и тут вдруг почувствовал, что голова моя словно отрывается от плеч.

Потеряв опору под ногами, я отчаянно забарахтался в воздухе, изо всех сил стараясь оторвать от горла могучие руки, которые не давали мне дышать. Но все было напрасно. Над самым моим ухом раздался тихий смешок, потом горло мне сдавили еще сильнее, и сразу же могучие руки отшвырнули меня прочь. Я отлетел в сторону все в той же полной темноте, но зато снова мог дышать, и это было чудесно.

Однако еще секундой позже я наткнулся на что-то непонятное, и тут же тьма вокруг меня разорвалась целым снопом искр. Еще через полсекунды глухая тьма поглотила меня целиком.

Я открыл глаза и сразу же болезненно зажмурился, ослепленный ярким светом.

– Лейтенант! – воскликнул взволнованный голос. – С вами все в порядке, лейтенант?

Я осторожно приоткрыл глаза снова и увидел белое как мел лицо, тревожно уставившееся на меня.

– Я мертв, – сказал я. – Суньте меня в ящик, и покончим со всем этим. – Но тут же сообразил, что говорю, и торопливо приподнялся и сел. – Я шучу, – быстро сказал я. – Я чувствую себя отлично!

И тут же стены поплыли прямо на меня, так что мне пришлось закрыть глаза и отдохнуть немного. Когда я их снова открыл, стены вели себя прилично.

– Выглядите вы ужасно, – сказал Чарли Катц с плохо скрытым удовлетворением.

Я посмотрел на багровый синяк, украшавший его лоб, который неплохо сочетался с глубоким еще кровоточащим порезом.

– Думаете, вы выглядите лучше? Похожи на киногероя, не иначе, да?

И я занялся важным и сложным делом: мне необходимо было встать на ноги. В конце концов, после мучительных усилий, мне это все же удалось. Костюм был, бесспорно, загублен безвозвратно: на коленях выдраны клочья материала, одна пола пиджака почти полностью оторвана. Однако куда важнее было установить, не погублен ли и я сам безвозвратно. Я осторожно подвигал руками и ногами, и оказалось, что с ними все в порядке. Медленно я поднял руки к шее и повернул ее. Скрипа я не услышал, но боль была адская. Ощущение было такое, словно шея вообще исчезла и вместо нее между плечами и головой разместилась только невыносимая боль. Однако шея тем не менее оказалась на месте.

– У вас лицо – словно ночной кошмар, – сказал Чарли. – У меня тут где-то есть зеркало, не хотите ли взглянуть на себя, лейтенант?

– Хочу, – сказал я. – А нет ли у вас еще бутылки, припрятанной ради такого случая?

– Есть, – кисло сказал он. – Только учтите, что виски не растет на деревьях!

Он открыл ящик и достал почти полную бутылку и два стакана. Пока он наливал, я бросил на себя взгляд в зеркало. Чарли нисколько не преувеличивал. Выглядел я и в самом деле жутковато. Над правой бровью багровела огромная ссадина, кровь из нее каплями сочилась по щеке на воротник моей рубашки. Прямо посредине лба красовалась огромная шишка, на глазах наливавшаяся синевой. С подбородка был содран лоскут кожи добрых полдюйма шириной.

Я отвернулся от зеркала, чтобы не расстроиться окончательно, и благодарно принял из рук Чарли стакан. Виски помогло мне. Осушив стакан до дна, я закурил и спросил у Чарли, что же тут произошло.

– Я увольняюсь, – твердо сказал он. – Дважды за одну неделю: это уж слишком, лейтенант!

– Согласен! Но что же все-таки произошло?

– То же самое, что и в прошлый раз, – горько посетовал он. – Я слышу стук в дверь, но никто не входит. Тогда я выхожу поглядеть, кто там. Высовываю голову за дверь и – бац!

– Вы правы, Чарли, – сказал я. – Вы хотите уйти, пока еще это у вас не обратилось в привычку.

– А с вами что стряслось? – спросил он, и я рассказал ему о телефонном звонке, о том, как потом позвонил сам в морг, а затем приехал сюда – выяснить, в чем дело.

Чарли, однако, не пришел в восторг от того, как мужественно я бросился ему на выручку в полном одиночестве.

– Если бы вы были нормальным копом, то приехали бы не один, а с целым нарядом полицейских. Вот тогда бы он не сумел отсюда удрать.

– Вы, безусловно, правы, Чарли! – согласился я. – Но только лучше бы вам не быть таким правым, а то у меня так и чешутся руки как следует наподдать вам!

– Может быть, мы это внесем в протокол? – спросил он ледяным тоном. – Или никто так и не примет меры по поводу совершенных на меня нападений?

– Я лично не собираюсь. Но может быть, кто другой и согласится. Вы бы лучше внимательно все осмотрели – может, что-нибудь отсюда исчезло?

– Пожалуй, – неохотно согласился он.

Я молча наблюдал за тем, как он методично осматривает кабинки. Улучив минутку, я плеснул себе в стакан еще немного виски. Наконец он вернулся ко мне, кивая.

– Все на месте, лейтенант, – сказал он. – Да и какой в этом смысл?

– Какой-то, безусловно, имеется. Уилера призывают на помощь. Я бросаюсь сюда, причем приезжаю слишком быстро. Он не успевает осуществить задуманное, я его испугал.

Чарли холодно посмотрел на мое обезображенное лицо. Потом смягчился и сказал неловко:

– Я очень рад, что вы его не напугали по-настоящему, Эл. Это могло бы погубить вас.

– Во всяком случае, я помешал ему.

– Я не… – Он запнулся и пристально поглядел на мой стакан. – А мне показалось было, что вы уже выпили свое виски.

– Разве?

Он схватил бутылку и поднял ее к свету.

– Ах вы, грязный обманщик! – взорвался он. – Вы что же думаете, я набит деньгами и у меня нет другой заботы, как поить вас? Я отмечаю карандашом на бутылке, когда наливаю виски в стакан. Значит, пока я стоял спиной, вы ухитрились украсть у меня виски?

– Не будьте таким скупым, Чарли! – сказал я. – Учтите, что я, возможно, спас вам жизнь. Ведь если бы я не спугнул этого парня, еще неизвестно…

– В котором часу вам позвонили? – грубо перебил он меня. – В девять часов?

– Ну конечно, в девять. Как я и сказал, Чарли, это было…

– Вовсе вы его не спугнули, – презрительно перебил он меня. – Когда он постучал, я случайно заметил время. Было половина девятого. Вы не могли добраться сюда меньше чем за полчаса, значит, ему оставалось добрых сорок пять минут, чтобы выполнить задуманное.

– Может быть, вам лучше еще раз осмотреть кабинки, Чарли? – уныло предложил я.

– Я уже осмотрел их, – сказал он холодно. – И ничего не пропало.

– Сколько у вас здесь клиентов?

– Пятеро, – сказал он. – Трудная была неделька.

– Пожалуй, я лучше сам проверю кабинки. Покажите мне, какие из них заняты.

Он показал. В первой кабинке был труп, который я нашел на телестудии. В следующей – какой-то старик. Я открыл третью кабинку, и на меня уставились ошеломленным взглядом мертвые глаза Тельмы Дэвис. Я быстро захлопнул дверцу. В четвертой помещалось тело Говарда Дэвиса. Я подошел поближе и тут же заметил на белом покрове темное пятно.

– Неужели вы не заворачиваете каждого покойника в чистую простыню? – спросил я с отвращением. – Уж это-то можно было бы для них сделать!

– Ну конечно! – сказал он. – Какого черта… за кого вы меня принимаете? Неужели вы считаете, что у меня не хватает уважения к покойнику? Только чистый покров для каждого!

– Ну, этого вы надули, – сказал я.

– Как это? – сердито спросил он. – Я завернул его в чистейшую простыню, прямо из прачечной! – Он наклонился и внимательно осмотрел покров. – Эй! Да тут что-то неладно! – сказал он тихо.

Он схватился за край простыни и резко дернул ее вниз. И сразу же сдавленный крик застрял у него в горле. Я уставился на зияющее отверстие в груди Дэвиса. Когда я резко обернулся, Чарли стоял привалившись спиной к кабинке, глаза его буквально выскакивали из орбит, лицо позеленело.

Я захлопнул дверцу кабинки и одновременно с ним потянулся к бутылке. Он был так потрясен, что даже не стал возражать, когда я наполнил оба стакана. Выпив свою порцию, я посмотрел на Чарли. Виски ему нисколько не помогло. Лицо его изменило окраску, глаза выкатились из орбит.

– В чем дело? – спросил я. – Вообще-то это, конечно, потрясающе, но ведь вам приходилось видеть вещи и похуже, а?

Он молча покачал головой и попытался что-то сказать.

– О Господи! – нетерпеливо сказал я. – Вот уж не думал, что вы такой слюнтяй!

– Неужели вы ничего не заметили? – спросил он. Губы с трудом повиновались ему.

– Ну конечно, заметил. Не понимаю, к чему этому психу понадобилось вертеть дырку в груди у трупа.

Чарли слабо покачал головой.

– Значит, вы все же не разглядели! – прошептал он. – Вы не заметили, что пропало?

– Пропало? Что там могло пропасть?

– Сердце, – прошептал он с ужасом в голосе. – Он вырвал сердце из его груди и… и, наверное, унес его с собой!

Глава 10

Пруденс Калтерн открыла дверь своего номера и удивленно уставилась на меня.

– Тебе следовало бы предупредить, что собираешься навестить меня, Эл, – сказала она легкомысленным тоном. – Я бы заранее поставила котел на огонь.

– Значит, ты все же ведьма, – сказал я. – А может быть, правильно будет сказать «сучка»?

На ней под нейлоновым неглиже ровным счетом ничего не было.

– Что-нибудь стряслось, Эл? – невинно спросила она. – Бал в полицейском участке отложен?

– Интересно, когда те несчастные выпрыгивали в окно отеля в Майами, ты просто наблюдала со стороны? Или от души веселилась, слушая шмяканье их тел об асфальт?

– Похоже, что ты на что-то сердишься… – Она внимательно посмотрела на меня. – О, да ты весь разбит, Эл! Заходи же, я позабочусь о тебе!

Она взяла меня за руку и подвела к ближайшему креслу. Я опустился в него, она вышла и через минуту вернулась с кучей медикаментов, словно Флоренс Найтингейл[13]13
  Найтингейл Флоренс (1820–1910) – английская медсестра, руководила санитарками во время Крымской войны (1853–1856).


[Закрыть]. Сунув мне в руку бокал с доброй порцией горячительного, она занялась моей физиономией. Через пару минут ссадина была промыта, шишка смазана антисептической мазью. Пруденс даже хотела припудрить мои синяки, но я ей не разрешил.

Потом она убрала все медикаменты и, приготовив себе и мне новую порцию выпивки, уселась напротив меня на кушетку.

На лице ее было выражение живейшего интереса.

– Ну, расскажи мне, Эл, – сказала она, – что произошло?

– Неплохо! – одобрил я. – До чего же ты ловко изображаешь из себя сестру милосердия, промываешь мне раны и все такое! И все это при твоем дьявольском чувстве юмора! Просто цирк какой-то!

Ресницы медленно опустились на ее зеленые глаза, но в глубине их уже вспыхнула знакомая мне искра.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке, Эл? – спросила она с беспокойством. – Тебя, наверное, здорово отлупили. Твое лицо в жутком состоянии, а костюм просто в клочья разодран!

– Со мной все в порядке.

Я старался не морщиться от боли в шее. Поднявшись и подойдя к бару, я облокотился на него.

– Где же у тебя припрятана бутылка с формалином? Или, может, ты заготовила сосуд в форме ракетки?

Она нахмурилась:

– О чем это ты?

– О сердце Говарда Дэвиса. Гвоздь твоей коллекции. Если бы ты только видела труп после этой операции, всю ночь бы глаз не сомкнула.

– Я все-таки не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала она холодно. – Ты либо совсем сошел с ума, либо тебя слишком сильно стукнули по голове. Почему бы тебе не отправиться домой и не выспаться хорошенько?

– Джонатан Блэйк уже рассказал мне об одной из твоих шуточек, – разозлился я. – А на этот раз ты просто превзошла самое себя. Нанимаешь Вестника Джона, чтобы он раздобыл тебе новый экспонат в твою коллекцию, потом звонишь мне и измененным голосом сообщаешь, что кто-то собирается обокрасть морг, предоставляя мне возможность прослыть героем!

– Ты рехнулся! – выпалила она.

Я допил свой стакан и поставил его на крышку бара.

– Знаешь что, Пруденс Калтерн, я действительно рехнулся. Рехнулся от твоих дурацких шуток. К тому же я сегодня не настроен играть в развлечения. Ну так как же, наняла ты Вестника Джона, чтобы он раздобыл тебе очередное сокровище, или нет?

– Ты просто хам, Уилер! – Тон ее был уже издевательским. – И ты начинаешь утомлять меня. Пошел вон отсюда и можешь плакаться в другом месте! Убирайся!

– Так я и сделаю, – сказал я, медленно пересек комнату, подошел к двери спальни, толкнул ее и вошел внутрь. Подойдя к бюро, взял в руки средневековый кирпич и размахнулся.

– Эл, – обеспокоено сказала позади меня Прю. – Что ты собираешься делать?

– Так ты признаешь, что организовала сегодняшнее нападение на морг? Или все еще утверждаешь, что я рехнулся?

– Мне ничего об этом не известно! Ты просто с ума сошел!

Я обрушил кирпич на крышку бюро, и на пол посыпались крохотные кусочки первой размозженной головы.

– Вот это будет Ими, – сказал я, – теперь очередь Мини.

– Эл! – завопила она. – Ты не в своем уме! Каждая голова обошлась мне в две тысячи долларов. Ведь это же не просто туземцы…

– Наплевать! – прорычал я. – Это только первый урок Уилера!

Она повисла на моей руке, не давая вновь замахнуться, но я ткнул ее локтем под ложечку, и она, скрючившись пополам, отлетела в другой угол.

– Может быть, ты теперь вспомнишь, что организовала этот налет?

Она что-то прошипела в ответ, но на «да» это вовсе не походило.

– Что ж, ладно! Тогда прощай, Мини! – Я опустил кирпич с размаху на вторую голову, и она рассыпалась в прах на полу. – Тебе стоит только признаться, и ты спасешь свою коллекцию, – уговаривал я. – А иначе я разделаюсь с Майни и Мо, а потом сожгу платье Лиззи и суну лапу Кубла-хана в дробилку для льда.

– Ладно, будь ты проклят! – прошипела она сквозь почти сомкнутые губы.

– Ну, видишь! – удовлетворенно сказал я. – Всего лишь два урока, и ты все поняла.

– Чтоб ты провалился, проклятый! – простонала она. – Как жаль, что Вестник Джон не прикончил тебя сегодня ночью!

– Он в этом вовсе не виноват, – попытался я защитить его. – Но давай лучше начнем с начала!

– Я все это организовала! – прохрипела она. – Признаюсь. Чего же ты еще хочешь?

– Чтобы ты пошла мне навстречу, – сказал я и занес кирпич над головой ничего не подозревающей Майни.

– Не надо! – завопила она.

– Рассказывай все с самого начала!

– Я и рассказываю с самого начала, – произнесла она убитым голосом. – Сегодня утром я позвонила Вестнику Джону и сказала ему, что хочу иметь сердце Дэвиса в своей коллекции. Сказала, что уплачу ему десять тысяч наличными. Он стал торговаться, потребовал пятнадцать тысяч, я согласилась, и тогда…

– Прю, – я перебил ее, – я ведь просил тебя начать с самого начала, неужели непонятно?

– Я и рассказываю с самого начала, будь ты проклят!

– Меня интересует твой первый труп. Тот, который исчез из морга и чуть было не стал гвоздем телепрограммы.

Она выпрямилась, глаза ее медленно расширились.

– Первый труп?.. – прошептала она.

– Но ведь это совершенно очевидно, даже для такого тупицы, как я. Ты с твоим извращенным чувством юмора, склонностью к садистским шуткам, с твоей решимостью предпринять что угодно, чтобы только твоя сестра не сделала карьеру на телевидении. В конце концов тебя таки осенила блестящая идея. Ты узнала, что одним из аксессуаров передачи является гроб с чудовищем из папье-маше внутри, узнала и то, что кульминационным моментом передачи будет тот, когда Пенни отодвинет крышку гроба и покажет телезрителям чудовище.

И тогда ты наняла человека, который выкрал бы из морга труп и поместил его в гроб вместо куклы из папье-маше. Для тебя было бы просто наслаждением увидеть выражение лица твоей сестры, когда из гроба на нее уставится остекленевшим взором настоящий мертвец. К тому же не надеялась, что все это должным образом зафиксирует телекамера. Таким образом, выступление будет провалено.

– Но все вышло совсем не так, – мрачно подтвердила она. – Когда Пенни отодвинула крышку гроба, внутри оказался труп Говарда Дэвиса, а не мертвец из морга.

– Ты наняла Вестника Джона, чтобы он украл труп из морга, не так ли? – спросил я.

– Вестника Джона, – кивнула она. – Он и раньше оказывал нам кое-какие услуги. Я тебе уже говорила – наши разводы. Как только он приехал сюда, то сразу же позвонил мне, сообщив, что всегда к моим услугам. Он, мол, будет счастлив, если сможет еще раз оказаться мне полезным.

– О’кей, – обрадовался я. – Перейдем к делу. Каким же образом труп женщины подменили трупом Дэвиса?

– Не знаю, – покачала она головой.

– Не заставляй меня снова становиться с тобой грубым! – взмолился я. – Меня это начинает утомлять, Прю.

– Эл, прошу тебя, – взмолилась она с отчаянием. – Ты должен мне верить, я говорю правду! Я не знаю, как это могло произойти. И все это время меня не покидало беспокойство. Вероятно, это мог сделать только Вестник Джон, но я не осмелилась спросить его об этом.

– Почему же?

Она вздрогнула:

– Я однажды видела, когда он на кого-то по-настоящему разозлился. Кулаком без всякого усилия он пробил оконное стекло в четверть дюйма толщиной. Он совершенно не похож на других, он абсолютно лишен совести, вообще всяких человеческих чувств. У него в жизни только один интерес – деньги, только их добыванием он и занят. Я думаю, что сейчас у него столько денег, что ему их за всю жизнь не потратить, но все равно он хочет еще и еще. И он совершит за деньги все, что угодно.

– Ну конечно, – кивнул я. – Я его тоже боюсь до смерти.

Она потерла живот.

– Давай перейдем в другую комнату, Эл, мне необходимо выпить.

– Ладно, – ответил я и, бросив кирпич, пошел за ней.

Прю еле доплелась до кушетки и плюхнулась на нее.

– Ох, Эл, – дрожащим голосом произнесла она. – Может быть, ты приготовишь нам выпить? Я просто не в состоянии сделать это сама.

Я подошел к бару, приготовил выпивку, потом присел рядом с ней и подал бокал.

– Спасибо, в конце концов тупицей оказалась я. – Она слабо улыбнулась.

– Пожалуй, я верю, что ты не знаешь, как тело Дэвиса оказалось в гробу, – сказал я. – Ну а теперь вернемся к сегодняшним событиям. Ты и в самом деле хотела получить его сердце для своей коллекции?

Она содрогнулась:

– Ну конечно же нет! Только такой маньяк, как Вестник Джон, мог принять меня всерьез. Я знала, что, если предложу ему денег, он непременно сделает это. А потом я позвонила тебе, прикрыв трубку носовым платком. Ведь так всегда поступают в кино, верно?

– Именно, – согласился я. – Но для чего это тебе понадобилось? Очередная шутка?

– Эл, – голос ее звучал удивленно, – но ведь мне и в голову не пришло, что ты отправишься туда один.

Я была уверена, что ты прихватишь с собой полдюжины полицейских и вы застанете Вестника Джона на месте преступления. И засадите его за решетку.

– А чего ради тебе не терпится увидеть его за решеткой?

Она снова вздрогнула и отхлебнула скотча.

– Я ему не доверяю, – ответила она. – Наверняка это он подменил труп другим, но я не понимаю зачем. Меня это все время тревожило. Я подумала, что он попытается как-то замешать меня в это убийство. Вот потому-то я решила хоть как-то его обезвредить – пока он не успел навредить мне самой.

– Звучит довольно логично, – рассудительно заметил я. – Допивай свой коктейль.

– А что такое? Я…

– Кончай! – оборвал я ее.

Она пожала плечами, но подчинилась.

Я взял ее за локоть, заставил подняться и подтолкнул к двери.

– Эл, – она стала отчаянно вырываться, – но ведь я же сказала тебе чистую правду! Неужели ты хочешь меня арестовать, ведь я же…

– Успокойся! Мы просто идем в гости. И всего лишь спустимся на девятый этаж, у нас это отнимет не более двух минут.

– Пенни? – спросила она натянутым тоном. – А для чего мы к ней идем?

– У меня просто сегодня подходящее настроение выслушивать исповеди девушек. Поглядим, может, у нее тоже найдется что мне порассказать.

Я подвел Прю к лифтам и нажал кнопку вызова.

– Девятый, – сказал я мальчишке-лифтеру, который сразу же уставился на неглиже Прю, обрисовывающее ее груди со скульптурной четкостью. А когда он увидел мой порванный пиджак и дырки на коленях, у него от изумления отвисла челюсть. – Девятый этаж располагается как раз между восьмым и десятым, – сказал я ему. – И если ты не уберешь со своего лица это идиотское выражение и не отправишь лифт, я живо вколочу тебе зубы в глотку!

– Да, сэр, – поперхнулся мальчишка, лифт рванулся вниз и почти сразу же остановился на девятом этаже. Я вытолкнул Прю в коридор, провожаемый потрясенным взглядом лифтера. На мой стук в дверь номера Пенни никто не откликнулся, и я принялся изо всех сил колотить руками и ногами. Внезапно дверь распахнулась, да так резко, что я не успел опустить ногу, занесенную для очередного пинка.

Пенни отскочила в сторону, так что моя нога не задела ее, но я с трудом удержался в вертикальном положении, отколов какое-то немыслимое коленце, чтобы сохранить равновесие.

– Ни секунды уныния! – фыркнула за моей спиной Прю. – Великий сыщик из отдела шерифа – балетные номера по вашим заявкам!

– Очень смешно! – проворчал я и дернул ее за руку так, что она влетела в номер.

Я последовал за ней и плотно прикрыл за собой дверь. Пенни все еще стояла на пороге, удивленно уставившись на нас. Я так же пристально воззрился на нее, и, возможно, мы бы вполне поладили, не стой между нами Прю.

Пенни бросила на свою сестру-двойняшку проницательный взгляд:

– Какое совпадение, дорогая, обе мы с тобой в неглиже, но только я, в отличие от тебя, не бегаю в таком виде по отелю.

– Тебе и не следует этого делать, дорогая, – злобно улыбнулась в ответ Прю. – Иначе ты сразу же выйдешь из своей роли восточной красавицы. Надо признать, ты так успешно репетируешь, что добилась в этом значительных успехов!

Два алых пятна загорелись на щеках у Пенни.

– Я бы предложила тебе прикрыться чем-нибудь, дорогая, но ведь твоя фигура – это единственное, чем ты могла бы по-настоящему позабавить окружающих.

– Я не стану на тебя сердиться, милая, – ласково сказала Прю. – Ведь я понимаю, что в тебе говорит любовь к Джонатану. Тебе ведь до смерти хочется стать его маленькой китаяночкой, сидеть у его ног по-турецки, варить ему рис и надеяться, что, если еда подгорит, он тебя хорошенько отстегает плетью из слоновой кожи! Не беспокойся, милая, непременно отстегает!

– Ах ты, лживая… – Пенни разразилась слезами.

Она повернулась, бросилась в спальню и закрыла за собой дверь. Прю подошла к бару и деловито приготовила три бокала скотча.

– Я знаю, зачем мы здесь. Но выпить-то мы, во всяком случае, можем? – резонно заметила она.

– Разумеется, – согласился я.

Бросая в бокал лед, она искоса поглядела на меня:

– Зачем ты меня сюда привел, Эл? Приятного здесь будет мало!

– Это зависит от твоего отношения к тому, что называть приятным, – сказал я. – У меня ведь свое представление о приятном, верно?

– Ох, до чего бы мне хотелось получить тебя связанным по рукам и ногам хоть на десять минут, Эл Уилер, – сказала она яростно, откупоривая новую бутылку скотча. – Уж тогда бы я стерла с твоей физиономии эту отвратительную ухмылочку!

Дверь спальни отворилась, и в гостиную вошла Пенни. Поверх неглиже она накинула плотный халат.

– Здесь нет Джонатана, – обратилась она ко мне с вызовом в голосе. – Если бы он был тут, вы никогда бы не осмелились так бесцеремонно врываться ко мне!

– Что будешь пить, дорогая? – спросила Прю.

– Все равно, – трагическим голосом отозвалась сестра. – Дай чего-нибудь покрепче, дорогая, у меня нервы совершенно не в порядке!

Я опустился в ближайшее кресло и закурил. Прю раздала бокалы и присела на подлокотник кресла против моего. Пенни с минуту неподвижно стояла посредине комнаты, потом очень медленно опустилась на кушетку и застыла в напряженной позе.

– Если вы можете чем-то объяснить ваш поздний визит, лейтенант, – холодно сказала она, тщательно одернув свой халат так, чтобы даже щиколоток не было видно, – то, быть может, перейдем прямо к делу, чтобы побыстрее с ним покончить? Я ужасно устала и как раз собиралась ложиться, когда вы принялись выламывать дверь!

– Что ж, пожалуйста, – согласился я. – Дело в том, что Прю поделилась со мной некоторыми своими секретами, вот я и подумал, что такое же желание может появиться и у вас. Впрочем, сначала, пожалуй, вам тоже стоит послушать секреты. Те, что я узнал от Пруденс.

– О Господи, Уилер! – Прю прикрыла глаза. – Я надеюсь, вы знаете, что делаете?

– У меня есть одна идея! – ответил я.

Пенни выслушала мой рассказ с каменным выражением лица.