Текст книги "Собрание сочинений. Том 9"
Автор книги: Карл Генрих Маркс
Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 52 страниц)
«овцеводство становится в настоящее время настолько доходным, что наши английские овцеводы во всякое время найдут выгодным разводить овец и оплачивать выселение тех, кто стоит им поперек пути».
Написано К. Марксом 7 октября 1853 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3904, 21 октября 1853 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
Подпись: Карл Маркс
К. МАРКС
ТУРЕЦКИЙ МАНИФЕСТ. – ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ФРАНЦИИ[337]337
В первом издании Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса статья была напечатана без части, относящейся к экономическому положению Франции (см. настоящий том, стр. 437–439).
[Закрыть]
Лондон, вторник, 18 октября 1853 г.
Турецкий манифест, который был 1 октября направлен четырем великим державам в качестве документа, оправдывающего объявление султаном войны царю, стоит во всех отношениях выше той огромной массы официальных документов, которыми Европа наводнена с мая 1853 года.
В нем говорится, что султан не давал никакого повода для распри. Для нее не оставалось и предлога после того, как был разрешен вопрос о святых местах. Со стороны России имело место нарушение всех договоров, Турция же, со своей стороны, исчерпала все средства примирения. По мнению самих держав, султан не должен был подписываться под нотой князя Меншикова. Как же можно было после этого ожидать, что он одобрит Венскую ноту, которая в общем почти не отличается от ноты Меншикова? Пояснительное послание венского совещания ничего не могло изменить в положении дел. Если Россия неправильно истолковала даже ясные и определенные параграфы Кайнарджийского договора, то можно ли идти на риск и «дать ей в руки параграфы двусмысленные и туманные, предоставляющие ей серьезный предлог для претензий на религиозный протекторат?» Кроме того, предложенные султаном изменения вполне оправдываются опубликованными позже пояснениями Нессельроде. Оккупация Дунайских княжеств сама по себе создавала casus belli {повод к войне. Ред.}, и Порта решила теперь признать ее за casus belli. От князя Горчакова потребовали поэтому эвакуации Дунайских провинций. В случае, если по истечении пятнадцати дней после получения упомянутого предупреждения он даст отрицательный ответ, Омер-паша должен будет начать военные действия, русские представители должны будут оставить пределы Оттоманской империи, и торговые отношения между обеими странами должны прекратиться. Однако русские торговые суда не будут задержаны, а лишь получат приказ покинуть турецкие гавани. Проливы останутся открытыми для прохода торговых судов дружественных держав.
Такова суть манифеста султана.
Турецкий ультиматум был сообщен князю Горчакову 9-го этого месяца. Срок для эвакуации княжеств истекает, таким образом, 25-го. Угрозу начать военные действия все же нельзя понимать в буквальном смысле слова, так как Омер-паша, конечно, не оставит своих сильных позиций, чтобы напасть на русских.
Во вчерашнем номере газеты «Morning Herald» подтверждаются мои высказывания относительно движения русской армии в западном направлении и тайного соглашения с Австрией, о котором это движение свидетельствует.
Верная старой азиатской системе обмана и мелких уловок, Россия снова пользуется легковерием западного мира и распространяет слух, будто царь «уже было послал в самом срочном порядке в Вену курьера с заявлением, что он охотно и полностью принимает все условия, предложенные державами-посредниками», как вдруг, к несчастью, «узнал об объявлении войны со стороны Порты». Тогда, естественно, божественный владыка русских взял назад все уступки, которые он когда-либо раньше сделал, и воскликнул: «Теперь ничего не остается, кроме войны не на жизнь, а на смерть» (guerre a l'outrance). Таким образом, выходит, что царя вынудил вступить в войну султан.
Австрийский интернунций г-н фон Брук запросил будто бы Порту, думает ли она предложить политическим эмигрантам образовать иностранный легион. Решид-паша ответил, что, несмотря на предложения, которые непрестанно делаются Порте, он не принял еще никакого решения, но в случае, если Турция будет покинута ее союзниками, она сочтет себя вполне вправе применить для своей защиты все средства и привлечь на службу политических эмигрантов, которые рассеяны по разным странам Европы.
В «Constitutionnel» мы читаем:
«Мы имеем основание полагать, что в настоящий момент в Париже и Лондоне уже получены официальные обращения Высокой Порты о помощи со стороны Франции и Англии».
В газетах сообщается, что австрийский император {Франц-Иосиф I. Ред.} сократил свою армию почти на 100000 человек. Однако истине соответствует только то, что такое количество людей уволено в отпуск, но в любой момент они могут быть снова вызваны в армию. На этот шаг толкнули венский кабинет, с одной стороны, финансовые затруднения, а с другой – надежда таким образом заполучить кредиторов.
Нижеследующая выдержка из лондонского коммерческого бюллетеня относительно хлебной торговли Франции представляется нам интересной для читателей:
«На основании того, что можно было извлечь из весьма обширной корреспонденции для установления действительного положения вещей, мы полагаем, что средний урожай пшеницы во Франции будет на одну треть ниже, причем он будет различным в разных местностях и наиболее неудовлетворительным на юге страны. Правда, газеты, находящиеся под влиянием правительства, пытаются убедить публику, что дело обстоит иначе, но проводимые самим правительством мероприятия достаточно противоречат подобным заверениям печати. Правительство сначала смягчило в пользу Англии действие навигационных актов, а потом окончательно их отменило. Далее, правительство предусмотрело снижение пошлин, размер которых регулировался скользящей шкалой; теперь оно установило минимальные ставки (независимо от деления на районы с различными таможенными ставками, существующего во Франции) и открыло порты для иностранных судов, освободив эти суда от уплаты тоннажного сбора. После этого оно предоставило свободу плавания по всем рекам и каналам иностранным судам с хлебными грузами и рекомендовало железнодорожным компаниям перевозить продовольственные грузы по пониженным тарифам. Оно открыло свободный доступ в Алжир и разрешило алжирским судам любого тоннажа плавание в пределы Франции; оно запретило экспорт картофеля и овощей и не остановилось перед произвольным вмешательством в отношения между продавцами и покупателями на многих рынках. Все это очевидно говорит за то, что либо урожай неудовлетворителен, либо принимаемые меры предосторожности совершенно излишни. Французская торговля в последнее время переживает состояние беспокойства. Дело не в том, что торговцы во всей империи испытывают сомнения в отношении результатов сбора урожая, а в том, что ошибочный шаг, предпринятый правительством, установившим твердые цены на хлеб, внес такое смятение в их среду, что они опасаются заключать сделки. Известно, что как только появился соответствующий декрет, во все стороны полетели телеграммы об аннулировании сделок на хлеб. Невозможно предсказать, какое влияние в конечном счете окажет это мероприятие правительства на цены. Средний валовой сбор пшеницы во Франции, по предварительной оценке, составит 80 млн. гектолитров (около 28 млн. квартеров). Самый высокий валовой сбор за последние 25 лет был в 1847 г. и равнялся 97 млн. гектолитров, а наименьший – в 1830 г. и равнялся 52 млн. гектолитров. Производство пшеницы особенно выросло за последние годы и по своему росту значительно превзошло рост населения, и все же запасы зерна в настоящее время целиком израсходованы, а это является доказательством того, что население питается значительно лучше и живет в лучших условиях, чем оно жило раньше.
Следующая таблица показывает прирост населения и увеличение производства пшеницы за последние 25 лет.
Увеличение потребления в соответствии с ростом населения сделает последствия плохого урожая еще более тяжелыми, так как на складах отсутствуют старые запасы зерна, которые можно было бы использовать, и, разумеется, отсутствуют также и запасы импортного зерна».
О зловещих намерениях правящих классов Англии в отношении Турции можно заключить из проповедей гг. Брайта и Кобдена в Эдинбурге, из речей Гладстона в Манчестере и из намеков, сделанных несколькими газетами о том, что в случае русско-турецкой войны лорд Абердин будет замещен лордом Пальмерстоном, этим рыцарственным противником России.
Сообщения о расследованиях положения в тюрьмах не сходят в настоящее время со страниц прессы. Из того, что уже раскрыто, явствует, что существующий тюремный режим в Бирмингеме предусматривает применение ошейников и пытки приковыванием к стене, в Лестершире – железных скоб, а в Гэмпшире – менее утонченной пытки голодом. И «это называется страна свободы!»
В одной из предыдущих статей я сообщал, что так называемый мир, заключенный с Бирмой, представляет собой лишь перемирие и что новые приобретения явятся неисчерпаемым источником новых осложнений для британских завоевателей. Последняя сухопутная почта действительно сообщает, что военная партия в Бирме усилилась, что новые территории буквально наводнены многочисленными отрядами разбойников, подстрекаемых правительством Авы и требующих значительного увеличения вооруженных сил в Проме, и что «среди британских войск распространены болезни и сильное недовольство, здоровые же в санитарном отношении участки для бараков еще не найдены».
Позорная беззаботность британских правителей Индии в отношении всего, что касается ирригационных работ, снова вызвала в районе Патны обычную для этой области вспышку холеры и голода, явившуюся следствием длительной засухи.
Из только что появившегося в печати отчета я привожу следующие данные о кораблекрушениях, имевших место с британскими и иностранными судами у берегов Соединенного королевства.
Написано К. Марксом 18 октября 1853 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3912, 31 октября 1853 г.
Подпись: Карл Маркс
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
На русском языке полностью публикуется впервые
К. МАРКС
АРЕСТ ДЕЛЕКЛЮЗА. – ДАНИЯ. – АВСТРИЯ. – «TIMES» О ПЕРСПЕКТИВАХ ВОЙНЫ С РОССИЕЙ
Лондон, пятница, 21 октября 1853 г.
Из арестов, произведенных за последнее время в Париже, наиболее важным является арест г-на Делеклюза, личного секретаря г-на Ледрю-Роллена. Он был направлен в Париж с секретной миссией, и, как сообщается, у него были найдены компрометирующие документы. Нельзя понять, как г-н Ледрю-Роллен мог доверять человеку, до сих пор не снявшему с себя подозрения в том, что он в 1848 г. предал бельгийский легион в нашумевшем деле Рискон-Ту[338]338
Речь идет о столкновении 29 марта 1848 г. бельгийского республиканского легиона, направлявшегося из Франции на родину, с отрядом бельгийских солдат близ французской границы, у деревни Рискон-Ту. Этот факт явился поводом для судебного процесса в Антверпене (так называемого процесса Рискон-Ту), сфабрикованного правительством бельгийского короля Леопольда I с целью расправы с демократами. Делеклюз в то время являлся правительственным комиссаром пограничного с Бельгией департамента Нор, через который проходил бельгийский легион.
[Закрыть]
В Копенгагене, по-видимому, неизбежен завершающий акт coup d'etat {государственного переворота. Ред.}, так как совет министров не идет на уступки, а фолькетинг высказался против отмены существующей конституции до тех пор, пока правительство не представит ему свой собственный проект конституции для всего Датского королевства. Появились два отдельных проекта для герцогств Шлезвига и Гольштейна. Они представляют собой плохое подражание организации старых прусских провинциальных ландтагов: представительство распределяется между несколькими «сословиями», избирательное право ставится в зависимость от владения земельной собственностью и пользование им ограничивается условием «постоянного местожительства» в соответствующем избирательном округе. Самыми примечательными в проектах этих конституций являются два параграфа: согласно одному из них, суды лишаются их старинного права отменять административные постановления, а согласно другому – права голоса лишаются все лица, скомпрометировавшие себя участием в революционной борьбе 1848–1850 гг., независимо от того, были они впоследствии амнистированы или нет.
Я уже сообщал в своей последней статье, что австрийский указ о сокращении численности армии был задуман лишь в качестве приманки для кредиторов; теперь же, когда всякая надежда получить заем исчезла, когда правительство заявляет, что оно и не намеревалось заключать какой-либо заем, когда оно прибегло к новой эмиссии бумажных денег, теперь нам сообщают, что
«для выполнения императорского указа о сокращении армии не предпринимается никаких мер и, наоборот, все без исключения генералы, командующие войсками в Ломбардии, Венгрии и Хорватии, потребовали дополнительных контингентов вследствие определенного состояния умов в этих странах»,
Парижский корреспондент газеты «Morning Post» сообщает относительно действий русского императора во время его последних визитов в Ольмюц и Берлин следующее:
«Основной целью царя было заключение нового союза между северными державами… Чтобы преодолеть сопротивление Пруссии, он прибегал к любым аргументам, я бы сказал, к предложению любой взятки, ибо он выразил готовность в случае, если ему будет позволено вступить на турецкую территорию и удержать ее за собой, отказаться в пользу Пруссии от оккупации Варшавы и военного господства над Польшей».
Что касается сведений о победах русских над Шамилем, то из полученных в Париже сообщений следует, что эти сведения не более, как плод измышлений, так как на Кавказе не было сколько-нибудь серьезных боев начиная с мая месяца, когда Шамиль одержал победу при Мендохе и русские, предпринимавшие попытки наступления на реке Малке, были отброшены.
«Мы вполне понимаем, насколько популярной будет война против России в интересах поляков или венгров, даже если бы для нашего вмешательства не было иных причин, кроме политических симпатий… Мы, однако, не понимаем войны в интересах турок».
Так писал «Times» 12 октября. Через неделю, в той же газете мы читаем следующее:
«Первое же столкновение между британской и русской армиями послужило бы сигналом для революции на всем континенте, и мы ни в коем случае не считаем невозможным, как, впрочем, не считаем и предосудительным, что подобное соображение могло порой прийти в голову нашим аристократическим, плутократическим, деспотическим и каким угодно, но отнюдь не демократическим руководителям… Мы должны тщательно все обдумать, прежде чем вступать в войну с Россией в защиту номинального суверенитета Турции над некоторыми фактически независимыми провинциями, потому что, поступая так, мы вызовем восстание в Австрийской империи».
Итак, то Англии не следует вступать в войну с Россией потому, что, поступая так, она стала бы защищать турок, вместо того чтобы защищать поляков и венгров, то ей не следует этого делать потому, что любая война в интересах Турции была бы одновременно войной в интересах поляков и венгров!
Венская «Presse» сообщает, что султан обратился к Абд-эль-Кадиру с предложением принять командный пост в турецкой армии в случае войны с Россией. Переговоры велись через шейх-уль-ислама, и эмир заявил о своем согласии поступить на службу к Турции, если предварительно на это будет получена санкция Бонапарта. Ему предполагается предоставить пост командира турецкой армии в Азии.
Написано К. Марксом 21 октября 1853 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3917, 5 ноября 1853 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
На русском языке публикуется впервые
Подпись: Карл Маркс
Ф. ЭНГЕЛЬС
ПЕРЕДВИЖЕНИЯ АРМИЙ В ТУРЦИИ
За последнее время на театре военных действий в Турции имели место несколько важных передвижений войск, которые дают возможность с большей ясностью судить о позициях и планах обеих сторон. Русские, – мы говорим о них в первую очередь потому, что они являются наступающей стороной и, следовательно, нужно считать, что инициатива принадлежит им, – продолжают растягивать свою операционную линию к западу. Бригада за бригадой посылались в направлении Видина, на верхний Дунай; и сейчас можно сказать, что линия фронта русской армии проходит от Калафата – напротив Видина, до Ораша – напротив Гирсовы, так что она в равной мере угрожает дороге на Константинополь и дороге в Сербию и Македонию. Уже после первого движения к Калафату было достаточно ясно, что русские несомненно предпримут вторжение к центрам славянского и греческого населения в Турции. В то же время это передвижение позволило предположить, что план кампании предусматривает оборонительные действия и простые демонстрации на прямом пути к Константинополю и энергичные наступательные действия на дороге, ведущей в Софию, а также в Сербии и Македонии. Однако когда осуществлялись эти передвижения, турки еще не объявили войны. Это произошло позднее, и царь, по-видимому, был этим настолько выведен из себя, что он, вероятно, навяжет своим войскам гораздо более энергичный образ действий, нежели тот, какого следовало ожидать раньше. Мало того, что во главе русских сил поставлен князь Паскевич, говорят еще, что он должен привести с собой 40000 солдат из армии, расположенной в Польше, которая считается в России лучшей после гвардии и гренадерских частей. Такое подкрепление обеспечило бы русским силам превосходство, которое могло бы оправдать наступательные действия как на верхнем, так и на нижнем Дунае, и в то же время его можно рассматривать как противовес французским и английским войскам, которые, по слухам, возможно будут посланы в помощь Турции. Но эти русские подкрепления при любых обстоятельствах не могут прибыть на Дунай так быстро, чтобы еще в этом году принять участие в операциях. Расстояние от Варшавы до Бухареста через Дубно, Хотин и Яссы составляет восемьсот миль по местности, где дневной переход войск не может превышать восьми – десяти миль. Таким образом, эти свежие войска смогут занять свои позиции не раньше чем через три месяца, то есть в начале января; а если принять во внимание время года, то весьма вероятно, что они пробудут на марше еще дольше. Следовательно, вплоть до начала весенней кампании эти войска будут, по-видимому, находиться еще целиком вне сферы военных действий.
Русские силы, расположенные в настоящее время в Дунайских княжествах, исчисляются в 130–150 тысяч человек. Если предположить, что 20–30 тысяч солдат выбыло из строя в результате болезней и дезертирства, то они все же численно превосходят противостоящие им силы турок. Ибо, если о действительной численности русских войск мы можем судить только лишь по количеству направленных в Турцию дивизий и бригад и по численному составу этих соединений согласно их штатному расписанию, то численность турецких войск на Дунае очень хорошо известна из сообщений английских, французских и пьемонтских офицеров, посланных туда их правительствами. И все эти сообщения сходятся на том, что даже после прибытия египетских войск турецкая действующая армия под командованием Омер-паши насчитывала не более 110000 бойцов, из которых только 80000 приходится на регулярные войска. В тылу у нее, в Адрианополе, формировалась резервная армия, которая должна состоять из 80000 солдат редифа (вновь призванных старых солдат), но достоверных сведений о состоянии этого резерва мы не имеем. Таким образом, остается фактом, что в день, когда прозвучит первый выстрел, Омер-паша будет командовать армией, численно уступающей армии его противника, и что кроме серьезных промахов этого противника или безупречного военного руководства с его собственной стороны ничто не сможет спасти его от поражения.
У нас имеются столь же точные сведения о расположении и оборонительных приготовлениях турок. Они создали три линии укреплений: первую – на Дунае, чтобы помешать противнику форсировать его; вторую – от Варны до Шумлы; третью – в тылу предыдущей, на расстоянии нескольких миль от нее, на реке Камчик – там, где расположена крепость, охраняющая перевалы через Балканы. По описаниям иностранных офицеров укрепления эти столь внушительны, что любые попытки противника овладеть ими вероятно обречены на неудачу. При всем нашем уважении к важному искусству полевой фортификации и к суждению офицеров, составивших это описание, мы позволим себе заметить, что такого рода мнения нужно принимать с большой осторожностью. Столько полевых укреплений, считавшихся неприступными, были, после нескольких залпов картечью, взяты при первом же штурме! И кто не знает, что самые знаменитые из когда-либо возведенных полевых укреплений, – линии Торрес-Ведрас[339]339
Речь идет об укрепленном лагере у города Торрес-Ведрас (Торриж-Ведраш, Португалия), устроенном в 1810 г. по приказу Веллингтона для прикрытия Лиссабона от французских войск.
[Закрыть], – были сильны не тем, что давали возможность для пассивного сопротивления, а тем, что у Веллингтона было 100000 человек для их защиты, в то время как Массена располагал для их атаки только 30000! Отдельные, изолированные полевые укрепления, например на горных перевалах, часто оказывались чрезвычайно полезными; но в современных условиях не было случая, чтобы превосходящая по силам армия под командованием умелого полководца была разбита в генеральном сражении вследствие пассивного сопротивления, оказываемого полевыми укреплениями. Кроме того, почти все зависит от способа обороны полевых укреплений; недостаточно дисциплинированные или совершенно недисциплинированные войска оказываются весьма мало полезными за бруствером укреплений, если на них обрушивается мощный град картечи.
Однако рассмотрим три оборонительные линии, укрепленные турками. Первая из них идет по Дунаю. Весь смысл создания фортификационной линии по Дунаю сводится к тому, чтобы соорудить такие укрепления, которые помешали бы русским форсировать эту реку. Протяженность Дуная от Гирсовы до моря составляет почти 600 миль; для создания эффективных укреплений на таком широком фронте и для обеспечения их гарнизонами потребовалось бы войск в шесть раз больше тех сил, которыми располагает турецкий командующий, и даже если бы он их имел, он совершил бы величайшую ошибку, используя их подобным образом. Из этого можно заключить, что первая линия укреплений – это всего лишь несколько оборонительных сооружений между Рущуком и Гирсовой, которые могут затруднить форсирование Дуная, но не в состоянии действительно помешать его осуществить.
Вторая позиция – от Шумлы до Варны – та же самая, на которой турки были разбиты в 1829 г. и где они, несомненно, будут уничтожены вновь, если примут здесь решающее сражение. Эта позиция, по-видимому, обладает исключительными преимуществами для обороны и легко может быть значительно усилена искусственным путем. Позиция на реке Камчик, в тылу Варны и Шумлы, вероятно, еще сильнее, и к тому же имеет то преимущество, что противник должен будет оставить в тылу часть своих войск для блокирования вышеупомянутых крепостей. Но у обеих позиций есть серьезный недостаток: у них в тылу имеется лишь один узкий перевал – единственный путь для отступления. Этот недостаток для уступающей по численности армии перевешивает все преимущества. Поэтому решение принять здесь сражение было бы вопиющей ошибкой, если только численно более слабая армия не будет так же уверена, как англичане при Ватерлоо, что в решительный момент во фланг атакующего противника ударит армия союзника[340]340
Во время кампании 1815 г. в Бельгии Наполеон, нанеся 16 июня поражение пруссакам при Линьи, рассчитывал изолировать их от англоголландской армии Веллингтона и разбить союзников порознь. Однако в решающем сражении при Ватерлоо 18 июня 1815 г., когда французы атаковали армию Веллингтона и пытались охватить ее фланги, прусские войска под командованием Блюхера, сумев уйти от преследования, подоспели на поле сражения и решили его исход в пользу союзников.
[Закрыть].
Мы не в состоянии судить о том, как именно Омер-паша намерен использовать эти укрепления. Он, несомненно, очень хорошо понимает, что его роль в войне будет в основном оборонительной, и потому он поступает совершенно правильно, усиливая свои оборонительные позиции всеми средствами, какие предоставляет в его распоряжение фортификационное искусство. Мы не знаем, намерен ли он устрашить русских этими укреплениями и заставить их отказаться от переправы через Дунай в тех пунктах, откуда можно наиболее непосредственно угрожать Константинополю, или же он предполагает принять здесь решающее сражение. Говорят, что он расположил свою армию таким образом, чтобы, в каком бы пункте по направлению к Шумле русские ни переправились через реку, быть всегда готовым обрушиться на передовые части их главной колонны и разбить их прежде, чем смогут прибыть подкрепления. В этом случае вторая линия укреплений обеспечила бы туркам безопасное отступление, если бы операция оказалась неудачной. Но, по правде сказать, большое оборонительное сражение на любой из этих трех позиций было бы ошибкой, так как русские либо сосредоточат для наступления все свои силы, и тогда у Омер-паши будут лишь весьма скудные шансы на успех, либо они разделятся на части, и тогда он будет вынужден покинуть свои укрепленные линии, чтобы напасть на одну из их колонн. Лучший для него способ использования этих укреплений – единственный способ, отвечающий современной системе ведения войны, – это сделать их временной базой для наступательных действий против отдельных русских колонн при переправе их через Дунай, задерживать продвижение русских более или менее упорной обороной каждой линии и с помощью третьей линии удерживать главнейшие перевалы через Балканы до тех пор, пока это можно будет делать, не принимая генерального сражения. В то же время нельзя отрицать, что любые войска, в особенности же турецкие, были бы крайне деморализованы, если бы им пришлось оставить эти укрепления без боя. Ибо если они не в состоянии удержаться за валами и рвами, то как же им разбить русских в открытом поле? Именно так всегда рассуждает рядовой солдат, в особенности, когда он еще недостаточно приучен к дисциплине. Поэтому, если укрепления, о которых идет речь, действительно имеют то значение, которое им приписывают, то мы не можем не считать их более опасными для самих турок, чем для русских.
Но ведь русские тоже укрепились в Валахии? Конечно, но здесь речь идет о другом. Русские являются наступающей стороной; их укрепления служат лишь для того, чтобы в случае неудачи прикрыть отход и задержать преследующие войска; а пути их отхода пересекают одна за другой четыре реки, составляющие соответственно четыре оборонительных линии. Эти линии – Дунай, Арджеш, Бузэу и Серет. Здесь прекрасные условия для создания промежуточных укреплений. Вот те естественные оборонительные линии, которые не являются для европейской армии препятствием при отходе, тогда как при незначительном искусственном усовершенствовании они могут стать серьезным препятствием для преследующих войск. А главное – русские не имеют намерения принять здесь генеральное сражение при наличии у себя в тылу одной лишь линии отхода. Насколько мы можем судить, русские укрепления несомненно соответствуют европейской системе ведения войны, в то время как турецкие укрепления носят еще по преимуществу азиатский характер. Такая же непродуманность составляет главную особенность и общего расположения турецких войск. Для обороны Константинополя турки сосредоточили свои силы вокруг дороги, ведущей к нему ближайшим путем, в то время как русские, по-видимому, намерены направить свой первый удар не на этот город, а на центральную часть полуострова, где турецкое владычество наиболее уязвимо и где для русской армии лежит кратчайший, в конечном счете, путь к столице Турции.
Существует, впрочем, одно обстоятельство, о котором не следует забывать. Русская армия является и всегда была медлительной и осторожной в своих передвижениях. В течение зимы она, по всей вероятности, действовать не будет. Возможен ряд стычек, вызванных стремлением одной из сторон захватить у другой тот или иной остров на Дунае. Но если только царь не прикажет действовать чрезвычайно активно, – а такой приказ был бы, по всей вероятности, сорван пассивностью и педантизмом его генералов, – мало вероятно, чтобы решающие маневры были предприняты до весны. Форсирование Дуная, правда, возможно, но Балканы преодолеть не удастся, а позиции русской армии между этой рекой и горным хребтом были бы в высшей степени опасными.
Тем временем турки направили в Варну свой флот. Адмирал Слейд, англичанин, который командует им, видимо, настроен весьма радужно. Но это также весьма рискованный шаг. Правда, русский флот, по всей вероятности, уступает турецкому во всем, кроме численности; но до тех пор, пока у русских будет вдвое больше орудий и линейных кораблей, чем у турок, последние не смогут решиться на сражения вне зоны досягаемости своих береговых батарей. А если это так, то их флот занимал бы лучшую и более безопасную позицию, находясь в Босфоре, где русские едва ли попытаются его блокировать. В Варне турецкий флот рискует оказаться полностью парализованным, тогда как в Босфоре он сохранил бы за собой свободу действий и мог бы быть использован для экспедиций к Трапезунду, к берегам Кавказа и против отдельных баз русского флота.
Следовательно, мы волей-неволей вынуждены признать, что во всех отношениях русские превосходят турок. Удастся ли Омер-паше, этому бесспорно способному военачальнику, изменить соотношение сил благодаря своим личным качествам, покажет будущее. Однако старик Паскевич – генерал, хотя и медлительный, но опытный, и провести его будет не так-то легко.
Написано Ф. Энгельсом около 21 октября 1853 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3919, 8 ноября 1853 г. в качестве передовой
Перевод с английского
На русском языке публикуется впервые
