Текст книги "Собрание сочинений. Том 9"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 52 страниц)

Цены на незерновые сельскохозяйственные продукты на 20, 30 или даже 50 % выше прошлогодних. Зерно на континенте вздорожало сравнительно больше, чем в Англии. В Бельгии и Голландии рожь поднялась в цене на целых 100 %. За ней следуют пшеница и другие зерновые культуры.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание, что британская промышленность и торговля уже проделали большую часть обычного экономического цикла, можно смело предсказать, что китайская революция бросит искру в готовую взорваться мину современной промышленной системы и заставит разразиться давно назревающий всеобщий кризис, за которым, когда он распространится за границей, непосредственно последуют политические революции на континенте. Любопытное будет зрелище: Китай вызывает потрясения в западном мире, в то время как западные державы с помощью английских, французских и американских военных кораблей водворяют «порядок» в Шанхае, Нанкине и в устье Великого канала. Разве эти экспортирующие «порядок» державы, которые пытаются оказать поддержку пошатнувшейся маньчжурской династии, забыли, что ненависть к иностранцам и изгнание их из пределов империи, имевшие место в прежние времена лишь вследствие географических и этнографических особенностей Китая, стали политической системой только со времени завоевания этой страны маньчжуро-татарами?[95]95
  В начале XVII в. Китаю начали угрожать объединившиеся маньчжурские племена (называвшиеся также, наряду с тюркско-монгольскими народностями, татарами по имени одного из монгольских племен, проживавшего в северо-восточной Монголии и Маньчжурии во времена образования империи Чингис-хана). Вторжение маньчжуров привело к установлению в Китае господства маньчжурской Цинской династии (1644–1912). Завоевание Китая маньчжурами, которое встретило упорное, носившее до 1683 г. характер открытой вооруженной борьбы, сопротивление китайского народа, было облегчено кризисом феодального государства при последних императорах династии Мин и переходом на сторону завоевателей части китайских феодалов, напуганных крестьянскими восстаниями.


[Закрыть] Не подлежит ни малейшему сомнению, что бурные раздоры между европейскими нациями, которые с конца XVII века стали соперничать друг с другом из-за торговли с Китаем, послужили мощным толчком для проведения принятой маньчжурами политики недопущения иностранцев. Но еще сильнее побуждали к этому новую династию опасения, что иностранцы будут поддерживать недовольство, которым была охвачена значительная часть китайцев в течение первых пятидесяти лет или около этого, после покорения Китая татарами. По этим соображениям иностранцам и было запрещено поддерживать какие-либо связи с китайцами кроме как через Кантон – город, находящийся на большом расстоянии от Пекина и чайных округов, – а торговля их была ограничена товарообменом с торговцами Гонконга, которым правительство специально дало привилегию на иностранную торговлю, дабы таким путем оградить остальных своих подданных от всякого соприкосновения с ненавистными чужеземцами. Во всяком случае вмешательство со стороны западных правительств в такое время может лишь придать революции более насильственный характер и продлить застой в торговле.

В то же время следует заметить в отношении Индии, что британские власти в этой стране целую седьмую часть своих доходов извлекают из продажи опиума китайцам, между тем как спрос Индии на британские промышленные изделия зависит в значительной мере от производства этого индийского опиума. Правда, китайцы, вероятно, столь же мало склонны отказаться от опиума, как немцы – запретить употребление табака. Но так как известно, что новый император благосклонно относится к возделыванию мака и изготовлению опиума в самом Китае, то очевидно, что это сразу нанесет смертельный удар как по производству опиума в Индии, так и по доходам Индии и торговым ресурсам Индостана. Хотя соответствующие заинтересованные стороны возможно и не почувствуют немедленно этого удара, но придет время, когда его действие скажется в полной мере и он будет способствовать обострению и продлению всеобщего финансового кризиса, гороскоп которого мы уже составили выше.

С начала XVIII века в Европе не было серьезной революции, которой не предшествовал бы торговый и финансовый кризис. Это в такой же мере относится к революции 1789 г., как и к революции 1848 года. Правда, мы с каждым днем наблюдаем не только все более грозные симптомы столкновений между правителями и их подданными, между государством и обществом, между различными классами, но и столкновения между существующими державами друг с другом, которые постепенно достигают такого напряжения, когда остается только извлечь из ножен меч и прибегнуть к ultima ratio {последнему доводу. Ред.} государей. В европейские столицы ежедневно поступают сообщения, полные слухов о всеобщей войне, сменяющиеся назавтра другими сообщениями, из которых следует, что мир обеспечен на неделю или на приблизительно такой срок. Тем не менее, мы можем быть уверены, что какой бы остроты ни достиг конфликт между европейскими державами, какими бы грозными ни казались тучи, заволакивающие дипломатический горизонт, какие бы действия ни пыталась предпринять та или иная фракция энтузиастов в той или другой стране, – ярость государей и негодование народов в равной мере смягчаются, как только в воздухе повеет процветанием. Ни войны, ни революции не в силах глубоко потрясти Европу, если они не произойдут в результате всеобщего торгового и промышленного кризиса, сигнал к которому, как всегда, должна подать Англия, представительница европейской промышленности на мировом рынке.

Нам незачем останавливаться на политических последствиях, которые вызовет такой кризис в наше время, когда происходит небывалый в истории рост фабрик в Англии, а ее официальные партии переживают полное разложение, когда весь государственный аппарат Франции превращен в один огромный спекулирующий биржевой концерн, а Австрия находится накануне банкротства, когда накопившиеся повсюду несправедливости должны повлечь за собой народное возмездие, когда приходят в столкновение интересы самих реакционных держав и перед всем миром снова обнаруживаются завоевательные стремления России.

Написано К. Марксом 20 мая 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3794, 14 июня 1853 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС
ГОЛЛАНДСКИЕ ДЕЛА. – ДАНИЯ. – КОНВЕРСИЯ БРИТАНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ДОЛГА. – ИНДИЯ. – ТУРЦИЯ И РОССИЯ[96]96
  В первом издании Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса статья была напечатана в неполном виде, без части, относящейся к разделам «Голландские дела. – Дания. – Конверсия британского государственного долга».


[Закрыть]

Лондон, вторник, 24 мая 1853 г.

Общие выборы в Голландии, вызванные недавним роспуском Генеральных штатов, уже закончились. В результате выборов большинство в 12 голосов принадлежит ультрапротестантскому и роялистскому министерству.

Дания в настоящее время наводнена антиправительственными брошюрами, из которых наиболее значительными являются: «Объяснение датскому народу причин роспуска парламента» г-на Грундтвига и анонимный памфлет, озаглавленный: «Спорный вопрос о престолонаследии в Дании, или что должно быть предпринято европейскими державами». Цель обеих брошюр – доказать, что отмена прежнего закона о престолонаследии, на чем настаивало министерство и что предусмотрено Лондонским протоколом, приведет к гибели страны, превратив ее первоначально в провинцию герцогства Гольштейн, а затем в вассальное владение России.

Таким образом, датский народ, кажется, осознал, наконец, какие последствия для него самого имело его слепое сопротивление требованиям независимости, выдвинутым в 1848 г. герцогствами Шлезвиг и Гольштейн. Датский народ настаивал на сохранении вечной унии между его страной и Гольштейном и ради этого объявил войну германской революции; выиграв эту войну, он удержал за собой Голыптейн. Но за это завоевание датский народ вынужден теперь расплачиваться потерей собственной родины. «Neue Rheinische Zeitung» в 1848–1849 гг. неустанно предостерегала датских демократов о конечных последствиях их враждебного отношения к германской революции[97]97
  «Neue Rheinische Zeitung. Organ der Demokratie» («Новая Рейнская газета. Орган демократии») выходила ежедневно в Кёльне под редакцией Маркса с 1 июня 1848 по 19 мая 1849 года. В состав редакции входил Энгельс, а также В. Вольф, Г. Веерт, Ф. Вольф, Э. Дронке, Ф. Фрейлиграт и Г. Бюргерс.
  Боевой орган пролетарского крыла демократии, «Neue Rheinische Zeitung» играла роль воспитателя народных масс, поднимала их на борьбу с контрреволюцией. Передовые статьи, определявшие позицию газеты по важнейшим вопросам германской и европейской революции, писались, как правило, Марксом и Энгельсом.
  Решительная и непримиримая позиция газеты, ее боевой интернационализм, появление на ее страницах политических обличений, направленных против прусского правительства и против местных кёльнских властей, – все это уже с первых месяцев существования «Neue Rheinische Zeitung» повлекло за собой травлю газеты со стороны феодально-монархической и либерально-буржуазной печати, а также преследования со стороны правительства, особенно усилившиеся после контрреволюционного переворота в Пруссии в ноябре – декабре 1848 года.
  Несмотря на все преследования и полицейские рогатки, «Neue Rheinische Zeitung» мужественно отстаивала интересы революционной демократии, интересы пролетариата. В мае 1849 г., в обстановке всеобщего наступления контрреволюции, прусское правительство, воспользовавшись тем, что Маркс не получил прусского подданства, отдало приказ о высылке его из пределов Пруссии. Высылка Маркса и репрессии против других редакторов «Neue Rheinische Zeitung» послужили причиной прекращения выхода газеты. Последний, 301-й номер «Neue Rheinische Zeitung», напечатанный красной краской, вышел 19 мая 1849 года. В прощальном обращении к рабочим редакторы газеты заявили, что «их последним словом всегда и всюду будет освобождение рабочего класса!».


[Закрыть]. Она недвусмысленно предсказывала, что Дания, содействуя разоружению революции за рубежом, навсегда связывает себя с династией, которая, если устанавливаемый порядок престолонаследия будет узаконен и санкционирован самими датчанами, станет приносить их национальную самостоятельность в жертву bon plaisir {произволу. Ред.} русского царя. Датская демократия отказалась действовать в соответствии с этим советом и получает теперь такое же возмездие за проявленную ею близорукость и безрассудство, как и славяне Богемии {Чехии. Ред.}, которые ради того, чтобы «уберечь свою национальную самобытность от немцев», ринулись в истребительный поход против своих единственно возможных освободителей от ненавистного им германского деспотизма – против венских революционеров. Разве это не является сейчас суровым уроком для обоих этих народов, которые в результате интриг контрреволюции позволили вовлечь себя в самоистребительную войну против дела революции?

Теперь, когда выдвинутый Гладстоном план сокращения государственного долга прошел через парламент и подвергается проверке на практике, его поборники, – а почти вся лондонская пресса, казалось бы, в высшей степени одобрительно отнеслась к этому знаменитому плану, – немедленно умолкли. Предложенные Гладстоном на выбор три способа добровольной конверсии трехпроцентных бумаг на сумму в 500000000 ф. ст. свелись к столь платоническим пожеланиям, что ни один из них не нашел еще такого количества согласных его принять, которое заслуживало бы упоминания. Что же касается конверсии облигаций Компании Южных морей, то к вечеру 19 мая из общей суммы в 10000000 ф. ст. было обменено на новые ценные бумаги всего лишь 100000 фунтов стерлингов. Согласно общему правилу, если подобные операции не бывают завершены в течение первых же недель, то после этого с каждым днем все больше утрачивается вообще какая-либо вероятность их осуществления. Кроме того, процентная ставка, хотя и медленно, но неуклонно, растет. Вот почему едва ли не будет преувеличением предположить, что прежние ценные бумаги на сумму в 10000000 ф. ст. могли бы быть обменены на новые в намеченный для проведения такой операции срок. Но даже если бы это было так, г-н Гладстон должен будет уплатить по крайней мере 8000000 ф. ст. тем владельцам бумаг Компании Южных морей, которые не захотят обменивать их на новые ценные бумаги. Единственный фонд, которым располагает г-н Гладстон на этот случай, это государственные бюджетные средства в Английском банке, составляющие приблизительно восемь или девять миллионов фунтов стерлингов. Поскольку эти средства, однако, являются не излишком, образованным в результате превышения дохода над расходами, а лишь вложениями в банк, сделанными в силу того, что государственные доходы поступают несколькими месяцами раньше времени их расходования, то г-н Гладстон в будущем окажется в один прекрасный момент перед очень большими финансовыми затруднениями, которые одновременно вызовут в высшей степени серьезное расстройство в денежных операциях банка и на денежном рынке вообще. К тому же плохие виды на урожай дадут толчок более или менее значительному отливу золота.

Срок действия хартии Ост-Индской компании истекает в 1854 году. Лорд Джон Рассел заявил в палате общин, что правительство сможет 3 июня огласить устами сэра Чарлза Вуда свои соображения о будущем управлении Индией. Некоторые министерские газеты дают понять, в подтверждение уже распространившихся среди публики весьма достоверных слухов, что коалиции удалось свести даже гигантскую индийскую проблему почти к карликовым масштабам. Газета «Observer»[98]98
  «The Observer» («Наблюдатель») – английская еженедельная газета консервативного направления; выходит в Лондоне с 1791 года.


[Закрыть] готовит умы английского народа к новому разочарованию. Мы читаем в этом негласном органе Абердина:

«В области новой организации управления нашей восточной империей предстоит сделать гораздо меньше, чем это обычно предполагают».

Милорды Рассел и Абердин сделают гораздо меньше даже по сравнению с тем, что предполагается сделать.

Главное в предлагаемых изменениях сводится, по-видимому, к двум весьма незначительным пунктам. Во-первых, Совет директоров будет «обновлен» за счет пополнения его некоторыми новыми членами, назначаемыми непосредственно короной, но даже и эта свежая кровь будет вливаться «на первых порах экономно». Язвы старой директорской системы, стало быть, думают исцелять таким образом, чтобы вводимая сейчас с «большой осторожностью» порция свежей крови вполне успела застояться, прежде чем приступят к повторному вливанию. Во-вторых, будет положен конец совмещению в одном лице должности судьи и налогового инспектора и к занятию должности судьи будут допускаться только лица с образованием. Не кажется ли вам, когда вы слышите о таких предложениях, что вы переноситесь в ранние периоды средневековья, когда феодальных баронов еще только начали заменять в роли судей юристы, от которых требовалось, по крайней мере, умение читать и писать?

«Сэр Чарлз Вуд», который выступит в качестве председателя Контрольного совета по делам Индии с этим солидным образчиком реформы, – это тот самый дубоватый [timber] господин^{7}, который при последнем правительстве вигов проявил такие недюжинные умственные способности, что коалиция находилась в страшном затруднении, не зная, как с ним поступить, пока не напала на счастливую мысль поставить его во главе Индии. Ричард III предлагал королевство за коня, коалиция предлагает осла для королевства. Право же, если нынешний официальный идиотизм олигархического правительства есть показатель того, на что сейчас способна Англия, значит времена английского владычества над миром миновали.

Мы не раз видели, как коалиция неизменно находила какие-либо удобные предлоги для отсрочки всякого, даже незначительного мероприятия. В настоящее время присущая ей склонность к отсрочкам встречает в отношении Индии поддержку со стороны общественного мнения обеих стран. Английский и индийский народы одновременно требуют отсрочки всяких законодательных мер по индийскому вопросу до тех пор, пока не будет выслушан голос населения Индии, пока не будут собраны необходимые материалы и пока не будут завершены начатые расследования. На Даунинг-стрит уже поступили петиции от трех президентств[99]99
  Даунинг-стрит – улица в центре Лондона, на которой расположена официальная резиденция правительства.
  Три президентства – согласно административному делению Британской Индии, название территорий Бенгалии, Бомбея и Мадраса, управляемых губернаторами, которые назначались Ост-Индской компанией. По акту 1773 г. об управлении Индией губернатор Бенгалии был превращен в генерал-губернатора всех английских владений в Индии.


[Закрыть] с возражением против поспешного издания новых законов. Манчестерская школа основала «Индийское общество»[100]100
  Имеется в виду Ассоциация в пользу реформ в Ост-Индии, основанная фритредером Джоном Дикинсоном в марте 1853 года.


[Закрыть], которое должно будет немедленно приступить к устройству митингов в столице и по всей стран в целях протеста против издания в текущую сессию парламента каких бы то ни было законов в данной области. Кроме того, в настоящее время работают две парламентские комиссии, подготовляющие отчет о положении дел в управлении Индией. Но коалиционное министерство на этот раз неумолимо. Оно не хочет ждать, пока будет обнародовано мнение какой-либо комиссии. Оно желает немедленно и непосредственно издать законы для 150 миллионов человек – и издать их сразу на двадцать лет вперед. Сэр Чарлз Вуд жаждет прослыть современным Ману. Откуда же столь внезапно появившиеся поспешность и законодательный пыл у наших «осторожных» политических инвалидов?

Они хотят продлить старую индийскую хартию еще на 20 лет. При этом они пользуются постоянной ссылкой на желание провести реформу. Почему? Английская олигархия предчувствует приближающийся конец своего славного правления и испытывает весьма понятное желание заключить с английским законодательством такую сделку, которая позволила бы ей, даже если бы Англия вскоре высвободилась из ее слабых, но жадных рук, сохранить для себя и своих сообщников привилегию, позволяющую грабить Индию еще в течение 20 лет.

В прошлую субботу из Брюсселя и Парижа были переданы по телеграфу депеши, содержащие известия из Константинополя от 13 мая. Немедленно по их получении в министерстве иностранных дел состоялось заседание кабинета министров, продолжавшееся три с половиной часа. В тот же день по телеграфу был послан приказ адмиралтейству в Портсмут, предписывающий, чтобы два паровых фрегата – 90-пушечный «Лондон» и 71-пушечный «Санпарай» отправились из Спитхеда в Средиземное море. Приказ отправиться в море получили также 21-пушечный паровой фрегат «Хайфлайер» и 16-пушечный паровой фрегат «Оден».

Каково же было содержание этих депеш, вызвавших столь внезапную активность министров и прервавших состояние безмятежной сонливости, в котором пребывала Англия?

Известно, что вопрос о святых местах был урегулирован в пользу России[101]101
  Старинный спор между греко-православной и римской церквами о праве распоряжаться так называемыми «святыми местами» – христианскими святынями в Иерусалиме и Вифлееме (Палестина) – был возобновлен в 1850 г. по инициативе Луи Бонапарта и вскоре разросся в крупный дипломатический конфликт между царской Россией, отстаивавшей привилегии православного духовенства, и Францией, стоявшей на стороне католиков. Обе стороны использовали спор как средство в борьбе за гегемонию на Ближнем Востоке. Колеблющееся правительство Турции уступило сначала французским требованиям, но 4 мая 1853 г., во время пребывания в Турции Меншикова, вынуждено было согласиться гарантировать особо права и привилегии православной церкви (соответствующий фирман был издан султаном через месяц). В то же время султан, поддержанный английским и французским послами, отверг требование Николая I о признании его покровителем православного населения Оттоманской империи.


[Закрыть]; по уверению русских посольств в Париже и Лондоне, Россия не притязала ни на что другое, кроме как на признание за ней главной доли в этих святых местах. Цели русской дипломатии были не менее рыцарскими, чем Фридриха Барбароссы и Ричарда Львиное сердце. Так, по крайней мере, уверяет «Times».

«Однако», – по словам «Journal des Debats»[102]102
  «Journal des Debats» – сокращенное название французской ежедневной буржуазной газеты «Journal des Debats politiques et litteraires» («Газета политических и литературных дебатов»), основанной в Париже в 1789 году. В период Июльской монархии – правительственная газета, орган орлеанистской буржуазии. Во время революции 1848 г. газета выражала взгляды контрреволюционной буржуазии, так называемой партии порядка. После государственною переворота 1851 г. – орган умеренной орлеанистской оппозиции. В цитате, приводимой Марксом из этой газеты в настоящей статье, не точно сообщена дата вручения Меншиковым ультиматума: это произошло не 7, а 5 мая 1853 года.


[Закрыть], – «5 мая из Одессы прибыл русский паровой фрегат «Бессарабия», имея на своем борту полковника с депешами для князя Меншикова; а в субботу, 7 мая, князь вручил турецким министрам проект соглашения или специального договора, в котором были изложены новые требования и притязания. Этот документ называют ультиматумом, поскольку он сопровождался весьма краткой нотой, в которой указывалось, что крайним сроком для принятия или отклонения этого документа Диваном является вторник, 10 мая. Нота заканчивалась примерно такими словами: «Если Высокая Порта соблаговолит ответить отказом, то император будет вынужден усмотреть в этом акте полное отсутствие уважения к своей особе и к России и примет это известие с чувством глубокого сожаления»».

Главная цель этого договора состояла в том, чтобы обеспечить русскому императору протекторат над всеми православными подданными Порты. По Кючук-Кайнарджийскому договору конца XVIII века[103]103
  Кючук-Кайнарджийский договор – мирный договор, заключенный 21 (10) июля 1774 г. между Россией и Турцией в результате успешной для России русско-турецкой войны 1768–1774 года. По договору Россия получила часть северного побережья Черного моря между Южным Бугом и Днепром с крепостью Кинбурн, а также Азов, Керчь и Еникале, и добилась признания независимости Крыма, что облегчало его присоединение к России в дальнейшем. Русским торговым судам предоставлялось право свободного плавания через Босфор и Дарданеллы. По договору султан должен был предоставить ряд привилегий греко-православной церкви, в частности, в статье 14 предусматривалось сооружение православной церкви в Константинополе.


[Закрыть], в Константинополе должна была быть сооружена православная церковь, и русскому посольству было предоставлено право вмешательства в споры между ее священниками и турками. Эта привилегия была подтверждена Адрианопольским договором. Но теперь князь Меншиков желает эту необычную привилегию превратить во всеобщий протекторат над всей греко-православной церковью в Турции, то есть над большинством населения Европейской Турции. Кроме того, Меншиков требует, чтобы константинопольский, антиохийский, александрийский и иерусалимский патриархи, а также митрополиты пользовались правом несменяемости, если только они не будут уличены в государственной измене (против русских), но и тогда они могут быть смещены только с согласия царя. Другими словами, он добивается отказа султана {Абдул-Меджида. Ред.} от своего суверенитета в пользу России.

Известия, доставленные телеграфом в субботу, таковы: во-первых, князь Меншиков согласился продлить до 14 мая срок для ответа на свой ультиматум; далее, в составе турецкого министерства произошли изменения, в результате которых министром иностранных дел был назначен Решид-паша, противник России, а Фуад-эфенди был возвращен на пост министра; и, наконец, русский ультиматум был отклонен.

Если бы Россия даже одержала целый ряд выдающихся побед, то и при этом она не могла бы предъявить Турции столь далеко идущие требования. Это – лучшее доказательство того, насколько упорно Россия придерживается своей прочно укоренившейся идеи, что каждое контрреволюционное междуцарствие в Европе дает ей право вымогать уступки у Оттоманской империи. И действительно, начиная со времени первой французской революции, попятное движение на европейском континенте всегда означало также и продвижение России на Востоке. Но Россия ошибается, смешивая нынешнее состояние Европы с ее положением после конгрессов в Лайбахе и Вероне, или даже после Тильзитского мира. Сама Россия теперь гораздо больше боится революции, которая должна последовать за любой всеобщей войной на континенте, чем султан – нападения царя. Если остальные державы будут держаться твердо, Россия наверняка отступит, сохраняя внешнее достоинство. Как бы то ни было, последние маневры России послужили, во всяком случае, могучим толчком для элементов, дезорганизующих Турцию изнутри. Единственный вопрос заключается в том, действует ли Россия по свободному побуждению или же она поневоле является лишь бессознательным рабом современного рока – революции? Я уверен в последнем.

Написано К. Марксом 24 мая 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3790, 9 июня 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке полностью публикуется впервые

К. МАРКС
МАДЗИНИ. – ШВЕЙЦАРИЯ И АВСТРИЯ. – ТУРЕЦКИЙ ВОПРОС

Лондон, пятница, 27 мая 1853 г.

Пребывание г-на Мадзини в Англии теперь, наконец, подтверждено чем-то вроде официального сообщения в одной связанной с ним лондонской газете.

Дело гг. Хейлов по обвинению в «пороховом заговоре» не будет слушаться на нынешней сессии суда присяжных и переносится на август, так как коалиционное правительство жаждет того, чтобы между сделанными им «разоблачениями» и судебными прениями, которые должны показать, чего они стоят, протекло некоторое время и «разоблачения» эти изгладились бы из памяти.

Граф Карницкий, австрийский поверенный в делах в Берне, получил 21 мая приказ от своего правительства немедленно оставить свой пост и прибыть в Вену, поставив в известность президента Швейцарского союза о разрыве дипломатических отношений между Австрией и Швейцарией. Газета «Bund» от 23 мая, однако, утверждает, что австрийский представитель уже заранее получил разрешение покинуть страну по своему усмотрению, когда он сочтет это нужным. Ультиматум графа Карницкого изображается этой газетой как ответ Австрии на ноту Союзного совета от 4 мая. То, что ультиматум содержал в себе нечто большее, чем простой ответ, можно заключить из того факта, что Союзный совет только что потребовал от кантонального правительства Фрибура объяснений относительно «чрезвычайных» мер, принятых им недавно против разбитых повстанцев. Английские газеты напечатали следующее сообщение из Берна, датированное 23 мая:

«В результате уведомления, сделанного австрийским поверенным в делах президенту Швейцарского союза о разрыве дипломатических отношений между Австрией и Швейцарией, Союзный совет решил немедленно прекратить деятельность швейцарского представителя в Вене».

Содержание этого сообщения опровергается, однако, следующей статьей в «La Suisse», датированной 23 мая:

«Мы оказались, примерно, в таком же положении, как Пьемонт[104]104
  Речь идет о разрыве Австрией в 1853 г. дипломатических отношений с Пьемонтом (Сардинией) вследствие покровительства, которое оказывалось пьемонтскими властями эмигрировавшим из Ломбардии (находилась под властью Австрии) участникам национально-освободительного движения 1848–1849 гг. и миланского восстания 6 февраля 1853 года.


[Закрыть]. Переговоры между обеими странами прерваны… Австрийская миссия остается в Берне для выполнения обычной текущей работы. Газета «Bund» утверждает, что отозвание швейцарского поверенного в делах в Вене было желательно, поскольку под предлогом ведения государственных дел он преспокойно устраивал там свои собственные дела, занимаясь исключительно торговлей шелком. Г-н Штейгер является дипломатом второго разряда и известно, что он разбирается значительно больше в шелковичных червях, чем во вверенных ему служебных делах. Поэтому не было никакой необходимости отзывать подобного дипломата, который всегда находился в Вене по собственному благоусмотрению, никогда не получая на это специальных полномочий».

Пусть поэтому никто не думает, что швейцарцы вспоминают знаменитый девиз, которым

Лустало в 1789 г. украшал свою газету «Revolutions de Paris»[105]105
  «Revolutions de Paris» («Парижские революции») – революционно-демократический еженедельник; выходил в Париже с июля 1789 по февраль 1794 года.


[Закрыть]:

 
Les grands ne sont pas grands,
Que parce que nous somnaes a genoux.
– Levons nous!
 

 
{Великие кажутся нам великими лишь потому,
Что мы сами стоим на коленях.
 – Поднимемся! Ред.}
 

Тайна швейцарской отваги достаточно объясняется как пребыванием герцога Генуэзского в Париже и бельгийского короля {Леопольда I. Ред.} в Вене, так и, возможно, не в меньшей степени, статьей во французской газете «Moniteur» от 25 мая:

«Никакая нация не должна вмешиваться в отношения между Францией и Швейцарией, все прочие соображения должны отступить перед этим основным обстоятельством».

Помыслы прусского короля о возвращении Невшателя, таким образом, не встречают большого одобрения. Более того, преобладают слухи о формировании французского обсервационного корпуса на границах Швейцарии. Луи-Наполеон был бы, разумеется, весьма рад возможности отомстить императорам России и Австрии и королям Пруссии и Бельгии за то презрительное обращение, которому он подвергался с их стороны в течение последних месяцев[106]106
  После провозглашения Луи Бонапарта в декабре 1852 г. императором французов, Николай I по договоренности с австрийским и прусским дворами употребил в обращении к нему не обычно принятую между «легитимными» монархами формулу «государь и дорогой брат», а выражение «государь и добрый друг» и титуловал его не «императором Наполеоном III», а «императором Луи-Наполеоном». Вопреки договоренности австрийский и прусский дворы прибегли в обращениях к французскому императору к обычной формуле, но и они, подчеркивая необходимость соблюдать решения Венского конгресса, намекали на незаконность власти Луи Бонапарта, так как акты Венского конгресса запрещали династии Бонапартов занимать французский престол.


[Закрыть].

Сведения относительно отклонения русского ультиматума и образования антирусского министерства в Константинополе, которые я сообщил в своей последней статье {См. настоящий том, стр. 110–111. Ред.}, полностью подтвердились. В самых последних сообщениях из Константинополя от 17 мая говорится:

«Заняв свой пост, Решид-паша просил у князя Меншикова отсрочку на шесть дней. Меншиков отказал, заявив, что дипломатические отношения прерваны, и добавил, что он останется в Константинополе еще на три дня, чтобы произвести все необходимые приготовления к отъезду; он призывал Порту обдумать положение и воспользоваться тем небольшим сроком, на который он задержится».

Из сообщений от 19 мая из Константинополя мы далее узнаем:

«17 мая состоялось заседание Дивана, в результате которого было твердо решено, что договор, предложенный князем Меншиковым, не может быть принят. Уведомленный об этом, Меншиков тем не менее не покинул Константинополя. Наоборот, он приступил к новым переговорам с Решид-пашой. День отъезда русской миссии более не устанавливался».

В противоположность этому сообщению, французский правительственный орган, вечерняя газета «Patrie»[107]107
  «La Patrie» («Родина») – французская ежедневная газета, основана в 1841 году; в 1850 г. выражала интересы объединенных монархистов, так называемой партии порядка; после государственного переворота 2 декабря 1851 г. – бонапартистская газета.


[Закрыть], определенно заявляет, что, как стало известно правительству, князь Меншиков отплыл в Одессу и это событие не произвело большого впечатления в Константинополе. Газета «Pays» подтверждает правильность этого заявления, но газета «Presse»[108]108
  «La Presse» («Пресса») – ежедневная буржуазная газета, выходившая в Париже с 1836 года; в 1848–1849 гг. – орган буржуазных республиканцев, позже антибонапартистский орган; редактором газеты был Эмиль де Жирарден.


[Закрыть] опровергает его. Жирарден, однако, добавляет, что если эти известия и верны, то их легко можно объяснить.

«Если князь Меншиков действительно отплыл из Бююкдере[109]109
  Бююкдере – дачная местность на берегу Босфора близ Константинополя, где находилась летняя резиденция русского посольства в Турции.


[Закрыть] в Одессу, то дело заключается в том, что, не достигнув цели своей миссии (manque son effet), он был лишен другого выбора, кроме как ретироваться под видом посещения одного порта за другим».

Некоторые газеты утверждают, что эскадра адмирала Делазюса прошла Дарданеллы и в настоящее время стоит на якоре в Золотом Роге. Но это утверждение опровергается газетой «Morning Post». «Triester Zeitung» уверяет своих читателей, что прежде чем передать ответ князю Меншикову, Порта запросила лорда Редклиффа и г-на Делакура, сможет ли она в конечном счете рассчитывать на их поддержку. «Times» со своей стороны торжественно опровергает это.

Я передаю текстуальный перевод выдержки из парижской газеты «Siecle»[110]110
  «Le Siecle» («Век») – ежедневная газета, выходившая в Париже с 1836 по 1939 год. В 40-х годах XIX в. отражала взгляды той части мелкой буржуазии, которая ограничивалась требованием умеренных конституционных реформ; в 50-х годах – умеренно-республиканская газета.


[Закрыть], которая содержит некоторые любопытные подробности относительно переговоров в Константинополе, продолжавшихся с 5 по 12 мая. Эта выдержка показывает в истинном свете смехотворное поведение князя Меншикова, который продемонстрировал во всем этом деле самое отвратительное сочетание северного варварства с византийским двуличием, весьма преуспев в деле выставления России на посмешище Европы. Этот «grec du Bas-Empire» {«грек времен Восточной Римской империи», византиец. Ред.} вознамерился завоевать верховную власть над целым государством посредством лишь одних театральных эффектов. Для России не остается ничего иного, как сделать шаг от великого к смешному – позор, который может быть смыт лишь кровью. Но нынешнее время спекулирующей на бирже плутократии – это не время рыцарских турниров. В статье, напечатанной в «Siecle», говорится:

«В четверг, 5 мая, в день отплытия французского почтово-пассажирского парохода, Высокая Порта направила г-ну Делакуру и князю Меншикову копии фирмана, содержащего решение вопроса о святых местах. Этот день миновал без какого-либо заявления и демарша со стороны князя Меншикова, и все послы, полагая, что вопрос урегулирован, воспользовались отплытием французского парохода для отправки с ним сообщений своим правительствам о благоприятном обороте дел. Однако князь Меншиков, получив фирман относительно святых мест, с наступлением полуночи направил к министру иностранных дел {Рифаат-паше. Ред.} простого каваса, то есть жандарма, с ультиматумом, требующим сенеда (договора), в котором разрешался бы вопрос о святых местах, а также содержались бы гарантии на будущее в отношении привилегий и неприкосновенности греко-православной церкви, иными словами, устанавливался бы самый широкий протекторат России над этой церковью, что было бы равносильно появлению в Турции двух различных императоров: султана для мусульман и царя для христиан. Для ответа на этот ультиматум князь дал Порте всего четыре дня, требуя при этом немедленного подтверждения получения ультиматума правительственным чиновником. Министр иностранных дел передал князю Меншикову нечто вроде расписки через своего ага – низшего чина жандармерии. Князь в ту же ночь отправил пароход в Одессу. 6 мая, в пятницу, султан, узнав о вручении ультиматума столь необычным путем, созвал Диван и официально уведомил о случившемся лорда Редклиффа и г-на Делакура. Оба посла немедленно договорились о совместных действиях, рекомендуя Порте отклонить ультиматум с соблюдением при этом величайшей сдержанности в выражениях. Кроме того, как утверждают, г-н Делакур заявил самым определенным образом, что Франция будет возражать против любого соглашения, нарушающего ее права в отношении святых мест, гарантированные ей договором 1740 года. Князь Меншиков тем временем удалился в Бююкдере» (подобно Ахиллесу, удалившемуся в свой шатер). «9 мая г-н Каннинг выразил пожелание увидеться с князем, намереваясь склонить его к более умеренному образу действий. На это последовал отказ. 10-го военный министр {Мехмед-Мутерджин-паша. Ред.} и министр иностранных дел находились у великого визиря {Мехмеда-Али-паши. Ред.}, который пригласил князя Меншикова прибыть, чтобы сделать совместную попытку достичь приемлемого соглашения. Снова последовал отказ. Тем не менее князь Меншиков дал Порте понять, что он склонен предоставить ей отсрочку еще на три дня. Султан и его правительство, однако, ответили, что решения ими приняты и время их не изменит. Этот отрицательный ответ Порты был в полночь 10-го направлен в Бююкдере, где собралось все русское посольство и где на протяжении последних нескольких дней оно демонстративно готовилось к предстоящему отъезду. Турецкое правительство, осведомленное об этом, почти готово было пойти на уступки, но султан дал ему отставку и сформировал новое правительство».

Я заканчиваю свое сообщение о турецких делах выдержкой из газеты «Constitutionnel», рисующей поведение греко-православного духовенства в период всех этих переговоров:

«Греко-православное духовенство, столь глубоко заинтересованное в этом вопросе, высказалось в пользу status quo, то есть в пользу Порты Оно en masse {в массе своей. Ред.} выражает протест против того протектората, который грозит навязать ему русский император. Православное население, вообще говоря, стремится получить поддержку России, но лишь при условии, что оно не будет подчинено ее непосредственному господству. Ему глубоко неприятна сама мысль, что восточная церковь, являющаяся матерью русской церкви, должна будет когда-либо подчиниться последней, – факт, который неизбежно имел бы место, если бы проекты петербургского кабинета были приняты».