Текст книги "Собрание сочинений. Том 9"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 52 страниц)

Так писал 28 ноября 1828 г. граф Поццо-ди-Борго графу Нессельроде, и граф Нессельроде действует теперь согласно этому же правилу. Дополнив военный захват Дунайских княжеств захватом их гражданского управления, посылая одну войсковую часть за другой в Бессарабию и в Крым, Россия в то же самое время намекнула Австрии, что ее посредничество, может быть, будет принято, а Бонапарту дала понять, что его предложения, возможно, найдут благоприятный прием у царя. Министрам в Париже и Лондоне нарисовали приятную перспективу: Николай, наконец, милостиво соизволит принять их извинения. Дворы Европы, подобно султаншам, с замиранием сердца ждали, кому из них бросит платок великодушный повелитель всех правоверных. Продержав их таким образом в состоянии такого напряженного ожидания ряд недель или даже месяцев, Николай вдруг объявил, что ни Англия, ни Франция, ни Австрия, ни Пруссия не должны вмешиваться в его конфликт с Турцией и что переговоры с ней может вести только он один. Очевидно, он именно для того и отозвал свое посольство из Константинополя, чтобы облегчить эти самые переговоры с Турцией. Но в то время как, с одной стороны, он объявляет, что державы не должны вмешиваться в дела России, с другой стороны, представители Франции, Англии, Австрии и Пруссии, как мы узнаем, убивают время на совещании в Вене, вынашивая проекты разрешения восточного вопроса, причем ни турецкий, ни русский посол не принимают участия в этих смехотворных переговорах. 8 июля султан назначил министерство из сторонников войны, чтобы избавиться от состояния вооруженного перемирия, но лорд Редклифф заставил его в тот же вечер дать этому кабинету отставку. Это настолько лишило султана присутствия духа, что он намерен послать в С.-Петербург австрийского курьера, чтобы запросить царя, не возобновит ли он прямые переговоры. От возвращения этого курьера и ответа, который он привезет, будет зависеть поездка в С.-Петербург самого Решид-паши. Из С.-Петербурга он должен будет послать в Константинополь проект новых нот; эти новые ноты пойдут затем обратно в С.-Петербург, и ничего не будет решено до того, как последний ответ вновь вернется из С.-Петербурга в Константинополь. А тем временем наступит пятый месяц, и никакой флот не сможет войти в Черное море. Царь тогда преспокойно перезимует в Дунайских княжествах, где он оплачивает свои расходы теми же обязательствами, которые и по сей день еще циркулируют здесь со времени его прежних оккупации, начиная с 1820 года.

Известно, что сербский министр Гарашанин был отстранен от своего поста по настоянию России. Ободренная этой первой победой, Россия настаивает теперь на отставке всех антирусски настроенных офицеров. Эту меру предполагается распространить также на царствующего князя Александра, чтобы заменить его князем Михаилом Обреновичем, послушным орудием России и русских интересов. Стремясь избежать этого бедствия, а отчасти действуя так под влиянием Австрии, князь Александр пошел против султана и объявил, что желает сохранять строгий нейтралитет. Русские интриги в Сербии следующим образом изображаются в парижской газете «Presse»:

«Всем известно, что русское консульство в Оршове – захудалом селении, в котором не проживает ни одного русского подданного и которое расположено в самой гуще сербского населения, – влачит весьма жалкое существование, но все же является в настоящее время очагом московитской пропаганды. Судебным расследованием установлено, что Россия причастна как к Браиловскому делу 1840 г., так и к делу Иоанна Лутцо 1850 г., равно как и к недавнему делу об аресте четырнадцати русских офицеров, послужившему причиной отставки министерства Гарашанина. Точно так же известно, что князь Меншиков во время своего пребывания в Константинополе вел через своих агентов подобного же рода интриги в Бруссе и Смирне, равно как и в Салониках, Албании и Греции».

Нет более примечательной черты в русской политике, чем это традиционное постоянство не только в целях, но и в способах их достижения. В теперешнем восточном вопросе нет ни одного осложнения, ни одних переговоров, ни одной официальной ноты, которые не носили бы на себе печать повторения уже известных страниц истории.

В своих теперешних претензиях к султану Россия может сослаться только на Кайнард-жийский договор, хотя этот договор отнюдь не предоставлял царю протектората над его единоверцами, но лишь дал ему право соорудить церковь в Стамбуле и взывать к милосердию султана в отношении его христианских подданных. Это совершенно правильно отметил Решид-паша, возражая царю в своей ноте от 14-го числа. Но уже в 1774 г., когда подписывался этот договор, Россия имела намерение рано или поздно истолковать его в том смысле, как он был истолкован ею в 1853 году. Тогдашний австрийский интернунций при Оттоманской Порте, барон Тугут, писал в 1774 г. своему двору:

«Отныне Россия будет всегда в состоянии каждый раз, когда она сочтет момент благоприятным, и без особых предварительных приготовлений, направить из своих портов в Черном море десант против Константинополя. В этом случае, без сомнения, был бы приведен в исполнение заговор, заранее подготовленный совместно с главами православной церкви, и султану не осталось бы ничего иного, как, при первом известии о приближении русских, покинуть свой дворец, бежать в глубь Азии, предоставив трон Европейской Турции более опытному властителю. Как только будет завоевана столица, террор и ревностная поддержка православных христиан, без сомнения, с легкостью обеспечат переход под русский скипетр всего

Архипелага, побережья Малой Азии и всей Греции до берегов Адриатики. Обладание этими столь щедро одаренными природой странами, с которыми по богатству и плодородию почвы не может сравниться никакая другая часть света, приведет Россию к такому могуществу, которое затмит все чудеса, рассказываемые историей про великолепие древних монархий».

Россия пыталась уже в 1774 г., как и в настоящее время, возбудить честолюбие Австрии перспективой присоединения к ней Боснии, Сербии и Албании. Тот же барон Тугут пишет об этом следующее:

«Подобного рода расширение границ Австрии не вызвало бы зависти со стороны России. Причины этого состоят в том, что присоединение Австрией Боснии, Сербии и т. д., которое при других обстоятельствах очень много значило бы для России, было бы для нее весьма безразлично после того, как в ее руки попала бы остальная часть Оттоманской империи. Ведь жители этих провинций почти исключительно мусульмане и православные: первых не стали бы здесь терпеть в качестве постоянных жителей, последние же, принимая во внимание близкое соседство Восточной Российской империи, не замедлили бы переселиться туда; а если бы они и остались на месте, то их неверность Австрии явилась бы причиной продолжительных беспорядков. Таким образом расширение территории, но без внутреннего усиления, не только не упрочило бы власти австрийского императора, а способствовало бы ее ослаблению».

Желая продемонстрировать традиционную политику России вообще и, в частности, ее виды на Константинополь, политики обычно ссылаются на завещание Петра I[218]218
  См. примечание 41.


[Закрыть]. Но они могли бы пойти еще дальше в глубь истории. Более восьми веков тому назад Святослав, тогда еще языческий великий князь Руси, заявил, собрав своих бояр, что «под владычество Руси должна перейти не только Болгария, но и греческая империя в Европе, а также Богемия и Венгрия». Святослав завоевал Силистрию и угрожал Константинополю в 968 г. н. э., так же как Николай в 1828 году. Вскоре после основания русской империи династия Рюриковичей перенесла свою столицу из Новгорода в Киев для того, чтобы быть ближе к Византии. В одиннадцатом веке Киев подражал во всем Константинополю, и его называли вторым Константинополем; в этом названии нашли свое выражение вековые стремления России. Религия и цивилизация России – византийского происхождения, и ее стремление подчинить себе Византийскую империю, находившуюся тогда в таком же состоянии упадка, как теперь Оттоманская империя, было гораздо более естественным, чем стремление германских императоров завоевать Рим и Италию. Поэтому однообразие целей русской политики обусловлено ее историческим прошлым, ее географическим положением, необходимостью для нее иметь открытые гавани в Архипелаге, как и в Балтийском море, если она хочет удержать свое верховенство в Европе. Но традиционные приемы, при помощи которых Россия преследует свои цели, далеко не заслуживают того восхищения, с которым к ним относятся европейские политики. Если успех этой традиционной политики является доказательством слабости западных держав, то однообразие и шаблонность этой политики свидетельствуют о внутреннем варварстве России. Кому не показалось бы курьезным, если бы Франция пожелала основывать свою политику на завещании Ришелье или капитуляриях Карла Великого?[219]219
  В своем «Политическом завещании» (1633) Ришелье изложил важнейшие принципы внутренней и внешней политики французского абсолютизма, стремясь обосновать его притязания на расширение границ Франции и гегемонию в Европе.
  Капитулярии Карла Великого – королевские указы, являющиеся одним из основных памятников законодательства Франкского государства.


[Закрыть] Если просмотреть самые знаменитые документы русской дипломатии, то приходишь к заключению, что как бы тонко, хитроумно, искусно и ловко ни умела она отыскивать слабые стороны европейских монархов, министров и дворов, при всей ее мудрости она всякий раз становилась в тупик, когда нужно было понять исторические движения самих западноевропейских народов. Князь Ливен обнаружил совершенно правильное понимание характера доброго Абердина, когда рассчитывал на его уступчивость по отношению к царю, но он основательно ошибся в своем суждении об английском народе, когда предсказывал продолжение господства тори накануне развернувшегося в 1831 г. движения за реформу. Граф Поццо-ди-Борго вполне правильно судил о Карле X, но совершенно ложно оценивал французский народ, когда побуждал своего «августейшего повелителя» вступить в переговоры насчет раздела Европы с этим королем накануне его изгнания из Франции. Русская политика со своими традиционными кознями, хитростями и уловками может поймать в свои сети европейские дворы, которые сами являются всего лишь традицией прошлого, но она совершенно бессильна против революционных народов.

В Бейруте американцы вырвали еще одного венгра из когтей австрийского орла. Приятно видеть, что американское вмешательство в европейские дела начинается именно с восточного вопроса. Помимо торгового и военного значения, которое имеет Константинополь в силу своего местоположения, существует еще ряд других, исторических соображений, которые делают вопрос об обладании этим городом предметом постоянного горячего спора между Востоком и Западом. Америка же является самой юной и сильной представительницей Запада.

Константинополь, это – вечный город, это – Рим Востока. Западная цивилизация и восточное варварство при господстве старинных греческих императоров, восточное варварство и западная цивилизация при господстве турок так тесно переплелись между собой, что этот центр теократической империи стал серьезной преградой для европейского прогресса. Когда греческие императоры были вытеснены иконийскими султанами[220]220
  В конце XI века в восточной части Малой Азии в результате завоевания ее турками-огузами возникло турецкое феодальное государство с центром в городе Иконий (древнее название города Конья). Иконийский султанат во главе с династией Сельджукидов вел борьбу против Византии и крестоносцев. Во второй половине XIII в. в результате ударов, нанесенных султанату монгольским завоеванием, а также роста феодальной раздробленности он фактически распался на отдельные, независимые княжества. Одно из пограничных с Византией княжеств, расположенное в северо-западном районе Анатолии и возглавляемое племенным вождем Османом, сделалось ядром нового турецкого государства – Османской (Оттоманской) империи, в состав которой в XIV в. вошли не только прежние владения иконийских султанов, но и завоеванные турками территории соседних стран. В 1453 г. при султане Мехмеде II турки-османы захватили последний оплот византийских императоров – Константинополь, превратив его в столицу Османской империи.


[Закрыть], дух старой Византийской империи пережил эту перемену династий, и если султан когда-нибудь будет замещен царем, то Bas-Empire {Восточная Римская империя, Византия. Ред.} возродится вновь; она будет оказывать тогда еще более деморализующее влияние, чем при старинных императорах, и станет более агрессивной силой, чем при султане. Царь дал бы византийской цивилизации ту опору, которую давали императорам Восточной Римской империи в течение веков русские искатели приключений, составлявшие corps de garde {гвардейский корпус. Ред.} их вооруженных сил. Борьба между Западной Европой и Россией за обладание Константинополем заключает в себе вопрос о том, падет ли византинизм перед западной цивилизацией или же антагонизм между ними снова оживет в более ужасных и насильственных формах, чем когда-либо раньше. Константинополь, это – золотой мост между Востоком и Западом, и западная цивилизация, подобно солнцу, не может обойти вокруг света, не пройдя через этот мост; а через этот мост нельзя пройти без борьбы с Россией. В руках султана Константинополь – это лишь залог, отданный во временное владение до востребования революцией, и нынешние номинальные властители Западной Европы, которые, со своей стороны, видят на берегах Невы последний оплот своего «порядка», не могут сделать ничего иного, как оставить вопрос нерешенным до тех пор, пока Россия не очутится лицом к лицу со своим настоящим противником – революцией. Революция, которая ниспровергнет западный Рим, одолеет и демоническое влияние восточного Рима.

Те из читателей, которые знакомы с моими статьями о революции и контрреволюции в Германии, написанными для «Tribune» около двух лет тому назад[221]221
  Имеется в виду серия статей «Революция и контрреволюция в Германии», опубликованная в «New-York Daily Tribune» в 1851–1852 гг. (см. настоящее издание, т. 8, стр. 3—113). Серия была написана Энгельсом по просьбе Маркса, занятого в то время экономическими исследованиями. В «Tribune» она публиковалась за подписью Маркса.


[Закрыть], и которые желают получить наглядное представление о революции, пусть посмотрят картину г-на Хазенклевера, выставленную сейчас в Хрустальном дворце в Нью-Йорке; она изображает вручение петиции рабочих городским властям Дюссельдорфа в 1848 году. То, что писатель мог только проанализировать, выдающийся художник воспроизвел со всем драматизмом и жизненной силой.

Написано К, Марксом 29 июля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3844, 12 августа 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты..

Перевод с английского

На русском языке полностью публикуется впервые

К. МАРКС
В ПАЛАТЕ ОБЩИН. – ПРЕССА О ВОСТОЧНЫХ ДЕЛАХ. – ЦАРСКИЙ МАНИФЕСТ. – ДАНИЯ

Лондон, вторник, 2 августа 1853 г.

На улицах Лондона снова появились извозчики. В прошлую субботу кэбби отказались от своей системы пассивного сопротивления. Тем временем парламент продолжает уничтожать великий акт своей нынешней сессии, устраняя шаг за шагом всякий casus belli между кэбби и палатой общин.

В пятницу прошел в последнем чтении билль об Индии, после того как предложения министерства о повышении окладов членам, председателю и вице-председателю Совета директоров были отклонены и оклады директоров были снижены до 900 ф. ст., а председателю и вице-председателю до 1000 фунтов стерлингов. Специальное заседание Совета акционеров Ост-Индской компании, состоявшееся в прошлую пятницу, представляло в высшей степени мрачное зрелище. Унылые восклицания и речи ясно выдавали опасения достойных собственников-акционеров, почуявших, что добрые времена, когда индийская империя была их собственностью, по-видимому, миновали. Один достопочтенный джентльмен заявил о своем намерении внести на рассмотрение палаты общин резолюцию, отвергающую настоящий билль, объявляющую от имени акционеров и директоров об их отказе от той роли, которая предназначена им этим министерским мероприятием. Забастовка почтенных акционеров и директоров Ост-Индской компании! Не правда ли, какое поразительное зрелище! Английская палата общин, отменив соляную монополию Компании, сделала первый шаг к установлению своего непосредственного управления финансами Индии.

Вчера на заседании парламентского комитета был проведен билль о морских волонтерах прибрежной службы. Цель этого мероприятия заключается в том, чтобы создать соединение численностью в 10000 человек, которые будут ежегодно в течение четырех недель проходить военное обучение по обороне британских берегов. Так же, как при службе в милиции, эти волонтеры получат специальное вознаграждение в размере 6 фунтов стерлингов. Их служба должна будет ограничиваться пятью годами в мирное время и шестью в периоды военной опасности. Во время службы они будут получать жалованье, как матросы 1-й статьи, а на протяжении последнего года – дополнительно надбавку в два пенса в день. В мирное время их нельзя удалять от берега дальше, чем на 50 лиг {Морская лига равна 5,56 км. Ред.}, в период военной опасности дальше, чем на 100 лиг.

Билль о лендлордах и арендаторах в Ирландии также прошел вчера вечером в третьем чтении. Была добавлена одна важная поправка в пользу арендаторов, а именно – запрещение лендлордам захватывать и продавать урожай арендатора, находящийся на корню.

Г-н Кобден опубликовал брошюру о происхождении бирманской войны[222]222
  R. Cobden. «How Wars are Got Up in India. The Origin of the Burmese War». London, 1853 (P. Кобден. «Как возникают войны в Индии. Происхождение бирманской войны». Лондон, 1853).


[Закрыть].

Боязнь неурожая во Франции настолько велика, что правительство Луи Бонапарта договорилось с синдикатом парижских булочников о небольшом снижении в первой половине августа цен на хлеб, несмотря на неуклонное повышение цен на муку на Halle aux bles {хлебном рынке (в Париже). Ред.}. Булочники должны быть впоследствии компенсированы повышением цен.

«Это», – пишет «Economist», – «заговор французского правительства, имеющий целью обманным путем внушить народу уверенность, что урожай не так плох, как в действительности».

День за днем на столбцах печати в большом количестве появляются противоречивые сообщения о восточных делах, фабрикуемые в Вене и Берлине, частично русскими агентами с целью ввести в заблуждение французскую и английскую публику относительно действий России, частично по специальным заказам из Парижа в целях биржевых спекуляций. Однако заявление, опубликованное в сегодняшнем номере «Morning Post», заслуживало бы внимания, если бы этот орган Пальмерстона так часто не злоупотреблял подобными угрозами, к которым он сегодня прибегает только для того, чтобы завтра взять их обратно.

«Либо к 10 августа вопрос целиком будет разрешен мирным путем, либо соединенные эскадры получат приказ направиться в Босфор, а возможно и в Черное море. На смену терпеливым переговорам придут энергичные действия, и страх перед опасностью больше не помешает пустить в ход действенные средства, которые могут стать необходимыми во имя безопасности. Если царь примет сделанное ему в настоящее время предложение, то в качестве первого условия будет значиться немедленная эвакуация Дунайских княжеств».

«Morning Post» утверждает далее, что представители Англии, Франции, Австрии и Пруссии^{17} 24 июля договорились относительно пунктов ультиматума, который немедленно был направлен в С.-Петербург[223]223
  24 июля 1853 г. в Вене по инициативе австрийского правительства открылось совещание представителя Австрии и послов Англии, Франции и Пруссии для осуществления посредничества между Россией и Турцией в связи с обострением русско-турецких отношений. Совещание выработало примирительную ноту (так называемая Венская нота), адресованную русскому царю и турецкому султану. Нота предусматривала обязательство султана соблюдать Кючук-Кайнарджийский и Адрианопольский договоры и сохранять неприкосновенными права и преимущества греко-православной церкви в Оттоманской империи. Согласно решению совещания, ноту следовало направить сначала царю, а затем, в случае положительного к ней отношения с его стороны, – султану. Николай I одобрил содержание ноты, оставив в то же время за собой право истолковывать ее по своему усмотрению, но Абдул-Меджид обусловил свое согласие ее подписать включением в эту ноту ряда изменений и оговорок, которые царское правительство признало для себя неприемлемыми.


[Закрыть]. Это утверждение, однако, противоречит последним заявлениям лорда Кларендона и лорда Джона Рассела, упоминавших лишь о совместной ноте Франции и Англии; к тому же оно совершенно игнорируется французской прессой. Однако как бы там ни было, оно означает, но крайней мере, что в кабинете министров партия Пальмерстона предъявила ультиматум доброму Абердину, на который он должен ответить 10 августа.

Видимо считается, что совещаний в Вене и Константинополе недостаточно, так как из «National-Zeitung»[224]224
  «National-Zeitung» («Национальная газета») – немецкая ежедневная буржуазная газета, издавалась в Берлине в 1848–1915 годах; в 50-е годы придерживалась либерального направления.


[Закрыть] мы узнаем, что теперь должно заседать совещание в Берлине. Чтобы обеспечить это совещание необходимым «материалом» для обсуждения, русский император соизволил заявить, что при всей своей готовности отказаться от оккупации Дунайских княжеств в качестве материальной гарантии, обеспечивающей интересы его единоверцев, он теперь вынужден удерживать княжества в качестве гарантии возмещения расходов, связанных с нынешней их оккупацией. В то время как князь Горчаков провозгласил в своих прокламациях, что Россия обязывается воздерживаться от какого-либо вмешательства в прерогативы законных властей в княжествах, царь издает указ, запрещающий господарям Молдавии и Валахии платить какую-либо дань турецкому правительству или поддерживать с ним какие-либо отношения. По получении этого предписания господарь Валахии уведомил русского консула в Бухаресте, что он уже отослал султану денежную дань, на что консул ответил: c'est de l'argent perdu {это потерянные деньги. Ред.}; это означает, что господарю придется снова уплатить эту сумму России.

Газета «Patrie» во вчерашнем номере сообщает, что трое из наиболее влиятельных молдавских бояр со специального разрешения господаря выехали из Ясс в Петербург, чтобы сделать царю представление по поводу поведения русских солдат, которые, в нарушение торжественного обещания, данного Порте, держат себя в Дунайских провинциях как в завоеванной стране и совершают там бесчисленные акты вымогательства. Русских, безусловно, нельзя обвинить в том, что они преследуют какие-либо пропагандистские цели в княжествах путем завоевания там себе популярности.

Россия продолжает вооружаться, так же открыто афишируя это, как и прежде. Газета «Hamburger Nachrichten»[225]225
  «Hamburger Nachrichten» («Гамбургские известия») – немецкая ежедневная газета, основана в Гамбурге в 1792 году; в период революции 1848–1849 гг. выражала интересы буржуазии, выступавшей за имперскую конституцию, в годы реакции – сторонница прусской монархии, в последние десятилетия XIX в. – официоз Бисмарка.


[Закрыть] опубликовала следующий манифест императора, изданный в Петербурге 23 июля:

«Божьей милостью мы, Николай I, манифестом нашим от 1 (13) августа 1834 г., установив ежегодные частные по государству рекрутские наборы, повелеваем:

1. Для укомплектования сухопутных войск и флота произвести десятый частный рекрутский набор с губерний восточной полосы Империи, полагая с 1000 душ по 7 рекрутов в соразмерность с бывшим в 1852 г. набором в губерниях западной полосы.

2. Независимо от сего взять с губерний восточной полосы по 3 рекрута с 1000 в число 6 человек, которых эта полоса в предшествовавшие наборы поставила менее противу западной.

3. С губерний Псковской, Витебской и Могилевской, которые манифестами от 31 октября 1845 г. и 26 сентября 1846 г. по случаю урожая были изъяты от поставки рекрутов, собрать в 1853 г. с 1000 душ по 3 рекрута. С евреев Витебской и Могилевской губерний взять, наравне с евреями прочих губерний, по 10 человек с 1000.

4. Сбор рекрутов начать с 1 ноября и кончить к 1 декабря. Дан в Санкт-Петербурге

Николай I».

Манифест дополнен двумя указами, в которых определяются детали проведения этого нового и чрезвычайного рекрутского набора. Согласно второму указу, кроме вышеперечисленных губерний, набор будет также проведен среди однодворцев[226]226
  Однодворцы – особая группа государственных крестьян в Российской империи; образовалась из низшего разряда служилых людей, несших в прошлом службу по охране окраин Московского государства, где они селились отдельными дворами, являясь одновременно воинами и земледельцами.


[Закрыть] и горожан в губерниях Киевской, Подольской, Волынской, Минской, Гродненской, Виленской и Ковенской.

Корреспондент газеты «Hamburger» сообщает следующее:

«Вооружение внутри империи непрерывно продолжается. Запасные батальоны 4-го пехотного корпуса сосредоточиваются близ Тулы. Мы узнаем из приказа по одной из воинских частей, что гвардия и гренадеры по-прежнему находятся в лагерях под Красным Селом и близ Пудости, неподалеку от Гатчины. Полевые маневры этих двух корпусов, насчитывающих до 100000 человек, продолжаются».

Стокгольмская газета «Post Zeitung» в номере от 16 июля сообщает, что русский император отдал приказ вооружить и снабдить припасами Балтийский флот, состоящий из 20 линейных кораблей и 15 фрегатов.

«Kolnische Zeitung» от 29 июля пишет:

«Досрочное возвращение датско-шведского флота до окончания его маневров объясняется тем, что командующий получил приказ немедленно привести корабли на ремонт в Балтийское море».

Сегодня как французские газеты, так и газета «Morning Chronicle» помещают телеграфную депешу из Вены от 3 июля, в которой сообщается, что Америка предложила Порте денежную помощь и действенную поддержку.

Впечатление, которое производит на умы континентальной публики угрожающая позиция России в сочетании с внушающими тревогу видами на урожай, наиболее ярко отразил журнал «Economist» в следующих словах:

«Царь вновь вызвал к жизни революционные стремления и надежды в Европе; мы читаем о заговорах в Австрии, о заговорах в Италии, о заговорах во Франции. Здесь начинают больше опасаться новых революционных беспорядков, чем объявления правительствами войны».

Один хорошо осведомленный датский господин, только что прибывший в Лондон из-за опасения заболеть холерой, свирепствующей в настоящее время с такой силой в Копенгагене, что ею поражено уже 4000 человек и не менее 15000 человек просят выдать паспорта для выезда из столицы Дании, сообщил мне, что королевский рескрипт о престолонаследии был принят главным образом потому, что от голосования воздержалась большая часть эйдерменовцев[227]227
  Эйдерменовцы или эйдердатчане – датская либеральная партия 40 – 60-х годов XIX в., стоявшая за полное слияние герцогства Шлезвиг (до реки Эйдер) с Данией. В то же время эта партия добивалась обособления от Дании Гольштейна, населенного главным образом немцами, отражая боязнь датской буржуазии конкуренции гольштейнской промышленности. В силу этого либеральная партия возражала против единого для всех частей Датского королевства закона о престолонаследии.


[Закрыть], надеявшаяся своей пассивной позицией предотвратить кризис. Однако кризис, которого они опасались, обрушился на них в виде октроированной конституции, направленной в первую очередь против «друзей крестьян»[228]228
  Имеется в виду «Общество друзей крестьян» – датская партия, основанная в 1846 году. Целью Общества было превращение земель, которыми крестьяне пользовались на правах феодальной аренды, в их частную собственность и издание ряда муниципальных законов в интересах зажиточного крестьянства.


[Закрыть], партии, при поддержке которой датская корона ранее добилась успехов в вопросе о престолонаследии. Поскольку я намерен вернуться к этой теме в особой статье, я укажу здесь лишь на то, что датское правительство представило на рассмотрение объединенного сейма (ландстинга вместе с фолькетингом) ноты, которыми оно обменялось с великими державами по поводу своих предложений.

Наибольший интерес из этих документов, особенно в настоящий момент, представляют собой ноты Англии и России. «Молчаливый» Кларендон не только одобряет королевский рескрипт, но прозрачно намекает датскому правительству на то, что оно не могло бы дальше существовать, имея прежнюю демократическую конституцию со всеобщим избирательным правом и без чего-либо вроде палаты лордов. Поэтому молчаливый Кларендон взял на себя инициативу поощрить и спровоцировать осуществление в Дании – в интересах России – coup d'etat {государственного переворота. Ред.}. Русская нота, адресованная графом Нессельроде барону Унгерн-Штернбергу, после обзора статей Лондонского договора, подписанного 8 мая 1852 г.[229]229
  О Лондонском договоре (протоколе) от 8 мая 1852 г. см. примечание 75.


[Закрыть], заканчивается такими словами:

«Договор 8 мая формально не предписывает, чтобы Lex Regia был отменен; такая статья была бы невозможна в договоре, заключенном между независимыми государствами. Она противоречила бы дипломатической практике, и более того – тому уважению, какого заслуживает суверенитет и достоинство датской короны. Но державы, давая согласие на возвращение короне территорий взамен отказа от условий Lex Regia в том случае, когда этого потребует необходимость, и обещая свою поддержку, естественно были вынуждены предоставить его величеству королю Дании выбор наиболее подходящих средств для осуществления законодательным путем этой цели. Его величество, воспользовавшись своей королевской прерогативой, выразил свое намерение установить для всех подвластных ему земель такой порядок престолонаследия, при котором в случае, если мужская линия потомков Фредерика III угаснет, все притязания, проистекающие из статей 27 и 40 Lex Regia должны будут считаться недействительными и на престол должен быть призван принц Кристиан Глюксбургский. Корона Дании будет закреплена за ним и его потомками мужского пола от его брака с принцессой Луизой Гессенской. Таковы условия, изложенные в королевском рескрипте от 4 октября 1852 года. Они выражают взгляды, которые, по крайней мере для императорского правительства, служили основой при настоящих переговорах. С точки зрения императорского кабинета они представляют единое целое и не могут быть урезаны, ибо, как нам это представляется, отмена статей 27 и 40 Lex Regia является естественным следствием и условием sine qua non {непременным. Ред.} не только порядка, в силу которого на престол призывается принц Кристиан Глюксбургский и его наследники, но также и принципа, установленного в преамбуле договора, а именно, что наиболее надежным средством сохранить неприкосновенность Датской монархии является такое положение, при котором во всех землях, подвластных ныне Дании, престол наследуют лишь представители мужской линии… В статье II договора державы объявляют, что они признают на вечные времена принцип неприкосновенности Датской монархии… Они определенно заявили о своем намерении общими усилиями помешать повторению осложнений, которыми был столь несчастливо отмечен истекший год… Прекращение мужской линии принца Кристиана Глюксбургского безусловно восстановило бы в силе эвентуальные права, от которых его императорское величество отказался в свое время в пользу принца. Однако инициатива, намеренно предоставленная в этом деле королю Дании, а также сотрудничество трех великих держав в вышеуказанном случае, если оно будет осуществлено, ограждают датских патриотов от чьих-либо честолюбивых замыслов и стремлений, ныне существующих разве только в их собственном воображении».

Россия таким образом дает понять, что временную отмену Lex Regia, предусмотренную договором от 8 мая, следует толковать как отмену на все времена, а отказ русского императора на все времена от своих прав является только временным отказом, но что датские патриоты могут отныне уповать на защиту неприкосновенности своей страны европейскими державами. Разве они не являются свидетелями того, как защищается неприкосновенность Турции после подписания договора 1841 года!

Написано К. Марксом 2 августа 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3847, 16 августа 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые