Текст книги "Собрание сочинений, том 17"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 57 страниц)

ПРУССКИЕ ПОБЕДЫ

Быстрые действия немецкой Третьей армии все больше и больше проливают свет на планы Мольтке. Эта армия должна была сосредоточиться в Пфальце, следуя через мосты в Мангейме и Гермерсгейме, а, возможно, также и по расположенным между ними военным понтонным мостам. Прежде чем двинуться по дорогам, идущим от Ландау и Нёйштадта через Хардт на запад, войска, сосредоточенные в Рейнской долине, могли быть использованы для наступления на правое крыло французов. Такое наступление превосходящими силами, когда в непосредственном тылу находится Ландау, совершенно не представляло опасности и могло привести к большим результатам. Если бы при этом удалось оттянуть в Рейнскую долину значительную часть французских войск, оторвав их от главных сил, разбить их и отбросить вверх по долине по направлению к Страсбургу, то эти войска были бы отстранены от участия в генеральном сражении, тогда как германская Третья армия, находясь гораздо ближе к главным силам французов, сохранила бы возможность участвовать в нем. Во всяком случае, наступление на правое крыло французов ввело бы их в заблуждение, если главное направление в наступлении немцев, как мы все еще полагаем, вопреки противоположному мнению многочисленных военных и невоенных любителей потолковать о новостях, намечалось бы против французского левого крыла.

Внезапная и успешная атака на Виссамбур показывает, что у немцев имелись такие сведения о расположении французов, которые побудили их произвести этот маневр. В погоне за реваншем французы опрометчиво бросились в ловушку. Маршал Мак-Магон немедленно стал стягивать свои корпуса к Виссамбуру, а для завершения этого маневра, как сообщают, ему требовалось два дня. Но кронпринц не намеревался предоставлять ему это время. Он немедленно использовал свое преимущество и в субботу атаковал французов около Вёрта на реке Сор, приблизительно в пятнадцати милях к юго-западу от Виссамбура[24]24
  Сражение при Вёрте (Эльзас) – одно из первых крупных сражений франко-прусской войны, происшедшее 6 августа 1870 г., окончилось поражением французских войск под командованием Мак-Магона.


[Закрыть]. Мак-Магон занимал, как он сам описывает, сильную позицию. Тем не менее к пяти часам пополудни он был выбит из нее и, как предполагал кронпринц, со всеми своими силами отступал к Бичу. Таким путем он мог бы избежать участи быть отброшенным к Страсбургу, в сторону от центра боевых действий, и сохранил бы коммуникации с основной массой армии. Однако из позднейших телеграфных сообщений из Франции явствует, что на самом деле он отступал по направлению к Нанси и что его штаб находится теперь в Саверне.

Два французских корпуса, направленные для того, чтобы задержать наступление немцев, состояли из семи пехотных дивизий, из которых, как мы полагаем, по крайней мере, пять участвовали в боевых действиях. Возможно, что в течение боя все они и могли поочередно подойти, но восстановить равновесие они были не в состоянии, подобно тому как не удалось это сделать австрийским бригадам, появлявшимся последовательно одна за другой на поле сражения при Мадженте[25]25
  В сражении при Мадженте на подступах к Милану 4 июня 1859 г. во время войны Франции и Пьемонта против Австрии французские войска нанесли поражение австрийской армии и овладели Маджентой, а затем вступили в Милан; австрийская армия в результате поражения при Мадженте была вынуждена очистить большую часть Ломбардии. Ход сражения освещен в статьях Энгельса «Военные события», «Поражение австрийцев», «Сражение при Мадженте» (см. настоящее издание, т. 13, стр. 391—405).


[Закрыть]. Во всяком случае, мы можем с уверенностью считать, что здесь было разбито от одной пятой до одной четверти всех французских сил. С немецкой стороны в бою участвовали, вероятно, те же войска, авангард которых овладел Виссамбуром, а именно 2-й баварский, 5-й и 11-й северогерманские корпуса. Из них 5-й корпус состоит из двух познанских, пяти силезских и одного вестфальского полков, а 11-й корпус – из одного померанского, четырех гессен-кассельских и нассауских и трех тюрингенских полков; таким образом, в боевых действиях участвовали войска из самых различных частей Германии.

В этих военных действиях нас больше всего поражает стратегическая и тактическая роль каждой армии. Их роли прямо противоположны тому, чего можно было бы ожидать, согласно установившейся традиции. Немцы наступают, французы обороняются. Немцы действуют стремительно и большими массами, которыми они легко управляют; французы же сами признают, что после двухнедельного сосредоточения их войска были еще так разбросаны, что потребовалось два дня, чтобы свести вместе два армейских корпуса. В результате этого они были разбиты по частям. Судя по тому, как французы передвигают свои войска, их можно принять за австрийцев. В чем же искать объяснение этому? Только в том, что это должно было неизбежно произойти при Второй империи. Удара под Виссамбуром оказалось достаточно, чтобы привести в возбуждение весь

Париж, а также, без сомнения, взволновать и армию. Необходим был реванш: немедленно же посылают Мак-Магона с двумя корпусами, чтобы взять этот реванш; шаг безусловно ошибочный, но все равно его приходилось делать, и он был сделан – с известным уже нам результатом. Если силы маршала Мак-Магона нельзя увеличить настолько, чтобы он мог снова встретиться с кронпринцем, последний, пройдя каких-нибудь пятнадцать миль на юг, сможет захватить железную дорогу Страсбург – Нанси, устремиться к Нанси и обойти в результате этого движения любую оборонительную линию, которую французы могли бы надеяться удержать перед Мецем. Нет сомнения, что именно страх перед этим заставляет французов оставить Саарскую область. Кронпринц, предоставив своему авангарду преследовать Мак-Магона, может также немедленно повернуть вправо и двинуться через высоты к Пирмазенсу и Цвейбрюккену, чтобы надлежащим образом соединиться с левым крылом армии принца Фридриха-Карла. Последний находился все это время где-то между Майнцем и Саарбрюккеном, тогда как французы настойчиво утверждали, что он находится у Трира. Какое влияние на его движение окажет поражение корпуса генерала Фроссара у Форбаха[26]26
  В сражении при Форбахе (Лотарингия) 6 августа 1870 г. прусскими войсками был разбит 2-й корпус французской армии под командованием генерала Фроссара. В исторической литературе сражение при Форбахе называется также сражением при Шпихерне. В дальнейшем Энгельс употребляет также и это второе наименование.


[Закрыть], за которым вчера, по-видимому, последовало продвижение пруссаков к Сент-Авольду, мы пока установить не можем.

Если после Виссамбура для Второй империи победа была совершенно необходима, то теперь, после Вёрта и Форбаха, она нуждается в ней в гораздо большей степени. Если Виссамбура было достаточно, чтобы нарушить все прежние планы в отношении действий правого крыла, то сражения, происходившие в субботу, неизбежно расстроили все подготовительные мероприятия для армии в целом. Французская армия утратила всякую инициативу. Ее передвижения диктуются не столько военными соображениями, сколько политической необходимостью. Армия в 300000 человек находится почти на виду у противника. И если она должна в своих передвижениях руководствоваться не тем, что делается в неприятельском лагере, а тем, что происходит или может произойти в Париже, то она уже наполовину разбита. Никто, конечно, не может с уверенностью предсказать исход генерального сражения, которое вскоре неминуемо произойдет, если оно уже не происходит. Можно только сказать, что если Наполеон III будет еще в течение недели применять такую стратегию, образцы которой он показывает, начиная с четверга [4 августа. Ред.], то одного этого будет достаточно, чтобы уничтожить самую лучшую и самую большую армию в мире.

Телеграммы императора Наполеона лишь усугубят впечатление, которое произвели прусские отчеты об этих сражениях. В субботу в полночь он сообщал одни только факты:

«Маршал Мак-Магон проиграл сражение. Генерал Фроссар был вынужден отступить».

Три часа спустя были получены известия, что связь императора с маршалом Мак-Магоном прервана. В шесть часов утра в воскресенье было признано, что генерал Фроссар потерпел поражение значительно западнее Саарбрюккена, у самого Форбаха, чем по существу подтверждался серьезный характер этого поражения; заявлением о том, что «войска, которые оказались разъединенными, сосредоточиваются у Мена» признавалась, далее, невозможность немедленно задержать наступление немцев. Следующую телеграмму трудно понять;

«Отступление произойдет в полном порядке» (?).

Чье же отступление? Не маршала Мак-Магона, так как связь с ним все еще прервана. Не генерала Фроссара, потому что далее император сообщает, что «от генерала Фроссара нет никаких известий». И если в 8 часов 25 минут утра император мог говорить только в будущем времени о предстоящем отступлении войск, расположение которых ему не было известно, то какое значение следует придавать телеграмме, отправленной восемью часами ранее, в которой он заявляет в настоящем времени, что «отступление происходит в полном порядке». Все эти позднейшие сообщения выдержаны в том же духе, как и первое: «Tout peut se retablir» [Все поправимо. Ред.]. Победы пруссаков были настолько серьезны, что они не позволяли прибегнуть к тактике, которой император, естественно, стал бы придерживаться. Он не мог осмелиться скрыть истину в надежде сгладить впечатление одновременным сообщением о последующем сражении с иным результатом. Пощадить гордость французского народа, скрыв от него, что две французские армии потерпели поражение, было уже невозможно, и поэтому ему не оставалось ничего другого , как положиться на то страстное желание вернуть утраченное, которое вести о подобных бедствиях в прежние времена вызывали в сердцах французов. В личных телеграммах императрице и министрам, несомненно, была намечена линия их публичных выступлений или, что даже более вероятно, из Меца им доставляли подлинный текст соответствующих заявлений. Из всего этого мы делаем вывод, что, каково бы ни было настроение французского народа, все стоящие у власти лица, начиная от императора, находятся в крайне подавленном состоянии, что само по себе чрезвычайно знаменательно. В Париже введено осадное положение – бесспорный признак того, что может последовать за новой победой пруссаков, а воззвание министерства заканчивается следующими словами:

«Будем же упорно сражаться, и отечество будет спасено».

Спасено! Французы могут, пожалуй, спросить себя: от чего спасено? От вторжения, предпринятого пруссаками для того, чтобы предотвратить французское вторжение в Германию. Если бы пруссаки были разбиты и подобный призыв раздался из Берлина, его смысл был бы ясен, так как каждая новая победа французского оружия означала бы новую аннексию Францией германской территории. Но если прусское правительство будет достаточно благоразумно, то поражение французов будет означать только, что попытка помешать Пруссии беспрепятственно продолжать свою германскую политику потерпела неудачу, и трудно поверить, что набор en masse [всеобщий. Ред.], вопрос о котором, как сообщают, обсуждается французскими министрами, позволит возобновить наступательную войну.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1711, 8 августа 1870 г.

ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. – V

Суббота, 6 августа, была критическим днем первого периода кампании. Первые немецкие сообщения, крайне сдержанные, скорее скрывали, чем показывали важное значение достигнутых в этот день результатов. Только по последующим более полным отчетам и по некоторым неловким признаниям французских донесений мы можем судить о полной перемене военной обстановки, происшедшей в субботу.

В то время как Мак-Магон потерпел поражение на восточных склонах Вогезов, три дивизии Фроссара и по крайней мере один полк корпуса Базена, 69-й, – всего сорок два батальона – были отброшены дивизией Камеке 7-го (вестфальского) корпуса и двумя дивизиями, Барнекова и Штюльпнагеля, 8-го (рейнского) корпуса – в общей сложности тридцатью семью батальонами, – с высот южнее Саарбрюккена, за Форбах и дальше. Так как немецкие батальоны больше по численному составу, то, по-видимому, количество войск, введенных в действие, было почти равным, но французы обладали позиционным преимуществом. Слева от Фроссара находились семь пехотных дивизий Базена и Ладмиро, а в тылу у него – две гвардейские дивизии. Но за исключением одного полка, о котором сказано выше, ни один человек из всех этих дивизий не пришел на помощь злополучному Фроссару, После жестокого поражения он вынужден был отойти, и теперь он, так же как Базен, Ладмиро и гвардия, со всеми своими войсками отступает к Меду. Немцы преследуют отступающих и в воскресенье были уже в Сент-Авольде, причем вся Лотарингия до самого Меца открыта для их наступления.

Тем временем Мак-Магон, де Файи и Канробер отступают не к Бичу, как сначала указывалось, а к Нанси; штаб Мак-Магона в воскресенье находился в Саверне. Отсюда видно, что эти три корпуса не только разбиты, но и отброшены назад в направлении, расходящемся с путем отступления остальной части армии. Таким образом, рассмотренное нами вчера стратегическое превосходство, которого добивался кронпринц своим наступлением, по-видимому, достигнуто, по крайней мере частично. Пока император отступает прямо на запад, Мак-Магон все больше уклоняется на юг и вряд ли достигнет Люневиля к тому времени, когда остальные четыре корпуса сосредоточатся под прикрытием Меца. Но расстояние от Саргемина до Люневиля лишь на несколько миль больше, чем от Саверна до Люневиля. И не следует думать, что в то время как Штейнмец преследует императора, а кронпринц старается настигнуть Мак-Магона в узких горных проходах Вогезов, принц Фридрих-Карл, находившийся в воскресенье в Блискастеле с авангардом где-то возле Саргемина, остается безучастным зрителем. Вся северная Лотарингия представляет собой отличное поле действий для конницы, а в Люневиле в мирное время всегда находился штаб значительной части французской кавалерии, расквартированной в его окрестностях. При большом превосходстве немецкой кавалерии как в количественном, так и в качественном отношении трудно предположить, что крупные массы этого рода войск не будут сразу же брошены в направлении на Люневиль с целью перерезать коммуникации между Мак-Магоном и императором, разрушить железнодорожные мосты на линии Страсбург – Нанси и, если возможно, также и мосты через реку Мёрт. Возможно даже, что немцам удастся вклинить между этими двумя разъединенными частями французской армии и свои пехотные войска, заставив Мак-Магона отступать еще дальше к югу и пойти еще более обходным путем для восстановления связи с остальной армией. Нечто подобное уже произошло, как это видно из признания императора в том, что в субботу его связь с Мак-Магоном была прервана; в то же время зловещий признак страха перед более серьезными последствиями обнаруживается в сообщении о предполагаемом переводе французской главной квартиры в Шалон.

Таким образом, из восьми корпусов французской армии четыре полностью или почти полностью разбиты, притом всякий раз по частям, а местонахождение одного из них, 7-го (Феликса Дуэ), совершенно неизвестно. Стратегия, сделавшая возможными такие ошибки, достойна австрийцев времен их наибольшей беспомощности. Она напоминает нам не Наполеона, а Больё, Макка, Дьюлаи и им подобных. Представьте себе Фроссара, который целый день должен был вести бой у Форбаха, в то время как слева от него и не далее чем в десяти милях или около этого от линии Саара, семь дивизий оставались простыми зрителями! Это было бы совершенно необъяснимым, если не предположить, что им противостояли немецкие силы, достаточные для того, чтобы помешать этим дивизиям поддержать войска Фроссара или оказать ему помощь самостоятельной атакой. Но это единственно возможное оправдание допустимо лишь при условии, что немцы, как мы всегда говорили, намеревались вести решающее наступление своим крайним правым флангом. Поспешное отступление к Мецу снова подтверждает этот взгляд; оно чрезвычайно похоже на попытку своевременно отойти с позиции, коммуникации которой с Мецем уже находились под угрозой. Мы не знаем, какие германские части находились против дивизий Ладмиро и Базена и, возможно, охватывали их фланг, но не нужно забывать, что из семи или более дивизий Штейнмеца в бою принимали участие только три.

Между тем, появился еще один северогерманский корпус – 6-й, или верхнесилезский. В четверг на прошлой неделе он проследовал через Кёльн и находится теперь в распоряжении Штейнмеца или Фридриха-Карла, относительно которого «Times» продолжает настойчиво утверждать, что он пребывает на крайнем правом фланге у Трира, хотя в том же номере помещена телеграмма о его продвижении из Хомбурга в Блискастель. Превосходство немцев как в отношении численности и морального состояния, так и в стратегическом отношении теперь, должно быть, настолько велико, что некоторое время они безнаказанно могут предпринимать почти все, что им угодно. Если император намерен держать свои четыре армейских корпуса в укрепленном лагере в Меце, – а в противном случае он вынужден непрерывно отступать до самого Парижа, другого выбора у него нет, – то это не остановит наступления немцев, так же как и попытка Бенедека в 1866 г. вновь собрать свою армию под прикрытием Ольмюца не задержала наступления пруссаков на Вену[27]27
  Имеется в виду один из эпизодов австро-прусской войны 1866. года. После поражения при Садове 3 июля 1866 г. австрийские войска отступили к Ольмюцу (чешское название Оломоуц) с расчетом отвлечь таким образом прусскую армию от наступления на Вену. Этот план не имел успеха, так как прусские войска, выставив заслон против Ольмюца, повели наступление на столицу Австрии.


[Закрыть]. Бенедек! Какое сравнение для победителя при Мадженте и Сольферино! И, тем не менее, оно более уместно, чем всякое другое. Подобно Бенедеку, император сосредоточил свои войска на позиции, с которой он мог бы двинуть их в любом направлении, и притом за целых две недели до сосредоточения противника. Подобно Бенедеку, Луи-Наполеон ухитрился действовать так, что его корпуса были разбиты по частям один за другим благодаря численному превосходству или же превосходству командования противника. Но мы боимся, что на этом сходство прекращается. Бенедек после недели ежедневных поражений все же располагал достаточными силами для последней упорной битвы при Садове. У Наполеона же, судя по всему, после двух дней боев войска оказались почти безнадежно разъединенными, и он не в состоянии даже сделать попытки дать генеральное сражение.

Мы полагаем, что теперь откажутся от намечавшейся военной экспедиции в Балтику, если когда-либо она и замышлялась не только как простая демонстрация. Каждый батальон будет нужен на восточной границе. Из 376 батальонов французской армии 300 входили в состав шести линейных корпусов и одного гвардейского, которые, как нам известно, находились между Мецем и Страсбургом. 7-й линейный корпус (Дуэ), то есть еще сорок батальонов, был, возможно, направлен либо в Балтику, либо на соединение с главными силами армии. Остальных тридцати шести батальонов было едва достаточно для Алжира и для несения разного рода службы внутри страны. Какими же ресурсами располагает император для получения подкреплений? Эти ресурсы – 100 четвертых батальонов, которые в настоящее время формируются, и мобильная гвардия. Но они состоят – первые большей частью, а вторая целиком – из необученных рекрутов. Когда четвертые батальоны могут быть готовы к выступлению, мы не знаем, но им придется выступить независимо от того, готовы они или нет. О том, что представляет собой в настоящее время мобильная гвардия, мы можем судить по событиям в Шалонском лагере на прошлой неделе[28]28
  Энгельс имеет в виду антибонапартистские выступления парижских батальонов мобильной гвардии, состоявших из. рабочих и мелкой буржуазии; эти выступления произошли в Шалонском лагере в начале августа 1870 года.


[Закрыть]. Как четвертые батальоны, так и мобильная гвардия содержат, несомненно, хороший солдатский материал, но это еще не солдаты, это еще не войска, способные выдержать удар людей, научившихся брать атакой митральезы. С другой стороны, дней через десять немцы смогут выставить от 190000 до 200000 солдат своих четвертых батальонов и др., то есть цвет своей армии, и, кроме того, по крайней мере такое же количество войск ландвера, причем все эти войска пригодны для службы на фронте.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1712, 9 августа 1870 г.

ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. – VI

Теперь уже не остается никакого сомнения в том, что едва ли когда-нибудь война начиналась с таким крайним пренебрежением к правилам простого благоразумия, как наполеоновская «военная прогулка на Берлин». Война за Рейн была последним и самым крупным козырем Наполеона; но в то же время неудачный исход такой войны означал падение Второй империи. Это хорошо понимали в Германии. Постоянное ожидание войны с Францией являлось одним из главных мотивов, заставивших очень многих немцев примириться с переменами, происшедшими в 1866 году. Если в известном смысле Германия оказалась расчленена, то с другой стороны она усилилась; военная организация Северной Германии давала значительно большую гарантию безопасности, чем военная организация более крупного, но инертного старого Германского союза[29]29
  Германский союз – объединение немецких государств, созданное в 1815 г. Венским конгрессом и первоначально включавшее 34 государства и 4 вольных города. Союз не имел ни централизованной армии, ни финансовых средств и сохранял все основные черты феодальной раздробленности; его единственный центральный орган– Союзный сейм, заседавший под председательством представителя Австрии, обладал ограниченными правами и служил орудием реакционных сил в борьбе против революционного движения. Распавшийся во время революции 1848—1849 гг., Германский союз был в 1850 г. восстановлен. Союз окончательно прекратил свое существование во время австро-прусской войны 1866 г. и был заменен Северогерманским союзом (см. примечание 11).


[Закрыть]. Эта новая военная организация была рассчитана на то, чтобы за одиннадцать дней призвать под ружье 552000 человек линейных войск и 205000 ландвера, сформированных в батальоны, эскадроны и батареи, а через две или три недели – еще 187000 резервных войск (Ersatztruppen), полностью подготовленных для боевых действий. И это не было тайной. Весь план с указанием различных корпусов, на которые разделялись эти войска, округов, в которых должен был формироваться каждый батальон и т. п., неоднократно опубликовывался. Более того, мобилизация 1866 г. показала, что эта организация существует не только на бумаге. Каждый человек был должным образом взят на учет; было также хорошо известно, что в ведомстве каждого командира округа ландвера приказы о призыве каждого человека были уже заготовлены и оставалось только проставить на них дату. Но для французского императора эти огромные силы существовали только на бумаге. Все силы, собранные им к началу кампании, состояли самое большее из 360000 войск Рейнской армии и помимо этого 30000—40000 человек, предназначенных для балтийской экспедиции, – всего около 400000 войск. При таком невыгодном численном соотношении сил и при таком длительном времени, которое требовалось для подготовки новых французских формирований (четвертых батальонов) к боевым действиям, императору оставалось возлагать единственную надежду на успех внезапного нападения в момент, когда мобилизация в Германии была еще в разгаре. Мы видели, как ускользнула эта возможность, как был упущен даже и второй шанс на успех – наступление на Рейн. Укажем, теперь и на другую ошибку.

Расположение французской армии ко времени объявления войны было превосходным. Это, очевидно, являлось неотъемлемой частью тщательно продуманного плана кампании. Три корпуса в Тионвиле, Сент-Авольде и Биче – в первой линии, непосредственно у самой границы; два корпуса в Меце и Страсбурге – во второй линии; два корпуса в резерве, около Нанси, и восьмой корпус в Бельфоре. Используя железные дороги, можно было в течение нескольких дней сосредоточить все эти войска для наступления либо из Лотарингии через реку Саар, либо из Эльзаса через Рейн и нанести удар, смотря по обстоятельствам, в северном или в восточном направлении. Но эта диспозиция была пригодна только для наступления. Для обороны она совершенно не годилась. Первым условием расположения армии для обороны является следующее: передовые части должны быть на таком расстоянии от главных сил, чтобы можно было своевременно получить сведения о наступлении противника и сосредоточить войска до его подхода. Предположим, что потребуется суточный переход, чтобы подвести ваши фланговые части к центру; в таком случае ваш авангард должен находиться впереди центра по крайней мере на расстоянии суточного перехода. А в данном случае три корпуса– Ладмиро, Фроссара и де Файи, – а позже также и часть корпуса Мак-Магона, были расположены непосредственно у самой границы, и вместе с тем они были растянуты на линии Виссамбур – Сьерк, на расстоянии по меньшей мере в девяносто миль. Чтобы подтянуть фланговые части к центру, потребовалось бы целых два дня марша, и тем не менее даже тогда, когда стало известно, что немцы находятся в нескольких милях впереди, не было принято никаких мер, чтобы сократить протяженность фронта или выдвинуть авангарды вперед на такое расстояние, которое обеспечило, бы своевременное получение сведений о готовящемся наступлении. Нужно ли удивляться, что несколько корпусов были разбиты по частям?

Следующая ошибка состояла в том, что одна дивизия Мак-Магона была расположена восточное Вогезов, у Виссамбура, – на позиции, заманчивой для атаки ее превосходящими силами. Поражение Дуэ повлекло за собой очередную ошибку Мак-Магона, который попытался возобновить бои восточное Вогезов и этим еще более отдалил правый фланг от центра, оставив неприкрытыми свои коммуникации с ним. В то время как правый фланг (корпус Мак-Магона и по меньшей мере часть корпусов Файи и Канробера) был разгромлен при Вёр-те, центр (Фроссар и две дивизии Базена, как это теперь выяснилось) потерпел жестокое поражение перед Саарбрюккеном. Остальные войска находились слишком далеко, чтобы прийти на помощь. Ладмиро все еще был близ Бузонвиля, остатки войск Базена и гвардия находились около Буле, главные силы Канробера оказались у Нанси, часть войск де Файи была совершенно потеряна из виду, а Феликс Дуэ, как мы узнаем теперь, 1 августа находился в Альткирке, в самой южной части Эльзаса, почти в 120 милях от поля сражения при Вёрте, и, по-видимому, не располагал достаточными железнодорожными транспортными средствами. Все мероприятия свидетельствуют только о сомнениях, нерешительности, колебаниях, – и это происходит в самый решающий момент кампании.

А какое представление о противнике создавали у солдат? Правда, в последний момент император сказал своим солдатам, что им придется встретиться с «одной из лучших армий Европы» – все это так, но эти слова были пустым звуком после того, как им годами внушалось презрение к пруссакам. Лучше всего это показывает свидетельство в газете «Temps» капитана Жанро, на которого мы уже ссылались [См. настоящий том, стр. 21. Ред.] и который только три года тому назад оставил армию. Он был взят в плен пруссаками во время боя, явившегося для них «боевым крещением», провел среди них два дня и за это время видел большую часть их 8-го армейского корпуса. Он был поражен, увидев, насколько его представление о пруссаках расходилось с действительностью. Вот первое впечатление, возникшее у Жанро, когда его доставили в лагерь пруссаков:

«Оказавшись в лесу, я увидел совершенно иную картину. Под деревьями стояли сторожевые посты, батальоны были сосредоточены вдоль дорог; и пусть никто не пытается обманывать общественное мнение способом, недостойным нашей страны и нашего теперешнего положения: с первых же шагов мне бросились в глаза черты, характерные для превосходной армии (une belle et bonne armee), а также и для нации, обладающей мощной организацией для войны. В чем заключались эти отличительные черты? Во всем. Поведение солдат, подчинение каждого их движения воле начальников, обеспеченное наличием гораздо более строгой дисциплины, чем у нас, веселость одних, серьезный и решительный вид других, патриотизм, который обнаруживало большинство из них, усердие офицеров, проявляемое во всем и всегда, и особенно, в чем мы можем позавидовать им, моральные достоинства унтер-офицеров – вот что сразу поразило меня и что у меня постоянно перед глазами с тех пор, как я провел два дня среди этой армии и в этой стране, где таблички с номерами местных батальонов ландвера, установленные на определенных расстояниях, напоминали о том, на какое напряжение сил способна страна в момент, когда она находится в опасности и охвачена честолюбивыми стремлениями».

У немцев все было совершенно иначе, чем у французов. Они, конечно, по достоинству оценили боевые качества французов. Сосредоточение германских войск производилось быстро, но осмотрительно. Все, кого можно было отправить на фронт, были туда отправлены; и поскольку выяснилось, что 1-й северогерманский армейский корпус находится в Саарбрюк-кене в армии принца Фридриха-Карла, – все 550000 линейных войск, все люди, лошади и орудия несомненно уже доставлены на фронт, где к ним должны присоединиться южногерманские войска. И эффект от такого огромного численного перевеса до сих пор еще усиливался превосходством военного командования.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1714, 11 августа 1870 г.