Текст книги "Игра (ЛП)"

Автор книги: Карина Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

– Хороший бонус, – комментирует Брэм.

– Само собой я дам их вам, – говорит Линден.

– Но нас шесть, вместе со Стеф и Николой, – говорю я. – Получается, пойти смогут не все.

– Все в порядке, – говорит Лаклан. – Идите без меня.

Я шлепаю по столу разочарованно.

– Не глупи, – говорю я ему. – Ты здесь гость, так что определенно пойдешь. Это непременный атрибут Сан-Франциско. Я не пойду. Уверена, Линден бы все равно меня не пригласил.

И когда я смотрю на Линдена и вижу вспышку робости в его глазах, я знаю, это правда. Когда он составляет план действий, иногда он очень кстати не учитывает меня. Пока Стеф не начинает сердиться. Но не могу сказать, что не делаю то же самое.

– О, мать вашу, – говорит Брэм. Я куплю себе собственный VIP билет. Вот. Проблема решена.

Лаклан качает головой.

– Не беспокойся, приятель. Так или иначе, я не поклонник музыкальных фестивалей.

– Тебе не нравится музыка? – Спрашиваю я.

Он хмурится.

– Я люблю музыку. А вот людей не очень.

Не могу не улыбнуться.

– Может, мы похожи больше, чем я думала.

Клянусь, что вижу тень улыбки на его губах.

– Ауч, но на Outside Lands приходят едва одетые цыпочки, литрами глушащие вино и танцующие в бикини под музыку, даже если она не играет, – говорит Линден. – Удачное место чтобы подцепить парочку, что скажешь?

Какого хрена? Я таращусь на Линдена. Я знаю, он предлагает подобное дерьмо только чтобы разозлить меня.

– Нет, – Лаклан быстро отмахивается от него. – Не моя компания, не в моем стиле.

– Элтон Джон будет хедлайнером в воскресенье, – добавляет Брэм, и я могу сказать, что он пинает Линдена под столом, потому что Линден посылает ему этот «что я сделал?» взгляд. – Ты не можешь пропустить легенду.

Лаклан хмыкает в ответ. Думаю, это означает «посмотрим».

Остальная часть вечера проходит под разговоры о музыкальных фестивалях и группах. Столько много шотландских акцентов сразу. Лаклан, как и я, не особо участвует в разговоре, мы просто сидим и слушаем Линдена и Брэма, которые спорят какая группа лучше, Massive Attack или Portishead. Отчасти это хорошо. Их непрекращающаяся болтовня обеспечивает фоновый шум, и гарантирует, что они оба находятся в своем братском мире. Это означает, что Лаклан и я в своем собственном.

Не то чтобы мы даже разговаривали друг с другом, и не то чтобы он знал, что находится со мной в моем частном мирке. Просто так приятно сидеть с ним рядом и наслаждаться его присутствием, чувствовать его тепло, вдыхать аромат его кожи. Нахождение в тени этого зверя действует странным образом успокаивающе. Он волнует мое сердце и успокаивает нервы, и я не могу не думать о том, что Брэм прав. И я думаю, что для него это плохо. Действительно очень плохо. Я чертова влюбленная кошечка. И я начинаю думать, что не только на физическом уровне. Я совершенно не знаю этого парня – и кажется, никто не знает – но я чувствую, как меня тянет к нему, будто наша кровь сделана из магнитов, тянущихся друг к другу.

Грустная часть же состоит в том, что все эти сумасшедшие чувства лишь у меня в голове. И вероятно там они и собираются остаться.

Когда вечер продолжается, и Лаклан уходит домой, я чувствую себя потерянной. Не думаю, что когда-либо грустила из-за парня, но стоит этому шотландцу уйти, и я сразу же начинаю скучать по нему. Может, я просто скучаю по взглядам на эти губы, когда я задаюсь вопросом, каково бы было зажать их между зубами, каково будет ощущать их напротив моих губ. Может быть, я скучаю по разглядыванию его татуировок, придумывая для них истории в своей голове – лев на его предплечье символизирует гордость, крест на бицепсе в память о времени, когда он работал как монах-траппист, варя крепкое пиво в Альпах (я не знаю, может это и правда) (прим. пер. католический монашеский орден, основанный в 1664 г. Монахи некоторых северных монастырей зарабатывали на жизнь изготовлением ликёров, а в Бельгии – известного траппистского пива). Может, я скучаю по борьбе с желанием пробежаться пальцами по его бороде, носу, прикоснуться к каждому бледному шраму на его лице

Или может, я просто скучаю по односторонней игре в кошки мышки, в которую он даже не знает, что играет. Эти острые ощущения от погони, то, как каждая маленькая улыбка, которую он мне дарит, каждое произнесенное слово, сама по себе победа. Это словно вызов для меня, попробуй и выиграй. И если есть что-то, что я недавно узнала, так это то, что мне нравится, когда мне бросают вызов.

Когда позже в ту ночь я лежу в постели и смотрю на уличные фонари, я понимаю, что в первый раз моя кровать ощущается пустой. Будто кого-то не хватает. И не того, кто уходит в середине ночи или утром следующего дня. А того, кто остается.

Правда расползается, словно пятно нефти.

Я Кайла Мур, и я одинокая, очень одинокая девушка.

***

Когда в понедельник утром я иду в офис, нет никаких сомнений, что в моей походке чувствуется легкость, я практически парю. Даже если моя статья не выйдет до пятницы, я чувствую себя хорошо. Даже фантастически. Вот оно. Моя новая жизнь. Я отбросила все грустные мысли уик-энда и сосредоточилась на позитиве. После того, как статья выйдет, она поможет (надеюсь) не только Брэму и Лаклану, но и скажет миру: Эй, придурки! Вы все, кто во мне сомневался! Посмотрите на меня! Посмотрите, что я с собой сделала.

Но когда по пути на обед я иду мимо Нила, он выглядит так, будто несет дурные вести.

– Кайла, – говорит он, потянув меня в сторону. – Мне надо с тобой поговорить.

Я никогда не видела, чтоб он был так серьезен.

– Что? – спрашиваю я, заламывая руки. – Все в порядке?

– Более или менее, – говорит он. Он минуту рассматривает свои ногти, потом смотрит на меня и вздыхает, прося взглядом прощения. – В статье будут изменения.

Я выпрямляюсь.

– Какие изменения?

– Она в печати, не переживай, – быстро говорит он. – Просто там, ну, сладкие щечки, Джо не выпустит ее под твоим именем. Он указал в качестве автора меня

– Что?! – вскрикиваю я, достаточно громко, чтоб на нас стали смотреть.

– Извини! – резко шепчет он. – Я не хотел этого, но Джо сказал, что тебя никто не знает. Но хорошая новость в том, что он её напечатает. Ура. – Он делает небольшой, отчаянный прыжок от радости. – Правильно?

Не могу с ним даже разговаривать. Я отталкиваю его, разворачиваюсь и марширую к офису Джо. Слышу, как Нил орет позади меня.

– Не делай этого, оно того не стоит! – Но пошел он. Это моя статья. Мой шанс. И это того стоит.

Дверь Джо закрыта, так что я быстро стучу, пытаясь сделать глубокий вдох, пытаясь усмирить свой гнев, который выходит из под контроля.

– В чем дело? – отрывисто спрашивает он по ту сторону двери.

Я открываю дверь и вхожу, громко закрывая за собой дверь. Он удивленно смотрит, затем наклоняет голову и качает.

– Да, это я, – с горечью говорю я. – Ты знаешь, почему я здесь.

Он смотрит вниз на свои бумаги. Всегда смотрит на свои чертовы бумаги. Используй чертов компьютер как все остальные.

– Насколько я знаю, тебе следует разговаривать с проклятым редактором с немного большим уважением, – резко говорит он. На прошлой неделе я получила сполна грубости от Лаклана, так что этим меня не напугать.

– Ты не пропустил мое имя под статьей! – говорю я, размахивая руками. – Это я написала. Это несправедливо. Это как…это как…

– Это бизнес, – со вздохом говорит он, сжимая пальцами переносицу. – Статья хороша, ты должна гордиться. И это поможет обратить внимания на ту чертову благотворительную инициативу, как ты и хотела. Но если там будет имя кого-то, кто работает в рекламе, это не сработает. Весь уровень доверия уйдет.

– Тогда…тогда позволь мне работать здесь. Ты сказал, я могу писать. Сказал, что я хороша. Так возьми меня в штат.

Он качает головой.

– Кайла, ты хороша в том, что ты делаешь. Журнал не может существовать без рекламы. Пусть авторы занимаются своим делом. Они уже много лет его делают. Ты же написала одну, – он тычет пальцем в воздух, – статью.

– Тогда позволь сохранить мое имя в статье, и позволь мне написать другие, – умоляю я. – Дай мне снова попробовать свои силы. Я могу доказать, что способна на это. Я могу делать больше, чем просто заниматься гребаной рекламой!

Его огромные, волосатые ноздри раздуваются от моих слов. Он терпеливо складывает руки перед собой.

– Послушай. Ты ведь изначально не собиралась писать. Просто цени этот опыт и гордись тем, что он был достаточно хорош, чтобы попасть в печать. Хотя уверен, Нил как следует поработал над ней. Если ты посмотришь с этой стороны, уверен, он, так же как и ты заслуживает, чтобы там стояло его имя. – Он откашливается и начинает рыться в хаосе из бумажных стаканчиков и стикеров на столе. – Теперь, если ты меня извинишь, я вернусь к работе и сделаю вид, что ты не вломилась сюда в этой отвратительной, наглой манере, и ты можешь вернуться к тому, что ты обычно делаешь. Поняла?

Я сжимаю губы, пока не становится больно. Мне так хочется заорать, завизжать, бросить в него что-нибудь. Но это мне не поможет. Я ненавижу, ненавижу, ненавижу признавать поражение, но это оно – полное фиаско.

Я покидаю его офис, отказываясь смотреть на тех, кто мог услышать мою вспышку, и направляюсь прямо в туалет. Какое облегчение, что там пусто, и я мчусь к туалетной кабинке, опускаю крышку унитаза и сажусь. Хватаюсь за голову и дышу, дышу, дышу, пытаясь удержать все это на месте.

Срывы не характерны для меня. Не те, которые, кажется, выворачивают вас наизнанку, как этот. И я знаю, это глупо чувствовать себя вот так, когда я должна была предвидеть подобное. Это просто статья. Единственная написанная мной. И я была идиоткой, думая, что это приведет к чему-то, что изменит мою жизнь.

Но я не могу игнорировать разочарование. Оно ранит. Более того, мне стыдно. Я стольким рассказала об этом, и знаю, многие в уик-энд будут искать эту статью. Ага, я все сделала хорошо…но это не то же самое.

Весь обеденный перерыв я остаюсь в туалете, сдерживая слезы и глотая свой гнев. Потом, спустя некоторое время, я отбрасываю в сторону жалость и переключаюсь на себя, мою следующую цель. Ругаю себя за то, что набросилась на Джо. Он осел и определенно не прав, но за то, что разговаривала с ним вот так, я могла потерять работу, свою настоящую работу. Это было жутко рискованно, я не думала головой. Несмотря на то, что все просто ужасно, что мне действительно нужно сделать, так и это вернуться к Джо и извиниться за свой выпад.

Но моя гордость может быть львицей, и вместо этого, когда я, наконец, успокаиваюсь и возвращаюсь в свой кабинет, я сажусь и посвящаю себя моей реальной работе – той за которую мне платят. Тому единственному, что я знаю, как делать.

Понедельники чертов отстой.

Глава 8

КАЙЛА

Разумеется, мне с трудом удается выбросить это из головы. Я на всю неделю залегла на дно, закрываясь от всего мира. Единственный человек, кого я вижу, это мама. Хоть я и не планировала навещать даже ее, потому что знаю, она будет спрашивать о статье, а я не хочу ее огорчать. Но по телефону у нее такой грустный голос, она звучит так беспомощно, может быть даже больше, чем обычно, что я не могу сказать нет.

– Хочешь об этом поговорить? – спрашивает она меня, смотря по телевизору повтор сериала Няня, пока я делаю для нас обед. В конце концов, я сказала ей, что в статье были изменения, но не стала вдаваться в подробности.

– Не то чтобы очень, – говорю я.

– Хорошо. Поговорим, когда ты будешь готова. Только помни, что я говорила тебе в прошлый раз – у тебя свой собственный путь

Да, но мой путь официально ведет в никуда.

В выходные я тоже сижу дома, поедая карамельное мороженое в вафельном стаканчике и листая Netflix. Я знаю, сейчас идет фестиваль Outside Lands, знаю, что Стеф и Никола начинают злиться на мою неспособность ответить на их телефонный звонок или смс. В пятницу я даже получила смс от Брэма, с вопросом «Кайла, что случилось?». Полагаю, он прочитал статью, которую написал Нил. Тем не менее, я делаю вид, что ее не существует.

Когда я просыпаюсь в воскресенье, то понимаю, что это не будильник, который словно звучит у меня в голове. Это мой домофон.

Я стону, накидываю халат с леопардовым принтом и иду к домофону.

– Что надо? – со злостью говорю я, глядя на часы на микроволновке. Сейчас десять утра, а я планировала спать весь день.

– Эй! – вопит Стеф, голос потрескивает. – Если ты не пустишь нас наверх, я позвоню твой маме.

Тьфу. С нее станется, да. Стеф и моя мама любят друг друга.

– Ладно, – говорю я, нажимая кнопку, открываю дверь и затем иду на кухню, чтобы сделать себе кофе. До того, как придется столкнуться с сегодняшним днем, мне необходим кофеин.

Через пару минут в квартиру влетают Стеф и Никола.

– Что за черт, Кайла? – восклицает Стеф, бросая свою сумочку на мой диван. Они обе выглядят так, будто только что встали с кровати, одетые в пижамные штаны, шлепанцы и толстовки. – Где ты была?

– Я была здесь, – устало говорю я, открывая пакет с кофе и глубоко вдыхая.

Стеф идет прямо ко мне, оглядывая меня сверху донизу, будто проверяя на наличие признаков повреждения или похищения.

– Ты игнорировала наши звонки и смс…

Я пожимаю плечами и отмеряю кофе, засыпаю в фильтр и нажимаю кнопку включения.

– На этой неделе мне не особо хотелось с кем-то общаться. Прости.

– Брэм рассказал нам о статье, – тихо говорит Никола. – Мы ее прочитали. Она классная, Кайла, правда. Он так этому рад…но…что произошло?

Я вздыхаю и поворачиваюсь к ним лицом, скрещивая руки на груди.

– Хочешь сказать, почему там нет моего имени?

– Да, – говорит Стеф. – Кто такой Нил? Тот самый Нил, которого мы как-то встретили?

Я киваю. Мы тусовались все вместе.

– Ага, тот самый. Он ее редактировал и Джо подумал, будет лучше, если в качестве автора статьи будет указано его имя, так как я на самом деле не журналист.

– Ерунда какая, – нахмурившись, говорит Никола. – Мы не обманываем тебя, когда говорим, что она великолепна. Имею в виду, ты на самом деле должна гордиться собой.

А я горжусь собой? Не знаю.

Я отворачиваюсь.

– Что ж, как есть, так и есть. Я это уже пережила.

– Если бы ты это пережила, не избегала бы лучших друзей, – говорит Стеф, кладя руку мне на плечо. – Тебе нужны обнимашки?

Я убираю ее руку и отхожу назад.

– Конечно же, нет,– смотрю на них обоих. – Почему в такую рань вы обе здесь? Кто встает в восемь утра в воскресенье?

– Твои друзья, – умоляюще говорит Стеф, – которые хотят убедиться, что ты здесь и готова пойти сегодня на фестиваль.

– О, черт возьми, нет, – говорю я, энергично качая головой. – Я не собираюсь этого делать. Я уже пропустила два дня. Какой смысл идти в третий день?

– Два очень веселых дня, – говорит Стеф. – Не пропусти последний. Это поможет тебе отвлечься, и думаю тебе надо выйти из квартиры до того, как ты начнешь писать в баночку и отрастишь когти на ногах.

– Как Говард Хьюз, – добавляет Никола.

Я безразлично смотрю на нее.

– Да, я знаю кто такой Говард Хьюз.

– Пожалуйста. Даже Ава пойдет, – говорит Никола. – Она так взволнована.

– Ты собираешься нарядить ее в маленькую фею хипстера? – спрашиваю я, представляя себе ее дочь с ободком и перьями, которые носят девушки, толпами посещающие такие фестивали.

– Может быть.

– Ну, жаль вас разочаровывать, – говорю я им, – но сегодня воскресенье в носках, и мне надо почитать и вздремнуть. – Я выкидываю вперед ногу, демонстрируя гольфы с Миньонами.

– Нахрен воскресенье в носках, – говорит Стеф. – Знаешь, кто еще там будет? – заговорчески добавляет она.

Я сглатываю, в животе разливается тепло.

– Кто?

– Лаклан, – говорит она. Она добавляет понимающую ухмылку.

– Ну и что? – говорю я ей, игнорируя трепет в груди. Упоминания его имени достаточно, чтоб внутри меня все загорелось, словно включили выключатель.

– Ой, да ладно, – говорит Никола. – Не притворяйся, что ты до сих пор не…

– До сих пор не что? – бросаю я вызов.

– Влюблена по уши.

Я смеюсь и закатываю глаза.

– Влюблена по уши? Пожалуйста. Ты говоришь о Кайле Мур. Исключительной роковой женщине. – Создается впечатление, что эта фраза потеряла свою привлекательность.

– Хорошо, не по уши влюблена, – поправляет Никола. – Увлечена.

– Возбуждена, – добавляет Стеф. – Кайла просто похотливый монстр с бешеным стояком.

Я гримасничаю.

– Когда это говоришь ты, звучит как то не очень.

– Пфф. Подумаешь! Дело в том, что тебе очень надо с кем-нибудь переспать. Целибат для тебя не очень хорошая вещь.

– Несмотря на то, что это может быть правдой, а может, и нет, все мы знаем, что с ним этого не произойдет, – говорю я, постукивая ногой, мечтая, чтоб проклятый кофе капал быстрее. – И я думала, он не собирается туда идти. Он сказал мне, что не любит толпы народу, и что это не для него.

– Брэм купил ему VIP билет на сегодня. Он как-то убедил его, – говорит Никола. Я смотрю на нее, и она выдает улыбку полную надежды. – Знаешь, он в следующее воскресенье уезжает обратно в Шотландию. Это может быть последний шанс, когда ты сможешь его увидеть.

Я беспокойно потираю губы.

– Это правда, – говорит Стеф – Тебе, вероятно, стоит попрощаться.

Я смотрю на них.

– Я не знаю, – неохотно говорю я, хотя в сердце я все знаю. Я хочу увидеть его снова. Еще один раз. Знаю, что ничего не выйдет, но я пристрастилась к тому радостно-возбужденному состоянию, когда он рядом. Я могу не быть по уши влюбленной, но есть что-то такое…я не знаю, освежающее, чувство, словно я снова школьница рядом с предметом обожания. И думаю, Стеф с Николой это тоже понимают.

– Я заеду за тобой в полдень, – говорит Стеф, триумфально улыбаясь, когда они обе машут и практически выбегают из квартиры.

Я с шумом выдыхаю и смотрю на кофейник, который, наконец, готов. Я выпью весь чертов кофейник и тогда буду собираться.

***

Когда время приближается к двенадцати, должна признать, что я на самом деле немного взволнована. Хорошо будет отвлечься от мыслей. И хотя я знаю, что завтра будет отстойный понедельник, и что это может быть последний раз, когда я смогу почувствовать те бабочки, которые порхают во мне, когда я смотрю в неотразимые глаза Лаклана и беспрепятственно, случайно едва касаться его тела, я задаюсь целью жить сегодняшним днем. Сегодня это только о нынешнем днем, и больше ни о чем.

Естественно, это касается и того, чтобы выглядеть лучшим образом. Я хочу выглядеть хорошо, но также не хочу стать похожей на большинство фестивальных девушек. Я останавливаюсь на замшевых сапогах, потому что знаю, как много пыли и грязи в Golden Gate Park, кожаных шортах в качестве стильного акцента, и длинной клетчатой рубашке поверх топа с низкой спиной. Сегодня один из тех немногих дней, в который я могу не надевать лифчик (черт, половина девчонок будет в бикини), так что я пользуюсь случаем. Добавляю небольшую сумочку через плечо, и я готова идти.

Вскоре к тротуару подъезжает джип Линдена со Стеф на переднем сиденье. Я залезаю назад и узнаю, что Брэм везет Николу, Аву и Лаклана.

– Эй, ребята, – говорит Стеф, глядя на меня в зеркало заднего вида, пока мы едем вниз по бульвару Гири в сторону парка. – Просто хотела сказать, знаю, у вас в прошлом были разногласия, но вам действительно надо быть повежливее друг с другом.

Мы с Линденом обмениваемся взглядами.

– Я вежлива, – говорю я.

– Когда это я был не вежлив? – одновременно добавляет Линден.

Стеф глумится над нами.

– Я не тупая. Иногда вы как кошка с собакой. Слушайте, я знаю, все странно и немного неловко из-за того, что вы, ребята, переспали в прошлом…

– Не это причина неловкости, – быстро говорю я, подавшись вперед между сиденьями. – Это потому что потом он повел себя со мной как полная задница. – Я бью кулаком по плечу Линдена.

– Эй, – говорит он, потирая руку. Смотрит на меня пристыженным взглядом, а затем переводит взгляд обратно на дорогу. – Сколько раз я должен извиняться за то, что был чертовым задротом?

– Сколько раз можно говорить задрот? У вас шотландцев другие слова то есть?

– Щазз, – отвечает Линден.

– Он уже много раз извинялся, Кайла, – говорит Стеф. – И все мы знаем, что тогда он был другим. Люди делают ошибки.

– А ты спала с Джеймсом, – указываю я ей. У Стеф и Линдена была очень долгая и сложная история, пока они, наконец, не признались друг другу в любви. – Ты знаешь об ошибках все.

Линден замирает, я знаю, для их брака это все еще щекотливая тема.

– В любом случае, – говорит Стеф, кладя руку на руку Линдена и сжимая, – несмотря на все то, что случилось, я просто хочу видеть, как вы нормально общаетесь. Кайла, если ты перестанешь грубить ему, то он, в свою очередь перестанет вести себя с тобой как придурок.

Я откидываюсь в кресле, скрещивая руки на груди.

– А почему сразу я?

– Потому что ты в данном случае более зрелая, – говорит Стеф и Линден смеется. Она бьет его по плечу, по которому недавно и я, и он снова кричит.

– Что за хрень, Стеф? Дамы, вы можете перестать меня бить?

– Я серьезно, – говорит Стеф. – Кайла. Ты простила его?

Я вздыхаю.

– Конечно да. Все в прошлом и все такое.

– Хорошо. Теперь ты, ковбой, перестань вести себя с ней как придурок.

– Да нормально я себя веду.

– В любом случае перестань.

– Хорошо.

Она смотрит на нас обоих, а затем кивает головой, видимо довольная разговором.

– Хорошо, – говорит она Линдену. – Потому что я никогда раньше не видела чтоб Кайла вела себя как полная дурочка с любым парнем, так что я хочу убедиться, что мы сделаем все, что можем, чтоб у них что-то вышло.

– Что? – вскрикиваю я.

– У них? – спрашивает Линден. – Ты о чем?

– Лаклан, – объясняет Стеф.

Линден наклоняет голову и смотрит на меня в зеркало заднего вида.

– Тебе нравится Лаклан?

Я со стоном прячу лицо в руках.

– Это что, четвертый класс? – Поднимаю голову и смотрю на него. – Я считаю твоего кузена тупо симпатичным. Понятно?

– Не слушай ее, – шепчет Стеф. – Она втрескалась.

Я не могу это отрицать, какой смысл, так что говорю Линдену.

–Думала, ты это понял. Я думала, ты поэтому предлагал Лаклану на фестивале подцепить полуголых девиц.

Он качает головой, выглядя смущенным.

– Так вот почему Брэм пинал меня? Я не знал. Просто хотел, чтоб он немного развлекся. Парню не помешало бы немного повеселиться.

– Согласна с этим, – бормочу я.

Некоторое время мы едем в тишине, пока я не замечаю, что Линден смотрит на меня с тупой ухмылкой на лице.

– Что теперь? – спрашиваю я.

– Понятия не имел, что тебе нравятся молчуны, – он играет бровями. – Думал, ты больше любишь болтунов.

– О, как ты? Да ладно. Только потому что я болтушка, не значит, что мне нравятся крикуны. Во всяком случае, это не имеет значения, Брэм уже сказал мне что я иду по ложному следу, будто я это уже сама не поняла.

Кажется, Линден сомневается.

– Не знаю. Он определенно не парень, с которым стоит вступать в отношения, учитывая, что он через неделю уезжает. Но не думаю, что он выкинул бы тебя из постели

– Ну, он вроде как выкинул меня из своей квартиры.

Он пожимает плечами.

– Просто хочу сказать. До него трудно достучаться и не так легко в чем-то убедить, но уверен, ты понимаешь это. Так что, сделай свой ход. Снова. Пусть он действительно узнает это.

Я вздыхаю.

– Он знает.

– Знает? Попробуй сказать ему об этом прямо.

– Он меня отвергнет.

– И уверен, ты еще долго будешь это припоминать ему, – сухо говорит он. – А что если он тебя не отвергнет…разве не стоит попробовать?

Стеф усмехается Линдену и проводит рукой по его волосам.

– Ты понимаешь? Видишь, что когда вы нормально общаетесь, от вас исходит гармония и единство?

Я стараюсь не думать, что она отчасти права. И стараюсь не думать о том, что Линден прав.

После катания по району Ричмонд в течение двадцати минут, мы, наконец, находим место для парковки и присоединяемся к толпе зрителей фестиваля, направляющихся в парк. Линден берет несколько стаканчиков с пивом у мужика на углу, который незаконно продает их из своего холодильника и передает их нам.

Я не часто пью пиво, но выпиваю его за считанные секунды. Может из-за заразной энергетики в воздухе, и того факта, что я неделю просидела взаперти в своей квартире. Может потому, что я продолжаю думать о том, что сказал Линден и мне нужно выпить для храбрости.

Мы проходим сквозь толпу, VIP браслеты отлично работают, и направляемся в сторону палаток с вином и пивом. В отдалении от сцены приглушенная музыка слышна сквозь эвкалиптовые деревья, окутанные вездесущим туманом.

Я знаю, сначала мне следует поесть, но моя первая реакция встать в одну из огромных очередей, чтобы купить местное вино в крошечных пластиковых стаканчиках. Стеф ждет со мной, пока Линден достает телефон, чтобы найти Брэма и остальных.

К тому времени, как мы держим в руках по два стакана красного и прокладываем путь через растущую толпу жаждущих вина любителей музыки, мы замечаем Линдена с Николой и Брэмом, Ава сидит высоко на его плечах, в страхе озираясь вокруг.

Я не хочу, чтоб первыми словами, вылетевшими из моего рта были:

– Где Лаклан? – но говорю именно это.

Никола выглядит мило в сарафане и джинсовой куртке, указывает на главные ворота.

– Здесь не курят Он захотел докурить свою сигару.

Сигара, да? Я никогда не была с парнем, который курит сигары. Не то чтобы я была с Лакланом, хотя, должна признать слова Линдена до сих пор звучат у меня в голове. Я действительно должна сделать шаг? Имею в виду…это не ново для меня. Если я хочу парня, и он не подходит ко мне, тогда я подойду к нему. Я не стесняюсь.

Но с Лакланом…да, я стесняюсь. И я не хочу снова петь ту же старую песню, потому что он стоит гораздо больше, чем это. Но что я еще могу сказать кроме «Эй, я думаю ты чертовски горяч. Хочешь трахнуться?». Это просто не сработает. Этого не достаточно.

– Я голодна, – жалуется Ава, пока я потягиваю вино и все обдумываю.

Брэм похлопывает ее по ногам, отдыхающим на его плечах.

– Ты же только что поела, маленький проглотик. Куда в тебя столько влезает?

– Я хочу тако, – говорит она, указывая на пару танцующих хиппи держащих в руках тако и пиво.

Могу сказать, Никола пытается сдержаться, но сдается, потому что тоже хочет тако. Я имею в виду, тако. Кто не хотел бы тако? Пока все поворачиваются, чтобы направиться к одному из пятидесяти миллионов ларьков с тако, выстроившихся вокруг забора, Стеф нежно пихает меня и кивает головой в сторону ворот.

Я оборачиваюсь и вижу, как Лаклан идет к нам прогулочным шагом. Даже то, как он ходит, выразительно и на сто процентов по-мужски, как ковбой, такой уверенной походкой, словно в любой момент готов ввязаться в драку. Это настолько пугающе и впечатляюще, что заставляет меня замереть на месте. Я хочу изобразить спокойствие и посмотреть в сторону, но не могу.

На нем походные ботинки, зеленые штаны карго с серой футболкой Хенли с длинными рукавами, подчеркивающей все его мышцы. Я не видела его неделю и его борода, такого же темного цвета, как и его волосы, отросла еще больше. В сочетании с этими морщинами, всегда присутствующими на лбу, бегающим взглядом и всегда нахмуренными бровями, он похож на охотника, собирающегося померяться силами с парочкой медведей.

Да уж. Весь мой план наступления летит в окно. Я буду счастлива, если смогу разговаривать нормально, а не начну нести какой-то бред.

– Привет, – приближаясь, говорит он. Он говорит это нам обеим, хотя когда смотрит на меня, складка между бровями становится глубже.

– Привет, – отвечает Стеф. – Рада, что ты пришел! Теперь простите, я должна убедиться, что Линден заказал мне дополнительное гуакамоле. – Она бежит к палатке с тако, оставив нас наедине. Хороший ход, Стефани.

Но Лаклан, кажется, этого не замечает. Он пристально смотрит на меня, засунув руки в карманы. Пахнет сигарой и мускусом.

– Я видел статью, – говорит он.

Я кусаю губы и киваю.

– Ага. Тебе понравилось

Он кажется смущенным.

– Конечно да, – говорит он со своим заметным акцентом. – Но почему там сказано, что ее написал кто-то другой?

Я вздыхаю и наигранно пожимаю плечами.

– Я не знаю. Мой редактор подумал, что лучше там будет имя нашего штатного автора.

– И кто такой Нил? – у него такой грубый голос, будто он собирается найти Нила и дать ему в глаз.

– Я работаю с ним, – объясняю я, стараясь казаться не задетой этим. – Он редактировал статью. И полагаю, мое имя в качестве автора снизило бы доверие или что-то подобное. Я не знаю. Но раз так, что ж, пусть, зато она вышла. Не хочу лишать вас возможностей.

Он издает звук в знак согласия, быстро кивая, но лицо не расслабляется, тело по-прежнему напряжено.

– Думаю, лучше было бы, если б она была правдивой. Я не давал интервью сучонку по имени Нил, – голос становится ниже. – Я давал его тебе. Вся слова должна была достаться тебе.

Мое сердце трепещет. Я не знаю, потому ли это что он злится, потому что со мной обошлись несправедливо или потому, что его глаза не могут оторваться от меня. Я чувствую его гнев, его разочарование. Направленные на меня.

– Знаю, – медленно говорю я. – Но я не многое могу сделать.

– Я мог бы поговорить с твоим редактором. Он кажется настоящий козлина. Я мог бы вложить в него немного здравого смысла.

Вложить немного здравого смысла или вбить? Его челюсти сжаты, он будто вот-вот взорвется. Вопреки всякому здравому смыслу, я протягиваю руку и касаюсь его, лишь на короткое время, кончиками пальцев дотрагиваясь до его запястья.

– Все нормально. Я не должна было ожидать чего-то другого. Я девочка из отдела объявлений. Это моя работа. Ею и останется.

Он шагает ближе, его лицо вдруг оказывается совсем рядом, и он прищуривается, глядя на меня.

– Но я могу сказать, – говорит он, – что ты этому не очень рада. Так ведь?

Минуту мы смотрим друг на друга, и я не знаю, что происходит, но не думаю, что когда-либо чувствовала такую…поддержку за всю свою жизнь.

Я моргаю, и он отступает.

– Так и есть, – говорит он, наконец, отводя взгляд. – Мы сами решаем что нам делать.

Мой рот кривится в усмешке.

– Ты говоришь как моя мама.

– Тогда у тебя очень мудрая мама, – говорит он, кажется успокоившись. Его глаза оживляются.

– Хочешь тако?

Я обхожу его.

– Да, пожалуйста.

Мы идем вперед и присоединяемся к банде, которая все еще стоит в очереди за едой. Лаклан и Линден приветствуют друг друга быстрым объятием и похлопыванием по спине, в то время как Стеф отводит меня сторону.

– О чем вы разговаривали? – взволнованно шепчет она.

– Просто о статье, – говорю ей, наблюдая за Лакланом. – А что?

Она дергает меня за руку и улыбается.

– Потому что он был абсолютно поглощен тобой. Я думала, он собирается тебя поцеловать.

Я смотрю на нее.

– Снова? Нам сколько лет?

– В точку, – говорит она, откидываясь назад, скрещивая руки и посылая мне «даже не думай» взгляд. – Кэрри и Саманта могут хихикать над мужчинами в Сексе в большом городе, а мы нет? Мы того же возраста. Те же проблемы.