Текст книги "Скандинавский король (ЛП)"

Автор книги: Карина Халле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 17

А В Р О Р А

Когда я была подростком, единственное, о чём я мечтала, это выбраться из Виндоры. Оставить хижину, свои скудные пожитки и урчащий желудок и найти лучшее место в мире. Я никогда не искала ничего сверх того, что было возможно. Я знала, что это будет трудный путь и что я начну с нуля. Но всё было лучше, чем это.

Затем в городе появился новый парень.

Или, лучше сказать, мужчина.

На пять лет старше меня.

Когда тебе шестнадцать, это очень важно.

Он купил паб в городе, и никто никогда не задавался вопросом, откуда у него деньги – они были просто счастливы, что паб снова открыт.

Он принёс с собой свою собственную боль, свои собственные амбиции и свои собственные способы решения проблем. Он открыл мне глаза на новый мир, в который мы могли сбежать.

От которого я в итоге сбежала.

Дэн разрушил мою жизнь. Я провела так много лет, утопая в ненависти к нему, к тому, что он сделал со мной. В кого он заставил меня превратиться.

Столько лет боялась и стыдилась, и так чертовски старалась исправить все эти ошибки.

Потому что это действительно то, чем он был. Ошибкой.

И мне понадобилась целая вечность, чтобы понять, что это была не моя вина.

Я была так молода.

В моей жизни больше никого не было.

Я бросила школу.

Я была в его власти.

Под его влиянием.

Я делала плохие, плохие вещи.

Вещи, которые я даже не помню.

То, что преследует мои сны по ночам.

Вещи, которые заставляли меня плакать о потерянной девушке, которой я была.

То, о чём я никогда не осмелюсь говорить.

И когда я наконец оставила Австралию позади, я поклялась никогда больше не совершать подобных ошибок, потому что я уже не такая глупая.

Я никогда больше не позволю мужчине иметь власть надо мной.

До этого момента.

Потому что Аксель имеет полную власть надо мной, и впервые я полностью сдаюсь.

И… я не уверена, что должна.

Я знаю только, что, как и в случае с Дэном, я ничего не могу с этим поделать, и, наверное, мне лучше знать, что к чему.

Есть детали, так много деталей, которые я сознательно упускаю из виду, когда я с ним, потому что когда я с ним, детали, сомнения, весь мир – всё это не имеет значения.

Любовь делает вас наивными, разрушает вашу защиту до основания и прокачивает надежду по вашим венам, липкую, сладкую и совершенно пьянящую.

Я пьяна от своей потребности в нём.

Я занималась с ним сексом уже дважды.

Я испытывала бурные оргазмы на его члене.

Я чувствовала его тело под своими руками и видела, как его глаза закатываются, когда он кончает в меня.

Я обладала им так, как даже не мечтала.

Что-то недосягаемое для меня теперь в моих руках, и я никогда не хочу отпускать его.

Он богатый, могущественный, привилегированный. Король процветающей страны.

А я всего лишь девочка. Няня. Австралийский трейлерный мусор.

Есть миллион причин, почему мы не можем быть вместе.

Почему мы не должны делать то, что делаем.

Но в глубине души я знаю, что это не имеет значения. В своём сердце я знаю, что то, что у нас с ним, что бы это ни было, правильно.

Ты никогда не будешь его королевой, – говорит голос в моей голове.

Но на это я отвечаю – сейчас это не имеет значения.

Единственное, что имеет значение это – сейчас.

Поэтому я встаю с постели. Уже за полночь, и я лежу без сна уже несколько часов, моё тело болит и корчится от желания его, я трогаю себя и представляю, что это губы Акселя. По правде говоря, я ждала. Я ждала стука в дверь, его прихода.

Ожидание – отстой.

Я прошла путь от желания его умом и сердцем до желания его телом, и теперь я хочу его всего. Я хочу его с сумасшедшей, навязчивой, первобытной потребностью, как будто я перестану дышать без него.

Я направляюсь к двери и медленно открываю её.

В коридоре темно. Тихо.

Его комната кажется такой далёкой, в противоположном конце коридора.

Что, если кто-то застанет меня там?

Почему не может быть какого-то маленького тайного хода из моей комнаты в его?

Я снова смотрю в обе стороны, затем тихо закрываю свою дверь и медленно крадусь по коридору, стараясь быть абсолютно бесшумной.

Я останавливаюсь перед его дверью и делаю глубокий вдох.

Несмотря на то, что мы с ним уже были вместе, всё это так ново. Оно хрупкое и растущее, и я немного нервничаю. Я не хочу давить на него, не хочу ничего испортить.

Бабочки танцуют в моём животе, добавляя нервозности.

Я не стучу, не хочу, чтобы звук разбудил кого-нибудь, особенно Майю, которая живёт несколькими комнатами ниже. Несмотря на свой возраст, она чутко спит.

Поэтому я кладу руку на ручку и очень медленно открываю дверь.

В комнате темно.

Чёрт. Может, Аксель спит?

Я не должна его будить.

Он чёртов король, он занят, и последнее, что ему нужно, это чтобы я прервала его и испортила ему утро.

Я уже собиралась закрыть дверь, когда услышала. – Кто здесь?

– Это я, – шепчу я, заходя внутрь. Я закрываю за собой дверь, и теперь я тоже в темноте.

Зажигается свет рядом с его кроватью, и он лежит под одеялом, глядя на меня с трепетом.

– Я не сплю, да? – говорит он, моргая.

Я качаю головой и беспокойно подхожу к кровати. – Я так не думаю.

Он смотрит на меня вверх. – Ты пришла.

Улыбка появляется на моих губах, пока мои глаза бегают по его обнажённой груди. – Ты ждал меня?

– Да, – говорит он, прочищая горло. – "Надеялся", наверное, правильное слово.

Это так странно, что я могу просто откинуть одеяло и забраться к нему в постель, что я могу просто прийти в его комнату поздно ночью и быть с ним. Странно и, несомненно, захватывающе.

Внезапно я почувствовала себя застенчивой. Я почти никогда не стесняюсь. Но всё это происходит так быстро и в то же время недостаточно быстро, и я краснею, неустойчиво стоя на ногах.

– В чём дело? – спрашивает он, садясь и беря меня за руку. – Иди сюда.

Он тянет меня за руку, но я продолжаю стоять. – Я хочу не торопиться, – говорю я ему, и я в шоке от того, что эти слова только что вырвались у меня изо рта.

– Как хочешь, – говорит он. – Просто иди сюда. Я хочу обнять тебя.

Моё сердце замирает при этих словах, и он поднимает одеяло.

Он полностью, прекрасно обнажён, с полутвёрдым членом наготове, а я только в своей хлипкой ночной рубашке, так что я знаю, что это рецепт для катастрофы во всём предложении "Я хочу не торопиться".

Но я всё равно ложусь в постель, прижимаюсь к его груди, а его рука обхватывает моё плечо, прижимая меня к себе.

Я закрываю глаза, слыша, как бьётся его сердце под моим ухом. Оно бьётся быстро и сильно, и я уверена, что ему приходится сдерживать себя. Я чувствую себя полной дразнилкой, когда прихожу сюда вот так, а потом говорю, что хочу не торопиться.

– Я знаю, что ты только трахнул меня в коридоре сегодня, – говорю я ему, глядя ему в глаза. – Но я просто хочу…

– Аврора, – говорит он, прижимая меня ближе к себе и целуя в макушку. – Тебе никогда не нужно ничего объяснять. Я просто рад, что ты здесь. Я думал пойти к тебе в комнату, но не хотел быть напористым.

– Обычно мне нравится, когда ты напористый.

– Мммм. Полагаю, я всё ещё должен тебя отшлёпать.

Я ухмыляюсь, прижимаясь к его груди. – Да, должен. Что-то мне подсказывает, что у нас ещё много времени, чтобы наверстать упущенное.

– Так и есть. Нам есть что навёрстывать.

Так и есть. Месяцы танцев друг вокруг друга, кружась как волки, слишком боясь сделать первый шаг. Вот почему я не против подождать сегодняшнего вечера и просто побыть с ним вот так, впитывая его слова, его прикосновения, его запах, его ровное сердцебиение. Я знаю, что в ближайшем обозримом будущем мы будем трахаться как кролики.

Я провожу пальцами восьмёрку по его груди, теряясь в мыслях о многих вещах. Больше всего мне хочется поговорить о том, о чём говорить не стоит. Что дальше. Знание того, что мы никогда не сможем стать чем-то большим, чем этот момент. Это была одна из причин, почему я так долго не могла признаться в своих чувствах к нему. Это было бесполезно.

– Знаешь, в ту ночь, – говорю я так, чтобы он понял, о какой ночи я говорю. – Ты сказал мне, что прошло много времени. Сколько времени прошло?

Он напрягается, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, как он хмурится. – Почему ты хочешь это знать?

Я пожимаю одним плечом. – Мне просто любопытно.

– Всегда любопытна. – Он вздыхает. – Ну, это не совсем секрет. Я ни с кем не был после Хелены.

О. Вау. И, конечно, это не сильно меня удивляет, учитывая, что я кибер-сталкер, мать его, и я никогда не могла откопать никакой грязи или информации о том, с кем он мог встречаться после своей жены. Это потому что он вообще ни с кем не встречался.

Блять. Это немного давит на меня. Я его первая девушка после того, как он потерял её? Я знак того, что его траурный период закончился? Или это тоже самонадеянно с моей стороны?

– Ты потеряла дар речи? – спрашивает он. – Думаю, я должен воспринимать это как комплимент.

– Мне просто… мне просто очень жаль.

– Не стоит. Это просто мой член.

– Я имею в виду, что сожалею о твоей потере. Мне жаль, что тебе понадобилось столько времени, чтобы забыть её.

Он резко смотрит на меня. Ну вот, я опять сказала что-то не то.

– Прости, – быстро говорю я. – Это прозвучало чёрство. Я имела в виду… Мне просто жаль, что тебе пришлось пройти через это. И даже если ты не забыл её, ну, я имею в виду, я не виню тебя.

Хотя, Боже, я надеюсь, что он забыл её. Надеюсь, я не просто бинт, мазь на ране.

Вот чёрт. Что, если так?

– Аврора…, – медленно произносит он, облизывая губы. Он вздыхает и откидывает голову на подушку, уставившись в потолок. – Мы не любили друг друга.

Я смотрю на него, ошеломлённая.

Что?

– Что?

Он проводит рукой по лицу и моргает. – Это правда. Мы не любили друг друга. По крайней мере, она никогда не любила меня. Она притворялась, чтобы завоевать меня, чтобы получить корону. А я был глупым дураком, жаждущим всего, что она могла мне дать. Жаждал, чтобы кто-то любил меня, как бы жалко это ни звучало. Так что я влюбился в неё, мы поженились, у нас родились двое прекрасных детей, а потом правда стала моей реальностью.

Святые угодники. Это последнее, что я ожидала от него услышать. Они были звёздной парой королевских семей, такими красивыми, прекрасными и хорошими. Она с её благотворительностью, он с его раллийными гонками и парусным спортом. Они были так чертовски идеальны.

И это была ложь.

– Она никогда не любила меня, – продолжает он. – И в конце концов, потому что ты можешь только отдавать столько, сколько получаешь, я перестал её любить. Мы стали двумя людьми, которые жили в одном доме, и это было всё. Мы не были друзьями. Мы не были деловыми партнёрами. Мы даже не были родителями. Мы оба просто как бы управляли девочками, не советуясь друг с другом. Я боялся, что испортил им жизнь.

– Это не так, – говорю я ему, протягивая руку и проводя пальцами по его суровому лицу. Он целует мою ладонь, и я таю. – Ты вовсе не испортил их. Эти девочки умные, прекрасные и добрые.

– Потому что ты умная, прекрасная и добрая. Ты воспитываешь их лучше, чем она.

Я немного сжалась, не чувствуя себя комфортно от того, как идёт разговор. – Я не хочу преуменьшать тот факт, что она их мать, а я нет.

– Я честен. Как и всегда. Я не приукрашиваю слова, и ты сама всё это знаешь на данный момент. Ты видела признаки.

Он прав, но как няня я пыталась приучить себя никогда не подрывать мать, живую или мёртвую. Правда в том, что иногда, когда Клара говорит об их матери, Фрея выглядит совершенно растерянной. Фрее было всего три года, когда умерла её мать. Она не помнит её так, как Клара.

– Не грех осознавать, какое влияние ты оказала на них, знать, что ты изменила их к лучшему. В этом нет ничего постыдного. Хелена старалась изо всех сил, но её внимание было сосредоточено на другом, на других вещах, на других… людях, даже. Она хотела детей по неправильным причинам, в основном потому, что этого ждали, в основном потому, что это закрепило её место в моей семье. В наше время можно сказать, что она хотела стать матерью для таких, как она.

Я морщу нос.

– Но это не делает её плохим человеком. Она была хорошей в других отношениях. И я не виню её за то, что она хотела Клару и Фрею, независимо от её причин, потому что без этих причин у меня бы их не было. И они – мой мир. – Он кладёт пальцы мне под подбородок и поднимает мою челюсть, чтобы я встретила его взгляд. – Так же, как ты сейчас мой мир.

Я слегка сдвигаюсь, чтобы поцеловать его, нежно в губы, и наступает момент, когда я знаю, что если я отстранюсь и снова положу голову ему на грудь, то засну, и всё на этом закончится.

Но никогда никто не смотрел на меня так, как он сейчас, никогда никто не обнимал меня с такой уверенностью и надёжностью. Никогда никто не говорил мне, что я – его мир.

Я чертовски люблю этого человека.

Мой король.

Поэтому я целую его сильнее, мои ногти впиваются в его грудь. Его рот раскрывается навстречу моему, сначала медленно, неуверенно, потом всё более и более жадно.

– Аврора, – шепчет он мне в губы. – Как я могу удержать тебя навсегда?

И я таю.

– Просто будь со мной, – говорю я ему шёпотом, прежде чем добавить: – И заставь меня кончить. Много раз.

Он наполовину смеётся, наполовину рычит, и его улыбка становится совершенно волчьей, прежде чем он хватает меня и переворачивает так, что он оказывается сверху.

Сначала я думаю, что буду раздавлена, а затем мгновенно поглощена, но он отстраняется и двигается медленно, целенаправленно. Он располагается так, что лежит на мне, его тёплая грудь прижата к моей, его локти расположены по обе стороны от моей головы. Он смотрит на меня сверху вниз так, что это нервирует меня, пробирает до мозга костей. Его глаза одновременно мутные от вожделения и поразительно ясные, наполненные глубокой тоской, которую я чувствую, как тянет ко мне.

Но в них есть что-то новое, чего я никогда раньше не видела. Вспышка страха.

– Что такое? – шепчу я, пока он проводит пальцем по боковой стороне моего лица, по скуле, вниз к губам.

Затем слабая улыбка пересекает его губы, и хотя страх в его глазах не исчезает, он смягчается. – Богиня. – Его голос грубый, низкий, сиплый. От него по моей коже пробегают мурашки.

Он больше ничего не говорит.

И поскольку его взгляд так обезоруживает, я тоже не могу придумать, что сказать. Мы просто смотрим друг на друга, связанные на всех уровнях. Это чувство больше, чем мы оба.

И тогда я понимаю его.

Страх.

Он только что открыл мне своё сердце.

Он открыл свои секреты.

Он на мгновение сбросил маску, чтобы я увидела его душу.

Он впустил меня внутрь.

Аксель не сводит глаз с моих, горящих вожделением, и я уже так возбуждена, что между бёдер у меня мокро.

Мужчине достаточно взглянуть на меня, и я уже в полном беспорядке.

– Аврора, – простонал он, когда его пальцы нашли мой клитор, дразня его, его глаза не отрываются от моих. – Ты такая мокрая для меня.

Я широко улыбаюсь ему. – И только для вас, сэр.

– Мне нравится, когда ты говоришь со мной как няня, – хрипло говорит он, хватая меня за бёдра и притягивая ближе. – Ждёшь и готова выполнить мою просьбу. – Я поднимаю ногу и обхватываю его за талию, прижимая его к своим бёдрам, в то время как я стягиваю через голову свою ночную рубашку и отбрасываю её в сторону. Я начинаю терять терпение, боль внутри меня усиливается с каждым скользящим движением его пальца.

– Я буду выполнять твои приказы только в спальне, – напоминаю я ему, позволяя стону вырваться из моего рта.

– Я могу с этим жить, – шепчет он мне, доставая свой член и проводя его головкой вверх и вниз по моему клитору, делая паузу, чтобы ненадолго погрузить его внутрь, прежде чем вытащить обратно. В его пещерной комнате звук настолько громкий, что это непристойно.

И более чем очевидно, что сегодня он хочет сделать это мучительно медленно.

Я не возражаю.

Я закрываю глаза, отдаваясь этому интенсивному дразнению. Он не толкается внутрь, это просто ленивое скольжение, вперёд-назад, но я чувствую, что всё равно открываюсь для него, моё тело жаждет большего.

Голодное.

Всегда.

– Тебе это нравится? – бормочет он, его голос настолько густой от потребности, что я даже не могу ему ответить. Я киваю, снова расслабляясь на его подушке. Я готова к нему, отдаюсь и подстёгиваю его, когда он трётся об меня, снова и снова.

Это так чертовски богато.

По-королевски.

Я тяжело сглатываю, и с моих губ срывается умоляющий звук.

Ему это нравится. Я вижу, как напрягаются его мышцы. Моё сердце начинает колотиться в голове, моя кожа горячая и напряжённая, мои соски – затвердевшие камешки в прохладном воздухе, когда его кожа прикасается к ним.

Медленно выдохнув, он обхватывает моё бедро, проникая в меня сбоку. Он голый, толстый и длинный, когда он погружается в меня, этот медленный, декадентский толчок.

– Так хорошо, – бормочет он, его голос горловой от потребности. – Так прекрасно.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться на каждой вещи, которая происходит, с головы до ног, просто позволяя всему этому погрузиться в себя.

Как и в те разы, когда мы занимались сексом раньше, меня охватывает грустное, неотложное чувство, что это может не повториться.

Потому что это правильно. Это хорошо, потом слишком сильно, потом я даже не знаю, что я чувствую, потому что всё, что я чувствую – это Аксель. Он захватил весь мой мир.

Он мой правитель.

Я – его подданная.

Я стону, растягиваясь вокруг его толстого члена, обожая то, как сильно я могу его сжимать. Ему это тоже нравится. Его дыхание становится короче, более затруднённым, что заставляет меня стискивать его ещё сильнее. Мне нравятся эти маленькие звуки, которые он издаёт; то, как он расслабляется. Он превращается из мужчины в строгом костюме в дикого волка.

– Хочешь, я буду двигаться быстрее? – спрашивает он, стонет, когда говорит.

– Нет, – говорю я, облизывая губы. Я смотрю на него. – Это хорошо.

Это лучше, чем хорошо, но другие слова сейчас ускользают от меня.

Он кивает и пристально смотрит на меня, проталкиваясь дальше. Его губы раскрываются, когда он втягивает воздух, а на лбу у него появляются складки от вожделения и благоговения, как будто он не может поверить, что это происходит, не может поверить, насколько это приятно.

– О, Боже, – стонет он, его хватка крепнет на моих бёдрах, скользит вверх по талии, к груди, где он щиплет мои соски. – Аврора. Чтоб меня. Ты так чертовски совершенна. Ты – мечта.

Я могу чувствовать себя идеальной прямо сейчас, пока его член скользит глубоко во мне, но я не мечта. Я на сто процентов реальна. Я здесь. Я живу этим, я чувствую это, я люблю это.

Это происходит.

Он наблюдает за мной, за собой, за нами, за тем, как его член погружается в меня, его ствол мокрый от моего желания. Его завораживает это зрелище, медленное введение, медленное выведение.

Посмотри, что мы делаем друг с другом.

Каждый толчок моих бёдер, каждый его толчок, толкает его глубже, заставляет нас соединиться, как магниты. То, как сжимается его пресс, когда он толкается внутрь, мелкие бисеринки пота, которые собираются на его загорелой коже, влага на его лбу. Я тянусь и притягиваю его задницу к себе, желая большего, и он входит так глубоко, что воздух покидает мои лёгкие.

Боже, да.

Моя голова снова откидывается назад, и я отдаюсь ему. Он во мне, так глубоко, и я не хочу, чтобы он выходил. Это кажется правильным.

Возможно, это затишье перед бурей. Это может быть и буря. Он может быть для меня и тем, и другим, и покоем, и хаосом. Он может быть моим всем, если захочет. Даже если не захочет.

Я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.

Внутри меня что-то взрывается, спираль в моей сердцевине, которая медленно растёт, распространяется, нагревается. Это завладевает мной, это тянет меня под воду, и я никогда в жизни так сильно не хотела кончить.

– Почти, – шепчу я, мой голос дрожит от внезапного голода по нему. – Боже, Аксель, я почти…

Он реагирует мгновенно.

С горловым рыком он начинает двигаться быстрее, одной рукой удерживая меня на месте, а другой сжимая мои волосы в кулак. Он проникает в меня глубже, чем когда-либо, попадая туда, где моё тело умирает от желания освободиться.

Он наклоняет мою голову вперёд и целует меня, быстро и горячо, со вкусом пота. Мой рот хищно прижимается к его, грязному рту, потребность внутри меня растёт и растёт.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Я хочу этого навсегда.

Это всегда было больше, чем просто секс.

Я просто не могу больше отрицать это.

А потом мы находим свой ритм, наши тела сливаются в танце. Я бы не сказала, что это без усилий, потому что он вбивается и вбивается в меня, работает со мной в лихорадочной интенсивности, потому что это труд – трахаться вот так. И всё же есть ощущение лёгкости друг с другом, с нашими телами, которое я не могу описать.

Как будто моё тело было его с самого начала.

Кровать ударяется спинкой о стену, простыни срываются, мои груди толкаются, и я надеюсь, что мы не разбудим дворец, но, чёрт возьми, мне всё равно. Не сейчас. Не сейчас, когда я так близко.

– Я кончаю, – начинаю кричать я, но он быстро накрывает моё лицо подушкой, заглушая мой хриплый голос.

Я вгрызаюсь в неё, чувствуя перья между зубами.

Затем меня скручивает и сминает, когда оргазм накрывает меня, как набегающая волна, разрывая меня на миллионы направлений звёздного света и блаженства. Взрыв плавающих перьев в моей груди.

Сэр, да, сэр.

– Блять, – ворчит Аксель, когда разрядка настигает его. Его грубые, неистовые звуки, шлепки его мокрой от пота кожи о мою, скрип кровати – всё это заполняет мои уши.

Подушка сползает с моего лица.

Он издаёт низкий, едва сдерживаемый стон, его плечи вздрагивают, когда он кончает.

Я никогда не устану от этого зрелища.

Этот король, поставленный на колени.

Толчки замедляются. Его хватка ослабевает.

Он рушится на подушку, его волосы влажные и прилипли к бровям. Его глаза смотрят на меня, его дыхание тяжёлое и жёсткое.

– Дай мне пять минут, – говорит он, задыхаясь. – А потом мы сделаем это снова.