Текст книги "Белладонна"
Автор книги: Карен Молинэ
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)
А затем – один из них. Членов Клуба. Один из них непременно должен явиться.
Услышав имя Лоры, я мгновенно переношусь в Мерано, на минеральные воды, туда, где прогуливается человек с проницательными карими глазами, с тросточкой, увенчанной золотой головой льва, с тяжким бременем на душе. Леандро сказал, у Лоры голос, который может растопить льдину. Как хорошо, что она пришла именно сегодня. Неплохо было бы попросить ее спеть дуэтом с мистером Б.
Мы с Белладонной переглядываемся.
– Она тебя узнала? – спрашиваю я.
Маттео отрицательно качает головой.
Белладонна улыбается. На самом деле улыбается, под маской, очень широко.
– Великолепно, – говорит моя дорогая Белладонна. – Введите ее. Введите их всех!
9
Дуновение вод
– Гай, а тебе, оказывается, палец в рот не клади, – с кокетливой улыбкой говорит Лора. Она сидит за соседним столиком с друзьями, и мы внимательно прислушиваемся к комментариям, которые они отпускают в наш адрес. Двое из них кажутся мне смутно знакомыми – мужчина по имени Гай и другой англичанин. Я знаю, что уже однажды видел их, только не могу припомнить, когда и где.
Лора, как всегда, очень красива – кожа нежного кремового оттенка, светлые волосы скручены в тугой пучок, полные губы ярко розовеют, щеки зарделись от волнения. В тусклом освещении клуба кажется, что она почти не постарела, но я уверен, что при свете дня станут отчетливо видны следы несчастья, глубоко вытравленные на ее лице.
– Естественно, – отвечает Гай. – Как и Пиригрин, я вынужден поддерживать свою репутацию. Кроме того, не вижу причин быть терпеливым с человеком, который одновременно и дурак, и мошенник, да к тому же рад служить любому хозяину. Особенно если этот хозяин – женщина. – Он открыто подмигивает Лоре. – Невозможно быть влюбленным в женщину и время от времени не испытывать желания ее придушить. – Он достает серебряный портсигар. – Обращайтесь с любовницами, как с собаками, и вы станете намного счастливее. Чего хотят от нас собаки? Привязанности, твердой дисциплины и пищи. Дайте им все, чего они хотят, и они будут любить вас и преклоняться.
– Мне вспоминается одна дама, которая жаловалась на любовника – мол, в постели он называет ее похотливой сучкой, – говорит Пиригрин. – А он отвечал: «Но, дорогая, это же комплимент. Я англичанин, а ты знаешь, как мы любим своих собак».
Всеобщее веселье. Не смеется только Белладонна – она лениво обмахивается веером. Могу себе представить выражение ее лица.
– А вы, Пиригрин? Если не ошибаюсь, вы тоже частенько называете вашу жену сучкой? – спрашивает кто-то.
– Совершенно верно, – отвечает тот. – Потому что это чистая правда. Бедный я, бедный.
– Бедный ты, бедный, – вторит Гай. – Мы-то все знаем, что твоя жена, – он помолчал для драматического эффекта, потом громким театральным шепотом, так, что услышали даже мы, закончил: – лесбиянка.
Пиригрин пожимает плечами.
– Что поделаешь. Знаете, что она сказала однажды вечером? Мы были на чудесном обеде, и, стоило мне нацелиться на нежнейший кусочек жареной куропатки, как она вдруг объявила: «Дорогие мои, я должна кое в чем признаться». Естественно, я решил, что она разбила машину, или уронила китайскую вазу династии Мин, или пожала руку прокаженному. А она продолжает: «Дважды, дважды в жизни я спала с мужчиной».
Смех еще громче.
Теперь я вспоминаю. Гай и Пиригрин были здесь на Балу Всех Стихий, сидели за соседним столиком в компании надутых типов из мира моды. Гай все такой же загорелый и сухощавый, глубоко посаженные темно-голубые глаза сверкают умом и добродушием. Или это злоба? Проклятье. За всеми волнениями из-за Аннабет я совсем забыл о них. Интересно, кто они такие и откуда знают Лору?
– Какой, наверно, бурный был у тебя медовый месяц! – восклицает одна из дам за столом. – Но разве в этом только ее вина? Доподлинно известно, что почти все англичане – разумеется, исключая присутствующих – в постели не сильны. Если человек хоть однажды ходил в закрытую школу, его жизнь загублена навеки. Кому и знать, как не мне: я испытала на себе весь шестой класс Итона. Так, по крайней мере, мне кажется. – Она улыбается. У нее полный рот зубов. – Ухаживания и все такое прочее проходят просто прекрасно, но, когда дело доходит до серьезных вещей, они, гм… не справляются.
– Но как приятно, когда за тобой ухаживают, – говорит Лора. – На приятные слова легко поддаешься.
Только не моя Белладонна. Приятные слова ни к чему не приведут.
– Думаю, вы слышали, что произошло с одной приятной особой, сестрой нашего Драгоньера, – говорит Гай. Его друзья отрицательно качают головами; он набирает полную грудь воздуха и выпускает идеальные кольца дыма. Они растворяются в сумеречном воздухе клуба. – В Париже она познакомилась с чудесным юношей, влюбилась и в порыве страсти сгоряча выскочила замуж. Сами знаете, как это бывает. Понимаете, он напомнил ей одного человека, с которым она была знакома. У них были совершенно одинаковые глаза, одного и того же голубоватого оттенка, и они посмеивались над этим, говорили, что они родственные души. Какое счастье, что они нашли друг друга. Медовый месяц прошел в угаре страсти, впереди их ждала тихая спокойная жизнь, полная блаженного домашнего уюта. Однако имейте в виду, что лично я не вижу в брачных узах никакого смысла. Неужели обручальные кольца и брачное свидетельство могут таинственным образом возместить целую жизнь, проведенную в несовместимости и скуке? – Он пожимает плечами. – Мы так часто принимаем смятение чувств за страсть, а одержимость за любовь.
– Да прекрати ты, – говорит Пиригрин, надувая губы. – Не порти нотациями свою занятную историю.
Гай выпускает еще колечко дыма и, немного помолчав, продолжает. А он незаурядный тип. Соблазнителен, умеет манипулировать людьми. Такие всегда решительно направляются к дверям, когда последняя возлюбленная молит их остаться.
– Через несколько месяцев сестра Драгоньера – если не ошибаюсь, ее звали Клементина – решила поехать домой и представить своего очаровательного мужа дорогим маме и папе. Насколько помнится, в это время она ждала ребенка. И беременность как раз начала становиться заметной. Прелестное создание. – Он допивает бокал и делает знак официанту принести еще бутылку шампанского. – Была только одна маленькая помеха. Но она, будь Клемми немного понаблюдательнее, могла бы привести эту печальную сагу к гораздо более неожиданному концу, еще до того, как она началась.
Официант приносит шампанское, и Гай ждет, пока наполнят его бокал. Он умеет затягивать рассказ. Я замечаю, что Белладонна слушает очень внимательно. У меня начинают подергиваться пальцы на ногах, странная скованность поднимается по лодыжке и оседает под коленной чашечкой – там, где обитают предчувствия.
– Счастливая Клементина вместе с мужем прибывают домой. Ее отец бросает один-единственный взгляд на прелестного юношу, и его лицо приобретает непередаваемый красновато-коричневый оттенок, – продолжает Гай. – Оказывается, папина милая крошка вышла замуж за сына папиной милой любовницы. Она, разумеется, этого не знала. Не знала и мама. Знал только милый добрый папочка, чей взгляд, естественно, сразу же упал на чуть припухший животик Клементины.
– Это правда? – спрашивает Лора. – Откуда ты знаешь?
Гай улыбается.
– Неужели я смог бы сочинить такую историю только для того, чтобы развлечь вас?
– И что же случилось дальше? – настойчиво поторапливает Пиригрин. – Странно, что я никогда даже краем уха не слышал об этом происшествии.
– Она, естественно, родила этого младенца, – отвечает Гай. – На этой стадии милому доброму папочке было уже слишком поздно признаваться в чудовищных последствиях своей неверности. Это была для него кара Божья. Вы согласны?
– А что было с ребенком? – спрашивает Лора. – Он жив?
– Смею сказать, девочка очень похожа на обоих родителей.
– Постыдись, Гай, – говорит Лора. Улыбка давно слетела с ее лица. – Нехорошо смеяться над ни в чем не повинным младенцем.
– Ты совершенно права, – откликается он. – Смиренно прошу прощения, дорогая Лора. – Он берет ее руку и целует. Она едва заметно улыбается, но я вижу, что она все еще подавлена. Гай хочет налить ей шампанского, но она отстраняет его руку.
– Что ты об этом думаешь? – спрашиваю я у Белладонны.
– Думаю, она все еще способна доставить нам немало хлопот, – отвечает Белладонна. – Я хочу, чтобы она пришла ко мне в кабинет. И как можно скорее. Мне нужно поговорить с ней.
* * *
Через несколько дней я ввожу Лору в тайное царство Белладонны. Не составило труда выследить ее и послать записку с приглашением на чай. Мы никогда еще не были так беззастенчивы, но я решил, что Лоре будет любопытно взглянуть на нашу обитель. Она наверняка слышала, что Белладонна помогает женщинам, попавшим в беду. Об этом знает, кажется, весь мир, если судить по обилию писем, которые доставляют нам мешками.
К тому же она не осмелится отвергнуть приглашение самой Белладонны.
Когда Лора входит, нервно сжимая в руках сумочку от Келли цвета верблюжьей шерсти, Белладонна, уже в маске и костюме, сидит за столом и перебирает шкатулки с драгоценностями. Я предлагаю ей чашку чая – «Лапсанг сучжонг», любимый сорт Белладонны, и она берет ее с вежливой улыбкой.
– Вы, наверное, уже знаете, что мы устраиваем в клубе «Белладонна» тематические костюмированные балы, – говорю я небрежным тоном.
– Да, я слышала.
– Наш недавний Сельский Бал имел очень большой успех, – продолжаю я. – Как, впрочем, Карнавальный Бал, Бал Зодиака и Садовый Бал. Мы всегда рады услышать новые идеи, особенно от тех, кто приехал из-за границы. Воображение американцев очень, как бы это сказать, ограниченно.
Лора немного удивлена – неужели я прошу ее совета?
– Мы думаем устроить Бал Английской Охоты, – нежнейшим тоном лгу я. – Не смогли бы вы что-нибудь посоветовать?
– Я никогда не увлекалась охотой, – отвечает Лора. – Но у меня есть друзья, и они, если пожелаете, будут рады побеседовать с вами.
– Вы очень любезны, – говорю я. – Вы не знаете, проводятся ли охоты в английском стиле в соседних странах? Например, во Франции или в Италии?
– О Франции не знаю, а в Италии… дайте подумать, – отвечает она.
– О, вы бывали в Италии? – оживляюсь я. – У меня итальянские корни, поэтому я, естественно, живо интересуюсь всем, что касается этой страны.
– Да, я там нередко бывала, – отвечает Лора. – У меня была школьная подруга, она жила там с отцом. Я навещала ее в школьные каникулы. Хотелось бы мне, чтобы у меня был такой же отец.
– Как ее звали?
– Беатриче. – Она произносит это имя певуче, по-итальянски: Бе-а-три-че, и этот звук мгновенно оживляет в памяти аромат базилика, проплывающий над террасой, где сидим мы с Леандро.
– Что с ней стало? – спрашивает Белладонна. Она заговорила в первый раз.
– Она умерла во время войны, – отвечает Лора, отваживаясь поднять глаза на Белладонну. – От родов.
– А ее отец?
– Тоже умер.
– Тогда же, когда и она?
– Нет, через несколько лет. Лет шесть спустя.
– Как его звали?
– Звали? – Эти глубоко личные вопросы озадачивают Лору. – Его звали Леандро. Леандро делла Роббиа. Он был графом, занимался морскими перевозками.
Не могу передать, какой эффект производит имя Леандро, нечаянно произнесенное в этой комнате. Его звук сладок, как благоухание розмарина и лаванды в садах Катерины. Мы так редко вспоминаем об Италии и о Леандро. Как бы мне хотелось, чтобы Белладонна заговорила о нем! Тогда я мог бы сказать, как я по нем скучаю, как мне не хватает его бесед, всего, чему он меня учил. Он бы порадовался нашему скрупулезному расчету и планированию, одобрил бы неусыпное усердие Джека и Притча, и наших шпионов-официантов. Он улыбнулся бы, увидев в дверях клуба Андромеду с красным лаком на когтях, прихотливые извивы зеркальных коридоров, ведущие посетителей в рай. Он бы с удовольствием посидел с нами на центральном диванчике, поставив сбоку трость с золоченой львиной головой, смотрел бы, слушал и посмеивался над веселой забавной толпой, собравшейся в клубе «Белладонна».
– Вы по нему скучаете?
Лора кивает.
– Леандро помогал мне, когда мне было нелегко с Эндрю.
– Эндрю – это ваш муж? – уточняю я. Белладонна сделала мне знак, и я снова перехожу к расспросам. – Что стало с Леандро?
– Он был на курорте в Мерано, в Италии, и познакомился там с женщиной. Туда все ездят на воды. У этой женщины был маленький ребенок, и она нуждалась в помощи. Леандро никогда не рассказывал мне, что ее привело на воды. Наверное, что-то ужасное. С ней были два странных толстяка, я думаю, телохранители. Честно говоря, я почти ничего о ней не знаю. Но она мне не нравилась. После первой же встречи он взял их к себе – эту женщину, ее младенца и тех двух мужчин. Все они переехали жить в его палаццо в Тоскане.
Забавно слышать, как другие описывают тебя, особенно если называют странным толстяком. Я рад, что Маттео в этот вечер взял выходной и сидит дома с Аннабет, а худощавый Джеффри готовится в гордом одиночестве охранять дверь. Мне не хочется, чтобы Лора заподозрила, будто Белладонна и есть та самая женщина с ребенком, хотя, думаю, опасения мои беспочвенны. Пока мы были в Мерано, Лора редко видела Белладонну. Фактически с ней общался только я. Я отнюдь не растерял своей неодолимой привлекательности, но маска и теперешний костюм гораздо более экстравагантны, чем простая одежда, какую я носил в Италии.
И не такой уж я толстяк.
– Вы ревновали? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче. Я бы на ее месте ревновал.
Лора смотрит на меня, и ее глаза чуть-чуть прищуриваются. Я вижу, что она напрягается, понимая, что из нее вытягивают слишком личные признания, но она так запугана присутствием Белладонны, что не может не ответить. К тому же наши риторические уловки сбили ее с толку.
– Эта женщина жила с ним? – упорствую я.
– Строго говоря, нет. У Леандро в поместье было несколько домов. Она держалась обособленно; наверное, пыталась прийти в себя после всего, что с ней произошло, но в конце концов они стали близкими друзьями. Леандро писал мне об этом.
– И что же случилось дальше? – расспрашиваю я.
– Леандро умер. – Лора пожимает плечами, делая вид, что ей все равно. – И самое худшее в том, что он женился на ней.
– На ком? На той женщине?
– Да. Я была потрясена. Он женился на ней тайно, во Флоренции, и никогда никому не рассказывал.
– Как вы думаете, она гонялась за его деньгами?
Странно. Говоря о той женщине, Лора ни разу не назвала ее по имени, хотя знает его – давно забытое нами имя Ариэль. И мы уж точно не собираемся ей об этом напоминать.
– Не думаю, – отвечает Лора. – Несомненно, он оставил ей большую часть своего состояния, но при этом завещал огромную сумму и мне. Он всегда был очень щедр. – Она становится увереннее. Наверное, в этом проявляется влияние Леандро. – Мне кажется, у нее и раньше были свои деньги, но я не уверена. Леандро говорил, что она не нуждается ни в чем, кроме одного – человека, который не станет ни о чем спрашивать.
Белладонна машет веером взад и вперед, как заведенная.
– Как вы думаете, что он имел в виду? – спрашиваю я после долгого молчания.
– Понятия не имею. – Лора опять пожимает плечами и хмурится. – Трудно поверить, что я рассказываю вам такие личные подробности.
– Выговориться перед незнакомыми людьми всегда легче, – отвечаю я. – Особенно когда они в масках. В клубе с нами это случается изо дня в день. Вы ничем не рискуете, а приобрести можете очень многое.
– Приобрести? Что вы хотите сказать?
– Если не ошибаюсь, вам нужна помощь?
– Откуда вы знаете? – спрашивает Лора, ее глаза прищуриваются еще сильнее, она заливается ярким пунцовым румянцем, под цвет своей губной помады. Насколько я помню, этот оттенок называется «Сирень Шампани». Ей идет.
Блондинкам всегда трудно скрыть румянец на щеках. Естественно, натуральным блондинкам.
– Догадываюсь, – спокойно отвечаю я. – В тот вечер мы сидели за столиком рядом с вами, и, когда ваши друзья заговорили о женщине по имени Клементина и о ее младенце, нам стало ясно, что эта история вас огорчает.
– А вас бы не огорчила?
– Разумеется. Поэтому мы и пригласили вас сюда. Чтобы узнать, не можем ли мы чем-нибудь помочь.
– Вы очень заботливы. – Лора прикусывает губу. Мне кажется, в ее душе несчастье борется с высокомерием – точно такой же я увидел ее впервые в Мерано. – Не знаю, что и сказать. Честно говоря, я не знакома с Клементиной. И с ее братом. Надеюсь, с ними все в порядке. Мне просто…
– Да, вопрос сложный, – говорю я, пытаясь ей помочь. – Вряд ли Клементина знает о своем родстве с мужем. А намеки на это не только не решили бы никаких проблем, но и создали бы новые. Но, как вы думаете, ваш друг рассказывал правду?
– Честно говоря, не знаю, – отвечает Лора. – Иногда Гай кажется ужасным негодяем, но на самом деле он замечательный человек. Он не из тех, кто способен сочинить такую страшную историю.
– Откуда вы его знаете? – Этот вопрос слетает с моих губ так естественно, что Лора не задерживается на нем. Потому что в эту минуту краснеет еще сильнее.
– Он друг моего друга Хью, – отвечает она.
Я понимаю, что это означает. Гай – связующее звено между Лорой и ее так называемым другом, Хью. Прелестно. Очень удобно для нас, конечно, если подключить к этому делу Притча. Будем надеяться, что ее вкус улучшился и этот новый друг не похож на мистера Дрябли.
– Очень хорошо, – говорю я. – Если мы вам для чего-нибудь понадобимся, дайте нам знать. Мы ведем дела очень тщательно.
– Вы очень добры.
– Доброта тут ни при чем.
Лора приглаживает волосы – я хорошо помню этот нервный жест – и продолжает колебаться.
– Это так заметно? – спрашивает она наконец, и в ее голосе звенит горечь.
– Нет, ничуть, – отвечаю я. – Я всего лишь предположил, что трудность заключается в вашем муже, потому что именно с такими проблемами приходится иметь дело всем женщинам, которые приходят в этот кабинет.
– Мой муж сам опытен в различного рода делах, – говорит Лора.
– Тогда вы должны быть опытнее его. У нас есть в Лондоне человек, который виртуозно добывает необходимые доказательства. Если вы опишете подробности, мы с удовольствием передадим ему эту информацию. Заверяю вас, с величайшей осмотрительностью.
– Я в вас уверена, – говорит она.
Белладонна с легким щелчком захлопывает веер, и Лора вздрагивает.
– У вас есть перед ним одно преимущество, – ровным голосом говорит Белладонна Лоре.
– Простите, – отвечает Лора. – Я вас не понимаю.
– Он не ожидает от вас ответного удара.
У Лоры на губах появляется тень улыбки.
– Нет… Нет, не ожидает.
– Кстати, как долго вы собираетесь оставаться в Нью-Йорке? – спрашиваю я.
– Еще неделю или две.
– И каковы ваши планы? Если у вас будет возможность сделать что-то, находясь здесь, с чего бы вы хотели начать?
– С чего я хотела бы начать? Чего бы я хотела больше всего? – озадаченно переспрашивает Лора. Неожиданные повороты в моих расспросах сбивают ее с толку – меня бы они точно запутали – но она слишком хорошо воспитана, чтобы не сказать правду. – Честно говоря, мне всегда хотелось спеть перед толпой народа, которая слушала бы меня с бурным восторгом. – Она застенчиво улыбается. – Смешно, правда? Леандро часто хвалил мой голос и уговаривал меня брать уроки пения. Я его послушалась. Честно говоря, я до сих пор их беру.
Ее глаза снова наполняются слезами, но этот налет слабости ей идет. Под колючей оболочкой она оказывается куда более приятным человеком, чем была в Италии. В конце концов, с тех пор прошло много лет. Мы и сами изменились; трудно ожидать, что Лора останется прежней.
Да, мы все переменились. Я, без сомнения, вырос и стал еще великолепнее; мой брат встретил свою любовь. А Белладонна создала сама себя. Стала резче, тверже, холоднее. La fata, волшебная принцесса в своей башне. Она уже не та напуганная бедняжка с младенцем на руках и двумя странными мужчинами рядом, греющаяся на солнце возле источника в Мерано в тщетной попытке стереть из памяти годы, полные мрака. И не та измученная женщина, у которой хватало сил только запереться в комнате тосканского палаццо и мерить шагами кафельный пол, отгоняя терзающих ее демонов. Теперь она хозяйка самого знаменитого клуба в мире. Между сегодняшней красавицей в маске и затравленной беглянкой, которую Лора видела мимоходом шесть лет назад, нет ничего общего.
Я поднимаю глаза на Белладонну и вижу, что ее мысли полностью совпадают с моими. Сначала мистер Б., теперь Лора. Это было бы смешно, когда бы не было так грустно.
– Вы хотели бы спеть в нашем клубе? – предлагаю я. – Между прочим, у нас на балу «Лесная Фантазия» выступал один солист, чудесный баритон; он тоже сказал нам, что мечтает спеть перед публикой. Он пришел однажды днем, когда клуб еще не открылся, и порепетировал с оркестром. Уверяю вас, ему страшно понравилось это выступление. Мы с удовольствием пригласили бы на сцену и вас.
– Вы разрешите мне? Сделаете это для меня? – спрашивает Лора Белладонну, хотя весь разговор вел я. – Но почему? Ведь вы меня совсем не знаете.
Точь-в-точь как мистер Б.
– Потому что могу, – говорит Белладонна. Она всегда так отвечает. Лора чувствует, что яркие зеленые глаза Белладонны пронизывают ее насквозь, и краснеет еще пуще. Не хотел бы я, чтобы кто-нибудь смотрел так на меня.
Лора благодарит нас, и я провожаю ее к выходу. Она до сих пор пошатывается; по правде сказать, она теряется в догадках, почему странный разговор с этим таинственным созданием в маске принял такой необычайный оборот.
Когда я возвращаюсь в кабинет, Белладонна снимает маску и парик. У нее очень усталый вид. Она падает в кресло, лишившись последних сил. Неудивительно. Если даже я, услышав имя Леандро, погрузился в воспоминания, то каково же было ей?
Она уходит домой, запирается у себя в комнате, говорит Брайони, что подхватила грипп и поэтому ее нельзя беспокоить, и не выходит до того самого дня, когда Лора приходит репетировать с оркестром. Белладонна сидит в темном углу, уже одетая для клубного вечера, в моем любимом парике с завитками медового цвета. Если Ричард и удивился, увидев ее на много часов раньше положенного времени, то ничем этого не выдал. И все остальные тоже ничего не говорят. Они профессионалы и умеют молчать. Раз Белладонна здесь, решают они, значит, на то есть веская причина, поэтому музыканты играют, как ни в чем не бывало, официанты, посвистывая, накрывают на столики.
Когда Лора заканчивает петь «Ты никто, пока тебя не полюбят», оркестр, к ее изумлению, разражается громкими аплодисментами. Она раскланивается, и теперь я понимаю, о чем говорил Леандро. У этой хрупкой блондинки на диво богатый, чуть хрипловатый, теплый голос. Он и впрямь может растопить льдину.
Она благодарит оркестр, спускается со сцены выпить чашку ромашкового чая, который я для нее приготовил.
– Спасибо, – говорит мне Лора. Ее щеки зарделись от волнения. – Вы не представляете, как много это для меня значит.
– У вас чудесный голос, – говорю я. – Сегодня вечером вы произведете фурор.
– Надеюсь, – отвечает Лора. – И мне не придется беспокоиться, залает собака или не залает.
– На прошлой неделе вас, кажется, пропустили беспрепятственно.
– Верно. Надеюсь, я понравилась вашему псу. – Она безмятежно смеется. – Не могу поверить, что я в самом деле пела с настоящим профессиональным оркестром. И не опозорилась!
– Я не могу представить, что когда-нибудь вам доводилось опозориться, – отваживаюсь я.
– Ох, бывало, – вздыхает Лора. Она все еще весела, но немного настораживается. – Бывало. И знаете, когда в тот день мы разговаривали об Италии, я кое-что вспомнила. Точнее, кое-кого. Это было много лет назад, в Мерано, на том курорте, о котором я говорила. Там за мной начал ухаживать один смешной человечек, он говорил мне множество льстивых слов и до того задурил голову, что я и не разглядела, какой он напыщенный болван. Леандро впоследствии писал мне, что кто-то из гостей прозвал его мистером Дрябли.
Белладонна смеется, и Лора чуть не подскакивает от неожиданности. Она не заметила, что хозяйка клуба сидит в тени. Но Белладонна продолжает смеяться – этот сладчайший вкрадчивый звук очарует даже мертвого. И по лицу Лоры я вижу, что страхи оставляют ее. Меня не перестает изумлять удивительное воздействие Белладонны на всех, кто с ней встречается. Может быть, дело в том, что они чувствуют – эта загадочная женщина никогда не поощрит их ни единым словом. Да кто она вообще такая?
Белладонна – это дуновение, всегда ускользающее.