Текст книги "Я, Великий И Ужасный (СИ)"

Автор книги: Изяслав Кацман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Когда пожилой слуга оповестил «уважаемых благородных гостей», что нас ожидает эскорт, присланный «благородным господином держателем печатей и жезла Падлой-Тушхой», я почувствовал себя точь-в-точь как в студенчестве перед экзаменом: хоть всё и обсудили ещё в пути, а сегодняшний «прогон» возможных вариантов диалога с представителем могущественного клана вохейских царедворцев был сродни повторению конспектов в ночь перед днём "Э", но точно так же остаётся ощущение чего-то недоделанного вперемешку со страхом «завалить» и отправиться на пересдачу.

Тузтец рявкнул: "Такитонку, Тонкетиру, отправляетесь с Сонаваралингой-таки. Доспех не нужен, только оружие. Остальные сидят здесь". Среди "макак" началось оживление – названные бывшим наёмником бойцы быстро нацепили топоры и мечи, остающиеся крутились рядом.

Я, Хиштта, Тагор и назначенные им в сопровождение воины прошли через центральный вход, выводящий на улицу. Возле ворот стояли два портшеза и возле них десяток охранников, вооружённых короткими копьями и мечами. Слуги, транспортирующие носилки, в отличие от телохранителей, никакого оружия не имели. И вообще, наряд у них был весьма куцый: одни набедренные повязки, почти как у моих папуасов. Ребята все, как на подбор, рослые, здоровые – мышцы буграми перекатываются. И внешне похожие: светловолосые, кожа, когда-то, наверное, была тоже почти белой, но под жарким вохейским солнцем успела загореть. Судя по всему, откуда-то с Лодиса, северной половины Восточного материка – среди тамошних обитателей как раз немало светлых европеоидов. Может быть, даже те самые вангры, упоминаемые то и дело тузтцем и Шонеком в качестве эталонных варваров.

Возглавлял присланное Падлой-Тушхой сопровождение вчерашний "полный писец", Чилок-Хитва. Предо мной с экс-наёмником он склонился в поклоне, который я бы по шкале раболепия поместил где-то посредине между "вежливым" и "подобострастным". На молодого тенхорабита же чиновник покосился несколько недоумённо.

–Этот будет переводчиком вместо меня – пояснил Тагор, изображая вежливую улыбку – С господином послом и его свитой следует оставить кого-нибудь, знающего вохейский язык.

–Кто он такой? – подозрительно спросил писец.

–Приказчик одного из купцов, которые ведут торговлю с Пеу – охотно выдал заготовленную "легенду" бывший "дикий гусь" – Мы нашли его через хозяина того корабля, что доставил посольство в Шущим-Вохе. Ему можно доверять – добавил тузтец, видя сомнение на лице Чилок-Хитвы.

–Ладно – недовольно буркнул тот – Пусть бежит за носилками – Мгновенно меняя тон, обращается к вашему покорному слуге, указывая на портшез, выглядевший несколько роскошнее второго – Прошу, господин Ралинга.

Мне не оставалось ничего, кроме как занять предложенное транспортное средство, проклиная рабовладельческий строй и про себя прося извинения у носильщиков. В общем, один к одному с крутившейся в ларьках звукозаписи попсово-приблатнённой песенкой про прокатившегося на рикше "челнока", у которого в голове крутилась мысль: "Прости меня за всё, китайский друг". "Полный писец" помог мне влезть внутрь и самолично задёрнул шторку, и через пару минут носилки были плавно подняты вверх, а затем опустились чуть вниз.

Как ни странно, поездка выдалась вполне приятной: портшез мерно покачивался в такт движению, надёжно покоясь на плечах рабов, выступающих амортизаторами, лёгкий ветерок задувал через щели в неплотно закрытых шторках. Я даже немного пожалел, когда путь подошёл к концу, и носилки так же осторожно опустились на землю. Всё тот же Чилок-Хитва любезно помог выбраться наружу. Его помощь, пожалуй, совсем не лишняя – местные "шагающие кареты" несколько тесноваты, для того чтобы вылезать из них самостоятельно. Что, впрочем, не такой уж и большой недостаток, учитывая, что портшезы используются только очень богатыми людьми. А тем всегда найдётся, кому помочь. Причём главное даже не цена самой по себе люльки с приделанными к ней жердями для переноски, а в том, что требуется минимум четвёрка крепких рабов или свободных слуг, которых следует хорошенько кормить. И покупка здоровых невольников, и наём свободных бедняков обходятся недешёво. Да и питание в городе достаточно дорого.

Выбравшись наружу, я осмотрелся: носилки стояли перед богатым двухэтажным особняком: облицовка цветным глазированным кирпичом прямо кричала о высоком статусе и владельца. Хиштта терпеливо ждал меня в паре шагов. Наш сопровождающий тут же потащил меня с молодыми тенхорабитом в ворота, сделанные прямо в стене дома. Короткий коридор, пара поворотов, подъём по лестнице, ещё один поворот, и мы выходим на широкую веранду второго этажа, с которой как на ладони виден чуэт.

–Господин – сказал Чилок-Хитва, обращаясь к сидящему за столиком мужчине лет сорока пяти, несколько грузноватому – Благородный Ралинга с Пеу и его переводчик.

Сказав эти слова "полный писец" исчез.

–Рад приветствовать благородного Падлу-Тушху, держателя печатей и жезла, верную опору Повелителя Четырёх Берегов – стараюсь произнести без запинки. Хотя на "Падле" всё же спотыкаюсь.

–Рад приветствовать благородного Ралингу в моём доме – отвечает хозяин – Этому – толстый волосатый палец обращается в сторону Хиштты – Можно доверять?

–Вполне – говорю – Уже были случаи проверить надёжность Шубаха. Я бы с радостью обошёлся без лишних ушей, но, увы, мои познания в вашем языке ещё неполны. Потому пусть будет под рукой тот, кто сможет помочь в случае затруднения.

Настоящее имя верного ученика Вестника Шонека лучше не называть. Да и вообще дружбу с тенхорабитами не стоит светить перед местным "большими людьми".

–Хорошо – соглашается дядя икутнского наместника, простирая руку в сторону свободных сидений около столика. Я охотно следую приглашению. Хиштта остаётся стоять.

Некоторое время мы молчим, изучая друг друга. Наконец Падла-Тушха начал: "Наш повелитель примет ваше посольство в конце этой луны". Я согласно пожал плечами: не так уж и долго ждать – "луны" считаются с того дня, когда появляется тоненький серпик месяца. Местное ночное светило полностью истаяло несколько дней назад, так что до начала нового цикла осталась от силы декада.

"На приёме ваш посол должен будет сказать ту речь, которую окончательно подготовите с помощью человека, присланного из Синего дворца. Он появится в вашем здешнем обиталище завтра или послезавтра. Так же придёт помощник одного из пяти младших распорядителей церемониями и объяснит, как нужно вести себя пред очами Повелителя Четырёх Берегов. А сегодня мы поговорим о содержании речи посла Пеу и ответные слова господина наших судеб Тишпшок-Шшивоя, да продлят боги его дни". Вохеец замолчал, отправив в рот дольку дыни, запил её разбавленным вином, и продолжил вновь.

"Свою речь посол должен начать с приветствия нашему повелителю от вашей правительницы. В речи этой он должен признать правительницу Пеу почтительной дочерью господина наших судеб". Подобный поворот с Тагором и Шонеком ещё дома обсуждался, потому я спокойно прервал словоизлияние придворного: "Лучше, если Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками будет признана младшей сестрой". Падла-Тушха задумался, внимательно разглядывая меня.

–Это следует обсудить среди Мужей Совета – ответил он.

–Конечно, Пеу не сравнится с Вохе по населению, богатству жителей и мощи войск и флота – поясняю свою позицию – Но наш остров находится далеко от иных стран, и доселе типулу не вступали в сношения с иноземными правителями. Трудно будет объяснить подданным Солнцеликой и Духами Хранимой то, что она признает себя "дочерью" Повелителя Четырёх Берегов. Младшей сестрой ещё может признать.

–Я доведу до царских советников твои слова, благородный Ралинга – пожал плечами вохеец и продолжил – Ваш посол скажет речь, в которой попросит считать правительницу Пеу либо дочерью, либо младшей сестрой нашего господина. В ответ Повелитель Четырёх Берегов признает её или той, или той, как решат Мужи Совета. В качестве милости со стороны нашего господина типулу-таками будет даровано право покупать в Кабирше для нужд Пеу до десяти тысяч мер чибаллы. С уплатой на Икутне пошлины в один «повелитель» и два чинва с каждой меры.

Пошлина божеская. Но сможем ли мы найти покупателей на такие объёмы? И не нанесёт ли такой масштаб ущерба вохейским интересам? О чём я и говорю Падле-Тушхе.

"В западных землях Тагиры можно и двадцать тысяч мер продать" – усмехается хозяин, и продолжает солидно – "Урона Вохе не будет. В этом году построили первую большую плавильную печь "по-тенхорабитски". На ней уже получили первые сотни мер скилнского железа. И будут ещё две таких же печи. Так что через несколько месяцев хорошего железа будет много. А через год его будет во много раз больше, чем бронзы, которую можно получить из того количества чибаллы, на которое будет разрешение. Оружие для войск Повелителя Четырёх Берегов будут делать отныне из скилнского железа".

Они что, и пушки будут клепать из стали? Хотя, если у ирсийцев можно купить трубы для ружей, почему нельзя приобрести и для орудийных стволов.

Господин держатель печатей и жезла продолжает: "Правительница Пеу должна будет принять при своём дворе посланника Повелителя Четырёх Берегов, к советам которого она может прибегать в случае необходимости. Для защиты посланника нашего господина, да продлят боги его жизнь, и вашего острова с ним отправится отряд воинов, которые разместятся в удобных для обороны Пеу местах".

И такой вариант тоже предполагался. Я говорю Хиштте: "Будешь переводить, а то я боюсь сказать что-нибудь не так". И начинаю надиктовывать: "Я полагаю, что размещать на Пеу большой отряд вохейских воинов не следует. Потому что это может вызвать подозрения у тагирийского наместника Страны чёрных. Что может помешать как торговле с Тагирой, так и вызвать недоразумения между Вохе и Тагирой. А сейчас, когда главный враг всех государей Востока тюленеловы, лишние ссоры между странами никому не нужны".

Тенхорабит быстро перевёл сказанное. Падла-Тушха, выслушав перевод, посмотрел на меня с уважением. "Да, ты, благородный Ралинга, прав" – ответил он, подумав – "Размещение большого отряда ни к чему. Это может повредить нашему делу и интересам Вохе. Сотни воинов для сопровождения посла будет достаточно. Цаб, или даже два, как предлагали некоторые, посылать не стоит. Тагирийцев лишний раз раздражать не следует".

–Тем более что для обороны Пеу нужны скорее корабли, чем пешие войска – говорю, и следом предлагаю – А вот военным кораблям Повелителя Четырёх Берегов мы можем предоставить право постоянно находиться в главном порту нашего острова. Тагирийцам типулу-таками готова предоставить точно такое же право. Только с военными кораблями у "чёрных" плохо обстоит. Те, что есть, вряд ли смогут преодолеть открытое море между Пеу и Тагирой.

Господин держатель печатей и жезла, оценив юмор сказанного, жизнерадостно заржал, хлопнув себя по колену. Похоже, я сумел расположить дядю моего икутнского друга-наместника к себе.

"Это ты хорошо придумал, друг Ралинга" – вытерев слёзы, ответил вохейских вельможа – "Господин наших судеб ценит хорошие шутки".

"Также наместник Страны чёрных может прислать своего советника к типулу-таками. И она будет слушать его советы. Но поступать ли по ним – это будет решать посланник Повелителя Четырёх Берегов" – вношу следующее предложение через Хиштту. Этого, кстати, во время мозговых штурмов с участием тенхорабитов и Тагора не предлагалось. Пришло в голову только сейчас, экспромтом. Но идея показалась мне удачной. Падле-Тушхе, по видимости, тоже. Конструирование этакого буфера, формального вассала сразу двух могущественных держав, но при преобладании на деле вохейского влияния. Конечно, с точки зрения государственного престижа лучше было бы не делиться патронатом с кем-либо ещё, тем более что реально тагирийцы ничего не смогут сделать – ну разве что торговлю перекрыть. Однако, скорее всего, ради олова они потерпели бы и лёгкий щелчок по носу. Но здесь забота о пользе страны вступала в противоречие с коммерческими интересами клана Тушха и их союзников.

–Хорошо – ответил мой собеседник – Мы с отцом подумаем, как преподнести это предложение, насчёт одновременного присутствия при дворе типулу-таками посланников и Вохе, и Тагиры нашему повелителю, да продлят боги его правление.

–А какую должность занимает твой отец, благородный Падла-Тушха? – интересуюсь с максимальной вежливостью: тенхорабиты как-то не сподобились снабдить меня данной информацией, а она лишней точно не будет.

–Мой отец, Чихал-Тушха, один из семнадцати нынешних Мужей Совета, которые помогают нашему господину Тишпшок-Шшивою в управлении державой – отвечает хозяин, приосанившись.

–Спасибо за разъяснение – говорю по-вохейски, изображая лёгкий вежливый поклон. Да, крыша самого высокого уровня....

Господин держатель печатей и жезла отправил в рот очередную дольку дыни. Я последовал его примеру – только вместо желтоватого ломтика взял фрукт, похожий на персик. И им, судя по всему, и оказавшийся. Только кислым чересчур – то ли в местном бронзовом веке не успели ещё вывести нормальных, то ли им такие нравятся. Ну, судя по тому, какое здесь вино пьют, возможно, у них вкусы такие.

Некоторое время мы жевали фрукты, запивая очень разбавленным вином. Тут я вспомнил о Хиштте и машинально повернулся к нему: тенхорабит так и стоял слева от меня, сглатывая слюну. Чёрт, как-то неудобно перед парнем. Я спросил вельможу: "Можно моему переводчику что-нибудь дать поесть?" Падла-Тушха привстав, дотянулся до стоящего на пристенном выступе колокольчика. Хотя как сказать, "колокольчика" – в высоту сиё устройство было сантиметров тридцать. И позвонил в него. Через минуту появился прислужник. Хозяин что-то неразборчиво произнёс, указав пальцем на моего спутника. Слуга коротко пожал плечами и тут же исчез, вскорости вернувшись с большой лепёшкой, на которой лежали куски сыра и сушёные фрукты. Поставив еду на скамеечку рядом с Хишттой, он удалился. Тенхорабит коротким поклоном поблагодарил хозяина дома за оказанную милость и принялся за трапезу.

Отдав должное яствам и питью, вельможа вновь обратился к делам. "Чибалла в Кабирше стоит сейчас десять с половиной «повелителей» за «меру». В Стране чёрных «мера» стоит тридцать один золотой" – начал он.

–В прошлом году мы его покупали в Кабирше почти за одиннадцать "повелителей", а тагирийцы брали всего за двадцать пять.

–Нынче чибалла в Кабирше подешевела – ответил Падла-Тушха – А в Стране чёрных по-прежнему дорога.

–Хорошо. Хотя разница невелика – говорю – Меня и моих друзей больше волнует, какой размер благодарности за содействие не будет оскорбителен для наших друзей здесь и на Икутне.

–Десять "повелителей" с "меры" будет достойной благодарностью – улыбается хозяин.

Ни хрена себе, у этих "абреков" аппетиты. Десять с половиной золотых обойдётся покупка олова, плюс пошлина – уже набегает почти тринадцать портретов Тишпшок-Шшивоя. Ещё десятку нашим "друзьям" отдай.... Что остаётся? Чуть больше двух "повелителей" с каждого слитка.... И как делить эти несчастные гроши между участниками "Оловянной компании"?

–При нынешних ценах на чибаллу в Тагире с одной «меры» нам будет совсем мало доставаться – говорю – Всего два «повелителя». А если у «чёрных» цена упадёт, то вообще не будет прибыли. А десять тысяч слитков должны её сбить. Да и в Кабирше цена может расти. Там же сейчас, как я понял, из-за запрета поставок в Страну чёрных избыток чибаллы? И цены снижаются поэтому?

–На сколько согласны вы? – сухо спрашивает вельможа.

–Можно поделить прибыль пополам – предлагаю – Это будет справедливо. Сейчас, когда после уплаты пошлины на Икутне она составляет двенадцать "повелителей", шесть из них вам, шесть нам. Если в Тсонго-Шобе цена снизится, или в Кабирше повысится, то будем делить уже новую прибыль.

–Разница не двенадцать золотых, а двенадцать с лишним – замечает Падла-Тушха.

–Ну так мы не включили в расходы затраты на строительство и поддержание на плаву кораблей, а также расходы на продовольствие для моряков.

–Ладно – недовольно буркнул мой собеседник – Но попробуйте только обмануть – голос его приобрёл угрожающие нотки.

–Зачем нам обманывать тех, кто помогает увеличить размер торговли? – спрашиваю, а сам думаю, чего эта мафия может сделать мне лично и моему острову в случае, если заподозрит в нечестной игре. По большому счёту, даже с привлечением всей мощи Вохе, вряд ли потянут полноценную блокаду побережья, не говоря уж о десанте и оккупации страны.

Потом я добавляю: "Надеюсь, на ту чибаллу, которая будет использоваться на самом Пеу, необходимость делиться не распространяется?"

–Нет – гостеприимный хозяин усмехнулся – А для того, чтобы у вас не было соблазна обмануть и выдать часть чибаллы, которую продаёте дальше, за ту, что идёт на ваши нужды, посланник или кто-то из его свиты будет следить за торговлей со Страной чёрных.

–Хорошо – отвечаю.

Покончив с обсуждением дел, мы ещё немного поговорили о том, о сём. Господин держатель печатей и жезла поинтересовался насчёт моих впечатлений от Икутны и своего племянника. Судя по несколько скептическому выражению, не сходящего с лица собеседника, пока я повествовал о тех развлечениях, коими скрашивал наше пребывание в Цхолтуме Шиншой-Тушха, дядя его был не самого лучшего мнения о младшем родственнике.

Затем поговорили о тех трёх городах, где мне довелось побывать. Тут я удачно ввернул про развернутое ирсийцами строительство в порту, а затем плавно перевёл заговор на вопрос, легко ли попасть на приём к послу Заокраинного Запада. Падла-Тушха моментально помрачнел и ответил: "Сейчас ирсийцам не до приёма посетителей. И вообще, не советую в ближайшее время иметь с ними дела". Причём таким тоном выдал это, что сразу же расхотелось уточнять, почему. После чего повисла неловкая пауза, которую вельможа прервал словами: "Я был бы рад ещё пообщаться со столь интересным собеседником, как благородный Ралинга, но, к сожалению, у меня сегодня ещё много дел, связанных со служением господину наших судеб, да не оставят его боги своей милостью".

– Приятно иметь дело со столь умным и мудрым человеком, благородный Падла-Тушха – ответил я с лёгким поклоном, вставая из-за столика.

–Я тоже нахожу нашу беседу занимательной и достойной благородных мужей – пожал плечами господин хранитель печатей и жезла.

На сём мы раскланялись.

На улице ожидали портшез и охрана. Поглядев на Хиштту, мне как-то неудобно стало, что тот будет опять бежать рядом с носилками, потому я сказал Чилок-Хитве, указывая на транспортное средство: «Это не надо. Я хочу прогуляться своими ногами, город посмотреть».

–Как желаете, благородный господин – ответил тот, пожав плечами – От охраны, надеюсь, не откажетесь?

–Нет. Пусть сопровождают – отрезаю. Разговор с надутым вохейским индюком несколько вывел из равновесия, так что обращаюсь с "полным писцом" на грани грубости. Впрочем, чиновнику подобное отношение, видать не в диковинку, не смотря не на самую последнюю ступень в местной иерархии.

Чилок-Хитва с парой охранников, нёсших факелы, топал впереди, следом я с Хишттой, за нами Такитонку и Тонкетиру, а замыкали процессию остальные сопровождающие.

–Не знаешь, чего наш друг так помрачнел, когда я спросил его про ирсийское посольство? – интересуюсь у тенхорабита на папуасском.

–Нет. Не знаю – верный ученик Шонека легонько мотнул головой.

–Можно через ваших договориться о встрече с кем-нибудь из посольства? – спрашиваю.

–Я поговорю с советом общины. Такой вопрос придётся решать через местного Вестника. Сам понимаешь, к ирсийцам просто так с улицы не придёшь – отвечает Хиштта – На это может уйти несколько дней

–Время у нас есть – говорю утверждающе – Во дворец к местному типулу-таки позовут не завтра и не послезавтра.

–Лучше было бы договориться встрече с ирсийцами через здешних хозяев – говорит Хиштта после некоторого молчания – Чтобы лишний раз их не злить.

–Ты сам слышал, что мне ответил этот отожравшийся амк.

Дальше мы шли в молчании. На улицы вохейской столицы уже спустилась тьма, нарушаемая лишь редкими факелами или фонарями городской стражи и поздних прохожих вроде нас самих. Вообще-то жизнь вовсю бурлила за запертыми воротами домов. О чём свидетельствовали как доносящийся из чуэтов разнообразный шум, так и отсветы пламени костров, горевших во внутренних дворах, создающие игру теней на стенах и деревьях. Но это всё внутри, снаружи же только немногочисленные огоньки в руках путников и звуки шагов по тщательно подогнанным плитам.

В таких условиях рассмотреть что-либо, кроме пляшущих по камню стен и веткам с листвой отблесков от дворовых очагов, не представлялось возможным. Да и на них не поглядишь больше минуты-другой – иначе потом будешь долго привыкать к тьме перед носом. Так что экскурсия вышла не вполне удачной.

Добравшись до нашего местообитания, я попрощался с Хишттой, который напоследок пообещал "поговорить со старейшинами и Вестником". Имени местного патриарха тенхорабит не называл, видимо опасаясь, что его сможет расслышать "полный писец".

Тузтец встретил меня на веранде.

–Как? – коротко спросил бывший "дикий гусь".

–Могло быть и хуже – отвечаю столь же коротко – Без меня ничего не случилось?

–Гокурегуй уже уснул. Прямо здесь за столом – отчитывается Тагор – Как обычно говорил всякую ерунду. Твои "макака" веселились. Я им не мешал. Что-то ты не очень весел, друг Ралинга – добавил он в конце.

–Ладно. Надеюсь, оставшееся до приёма время он будет под надёжным присмотром. А веселья мало. Наши друзья имеют хороший аппетит. Представляешь, хотели себе забирать почти всю выручку от торговли. Но в итоге сошлись на половине.

–Да, эти не подавятся – соглашается экс-наёмник и тут же добавляет – Я отлучусь ненадолго?

–К своим собратьям по прежнему ремеслу? – интересуюсь.

–Да – говорит тузтец – Надо сообщить, что ты готов взять их на службу. Особенно Цангорою. Чтобы его никто не успел переманить. Нужно было бы днём ещё сделать это, да нашего благородного посланника нельзя было оставить одного.

–Хорошо. Иди.

–Заодно Хиштте нескучно будет к себе возвращаться. Да? – Тагор хлопнул молодого тенхорабита по плечу. Тот недовольно скривился: в отличие от Шонека к остальным Идущим Путём Истины и Света мой ручной "дикий гусь" относился с некоторой снисходительной иронией, которую не стеснялся высказывать при случае.

–Хорошо было бы мне самому посмотреть на твоих приятелей – немного подумав, предлагаю бывшему наёмнику – Только этот амк, дорвавшийся до бесплатного пойла, мешает.

–Да ладно – успокаивает меня тузтец – Не имея опыта общения с этой братией, трудно судить, какие из них мастера своего дела. Мне-то можешь доверять, друг. Тебе всё равно пришлось бы говорить с ними через третьи уста и уши. Вохейский иные из них знают ещё хуже тебя. Да и не надо наших хозяев лишний раз удивлять или пугать: если мои отлучки из нашего здешнего жилища соглядатаи ещё могут отнести на тот счёт, что я по кабакам шляюсь, то насчёт тебя, не знаю какие мысли их посетят.

–Тогда полностью доверяю тебе. Только сразу предупреди, что первые деньги они получат на Пеу – сообщаю Тагору – Сейчас, если им не на что жить, можешь выдать небольшой задаток. Сколько, сам решишь, главное, чтобы хватило на еду и оплату постоялого двора.

–Их можно поместить до отплытия на Пеу у наших братьев – вмешался Хиштта.

–Хорошо, если так – соглашаюсь – А переправим их на остров на тех шухонах, что в Шутир-Шуфе сейчас строят. Нечего людям Повелителя про них знать.

–Будет сделано – чуть ли не хором произносят тузтец и тенхорабит.

–Можете идти – разрешаю.

Проводив этих двоих, я пошёл отдыхать: дел на сегодня больше никаких не было, из "макак" никто не лез с просьбами, "зиц-председатель" дрых без задних ног. Пора и мне расслабиться.

Следующие два дня прошли в бешеном темпе: с самого утра заявился специалист по придворному этикету, который для начала прочитал лекцию по правилам поведения в резиденции Повелителя Четырёх Берегов и особенно пред ним самим. Причём речь господина старшего писца Хитвы-Хитвы изобиловала заковыристыми оборотами из местного аналога «торжественного языка». Слава предкам-покровителям, Тагор был уже «дома», и проблем с переводом не возникло. Когда тузтец вернулся, я не знал, равно, как не успел экс-наёмник отчитаться и насчёт ночных переговоров со своими бывшими коллегами. Потому как в оборот всю нашу компанию взяли крепко: после устного вводного инструктажа, занявшего добрую половину «стражи», начались «практические занятия» – вохеец принялся гонять папуасов, и меня с тузтцем за компанию, по чуэту, отыгрывая то вход во дворец, то подход к трону.

Довольным он при этом не выглядел, постоянно бурчал что-то себе под нос, изредка визгливо выговаривал нашему главному переводчику очередную порцию претензий. Бывший "дикий гусь" тут же принимался передавать ценные указания остальным. "Макаки" офигевали от дурацких, с точки зрения любого не то что регоя, но даже и ганеоя, требований. Я же относился к дрессировке с философским спокойствием: и в моей прежней жизни хватало условностей, лишённых смысла, да и иные из правил папуасского этикета были таким же идиотизмом для жителей Шщукабы, каким для моих орлов нормы поведения пред очами Тишпшок-Шшивоя.

После обычной послеполуденной "сиесты" Хитва-Хитва продолжил издеваться над бедными нами. Особенно страдал Гокурегуй, лишённый возможности прикладываться к кувшину с вином. Наконец, когда внутренний двор стал погружаться в предвечерние сумерки, помощник дворцового церемониймейстера счёл свою работу на сегодня оконченной и отбыл восвояси, пообещав завтра продолжить. Вымотавшийся за день народ расползся по комнатам. Такое ощущение, что никто, кроме меня, не обратил внимания на угрозу старшего писца. Да и я, если честно, особо не думал о следующем раунде дрессировки – до того вымотался.

А с утра мы стали свидетелями эпической битвы представителей разных структур при вохейском царском дворе. Хитва-Хитва заявился буквально на минуту раньше, чем появился ещё один персонаж: этот оказался "полным писцом", представляющим внешнеполитическое ведомство. Пришёл господин Тырка-Шурым не с пустыми руками, а с заготовкой речи нашего чрезвычайного и полномочного (хотя, если тот продолжит спиваться и дальше такими же темпами, то скоро будет "упал намоченным") посла и ответного спича Повелителя Четырёх Берегов, а также черновиком договора между Вохе и Пеу.

Каждая из сторон полагала именно свою сферу ответственности наиболее нужной, да и собственную персону тоже оба считали более важной, нежели конкурента. Причём более высокий ранг представителя местного аналога МИДа уравновешивался статусом церемониальной части дворцового хозяйства, по какому-то бронзововековому изгибу мышления считавшейся выше, чем отвечающая за внешнюю политику.

В итоге этим двум пришлось пойти на компромисс: Хитва-Хитва получил временную власть над душами и телами всех участников посольства, кроме вашего покорного слуги с Тагором. Нами же занялся Тырка-Шурым. Учитывая, что никакого желания ни у меня, ни у экс-наёмника изображать болванчиков в постановке китайских церемоний в вохейском исполнении не было, к изучению дипломатических документов мы подошли со всей тщательностью – причём безо всякого сговора между мной и тузтцем.

Под визгливые окрики старшего помощника младшего церемониймейстера, долетающие со стороны чуэта, а мой ручной «дикий гусь» внимательно вчитывался в столбцы иероглифов «высокого письма», переводя содержимое мне, иногда со своими комментариями. Я переваривал услышанное, экс-наёмник озвучивал то и дело замечания, тут же фиксируя их на отдельном листе. Чиновник делал свои пометки в некоем подобии блокнота: стопка бумаги в деревянной обложке. У меня почти такой же в Хау-По был....

Провозились мы с бумагами до полуденного отдыха. Если тексты речей особых возражений не выхвали, то сам договор был просто испещрен пометками. Наконец Тырка-Шурым собрал свою "канцелярию", встал, попрощавшись со словами: "Благодарю благородных Ралингу и Тагора за замечания и пожелания. Я донесу их до господина Чихал-Тушхи, мужа совета и брани". Затем он отвесил стандартный полупочтительный-полураболепный поклон и отбыл восвояси.

Во второй половине дня пришлось, конечно, потопать по внутреннему двору вместе со всеми под аккомпанемент воплей Хитвы-Хитвы. Но неполную "стражу" дрессировки я выдержал легко. Настолько, что хватило сил дождаться Хиштты с известием о назначенной на послезавтра встрече с человеком из ирсийского посольства. Заодно тенхорабит сообщил последние новости. В частности, получили объяснение как слова Падлы-Тушхи о том, что представителям Заокраинного Запада сейчас не до общения с посторонними, так и совет держаться от них подальше.

Единоверцы Хиштты отличились в провинции Шлуут, лежащей к северу от вохейской столицы. Неспокойно в тех краях было ещё с весны: из-за неурожая тамошние крестьяне начали массово отказываться платить подати. Несколько раз уже доходило до открытых столкновений бунтовщиков с отрядами благородных и приданными тем в помощь подразделениями Ослиного цаба, постоянно расквартированного в Шлууте. Скорее всего, дело бы ограничилось расправами над заводилами вперемешку с временными уступками простонародью со стороны «сильных мужей», но тут вмешались местные Идущие Путём Истины и Света.

Почему бедняки, прежде охотно вымещавшие злобу и бессилие перед властьимущими на тенхорабитах, в этот раз пошли за сектантами, оставалось непонятным. Верный последователь Шонека, по крайней мере, не знал. Но факт остаётся фактом: в добром десятке селений жители мало того, что выгнали представителей царской администрации и многих благородных, вдобавок, они захватили и разгромили храмы Цилты Повелителя Распускающихся Листьев, Солнечного Бога Гумаш-Ырая, Тунгала Воителя и Лимры Поющей у Моря, устроив в них тенхорабитские молельни.

Учитывая, что ирсийцы в глазах и обывателей, и властей были друзьями и покровителями Людей Света и Истины, положение посольства было сложным. И так отношение к представителям Заокраинного запада не ахти.

Длинный пассаж Хиштты о неприятностях, которые намечаются, в свете последний событий, у сделавших ставку на дружбу с Ирсом кланов вохейской знати, равно как и о спорах среди тенхорабитов вокруг действий шлуутских единоверцев, я пропустил мимо ушей. Отметил только мимоходом про себя, что Тушхи а, следовательно, и наш оловянный бизнес пострадать не должны. И насчёт возможных гонений на всех представителей секты без разбора зарубку в памяти сделал: на досуге нужно прикинуть, каких специалистов можно заполучить к себе на Пеу, пользуясь очередными проблемами Людей Света и Истины.