Текст книги "Что известно реке (ЛП)"

Автор книги: Изабель Ибаньез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Мои пальцы легли на место, где недавно были его губы. Несколько удивительных мгновений я смотрела в пустоту, а разговоры вокруг меня смолкли. Я отмахнулась от воспоминания и вернулась к своим насущным проблемам, разочарование затуманило мой взгляд. Я прибыла в Египет ведомая надеждой узнать больше о моих родителях, об их жизни здесь. Я приехала в надежде узнать больше о том, что с ними случилось.

Я потерпела неудачу. Полностью.

Я увидела дядю Рикардо возле нескольких потрепанных чемоданов. Он нетерпеливо поглядывал на карманные часы, несомненно, дожидаясь Хейса, чтобы они могли двинуться в путь.

Без меня.

Я раздумывала о том, чтобы выбежать из Шепарда, но разум сдержал меня. Куда мне идти без денег и вещей? Подавив волну гнева, я прошла мимо, стараясь не смотреть в его сторону. Передо мной высилась парадная лестница, и с каждым шагом вперед мне казалось, что я делаю шаг назад. Дядя уже попрощался со мной. Больше ничего нельзя было сказать, больше ничего нельзя было сделать, по крайней мере, сейчас.

Не успела я преодолеть пары ступенек, как услышала, как кто-то зовет меня по имени. Обернувшись, я увидела Саллама, который шел в мою сторону. На нем была ливрея отеля — золотые и зеленые цвета, которые заставляли меня думать о пальмах, растущих вдоль берегов Нила.

— Слышал, вы уже покидаете нас, — сказал он с грустной улыбкой.

Мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы не бросить взгляд в сторону дяди. Какая-то часть меня чувствовала его пристальный взгляд, преодолевающий толпу и впивающийся в меня настолько сильно, что я даже переступила с ноги на ногу. Но я все равно не смотрела в его сторону. Я отказывалась доставлять ему такое удовольствие.

— К сожалению, это правда. Можете поблагодарить моего дядю.

Саллам нахмурился.

— Что же, я хотел пожелать вам счастливого пути в Аргентину. Я пришлю кого-нибудь за багажом, — он потянулся в карман и достал мятую записку. — Кстати, вам пришло письмо.

На лицевой стороне была надпись изящным почерком моей тети. Именно то, что мне было так нужно — лекция, пересекшая океан.

— О, Боже.

— Прошу прощения? — спросил Саллам.

— Не берите в голову.

Я забрала у него записку, поблагодарила и направилась в номер моих родителей. Там я опустилась на диван и провела ладонями по волосам, приглаживая выбившиеся прядки. Тишина казалась гнетущей. Без слов я швырнула одну из подушек через всю комнату. Для пущей убедительности вслед ей полетела вторая.

Вот и все. У меня больше не было вариантов. Дядя отказался отвечать на мои вопросы, отказался помочь мне докопаться до истины в произошедшем с мамой и папой, и теперь он отсылает меня прочь.

Будто ему все равно.

Я зажмурилась и стала лихорадочно думать. Должно же быть хоть что-то, что я могу еще сделать. Открыв глаза, я в отчаянии осмотрела комнату. Здесь жили мои родители. Я встала, подошла к письменному столу и начала искать. Я не понимала, что ищу, но была согласна на что угодно, что могло приоткрыть завесу того, чем занимались мои родители в последние дни перед тем, как сгинули в пустыне.

Это был последний шанс.

Я порылась в ящиках, перебирая многочисленные книги и листы писчей бумаги. У родителей были стопки нераспечатанных писем, и я прочла их все, но ничего не обнаружила. Приветы от друзей из Аргентины, приглашения на ужины многомесячной давности. Разочарованная, я вошла в их спальню, обыскала оба чемодана и вывалила их одежду в огромную кучу поверх ковра. Я сорвала простыню с кровати и обшарила обе спальные подушки.

Ничего.

Даже дневника или ежедневника, которые, насколько мне было известно, вели они оба.

С разочарованным рычанием я опустилась на колени и заглянула под кровать. Под одним из папиных ботинок лежало письмо, уголок которого был заметен. Я достала его и села на корточки, нетерпеливо сдувая волосы с лица. Мой взгляд метнулся к обратной стороне запечатанного конверта.

Письмо было адресовано Масперо, но было без штемпеля.

Взволнованный партнер моего дяди во время ужина. Глава Службы древностей.

Я достала письмо.

Дорогой месье Масперо,

Было приятно разделить с вами обед. Пожалуйста, позвольте мне извиниться за столь поразительное поведение моего брата. Надеюсь, вы знаете, что мы с мужем уважаем ваши усилия и работу в музее, несмотря на то, что может подразумевать Рикардо. Я боюсь, что он мог связаться с неблаговидными личностями, промышляющими незаконной деятельностью здесь, в Каире. Пожалуйста, ознакомьтесь с прилагаемой карточкой.

Это действительно то, чего я опасалась, верно?

Могу ли я нанести вам визит на работу? Мне необходимо поговорить с вами об этом деле. Я отчаянно нуждаюсь в руководстве и помощи,

Ваша и т. д и т. п.,

Лурдес Оливера

Мое внимание сузилось до одной строчки. Одна строка, которая заставила меня чувствовать себя так, словно меня ударили кулаком. Слова плыли перед глазами, каждая буква вонзилось лезвием в мое нутро.

“… он мог связаться с неблаговидными личностями, промышляющими незаконной деятельностью…”

Боже, в чем мог быть замешан дядя? Кем были эти неблаговидные личности? Я опустилась на пол, слезы застилали глаза. Я перечитала письмо, и слова расплылись в голове, когда я вытащила небольшую карточку квадратной формы, мягкую и плотную на ощупь. С одной стороны на дорогой бумаге было вытеснено изображение ворот. А на другой — три строки текста, нанесенные черными чернилами.

С портивный к луб Г езира

24 -тое И юля

3 часа утра

Мама обнаружила эту карточку несколько месяцев назад. Я не слышала об этом спортивном клубе, но планировать мероприятие или встречу на раннее утро казалось подозрительным. Я снова перевернула карточку, внимательно изучая рисунок. Мой скетчбук был под рукой, и я быстро скопировала изображение ворот.

Это был простой набросок входа в египетский храм. Я не узнавала его, но это еще не означало, что его не существует. У меня снова перехватило дыхание, когда смысл прочитанного затрещал в голове.

Мама считала, что дяде Рикардо нельзя доверять?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

К черту отъезд из Египта.

Не раньше, чем я выясню, что случилось с мамой и папой. Дядя хотел отпугнуть меня и вернуть в Аргентину, оставив мои вопросы без ответов, а самому заняться чем-то незаконным? Я задрожала от гнева, словно от резкого сквозняка. Он думал, что так легко сможет избавиться от меня?

Я бы не уехала тихо.

Нет, мне необходимо найти способ пробраться на борт Элефантины. Желательно, до того, как меня запихнут в поезд, идущий в Александрию. Я напряженно размышляла, отбрасывая одну идею за другой, а в голове всплывали слова мистера Хейса. Он сказал, что этим вечером они отправятся на дахабие⁵⁷ из… Как он назвал гавань?

Булак.

Точно.

В голове полным ходом шли размышления о том, что мне может понадобиться в этом путешествии. Багаж, скорее всего, замедлил бы меня, но я могла бы взять с собой дорожную сумку, с несколькими комплектами одежды и немного вещей. Я сменила свое нынешнее платье на запасное, а под юбки надела турецкие брюки. Вряд ли это было бы удобно, но практично, так как мне понадобится смена одежды.

Закончив с этим, я перешла к следующей задаче.

Колетт, безусловно, была хорошей горничной. Моя кровать была заправлена, чемоданы аккуратно сложены друг на друге. У меня были минуты, чтобы разрушить результат ее трудов. Быстро двигаясь, я открыла крышки чемоданов и нашла холщовую сумку среднего размера. Изначально, я брала ее с собой, потому что предполагала, что она может понадобиться для полевой жизни, во время раскопок с дядей. Если бы кто-нибудь обратил внимание, что я ношу ее с собой вместе с шелковой сумочкой, у меня было наготове идеальное оправдание. В этой сумке вещи, якобы необходимые мне для ночевки в Александрии.

Я бросилась к письменному столу и нашла чистый лист, быстро составив на нем список всего, что мне понадобиться. Мы с папой обожали это.

Мне предстояло многое собрать, и я надеялась, что смогу уместить все необходимое. Когда я изучала вещи родителей, то обнаружила несколько полезных предметов, несомненно, предназначенных для жизни в палатке посреди пустыни. Нужные мне вещи были разбросаны по всей спальне, и я поспешила собрать все предметы, запихивая их в сумочку, когда мои пальцы коснулись чего-то шершавого.

Эхо магии отозвалось, расходясь вокруг большой незримой рябью.

Мое приобретение с базара.

Я порылась в сумке и достала шкатулку, стараясь не касаться дерева. Она покачивалась передо мной, шепот неизвестного влек меня вперед. Я моргнула, задумалась, а потом снова полезла в сумку, чтобы найти папин нож. С особой осторожностью я разрезала шов и прилипшая грязь отвалилась.

Магия внутри безделицы позвала меня, и я инстинктивно поняла, что она что-то ищет. Я вспомнила слова мистера Хейса о том, что магия притягивает себе подобное. Я издала обнадеживающий вздох и продолжила счищать грязь. Еще полдюйма и—

Шкатулка треснула.

Холодное шипение поднялось вокруг меня и коснулось кожи. По рукам побежали мурашки. Я инстинктивно закрыла глаза, чтобы они не замерзли. В ровном черном свете передо мной возник образ женщины. На ней было длинное прозрачное платье, а на ногах сверкали изящные сандалии, украшенные драгоценными камнями. Постепенно, в поле зрения начали попадать предметы из ее окружения. Длинный шезлонг, установленный в позолоченной комнате, украшенной цветами в горшках. В голову резко ударил цветочный аромат. Женщина вышла на балкон, откуда открывался вид на длинную береговую линию лазурного побережья.

Некто подал голос из-за ее спины.

Радость переполнила ее. Женщина повернулась, ее лицо было величественным и поразительным, но не привлекательным. У нее были длинные темные волосы, которые рассыпались по плечам, когда она выбегала из комнаты.

Видение померкло и холод оставил меня.

Шкатулка как ни в чем не бывало лежала в моих руках. Ничего не изменилось, она была все такой же перепачканной и старой. Резьба на ней почти стерлась. Но я кое-что различала. Воспоминание, принадлежащее женщине из древнего Египта. Кого я видела?

Возможно, в этой безделице таилось что-то еще.

Я с нетерпением заглянула внутрь, но ничего не обнаружила. Возможно, когда-то давно в ней что-то и хранилось, но сейчас уже было утеряно. Мои плечи опустились. Я провела пальцами по внутренним стенкам и подпрыгнула. Чтобы не было заперто внутри, оно обладало мощной магией. Она взывала ко мне, громким ревом отдаваясь в ушах. Манила меня. Вкус был знаком. Аромат напоминал древние вещи. Храмы, возведенные на янтарном песке. Женщину, прогуливающуюся по террасе; сокола, следовавшего за ней и охраняющего ее. Богатый аромат цветущего сада. Цветы, распускающиеся пышным цветом. Во рту от них стоял вкус роз.

Золотое кольцо заставляло меня испытывать тоже самое.

Клеопатра.

Неужели я увидела ее? Мое дыхание вырвалось наружу длинным выдохом. Пораженная, я уставилась на деревянную шкатулку, мысли метались в голове. Возможно, внутри когда-то хранилось золотое кольцо. Тогда это бы объяснило, почему магия казалась такой знакомой. Было просто невероятным, что мне удалось найти еще одни предмет, принадлежащий последнему фараону Египта. И и все же это так.

Я не понимала почему.

Громкий стук прервал мои мысли. Я моргнула и теневое присутствие исчезло, оставив после себя воспоминания, словно затянувшийся парфюм. Женщина, предпочитающая розы и украшающая волосы жемчугом. Я быстро засунула шкатулку в сумку. Раздался очередной громкий стук. Должно быть, это человек, которого Саллам прислал помочь с багажом. Но когда я открыла, то обнаружила, что человек, стоявший по ту сторону двери, вовсе не был служащим отеля. Я вцепилась в дверную ручку и слова вышли скомканными.

— Дядя Рикардо.

– ¿Me permites entrar?⁵⁸

У него были широкие плечи, почти во всю ширину дверного проема. Он возвышался надо мной, и большая часть меня желала хлопнуть дверью перед его носом. Я не могла выбросить из головы письмо мамы к Масперо. Она не доверяла дяде. Она боялась за его безопасность и того, что он может сделать. Я вспомнила, как он разговаривал с Ивлином, как спорил о прожиточном минимуме и о том, что Абдулле должны дать место за столом.

Было ли все это притворством?

Я никогда не узнаю, если не поговорю с ним.

— Конечно, ты можешь войти, — сказала я мягким тоном.

Он прошел вперед и в первую очередь увидел упакованные чемоданы. Дядя молчал, и я ждала, что он будет меня отчитывать за то, что я ослушалась его и не провела весь день в своем номере. Я была уверена, что мистер Хейс доложил ему обо всем, что произошло во время нашей маленькой прогулки. Между лопатками скопилось напряжение, я приготовилась к тяжелому разговору.

— Ты сердишься на меня, — наконец произнес он.

Я подняла брови.

Дядя вздохнул и засунул руку в карман брюк.

— Что бы ты ни думала, я забочусь о тебе, Инез. У меня никогда не было возможности… — он прервался, вздрогнув. — Я хочу сказать, что я не родитель. Но я знаю, чего хотели бы Лурдес с Кайо — чтобы ты была дома, вдали от всего этого.

— Но они умерли, — сказала я и впервые мой голос не дрогнул. — Теперь ты принимаешь решения.

Он улыбнулся одними губами.

— Я не передумаю.

— Ну что ж, ты уже попрощался, — сказала я. — Что привело тебя сюда?

Он, как мне показалось, был в растерянности и смотрел на меня со странным выражением лица. Трудно было вообразить себе его участие в противозаконной деятельности, какой бы она ни была. Чем он занимается ночами? Я не могла представить себе его по другую сторону закона. Сейчас он больше всего походил на того дядю, что хранился в моей памяти долгие годы. Дядя с громким голосом и доброй улыбкой. Рубашка расстегнута у воротника, обнажая бронзовую шею, а волосы зачесаны назад и прижаты кожаной шляпой. Брюки были поношенны, подвернуты у щиколоток и натянуты поверх потертых ботинок.

— Я видел тебя в фойе, — он окинул быстрым взглядом спальню родителей. — Хочу, чтобы ты знала, что вещи Лурдес и Кайо будут собраны и отправлены по почте, как только закончится сезон. Думаю, вскоре после нового года.

Я облизнула губы.

— Пожалуйста, передумай, дядя.

Дядя Рикардо потер челюсть.

— Инез, — он сглотнул. Его слова звучали, словно отчаянная мольба. — У меня нет времени следить за тобой. Я не смогу работать, беспокоясь о тебе. Посмотри, что случилось с твоими родителями. А если с тобой что-нибудь случится, пока я буду занят? Я бы никогда себе этого не простил, — он покачал головой и резко сменил тему. — У тебя есть все необходимое?

Я подумала о секретном багаже, который собрала, и кивнула. Он огляделся по сторонам и взял мою холщовую сумку. Стоило ему взять ее в руки, мое сердце ушло в пятки. Если бы он только заглянул в нее, то обнаружил бы вещи моих родителей. Вещи, предназначенные для выживания в пустыне.

— Я помогу тебе спустить это вниз.

— Не стоит, — быстро сказала я. — Саллам уже позаботился об этом.

— А, — он опустил сумку на пол и прочистил горло. — У тебя достаточно денег?

Я бы хотела снова кивнуть, но остановила себя. Наверное, было бы полезно иметь больше сбережений. Я не могла предвидеть, с чем столкнусь в своем путешествии через Каир в порт. Дядя Рикардо покопался в карманах и вытащил несколько египетским пиастров. Он молча протянул мне все.

— В каком часу ты поднимешь паруса? — спросила я.

— Мы отплываем завтра утром, а эту ночь проведем на борту Элефантины. Я хочу собрать команду заранее, чтобы незамедлительно отплыть на рассвете, — он теребил манжету. — Я договорился, что твоя сопровождающая будет ждать тебя внизу в фойе через десять минут. Это пожилая женщина, но она с радостью сопроводит тебя в путешествии, и она буквально единственная, кого мы смогли найти в столь короткий срок. Предполагаю, у нее есть друзья в Южной Америке, и она присоединится к ним после того, как вернет тебя домой. Я также оповестил твою тетю о твоем скором возвращении.

— Ты все продумал, — я предприняла последнюю попытку переубедить его. Было бы гораздо проще следить за ним, если бы он позволил мне присоединиться. — Я не понимаю, зачем ты это делаешь.

— Однажды поймешь, — сказал он. — И, возможно, тогда ты простишь меня.

Он опустил голову и вышел. Я смотрела ему вслед, не в силах избавиться от его последних слов, — его искренность меня удивила. Я поджала губы, размышляя. Но сколько бы я не ломала голову над его словами и тем, как он их произнес, я все равно не могла понять, что он имел в виду.

***

Мое воспитание было тем еще испытанием. Я постоянно пряталась, когда не хотела с кем-то взаимодействовать или исследовала пространство, когда мне говорили оставаться на месте. Поначалу, я была активнее всего, когда дома были мама с папой. Я думала, что если они увидят, какой дикаркой я становлюсь, то захотят задержаться подольше. Но папа поощрял мою независимость и обилие интересов. Только маме было под силу обуздать меня, постоянно напоминая о своих ожиданиях. А их было немало. Так что я научилась быть послушной, но стоило им вернуться в Египет… Мои бунтарские наклонности давали о себе знать.

Я благодарю Бога за это.

Путь до фойе предоставил мне достаточно времени, чтобы обдумать каждый шаг и контр шаг моего наспех составленного плана. Я контролировала выражение своего лица, надеясь, что ни одно из моих внутренних волнений не даст о себе знать. К тому времени, как я добралась до главного этажа, мои ладони вспотели.

Что, если я потерплю неудачу?

Ресторан Шепарда был переполнен элегантно-одетыми гостями, ожидающими, когда в обеденном зале освободится место. Они стояли группами и их разговоры отдавались эхом в переполненном фойе. Дамы были в изысканных вечерних платьях, а джентльмены, некоторые из которых курили, — в нарядных костюмах, начищенных туфлях и искусно повязанных галстуках. Египетские мужчины беззаботно разговаривали, кисточки на их арабских шляпах покачивались от оживленной беседы. Возможно, сто-двести человек общались, преграждая путь к парадным дверям.

В толпе, возвышаясь почти на фут над всеми собравшимися, стоял мистер Хейс, одетый более элегантно, чем я могла когда-либо себе представить. Черный вечерний костюм контрастировал с загорелой кожей лица, одежда была опрятной и отглаженной. Ни одной складочки. Он беседовал с моим дядей, хмурясь и жестикулируя. У меня к горлу подступил вздох, но я подавила его. Хейс наверняка в этот момент выкладывал ему все. Честно говоря, я была не против. Дядя Рикардо выслушивал жалобы мистера Хейса, молча, и с каменным лицом.

Затем блуждающие глаза дяди нашли мои в другом конце помещения.

Мистер Хейс обернулся, проследив за взглядом дяди. Заметив меня, он выпрямился и его голубые глаза задержались на моем лице, а затем аккуратно пробежались по моему дорожному платью и сумкам, которые я держала в одной руке. Он сжал челюсть и отвернулся, что-то сказав моему дяде, а после направился в обеденный зал.

По какой-то непостижимой причине мой желудок сжался при виде его удаляющейся фигуры. Я пожала плечами, пытаясь избавиться от странного чувства. Дядя Рикардо направился ко мне, разглядывая мои вещи.

— Можешь передать их Салламу. Он сложит их с остальным багажом.

Я предполагала, что он будет кричать на меня. Разъяренный.

— И это все, что ты собирался сказать?

— Я уже сказал все, что нужно, — ответил он.

Я нахмурила брови.

— Нет, я имела в виду… — я не успела договорить, так как осознала, что Хейс не рассказывал моему дяде о нашей совместной вылазке.

Мое предположение было совершенно неверным. Потрясение сковало меня. Странное чувство вернулось, словно бабочки, порхающие в глубине моего живота. Я намеренно повернулась в сторону столовой.

— Что?

— Я могу держать свои вещи, — сказала я, отвечая на его предыдущий вопрос. — Это не сложно.

— Отлично, — сказал он. — Пошли, я представлю тебя твоей сопровождающей.

Ему не терпелось передать меня кому-нибудь. Он провел меня сквозь редеющую толпу к пожилой даме, которая растерянно моргала. На ней было элегантное полосатое шелковое платье распространенного кроя. По моим прикидкам, ее возраст мог уже достигнуть восьмидесяти лет. Корсет подчеркивал узкую талию, а с запястья свисал подходящий по размеру зонтик. Выражение ее лица было приветливым, хотя и немного рассеянным, с открытым взглядом и глубокими морщинками в уголках глаз от долгих лет смеха.

Она понравилась мне с первого взгляда. Жаль, что я буду вынуждена ее обманывать.

— Миссис Актон? — произнес мой дядя, улыбаясь. — Я хотел бы представить вам вашу подопечную.

— Мою подопечную? Ах, да. Конечно, юная Ирен, не так ли?

Дядя подавил смех.

— Инез. У вас есть все необходимое? Деньги и билеты?

Она моргнула, ее тонкие губы сложились в идеальную букву О.

— Молодой человек, обсуждать такие вещи на людях совершенно вульгарно.

— Прошу меня простить, — сказал дядя Рикардо и на этот раз он не смог сдержать усмешки. — Но у вас есть билеты? Вы должны были их получить на стойке регистрации.

— Да-да. Такие маленькие листочки, что я едва могу разобрать шрифт, — она бродила руками по своему телу, пока я не указала ей на миниатюрную шелковую сумочку на ее запястье.

— Они там, — сказала я, когда меня посетило вдохновение. Ей было трудно читать мелкий шрифт. Я закусила губу, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица. — Спасибо, что вызвались сопроводить меня.

— И вы готовы выезжать? — настойчиво спросил дядя.

Миссис Актон кивнула, рассеянно копаясь в своей сумке.

— Я уже все собрала.

— Отлично, — он повернулся ко мне. — Мне действительно пора. Счастливого пути, querida sobrina. Я буду писать, обещаю.

Затем он оставил меня один на один с незнакомкой и даже не оглянулся. Ни разу.

— Что ж, Ирина, думаю, нас ждет грандиозное приключение, — сказала миссис Актон. В ее голосе слышалось придыхание, словно она была на грани смеха. — Познакомить вас с моими друзьями? Они в алькове, работают там над одной головоломкой. Очень любят эти глупые штучки. Думаю, у нас есть пара минут до отбытия, и я бы не отказалась от чашечки чая.

Наступил час моего обмана.

Я нахмурила брови и изобразила замешательство.

— У вас есть все время мира, миссис Актон. Если желаете, то можете сесть и присоединиться к ним и даже поучаствовать в игре.

На ее лице появилось недоумение. Оно напоминало мне смятую шелковую подушку.

— Но мы должны отправиться на вокзал. Я думала, поезд отправляется через час.

— О! Миссис Актон, кажется, вы перепутали даты отбытия. Поезд только завтра, — я протянула руку. — Вот, я вам покажу. Могу я взять билеты, пожалуйста?

Она достала их и развернула.

— Но я собрала вещи. Ваш дядя просил о встрече здесь.

— Думаю, он просто хотел нас познакомить, — произнесла я беззаботно. Я взяла у нее билеты и сделала вид, что изучаю их. — Видите? Здесь так и написано. Мы уезжаем завтра. Как удачно, что вы уже собраны. Я до сих пор даже не начинала.

— Не начинала? — вытаращилась миссис Актон. — Ну, я предпочитаю готовиться к путешествиям заранее. Эта привычка сослужила мне хорошую службу. Я могу отправить к вам свою горничную. Она абсолютная драгоценность.

Я покачала головой.

— Мой дядя позаботился об этом, спасибо. Что ж, я так рада, что вы успеете насладиться чашечкой чая. Передайте от меня привет вашим друзьям.

Миссис Актон смотрела на меня, недоуменно вскинув брови. Я мягко подтолкнула ее в сторону алькова. Как только она отвлеклась, я шагнула из фойе отеля в ночной Каир.

Свобода, свобода, свобода.

Я старалась не быть слишком самодовольной.

УИТ

Рикардо взглянул на свои карманные часы и нахмурился. Человек, с которым у нас была назначена встреча, все еще не явился к ужину. Я молчал, но внимательно следил за присутствующими в помещении людьми, представляющими потенциальную угрозу для меня и моего работодателя. Их было слишком много, и мои пальцы чесались, так хотелось достать пистолет. Руководство отеля не приветствовало гостей, проносящих оружие в обеденный зал. Я взболтал виски в стакане и сделал большой глоток, так и слыша неодобрительный голос отца, пока напиток выжигал огненную дорожку в моей глотке. Он пил только чай и сладкий лимонад. Отец считал, что до спиртного нисходят только слабые мужчины.

— Он опаздывает, — проворчал Рикардо.

— Ты уверен, что без него не обойтись?

— Нет, но я думал, что у меня все под контролем, и, очевидно, ошибался. Я не могу позволить себе совершить еще одну ошибку. Он — подстраховка, — он взглянул на меня. — Сегодня были какие-нибудь проблемы с моей племянницей?

Подошел официант с подносом, переполненным бокалами с разнообразным вином. Я схватил один из бокалов и осушил его, даже не обратив внимание на сорт вина. Мои мысли вернулись к моменту, когда я сопровождал сеньору Оливеру по Каиру. Ее выходки висели на кончике моего языка. Но слова так и остались во рту, застряв между зубами. Вместо этого я вспомнил ее настороженное лицо, когда мы были на террасе, а вокруг нас бурлил Каир, с типичными для него городскими звуками и шумом толпы. Она не доставала мне даже до плеч, и, чтобы встретить мой взгляд, ей пришлось поднять подбородок и откинуть голову практически полностью назад.

Темные локоны обрамляли ее лицо, а россыпь веснушек пересекала переносицу, щеки и веки. Я смотрел в ее изменчивые глаза — сначала зеленые, потом карие, золотые, — глаза, вмещающие алхимическую магию, и в моей голове кристаллизовалась одна мысль.

Вот дерьмо.

Именно этот абсурдный порыв заставил меня наклониться и поцеловать ее. Меня раздражало, что я до сих пор ощущал мягкий изгиб ее щеки, помнил ее сладкий аромат, охвативший все мои обонятельные чувства.

Слава небесам, она уехала.

— Так что?

Я моргнул, прогоняя воспоминания. Сохраняя спокойное выражение лица, я солгал ему.

— С ней не было никаких проблем.

Рикардо хмыкнул, а затем его внимание привлекло что-то за моей спиной. Проследив за его взглядом, я увидел приближающегося к нам плотного мужчину со светлыми волосами и голубыми глазами, и за ним по пятам следовала миниатюрная молодая женщина. Она была одета по последней моде, ее узкая талия была перетянута, а шею обрамляли экстравагантные кружева, напоминающие оперение голубки. Ее холодно-веселые глаза нашли мои, и ее розовый рот искривилась в неестественной улыбке. Она смотрела на меня так, словно я был кем-то, кого необходимо переманить на свою сторону.

Прибыли мистер Финкасл с дочерью.