Текст книги "Что известно реке (ЛП)"
Автор книги: Изабель Ибаньез
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
У Эльвиры был свой латунный ключ, которым она и открыла дверь. Я шагнула внутрь, отчасти сгорая от нетерпения прочесть письмо, отчасти в ужасе от необходимости это сделать. Эти слова будут последними, что я получу от папы. Они разрушат меня, что бы в них не было. Кузина, похоже, чувствовала мое внутреннее смятение, потому что тихо и аккуратно зажгла свечи в комнате, оставив все, чего касалось мягкое золотистое сияние.
Она открыла дверь в бывшую спальню моих родителей, и я ахнула. Эльвира привела в порядок весь номер; вещи моих родителей больше не были разбросаны повсюду. Их багаж стоял рядом с диваном, одежда аккуратно сложена. Их дневники и письма ровной стопкой лежали на журнальном столике. Она застелила кровать в их комнате и разложила на покрывале кучу разных вещей по категориям.
Моя кузина наблюдала за мной, разминая руки.
— Я хотела помочь.
Это было гораздо больше, чем сделала я.
— Эльвира, — вздохнула я, пораженная. — Gracias.
Она изящно присела в одно из кресел возле дивана и облегченно улыбнулась. Затем она вытянула руку вперед и взяла верхнее письмо с журнального столика, и протянула его мне. Я села в кресло возле нее, настороженно разглядывая письмо, прежде чем взять его из ее рук.
— Оно датировано июлем, — она колебалась. — Ты хочешь побыть одна?
Я задумалась над ее вопросом, но ее присутствие было таким знакомым и родным, как возвращение домой.
— Нет, благодарю.
Глубоко вздохнув, я открыла конверт, достала письмо и стала читать.
Моя дорогая девочка,
Если ты нашла это письмо, значит, ты моя дочь больше, чем я когда-либо мог мечтать, и я хочу, чтобы ты знала, как я невероятно горжусь тобой. К настоящему времени ты, должно быть, уже узнала об обмане твоей матери. Если нет, то умоляю тебя продолжать задавать вопросы и докапываться до истины. Твое любопытство и упрямство помогут тебе в поисках.
Твоя мать — совокупность многих ужасных вещей, но хуже всего ее неверность. Пожалуйста, позаботься о том, чтобы не попасться на ее уловку, как однажды это уже сделал я. Мне остаётся молиться, чтобы ты была разумнее меня в этом отношении.
Мы с Лурдес подошли к неизбежному концу. Жаль, что я не разглядел этого раньше. Возможно, нас обоих можно было бы спасти. Но теперь я обязан защитить все, что мне дорого, от ее рук. Это одна из причин, по которой я послал тебе золотое кольцо, querida. Благодаря ему я смог сделать открытие на Филах, которое пытался скрыть от всех остальных — особенно от твоей матери. Но у меня могло не получиться. Найти людей, достойных доверия, было крайне сложно благодаря ее стараниям.
Я должен заканчивать с этим письмом, но я прошу тебя сделать мне одолжение.
Пожалуйста, никогда не прекращай искать меня.
Твой любящий папа
На этом письмо резко оборвалось, слова, написанные почерком моего отца, заканчивались неровной петлей. Именно эта последняя закорючка напугала меня больше всего.
— Где ты его нашла?
— Оно было запечатано и упаковано вместе с остальной корреспонденцией. Должно быть, оно затерялось среди остальных, и не было отправлено. Или он мог забыть вложить его в одну из посылок, что посылал тебе? Я знаю, он был ужасно рассеянным.
Мои мысли неслись галопом. Очевидно, папа обнаружил гробницу Клеопатры благодаря магии, что была привязана к двум предметам: кольцу и… шкатулке. Со мной произошло то же самое. Он забрал кольцо из сокровищницы, зная, что если кто-то найдет деревянную шкатулку на базаре, то она сможет привести счастливчика к такому же открытию. И зная, кем и чем была Клеопатра, он постарался уберечь ее от хищных лап моей матери. Но она нашла путь на Филы и использовала меня, чтобы получить доступ к артефактам.
Чувство глубокой горечи охватило меня. Я встряхнула головой, чтобы избавиться от него, прокручивая в памяти остатки письма, и то, что отец пытался мне сказать.
Что с ним случилось потом? Ужас сдавил мои плечи, когда пришло осознание. Моя мать могла добраться до него и удерживать где-нибудь или что еще хуже, она могла его убить. Но, возможно, он скрывался и до сих пор надеялся, что я его найду. Я сжала письмо в ладони, и последняя строчка впилась в мое сознание, как раскаленное клеймо в кожу.
Я никогда не перестану его искать.
— Инез? — позвала Эльвира. — С тобой все в порядке?
Я передала ей письмо и вскочила на ноги, напряженно размышляя. Я начала нарезать круги по комнате, напряженно ожидая, когда она дочитает.
Вскоре она закончила и посмотрела на меня с озадаченным выражением лица:
— Я в замешательстве.
Я быстро рассказала ей обо всех событиях, произошедших со мной с первого дня в Каире. Золотое кольцо, украденное печально-известным мистером Стерлингом, находка шкатулки для безделушек в старом Каире и о том, как мне пришлось пробраться на борт Элефантины. Я рассказала ей о своем дяде и о том, как магия привела меня в подземные туннели под Киоском Траяна, а затем к потайной лестнице в храме Исиды. И, наконец, я рассказала ей о своей матери и о том, что она сделала. От стыда у меня запершило в горле. Единственным человеком, о котором я не упомянула, был Уит.
Я все еще была слишком чувствительной, чтобы даже думать о нем, не говоря уже о том, чтобы рассказывать.
Она выслушала меня, не произнося ни слова, а когда я закончила, откинулась на спинку кресла и закусила губу.
— Что ж, с тех пор, как мы покинули Буэнос-Айрес, произошло немало событий.
Я невольно хихикнула.
— Слегка.
— Нам необходимо обратиться к властям, — сказала Эльвира. — Прямо сейчас. Давай пропустим ужин и—
Я покачала головой и ее голос стих.
— Это не выход. Помнишь мистера Стерлинга? Он важный член каирского общества и имеет связи на всех уровнях власти. Я ему не доверяю. Я не могу доверять никому кроме себя и, возможно, Уита—
Я осеклась, вспомнив, что не собиралась вспоминать о нем. Эльвира, конечно же, сразу подхватила мою оплошность.
— Уит? Кто такой Уит? Что за имя такое — Уит?
— Его полное имя Уитфорд Хейс, и он работает на дядю Рикардо, — сказала я. — Это тот крепкий парень, который сопровождал нас, и от которого ты не могла отвести глаз.
— И ты зовешь его по имени? Моя мать была бы в шоке, — она ухмыльнулась. — Мне это нравится. Расскажи больше.
— Мы работали вместе, — мне пришлось вернуть разговор в разумное русло. — В процессе мы стали друзьями, так что, пожалуйста, не позволяй своей буйной фантазии разгуляться. Ты не Эмма Вудхаус93, несмотря на то, что ты веришь в это.
Она пренебрежительно отмахнулась.
— Говорю тебе, существуй она в реальности, мы бы были лучшими подругами. Это моя жизненная цель — создать хотя бы одну пару. Кстати, а что насчет моей мамы и твоего дяди?
Я скорчила гримасу.
— Это ужасно.
— Они не родственники, — она поджала губы, быстро моргая. — Думаю, моя мать ужасно одинока.
Трудно было представить мою тетю таковой. Она всегда казалась такой стойкой, твердыней, которая никогда не рухнет.
— Я думаю, тебе стоит начать писать романы. Ты талантливая писательница, Эльвира.
Ее глаза расширились.
— Откуда ты знаешь?
Я подмигнула ей.
— Я знаю, где ты прячешь рукопись, дорогая, — она повернулась, взяла подушку и швырнула ее мне в голову. Она пролетела мимо меня и упала в нескольких футах. — Будто бы ты не читала мой дневник!
— Не могу поверить, что ты прочла— она прервалась, задыхаясь. — Ты действительно считаешь меня талантливой?
— Да, — сказала я, пересекая комнату, чтобы крепко обнять ее. — Самая талантливая. Ты должна закончить эту историю, Эльвира. Пообещай мне.
Ее взгляд расфокусировался, словно она заснула.
— Разве может быть что-то лучше, чем увидеть один из моих рассказов в кожаном переплете и стоящим на полке в книжном магазине?
— Я не могу представить ничего лучше, — прошептала я. — Ты закончишь его.
— Обещаю, — она отошла. — Уит будет на балу?
Я кивнула.
— Пожалуйста, сотри эту самодовольную улыбку со своего лица, у него есть невеста.
— Но он еще не женат, — произнесла она, улыбаясь. — Может, в будущем тебя ждет поцелуй в полночь?
Я закатила глаза. Уит точно никогда бы больше не пошел на это.
— Я бы не стала особо распыляться, нас никто не приглашал. Мой дядя позволил нам присоединиться к нему за ужином. Насколько мне известно, ужин не включает в себя танцы.
Она невинно подмигнула мне.
— Ты уверена? Потому что если да, то тебе придется объяснить, что за приглашения у меня в руках.
Легким движением руки она извлекла из кармана своего дневного платья небольшую карточку на плотной бумаге. Эльвира торжественно вручила ее мне.
Я едва взглянула.
— Ты уже решила, что надеть, не так ли?
— Конечно, — ответила она. — Я дочь своей матери. Я также подобрала, и кое-что для тебя.
Я в беспомощном восхищении смотрела на кузину, пока она рылась в оставленном мной сундуке, а потом в своем. Наконец, она извлекла завернутый в папиросную бумагу платье, которое аккуратно разложила на моей кровати.
— Я не знала, что брать с собой, поэтому взяла всего в двух экземплярах, — сказала она. — Думаю, это будет на тебе прекрасно смотреться.
Я не стала спорить. На шелке цвета слоновой кости были вышиты золотые цветы, а кремовое кружево покрывало подол нежными ветвями, словно поднимающимися с лесной опушки. Плечи подчеркивала нежно-розовая тюль, создавая подобие рукавов-фонариков, которые мягко развивались на моих руках.
— Ты уверена, что не хочешь его надеть?
Лукаво улыбаясь, Эльвира осторожно развернула свое платье. Я рассмеялась. Ее платье было идентично моему, но вместо цвета слоновой кости, шелк сиял легчайшим золотистым оттенком.
— Мы будем выглядеть, как близнецы, — сказала я, смеясь.
— Тебе нужна ванна, — сказала она, окинув меня критическим взглядом. — Я попрошу ее сделать. И я рекомендовала бы тебе вымыть волосы дважды.
Ванна располагалась в небольшой комнатке, примыкающей к бывшей спальне моих родителей, и едва она наполнилась горячей водой, я погрузилась в нее, глубоко вздохнув. Мне нравилась каждая минута на Филах, но я не стала бы лгать и говорить, что не скучала по современным удобствам. По совету кузины я дважды вымыла волосы мылом с ароматом роз, которое она привезла из Аргентины, а затем вылезла из ванны с чистыми волосами и сияющей кожей — пусть и немного загоревшей.
Мы медленно собирались, каждая из нас помогала другой справиться с адскими корсетами, бюстами и длинными шлейфами наших платьев. Мои волосы к тому времени окончательно высохли, и Эльвира заплела их в косу и закрепила на макушке жемчужными заколками. Я помогла перевязать ее волосы кружевной лентой.
Эльвира зажгла спичку и подвела сажей глаза, я последовала ее примеру. Мы нанесли на кожу крем с экстрактом роз, придавая ей мягкость и делая увлажненной, и подкрасили губы пчелиным воском. Эта рутина успокаивала меня, напоминая о бесчисленных балах, к которым мы готовились всегда вместе. Мы посмотрели на себя в зеркало, и я обернулась к кузине.
— Тетя Лорена стыдилась бы меня?
— Ни капельки.
Она переплела наши руки, и мы отправились вниз, чтобы встретиться с моим дядей.
Моя последняя ночь в Египте.
УИТ
Я захлопнул крышку кожаного чемодана, когда царившаяся тишина была нарушена громким стуком в дверь моего номера, тем самым, прервав меня на мысленном составлении списка всего, что требовалось собрать или закончить перед отъездом. Мой билет до Англии был уже доставлен, и я оставил распоряжение сжечь мою форму, едва я покину Шепард. Не знаю, почему я до сих пор это откладывал. Нет, это, конечно же, ложь.
Все дело в моем генерале.
Стук возобновился.
— Уит, я знаю, что ты там. И, скорее всего, утопаешь в бурбоне.
Я распахнул дверь и обнаружил по ту сторону Рикардо.
— Я уже сто лет ничего не пил.
Он хмыкнул и, протиснувшись внутрь, осмотрел комнату. Кроме формы, я ничего не оставил.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал до своего отъезда, — сказал Рикардо. — Когда ты уезжаешь?
— Не раньше, чем через пару дней, — сказал я, закрывая дверь. — Мне нужно уладить кое-какие дела.
А именно — убедиться, что никто не последует за мной в Англию. В Каире я обзавелся врагами, и, хотя они могли и не дотянуться до Англии, мне требовалось свести счеты. Пора закрывать долги.
Рикардо достал конверт и протянул его мне.
— Этого должно хватить на все, и даже больше.
Оплата за оказанные услуги.
— Что от меня требуется?
— Моя сестра скрылась с сотнями артефактов, и если она умна — а мы оба знаем, что это так, — то она захочет быстро их сбыть. Чем дольше при ней будет такой багаж, тем больше она рискует. Мне нужно, чтобы ты выяснил, находится ли она до сих пор в Каире.
— Весело, — сухо произнес я. — Она наверняка залегла на дно, но я могу поспрашивать.
— Да, уверен, что твои друзья Кураторы из Компании будут рады тебя видеть, — сказал он, направляясь к выходу.
— Те, кто не хочет моей смерти, конечно, — пробормотал я. — Мои вопросы могут привлечь к тебе внимание.
— Позаботься, чтобы этого не случилось. Любыми средствами, — он взялся за дверную ручку и наполовину повернул ее. — Не потеряй себя снова, Уит.
У меня не хватило духу сказать ему, что я уже потерялся. Как только я пересеку границу Англии, Уитфорд практически исчезнет, и его место займет мой титул. Затем он ушел, закрыв за собой дверь с мерным щелчком.
Я вздохнул. Последнее ура94.
***
Мне всегда нравились многолюдные улицы Каира. На них легко было затеряться. Полезный навык, необходимый, чтобы пробраться в некое здание, окруженное опиумными притонами и борделями. Эта часть города предоставляла множество развлечений для туристов, ищущих что-то помимо храмов и гробниц. Я пристрастился к подобного рода заведениям до того, как меня нашел Рикардо, погрязшего в долгах.
Я подкрался к осыпающейся стене в переулке, зацепившись за выступы, я подтянулся и влез в открытое окно. Если я знал Питера, он расположился в задней комнате и покуривал гашиш, делегируя свои обязанности другим, а сам наслаждался длительным перерывом от дележки украденных артефактов.
В спертом воздухе коридора воняло потом, но это не мешало мне заглядывать в комнаты, тянувшиеся вдоль коридора. В облаке дыма я обнаружил человека, которого искал. Он удобно устроился, скрестив ноги на низкой банкетке, в окружении пыльных подушек на видавшем виды грязном турецком ковре. Вся комната была загромождена высокими рядами ящиков, на некоторых из них стояла метка Булак, но не на большинстве. Я бы поставил хорошие деньги на то, что они были забиты безделушками, ожидающими своего часа.
Египет привлекал всевозможных оппортунистов95. Питер Ярдли, англичанин, работал в Службе Древностей секретарем генерального консула. Но до приезда в Египет он был наемником, торгующим секретами, наркотиками и древностями.
— Кого это я вижу?
Я шагнул в комнату, захлопывая дверь.
— Здравствуй, Питер.
До моих ушей донеслось тихое хихиканье.
— Никто не называет меня так, кроме тебя.
Дым рассеялся, открыв взгляду невысокого Питера. Глубокие впадины на щеках и налитые кровью глаза свидетельствовали о его истощении. Его одежда давно не знала мыла, от него разило потом и крепким алкоголем. Что-то неприятное зашевелилось у меня под кожей. Совсем недавно я выглядел не лучше.
— Выглядишь ужасно.
Он усмехнулся и пригласил присесть на низкий стул напротив. Я остался стоять, внимательно прислушиваясь к шуму, что раздавался на нижнем этаже. Я насчитал трех, возможно, четырех разных мужчин, которые там сейчас работали.
Улыбка Питера померкла, и он опустил руку.
— Я так понимаю, ты пришел не поздороваться?
Я покачал головой. Есть Кураторы, поставляющие нелегальные товары для Врат Торговцев. Питер руководил одним из аукционов, и, когда мы играли в карты, он как-то проболтался мне, что знает кого-то, кто знает кого-то, у кого есть связи с дамой, которая промышляет скупкой краденых артефактов. Я передал эту информацию Рикардо, и тогда мы задались вопросом, а не Лурдес ли это.
— Ты в последнее время случайно не слышал о каких-нибудь крупных поставках товаров в Каир?
Он откинулся на подушки, темные глаза сузились.
— Постоянно приходят новые поставки. Ты собираешься сесть?
— Нет.
— Тогда почему бы тебе не рассказать, где ты был последние несколько месяцев. Я давно не видел тебя за столом, Уит.
Потому что теперь я не мог играть в карты, даже если это был лучший способ что-то выяснить.
— У меня закончилась удача, — я достал конверт, что прятал глубоко в кармане пиджака и положил его на круглый столик, находившийся недалеко от локтя Питера. — Кстати говоря, я полагаю, что это делает нас равными.
Питер погладил уголок конверта.
— Есть идея — почему бы тебе не оставить его себе и не пойти работать на меня? Раньше я не понимал, почему ты это делаешь.
— Я покидаю Египет.
— Жаль.
— Всему приходит конец, рано или поздно.
Я повернулся, чтобы уйти, и, уже подходя к двери, бросил через плечо:
— Осторожнее на складе Булака, Питер.
— Стоять.
Я застыл в дверях. Медленно повернулся лицом к Питеру, который вскочил на ноги, сжимая в руках пистолет.
— Откуда ты узнал о складах?
— Опусти пистолет.
— Хейс, — произнес Питер, опуская оружие. — Как?
Я пнул ближайший ко мне ряд ящиков. Поверх них стояли бутылки с виски и ромом, они громко звякнули, но я указал на два нижних. На боку было написано местонахождение склада у доков.
— Это написано прямо здесь, идиот.
— Вот дерьмо, — Питер держал меня на прицеле. — Думаю, тебе все-таки стоит присесть. Нам нужно поговорить, тебе и мне.
Сам того не желая, я напоролся на то, чего не должен был видеть.
— Ты ведь не собираешься стрелять в меня, Питер? — мягко спросил я.
— Не буду, если ты будешь слушаться. У тебя есть только два варианта. Похоже, с этого момента ты будешь работать на меня. Если только ты не предпочтешь альтернативный, более губительный вариант.
Я рассмеялся и покачал головой.
— Ни за что.
— Сядь, чертов ты—
Я запустил одну из бутылок прямо в него. Она закрутилась и Питер инстинктивно выстрелил. Стекло разлетелось вдребезги, а спиртное разлетелось по стенам и впиталось в ковер. От резкого запаха закружилась голова. Питер перезаряжал оружие, громко крича, но мой револьвер уже удобно лежал у меня в руке, большой палец прошелся по чужим инициалам.
Навести, прицелиться, выстрелить.
Сила, с которой в его черепушку вошла пуля, откинула его голову назад. Кровь хлынула из дыры между бровями и побежала мимо открытого рта. Он позвал остальных, и у меня оставалось все меньше шансов выбраться отсюда живым. Какое значение имел еще один труп?
Я уже видел десятки.
Я ушел, не обращая внимания на беспорядок, слыша за собой звуки стрельбы, доносившиеся с первого этажа.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Куда бы я ни посмотрела, всюду что-то мерцало. Золотые занавески ослепительно переливались в свете свечей, бумажные флажки с длинными лентами трепетали на прохладном ветерке, проникающем через открытые окна. В преддверии Нового года отель нарядился. Дядя провел нас через двери в обеденный зал, где официант показал нам наш украшенный серебром столик. Персидские ковры украшали плиточный пол, а столы были сервированы тончайший фарфором и лучшими столовыми приборами, а также в центре композиции стояли пышные букеты цветов. Эльвира осматривала все наметанным взглядом, и лишь слегка расширенные глаза выдавали ее приятное впечатление.
К нам присоединились еще несколько пар, причем дамы были в великолепных вечерних платьях из шелка и атласа, светящихся в мягком освещении, а мужчины — в отутюженных костюмах и сшитых на заказ пиджаках, темных и элегантных.
Мой дядя предстал в простом сером костюме с каменным лицом и поджатыми губами. Он даже не потрудился причесаться. Если бы я отчасти не боялась его, я бы сказала, что такой образ ему к лицу. Он выделялся на фоне слишком накрахмаленных мужчин, волосы которых были зачесаны назад и блестели от излишка геля. В застоявшемся воздухе витали ароматы дорогих духов, шампанского и сладких цветов.
— Это платье из House of Worth, — прошептала Эльвира, когда какая-то дама опустилась напротив меня. — Я бы поставила на него все свои сбережения.
— Ты не играешь в азартные игры, и у тебя точно нет денег, — прошептала я в ответ.
— Я послал телеграмму вашей матери, — вклинился дядя Рикардо. — Не за что.
Эльвира слегка покраснела и тихо произнесла gracias. Она быстро пришла в себя и сменила тему.
— Сеньор Маркес, расскажите мне о том, как вы провели время на Филах.
Я пнула кузину под столом, пока дядя буравил нас взглядом, полным ледяной ярости.
— О, дорогая, что я наделала? — спросила Эльвира, сморщившись. — Вопросы под запретом?
— Не упоминай о работе моего дяди— прошипела я.
— Все это время вы были на Филах? — спросил один из мужчин, что сидели за столом. У него был французский акцент. — Но там же ничего нет. Это священное старое место, где неоднократно проводились раскопки. Там нечего искать, несомненно.
Мой дядя пожал плечами.
— Все остальное было занято.
Мужчина понимающе кивнул, полностью поверив в равнодушие дяди Рикардо.
— Мне кажется прискорбным, что мои соотечественники не питают к вам уважения.
— Я и под руководством месье Масперо неплохо справляюсь, — без энтузиазма ответил дядя. Затем он повернулся ко мне и спросил. — Как тебе меню, Инез?
Я опустила взгляд и пробежалась по нескольким строчкам, мысленно переводя французский, у меня потекли слюнки. Первым делом подавали супы: грибной и луковый, следом свежий салат с добавлением запеченных овощей. С особым нетерпением я ждала главное блюдо — жареный ягненок под соусом из мятного желе с обжаренной в масле спаржей и толченым со сливками картофелем.
— Выглядит замечательно, — ответила я, прекрасно понимая, что он задал свой вопрос с целью перевести тему разговора. Когда подошел официант, мой дядя заказал вино для нас троих, а затем продолжил беседу с джентльменом справа от себя.
До конца ужина он больше ни с кем из нас не разговаривал.
Я не винила его за гнев, за расстройство от того, что я ему не доверяла. Считала его способным на убийство. Я сама была разочарована в себе из-за того, что поверила в ложь матери.
Если я сама не могла простить себя, то, конечно, понимала, почему он тоже не может этого сделать.
Но меня расстраивало то, что он до сих пор намерен отправить меня в Аргентину, лишая шанса все исправить. Какая-то часть меня понимала, что это раскаяние будет со мной до конца жизни.
***
Танцы начались вскоре после ужина, и, к нашему удивлению, мы с кузиной ни разу не испытывали недостатка в желающих с нами потанцевать. Когда часы приблизились к полуночи, меня вытащили на танцевальную площадку, и я закружилась в такт оркестру, исполняющему современные песни. Эльвира танцевала с высоким светловолосым джентльменом, который показался мне смутно знакомым. Несколько раз я теряла ее из виду, но в конце концов мы встретились у стола с закусками, заставленного бокалами с лимонадом и освежающим белым вином.
— Последний был скучным, — пожаловалась Эльвира, пробравшись ко мне через плотную компанию дам, столпившихся у танцевальной площадки. — Он наступил мне на ногу. Дважды.
— Мой последний партнер по танцу говорил исключительно по-голландски, — сказала я в знак солидарности. — Он принял тебя за мою близняшку.
Эльвира рассмеялась в промежутках между глотками лимонада.
— Это мы уже слышали, — ее взгляд скользнул по толпе. — Здесь так много иностранцев. По крайней мере, один американец говорил со мной высокомерно.
Я внимательно наблюдала за ней, и улыбка уже готова была раздвинуть мои губы.
— И как ты поступила?
Она пожала плечами.
— Я мило оскорбила его по-испански, а он решил, что я делаю ему комплимент.
Я рассмеялась.
— Это моя девочка.
Глаза Эльвиры распахнулись.
— Ну, наконец-то он появился.
С любопытством я повернулась и пробежалась по толпе глазами в поисках знакомой фигуры моего дяди с растрепанными темными волосами. Я нашла его сразу же в компании широкоплечего мужчины с каштановыми волосами и крепкими руками. Он был одет в черное с ног до головы, и ему это шло. Темный рыцарь с золотым сердцем.
Уит.
— Разве он не похож на человека, который мог бы одержать победу в драке? — ее голос приобрел мечтательный оттенок.
— Я не поощряю насилие, — сказала я, и мои слова прозвучали высокопарно.
Эльвира приподняла бровь.
В противоположном конце бального зала Уит отвернулся от моего дяди, его брови были напряженно сведены. Его голубые глаза скользили по залу, пока не остановились на мне. Возможно, мы были единственными двумя людьми в этом помещении. С решительной легкостью он двинулся сквозь толпу, не сводя с меня взгляда.
— Ты в больших неприятностях, — прошептала Эльвира.
Мужчина подошел к нам и склонил голову сначала передо мной, а затем перед моей кузиной.
— Здравствуй, Уит. Позволь мне должным образом представить мою кузину, сеньориту Эльвиру Монтенегро. Эльвира, это Уитфорд Хейс.
— Лорд, — поправил он с легкой улыбкой. — Лорд Уитфорд Хейс.
— Ты лорд? — ошеломленно спросила я.
Он кивнул, а затем обратился к моей кузине.
— Вас нашли. Я хотел поздравить вас раньше.
— Принято, — сказала она. — Рада познакомиться с вами, лорд Хейс.
Голубые глаза Уита метнулись к моим, весело щурясь. Я сложила руки на груди, негодуя, что он не рассказывал, что является пэром96 королевства. Неудивительно, что он был вынужден сорваться домой. Его будущая жена наверняка была герцогиней или принцессой.
— А как вы познакомились с моей кузиной? — спросила Эльвира. — Почему она обращается к вам по имени? Почему я никогда не слышала о вас?
Уит смотрел на мою кузину с необычным выражением лица, которое было одновременно забавным, раздраженным и оскорбленным.
— Мы работали вместе, — сухо начал он. — Она обращается ко мне по имени, потому что заслужила это, и— он бросил раздраженный взгляд в мою сторону. — Я не знаю, почему она ничего не рассказывала обо мне. Мы, так сказать, коллеги.
Я ни в коем случае не заострила свое внимание на том, что он сделал ударение на слове коллеги.
— В какую игру ты сейчас играешь, Уит? — спросила я, не в силах сдержать гнев в голосе.
— Никаких игр, — возразил Уит. — Просто разряжаю обстановку. Потанцуй со мной.
— Это был вопрос? — спросила Эльвира. — Не думаю, что это был вопрос. Инез, не могла бы ты уточнить, поощряем ли мы преследования мистера Хейса?
Прежде, чем я успела ответить, Уит сказал:
— Я здесь в качестве друга. Я думал, что, по крайней мере, мы друзья.
— Так и есть, — тихо сказала я.
— Как скучно, — добавила Эльвира. — Но я только что заметила твоего дядю, который направляется сюда, и он не выглядит особо довольным. Полагаю, мне придется пригласить его на танец. Ты можешь отблагодарить меня бокалом пунша позже.
Она исчезла в вихре кружев и шифона, вставая на пути решительной поступи моего дяди.
Уит склонил голову, чтобы заглянуть мне в лицо.
— Не хочешь потанцевать, Оливера?
Он протянул руку, и я приняла ее. Ни за что на свете я не смогла бы отказаться от танца с Уитом. Он притянул меня к себе, и я впервые заметила, что у него под глазами залегли темно-синие тени. Его загорелая кожа отливала золотом в свете свечей. Музыка стала громче, и Уит провел рукой по моей спине. Я приподняла подбородок, чтобы посмотреть ему в лицо, и его теплое дыхание опустилось на мои щеки.
— Значит, ты лорд.
Я заметила, как Уит взвешивает свой ответ прежде, чем произнести его.
— Мой отец — маркиз.
Я нахмурилась, следя, как он кружит нас по бальному залу, ловко маневрируя между другими танцующими парами. Мне было все равно на его титул или состояние. Меня волновало, что это была еще одна часть его жизни, которой он не хотел делиться. У него было так много секретов, и мне было больно осознавать, что я никогда не раскрою их все.
— Почему ты никогда не рассказывал мне? Я думала, что заслужила это.
— Какое это имеет значение?
— Я привела свою жизнь в беспорядок, — сказала я. — Я была уязвима, смущена и пристыжена. Ты видел меня в худшем состоянии. И я до сих пор не знаю твоего имени.
Его руки сжались на мне.
— Нет, знаешь.
Я покачала головой.
— Но не то, что прилагается к твоему титулу.
— Сомерсет, — мягко сказал он, его дыхание коснулось моей щеки. — Но я не хочу, чтобы ты меня так когда-нибудь называла.
Я заставила себя не расслабляться, не таять в его объятиях. Я не хотела смягчаться. Я не хотела сломаться еще больше, чем уже это сделала. Я столь многое ему отдала, а он продолжал держать многие детали о себе в секрете.
— Инез, — начал он. — Я пытался держаться от тебя подальше и не хотел, чтобы ты узнала меня или я тебя.
Я сузила глаза, чтобы скрыть свое огорчение.
— И почему же ты передумал?
Он положил мою ладонь на свое сердце. Я почувствовала непоколебимую силу под своими пальцами и задрожала.
— Потому что я хочу хотя бы одно воспоминание о танце с тобой. Одна вещь, которая будет моей, прежде чем наши пути разойдутся…
Напряжение оставило мои плечи. Он смотрел на меня своими голубыми глазами, и я чувствовала, как понемногу сдаюсь. В его взгляде было столько немыслимой нежности, отчего меня едва не уничтожила мысль, что у него больше никогда не будет возможности смотреть на меня так.
