Текст книги "Что известно реке (ЛП)"
Автор книги: Изабель Ибаньез
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
Лунный свет серебрил его лицо, резкие линии скул и челюсти, яростно-напряженные плечи. Я и не подозревала, что он интересуется наукой. Это казалось несовместимым с тем Уитом, которого я знала — бывшим солдатом, задиристым дебоширом, который слишком много пьет. Эту сторону себя он прятал, но потом я вспомнила, как он говорил о порохе. Простая химическая реакция. Любопытство разожглось во мне, вопросы поднялись в горле. Я тяжело сглотнула, заставляя себя вспомнить причину, по которой я пришла.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Это не могло подождать до утра?
— Нет, я рисковала, что ты успеешь рассказать моему дяде о событиях сегодняшнего вечера. Ты на удивление благороден, когда хочешь этого.
— Черта с два.
Я отмахнулась от его комментария нетерпеливым движением руки.
— Кого ты ожидал увидеть? Что за бурная реакция?
— Бурная реакция? — он издал низкий, резкий смех. — Ты абсолютно права. Я должен был пригласить замаскированного незнакомца на чашку чая посреди ночи. Как я посмел защищаться?
За этими словами крылось нечто большее. Я ощутила, как напряглась его мускулистая грудь. Он был наполовину зол, наполовину напуган. Что-то заставило его насторожиться. Он готовился к нападению; ждал, что кто-то ворвется в его комнату в этот нечестивый час.
— Что с тобой случилось? — тихо спросила я.
Уит напрягся.
— Очевидно, что-то случилось.
— Почему ты не хочешь, чтобы твой дядя узнал об этом? — резко спросил он.
— С чего ты решил, что ему можно доверять?
— Потому что он спас мне жизнь, Оливера.
— Что? — спросила я, забыв про шепот.
Уит бросил на меня раскаленный взгляд, быстро встал и пошел к выходу. Он отодвинул занавеску на дюйм и выглянул наружу. Через мгновение он отпустил ткань и вернулся на пол, настороженно смотря на меня.
— Я не уйду, пока ты не объяснишь, что произошло.
— Я могу заставить тебя уйти.
— Ты больше не прикоснешься ко мне.
Уит не сводил с меня глаз, его губы были плотно сжаты. Наконец, он заговорил негромко, каждое слово вырывалось из него будто бы против его воли.
— Это случилось сразу, как меня выгнали со службы. То, что я увидел… — его голос оборвался, и он вздрогнул. Помолчав немного, он начал заново. — Я опустился на самое дно, большую часть времени был пьян, чем трезв, и тем самым загнал себя в угол. Рикардо вытащил меня из этого и с тех пор поддерживает. Довольна?
Это была не полная история, но я узнала достаточно, чтобы понимать откуда исходит непоколебимая преданность Уита по отношению к моему дяде. Он был в долгу у дяди Рикардо.
Вместо ответа на его вопрос я произнесла:
— Поклянись мне, что не расскажешь моему дяде.
— Я не могу этого сделать.
— Дай мне хотя бы день.
— Зачем тебе еще один день?
— Уит.
— Мистер Хейс, — поправил он. — Я же просил тебя соблюдать этикет. Я не привык постоянно напоминать кому-то о правилах, и это начинает меня раздражать.
Я наклонилась вперед, и упираясь руками в пол, на коленях поползла к нему. Он оставался неподвижным, все такой же настороженный и бдительный. Наши лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга.
— Ты не можешь просто притвориться, что не чувствуешь этого. Того, что происходит между нами.
— Послушай, нет ничего—
Я поддалась вперед и прижалась губами к его губам. Потрясение заклокотало во мне. Уит не ответил на поцелуй, но и не отстранился. Мы замерли, и на какое-то мгновение я подумала, не потому ли это, что он не хочет разрывать этот контакт. Медленно, я целовала его губы, пока не почувствовала, как он незаметно смягчился. Я едва ощутила эту перемену, его губы расслабились под моими, с особой осторожностью он скользил по моим устам, затаив дыхание. Его язык коснулся моего, нежно. Я надавила сильнее— Уит напрягся, а затем отстранился.
Его дыхание было тяжелым, а голос хриплым.
— Как я уже говорил, сеньорита Оливера, — он сохранял спокойное и настороженное выражение лица. — Между нами ничего нет. И никогда не будет.
Я откинулась назад, тяжело дыша. Его вкус все еще ощущался во рту.
— Я женюсь.
Я моргнула.
— Что?
— Я помолвлен, — произнес он холодным голосом, крепко сжав кулаки на бедрах.
Слово упало между нами. Помолвлен.
Мои щеки запылали, когда я поднялась и бросилась к проему, отчаянно пытаясь создать расстояние между нами. Мили были предпочтительнее, но сейчас я бы согласилась и на свою комнату. Я совершила ужасную ошибку, как я могла быть настолько глупа, чтобы…
— Сеньорита Оливера, — прошептал он.
Я остановилась, держа в руках колючую ткань дверной занавески.
— Я сохраню ваш секрет еще на день, — сказал он. — После, если вы лично не расскажете ему о том, что знаете в каком направлении нужно искать, это сделаю я.
УИТ
Черт возьми.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Я забежала в свою комнату, сердце неровно стучало в груди. Я нахмурилась, вглядываясь в темноту. Свеча погасла, и только лунный свет освещал небольшое прямоугольное пространство. Я прошла вперед, моя кровь бурлила после случившегося. Уит был помолвлен. Он собирался жениться. Я не могла в это поверить, не хотела верить и представлять женщину, которую он однажды назовет женой.
В углу комнаты что-то пришло в движение.
Я замерла, крик застрял в горле. Голос прошептал, мягкий и знакомый. Голос, который, как мне казалось, я больше никогда не услышу. Слова дошли до меня тихим шепотом, настойчивый, но с едва уловимой ноткой паники, сквозящей в каждом слове. У меня мурашки побежали по рукам.
— Присядь, Инез.
У меня подкосились колени.
Я села на потертый ковер, ворс царапал кожу. Тень двинулась вперед, и очертания тела в темной одежде обрели четкость, когда мои глаза привыкли к темноте. Послышался звук чиркающей спички, затем вспыхнуло пламя, мерцающее и вздрагивающее.
Она спокойно зажгла свечу, но ее руки била мелкая дрожь. Занавесив штору, она опустилась рядом со мной. Я не могла понять, кого я вижу, хотя в глубине груди теплилась надежда. Медленно протянув руку вперед, она коснулась моей влажной щеки. Я и не знала, что плачу. Беззвучные слезы капали на мою одежду. Я поддалась вперед, и она крепко меня сжала руками. Мое тело неконтролируемо дрожало, и она едва слышно напевала, чтобы успокоить меня.
— Мама, — я отстранилась, быстро вытирая слезы рукавами. — Мамочка.
Ее запах окутал меня, такой знакомый, отчего к горлу подкатился всхлип.
— Шшшш, — прошипела она. — Все в порядке. Я здесь.
Я едва могла говорить.
— Я сплю?
Она поднесла указательный палец к губам. Я с усилием разобрала ее слова.
— Тише. Уитфорд чутко спит.
Я рассеяно моргнула, а потом обернулась назад, рассчитывая увидеть отца. Но она была одна. Я крепко сжала ее ладони, сердце осознало все раньше разума.
Моя мама была жива.
Жива.
Я словно снова оказалась в Ниле, плыла против течения, полностью потерянная. Не позволяя своим инстинктам направлять меня. Я потерла глаза, ресницы были влажными. Прошел почти год с тех пор, как я видела ее последний раз. Время оставило отпечаток на ее молодом лице. Новые морщины избороздили гладкую кожу над ее бровями. Я и забыла, как сильно мы похожи. Те же ореховые глаза, та же смуглая кожа в веснушках. Я была ее зеркальным отражением.
— Я не могу поверить—
У меня запершило в горле, и я сглотнула болезненный комок.
— Ты здесь. Живая. Все это время… — мой голос надломился. Второй шанс с моей семьей; я едва могла в это поверить. Не знаю, чем я заслужила такое необычайное чудо. — А где папа? Он тоже придет?
— Инез, — она зажмурилась и вытерла щеки подолом платья. — Его больше нет.
Я поднесла костяшки пальцев ко рту. Казалось, земля уходит у меня из-под ног. Я заплакала еще сильнее, даже когда услышала, что мама произнесла еще что-то. На какое-то мгновение мне показалось, что мир снова стал справедливым.
— Я была раздавлена горем, — произнесла я между приступами икоты. — Я и не думала, что увижу тебя снова. Как такое возможно?
Мама погладила меня по щеке, ее прикосновение было нежным.
— Я тоже не думала, что увижу тебя снова. Я мечтала об этом, хотя была уверена, что это невозможно. Ты так выросла, hijita70.
Ее слова проникали в меня одно за другим. Она не думала, что увидит свою единственную дочь снова? Пыталась ли она сказать мне, что решила навсегда остаться в Египте? Поэтому она позволила мне поверить в собственную смерть?
— Я так по тебе скучала, — прошептала она. — Ты никогда не узнаешь насколько.
Моя печаль испарилась и что-то огненное запылало под кожей.
— Где ты была?
— Инез, — повторила мама, пытаясь коснуться меня, но я отстранилась.
— Где ты была? — прошептала я. — Все это время, где ты была?
— Инез—
Кровь кипела и бурлила в моих жилах.
— Почему ты не писала? Почему не вернулась домой?
— Я не могла, — сказала она. — Это было слишком рискованно. Я доверяю единицам, и я не могла гарантировать, что письмо дойдет до тебя нетронутым, — она убрала волосы с моего лица. — Я так волновалась за тебя. Меня убивала необходимость держаться от тебя на расстоянии.
— Слишком рискованно, — повторила я. — Писать собственно дочери? Я оплакивала тебя. Я все еще оплакиваю тебя.
Мама смиренно закрыла глаза.
— Я прошу тебя, не молчи.
Она вздохнула, и когда ее глаза вновь открылись, в них стояли беспокойство и страх.
— У нас мало времени, tesora71. Когда я увидела, что ты приехала, то решила, будто это мираж. Что ты делаешь в Египте?
— О чем ты? Я приехала, чтобы выяснить, что произошло.
— Я должна была это предвидеть, — ее лицо скривилось. — Lo siento. Я не знаю, сможешь ли ты простить меня. Но я не стала бы этого делать, не будь это так важно.
Она наконец-то сказала это.
— Постой-ка. Ты видела, как я приехала?
— Я разбила лагерь в укромном месте на Филах, далеко от храма, — она заколебалась. — Женщины помогли мне держаться подальше от любопытных глаз.
— Я не понимаю, — медленно произнесла я. — Все это время ты была на этом острове?
— Не все время, — она медлила. — Я пряталась.
Я крепче прижала ее к себе.
— Скрывалась? От… От дяди Рикардо?
Ее рот приоткрылся.
— Как ты узнала?
— Что узнала?
Она наклонилась вперед и обхватила мои щеки.
— Он сделал тебе больно, Инез?
Я покачала головой.
— Я нашла твое письмо.
— Мое письмо? — она нахмурила брови. — Какое письмо?
— Которое ты так и не отправила месье Масперо. Я нашла его в номере отеля и прочла. Мама, почему ты боишься собственного брата?
Ее лицо побелело в полумраке моей комнаты.
— Инез, ты должна вернуться в Аргентину, por favor. Здесь слишком опасно.
— Да, мы вернемся вместе и—
— Нет, ты должна ехать без меня. Я не могу… Я не уеду, пока не закончу начатое.
— О чем ты? Расскажи, что происходит. Мне страшно с тех пор, как я прибыла в Египет. Дядя Рикардо навредил тебе? Он навредил папе?
Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.
— Инез, твой дядя принимал участие в незаконной контрабанде египетских артефактов. Я пыталась остановить его, но у него слишком хорошие связи. Он стал другим, более отчаянным и… — ее голос надломился. — Он не тот брат, которого я знала всю свою жизнь. Он изменился, и я была тому свидетельницей, — ее лицо исказилось. — Я позволила этому случиться. Это моя вина.
В голове у меня все перевернулось. Я вспомнила, что Масперо опасался возвращения незаконных аукционов. Вероятно, они не только вернулись, но и сбыт стал массовым. Из глубины горла моей мамы вырвался негромкий звук и у нее стал такой виноватый вид, что у меня сжалось сердце.
— Как ты можешь такое говорить? — мягко спросила я. — Он взрослый человек.
Она отвернулась, ее грудь вздымалась и опускалась от частого взволнованного дыхания. Я никогда не видела ее такой расстроенной, всполошенной и нервной. Моя мама никогда не давала волю эмоциям, по крайней мере, пока воспитывала меня.
— Инез, когда я приезжаю в Египет, я—
Она зажмурилась.
— Я веду себя немного иначе и позволяю себе быть более свободной, чем в Буэнос-Айресе.
Я сразу же поняла, что она имеет в виду. Я вспомнила о более молодежных платьях, которые нашла в номере отеля. Я удивилась при виде их, обнаружив сторону моей мамы, которую никогда прежде не видела.
— Продолжай, — мягко подтолкнула я.
— Мы с твоим отцом позволили себе отвлечься, и меня затянуло в грандиозное приключение, — сказала она, поджав губы. — Я знала, что мой брат пересекает тонкую грань, но он убедил меня, что держит все под контролем и что он никогда не станет связываться с людьми, которые по слухам, занимаются незаконной деятельностью. Мне следовало быть внимательнее. Мне следовало больше разговаривать с ним, просить о помощи. Мы с твоим отцом не знали, как поступить, поэтому бездействовали.
Она подняла глаза и посмотрела на меня. Ее волосы свисали сальными прядями, обрамляя исхудавшее, узкое лицо.
— Я не знаю, смогу ли защитить тебя. Мне нужно, чтобы ты вернулась домой, Инез.
— Я не оставлю тебя. Я не сделаю этого.
Мама закрыла глаза, смирившись.
— Почему мне не удается обуздать твое упрямство, я никогда не узнаю. Инез, это не Аргентина. Я позволяла тебе некоторую свободу, но здесь не позволю.
Я взяла ее за руку.
— Я думала, что потеряла тебя. Позволь мне помочь.
Она открыла глаза, явно раздумывая, что ответить.
— Ты знаешь, что твой дядя ищет на Филах?
Я кивнула.
— Клеопатру. Он считает, что она может быть захоронена под Киоском Траяна; под ним проложен туннель.
— Ты понимаешь всю грандиозность такого открытия? Найти последнего фараона Египта — все равно, что найти Святой Грааль. Это мечта любого археолога. Одно из самых важных открытий, уступающее, возможно, только открытию Александра Македонского или Нефертити. Артефакты, хранящиеся в ее гробнице, будут стоить миллионы на черном рынке. Нельзя, чтобы твой дядя продавал эти бесценные предметы искусства у Врат Торговцев.
— Врата? Что за врата? А! Ты имеешь в виду карточку, — вздохнула я. — Я нашла ее в твоем номере. На одной стороне изображен вход.
— Это относится к обществу нелегальной торговли артефактами, — сказала она тихим голосом. — В большинстве случаев Кураторы, известные также, как торговцы, проводят аукционы среди покупателей. Но метафорические врата всегда меняют местоположение, и попасть на аукцион очень сложно, если у тебя нет приглашения.
— Так вот, чем ты занималась, — сказала я. — Пыталась отследить передвижение врат, препятствуя дяде Рикардо участвовать в этом.
Мама кивнула. Она заправила выбившуюся прядь волос мне за ухо.
— Сложившаяся ситуация слишком опасна для тебя. Если с тобой что-то случиться…
— Но ты не сможешь остановить его в одиночку, — я прошептала. — Я думаю, он близок к тому, чтобы найти ее. Я сама чувствовала магию.
— Магию? Какую магию?
— Из золотого кольца, которое прислал папа.
Она молчала, глядя на меня в растерянности. Недоумение на ее лице переросло в шок.
— Кольцо? — ошарашенно повторила она.
— Которое он прислал мне по почте, — уточнила я. — То, что принадлежало Клеопатре?
— Конечно, — ее лоб разгладился, и она кивнула. — То самое. Я и забыла, что он отправил кольцо тебе на хранение. Это случилось несколько месяцев назад, незадолго до того, как он… Он, должно быть, знал… — ее слова оборвались. Она тряхнула головой, как бы отгоняя мысли. — Что с ним?
— Ну, когда я впервые надела его на палец, то ощутила, как магия проникает под кожу. Часть энергии перешла ко мне. Я предполагаю, что Клеопатра лично наложила заклинание, чтобы сохранить часть своих воспоминаний. Остатки магии распознают все, что связано с ней и с чарами, которые она наложила. Я считаю, что самый мощный предмет, хранящий большую часть магии, является частью кольца.
— В этом есть смысл, — размышляла она. — Если оно оставалось нетронутым тысячи лет, то до недавнего времени магии просто некуда было деваться. Очень немногим людям приходилось взаимодействовать с кольцом.
Выражение ее лица стало задумчивым.
— Что такое?
— Возможно, есть способ остановить его, — прошептала она так тихо, словно разговаривала сама с собой. — Но для этого придется подвергнуть тебя опасности. Твой дядя будет следить за тобой, и я не уверена, что тебе стоит участвовать в этом.
— Слишком поздно, — сказала я. — Я уже участвую.
В голосе моей матери слышалась глубокая печаль.
— Я знаю.
— Я планировала порыться в его комнате, надеясь найти хоть какие-то следы произошедшего с тобой. Но, возможно, я могла бы найти что-то еще? Нечто, что могло бы нам помочь? — меня осенила внезапная мысль. — А ты знаешь, что у него твои дневники?
Мышцы на ее челюсти дрогнули.
— Не знала, но меня это не удивляет. Он будет искать все, что могло бы выставить его в невыгодном свете. Он не может позволить себе потерять репутацию.
— Еще больше причин проникнуть в его комнату.
Она покачала головой.
— Ты не должна привлекать к себе лишнее внимание. Обещай, что не будешь этого делать. Слишком многое поставлено на карту.
— Но—
В этот момент она была похожа на себя. Суровая и бескомпромиссная.
— Обещай мне.
Я отрывисто кивнула.
Удовлетворенная, она наклонилась и поцеловала меня в щеку, а затем крепко обняла и я почувствовала, как сильно она не хочет меня отпускать.
— Как бы меня не пугал твой приезд сюда, я рада тебя видеть, querida. Я скучала.
— Я тоже, — сказала я, борясь со слезами. — У меня так сильно болит сердце из-за папы. Я не могу поверить, что больше никогда его не увижу.
Она вытерла мои слезы.
— Я тоже, hijita. Я так любила его, и я знаю, что ты была для него всем миром. Ничто не сделало бы его счастливее, чем твое присутствие здесь, с нами, и если бы все было иначе, мы бы взяли тебя с собой. Надеюсь, ты это знаешь. Твой дядя уже давно встал на скользкую дорожку.
Она беспомощно пожала плечами.
— Мы не ладили годами, постоянно ссорились, каждый день скандалили по новой причине. Это было не место для тебя.
— Все равно, я бы хотела быть здесь с вами.
— Возможно, это было ошибкой — не брать тебя, — ее глаза изучали каждую черточку и изгиб моего лица. — Ты выросла, Инез. Я вижу в тебе так много черт твоего отца, — она улыбнулась и это была почти тоскливая улыбка. — Эта мудрость во взгляде, упрямая челюсть и дикие волосы. Ты больше похожа на него, чем на меня. Ты всегда хотела учиться и была такой любопытной. Каждый год на день рождения ты просила новую книгу, еще один скетчбук, бутылочки с тушью или билет на поезд в другую страну. Ты здесь, потому что ты дочь своего отца, Инез.
Моя мама встала и обмотала вокруг головы плотный темный шарф.
— Я вернусь, когда будет безопасно и когда я придумаю план. До тех пор будь осторожна и никому не рассказывай об этом.
— Не буду, — пообещала я.
— И не рассказывай Уитфорду, что видела меня.
— Может быть, ты могла бы рассказать ему о дяде Рикардо? Возможно, он бы поверил тебе.
Она колебалась, не зная, как поступить, ее движения застыли. С неохотой она медленно покачала головой.
— Нет, Инез. Поклянись мне, что сохранишь мой секрет.
Я кивнула.
Она подошла ко входу, сжав в пальцах развивающуюся занавеску. Ее голос стал еще ниже, и я приложила усилие, чтобы расслышать ее.
— Есть еще одна вещь, которая ты должна для меня сделать.
— Что именно?
— Ты должна притвориться, что любишь своего дядю.
Я отшатнулась от нее, не в силах скрыть дрожь во всем теле.
— Но—
— Люби его, Инез, — сказала она. — Работай, чтобы заслужить его одобрение. Стремись узнать его лучше, не открывая ничего о себе. Он будет использовать любую найденную слабость против тебя. Относись к нему, как к члену семьи. Он не должен заподозрить, что тебе известна правда.
***
Утро взошло над Нилом в необычайном великолепии. С одного конца реки тянулись лавандовые полосы, предвещая огненное зарево восходящего солнца. Цапли сновали по берегам, пока рыбаки отправлялись за дневным уловом. Я широко зевнула, потирая глаза. Я не сомкнула глаз прошлой ночью. Отдернув занавеску, я потянулась, наслаждаясь свежестью раннего утра.
Остальные также проснулись рано.
Половина команды молилась с восходом солнца — зрелище знакомое мне с первого утра в Каире, где звон сотен мечетей возвещал о наступлении времени для молитвы, азана, пять раз в день. Вторая часть команды придерживалась вероисповедания Коптской православной церкви, и они тихо перемещались, подготавливаясь к трудовому дню.
Я направилась к пылающему огню, растирая руки, чтобы согреться. Кто-то из команды взял элегантную перьевую ручку и выплеснул чернила в костер. От капель черной жидкости поднялось пламя, в воздухе заплясали темные искры. Дядя Рикардо потягивал свой напиток, наблюдая за остальными и игнорируя мое появление. Одна из женщин, обслуживающих нашу компанию, протянула мне чашку теплого кофе. Я попробовала крепкий напиток, сунув блокнот с набросками под мышку. Уит вышел из комнаты и его голубые глаза моментально нашли мои. Выражение его лица было отстраненным и закрытым. Мне было знакомо это его состояние. Доспехи были на месте: рыцарь защищает уязвимую крепость.
А его помолвка была рвом, окружающим эту крепость.
Я никак не могла вспомнить момент, когда мне захотелось чего-то большего, чем просто дружбу с Уитом. Мне придется забыть появившиеся к нему чувства и сосредоточиться на вещах, которые меня в нем раздражают. Он был властным и назойливым, скрытным и замкнутым. Прошлым вечером он доходчиво объяснил свои чувства.
Но я помнила, как его губы прижимались к моим.
Я отвернулась, вспомнив мамину просьбу. Мне хотелось, чтобы мое сердце чувствовало то же самое. Ему нельзя доверять, напомнила я себе в сотый раз. Он отстранялся, следуя приказам, отданные дядей, и держал меня на расстоянии своим бессмысленным флиртом и лукавыми подмигиваниями.
Он был полностью человеком моего дяди.
Дядя Рикардо указал на свободное место рядом с собой, и я опустилась на циновку.
— Buenos días, дядя, — сказала я.
Я ощутила биение сердца в горле; я была уверена, что он раскусит мое непринужденное поведение. Отвращение смешалось со страхом. Он не был благородным или порядочным человеком. Он был лжецом и вором.
— Ты хорошо спала? — спросил дядя Рикардо.
— Да, — я достала свой альбом с набросками и стала листать сделанные накануне эскизы, мысленно напоминая себе, что у меня есть задание. — Это то, что ты от меня хотел?
Дядя Рикардо опустил взгляд, нижняя половина его лица почти полностью была скрыта бородой. Его ореховые глаза расширились, когда он взял мой альбом в свои огрубевшие руки. Я запечатлела массивные колонны, отголоски ярких красок, которыми были расписаны капители, и иероглифы, высеченные в камне. Я потратила на работу несколько часов, но для меня они пролетели незаметно.
— Это прекрасно, — сказал он, сияя.
Наконец-то хоть какой-то комплимент, нужно отметить эту дату в календаре. Дядя заметил, что остальные члены команды с любопытством рассматривают альбом и, к моему удивлению, передал его по кругу. Айседора первой взяла его в руки и стала рассматривать рисунки.
— Это что-то необыкновенное! У меня не получилось бы нарисовать ни одной прямой линии, даже если бы в награду было предложено целое королевство. Тебе придется научить меня, Инез.
— Это оттачивается лишь практикой, — сказала я.
— Глупости, — сказала она. — Будь это правдой, я бы умела шить, но, боюсь, я до сих пор не преуспела в этом.
Я улыбнулась, и она передала альбом отцу. Мистер Финкасл едва взглянул на него, но Абдулла восхитился деталями, и я почувствовала, как моя грудь наполняется гордостью. Я выпрямилась и подавила румянец. Когда блокнот попал к Уиту, он, не глядя, передал его кому-то из бригады землекопов, отпивая из своей чашки.
— Я присутствовал при создании этого, — пояснил Уит удивленному Абдулле.
— Кстати говоря, — начал дядя Рикардо. — Инез, я бы хотел, чтобы в этот раз ты сделала наброски и рисунки убранства храма Исиды.
— С нетерпением жду этого.
— Тебя сопроводит Уитфорд.
— Он будет только отвлекать меня, — сказала я, сохраняя бесстрастный и спокойный голос. Я не могла вынести еще одного дня с Уитом. — Я в любом случае работаю быстрее, если никто не стоит у меня над душой. Обещаю, что буду в безопасности и не покину храм, пока не закончу.
— И все же, мне было бы спокойнее, если бы Уитфорд был с тобой, — сказал дядя, нахмурившись.
Я не смогла удержаться, чтобы не перевести взгляд в его сторону. Он молча смотрел на дно своей кружки, сжимая губы. Его нежелание моей компании было слишком очевидно.
— Я присоединюсь к тебе, — внезапно сказала Айседора, ее взгляд метался между нами.
Я благодарно улыбнулась ей.
— Ты испачкаешься, — сказал мистер Финкасл.
Айседора изящно пожала плечами.
— Осмелюсь предположить, что никто не будет против моего грязного подола.
— Я точно не буду, — сказала я. — Буду невероятно счастлива твоей компании.
Если бы я не смотрела в его сторону, то не заметила, как он быстро закатил глаза. Он крепче сжал чашку, до побеления пальцев.
Дядя пристально посмотрел на меня.
— Ты сообщишь мне о каких-либо происшествиях?
Я изо всех сил старалась сохранить безразличное выражение, и солгала прямо ему в лицо.
— Конечно, дядя.
Айседора оценивающе посмотрела на нас, с задумчивым блеском в глазах. Интуиция подсказывала, что я могу обмануть дядю, но не ее. Она заметила напряжение между мной и Уитом и пришла на помощь. Она каким-то образом догадалась, что я лгу дяде. Айседора подмечала детали, оставаясь для меня загадкой. Внезапно меня осенило, что это делает меня уязвимой.
Если я не буду осторожной, она может узнать большой секрет, что я хранила.
