Текст книги "Советник юстиции"

Автор книги: Иван Кацай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

ПЛЕМЯННИК ИЩЕТ ДЯДЮ

В последний день апреля Абдыбек Сейдахметов – лесник Зерендинского лесхоза – неторопливо объезжал свой участок. Неожиданно лошадь фыркнула, рванулась в сторону. Чертыхнувшись, Абдыбек осадил ее, натянул покрепче поводья. И тут, метрах в десяти от себя, лесник вдруг увидел лежащего среди деревьев...

Вскоре возле березняка скрипнули тормоза милицейской машины. Прокурор, судебно-медицинский эксперт и следователь внимательно осмотрели место происшествия. Дорога из Кзыл-Кайнара вела в село Преображенку Балкашинского района. Но нигде никаких следов. Убийство четырьмя ударами ножа в спину совершено шесть-семь месяцев назад.

Выяснить, кто убит, оказалось нетрудно. Еще осенью, в один из октябрьских дней, житель села «Красный Кордон» Хасан Дзауров заявил в прокуратуру района, что бесследно исчез его дядя Богдан Мусиевич Цуроев. По дополнительным сведениям Цуроев нигде не работал, имел большое хозяйство и занимался, кроме того, перепродажей дефицитных вещей.

Последний раз племянник видел дядю 7 октября, рано утром. Тот вышел из дома, взяв с собой три женских полудошки и два детских вельветовых костюма, сказав, что едет к двоюродному брату. Отлучался он так не впервые. Но минуло две недели, а он не возвращался. Как ни искал его племянник, дядя словно в воду канул. Розыск, начатый работниками милиции, не дал никаких результатов.

И вот племянник со слезами на глазах опознал дядю в убитом. Он больше других заботился об организации похорон, первым бросил на гроб горсть мокрой весенней земли и долго стоял у могилы...

Говорят, где два следователя, там несколько мнений. И в данном случае было несколько версий об убийстве. Немедленно возбудили уголовное дело. Как и прежде – осенью и зимой – Хасан Дзауров на допросах твердил одно и то же: дядя ушел, обещая вернуться, что с ним случилось – не может знать. Следователь испытующе глядел на парня, но прямых улик против племянника не было.

В связи с истечением срока следствия прокуратура Зерендинского района приостановила дело. Прокурор области поручил его мне.

Обращал на себя внимание такой факт: удары ножом нанесены в спину сверху вниз. Значит, Цуроев шел не один, а с напарником, которого хорошо знал и не опасался.

Следовало установить круг лиц, которым Цуроев мог довериться: его родной племянник, сын его сестры – Хасан Дзауров, или кто-то другой?

Поворот в ходе следствия дало неожиданное исчезновение Хасана Дзаурова. Мать он отправил куда-то на Кавказ, а потом пропал и сам. Хуже всего было то, что на прежних допросах никто из моих предшественников не поинтересовался, где находился Дзауров, когда его дядя ушел из дому с товарами. Поэтому надо было обязательно разыскать племянника. Вскоре стало известно, что Дзауров работает на заготовке леса в Новосибирской области, женился на девушке по имени Пакант. Выехали туда. И опять Хасан куда-то скрылся.

Затем его видели в Петропавловске, Караганде. Пакант уехала к его матери, так что Дзауров, развязав себе руки, свободно раскатывал по городам. Милиция его разыскивала, однако обнаружить его было не так-то просто.

Одной из тех, кто его хорошо знал, была Вера Никулина. Она случайно познакомилась с Дзауровым в поезде Джезказган – Петропавловск, когда возвращалась из отпуска. Остановившись в Петропавловске якобы для поисков работы, Хасан встречался с Верой несколько раз, говорил, что Кокчетав пришелся ему не по сердцу, он там повздорил с начальством и уволился. Девушка ему нравилась, о жене он не сказал ни слова.

В одну из таких встреч Дзауров предложил Вере выйти за него замуж. Вопреки его ожиданию, девушка отказала. Она была удивлена столь внезапным признанием и заподозрила что-то неладное. Хасан больше не появлялся, но через два месяца дал о себе знать, написал проездом: «Я буду на Кавказе. Если согласна, жду в городке строителей «Минеральные Воды».

Эта весточка обрадовала нас. Мы объяснили девушке, что разыскиваем опасного преступника, возможно, убийцу, и попросили оказать следствию посильную помощь. Вера согласилась. Вместе с работниками милиции она выехала на Кавказ.

Прокурор Кокчетавской области дал санкцию на арест и этапирование Дзаурова Хасана в случае, если тот будет задержан.

Прилетев в Минеральные Воды, работники милиции навели справки о городке строителей.

– Тебе нужно пойти одной, – посоветовали Вере работники милиции.

– ...Она ищет мужа. Он написал, что будет здесь, а где именно работает и живет – она не знает... Вера говорила так убедительно, что ей самой казалось – вот-вот расплачется.

– Хасан, говоришь? – переспросил прораб. – Зайди, доченька, к Евдокии, это наша техничка. Вон ее домик, видишь? – показал он рукой. Кажись, он там квартирует. Но работает не у меня, а на отделке...

– Да, Дзауров здесь был, – рассказывала в гостинице Вера своим спутникам, – работал он больше месяца, а уехал дней двенадцать назад. Техничка сказала: «У него в Малгобеке мать, он туда собирался на нефтепромыслы».

Матери в Малгобеке, однако, не оказалось. А на нефтепромыслах удалось выяснить, что какой-то Хасан по фамилии Хамхоев работал, но недолго. Дождался аванса – и был таков. Вера уточнила его внешность. Судя по всему, это был Дзауров.

Тогда выехали в Назрань, где жила его старшая замужняя сестра. Опросы свидетелей показали, что мать и Хасан иногда появлялись тут. Прописаны они не были, все время меняли место. Все же удалось установить, что Сахар Мусиевна живет на станции Сунженск.

...В то утро Сахар Мусиевна отправилась на базар. День вставал ласковый, солнечный. Женщина подошла к мясной лавке и услышала за спиной девичий голос:

– Вы, мамаша, последняя? Я буду за вами. Очередь была небольшая – человек семь. Но как раз подъехала машина с битой птицей. Пока разгружали, разговорились. Сахар Мусиевна начала сетовать, что молодежь, дескать, непослушная, лишь бы модничать, к хозяйству ее никак не приучишь. Сын вот женился, привел сноху в дом, сам на стройке работает, где курорт расширяют, а с Пакант– так сноху зовут – прямо-таки нет сладу. Не будет им жизни, только изводят друг друга...

Эта встреча с матерью Хасана, конечно, не была случайной.

Хасана Вера увидела через неделю издали. Он шел с двумя парнями – рослый, широкоплечий, очень развязный, даже наглый, чего она не замечала в нем в Петропавловске.

После обеда, когда в доме отдыха, где находилась Вера, все разошлись отдыхать, Вера отправилась в станицу. Можно было, правда, воспользоваться телефоном, такая договоренность была. Но Вера помнила: телефон только в крайнем случае.

Выслушав девушку, дежурный капитан милиции подозвал ее поближе и достал несколько фотографий.

– На стройке работают 12 Хасанов, – пояснил капитан, – здесь только пятеро, и один из них – ваш «жених». Но какой именно?

– Вот он, Дзауров, – сразу указала Вера.

– Мы так и думали. Только он не Дзауров и не Хамхоев, а уже Нагоев. Вот «артист»! Но хватит, отгастролировал. Будем брать. А вы возвращайтесь на курорт. Спасибо за помощь, товарищ Никулина.

Доставленный самолетом в Кокчетав Хасан Дзауров первые дни вообще отказывался давать какие-либо показания, метал громы и молнии, угрожая жаловаться в вышестоящие органы. При этом говорил, что работники прокуратуры и УВД Кокчетавской области специально скрывают убийцу его родного дяди, что за незаконный арест его кое-кто понесет заслуженное наказание.

Но факты – упрямая вещь. Они неоспоримы. Вот блокнот Богдана Цуроева, и в нем записаны все, кому он продавал в долг товары, – 45 человек! Блокнот Богдан никому не показывал и не доверял, никогда не оставлял в доме. Однако по этому блокноту Хасан, спустя месяц после убийства, собирал дядины долги, утверждая, что дядя уехал на Кавказ к родственникам, а там заболел. Собрал он солидную сумму – 5405 рублей. Однако этого пока явно недостаточно, чтобы утверждать, что племянник является убийцей.

Вскоре нашли женщин, купивших два детских костюма у Дзаурова. Они же опознали его. Обо всем этом я «напомнил» на допросе племяннику Богдана Цуроева, после чего он решил рассказать все «откровенно». Вот как это выглядело в его рассказе.

Когда в четырех километрах от села Кзыл-Кайнар они с дядей остановились в березняке на отдых, Богдан стал упрекать племянника, что тот бездельник и сидит на его шее, в то время как сверстники юноши зарабатывают большие деньги на строительстве. В сердцах он даже ударил Хасана палкой, а тот, мол, обороняясь, нанес дяде несколько ударов ножом. Дядя упал, а Хасан, якобы в испуге, убежал. При этом никаких вещей он не брал.

Для проверки показаний подозреваемого мы выехали с ним на место убийства и там он, в присутствии понятых, показал лесной массив, где они с дядей остановились на отдых, а также место нападения на него Цуроева и убийства им дяди, якобы при обороне. Дзауров был сфотографирован. Здесь же был произведен следственный эксперимент и назначена повторная комиссионная судебно-медицинская экспертиза. Она показала, что нападающий находился сзади потерпевшего и удары наносились сверху вниз с большой силой, обоюдоострым ножом.

Этот следственный эксперимент опроверг показания Дзаурова в той части, что в момент убийства дяди тот напал на него. Убедившись, что изобличен, Дзауров наконец признался, что убил Цуроева с целью завладеть его деньгами и имуществом.

Так был обезврежен опасный преступник. Тысячекилометровый путь проделал он, заметая следы, но справедливая кара все равно настигла его.

С. А. АМИРЖАНОВ,

старший помощник прокурора

Кокчетавской области.

«СКУЧНАЯ» ИСТОРИЯ

В тот вечер в Петропавловском ресторане «Восход» было особенно многолюдно. Шумно распахнув двери, быстрой уверенной походкой завсегдатая вошел управляющий конторой «Вторсырье» Шайхисламов с друзьями.

Спустя несколько минут они уже сидели за отдельным столиком, обслуживала его «постоянная» официантка – Ольга Семеновна Манькова. Ей уже многое было не в новинку: и многочисленные спутники Шайхисламова, их необыкновенная расточительность, и даже откровенные разговоры о своих неблаговидных делах.

Она расставляла на столе бутылки с коньяком, шампанским, раскладывала приборы, и все это время ее не оставляла какая-то неясная тревога. Вместе с Шайхисламовым и бухгалтером конторы Кондратовым в последнее время в ресторан приходит хмурый, среднего роста мужчина. Из разговоров за столом она поняла, что это приехавший из Алма-Аты ревизор. Но почему он все время пьет с ними? Разве это к лицу ревизору? Вот уже больше месяца приходят они в ресторан, причем не только вечером, но пьянствуют и днем. А недавно она встретилась со своей подругой Катей Охоткиной и от нее узнала, что Шайхисламов с Кондратовым купили на базе ОРСа, где работал Катин муж, холодильник «Бирюса» для ревизора. Кондратов заплатил деньги, а сам «покупатель» даже и виду не подал, что собирается рассчитываться за приобретенную вещь.

В прокуратуру области Манькова пришла, когда рабочий день еще только начинался. Молодой приветливый человек в прокурорской форме с тремя звездочками в петлицах внимательно выслушал ее.

– Анна Федосеевна, это к вам, – сказал он, приоткрыв дверь соседнего кабинета.

То, что следователем оказалась женщина, обрадовало Ольгу Семеновну, и она еще свободнее поведала ей о своих подозрениях. Терпеливо и внимательно слушала ее Анна Федосеевна Стволова. Многое для нее вдруг прояснилось в запутанном деле по материалам ревизии конторы «Вторсырье».

Дело в том, что по ее требованию проводились неоднократные ревизии, но они пока не давали доказательств о злоупотреблениях работников конторы.

Поблагодарив Ольгу Семеновну и проводив ее, Анна Федосеевна достала из сейфа толстую папку, извлекла из нее акт ревизии, который накануне сдал прокурору области ревизор Речнов. Еще раз она внимательно перечитала этот акт. Нет, что-то в нем явно-вызывало сомнения.

...Ревизия хозяйственной деятельности Петропавловской конторы «Вторсырье» продвигалась трудно и медленно. Прошел почти год, как в прокуратуру поступил акт частичной проверки, которую провел ревизор облпотребсоюза Отрадный. В акте была указана недостача сырья на сумму около 19 тысяч рублей.

Но ревизор проверил лишь один вид сырья и сделал это без участия материально ответственных лиц, что запрещено законом. Этим воспользовались Шайхисламов, Кондратов, завскладом Филиппова и в один голос заявили, что Отрадный их оклеветал. Ведь до этого проводилось много ревизий, и все было в порядке. Они потребовали новой проверки.

Долго переписывался прокурор области с республиканской конторой «Вторсырье», требовал, настаивал, и вот, наконец, из Алма-Аты прибыл бухгалтер-ревизор Куянов. Он допоздна засиживался в конторе, а остаток дня коротал... в ресторанах Петропавловска. А затем, естественно, предыдущий акт ревизии полностью опроверг. Говорил, правда, в документах, что выявлена недостача сырья на 214 рублей, но, мол, работники ее погасят.

– Скажите, Куянов, – обратился к нему прокурор области, – в процессе ревизии вы проверили фактическое наличие сырья на складе Филипповой?

Оказалось, что не проверял... Прибросил, так сказать, «на глазок». На складе, мол, так много сырья, что перевешать его... просто невозможно.

Разговор с ревизором оставил неприятное впечатление, звук закрываемой за ним двери гулко отозвался в наступившей тишине.

– Нет, мы все же будем настаивать на том, чтобы проверили наличие сырья на складе Филипповой, без этого нельзя установить фактическое положение с поступлением и реализацией сырья, – прервал молчание Лев Ионович Коган, начальник следственного отдела. – Да и откуда на складе может скопиться столько сырья, когда промышленные предприятия остро нуждаются в нем, а Петропавловская контора даже не выполняет план реализации?

– Лев Ионович прав, – поддержал начальника следственного отдела прокурор области. – Будем настаивать на проведении еще одной полной ревизии с обязательным снятием остатков по складу.

И вот приехала бригада во главе с Речновым...

Все это вспомнилось Анне Федосеевне, когда она, уже в который раз, перечитывала материалы дела.

В акте Речнова было указано, что по складу Филипповой в результате халатности выявлена недостача сырья более чем на 70 тысяч рублей. Но как она образовалась? Вот объяснение Филипповой: не хватало складских помещений, сырье хранилось под открытым небом и портилось. Но так ли это, Любовь Ивановна? Проверим...

Уже более недели Стволова знакомится с документами на сдачу сырья на складе Петропавловской конторы, выписывает фамилии сдатчиков, сверяет-квитанции с другими приходными документами, проверяет каждый документ. Список фамилий сдатчиков сырья все растет.

Но что это? Вот уже шестнадцатый раз повторяется фамилия Бигбаева – заготовителя Тушинского совхозрабкоопа. Однако почему же он сдавал сырье на склад Петропавловской конторы? Какая надобность везти сырье в город?

Разговор с председателем райпотребсоюза ясности не внес. Оказывается, заготовители совхозрабкоопов обязаны сдавать сырье на месте в райзаготконторы потребкооперации, а в Петропавловске – на заготбазу. Отправлять сырье в контору «Вторсырье» они не имели права, тем более что принимали его в обеих организациях по одинаковым расценкам. Тогда зачем же они везли его Филипповой?

Проверили в райзаготконторах. И вот результат: одни и те же заготовители в одно и то же время сдавали сырье в райзаготконтору и еще в большем количестве – в контору «Вторсырье». Как можно заготовить так много утильного сырья у населения?

В кабинет следователя тихой походкой вошел среднего роста пожилой мужчина.

– Бигбаев – заготовитель совхозрабкоопа, – представился он.

На вопросы Анны Федосеевны отвечал монотонно, уверял, что сырье на склад Филипповой он действительно сдавал, но когда понял, что следствию уже многое известно, вздрогнул, как-то подтянулся и стал рассказывать с подробностями:

– Давно это было. Приехал к нам в совхозрабкооп Кондратов – главный бухгалтер «Вторсырья» и предложил мне и Жанакову приезжать к ним в контору, где нам будут выписывать квитанции за сданное якобы сырье, а мы за это отдадим деньги. Я и другие заготовители так и сделали. Филиппова, с разрешения Кондратова, выписывала нам квитанции на прием сырья. Мы ей платили за это деньги. Нам было выгодно, так как фиктивные квитанции сдавали в бухгалтерию райзаготконторы и получали деньги за сданное сырье, за его заготовку, да еще и за перевыполнение плана. А как уж Кондратов и Филиппова делили «нашу дань», мы не интересовались и ничего добавить не можем...

То же самое рассказали и другие заготовители совхозрабкоопов. А судебно-бухгалтерская экспертиза установила, что всего Филиппова выписала 119 бестоварных квитанций заготовителям в приеме более 375 тонн вторичного сырья и получила от них около 7 тысяч рублей. В кассу эти деньги она не сдала.

«Так, Любовь Ивановна, – мысленно сказала себе Стволова, – дело, оказывается, не в отсутствии складских помещений?» Теперь надо проверить, как обстоят дела с собственными заготовителями конторы: на допросах они утверждали, что все сырье, указанное в квитанциях, сдавали на склад.

Перед следователем сидит смуглый, здоровый на вид Султан Разанов. Вот уже в который раз он твердит, что все в квитанциях правильно, он и другие заготовители действительно сдавали сырье на склад Филипповой. Анна Федосеевна терпеливо записала все, что говорил Султан, но вот она неторопливо подошла к сейфу, вынула оттуда серую, слегка потертую папку с какими-то документами и спокойно подала Разанову пачку бумаг, скрепленных большой металлической скрепкой.

– Ознакомьтесь, пожалуйста, с этими ведомостями. В них бухгалтера подсчитали, кто из заготовителей, сколько и когда сдавал сырья. Против вашей фамилии указано, что в отдельные дни вы сдавали столько сырья, что сразу же перевыполняли месячный план. Как же вы могли практически это сделать?

– А вот посмотрите, – Анна Федосеевна перелистала несколько страниц, – ведомость на выплату зарплаты сборщикам. Видите? В отдельные месяцы сборщикам сырья выплачивали зарплату от 300 до 500 рублей. Это тоже все правильно?

Наступило длительное, тягостное молчание... Разанов с деланным недоумением смотрел на лежащие перед ним листы, хотя уже понял, что отрицать все бессмысленно.

Он побледнел, медленно и тщательно обтер лицо сложенным вчетверо носовым платком и решительно заявил: «Анна Федосеевна, я решил: расскажу всю правду, надоело лгать». Говорил он быстро, следователь едва успевала записывать.

Хапуги и опустившиеся люди – Кондратов, Филиппова – под «крылышком» пьяницы и растратчика Шайхисламова превратили контору в собственную вотчину, присваивали и пропивали государственные средства. Долго рассказывал Разанов, как Филиппова по указанию Шайхисламова и Кондратова в приемных квитанциях приписывала большое количество утильного сырья, которое заготовители вовсе и не собирали, а только получали деньги, часть которых отдавали Филипповой, Кондратову и Шайхисламову.

Давно уже опустело помещение прокуратуры, а Разанов приводил все новые и новые факты.

– И я, и другие раньше бы пришли и рассказали обо всем, да боялись угроз Шайхисламова и его компании. Раз их арестовали, теперь все расскажут правду...

И действительно, на другой день в кабинет Стволовой один за другим потянулись свидетели.

Когда Филиппова впервые вошла в кабинет следователя в сопровождении двух рослых милиционеров, узнать ее было трудно. На лице запечатлелись следы горьких раздумий. Она сразу же обратилась к следователю:

– Простите, Анна Федосеевна, хотя я знаю, что пощады мне нет. Тяжела моя вина. Впутал меня в это дело Шайхисламов, втянул в пьянки, соблазнил большими деньгами. Я долго колебалась, боялась все, знала ведь, что ждет меня жестокая кара, но... ведь он меня уговаривал, что никто не узнает, ревизоров он спаивал, задаривал деньгами и, действительно, все ему сходило с рук...

Дело слушалось в присутствии большого числа людей. Процесс над жуликами стал и хорошим уроком для руководителей системы «Вторсырье», и грозным предупреждением для тех, кто покушается на народное добро, кого не оставляет в покое тлетворный дух наживы и стяжательства.

К. А. БИНДЕР,

прокурор следственного управления

прокуратуры Казахской ССР.

ПОЕДИНОК

1

Было ровно половина десятого утра, когда следователь Хасен Жампеисов по широкой каменной лестнице поднимался на второй этаж. Его ждал прокурор области, старший советник юстиции Виктор Иванович Казначеев.

– Ну, вот и Жампеисов, здравствуйте! – прокурор протянул руку вошедшему Хасену. Он указал на стол для заседаний, за которым уже сидела работник областной прокуратуры Валентина Ивановна Сметанина.

Хасен кивнул головой Валентине Ивановне, сел рядом.

– Я пригласил вас, товарищи, по весьма важному делу. Вчера вечером около своего дома был убит доцент мединститута Тэн.

Сообщение в милицию поступило с опозданием. Товарищи уже побывали на вокзалах,, съездили в больницу водников, где умер, не приходя в сознание, Тэн. Но результатов пока никаких. Дежурный следователь областной прокуратуры составил протокол осмотра места происшествия. Но и он не приоткрывает завесы...

Виктор Иванович внимательно осмотрел присутствующих.

– Начнем с Тэна. Как он жил, чем занимался последние годы, каков круг его знакомых, взаимоотношения с ними? Проследим каждый его шаг до последнего дня. Есть основания считать, что он убит ради ограбления: исчезли деньги, которые были в кармане, с руки сняты золотые часы. Можно предположить, что убийца – человек случайный. Вот пока все, чем мы располагаем.

Вам, товарищ Жампеисов, поручается вести следствие. Валентина Ивановна будет помогать.

2

...Начальник уголовного розыска областного управления внутренних дел подполковник милиции Иван Андреевич Лысанский хмурился: почти всю ночь пришлось провести в машине, а в его годы это не так легко...

– Видимо, все уже в курсе дела. Нужно найти преступника, который убил и ограбил Тэна. А как найти? Что думаешь, Хамитов? – вдруг спросил он, стремительно повернувшись в сторону сидевшего рядом старшего лейтенанта.

– Надо искать деньги и часы, – спокойно ответил Хамитов, – искать деньги, ради которых преступник пошел на убийство. Их, говорят, немало, пятьсот рублей, – за день не истратишь...

– Верно! Деньги. Потом – часы. Золотые. Но они с дарственной надписью, так что вряд ли грабитель решится сбыть их с рук. Так я говорю, капитан Черных?

Начальник городского уголовного розыска молча кивнул головой.

Подполковник Лысанский поднялся с места и уже другим тоном, тоном приказа закончил:

– Вы, капитан, распределяйте людей по участкам города. За мной оставьте железнодорожную станцию. Начнем искать. Дать задание участковым, привлечь дружинников.

3

Выйдя от Виктора Ивановича, Жампеисов и Сметанина прошли в кабинет Валентины Ивановны, где окончательно согласовали план следственной работы на ближайшие два дня.

Валентина Ивановна брала на себя все дела, связанные с судебно-медицинской экспертизой. За Хасеном осталось изучение образа жизни Тэна, контакт с уголовным розыском.

Начал он с института. Ректор, профессор Чуваков был в своем кабинете и следователя принял незамедлительно.

– Вот горе-то свалилось на нас, – сокрушенно развел он руками. – Человек был замечательный. И очень одаренный.

Профессор не скрывал своего волнения.

– Пожалуйста, располагайте, товарищ следователь, и мной, и институтом. Всем, чем можем...

– Вы окажете хорошую услугу следствию, если позволите мне немного поработать здесь. Хотелось бы побеседовать кое с кем.

– Ради бога. Проректор сейчас в отъезде. Его кабинет – напротив моего. Занимайте, располагайтесь...

Первой в кабинет вошла полная средних лет женщина – инспектор по кадрам. В руке она держала папку. Здороваясь, Хасен взглянул на корешок – это было личное дело Тэна.

– Взяла, – перехватив взгляд следователя, проговорила женщина. – Ведь, конечно, будете знакомиться с ним?

– Угадали. Оставьте, пожалуйста. Садитесь.

Инспектор осторожно опустилась на стул.

– Вы знаете, о ком пойдет речь, – начал Хасен, – расскажите о нем все, что осталось в памяти.

– Мне, пожалуй, немного придется говорить. Я ведь не так давно в институте, около двух лет... Дионисий Николаевич был очень скромным, даже застенчивым человеком. Он не любил шумного общества. Друзей, близких у него, по-моему, в нашем городе и не было. Недругов, пожалуй, тоже.

– А вы были на вчерашнем юбилейном вечере?

– Нет, не осталась. Вчера ведь зарплату выдавали, так я получила деньги и в магазин ушла...

– А Тэн тоже должен был получить зарплату?

– Конечно. Да вы у кассира спросите... К слову сказать, я слышала, что кассир наш вчера вечером в магазине Дионисия Николаевича видел.

Кассир, человек лет пятидесяти, был чисто выбрит, опрятен. Не дожидаясь вопросов, начал сам:

– Фамилия моя Назиров. Я плохо слышу, говорите громче. Что, Тэн? Получил зарплату около пяти часов вечера. Без трех рублей пятьсот. Кто был, когда получал? Никого, только я один был. Что? После него никто не получал, он был последним. Что? В магазине? Да, я его видел в гастрономе на улице Горького. Печенье брал и чай. Когда? Часов в восемь с минутами вечера. В «авоську» все положил...

Разговаривая таким образом, Хасен узнал, что в магазине были и другие покупатели, среди них два-три студента мединститута. Назиров ушел из магазина раньше Тэна. Фамилий студентов не знает. Кажется, учатся на четвертом курсе лечебного факультета.

С помощью активистов из комитета комсомола студентов-очевидцев разыскали быстро.

И вот перед Хасеном две девушки и молодой человек.

– Только мы не вместе и не в одном магазине встретили Дионисия Николаевича, – заявил Николай Гриценко. – Девушки видели его в гастрономе, а я в хлебном. Тэн и рядом с ним какой-то мужчина лет под тридцать, среднего роста, стояли около отделения, торговавшего сдобой, но в этот час не работающего. Мужчина смуглый лицом, с выдающейся вперед нижней челюстью. Одет в коричневое пальто с черным шалевым воротником, в коричневых ботинках. Брюки тоже коричневые со светлой полоской. До этого я его нигде не встречал.

Вышли они вместе, но спустя две-три минуты Тэн вновь возвратился в магазин, теперь уже один. Когда я уходил, он стоял у стойки с соком.

Девушки ничего не добавили к показаниям Назирова и Николая Гриценко...

4

Перед заходом солнца Хасен отправился на квартиру Тэна. У него слегка болела голова, усталость сковывала тело. Он пошел из института той же дорогой, которой, как теперь ему было известно, вчера вечером шел Дионисий Николаевич.

Пройдена улица Ленина. Хасен свернул на улицу Максима Горького. Вот он, гастроном, в котором Тэн покупал печенье и чай. Здесь его видел Назиров и девушки-студентки. А вот и хлебный. В нем Тэн разговаривал с мужчиной в коричневом пальто, отсюда они вышли вместе и сюда снова возвратился, но уже один, Тэн. Зачем? Чтобы выпить соку?

...Дом под шестьдесят шестым номером по улице Абая стоял в глубине двора. Солнце закатилось за горы, но было еще довольно светло. Жампеисов медленно прошел по дорожке, ведущей к подъезду. Здесь, конечно, и Тэн шел вчера. Штакетник забора... Поворот... Двери... Козырек в виде шатра над ними. Лампочки нет. Значит, было темно. Вот здесь, в полутора метрах от порога, подобрали Тэна соседи. Хасен вошел в подъезд, поднялся на второй этаж, позвонил.

– Евгения Александровна?

– Да. А вы ко мне?

– Здравствуйте! Извините, может быть, не ко времени. Надо. – Хасен вошел, прикрыл за собой дверь. – Я следователь прокуратуры...

Он заметил, как у Евгении Александровны дрогнуло лицо и опустились хрупкие плечи.

Прошли в залу. Сели у низенького журнального столика.

– Сыновья у знакомых, – проговорила Евгения Александровна, – да и я собиралась к ним... Не могу здесь оставаться. Особенно ночью...

Беседа продолжалась минут тридцать. Хасен внимательно слушал бесхитростную историю семейной жизни.

– Ну, вот, – немного успокоившись, рассказывала Евгения Александровна, – вчера он хотел купить себе костюм. Поэтому утром, когда уходил на работу, взял из дому денег, сотни полторы, что ли.

– Еще один вопрос. Вчера в институте выдавали зарплату. Зачем было брать из дому деньги?

– Я не знаю. А зарплату Дионисий получил и свою, и мою. Около пятисот рублей...

– Когда соседи внесли Дионисия Николаевича в квартиру, он приходил в сознание?

– По-моему, проявлялись проблески сознания. Уложили на диван, он застонал. Я наклонилась над ним и услышала два слова: «Не знаю...»

5

В кабинет Виктора Ивановича заходили все сразу: Валентина Ивановна, подполковник Лысанский, капитан Черных, Хасен.

Поздоровавшись, прокурор подождал, пока все расселись, и начал:

– Ну-с, что дали нам прошедшие сутки? Начинайте вы, товарищ Жампеисов.

– Можно полагать, – сказал тот, – что Тэн был убит с целью ограбления. Об этом говорит и тот факт, что убийство совершено в день выдачи зарплаты, и то, что убийца обшаривал карманы, второпях вывертывая их наизнанку, и то, что исчезли часы, бумажник с документами и, наконец, деньги. Думаю, что убийца знал Тэна в лицо, знал, где он живет, заранее готовился к преступлению, продумал, как его совершить. Преступник, видимо, выслеживал Тэна, ждал его у дома. Возможно, что орудовал он не один, а с человеком в коричневом пальто или еще с кем-нибудь.

– А что вы скажете, Валентина Ивановна?

– Нами изъяты для экспертизы пальто, рубашка, галстук, брюки Тэна. На этих вещах имеются пятна крови. Взяты также несколько досок из ограды, тех, что упоминаются в протоколе осмотра местности.

Поднялся подполковник Лысанский.

– Работники уголовного розыска, – сказал он, – установили наблюдение на железнодорожном вокзале, автостанции и в аэропорту, на колхозном рынке. Вчера во второй половине дня мы решили проверить лиц, в прошлом судимых за ограбление. Таких немного, человек восемь всего. Шесть сразу отпали: кто на работе, кто дома, один в кино, на последнем сеансе. С двумя придется еще поработать: неизвестно, где находился Юрик Антонов, – днем пятнадцатого на работе был, а к вечеру исчез и дома не ночевал. С семи до половины первого ночи не был на своей квартире Туча Хосоев, а потом появился пьяный...

– Есть ли вопросы, товарищи? – Виктор Иванович оглядел присутствующих. – Нет?

Я хочу еще раз подчеркнуть, что мы имеем дело с преступником, а может быть, и с несколькими преступниками, дерзкими и опытными.

– Вас, Иван Андреевич, – продолжал далее Виктор Иванович, – прошу отработать версии об этих самых Юрике и Хосоеве. Ищите и документы.

Виктор Иванович пододвинул кресло, сел.

– Если вопросов нет, давайте за дело.

6

В хлебный магазин Жампеисов шел по улице Горького. Смешавшись с людским потоком, он, как и все, не торопился, оглядывая встречных. В магазине было всего несколько покупателей.