Текст книги "Отвоёванный шанс (СИ)"

Автор книги: Иван Пристрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Глава 27

Прошло ещё два дня. Спящий вулкан на юго-западе почти никак себя не проявлял, за исключением ещё двух слабых землетрясений. Но они были намного слабее, чем первое, и не доставили беспокойства.

Жизнь трурнийцев, омрачённая безвозвратной утратой Осы, стала тёмной и тяжёлой. Девушки теперь говорили мало. Тауран мало спал, всё время молчал, тренировался на износ и каждый день посещал могилу погибшей невесты. А Ора и вовсе около неё постоянно пропадала. Несколько раз приходилось за ней идти и утешать. В этом преуспел Дуб, который явно испытывал к страдающей девушке нечто большее, чем простое сопереживание… и, кажется, эта помощь имела шансы на успех.

Их небольшой отряд больше не отходил далеко от холма, благо – источник воды был рядом. Единственным невосполнимым ресурсом оказался аварийный паёк, которого становилось всё меньше и меньше, но благодаря периодическим экспедициям Маора у них в рационе начали появляться местные продукты.

Сначала пришельцы вообще хотели бежать с этого места. Однако после того, как крылатые члены их отряда провели разведку и изучили вражеское поселение, стало понятно, что бежать не от кого. Жило там не более двух сотен длык. Большинство из них составляли женщины и дети. Три или четыре десятка лучших воинов во главе с вожаком уже полегли в прошедших стычках, а оставшиеся явно боялись пришельцев и в панике разбегались по хижинам, едва заметив кружащих в воздухе разведчиков.

Тем не менее – Врон и Тромонт, посоветовавшись, решили не отменять дежурство. Как оказалось, не зря: за прошедшее время часовые четыре раза засекали небольшие отряды длык по 8 – 12 воинов. Они, растянувшись гуськом, неспешно прочёсывали местность, внимательно глядя по сторонам. Челнок они вторично облазили со всех сторон. Рассматривали иллюминаторы, обзорные окна и многократно пытались проникнуть внутрь, вскрыв его различными способами, но, ясное дело, у них ничего не получилось. При этом они проявляли большую осторожность и дёргались при малейшем шорохе.

Обглоданные останки ящера, лежащие неподалёку, и останки соплеменников, погибших четыре дня назад во время первого большого столкновения, так же произвели на них большой эффект.

Вдобавок, в последние сутки на вершинах некоторых холмов появились наблюдатели. Увидеть их с места пребывания трурнийцев было трудно, так как они прятались в густых зарослях, но Маор, который периодически проводил разведку, нашёл два таких поста.

Эти посты явно были расположены так, чтобы с них хорошо просматривался холм с развалинами и окружающая равнина. Но к руинам никто ни разу не подходил. Очевидно – боялись.

Между тем, пришельцы продолжали усиливать боевую мощь своего отряда. Маор и Дуб научились работать с шхрсумчхскими боевыми рогатками и научили пользоваться ими других. Боевые дротики для этого оружия были одноразовыми, тратить их на тренировку было нельзя, но трурнийцы научились делать деревянные аналоги из тяжёлых прочных стеблей какого-то местного растения.

Эти стрелы ручного изготовления имели не очень хорошую аэродинамику, низкую дальность стрельбы и ужасный разброс, но для обучения принципам стрельбы на ближней дистанции этого было вполне достаточно.

Надо отметить, что потраченные усилия увенчались успехом. Вскоре более-менее успешно пользоваться этим оружием научился каждый. Во время пробных испытаний с настоящими боевыми дротиками мишень на расстоянии восьми метров успешно поразили все, а с двадцати метров смогли попасть семеро из десяти.

Очень много времени попаданцы стали уделять обращению с мечами и самодельными копьями. После тяжёлого боя с длыками стало ясно, что это является жизненно необходимым навыком…

Утро третьего дня выдалось хмурым. Небо затянули серые облака. С утра накрапывал лёгкий дождик, но ближе к обеду он кончился.

Орания и Ася учились метать ножи под зорким присмотром Моры – она единственная из всего женского состава эскадрильи умела это делать. Уговорить на это Ору, которая сильно горевала по своей подруге, стоило больших трудов, но Мора, имея свой опыт потери близких, смогла зажечь в ней огонь мести, и теперь та остервенело тренировалась, вымещая своё горе на всём, что попадалось под руку. Маор снова разведывал обстановку где-то в окрестностях холма, обмотавшись стеблями и побегами так, что заметить его можно было только вплотную.

Тауран и Дуб, отдыхая после тренировочного боя на мечах, пытались из подручных материалов соорудить что-то вроде корзинки для переноски крупногабаритных вещей. Это у них пока не очень хорошо получалось: то какой-нибудь прут сломается, то жгутик из травы порвётся.

Тилон лежал рядом и время от времени вяло раздавал советы. Просто спать и восстанавливать силы он, вопреки просьбам Дуба, ни капли не желал. Лайта пыталась подлечить его и Тромонта тем методом, каким она подняла на ноги израненного длыками зверя, но Тромонт не разрешил, опасаясь, что она снова потеряет все силы. Да и Тилон ненавязчиво намекнул, что ему это не нужно.

Врон сидел на дежурстве, на самой высокой из разрушенных колонн. Чтобы замаскироваться, он перед этим хорошо извалялся в пыли. Презентабельность внешности, похоже, его мало волновала.

Тромонт, отдалившись ото всех, сидел в одном из закутков, откуда открывался хороший вид, и думал. Ему не давали покоя странные способности, которые начали у них проявляться. Что это такое? Какую природу оно имеет? Как этим управлять?

Ясно, что именно этой силой он в первый вечер поразил летающего ящера, когда тот попытался напасть на Лайту. Её же, очевидно, непроизвольно использовала она сама, когда лечила израненного дикарями зверя. Но эта сила высвобождалась спонтанно, под действием сильных эмоций. А ведь инсектоиды явно умели ею пользоваться совершенно сознательно!

Тромонт в очередной раз постарался как можно подробнее вспомнить свои ощущения в момент битвы с летающей тварью. Отчаяние, страх, дикая ярость, переполняющая сознание, и… чувство потока энергии, который течёт через лоб?

А что, если попробовать воспроизвести это снова?

Он осмотрелся, ища подходящую цель для тренировки. И нашёл: рядом с ним, на небольшом кустике травы, сидело какое-то червеобразное создание и аккуратно лакомилось листьями.

– Прости, – сказал он ничего не подозревающему животному, и попробовал испугать его мысленным посылом. Но ничего не получилось: червь продолжал кушать, как будто ничего и не было. Хм… А что будет, если воспроизвести в уме образ врага?

Тромонт закрыл глаза и представил перед собой того зверя. Его пасть, когти, зубы, горящие глаза, вожжи густой слюны, свисающие с пасти, и попытался разозлиться. Постепенно это получилось, и даже дало некоторую реакцию: он ощутил, как тьма заклубилась у него в мозге, а голову словно обхватил невидимый обруч. Но цель эксперимента по-прежнему никак на него не реагировала.

Он выдохнул, как паровоз, и расслабился. Потом, немного передохнув, попробовал ещё раз. И снова, кроме банального ощущения лёгкого сдавливания головы, ничего не вышло.

Что-то он делал не так. Но что он делал не так, он не мог понять. Это был тупик.

Тромонт знал, что тупики в своём большинстве – не тупики на самом деле, а препятствия, которые можно как-то обойти. Надо просто придумать какое-нибудь нестандартное решение. Но что тут можно ещё сделать?

Чтобы решить проблему, нужно о ней узнать как можно больше. Но в том и заключается проблема, что он практически не знает, с чем именно имеет дело! Всего пять дней назад он был абсолютно уверен в том, что волшебства не существует. Но сейчас это убеждение дало широкую трещину…

Тромонт всё сидел и обдумывал, когда рядом раздались шаги, и из-за угла вышла Лайта.

– Что ты тут делаешь? – спросила она, глядя на его напряжённое, задумчивое лицо.

– Занимаюсь ерундой, – ответил тот, не найдя более подходящего ответа.

Лайта посмотрела на него внимательно.

– Нет, ты занимался не ерундой. У тебя очень серьёзное выражение лица.

– Я попытался воспроизвести что-то похожее на то, как я атаковал летающего ящера. Но у меня совсем ничего не вышло, только как будто во лбу что-то нагревается и в глазах темнеет, и всё.

– Естественно. Если это и возможно воспроизвести, то только путём долгих тренировок, проб и ошибок.

– А вспомни, что ты чувствовала, когда лечила зверя?

– Ну… – Лайта задумалась. – Самое главное ощущение, наверное, жалость. Мне было его очень жалко. Я подумала, что если Маор вылечился просто так, а ты смог спасти меня от ящера каким-то непонятным способом, то, может быть, и я чего-нибудь стою? Я стала изо всех сил хотеть его вылечить, и мне это удалось. Сначала я ничего не почувствовала, а потом нахлынул холод и невероятная слабость. И потом я очень долго чувствовала себя совершенно разбитой. И полностью опустошённой.

– Интересно. Но это не мой случай, – Тромонт вздохнул и нахохлился. – У тебя был живой объект для воздействия, и я тоже атаковал только живой объект, и только один раз. А сейчас я пытаюсь поразить вот эту животину, – он указал на червяка. – Но как бы я его перед ним не корчил рожи, всё равно ничего не получается.

Лайта усмехнулась, села рядом и принялась ласково перебирать ему перья.

– Я думаю, сначала нужно изучить это явление, а потом уже думать, как его осуществить сознательно.

– Как? Как это сделать, скажи мне? – сказал Тромонт, приподнявшись. – Как это сделать, если мы ничего об этом не знаем? Мы даже не знаем, связаны ли как-то эти явления или все они имеют различную природу!

– Не знаю… Но ты ведь получил уникальный дар – ты умеешь читать на шхрсумчхском языке! Почему ты им не пользуешься? Может быть, шхрсумчхи знали ответы на твои вопросы?

– Я много чего пересмотрел и перечитал из того, что лежит в найденной сокровищнице, но там либо шхрсумчхская поэзия, либо история… Да, там были моменты с волшебными вещами, но нигде подробных описаний этой технологии не было…

– Почему ты уверен, что это технология?

– Высокая технология почти неотличима от магии.

Тромонт замолчал и задумчиво посмотрел на Лайту. А Лайта посмотрела на него.

– В дальнем углу комнаты стоят три больших металлических ящика, помнишь?

– И что? Мы так и не смогли их открыть. И вообще непонятно, можно ли их открыть, потому что там даже замков нет.

– Может, мы недостаточно пытались?

– Ну не знаю. Мы их уже и так, и так, и по-всякому…

– Надо попробовать ещё. Наверняка как-то это всё открывается же!

– Ну, вообще, конечно, ты правильно говоришь. А вдруг! Давай попробуем…

Тромонт двинулся и попытался встать, но тут же охнул и присел: рана, полученная в недавнем бою с длыками, дала о себе знать.

– Ой, осторожно! – засуетилась Лайта, заботливо поддержав его под руку. – Как ты смог сам сюда приползти?

– Ай… Не знаю.

– И куда ты торопишься? – продолжила она, ласково обнимая его за плечи. – Давай посидим тут ещё. Тут хорошо.

– Наверное, ты хотела сказать, что тебе со мной хорошо.

– Ну, наверное…

Они посмотрели друг на друга, а потом ещё некоторое время просто сидели, обнявшись. И оба без слов понимали, что это уже больше, чем дружба…

Глава 28

После обеда погода заметно улучшилась. Поев, пришельцы занялись своими делами, а Тромонт и Лайта пробрались внутрь шхрсумчхской сокровищницы и принялись внимательнейшим образом изучать те самые металлические сундуки.

Чем дольше Тромонт исследовал их, тем твёрже убеждался в том, отпереть их будет очень непросто: на их поверхностях, изукрашенных изящными тонкими узорами из драгоценных металлов, не было ничего, что напоминало бы стыки, или они были очень искусно спрятаны.

Вдвоём они обшаривали одну стенку ларца за другой, дёргали за различные выступы, нажимали на всякие подозрительные места, но ничего не получалось.

– Беда с этими коробками… – произнесла Лайта, устало опираясь на один из драгоценных металлических ящиков, которые никак не хотели поддаваться.

– Всё-таки, что-то мы не так делаем… Тут явно нужен какой-то нестандартный взгляд на проблему. Я не знаю… даже… Не знаю…

Тромонт обхватил голову руками и стал думать, разглядывая сундуки.

– Расслабься, не трать зря силы. Ты ещё не выздоровел.

– Стой… Силы? – Тромонт вдруг оживился. Ему что-то пришло в голову.

– Что?

– А вдруг… Вдруг они открываются силой?

– Силой пробовали уже, – устало вздохнула Лайта.

– Да нет, не этой силой, а этой… Ну, этой…

– А это интересная мысль! Но…

Я должен это попробовать! – сказал воодушевлённо Тромонт. Он встал на колени около одного из сундуков, положив на него руки, и замер. Казалось, что он расслаблен, но по дрожанию пальцев можно было понять, что это не так.

Таким образом он проторчал над ларцом минуты две. Его дыхание участилось, мышцы напряглись. Наконец он обессилено выдохнул и, тяжело дыша, лёг на пол.

– Нет… – произнёс он. – Нет… Не работает…

– Не надо так напрягаться, ты же ещё не здоров!

– Да ничего страшного, я же живой, – ответил Тромонт, приподнимаясь.

Лайта села сзади и обняла за плечи. Тромонт прижался головой к её груди и устало прикрыл глаза. Некоторое время они просто сидели таким образом.

– Расслабься. Ты должен отдыхать.

– Да ладно… Не так уж сильно я и напрягаюсь. Так… Стой!

Тромонт резко приподнялся, разглядывая сундуки.

– Что ты ещё придумал?

– Ничего! Просто приподними фонарь чуть выше и левее.

– Ты что-то видишь?

– Ещё левее… Да, да!

Тромонт внимательно всмотрелся в тусклые зеленоватые отблески на одном из ларцов. Там определённо что-то было…

– Что там? – удивлённо спросила Лайта в очередной раз.

– Узоры… Буквы! Я вижу буквы! Послание на сундуке! Ещё левее, ещё!

Лайта послушно светила фонарём, вытянув его в руке, а Тромонт внимательно всматривался. Теперь он совершенно чётко увидел шхрсумчхскую вязь, тускло выделявшуюся на фоне сундука. Текст был выгравирован так, что прочитать его можно было только с определённого угла и при правильном освещении. Кажется, они нашли правильную точку зрения!

– Страж надёжный хранит все сокровища… Не открыть их ни силой… Ни хитростью… Только мыслью… и твёрдою волею… Два достойных нужны… или более… – прочитал Тромонт, вглядываясь в блестящие металлические иероглифы, покрывающие стенку ларца поверх всех узоров.

– Какой сторож? – не поняла Лайта.

– Очевидно, имеется в виду запирающий механизм сундука, – пояснил командир монийцев.

– То, что ни силой, ни хитростью их не открыть – это мы тоже уже поняли… Мысль и твёрдая воля – это, наверное, то самое… А вот кто такие достойные?

– Сложно сказать. Уж точно не мы с тобой, – вздохнул Тромонт. – Наверняка это должны быть большие знатоки магии, а мы…

– А из нас это само собой выскакивает, – сказала Лайта. – Давай попробуем, вдруг получится!

– Я даже не знаю, как к нему подступиться…

– Давай попробуем сделать вдвоём так, как ты делал, когда пытался один.

– Ну, не знаю… Давай, – произнёс Тромонт, поднимаясь.

Они подошли к сундуку, встали рядом, поставив на него руки, и посмотрели друг на друга.

– А дальше-то что? – спросила Лайта. – Ты пытался много раз и у тебя, наверное, опыт больше…

– Пффф… Пытался, – усмехнулся Тромонт в ответ. – Даже не знаю… Надо, наверное, попытаться отдать этому сундуку мысленный приказ открыться.

– Давай на счёт ноль!

– Считай…

– Три… Два… Один…

Раздался громкий щелчок, и верхняя часть сундука дёрнулась вверх, отделившись от него по извилистому стыку, который ранее не удавалось заметить из-за того, что он был скрыт металлическими узорами.

– Ох…

– Не поняла… Это как вышло?! Я даже подумать не успела, как следует!

Они поражённо посмотрели друг на друга. Потом аккуратно поддели крышку с двух сторон и медленно откинули, открывая содержимое контейнера.

И крышка, и стенка оказались достаточно толстые – примерно по восемь сантиметров. Судя по нескольким наплывам, они скрывали в себе какой-то весьма хитроумный механизм.

Всё остальное пространство внутри было заполнено разноцветными металлическими коробками разных цветов и размеров. Почти на всех них имелись различные надписи и рисунки.

– Это то, что я думаю? – поражённо спросила Лайта, рассматривая всё это.

– Определённо, мы парились не зря, – Тромонт аккуратно извлёк одну коробку и повертел в руках. – Это точно носитель информации! И, кажется, я понял, как это открывается…

Он что-то со щелчком повернул, раздвинул и извлёк из коробки необычный предмет, который оказался самой настоящей металлической книгой.

Она представляла собой стопку тонких металлических пластинок, скреплённых несколькими металлическими кольцами. Пластинки ярко блестели в свете тритиевых фонарей, и символы шхрсумчхского языка, нанесённые на них плотными рядами, были хорошо видны.

– Невероятно! Вот я держу это в руках, и… Я ещё никогда такого не испытывал…

– Это взаимное чувство.

– Кстати, знаешь, что это?

– Что?

– Это полный краткий трактат о строении мира, написанный… Ох, лохматый… написанный неким… Гхарк… Гхакрскхрф… Тьфу, язык сломать можно… Гхакрскхрфхчхиклом Трёхглазым. Учитель, что у них за ужасные имена…

– Полный краткий? Это как?

– Не могу знать. Наверное, в этой книге просто сосредоточены все имеющиеся знания в краткой форме.

– Наверное…

– Посмотрим, что они знали о строении мира…

Он осторожно сменил позу, чтобы сидеть было удобнее, и раскрыл книгу на первом развороте. На изнанке обложки находился замысловатый рисунок, изображавший, похоже, разрез планеты (ничего себе, они знали, что их мир круглый!), а на первой странице было краткое введение в несколько строк.

– Что там написано? – спросила Лайта.

– Ничего особенного. Тут просто приветствие и пояснение, почему эту книгу нужно обязательно почитать, – Тромонт перевернул страницу. – А вот тут начинается общее описание вселенной… И оно довольно забавное: «Вселенная, доступная смертным – это тонкая Плёнка Бытия, имеющая форму сферы. В неё заключено всё трёхмерное пространство. В этой плёнке живёт всё материально сущее. Снаружи плёнки бытия – Пустота. В ней только тьма, холод и смерть, в ней нет жизни»…

– Похоже на описание поверхности планеты и пустоты космоса, – заметила Лайта. – Только почему у них трёхмерное пространство ограничено её поверхностью?

– Вот не знаю, может это метафора какая-нибудь… Так, где я остановился? Ага, вот… «Внутри, в самом центре Вселенной, находится Дом Отца. Это есть точка сосредоточения света, разума и любви. Её окружает Сила – дух Отца, живая субстанция, одушевляющая вселенную и объединяющая нерушимыми узами всё живое. Плотность Силы максимальна вблизи Дома и падает по мере отдаления от него. На разной высоте от него Сила образует сферы, разные по плотности, называемые Высшими сферами. Каждая наружная менее плотная, чем внутренняя. В этих сферах живут все светлые души, сообразно своей близости к Богу». Однако… – Тромонт сморщился, меняя позу. – Интересные у них представления о внутреннем мире планеты. Весьма интересные!

– Видимо, именно поэтому они размещали свои святилища как можно глубже под землёй.

– Точно… «Плёнка Бытия заключена внутри Сумеречного мира, который отделяет Высшие Сферы от Пустоты. Эта область населена как добрыми духами, так и злобными демонами, которые были изгнаны в пустоту за свою злобу и ищут способы вернуться. Последние ненавидят всё живое и стремятся уничтожить всё, до чего им удаётся дотянуться»… Что-то мне это напоминает!

– У них почти всё, как в наших древних верованиях, только перевёрнуто с ног на голову: свет под землёй, тьма над головой… Странно.

– Они живут в земле, и в земле видят свой дом. Так… «Во главе всех демонов, снаружи сущих, стоит Королева Тьмы, которая противостоит Отцу и всему его творению. Она бродит во тьме. Она бесконечно зла и завистлива. Она хочет уничтожить всё сущее. Между воинством Отца и Королевы Тьмы идёт бесконечная война за жизнь»… – Тромонт посмотрел на Лайту.

– Красиво описано…

– А вот дальше начинается чистая мифология. Вот, смотри: «Отец хочет, чтобы ни одна живая душа не страдала. Он – бесконечный источник Света и Живой Силы. Непрестанно Живая Сила непрерывно укрепляет и расширяет границы Высших Сфер. Её становится всё больше, и она всё сильнее давит изнутри на Плёнку Бытия, заставляя её расширяться во все стороны»…

– Да. Красиво. Но бестолково. Что они хотели этим сказать? Что планета увеличивается в объёме и скоро взорвётся? С чего они вообще взяли, что она расширяется изнутри?

– Тут рядом огненные горы, извергающие лаву, – заметил Тромонт. – А почему лава вылезает? Очевидно, потому, что внутри её что-то выталкивает!

– А тогда что такое «Сумеречный мир»?

– Не знаю… Атмосфера, наверное… Или космос… Но это да, это малопонятно. Как и вся эта высосанная история с расширением.

– Это всё очень интересно… А что они там дальше пишут?

«Плёнка Бытия, сковывающая Высшие Сферы внутри себя, бесконечно прочна. Но Первым Детям с благословением Отца удалось построить Врата на орбите нашего Солнца и использовать мощь Силы на благие дела. Позже они были вознесены в Высшие Сферы, а Врата остались кружить вокруг своей звезды. Строением они напоминают Вселенную и имеют форму шара. Эти Врата мы и называем сейчас своим домом, ибо на их поверхности расположен весь тот мир, который мы знаем»…

Тромонт запнулся. Они в шоке уставились друг на друга.

– Ты поняла? Ты тоже поняла это?!

***

Вот уже несколько дней Хорлак наблюдал за длычьей общиной. Обнаруженное им селение оказалось достаточно крупным: в нём обитало примерно 150–200 длык.

Около 1/3 населения составляли грязные детёныши разных размеров и возрастов, которые играли и дрались прямо в уличной грязи. Следующими по численности шли самки и взрослые воины. Стариков почти не было: то ли их съедали, то ли они сами умирали от тягот жизни. Учитывая то, что он успел увидеть, наиболее вероятным было именно первое.

С западной стороны деревни находились большие криво сварганенные стойбища, где дикари держали своих животных. Большинство из них были жирными неуклюжими шестиногими созданиями, которых они, очевидно, употребляли в пищу. Но среди них находилось и некоторое количество других – более высоких и стройных, которых они использовали для езды.

Запасы аварийной еды у Хорлака почти кончились, и он вынужден был перейти на скудный урожай с длычьих плантаций. На участках земли, обрабатываемых длыками, росли в основном растения двух видов.

Одни – высокие, до четырёх метров высотой, похожие на пальмы с густыми шапками из толстых мясистых листьев. Под листьями висели крупные плоды, похожие на картошку. Вкус у них был довольно пресный, но есть их было можно вполне.

Второй вид был более высокорослым и имел форму густых кустов, в центре которых находились розетки разной степени спелости: с бутонами, с белыми цветками, с зелёными незрелыми плодами, с жёлтыми поспевающими, и – наконец – с большими ярко-алыми, которые были в самый раз.

Чтобы на аппетитные плоды никто не посягал, аборигены установили среди деревьев устрашающие чучела со страшными размалёванными мордами и большими плащами из драных шкур, которые развевались и хлопали на ветру. Впечатление они производили весьма пугающее.

Дикари постоянно ходили сюда за свежим урожаем, но Хорлаку это нисколько не мешало незаметно заниматься воровством, ведь учёт плодов никто не вёл. Жалости к этим существам он не испытывал: они вели себя хуже животных, выделяясь жестокостью и нелогичностью.

Когда он впервые пришёл сюда по следам разгромленного отряда и залёг на холме в полукилометре от стойбища, в селении творилось что-то совершенно дикое. На площади столпились жители, образовав широкий круг, а самый большой и страшный из них орал и скакал в центре, терзая чей-то труп.

Затем он бросил тело и ушёл к себе в хижину, толпа с гомоном бросилась к мертвецу. На возвышении посреди площади запылал костёр, и вскоре останки несчастного были зажарены на огне и съедены, причём в процессе этого произошла массовая драка за наиболее лакомые куски.

Через два дня тот самый агрессивный тип собрал большой отряд и повёл его куда-то на север. Вернулись они ближе к вечеру, но почему-то их стало в два раза меньше, и вожака среди них не было видно. Неужели опять была битва с трурнийцами? Интересно, из пилотов тоже кто-нибудь погиб?

Возвращаться он по-прежнему не собирался, хотя его так и тянуло назад, к товарищам. Но теперь к его внутреннему раздору присоединилась ещё и тревога: вдруг именно сейчас им нужна его помощь! С большим трудом ему удалось подавить этот порыв, и он остался на месте, продолжив наблюдение за длычьей деревней. Как выяснилось вскоре – это было абсолютно правильным решением.

В тот вечер в селении было неспокойно. Женщины, дети и воины были напуганы и сильно возбуждены. Ближе к закату несколько солдат вывели из стойбищ красивых стройных зверей и, оседлав их, помчались куда-то на юг. А потом на площадь вышел какой-то старый дёргающийся псих с посохом, одетый в странную одежду. Наверно, это был шаман. Он собрал всё племя, поднялся к костру и начал что-то вещать в тишине.

Утром следующего дня странное брожение в деревне возобновилось снова. Все воины, а их осталось 50–60, собрались на площади. И опять там был шаман, который встал посередине и достаточно долгое время что-то втирал своему народу.

Потом вся толпа вывалилась за частокол. Шаман нарисовал что-то на глиняном заборе, и некоторое время воины яростно тыкали в рисунок копьями. Закончив странный ритуал, они разбились на небольшие отряды и разошлись в разные стороны, а шаман отправился в лагерь.

Когда все разошлись, Хорлак подобрался поближе, желая рассмотреть, что же там было нарисовано. Это оказался грубый рисунок крылатого трурнийца с мечом в руке. Похоже, у этих мерзких тварей действительно были проблемы с его сослуживцами…