Текст книги "Отвоёванный шанс (СИ)"

Автор книги: Иван Пристрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Глава 24

Пришельцы осторожно подошли к постаменту и внимательно его рассмотрели. Всё было так, как изображено на стене. Сверху стояла изящная золотая тренога, покрытая тонким, очень красивым рельефом в виде языков пламени, а на ней действительно находился ларец из какого-то удивительного материала, который блестел, подобно золоту, но только не жёлтым цветом, а нежно-голубым, как будто это был кусочек неба.

– Ждите внизу, – сказал Тромонт и медленно поднялся на несколько ступенек.

– Может, не стоит? – опасливо прошептала Мора. – Откуда мы знаем, может, на него проклятье наложено или что-нибудь в этом роде!

– Я просто посмотрю. Надеюсь, своим праздным любопытством я не оскорблю прежних жильцов.

Он взошёл на самый верх. Ничего не происходило. Некоторое время он просто стоял и рассматривал треногу с сундучком. Затем почтительно дотронулся до ларца, очень осторожно открыл. Это получилось легко – нужно было просто снять крышку, которая ничем не фиксировалась.

Внутри ларец был оббит какой-то серебристой тканью, которая очень сильно блестела. И… Всё. Он был совершенно пуст.

Тромонт с трепетом рассмотрел его. В этом предмете было что-то невероятно притягательное, волнующее. Он не удержался и осторожно коснулся пальцем внутренней выстилки, ощутив мягкость её поверхности. Ничего не произошло.

Похоже, кто-то уже побывал тут раньше них. А может – прежние хозяева дворца перед его гибелью перепрятали лежавшее тут сокровище, чтобы его никто не смог найти. Оставалось только догадываться, что это могло быть: на рисунках не было на это никаких намёков.

Убедившись, что тут больше ничего интересного нет, трурнийцы двинулись дальше в обход помещения.

Торец зала за постаментом имел рельеф, который состоял просто из рядов инсектоидов. Среди них были как матки и короли, так и обычные шхрсумчхи. Очевидно, всё это были какие-то очень важные персоны, или даже местные святые.

На другой боковой стене, судя по всему, демонстрировалось начало сюжета. Первая композиция изображала инкубатор: в большой ступенчатой комнате стояли рядами плоские сосуды, в которых были расставлены круглые предметы – по всей видимости, яйца. Центром композиции был шхрсумчх, держащий в руках маленькое яйцо. Его тело покрывали роскошные доспехи, и на голове красовалась большая корона. По огромному росту и шикарности обмундирования в нём нетрудно было узнать короля семьи. А в яйце, наверное, находилась какая-то очень важная персона.

Рассмотрев этот рельеф, гости двинулись дальше. Постепенно им открывалась удивительная история в картинках. На втором рельефе изображалось рождение героя истории, а на третьем он, уже повзрослевший, пронзал мечом какую-то гигантскую тварь, пытавшуюся убить его своими клешнями.

Между третьим и четвёртым рельефом находилась точно такая же дверь, как с той стороны, откуда вошли пришельцы. Она открылась так же легко, но за ней не было абсолютно ничего интересного, просто узкий туннель, уходящий постепенно куда-то вверх. Куда он вёл – оставалось только догадываться. Впрочем, трурнийцы не решились его исследовать.

Четвёртая картина показывала очень драматическую ситуацию. Как и на противоположной стене, тут был изображён бой насекомоидов с дикарями. Различие заключалось только в том, что там их окружали со всех сторон, а тут их теснили к обрыву и сбрасывали вниз. Главный герой висел, уцепившись руками за уступ. Что интересно – судя по размеру, он оказался не принцем, а обычным инсектоидом. Это сразу вызвало вопросы касательно того, почему ему уделялось столько чести, но ответа на данный вопрос не было.

На пятом и шестом рельефах изображались два эпизода из странствий потерпевшего поражение. На одном из них он шёл куда-то по дикой местности, и вокруг его окружали разнообразные звери и растения. На следующем изображении он уже стоял на выступе холма, а вдалеке виднелась какая-то большая крепость. Ворота её были распахнуты, а над шпилем центральной башни сияла восьмиугольная свастика. Что это могло означать – оставалось только догадываться. Очевидно, для шхрсумчхов данный дворец был каким-то знаковым местом.

Торец помещения со стороны, противоположной от постамента, был просто разрисован узорами, стилизовано изображающими дикий лес и его обитателей, а по центру находились огромные позолоченные ворота высотой около 6 метров. Они были закрыты двумя металлическими прутами-щеколдами толщиной с шею взрослого трурнийца. Как прежние обитатели отворяли их, оставалось загадкой: нижний из двух массивных запоров располагался на высоте полутора метров, и никаких вспомогательных механизмов для его открывания видно не было. Дуб долго ломал голову над этим, но так ничего и не понял.

История про шестиногого странника продолжалась на другой стороне. На угловом рельефе за воротами был изображён тронный зал, но не этот, а какой-то другой. Весь центр изображения занимала матка-королева. С одной стороны от неё стоял главный герой, а с другой – ещё двое шхрсумчхов. Судя по всему, тут они знакомились друг с другом.

Следующая картина показывала интересную вещь: матка-королева висела в воздухе, сложив лапки, а под ней медитировала эта троица. От всех четверых исходили какие-то полосы, очевидно, символизировавшие лучи света. Очевидно, таким образом авторы изображения подчёркивали их святость.

Таким образом, исследователи полностью обошли зал по кругу. Остановившись у двери, через которую вошли, они ещё хотели что-то обсудить, но вдруг произошло что-то страшное.

Откуда-то из-под земли раздался низкий аморфный гул, а затем всё вокруг сотряслось от мощного толчка. Трурнийцы от неожиданности чуть не попадали на пол. Металлические детали на древних воротах зазвенели, а откуда-то из-за них донёсся глухой грохот: что-то где-то не выдержало и обвалилось.

Сразу за этим ударом последовало ещё несколько толчков, более слабых, и наступила тишина. Только слышно было, как продолжал сыпаться каменный сор с потолка. Пришельцы в ужасе замерли, чуть дыша и прислушиваясь к дрожанию земли.

– Землетрясение, – сказал Тромонт, тревожно глядя на потолок. – Смываемся отсюда! Похоже, нам намекают, что мы задержались…

Трурнийцы покинули подземное святилище и быстрым шагом двинулись обратно наверх. Ближе к выходу они внезапно наткнулись на Врона, который полез проверять, не случилось ли с ними что-нибудь нехорошее во время толчков. К счастью, беспокоился он напрасно.

Когда исследователи вернулись из подземелья, время уже подошло к полудню. Те, кто остались наверху, с интересом выслушали их историю. Только Асинта как будто была чем-то расстроена и вела себя как-то немного вяло. Но в ответ на расспросы она ничего не захотела говорить.

Как оказалось, оставшиеся наверху тоже время не теряли. Врон предложил заделать провалившийся угол и соорудить какую-нибудь дверь, чтобы то место, где они поселились, хоть отдалённо стало похоже на жилище. Всё утро они занимались тем, что думали над возможными вариантами реализации этих планов и искали материалы, которые могли подойти.

Впрочем, назвать эту работу продуктивной пока что было сложно. Критически осмотрев кучу веток, камней и прочего хлама, которую Ора и Оса с гордостью продемонстрировали, Дуб только цокнул языком и покачал головой, а потом сказал, что, наверное, так не пойдёт.

Поев, трурнийцы долго обсуждали виды на улучшение жилищных условий. В конце концов, было решено для угла сделать каркас из крепких сучьев и обложить его камнями, используя в качестве скрепляющего материала глину, а сверху покрыть слоем мелких ветвей и листьев, чтобы они защитили глиняный цемент от дождя, пока тот не подсохнет. Вот только почва с холма явно для этого не подходила: она содержала большое количество обломков и была очень каменистой, а ниже по склону начиналось что-то рыхлое, похожее на супесь и перемешанное с большим количеством гумуса.

Врон предположил, что подходящую почву, возможно, получится найти на реке: если не удастся найти глину, то речной ил будет наверняка. А для его транспортировки Дуб предложил выкроить несколько мешков из парашютной ткани.

Весь оставшийся день трурнийцы посвятили подготовке к ремонту помещения: продумывали детали и собирали нужные стройматериалы, а девушки занимались выкраиванием и сшиванием мешков. Это оказалось не так-то просто: парашютная ткань была очень крепкой и поддавалась с большим трудом, так что закончили они только к темноте. Получилось немного грубовато и кривовато, но зато надёжно.

Закончив дневные дела, трурнийцы поужинали, обсуждая недавние приключения. Потом зашёл разговор об истории и судьбе дворца. Про это они спорили достаточно долго. В итоге сошлись на том, что причиной гибели города, скорее всего, стало очень сильное извержение вулкана. Явным доказательством этого был тот факт, что именно со стороны огненных гор руины были сильнее всего разрушены. Но нельзя было исключать и вероятность того, что ему кто-то помог развалиться…

Поговорив ещё немного, они легли спать. Завтра им предстоял не самый простой день.

Глава 25

Наступило утро. Солнце только-только поднялось над холмами, озаряя всё вокруг красным утренним светом, но трурнийцы уже не спали. Они готовились к вылазке. Дуб с Маором снова сходили к челноку, чтобы взять всё, в чём можно было нести воду. Самые ценные вещи они спрятали в нижнюю комнату, после чего собрали всё необходимое и двинулись в путь. Конечно, не забыли и про оружие – после двух стычек с длыками (так их называли шхрсумчхи) путешествовать безоружным было как-то стрёмно.

Спустившись с холма, они погрузились в море густой растительности, переполненной жизнью. Тысячи созданий самого разного размера и вида копошились, сидели, бегали, летали, любились, жрали. Со всех сторон раздавались шорохи, треск разгрызаемых листьев, скрипы и стоны ужаса, любовные рулады. Никому не было дела до одиннадцати инопланетян, тихо скользящих в густой траве по направлению к водопою.

Чем дольше они шли, тем гуще становилась растительность, а её разнообразие перевалило за всякий мыслимый предел. В один момент Асинта чуть не провалилась в странную дыру, которая оказалась великолепно замаскированной ловчей глоткой какого-то хищного растения или животного. Она была закрыта крышкой, которая при надавливании открывалась внутрь. На глубине около полуметра в воронке стояла приятно пахнущая, но, безусловно, чрезвычайно едкая жидкость. На её поверхности медленно колыхались непереваренные фрагменты чьих-то останков.

После этого они наткнулись на колонию других растений-ловушек, которые были похожи на гигантские венерины мухоловки. Ловчие створки их имели до полуметра в ширину. На глазах трурнийцев на одну из раскрытых «пастей» приземлился какой-то летающий зверёк. Створки мгновенно схлопнулись, и сквозь них было видно, как дёргается и трепещет тело несчастной жертвы.

Преодолев очередной небольшой холм, они оказались в роще древоподобных организмов, занявших низинку за ним. Травянистая растительность тут была намного ниже. Вся земля была покрыта толстым слоем мха. Большая часть прямого солнечного излучения задерживалась кронами деревьев, поэтому царила приятная прохлада.

Деревьев, которые тут росли, было несколько видов: одни напоминали пальмы, другие – гигантские папоротники, иные представляли собой просто беспорядочно раскиданные по земле переплетения ветвей и тонких, плоских листовых пластин. Внимание трурнийцев привлекли странные, похожие на плоды образования, висящие на некоторых ветвях.

Маор осторожно забрался по стволу одного из них, аккуратно срезал один из плодов и бросил вниз. Тот гулко шлёпнулся об землю, разлетевшись на две части и оросив всё вокруг густым липким соком. Спустя мгновение до обонятельных рецепторов трурнийцев дотянулся нежный, ни с чем не сравнимый аромат.

Спустившись, Маор поднял кусок плода, понюхал, после чего осторожно коснулся его кончиком языка.

– Это нечто, – сказал он. – Не знаю, ядовито это или нет, но мне нечасто приходилось испытывать такие приятные вкусовые ощущения.

У путников возникло неудержимое желание полакомиться сладостью, но они вынуждены были удержать себя и продолжить путь. Действительно, вдруг они ядовиты или не съедобны? Этот вопрос ещё предстояло выяснить. Но, судя по запаху, эти дары природы должны быть очень хороши…

Выйдя из рощи, они оказались на вершине невысокого пологого склона, густо поросшего высокой растительностью. Под ним простиралась зелёная ложбинка, в которой местами блестела вода. В гуще зарослей паслись различные животные. Похоже, сюда приходили на водопой гости со всей степи, и их было так много, что они протоптали тропинки в густой траве.

Невдалеке от них двигалось в противоположном направлении стадо странных полосатых бронированных ящеров, у которых было по восемь ног. Они шли, сминая кусты своими массивными стопами, и издавали периодически утробное урчание.

На противоположном берегу резвилась большая группа шестиногих, подобных тем, на которых позавчера охотились длыки. Или это было то самое стадо? С такого расстояния было невозможно определить. Сейчас солнце хорошо нагрело их широкие спины, и они чувствовали себя вполне уверенно. Одни стояли, медленно пережёвывая траву, другие носились друг за другом с громким рёвом. Это мельтешение весьма напоминало игру в догонялки. Более мелкие звери тактично держались на расстоянии от безумствующих гигантов.

Спуск вниз занял немало времени. Растительность тут была густая и труднопроходимая, местами приходилось прорубаться через неё с помощью мечей. Наконец, они вышли на широченную тропу, протоптанную приходящими на водопой животными, и решили идти по ней. Почти сразу на повороте встретились несколько некрупных зверей тёмно-коричневого цвета с четырьмя конечностями. Как следует разглядеть их не удалось, потому что они, едва завидев непонятных соседей, тут же ломанулись в самую гущу травы.

Шли осторожно, опасаясь напороться на засаду. Мало ли кто может сидеть в зарослях за обочиной тропы, подстерегая невнимательную добычу? Но сейчас, очевидно, хищники спали или занимались чем-нибудь ещё, потому что на группу трурнийцев никто нападать не думал. Да и встречающиеся травоядные, в общем-то, чувствовали себя достаточно спокойно.

В конце концов, бывшие пилоты вышли на большую пустошь, вытоптанную почти дочиста. Сзади она была окружена густыми зарослями равнинной растительности, с боков окружали не менее густые заросли, в которых доминировали очень высокие, стройные растения, напоминающие бамбук, а впереди был широкий удобный выход к речке.

Вода была довольно прозрачная, так что дно можно было рассмотреть на расстоянии до 2–3 метров от кромки. Несколько небольших животных, заметив опасность, с шумом поплюхались в воду и затаились где-то под её поверхностью.

Но главное – почва тут действительно была подходящая: тёмная, густая и очень вязкая. Как раз то, что им было нужно для застраивания угла.

Маор приблизился к воде, осторожно нагнулся, зачерпнул и понюхал. Потом втянул в рот, пробуя на вкус.

– Хорошая, вкусная, – заметил он и начал пить.

– А ты не боишься того, что в ней могут оказаться какие-нибудь ядовитые бактерии или вирусы? – спросила Мора, подойдя к воде и с опаской её рассматривая.

– Нет, не думаю. Мы ведь инопланетяне, и потому наша физиология существенно отличается от всего того, есть тут. А это значит, что ни один местный вирус будет не в состоянии атаковать наши клетки.

– Мы же можем местную пищу есть, значит – и нас кто-то может кушать!

– Как показала практика заселения других обитаемых планет с углеродными формами жизни, с бактериями эффективно борется иммунитет, паразитам неудобно осваивать чужеродную среду, а вирусам вообще нужна клеточная совместимость. Так что не бойтесь, пейте.

Остальные тоже попробовали воду. Она всем понравилась. Эта жидкость была гораздо свежее и вкуснее того, что использовалось в качестве питья на истребителях и в запасных отделах комбинезона.

Пришельцы напились, нарыли глины, собрали в мешки столько, сколько получится унести, и уселись отдохнуть невдалеке. Трурнийки хотели искупаться, но, заметив огромную тень, скользнувшую под водой в нескольких метрах от берега, передумали и ограничились обливанием.

Вскоре послышался громкий топот, приближавшийся с противоположной стороны пустыря. Трурнийцы насторожились, но виновниками шума оказалось очередное стадо травоядных.

Это были странные создания трёхметровой длины с четырьмя тонкими ногами и стройным гибким телом. У некоторых на головах имелись маленькие, ярко окрашенные рожки. Их тело было идеально приспособлено для быстрого бега и облечено в гибкую, очень плотную шкуру, окрашенную в камуфляжные тона. Подобно вихрю, звери ворвались на прогалину и, стараясь не приближаться к неизвестным им гостям, бросились к водопою. Напившись, они собрались на противоположном конце пустыря и разлеглись на земле.

– Симпатичные животные, – сказала Лайта, разглядывая их.

– Похожи на наших скоровозов…

– Формы, обитающие в одинаковых условиях, часто схожи. Эволюция всегда стремится к оптимальной конфигурации.

Отдохнув и обсудив новую форму жизни, трурнийцы уже собрались уходить обратно, но вдруг что-то поменялось. Звери, отдыхавшие на противоположной стороне пустыря, повскакивали, напряжённо щупая воздух своими антеннами-рецепторами, а затем дружно повернулись, бросились к заводи и поплыли на противоположный берег. Рядом, продираясь сквозь густые заросли, пронеслось небольшое стадо более мелких тучных зверей.

– Так… Хватаем всё и сматываемся отсюда, сказал Маор.

– Куда? Они же…

– Они убегают от хищника! Бежим вон по той тропинке вдоль берега, быстро! Может, успеем проскочить…

– Это не хищник, это чёртовы дикари!

Действительно, с южной стороны раздались знакомые крики. Такие звуки могли издавать только эти твари. Неужели они устроили охоту на них? Или просто так совпало? Впрочем, какая разница…

Глава 26

Трурнийцы быстро побежали по выбранной дорожке. Однако это было ошибкой. Пробежав несколько десятков метров, они попали на другую прогалину, а мгновение спустя им навстречу вырвался какой-то зверь. Он, прихрамывая, промчался рядом. В его ноге торчало копьё.

– Твою ж… Назад! – крикнул Врон, разворачиваясь. Но было поздно.

Вслед за зверем выбежало полтора десятка дикарей-длык, вооружённых дубинами, тесаками и копьями. Для них, как и для трурнийцев, эта встреча оказалась неприятным сюрпризом: и те, и другие именно друг друга хотели видеть меньше всего.

Разворачиваться и убегать смысла уже не было: откуда-то сбоку появились ещё несколько воинов, а неистовые крики загонщиков доносились уже из-за спины. Пришлось принимать бой в этой невыгодной позиции.

Несколько мгновений враги стояли и в ступоре друг друга рассматривали. Двое из длык завопили что-то и попятились назад, но остальные явно не видели в пришельцах серьёзных врагов.

Вождь дикарей вышел вперёд, осматривая схватившихся за оружие чужаков. Он был одет в настоящую металлическую броню, полностью защищавшую его туловище. На правом боку её имелась эмблема: чёрный круг, на котором была намалёвана красная оскаленная пасть с огромными белыми клыками. Очевидно, размер зубов играл немалую роль в их иерархии.

По всей видимости, аборигены не увидели в трурнийцах опасных врагов: в противоположность этим мускулистым лохматым гигантам, они были существенно ниже ростом, а перевес в массе тела и вовсе был раза примерно в два. Оскалившись и показав свои страшные клыки, вожак шагнул вперёд и извлёк из-за спины большой железный тесак. Потом дико закричал и, размахивая страшным оружием, повёл свою орду в атаку. Несколько воинов были выбиты точными выстрелами из металлических рогаток, позаимствованных у шхрсумчхов, но это не остановило остальных, и началась свалка.

Почти все трур-ни, попавшие в западню, хорошо владели приёмами рукопашного и ножевого боя и, слава шхрсумчхам, не забыли вооружиться. Но длык было много, и они напали с двух направлений. Чтобы отбиться от врагов, которые вдвое превышали их по весу и втрое – по физической силе, приходилось действовать на грани возможностей. Над окрестностями разнёсся звон оружия и дикие крики солдат, кто-то из трурнийцев истошно завопил…

Исход схватки решил Врон. Ему выпало драться с самим вожаком. Это было непросто: тот оказался на удивление ловок. Но его погубила самонадеянность и неосторожность. Попытавшись снести противника ударом с разворота, он на мгновение повернулся к нему спиной. Врон не преминул этим воспользоваться, ловко кувыркнулся под него и отрубил руку, державшую тесак, а следующим движением вонзил меч ему в пах и с хрустом провернул.

Раздался оглушительный крик боли и ярости, который разнёсся по всему полю боя. Вражеский вождь согнулся пополам и рухнул на колени, а Врон размахнулся и на глазах у всех нанёс добивающий удар.

Издыхающее тело огромного дикаря рухнуло на землю, дёргая ногами и поливая всё вокруг чёрной кровью, а срубленная голова откатилась прямо под ноги победителю. Он поднял её и, оскалившись, издал истошный крик.

Смерть вожака подкосила боевой дух врагов. К тому же, половина из них уже полегла на поле боя от рук пришельцев, которые дали неожиданно жёсткий отпор. С тыла подошло подкрепление из загонщиков, но они, увидев кучу тел и голову вождя в руках Врона, испуганно остановились.

Командир трурнийцев размахнулся и швырнул отрубленную часть тела в одного из воинов. Тот инстинктивно поймал её, но потом в ужасе отбросил, и она, громко стукнувшись о камень, покатилась по земле. Увидев это, несколько солдат в ужасе развернулись и бросились бежать, а за ними последовали и остальные.

На тропе остались примерно два десятка трупов, а их липкая чёрная кровь залила всё вокруг. В воздухе витал терпкий запах смерти, а в небе уже кружились какие-то падальщики, предвкушая настоящий пир.

Однако трурнийцы не радовались победе. Тромонт получил сильный удар булавой по бедру: к счастью, обошлось без перелома, но из-за ушиба он теперь едва мог ходить. Мора в драке чуть не вывихнула себе плечо, а Тилон получил глубокий порез тесаком и потерял большое количество крови.

Но больше всех не повезло Осе. Она неподвижно лежала на боку, распластав крылья. Её остановившиеся глаза задумчиво смотрели куда-то в пустоту. Изо рта стекала струйка крови, а в груди зияла огромная рана, оставленная каменным топором – как раз в том месте, где её комбинезон прогорел во время удара молнии. Сам топор лежал тут же, рядом со своим хозяином, из живота которого торчал меч погибшей.

Ора, убитая горем, прижалась к остывающему телу подруги и горько плакала. Ася сидела около и гладила её по плечу. Из её глаз тоже текли слёзы. Тауран неподвижно сидел рядом, одну руку положив на лоб убитой, а другой продолжая сжимать в руках окровавленное шхрсумчхское оружие. Из его глаз не скатилось ни слезинки, но было видно, что для него эта потеря оказалась полным шоком.

– Ох, Спаситель… – произнёс Врон, подходя к ним. Как это было?

– На нас напало сразу семеро, – дрожащим голосом произнесла Мора. – Троих мы убили сразу, а потом получилось так, что на Ору навалились сразу трое… И Оса… Она приняла удар на себя.

– Почему не я? – прорыдала Ора, ударив кулаком по пропитанной кровью земле. – Почему она?! Я не могу…

Оказав помощь раненым, трурнийцы собрались около погибшей.

Они все были солдатами до того, как сюда попали. Он все видели смерть, многие из них пережили смерть друзей и родных. Но одно дело – получить сообщение о том, что кого-то больше нет. Или увидеть где-нибудь сбоку яркую вспышку и исчезновение с локатора зелёной отметки, символизировавшей союзный звездолёт.

А тут… Тут всё было по-настоящему. Настолько по-настоящему, что кровь стыла в жилах, голова кружилась, а к горлу подступала болезненная тошнота.

К себе домой, если древние развалины можно было так назвать, трурнийцы доплелись в скорбном молчании. Тромонт дошёл самостоятельно, держась за Лайту, а вот Тилона пришлось нести – он очень ослабел от потери крови и находился в полубессознательном состоянии. Кроме них, ссадины, синяки и ушибы имелись ещё у нескольких бойцов, но сейчас на эти мелочи жизни уже никто не обращал внимания.

Лайта первым делом схватила медкомплект, который вчера утром принёс Дуб, когда ходил к челноку, и принялась деловито штопать раны. Наркоз, несмотря на локальное воздействие, окончательно усыпил измученного Тилона, и он провалился в глубокий сон. Врон уселся у входа и напряжённо о чём-то думал. Мёртвая Оса, уложенная на большой кусок парашютной ткани, лежала в помещении за его спиной. Тауран всё это время находился рядом с ней и не проронил ни слова.

– Надо её предать земле, – наконец сказал он.

– У нас принято сжигать погибших в плазмотроне и затем развеивать получившийся газ в атмосфере или в вакууме, – тихо сказал Дуб, присаживаясь рядом.

– Какая вообще разница, где будут покоиться останки, если рано или поздно наступит момент, когда они полностью разрушатся, – произнесла Мора, тяжело вздохнув.

– Она была истиннославная. И хоронить её надо по традициям нашей религии, – заявил Тауран.

– Теперь ты тоже знаешь, каково это – терять близких…

Тауран хотел что-то ответить, но, повернувшись, встретился с её глазами, полными боли и сочувствия. И просто вздохнул.

– Пойду, поищу место для могилы, – печально сказал Маор и вышел.

Врон встал, подошёл к трупу Осы и сел рядом.

– У нас есть лопата? – спросил он.

– Нет.

– Придётся рыть мечами и ножами.

В помещении стало совсем тихо и печально… Слышался только тихий плач Оры, оплакивавшей свою любимую подругу.

Когда Маор нашёл подходящее место, Врон осторожно завернул Осу в покрывало от палатки и нежно взял её.

– Маор, веди.

Трурнийцы выбрались из комнаты и направились за монийским стрелком. Впереди шёл Врон с телом Осы. Девушки пошли с ними все. Все, кроме Лайты – она осталась в комнате, чтобы присмотреть за двумя ранеными.

Маор действительно подобрал хорошее место. Это была небольшая низинка под холмом, со всех сторон окружённая высоченными травами. Она была и живописна, и удобна – тут было меньше растений, корни которых могли помешать раскопке ямы, да и почва была достаточно мягкая.

Могилу нужной глубины выкопали примерно за три часа. Когда работа была закончена, бывшие пилоты по очереди попрощались с Осой. Потом её тело осторожно спустили вниз и уложили на дно. Тауран простёр руку над могилой и начал говорить.

– Ты была нам верным другом. Больше двух лет мы прожили все вместе… в одном большом корабле… За это время… – Он запнулся. Из его глаз полились слёзы.

– Я буду молиться за тебя… Верю, что в конце мы снова встретимся, – наконец произнёс он срывающимся голосом. Взял горсть земли, размял её, подержал в руках, согревая, и посыпал ею тело, туго завёрнутое в заляпанное голубой кровью покрывало. Кусочки земли гулко застучали по ткани и, отскакивая от неё, осыпались по бокам.

Ора упала, потеряв сознание.

Когда на месте могилы вырос небольшой холмик, Маор, Врон и Тауран, кряхтя от тяжести, притащили откуда-то большой валун и, используя свои ножи, как зубила, выбили на камне короткую эпитафию.

«Оса Флинс. Погибла героической смертью, защищая подругу. Была хорошей лётчицей и просто замечательной девушкой. Твои друзья никогда тебя не забудут. И пусть тебя помилует Творец».

С потемневшего неба начал капать дождь: сначала слабый, а потом всё сильнее и сильнее, пока не начался ливень…