Текст книги "Отвоёванный шанс (СИ)"

Автор книги: Иван Пристрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Иван Пристрем
Отвоёванный шанс

Пролог

Космос. Пустота. Россыпь миллионов далёких звёзд. Они образуют широкую, еле заметную, бледную полосу – Призрачное Колесо, большую галактику, простирающуюся через весь небосвод.

На чёрном полотне звёздного неба сверкает ослепительно-яркое светило. Оно заливает свою систему, состоящую из семи планет, ярким желтовато-белым сиянием.

На фоне диска звезды медленно, очень медленно двигается круглое чёрное пятно. Это – огромный газовый гигант. Он такой большой, что в него свободно уместятся четыре Юпитера, и такой горячий, что его отвёрнутая от звезды сторона испускает мрачный багрово-красный свет, подобно разогретому в огне бруску стали. Он слишком близко подошёл к своему солнцу, и оно нещадно печёт его атмосферу. От нестерпимого жара планета раздулась и постепенно испаряется, образуя газовый шлейф, который тянется на многие миллионы километров.

В стороне, купаясь в лучах звезды, сверкает ослепительно-белым светом ещё один газовый гигант меньшего размера. Это, наверное, одна из самых светлых планет в галактике – она окутана многокилометровым слоем облаков из аммиака и водяного пара, которые отражают почти весь падающий свет.

С другой стороны видна третья по счёту планета. Это – гигантский водный мир, по размерам в три раза превосходящий Землю. Всю его поверхность покрывает океан глубиной в добрую тысячу километров. Просто бездонное море чистейшей пресной воды. Над бескрайней океанской гладью висят на разной высоте белые облака различных размеров и форм, медленно вращаются воронки титанических ураганов…

Наибольший интерес представлял четвёртый по счёту мир – небольшая железокаменная планета около семи с половиной тысяч километров в диаметре. Под толстым одеялом её атмосферы существовала уникальная экосистема с множеством невиданных форм жизни. Свои разумные существа там ещё не эволюционировали, но некоторое время назад этим миром заинтересовалась раса из другой системы. Планете они дали имя Боргваран, а сами себя называли Трур-Ни.

По внешнему виду они напоминали маленьких драконов с короткими мордочками и перьями вместо чешуи. Их анатомия ещё носила некоторые признаки, характерные для бегающих на четвереньках существ, но к настоящему моменту они уже твёрдо стояли на двух ногах. От своих диких предков, обитавших в горных лесах, трур-ни унаследовали способность хорошо лазить, карабкаться и даже летать, правда – только на короткие расстояния.

Эта раса не была единой, а делилась на две большие фракции: на собственно трурнийцев и на монийцев. Отличить одних от других было очень легко по количеству конечностей: у трурнийцев их было шесть – руки, ноги и крылья, а у монийцев крылья исчезли в результате мутации.

На раннем этапе развития трурнийской цивилизации эта мутация послужила причиной кровавого раскола. Бескрылых считали неполноценными и систематически подвергали геноциду, а чуть позже этот конфликт вылился в грандиозную войну, которая забрала двести пятьдесят миллионов жизней.

В конце концов, цивилизация трур-ни изжила расовую брезгливость, и бескрылые стали полноправными членами общества. Но к этому моменту несколько групп трур-ни уже успели покинуть родную систему и основали на отдалённых обитаемых мирах пять крупных изолированных колоний, которые позже объединились в одно государство.

История отношений между этими двумя фракциями была непростой: в ней имели место как времена совместного мира и процветания, так и периоды холодной войны. Полностью объединиться они так и не смогли из-за возникших культурных различий. А между тем, конкуренция за пригодные для жизни миры становилась всё острее. В конце концов, накопившиеся противоречия привели к ещё одной войне.

Той искрой, от которой вспыхнула бочка пороха, стало нападение на одну из трурнийских оборонительных станций. Действительно ли там имело место нападение монийцев, или Трурнийская Федерация сама устроила провокацию, уничтожив свой собственный боевой оборонительный узел – было неясно, обе стороны упорно стояли на своих версиях. Так или иначе, новая бойня была развязана, и она оказалась очень жестокой.

Боргваран не имел никакой стратегической ценности ни для трурнийцев, ни для монийцев. До войны на этой планете находился небольшой научно-исследовательский центр, в котором биологи обоих рас вели совместные исследования, изучая местную специфическую флору и фауну. Но с началом боевых действий монийцы покинули его, забрав всё своё имущество, а трурнийцы законсервировали лабораторию до лучших времён.

Гарнизон, охранявший этот объект, был очень мал. Он состоял из лёгкого рейдерского звездолёта с ротой астропехоты на борту и маленького флотоносца, на котором базировались два звена сильно устаревших истребителей.

Вести полноценные боевые действия такая группа была не в состоянии, но этого от неё и не требовалось. Монийцы к Боргварану никакого интереса не проявляли, а для защиты законсервированной базы от пиратов и мародёров имеющихся сил хватало с избытком. Но именно тут и начинается цепь странных и удивительных событий, которые будут описаны в этой книге…

Глава 1

72-III-569, общ. 08:1211
  Трур-ни имели общую стандартную систему времени, исчислявшуюся от момента Раскола по хронометражу их изначальной родины. Стандартный трурнийский год делился на 4 квартала по 93 дня каждый. День состоит из 16 часов по 64 минуты в каждом, а каждая минута делится на 128 тиков. Один тик составляет примерно 2/3 человеческой секунды, а продолжительность трурнийского дня составляет чуть больше земного.


[Закрыть]

С расстояния в несколько десятков тысяч километров Боргваран смотрелся довольно живописно. Его поверхность была покрыта невероятными разводами жёлтого, рыжего, белого, чёрного и красного цветов. Местами можно было разглядеть озёра и небольшие замкнутые моря, имевшие подчас совершенно невероятную окраску, а на северном полушарии находился целый океан, полный красной ядовитой воды. На полюсах имелись великолепные полярные шапки, похожие на огромные кляксы мороженого.

Но у экипажа монийского разведывательного звездолёта «Пурпурная Звезда» не было времени любоваться великолепной картиной. По необъяснимым причинам телепортация корабля сбилась, и их выбросило прямо около вражеского флотоносца. К счастью, на нём не было новейших оружейных систем, способных эффективно поразить «Пурпурную звезду», но это была лишь отсрочка конца: федералы отправили в погоню звено из четырёх истребителей. Если они подойдут вплотную, то смогут разобрать их всего одним залпом рельсовых пушек.

Уйти от погони можно было только одним способом: снова запустить суперпространственный экзорелектор, и телепортироваться туда, где они и должны были сейчас быть. Вот только экзорелектор корабля упорно не желал проявлять признаки жизни, хотя никаких видимых поломок не наблюдалось. Более того, то же самое произошло и с экзорелектором отделяемого спасательного модуля, который по совместительству являлся кабиной звездолёта. И квантовая связь с базой нарушилась…

Маршевые нейтронные двигатели не могли дать ускорение мощнее 20 м/с, так что истребители противника могли их нагнать и уничтожить уже в ближайшие полчаса. Пощады от врага ждать не приходится – слишком много они успели натворить, а противник, судя по всему, смог опознать их звездолёт…

Капитан «Пурпурной Звезды», Тромонт Вайт, для своего экипажа просто Тром, сидел в командирском кресле. Его оперение имело ярко-белый цвет, но сейчас он, как и все члены экипажа, был одет в серый облегающий костюм, и снеговая белизна виднелась только на его ослепительно-белом лице.

Команда звездолёта состояла из пяти членов экипажа: капитана, пилота, бортмеханика, стрелка и бортовой нейронной сети. Последняя не являлась живым организмом, но, помимо стальной компьютерной логики, она немного умела шутить и даже обладала задатками полноценного творческого интеллекта, так что все относились к ней почти как к настоящему живому другу.

Все живые члены экипажа были монийцами по происхождению и не имели крыльев. Но пословица «рождённый ползать – летать не может» была вовсе не про них.

Пилотское кресло занимала Лайта Блай, красивая молодая монийка. Её оперение имело ровный густой тёмно-синий цвет и на свету отливало золотом. Несмотря на блестящую (частично и в прямом смысле слова) внешность, она была довольно замкнутой и застенчивой особой. А самое главное – с помощью нейроинтерфейса она умела сливаться с кораблём и его искусственным интеллектом так, как будто звездолёт был продолжением её тела.

Присутствие женщины на звездолёте никаких проблем не доставляло. Во время полётов все четверо принимали специальный препарат, который мягко подавлял половые функции организма. К тому же, все четверо прошли специальную психологическую подготовку и полностью контролировали все свои чувства.

Бортмехаником корабля был Дуб Сарр. Коренастый мониец с неброской серо-бурой окраской оперения, он мог похвастаться большой силой и хорошо развитым техническим мышлением. Благодаря этому он успешно справлялся как с работой на разведывательной аппаратуре, так и с неполадками в деятельности различных систем звездолёта. В качестве бонуса к хорошо развитому интеллекту прилагался хорошо подвешенный язык, благодаря чему Дуб прослыл как большой мастер рассказывать байки.

Маор Таркун управлял бортовым вооружением и при необходимости помогал Дубу, хотя это требовалось нечасто. Он был среднего роста, сильный, ловкий. Оперение – светло-кремовое с металлическим отливом, местами в нём виднелись белые перья и блестящие тёмно-зелёные.

Впервые они четверо встретились на секретной космической базе, где проходили испытание новейшие военные разработки Монийской империи. Такой чести удостаивались только самые лучшие выпускники военно-космической академии. Там они и познакомились с «Пурпурной Звездой», на которой им предстояло работать.

В отличие от своих предшественников, эта машина имела очень компактные габариты, что благоприятно сказывалось на её маскировке. Хитро устроенное жидкокристаллическое покрытие корпуса могло выполнять как защитную функцию, отражая выстрелы из лучевого оружия, так и маскировать корабль, поглощая излучение в диапазоне от жёсткого ультрафиолета до радиоволн.

Ещё одной новинкой был мощный экзорелектор нового поколения. На полную его зарядку уходило всего 150 секунд, а максимальное расстояние переноса составляло до нескольких десятков световых лет – почти на порядок больше, чем у лучших моделей предыдущего класса. Для того, чтобы пересечь всю освоенную область космоса, кораблю с таким оборудованием требовалось всего 12 прыжков.

Основным средством ведения разведки были несколько десятков автономных дронов, которые имели собственный интеллект и телепортационные двигатели. Этот арсенал позволял быстро и незаметно покрыть шпионской сетью целую звёздную систему.

На обучение ушло около трёх лет, после чего четвёрка отважных пилотов приступила к разведывательным рейдам. До войны ещё было далеко, но уже было понятно, что это – вопрос времени: наблюдения за базами потенциального противника совершенно определённо показывали, что они готовятся к агрессии.

Разведка была делом очень непростым. Для организации слежки нужно подойти к целям на расстояние около 3–5 миллиардов километров, выпустить дронов и несколько недель находиться где-то рядом, пока они собирают информацию. Бывало, что шпионов, несмотря на их ухищрения, обнаруживали и пытались уничтожить, но «Пурпурная звезда» неизменно уходила целой и невредимой.

В один из вылетов им очень повезло, и они умудрились настолько напакостить Федерации, что на них открыли персональную охоту. Определённо, в тот раз госпожа удача позволила им слишком много. И сегодня, видимо, она пришла взять своё…

В корабле царила тишина. Только ровно гудели нейтронные двигатели, да в приборном отсеке слышались голоса Дуба и Маора. Вместе с нейросетью и её ремонтными дронами они пытались найти причину неисправности экзорелектора.

Взор капитана был прикован к голограмме заднего обзора. На ней светилась красная точка, обозначающая звено многоцелевых истребителей Федерации. Каждый из них нёс целый арсенал различного оружия. Под меткой виднелись цифры, обозначающие расстояние до ближайшей машины врага. Эти цифры медленно, но верно сокращались.

Через пятнадцать минут монийский звездолёт окажется в радиусе эффективного поражения их рельсовых пушек. Если экзорелектор не будет исправлен, то это будет неминуемый конец, и кто-то всё-таки получит наградную премию за их головы.

Конечно, искин умеет сбивать противнику прицел своими фантастическими виражами на маневровых импульсных ускорителях, да и лучи бортовых боевых лазеров очень точны. Но истребители чрезвычайно быстры, хорошо защищены и снабжены мощным оружием. Рано или поздно кто-нибудь из них нанесёт смертельный удар. А если и удастся спугнуть лазерами первую четвёрку, что толку? На обычных нейтронных движках далеко не улетишь. Вскоре всё равно догонят и пришлёпнут более мощной группой.

Капитан глянул на Лайту, сидящую справа. Казалось, что она дремала, положив руки на поручни, но на самом деле это было не так: её большие глаза под наполовину прикрытыми веками непрерывно двигались, следя за данными на голографическом экране.

Тем временем Дуб и Маор при активной помощи искина уже почти полностью проверили и пересобрали экзорелектор. Причину его отказа они так и не нашли, хотя копались в нём очень внимательно и тщательно сканировали все детали, до которых возможно было добраться.

– Понять не могу, почему он не работает… – ворчал Маор, подключая генератор в надежде на то, что механизм всё-таки запустится.

Дуб активировал систему управления. Аппарат медленно завёлся, начал было набирать обороты, но…

Сверкнула мощная вспышка, сопровождаемая оглушительным грохотом и лязгом, полетели во все стороны какие-то металлические ошмётки. Один из них чувствительно ударил Маора в шлем.

– Экзорелектор полностью выведен из строя! – раздался быстрый голос искина. – Запасных деталей нет, корабль подлежит ремонту на верфи, но не может телепортироваться самостоятельно и нуждается в эвакуации… Пытаюсь связаться с базой…

Дуб окинул взором получившийся разгром. Поднял с пола какую-то дымящуюся железку и внимательно осмотрел.

– Что за трурнийская ерунда… Убью гада, который сунул нам этот агрегат вместо прежнего – устарел тот, видите ли!

– Не кипятись. Надо что-то придумывать…

– Сначала убью, а потом отдам под трибунал, чтобы ещё раз убили… Маор, ты-то куда смотрел, когда это при тебе устанавливали? И на час от корабля отойти нельзя!

– Но до этого момента всё работало нормально.

– Если он вышел из строя – значит, в нём изначально был дефект!

– Экзорелектор в отделяемом модуле мы с тобой проверяли лично, и – бум! – он тоже не работает! Причём произошло это одновременно!

– Вашу мать…

– Стандартный канал заблокирован помехами… Пытаюсь связаться по запасным… – бубнил искин через наушники.

– Если выяснится, что виноват обслуживающий персонал базы – я им головы пооткручиваю… – злобно бормотал Дуб, собирая с пола обломки.

– Прекратите ругань, а то у Лайты опять уши вянут! – раздался сердитый голос Тромонта. – Дуб, у нас есть хоть малейший шанс починить его и умотать отсюда?

– Нет…

Глава 2

72-III-569, общ. 08:17

– Квантовая антенна не работает, – докладывал искин. – Связь невозможна. Телепортация невозможна. Шансы – 0 %. Примерное время жизни – 12 минут.

В шлемофонах воцарилась тишина.

– Прилетели, – мрачно произнёс Тромонт.

Тишина стала совсем невыносимой. Лайта слегка вздохнула. Внешне она осталась всё такой же непоколебимой, и о том, что она волнуется, можно было догадаться только по участившемуся дыханию.

– На хвосте висят четыре тяжеловооружённых истребителя, – продолжил командир. – На каждом из них находится целый арсенал. Через четыре минуты мы будем в зоне их эффективного огня. У нас – сломанные экзорелекторы, два исправно работающих нейтронных двигателя, универсальный генератор помех, два ударных лазера. До ближайшей базы – почти шесть световых лет. Связаться с ними невозможно.

Только теперь окончательно пришло осознание того, что всё кончилось. Через несколько минут истребители откроют огонь. Ракеты они использовать не смогут из-за поставленных помех. Будут лупить из рельсовых орудий и ударных лазеров…

А ведь у них в корабле тоже когда-то стояла пара рельсовых пушек. Были бы они до сих пор на месте – можно было бы повернуть звездолёт носом к атакующим и дать бой. Но их сняли около полугода назад, чтобы освободить место для ещё нескольких разведывательных дронов.

Лайта с искином попытается резкими манёврами продлить жизнь корабля. Маор будет бить по преследователям из кормовых лазерных орудий и, возможно, повредит одного или двух. Оставшиеся на время прекратят атаку и вызовут подмогу, после чего навалятся на них снова, и всё… Конец.

Молиться… Остаётся только молиться. Тромонт закрыл глаза и сжал руки в замок, мысленно взывая к Учителю. Минуты ползли одна за другой, и с каждым щелчком хронометра их время утекало. Тромонт чувствовал ужас перед неизбежным концом, который вдруг оказался так близко, и молился, не задумываясь о времени. Казалось, что ничто уже не может развеять это тяжёлое состояние…

Вдруг в какой-то момент он почувствовал, что ему стало лучше. Гораздо лучше. Мысль о том, что скоро их не станет, перестала вызывать бесконтрольный страх, а на его место пришло какое-то удивительно светлое чувство.

Когда он открыл глаза, всё было так же. Лайта неподвижно сидела слева от него, сжав ладони у груди – она тоже молилась.

Истребители продолжали медленно сокращать расстояние. До их выхода на дистанцию эффективного огня оставалась совсем немного времени.

– Сестра и братья! К бою! – произнёс Тромонт спокойным, уверенным голосом.

– Принято, – ответили остальные члены команды.

Похоже, что это действительно конец…

Взгляд командира поблуждал по кабине звездолёта и снова вернулся к Лайте. Она всё так же сидела, закрыв глаза. Её лицо, подсвеченное снизу лампочками и дисплеями на панели, резко выделялось на фоне чёрного бездонного неба. И она была очень хороша. Тромонт часто обращал на это внимание, и даже воздействие полового транквилизатора не могло полностью заглушить это чувство.

– В среднем секторе обнаружена гравитационно-магнитная аномалия, – внезапно сообщил бортовой компьютер. – Относительные координаты точки: 26510-5890-1650… Материальных объектов не наблюдаются. Рациональное объяснение не найдено. Смертельных факторов не выявлено. Есть вероятность, что прохождение сквозь объект нам каким-то образом поможет. Ваше решение?

В том направлении пока что ничего не было видно. Но сканер корабля упрямо показывал на голограмме переднего обзора жёлтую точку, над которой стоял знак вопроса. Их звездолёт достаточно быстро двигался по направлению к ней, и для того, чтобы пронзить её, достаточно было просто немного подправить курс.

– Летим сквозь, – отдал команду Тромонт и защёлкнул забрало шлема.

Рискованный шаг. Но почему бы и нет, если они всё равно обречены на смерть? А теоретическая вероятность того, что обнаруженная аномалия может каким-то образом подарить им вторую жизнь, вселяла в их сердца надежду.

Корабль ещё не окончил разворот, когда нейросеть резко включила маневровые двигатели на полную мощность, бросив его в сторону. А спустя мгновение совсем рядом в пустоте прошёл плотный сноп трасс. Невооружённым глазом их видно не было из-за гигантской скорости снарядов, но сенсорная электроника чётко показала их траектории на голограмме.

– По нам открыт огонь из рельсотронов! – заговорил искин. – Вероятность попадания – 0 %, потому что кораблём рулю я.

Тромонт, услышав эти слова, не мог удержаться от усмешки. В этот момент истребители дали ещё залп. Потом ещё один и ещё. Но нейросеть так же спокойно творила чудеса, дёргая корабль с помощью импульсных ускорителей и буквально сталкивая его с линии огня.

– Командир, кажется, мы одному из истребителей наводящие сенсоры сожгли, – раздался в шлемофонах холодный голос Маора.

Впрочем, это было слабым утешением. Истребители просто перестали стрелять, закрыли противолазерными экранами все уязвимые точки и продолжили сокращать дистанцию. Жарить их лучевым оружием теперь стало совсем бесполезно.

– Всё. Они нас нагонят и разберут в упор.

– Не факт, что они вообще успеют нас нагнать. Аномалия всё ближе.

Дальнейшие несколько минут прошли в напряжённой тишине. Искин через равные промежутки времени озвучивал расстояние, оставшееся до противника. Его показания быстро сокращались. Но гораздо быстрее они приближались к обнаруженной аномалии, и это давало отчаянную надежду на то, что, может быть, ещё не всё кончено. Оставалось 3000 километров… 2000… 1000…

– Нарушения в навигационной системе! – внезапно объявил искин. – Навигационная сеть ведёт себя неадекватно. Сбой некритический, приняты меры по исправлению неполадок…

– Странно, – пробормотал Дуб. – Мы с тобой же всё проверяли…

– Все остальные системы работают надёжно… Нет, есть од… Два сбоя в системе маскировки!

– Не может быть! Перепроверь систему!

– Нарушения в работе двигателя, наблюдаются скачки напряжения в корабельной электросети! Нарушения в работе системы вооруже… Нарушения в работе системы ориентации… Навигационная система вышла из строя! Вышла из строя… Выш… Выш… Выш…

– Что за?!

– Выш… Вы… Шла… Я теряя… Я теряя…

– Живи! Живи!!!

Ответом было непереводимое шипение: искин быстро умирал. И все остальные приборы в корабле, по всей видимости, тоже. Экраны и голограммы беспорядочно мерцали, мигали и гасли.

Тем временем истребители успели выйти на дистанцию кинжального огня и дали залп из рельсовых пушек. Нейросеть билась в последних электрических конвульсиях, корабль полностью потерял управление, и увернуться было невозможно.

Четыре рельсовых снаряда прошили его насквозь, произведя оглушительный лязг и грохот. Один из двигателей был мгновенно порван в клочья. К счастью, энергия к нему уже не поступала, иначе бы он взорвался, разнеся весь звездолёт. В корпусе появилось несколько дырок, через которые с шипением выходил воздух. Экипаж был в защитных костюмах, которые позволяли находиться в вакууме достаточно долгое время, и мгновенной смерти им удалось избежать, но всё равно приятного в этом было мало.

Сломанный экзорелектор внезапно пригодился. Снаряд, который мог бы пробить обшивку отделяемого модуля, при пролёте сквозь прибор врезался в стальную плиту накопителя, разбил её на куски и отклонился в сторону.

В кабине над головой Тромонта раздался громкий хлопок, ударил сноп искр, и всё потухло. Затих скрип в динамиках. Мёртвый корабль был охвачен космической тишиной, и только было слышно, как где-то шипел выходящий из корабля воздух.

Но ни Тромонт, ни Лайта уже не обращали на это внимания. Их взгляды были прикованы к мерцающей белой точке, которая находилась прямо по курсу. Могло показаться, что это обычная звезда, но эта «звезда» неумолимо увеличивалась в размерах, и по мере приближения к ней свет становился всё ярче и ярче.

– Помоги нам, Учитель… – пробормотал Тромонт, зажмуривая глаза.

Сближение закончилось ослепительной вспышкой голубовато-белого цвета. Она была настолько яркая, что свет резанул по глазам даже сквозь зажмуренные веки. Корабль слегка тряхнуло, а затем снова воцарились тишина и мрак.

Зрение монийцев быстро вернулось к норме. Но то, что они увидели за лобовым остеклением звездолёта, заставило проморгаться и помотать головой. Такое они точно никак не ожидали увидеть.

Прямо перед ними на полнеба простирался диск планеты. И это точно был не Боргваран. Всю левую половину обозримого пространства занимал материк, пересечённый несколькими горными цепями. Он весь был покрыт разнообразной растительностью, лишь местами виднелись жёлтые и серые проплешины, да вершины гор светились от покрывавшего их снега. Справа было виден синий океан, покрытый разводами красноватых и зеленоватых оттенков – без сомнения, это были большие скопления планктона. А голубоватая дымка атмосферы то тут, то та была усеяна облаками.

– Какой прекрасный мир, – произнёс Тромонт. Лайта в ответ кивнула. Потом подняла указательный палец, правой рукой провела в воздухе короткую дугу и ткнула в неё левой ладонью, поставленной плашмя.

Эти жесты означали, что они падают на планету по касательной. Собственно, Тромонт и сам заметил, что их корабль быстро движется куда-то по направлению к горизонту планеты.

Корпус звездолёта, между тем, был очень сильно повреждён, и торможения об атмосферу на такой скорости он мог просто не выдержать, не говоря уже о невозможности нормально осуществить посадку. Об этом не замедлил напомнить Дуб. Выход был только один – запечататься в кабине и отстыковаться, благо – это всё можно было сделать вручную…