Текст книги "Коромысло Дьявола (СИ)"

Автор книги: Иван Катавасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 45 страниц)

С нами Бог и крестная сила!

Филипп оставил ипостась инквизитора, усиленную мощью Божьего витязя. Тем самым он выпустил Веронику из жесткого, но неощутимого ментального захвата вопрошателя-теурга.

Ни той, ни другой перемены мест слагаемых суммы взаимодействия она не заметила, весело рассмеявшись:

– Итого, всенощная операция «Бабушка здорова» принимается к исполнению, мой дорогой Филипп Олегович. Вижу: мои арматорские планы вам пришлись по душе. За ночь управимся…

ГЛАВА XIII ЗА НАШЕ И ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ

– 1 -

В первом часу пополуночи из полуподвального гаража соседнего с «Триконом-В» административного здания, принадлежавшего президентскому управлению делами, выехал серый джип-«ниссан». Милиционер в будке на выезде аноптически отсутствует. Шлагбаум поднят…

Куда и зачем неспешно держат путь трое седоков далеко не нового неброского болотно-серенького автомобиля никого не интересует. Да и видно со стороны одного лишь водителя, из всех возможных примет обладающего короткой стрижкой. Даже волосы у него какого-то камуфлированного неопределенно-беловатого окраса.

Расположившийся рядом с Вероникой на заднем сиденье «ниссана» Филипп осторожно приподнял край камуфляжного облачения «сумеречный ангел» и посмотрел на часы в заставке мобильника. Все предопределенно идет по графику, в том числе – время на дорогу, экипировку и настройку амуниции.

Без соответственного ритуала в маскировочную плащ-накидку «сумеречный ангел» марки СУА-10 лучше не облачаться. Толку все едино аноптически мало.

В обычном виде выглядит она не более, чем широкий балахон, похожий на белую мантию какого-нибудь завалящего мага, с головой, то есть с капюшоном, окунувшегося в торфяное болото. Тогда как в настроенном на своего носителя варианте «сумеречный ангел» с трудом различим даже тщательным оком инквизитора.

Незачем рассуждать о прочих ненужных наблюдателях, если СУА-10 не обнаружить на экране радиолокатора и в оптике приборов ночного видения. Разве что не спасает она от детектора массы, но и то на расстоянии менее пяти метров, удобных для нанесения заурядного физического удара в прыжке, – не без удовлетворения подумал рыцарь Филипп.

Сам-то он порядком потренировался с чудесной плащ-накидкой на стрелковых занятиях. Когда упражнение для стрельбы стоя или лежа требует работать по эманациям психофизических составляющих цели, не видя ни собственной руки, ни прицельного приспособления, лучше «сумеречного ангела» трудно придумать.

На открытой местности днем ли, ночью со стороны в него вглядываться самым внимательным невооруженным глазом опытного разведчика-диверсанта означает получить неприятное ощущение соринки под веком или под контактной линзой.

С теургическим усилием тоже мало чего видно, кроме размытых клочьев серого тумана, какой разносит легкий ветер на закате или под утро, когда планируется завершить операцию, ернически закодированную арматором Вероникой словосочетанием «Бабушка здорова».

«Что ж, она старше всякого неофита, судари мои. Нашей кавалерственной даме-зелоту, небось, виднее с высоты прожитых ею лет… до 1913 года. Девчонкой была, девчонкой осталась».

Молодой рыцарь Филипп полностью вошел в образ мудрого апостолического инквизитора. «Инда некое старческое брюзжание в себе обнаружил, олух царя небесного».

Небольшие издержки и передержки профессиональной психологии вполне терпимы. Потому как им предстоит скрытно проникнуть в надежно охраняемый гостевой особняк, где остановилась с намеченным супругом однозначно квалифицированная черная вдова Таисия Распопова. Помимо того местонахождение объекта, расположенного в ближнем от президентской резиденции Северные Скворцы по здешним меркам элитном дачном поселке, создает дополнительные трудности для аноптического образа действий.

Контрольно-пропускной пункт на въезде джип миновал, чуть притормозив, без остановки. Очевидно, его водитель и сама машина как-то знакомы двум охранникам в полувоенном камуфляже. Далее Веронике и Филиппу надлежит действовать самостоятельно по обстановке.

Незримо и неощутимо Вероника с Филиппом выскользнули из-за гаража-бытовки во дворе недостроенного трехэтажного здания. По маршруту следования им предстоит напрямую пересечь три садово-парковых участка, огороженных высокими заборами.

На первом же участке их невидимое передвижение обеспокоило дремавшую кавказскую овчарку. Филипп ощутил, как напрягся пес, почувствовав нечто непонятное и движущееся. Но сторожевой кобель тут же, пожалуй, огорченно, шумно выдохнул, не взяв чутким верхним чутьем каких-нибудь чужих запахов.

Филипп тоже чуть-чуть расслабился и перевел дух. Навсегда выводить из строя такого отменного сторожа ему было жалко. А также не совсем с руки, потому что Вероника изрядно его нагрузила арматорским спецоборудованием и медицинской аппаратурой.

На третьем участке внимание Филиппа привлек человек, темной ночью умудрившийся учуять не хуже пса скрытное появление чужаков. «Ну мрак! Простой чел, из рака ноги, «сумеречных ангелов» засекает…»

Впрочем, Вероника его быстро успокоила, взяв за руку и показав в ментально-тактильном контакте эйдетику с точками расположения прекрасно замаскировавшихся своих спецназовцев, обложивших периметр цели.

Встретивший их чуткий спец, также облаченный в СУА-10, был неслышно предупрежден Вероникой ультразвуковым свистком «нетопырь» и тем же кодом ввел ее в курс последних изменений обстановки.

Все шло по плану и даже сверх плана. Пять тюменских бодигардов и две местные горничные проданы, скуплены оптом и в розницу, нейтрализованы и в целом выбыли из числа действующих лиц. Тела жениха и невесты в плановом порядке надежно усыплены, наготове. И ожидают дальнейших естественных и сверхъестественных распоряжений своей судьбой в спальне на втором этаже.

Можно было бы слегка расслабиться и вальяжно-вразвалочку, с чувством безусловного превосходства над беспомощным противником приступить к основному этапу операции, кабы не тяжелая артиллерия резерва главного командования в лице литовского рыцаря-адепта, находящегося где-то рядом. Он очень мощной дивинацией прикрыл от чужеродного магического обнаружения себя и партнеров.

Потому-то Филиппа постоянно преследовало неприятное ощущение, смутный образ, будто над ним нависли весьма неустойчивые многометровые каменные своды или исполинский Дамоклов меч, готовый вот-вот обрушиться на повинную или безвинную голову.

«Ему ведь по барабану, как разрулить ситуацию. Отсечет всех, и чертова бабушка здорова. Порядка ради. Господи, помилуй мя, грешного!»

Упорядочив восприятие инквизитора, Филипп физически ощутил всем телом, всем существом глубочайшее презрительное отчуждение старого адепта от всевозможной мирской и пусть вам харизматической кутерьме, суете, суматохе…

Весь мир – вовсе не театр, а гнусный бардак, тщетное столпотворение и лживое столоверчение, мои любезные дамы и господа.

«Любопытно: знает ли старый господин из Литвы, что прикрывает не самого захудалого инквизитора? Уж больно кичлив, с гонором старичок, коль скоро без малого четвертое столетие в профессиональных палачах обретается… И тут тебе политика, будь она не ладна!»

– Не суетясь, будешь работать строго и согласно моему плану, неофит! – в который уж раз повторила основное приказание Вероника. Она на ходу сбросила камуфляж, освободилась от груза аппаратуры и решительно двинулась по лестнице на второй этаж, попутно отдав распоряжение:

– Барахлишко мое подбери. Оно наверху нам тоже пригодиться.

В поместительной спальне, где в центре высилась антикварная кровать под белым муаровым балдахином, Вероника первым делом от двери звучно саданула в женские ягодицы парализующим коктейлем из блестящего никелированного револьвера-инъектора. Грубо рванула спящую за распущенные черные волосы, поднесла лазерный фонарик к глазнице.

– Полный порядок. Бабушка здорова.

С мужским телом арматор Вероника обошлась помягче. Спящему мужчине она дала пару раз вдохнуть из респиратора с баллончиком. Перевернула тело на правый бок, прикрыла его снежно-белой шелковой простыней, мимоходом бросив Филиппу:

– Чтоб не храпел, не сопел и не мешал нам работать. Давай готовить место действия, братец Фил. И пошевеливайся!

Последняя команда тоже была явно излишней. Но Филипп опять не стал огрызаться арматору под руку.

«Все ж таки Ника нервничает. Как ни крути, ловко обротать потенциального суккуба – не хухры-мухры».

Пока Вероника распоряжалась, по ее выражению, первичной иммобилизацией тел, Филипп успел поставить аудиовизуальную защиту на окна и двери; не преминул проверить, есть ли за ними какая-никакая живая ли, мертвая плоть.

«Чисто уместно сработали наши спецы челы и сквайры. Никого и ничего».

Очищать от мебели оперативное пространство в практически пустой комнате Филиппу не пришлось. Прямо сквозь короткошерстный восточный палас в паркетный пол у дверей в ванную он принялся ручной дрелью четко вворачивать длинные шурупы, намертво фиксируя круглые медные пластины на точно отмеренном расстоянии. Достал из большого армейского рюкзака-контейнера четыре стальных стержня с толстыми резиновыми браслетами и до упора ввинтил их в пластины.

«Это у нас будет тетрагональная классика для размещения объекта экзорцизма. Нике тоже сгодится».

Особо любоваться операционным полем рыцарь Филипп и думать не думал. Он поспешил разместить, укрепить по углам спальни и на потолке, направленные на оранжево-красный палас вертикальные бестеневые лампы ртутного света. По возможности закрепил, убрал долой провода, чтобы не путались под ногами в критические моменты. Если таковые наступят, включая бой врукопашную с изгоняемыми материализованными бесами.

Тем временем, – инквизитор Филипп не забывал страховать напарницу, – арматор Вероника озаботилась медицинским оборудованием и подготовкой тела черной вдовы к теургической операции. Избавив ее от полупрозрачного розового пеньюара и дымчато-газовых трусиков «сиреневый туман», она налепила на тело спящей пациентки полтора десятка беспроводных кожно-гуморальных датчиков, а в локтевые вены вонзила и хорошо зафиксировала две небольшие портативные капельницы.

После вставила ей в рот сложной конструкции пластиковую капу-загубник и заклеила, обездвижила челюстные мышцы дырчатой повязкой, приговаривая:

– Дышать, моя миленькая сможешь, а вот вопить, визжать не моги. Зубки мы тебе тоже сбережем, не сломаешь.

Вероника поправила серо-зеленый берет на голове, подернула мешковатый, той же маскировочной расцветки хирургический комбинезон и уселась за туалетный столик с двумя компьютерами. Один ноутбук у нее был планшетником с сенсорным экраном, другой побольше, с 19-дюймовым дисплеем.

Компы Вероника тащила сама, самостоятельно их устанавливала и подключала периферийные анализаторы, небрежно смахнув на пол косметику и парфюмерию.

«Аккуратнее не могла, дурища, намусорила тут».

Критическое и придирчивое восприятие инквизитора не препятствовало Филиппу с готовностью подчиняться Веронике. Он вовсе не протестовал еще в «Триконе», когда она заставила его одеться в серо-зеленый хирургический комбез с дурацким беретом-ермолкой. А также обязательно натянуть две пары перчаток: защитные латексные поверх папиллярных.

– Так надо, милок. Смиренно учись, глупый неофит, авось, умным адептом станешь. Если выживешь…

Для своего серебристого «глока» рыцарь Филипп сам подобрал кобуру и сейчас держал ее открытой на кожаной портупее. А вот арматор Вероника просто заткнула стилет Матарон и, похоже, ее личный револьверный инъектор за пояс.

В то время как Вероника снимала с тела черной вдовы медицинские параметры, внимательно изучала их, Филипп на минутку вышел из роли и функциональных обязанностей инквизитора. Он таки решился глянуть на объект невооруженным теургией человеческим взором. «Эдак по-мужски, мужественно и генитально. Не прельстит же она меня, покуда дрыхнет в нарколепсии?»

На его взгляд мужчины, шикарное тело черной вдовы одновременно ему показалось гнусно привлекательным и отвратно обаятельным. Тем более, в разительный контраст с изображениями на мониторе, ее промежность ему предстала гладко депилированной во всем блеске интимной колдовской женственности. Да и грудь идеальных форм в четвертом размере могла кого угодно воодушевить на любовные подвиги. «Вот это да!!!»

– Да будет тебе известно, она, как правило, изматывала своих несчастных партнеров 9-11 половыми эксцессами за ночь, – Вероника вернула соратника к суровой действительности, в какой не во сне, а наяву не найти ни одного счастливого местечка для мужских фантазий, ищущих женский идеал.

– Смотри-ка ты сюда, неофит, на монитор. Видишь, у нее преддверие и передняя часть влагалища располагаются почти горизонтально, затем вагина круто загибается вверх. Мышцы половых губ тератологически иннервированы, обладают хватательным рефлексом. Так, в позе миссионера она наваливается на своих жертв, не дожидаясь полной эрекции. Весьма удобно для неуверенных в себе мужчин, страдающих психологическим половым бессилием.

Обрати внимание и на анатомию молочных желез. Смотри, какие лигатуры-сухожилия их поддерживают, не говоря уж о гипертрофированных ключичных мышцах.

В арматорских анналах отмечается, что час к часу встречаются различные произвольные мутации с эрекцией бюста. У таковых образчиков молочные железы снабжены пещеристыми телами, подобно мужскому половому члену. Наверняка с мужчинками творится нечто непристойное, когда у бабы обе вислые дойки привстают торчком…

Хорош! нагляделся и будя, милок. Все, пора ее перетаскивать на место основных событий. Ты за ноги, я за руки… Ну, взяли…

Аккуратнее с датчиками! У-у-у, тяжелая, зараза… Ишь, какие телеса нагуляла за 60 лет чародейства и колдовства!

Нашелся же какой-то гадский маг, в 14 лет ее инициировал, растлил и обучил основам черного вдовства. Вот бы кого я безо всяких-яких прихлопнула, без раздумий и без какого-либо нудного экзорцизма.

Бесчувственное тело черной вдовы они максимально растянули по четырем ритуальным тетрагоналям, прочно прихватив резиновыми браслетами запястья и лодыжки. В силу этого объект стал в минимальных степенях свободы прикреплен к операционному полю.

«Ничего сексуального. Дело есть дело».

– Одной такой сисястой, п…стой чувырле, тоже промышлявшей ведьмовским сексуальным разбоем, я как-то раз кровельными гвоздями приколотила буфера к дубовой столешнице, – деловито поделилась воспоминаниями Вероника, пока Филипп закреплял ремнем поясницу, прилаживал черной вдове под голову и бедра резиновые литые подушки-упоры.

– Жаль, эту нашу сволочь туда же нельзя раком поставить. Жестко! И лучом ей «ледяного огня» по самые придатки, да всю магию приморозить и приморить!.. Верняк, моя миленькая, для тебя у меня найдутся кавалерственный гитик, арматорские винтик, шпунтик и гаджет…

«Наверное, зря это она так суету накручивает. Хотя понятно: волнуется девочка, под болтовню из организма стрессовые гормоны прочь гонит…»

Сейчас Филипп в активированном даровании инквизитора обостренно ощущает себя неизмеримо старше Вероники. Сам-то он полностью готов к боевым действиям на самом острие ритуальной рыцарской атаки. «В случае острой оперативной необходимости».

Постоянное тяжелое теургическое присутствие рыцаря-адепта во втором эшелоне также не очень-то позволяло ему невместно релаксировать. Кроме того, «импровизация, из рака ноги», арматор Вероника внепланово, без особой нужды скомандовала:

– Давай-ка, неофит! Разбуди эту лошкомойку рыцарским сигнумом в комбинации с конъюративным ударом экзорцизма. Посмотришь, как оно на деле с такими вот объектами бывает.

Не рассуждать! Гони из нее бесов любострастия. Ну, с Богом начали!

Рыцарь Филипп послушно подчинился:

«Со старшими по званию и должности в деле, в бою не спорят».

Под ударом боеготовой ритуальной теургии рыцаря тело черной вдовы неописуемо содрогнулось, веки обнажили налитые кровью белесые белки глаз с закатившимися зрачками…

И мгновенно последовал могучий откат монстра, спинным мозгом отреагировавшего на нападение. Еще без участия сознания и рассудка.

Филипп тотчас ощутил на собственных плечах неимоверный груз, словно бы тяжелейшее ярмо-коромысло страшно давит, пригибает его к земле. Он пошатнулся, едва с тела черной вдовы брызнули во все стороны датчики, сорвалась одна капельница…

Но сию же секунду к нему приходит несказанное облегчение, когда компьютер Вероники, несомненно превосходящий колдовство и магию по быстродействию, железно, запрограммировано опять погрузил ведьму в ступор и фармакологическую нарколепсию.

– Ну нет, моя миленькая! Побудь-ка ты у нас покамест под общим наркозом.

Рыцарь Филипп немедля опомнился, вновь изготовился с «глоком» наперевес, рефлекторно влетевшим ему в руку. Но еще быстрее кавалерственная дама Вероника вернулась к намеченному оперативному плану. С тонким катетером в руке она бесстрашно приблизилась к телу колдуньи, по которому еще пробегали волны мелкой дрожи, и принялась искать, извлекать из ее мочевого пузыря дьявольскую жемчужину извращенного отката, так тяжело подействовавшую на Филиппа.

«Мадре миа! С нашей вдовушкой шутить не приходится. Знать, сильна поскудь!»

Обнаружив искомое на мониторе наручного браслета, Вероника щелкнула пальцами в латексе и оперативно, бескровно телепортировала себе на ладонь сморщенный, как иссохшая изюмина, с виду невзрачный красноватый камешек с зеленоватыми прожилками.

– Опаньки! Благослове душе моя Господа…

Чудовищный магический камень, имеющий неправильную форму 10–12 миллиметров в диаметре, Вероника сначала осторожно опустила в пробирку с физиологическим раствором, затем в серебряный пенал и вставила его в сосуд Дьюара, плотно завинтив крышку толстостенного термоса.

«Да-а… видимо, недаром и не дуром я на закорках тащил сюда, будто ишак, Никины прибамбасы, блоки аварийного питания, инструменты, периферию…»

– 2 -

Вероника вернулась за большой ноутбук и подала с клавиатуры быструю команду. На сей раз пробуждение черной вдовы длилось сравнительно долго. Не в один момент, не сразу она приоткрыла глаза.

– Не стоит притворяться, моя миленькая! Ты уж в полном сознании, открывай-ка глазыньки и пряменько гляди на свет Божий.

Филипп и без компьютера, бесстрастно следящего за физиологическим состоянием объекта, отлично отметил, как ведьма лихорадочно исследует окружающую обстановку всеми ей доступными магическими методами. «Во где монстрятина!»

Не дожидаясь, когда на нем остановится колдовской блуждающий взгляд, согласно разработанным арматорским планам, он взялся изгонять из нее бесов последовательными концентрическими ударами довольно мощной теургии. Однако всякий раз, казалось, когда он совсем окружил, загнал в угол ее ведьмовскую сущность, словно бы тугой, склизкий мылкий узел, комок с гибкими бескостными щупальцами-дендритами уходит, ускользает из-под его жесткого ментального захвата.

– С конъюрацией дохлый номер, Ника. Как ты и предполагала, – признался в неудаче Филипп. – Давай я ее, ведьму косоглазую, лучиком «ледяного огня» малость приласкаю.

– Не надо. Хотя бы она без жемчужины, принудительная фригидность ничегошеньки не изменит… Не в камешке ее суть. Ведьмой была, ведьмой и без оргазмов останется, коль скоро кормится за счет сексуальной магии своих жертв.

Она – мул, тупиковая мутация, рыцарь Филипп. Подчистую наголо стерильна. У нее в яичниках ни одной яйцеклетки и хренова туча гормонов. От фаллопиевых труб одно название. Матка недоразвита. Анатомически и гинекологически она не женщина, Фил, а блуд ходячий…

Нутром ощутив своим извращенным некоторую слабость близ стоящего мужчины, черная вдова взялась всем телесным сексуальным колдовством за Филиппа.

Но тут же в его восприятии возник отвратительнейший образ почему-то полулитровой стеклянной банки с отвратным мутным пивом, где плавают гнусные размокшие окурки старорежимных папирос «Беломорканал». Как-нибудь иначе он не воспринимал не эту женщину-ведьму, но отныне сей малоодушевленный предмет теургического воздействия.

Притворная растерянность, как тактическая уловка, рыцарю Филиппу нимало не помогла. Ведьма вновь скользко увернулась от его сильного удара, кажется, способного вышибить из любой грешной и нечестивой плоти всяческих бесов блудодейства и любострастия.

«Эх, мне бы силу да точность литовского адепта, я б тебе, лахудра, отделил козлов от баранов, из рака ноги!»

Филипп отступил на пару шагов, прикрылся ментальным щитом инквизитора, собираясь с духом и силами. Черная вдова внаглую воодушевилась, напряглась, стала пробовать прочность удерживающих ее уз, физических и теургических. И тут сызнова вступила в дело кавалерственная дама-зелот Вероника, многозначительно поигрывая никелированным револьвером-инъектором.

– Давай-давай, моя миленькая. Только и ждем, все глазыньки проглядели, когда же ты нам во всей красе суккуба покажешься. Слаба ведь плоть человеческая, ох слаба…

Свастику посолонь хочешь, ненаглядная? Слева-справа по яичникам, в сись-пись, по всей ростовой фигуре? Так мы завсегда пожалуйста по твоему демону «катящееся солнышко» пустим в два ствола.

Единым духом, ей-ей!

Ведьма мигом окаменела, замерла и подчеркнуто бессильно расслабилась в тетрагональных путах. Как видно, подыхать в демонском обличье ей не очень-то хотелось. Меж тем, в человеческом виде, – она знала и надеялась, – можно рассчитывать на определенное снисхождение, религиозное всепрощение и кое-какое человеколюбие, что проповедуют ныне рыцари и дамы ордена Благодати Господней.

Для этого у нее имелись оправданные основания. Тем более преисполненный коварства инквизитор оставил ей маленькую тень надежды в бестеневом свете ярких ртутных ламп:

– Ни я, ни Господь наш Триединый вряд ли нуждаемся в твоем покаянии, нечестивое творение. Все же прощение возможно в неизреченном благорасположении Господнем. Посему мы предоставим тебе время и возможность осознать твои смертные грехи и в некоей мере раскаяться в содеянном.

Соблаговолите учинить намеченную процедуру, Вероника Афанасьевна. Прошу вас, кавалерственная дама-зелот…

Вероника изумленно («ей-ей!») воззрилась на Филиппа, негаданно начавшего главенствовать в акции. Тем не менее повиновалась и приступила к непосредственным манипуляциям по обезвреживанию черной вдовы.

«Богородица, царица-матушка, он же произвольно от литвинского прикрытия силу перекачивает! Никого не спросясь. Ну дает копоти, неофит!»

Могучая теургическая поддержка инквизитора Филиппа, фундаментально усиленная близким присутствием рыцаря-адепта, ей гарантирована. Вероника отточенными движениями заменила несколько фармацевтических унитарных зарядов в револьвере и со зловещим щелканьем крутанула барабан. «Ща-а-с, сучка, мы тебе устроим прошмандец! Вкрутую…»

Инквизитор Филипп немного отошел поодаль. В обманчиво беспечной вольной позе безучастно прислонился к двери ванной комнаты. Ситуацию он не выпускал из-под контроля и держал удобный сектор обстрела. «В случае оперативной необходимости. По обстановке».

Несгибаемый рыцарь-инквизитор бестрепетно выслушивал должные хирургические и операционные разъяснения дамы-зелота. Быть может, доктор Ника психологически готовит как бы то ни было ей подопечного неофита. То ли словесно настраивает себя саму, то ли бесовскую пациентку на предстоящие муки и вивисекции жестокого экзорцизма?

– Слово «пациент», моя миленькая, означает «терпеливый». Ох больно и мучительно изгонять бесов, чтоб ты знала. Без неуместной для тебя анестезии.

Ожидает тебе, милашка, полное хирургическое удаление малых половых губ и купирование, подрезка больших с последующим иссечением стенок влагалища. Резаные края мы аккуратно соединим и зашьем. Я тебе только дренаж для мочеиспускания оставлю, потому что с женскими менструациями ты знакома лишь теоретически.

Сама знаешь: у тебя все-все быстренько зарастет, чистенько заживет, регенерирует, надежно закупориться… Станешь ты у нас опять, так сказать, чиста и девственна…

А чтоб у тебя, нечестивого творения, не возникло пошлое желание заново как-нибудь раскупорить сосуд зла, чтоб ты и думать о сексе-коитусе страшилась, предписано тебе испытать ранее тобой непознанные женские родовые муки.

Страшно, чать? О вижу, ты совсем готова, моя миленькая! У тебя кровь быстрее сворачивается, скелетные мышцы красивенько релаксируют… Приятненько иметь дело с такой послушной пациенточкой. Но рожать ежиков колючих ты, ведьмочка, у нас равно станешь в адских муках. Как положено нечестивому творению. Не раз и не два… Чтоб и думать, вспоминать боялась о пагубном сосуде зла промеж ног!

Кстати, одна колдунья-задрыга у меня как-то раз загнулась уж на третьих родах. Ты же у нас и пятого, и шестого ежика выдержишь. Молодецки шестериком опростаешься…

Филипп нейтрально отметил, как Вероника метко выстрелила шестью фармацевтическими зарядами в нижнюю часть живота ведьмы в четкой конфигурации гексаграммы.

Но до окончательного проявления на теле черной вдовы «Звезды царя Давида», призванной вовек ее запечатать было еще не скоро. И уж подавно для объекта экзорцизма, получившего от инквизитора страшное заклятие вогнутого времени. Краткие минуты конъюративного ритуала восстанут для нее долгими часами, днями, ночами ужасных родовых мук и схваток…

Позднее Филипп не очень-то любил вспоминать об увиденном в ту ночь. В отличие от доктора Вероники, он не обладает профессиональным акушерским опытом, заставляющим притерпеться к родовспомогательной неприглядности. А тогда и вовсе не желал таковой наглядно приобретать. Пусть его соратница не преминула в деталях комментировать жуткий процесс, разрывающей тело и душу роженицы. В назидание всем и каждому, как неизменное жестокое напоминание о первородном грехе праматери Евы.

– …Опаньки! Из тебя уж третий ежик пошел, моя миленькая. Ну тужься, тужься…

Пущай! Вот и наша долгожданная печатка-звездочка проявляется…

Осталось нам только тебя, милашка, закупорить чисто-начисто хирургически… Эт-то мы лихо спроворим…

Эк тебя гнет, колбасит, вдовушка ты наша разлюбезная…

Непоколебимый инквизитор Филипп видел, как в нижней части живота и на лобке черной вдовы, твердой рукой размеченных шестью выстрелами дамы-зелота, понемногу проявляются очертания «могендавида». «Почти запечатано нечестивое творение».

Вскоре теургическая «Звезда Давида» станет похожа на обыкновенное клеймо-татуировку в интимном дамском месте, обычно скрываемым от посторонних взглядов… «Наконец-то, Господи Иисусе милосердный! Хоть передохну. Устал безбожно. Нике тоже можно посочувствовать…»

Немного погодя Филипп опять себя ощутил неофитом, ассистирующим опытной даме-зелоту. В тот момент измученная и постаревшая Вероника неприятно ему напомнила тетку заведующую поликлиникой, некогда увиденную им в детстве. У его напарницы был такой же самовластный вид человека, привыкшего деловито, хладнокровно, безлично и апатично распоряжаться жизнью и смертью всякого, попадающего к ней в руки, на хирургический стол, под скальпель в операционном поле…

«Ничего личного. Дело есть дело. Процессуально, дамы и господа…»

В самом разгаре процесса гинекологической хирургии Филипп подошел к Веронике и абсорбирующей салфеткой мягко промокнул у нее пот на лбу. Он было подумал прикурить для госпожи главного хирурга сигарету, дать ей пару раз затянуться. Но счел такой жест излишним. «Пускай заканчивает ее кромсать и штопать по быструхе».

Тело черной вдовы также значительно постарело. Если ранее оно представлялось от силы двадцатилетним, то сейчас спокойно тянет не меньше, чем на сорок лет ее беспутной бесовской жизни.

Когда дама-зелот Вероника вернула умиротворенный и запечатанный объект под общий наркоз, Филипп глуповато, снова как неофит, спросил:

– Что теперь с нею будет, Ника?

– Точно не скажу. Сие решать клеротам Сибирской конгрегации. Возможно, поместят в кунсткамеру в качестве наглядного пособия для начинающих неофитов и ноогностиков…

Может, в живом весе к другим уродам… Либо в мертвом, закатанную под оргстекло… Или куклой-манекеном в затвердевающем пластике, введенном в тело как бальзамирующая жидкость…

Давай-ка, братец Фил, передохнем и перекурим это дело. Нам еще кое-что остается сделать. Сверх плана… Я тут надумала… Чтоб добру не пропадать, коли его зло нам предоставляет.

Затянуто и малодушно курить Вероника не намеревалась. Она прикрыла набрякшие веки и мучительно сосредоточилась. Через полминуты кавалерственная дама-зелот широко открыла глаза, по-сержантски насупилась и давай по-арматорски распоряжаться:

– Встанешь у нее над левой грудью, неофит! И вертикально динамисом вниз остановишь ей сердце. Притом не тряси ни руками, ни мудями. Смотри, чтоб в меня не попал…

Тем часом я из нее краденый ею дар самоисцеления выдерну. Ее большая пипи у нее сама собой потом заживет, на общечеловеческих основаниях.

Можно было б и тебя, рыцарь-неофит, сим дарованием обеспечить… Оно полезно самому себе, например, сифилис излечить, паховую грыжу вправить… Но куда тебе с твоим недозрелым модус оператум? Месяц в посвященных – не срок. Рановато покуда те, милок, разноплановые дары скопом на душу принимать. Хотя кое-что из целительства ты уж приобрел попутно с даром инквизитора. Да и от нечестивой природы земной к знахарству склонен…

Ладноть. Не будем-ка понапрасну время терять, неофит. Ну, начали с Богом!..

С видимым трудом преодолев начальное отвращение, Вероника возложила руки на лоб ведьмы, впавшей в клиническую смерть. Со своими чувствами и ритуалом извлечения дара доблестная кавалерственная дама управилась за неполных две минуты.

С огромной неохотой она потянулась за контактными утюжками дистанционного дефибриллятора. Остальными реанимационными процедурами заведовал ее компьютер, вернувший теургически обработанный организм заново в жизнь и нарколептический сон…

Бесчувственное, но вполне живое тело бывшей черной вдовы, освобожденное от датчиков и капельниц, Филипп, словно заправская больничная нянечка, чудодейственно обмыл, подмыл…

Засим физически вернул, откуда эту натуру взяли, на кровать под балдахином. Не слушая сержантские понукания Вероники, бережно облачил в нижнее белье, целомудренно прикрыл простыней. Потом, вздохнув, грустно и печально приступил к наведению служебной чистоты и благопристойности в зоне состоявшейся операции.

– Не в дружбу, а в службу, салага! Чтоб у меня блестело, будто яйца у Медного всадника в Питере…

Пришлось нашему неофиту потрудиться во имя и на благо аноптического образа действий мало кем виденных за работой рыцарей ордена Благодати. Да и тем, кому чудовищно не повезло с ними свидеться, переведаться в рабочем порядке, было бы во благо никогда в жизни с ними не встречаться в роли объекта теургии.