Текст книги "Коромысло Дьявола (СИ)"

Автор книги: Иван Катавасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 45 страниц)

«Ту древнюю бабенцию, натурщицу Праксителя, нонче едва ли допустили б к предварительному отборочному этапу межрайонного конкурса сельской красоты. Но эта моделька, пожалуй, могла бы пробиться в финал «Мисс Вселенная». Если, конечно, материал во плоти не хуже исполнения…»

Секунду подумав, Филипп разделся до конца. Аккуратно сложенную на круглом табурете белую набедренную повязку-юбочку он решил проигнорировать.

– Что, не нашел ничего лучше, как порадовать бабулю Нику этой мужественностью? Что ж, буду любоваться мужской красой и гордостью.

Не зря мои медсестры-порнушницы в андрологии, бывает, вагиной щелкают. Видит око, и пилотке неймется, – несколько грубовато выразилась доктор Триконич и принялась с ног до головы лепить на Филиппа невесомые беспроводные датчики. Затем арматорским голосом приказала ему лечь на медицинскую кушетку лицом вниз.

– Сейчас я проверю твои параметры физической активности, неофит. Стимуляция мышечных групп пройдет в наведенном гипносне. Расслабляйся…

В течение получаса Филипп, лежа на кушетке, ходил, бегал, прыгал, ездил на велосипеде, боролся вольным стилем, боксировал… И вообще делал еще черт знает что, чем никогда ему не пришло бы в голову заниматься в жизни, а не в гипносимуляции. За исключением занятий сексом в немыслимых позах, какие ему пришлось испытать за это время.

Филипп вышел из сна и отметил, что помимо крови из пальцев и вены арматору Веронике понадобилась и его сперма в пластмассовый стаканчик.

– Ну и сновидения же у тебя, доктор Ника!!!

– Угу, кабы знала, спермоотсос поставила бы… Эякуляция у тя термоядерная, милок. Девки, небось, пищат от восторга, когда ты им в самую шейку матки заливаешь, до упора и до донышка…

– Можешь и этот мой параметр проверить.

– Э-кася тебя разволокло! Девушке юной непристойные предложения делать? Вот они какие, мужчины! Вместе со штанами с галантностью расстаются. А где же ухаживанье, розы-мимозы?

– Это мы мигом…

– Ой, Филька, давай-ка под душ. Пошутили и будя. Нам еще работать и работать, рыцарь-неофит. Времени мало, работы много.

Шагом марш вон туда, голозадый. Вторая дверь слева. И пижамка там висит, мужество свое не позабудь занавесить. А то совсем засмущал юную докторшу… длиной, диаметром…

Пока Вероника у себя на мониторе бегло прокручивала кучу данных в огромной разноцветной таблице – видимо, сведения о физическом состоянии Филиппа, он два, нет, три раза обошел вокруг статуи бело-розовой богини.

Глянул на совершенной формы грудь, линию бедра. И все это великолепие ему открылось при контрастном бестеневом лабораторном свете. Он не удержался, еще раз нескромно заглянув с боку под драпировку на интимную дамскую конституцию, и восхищенно поцокал языком.

– Любуешься? Ну-ну…

Лет сорок тому назад, неофит, эта моделька знай себе грациозно дефилировала на подиуме и славненько демонстрировала дамское белье, пляжные наряды. А для избранной публики – туфельки, сумочки, перчатки, зонтики, не драпируясь в тканые изыски от кутюр, – дала некоторые искусствоведческие пояснения Вероника, не отрываясь от монитора.

– Надеюсь, узнаёшь прообраз и прототип?

– Неужели!!? Мадре миа! Не верю глазам своим!

– Не говори, будто сиськами не вышла бикини-то демонстрировать. Я тогда носила размерчик чуток по-о-больше…

Филипп сопоставил данные, что-то у него в мозгах по-компьютерному щелкнуло, кликнуло, и он поверил. «Ага! Сиськи-то можно новые пришить… подрезать, вылепить, а бедра и талию никак. Либо они есть, либо нет, либо девать некуда. Ну дела…»

– Лет десять назад мне захотелось себя увековечить. Вспомнила бабка девичий век, повозилась в графическом редакторе, сваяла подходящие модельки, кинула их на трехмерный принтер.

Одну модельку мне отлили по первости в бронзе. Она у меня доныне в саду на даче стоит. Та в подражание Бенвенуто Челлини с моей нынешней грудью.

Вот эта же со старыми большими сиськами-ниппелями тоже отлита, но из мраморного порошка.

– Обалдеть!..

– Во-во, неофит, правильно. Гордись, какой же обалденный арматор над тобой трудится!

Двигай вон к тому столу, балдежный парень. В глаза твои бессовестные смотреть буду, охальник. Коль ты в мраморе всю мою интимную женственность до тонких фибров изучил, сеньор Кобелино.

Вслед за сеансом иридодиагностики настал черед исследования рефлексов и активности головного мозга. Потом арматор Вероника занялась сердцем, печенью и другими анатомическими потрохами подопечного. И прочая и прочая. На всю человеческую анатомию и физиологию.

Филипп бессловесно терпел и не кряхтел. Надо так надо. С докторами и начальством не спорят. Они нам от Бога приставлены. Прав Святой апостол Павел. Тем паче, если речь идет не о властях и князьях мира сего. О чем тут дискутировать?

Сказано: мазок из уретры – сымай штаны. Кал на анализ – поворачивайся задом. И не морщись, когда тебя доктор Ника глубоко и в простату обрезиненным пальцем тычет.

«Ой-ой-ой!»

– Годам к 30 у тебя непременно был бы трудноизлечимый простатит. К 40, возможно, полная импотенция типа патологии у нашего батьки-президента.

Отсель можешь не беспокоиться, я позабочусь, чтобы ты еще пару столетий как ныне активно кобелировал, мой дон Хуан-Фелипе Тенорио из Дожинска…

«Господи, помилуй и спаси! Слава в вышних Богу, а в докторах-андрологах – благоволение».

Ближе к полуночи арматор Вероника отпустила разумную душу рыцаря Филиппа на покаяние, а грешное тело – на ужин. Вдвоем они душевно перекусили и выпили по паре «Гиннеса». Перекурили это приятное дело парой сигарет «Мальборо» с душистым виргинским зельем и вновь за работу.

– Самое время немного позаботиться о твоих аксессуарах, рыцарь Филипп. Давай сюда сигнум.

Вероника вынула из левой мочки золотую сережку с аметистами и вместе с перстнем Филиппа поместила их в массивный металлический бокс на столе. Набрала несколько быстрых команд на клавиатуре, развернулась на кресле к подопечному:

– Сейчас твой рыцарский сигнум научится от моего артефакта распознавать новые органические и неорганические яды.

Помимо того, он у тебя отныне сможет глушить электронику в радиусе 20 метров и выводить из строя охранные устройства. А также с концами затирать данные на жестких дисках и сменных носителях флэш-памяти на расстоянии 10–15 сантиметров.

Процедура активации новых возможностей стандартная. Аналогично наведению локальной аудиовизуальной защиты. Ритуальное аккумулирование дивинативного потенциала в обычном катехизматическом порядке…

Ах, да, чуть не забыла. В старой прошивке твоего сигнума имеется допотопная система мысленного поиска. Такие камни еще архонты-харизматики применяли до Рождества Христова.

Я немного модернизировала это средневековое старье. Если ты когда-нибудь кого-нибудь хоть мельком увидел и вспомнишь его образ, глядя на активированный камень, то по топографической карте или в GPS-навигаторе сможешь обнаружить местонахождение искомого объекта в радиусе 50 метров.

Прочие возможности твоего сигнума стандартны. Включая динамис, направленный на сердце объекта поражения.

Судя по мощи твоего артефакта во время его инициации, вы сможете на расстоянии прямой видимости приостанавливать или необратимо прекращать сердечно-сосудистую деятельность выбранной цели.

– А динамис огня?

– Идентично. Только учти: твой камень провоцирует эндотермическую реакцию. Издавна таковые артефакты называют «луч ледяного огня».

На малой мощности весьма эффективно работает по незащищенным слизистым оболочкам. Хорошее средство устрашения – заморозить и разморозить оба глаза у врага. Боль адская, ощущения запредельные, но зрение почти не утрачивается. Со временем полностью восстанавливается.

Еще круче «ледяной огонь» действует на мужские и женские гениталии. Но тут необратимая фригидность или импотенция, считай, обеспечены…

Лады, средствами нападения и защиты мы займемся позднее. Сейчас давай-ка мне твой комп. Надеюсь, не забыл, что я просила захватить с собой железяку.

– О чем речь? Все мое железо ношу с собой. Сколько у тебя займет апгрейд? А то, понимаешь, мне без него как без рук. Привык за пару лет.

– Мог бы обзавестись, чем-нибудь поновее.

– Где деньги, девушка?

– Кто бы говорил? Тебя, что ли, Булавин не профинансировал? На него это не похоже.

Ой, что-то с памятью моей стало. Тебя ведь только три дня назад приобщили и транспонировали. А кажется, будто я тебя, Филька, лет сто знаю, оболтуса.

– Во! А еще говорят, девичья память, девичья память…

– Чистую правду люди говорят, потому что барышня Ника для тебя подарок приготовила. А вручить-то, растяпа малолетняя, забыла.

Так, и де тут он у меня завалялся?.. На, держи. Вещь знает хозяина своего…

Филипп получил точь-в-точь такой же смартфон, как у него, того же именитого производителя и той же модели с кое-какими добавлениями и пояснениями арматора:

– Подробный мануал насчет дополнительных возможностей его программной и аппаратной части найдешь на карточке памяти. Садись и читай. Вон с того ноутбука.

Я тем часом твоим трансформером займусь в первом приближении. А ты, будь любезен, на днях обзаведись-ка машинкой без наших орденских наворотов. Пригодится на каждый день. Скажем, в твой универ таскать…

– Универсально тебе благодарен, Ника, за новый-старый телефон. Не надо к другому интерфейсу привыкать. Я как-то не созрел обновить мобильник, если им только с зимы пользуюсь…

Первое, на что обратил внимание Филипп в предложенной ему для изучения длинной инструкции пользователя, так это на гомеостазис владения данным устройством мобильной связи.

Подобно его рыцарскому сигнуму, этот мобильник предопределенно нельзя навсегда потерять, его не могут украсть, отнять, реквизировать, экспроприировать, конфисковать, национализировать… Или еще как-нибудь лишить законного права владельца пользоваться своим имуществом. В любом случае он чуть ли не рациональным естественным образом путем стечения заурядных обстоятельств положительно вернется к неотъемлемому владельцу. Достаточно быстро, причем невредимым.

Равным подобием перстню-сигнуму, данный мобильный аппарат невозможно ни подарить, ни обменять. Вернее, можно, но очень ненадолго. Получив такой подарок, долго не живут. Согласно завещанию покойного, однажды подаренный троянский конь по предопределению возвращается к прежнему хозяину.

Такое вот у этого смартфона, не понять, то ли аппаратное, то ли программное обеспечение. «Наверное, все-таки прошивка».

А вон система вседиапазонного сканирования и прослушивания эфира, зашитая в новый аппарат, Филиппа вдохновила выяснить, сколько и какие мобильники функционируют ночью в здании «Трикона». Оказалось: девять телефонов у охранников внутри и снаружи, плюс два мобильника, предположительно, на третьем этаже.

Он немного покопался в опциях смартфона, подключился к видеокамерам внутреннего наблюдения и определил, в каком помещении третьего этажа молодая парочка на узком медицинском топчане занимается любовью.

Филипп и не подумал выдавать греховодников на расправу исполнительному директору Триконич В. А. Тем же образом он не стал ей докладывать, как внутри здания ее охранники, сгрудившись у мониторов слежения, задорно заключают пари. Кто из любовников прежде кончит: он или она?

У рыцаря Филиппа и арматора Вероники той ночью имелись дела поважнее, чем наводить административный порядок среди мирян. Пусть их, если без зловредительной магии и колдовства им в удовольствие – короткоживущим людям от века и мира сего.

– 3 -

Во вторник, всплошную проведенный им в мирской суетливой рутине, Филипп к шести пополудни точно прибыл в здание «Трикона». В обычном порядке.

Так оно и было до того в повседневном бытии. С позднего утра до раннего вечера. Долго ли, коротко. Сегодня без сверхрациональности, дарований и пустопорожних чрезвычайных ситуаций.

Пусть его весь день ужасно подмывало воспользоваться рыцарским сигнумом, чтобы с помощью ситуативного теургического ритуала и GPS-навигатора определить месторасположение той «симпатичной овцы-блондинки», рыцарь-неофит нисколько и ничуть себе такого блудодейства не разрешил. «Ни за что, из рака ноги!»

И очень хорошо сделал, потому что теперь вечером ему нелицеприятно досталось на орехи. За все вчерашнее выдала ему арматор Вероника:

– Ты козел!!! Сколько раз тебе было сказано, не прибегать всуе к дарованным тебе силам и знаниям?!

Я не владею даром прорицать прошлое, как прецептор Павел, но ясно вижу по твоей дефективной физиологии – ты вчера направо-налево растрачивал дивинации по мелочам. С утра до вечера, харизматик малахольный!

Вы только гляньте на его энцефалограмму, людцы добрые!..

Сколько раз тебе говорено и тобою читано о неминуемом воздаянии и ретрибутивности наших дарований?

Угу, по глазам твоим, баран, вижу, что много. Но недостаточно!

И не надо мне делать «око темной бури», неофит недоношенный! Не такое видала, не испугаюсь. Ишь, наведенным полтергейстом угрожает арматору в ее лаборатории.

Ты мне еще тут козликом поскачи, мальчишка!

Я – кавалерственная дама-зелот, неизвестного тебе круга посвящения, неофит. Враз тебя, козла в бараний рог, яйца на мошонку…

Вовсе не шутейно разозлившись, едва не превратившаяся в двухсотлетнюю мегеру Вероника на секунду прервала гневные тирады, несправедливые инвективы и бешеные филиппики. Не иначе задохнулась и захлебнулась в малопристойной ругани?

Пока она переводила ругательный и бранный дух, Филипп немедля бросился каяться, виниться и признаваться во всех мелких грехах и огрехах сущеглупого, не по-божески злоупотребления дарованием.

«Женщин обман возвышает, но честная правда их тоже красит нежным цветом».

– …Ягодки обязательно последуют за цветочками, рыцарь-неофит. Впредь не сметь на родственниках, свойственниках и на обычных мирянах дар инквизитора применять.

Вот за метание бисера ты и получил воздаяние с искуплением. Бога благодари, что большую часть твоей никому ненужной дурости асилум взял на себя. Потому, должно быть, он и свернул тебе в трубочку четыре часа в нелинейности…

Неприятности и невкусности случились вчера, а сегодня служащие мэрии машину Филиппа к обеду, к дому доставили с извинениями. Хотя штраф-взятку все же пришлось заплатить, как ни уважают его босса в этом городе. Недаром и не вотще.

В общем, больших бед в понедельник не приключилось, за исключением скомканного обеда. Зачеты, курсовики сдаются и засчитываются. Неделю до сессии дотянуть можно, а там и каникулы. «Прости-прощай, мой пед и бред!»

Все-таки вчера был тяжелый день с сегодняшним продолжением. Добрый доктор Ника ему глупость и самонадеянность простила, но, наверное, не до конца или не сразу:

– Сымай штаны, неофит. Охота мне, таперича, на твой мочевой пузырь изнутри взглянуть.

Давай сюда твоего дружка, юным дамам любезного. Не боись, зонд у меня тонюсенький, паутинка…

«Мадре миа!!! Это что ж такое деется!»

– Пациент, Филька, на вульгарной латыни означает «терпеливый»…

Кроме того, нынешним вечером рыцарю Филиппу пришлось вытерпеть, – деваться некуда как от желудочного зонда, – долгую лекцию-нотацию-рацею о пользе дивинативного воздержания и харизматической умеренности. Ему ее заранее приготовила арматор Вероника.

Вышло у нее похуже, чем у прецептора Павла, зато с арматорскими штучками-дрючками:

– …Где можно и где нельзя, лучше использовать техническое оснащение, Фил, старательно избегая неоправданного ситуацией применения теургических ритуалов. Ибо можно лишь предполагать, какой пакостью и каким дерьмом обернется стохастическая ретрибутивность.

Например, твой предшественник рыцарь-зелот Анатоль в силу ретрибутивности бездумно закрутил самоубийственную операцию с ослаблением собственных дарований. С непредсказуемым результатом. Ты его выжал до донышка, без остатка. Теперь никто не знает: восстановит ли его асилум или нет. Или в какой срок это произойдет. Может статься, нас с тобой к тому времени, вообще в живых на сем свете не будет.

С ретрибутивностью не шутят, рыцарь.

Никому не советую играть в азартные игры с Провидением. Ему все едино: выиграет оно или проиграет…

Да, конечно, преднамеренная теургия, в превосходство над стохастичной обрядовой магии, повышает наши шансы на успешное использование сверхрациональности почти до ста процентов. Зато расплата за это круто выскакивает за пределы вероятности.

Можно расплатиться чем угодно. Непредвиденно и сверхъестественно. Притом маленькие беды или гигантская катастрофа станут твоим личным горем. Или близких отоварит.

Твоя твоих отмщение, в твоих воздаяние, православный витязь Филипп. И в Духа Святаго, Господа Животворящего, Иже от Отца исходящего.

Вероника набожно осенила себя крестным знамением и переключилась на другую тему. Внушение и увещевание неофиту даны. Пускай только попробует ослушаться, обалдуй!

– …Подставляй руку, разгильдяй. Вот тебе новая партия энергококтейлей.

– Ты меня так наркоманом сделаешь.

– Не нравится внутривенно? Дык по-другому я быстренько те спроворю. Вон там у меня для внутримышечных инъекций. Но пеняй на себя. Потом тебе ни сесть, ни лечь…

– Нетушки, давай в руку.

– Мои препараты глотаешь по графику и расписанию?

– А как же!

– Смотри у меня, оболтус. Я те свои лучшие экстравитамины и энзимные комплексы скармливаю.

Давно было пора твой метаболизм оптимально замедлить. Слава Богу, успела вовремя. У тебя еще половое созревание продолжается, милок. Вот мы его и притормозим вмале.

– Через сто лет буду как ты выглядеть?

– Угу, если раньше от старости не помрешь, окруженный батальоном внуков и полками правнуков.

Филипп докторскую шутку оценил правильно. Он никогда раньше не чувствовал свой могучий организм столь активно-спокойным во всех положительных смыслах. Туалет приходится посещать значительно реже. И для сна хватает 2–3 часов.

Он нынче подобен сжатой пружине. Не растрачивает себя попусту. Хорошая, видать, эта штука арматорские экстравитамины и активные ферменты.

– Ты мне биостимуляторов обещала подкинуть, Ника.

– Перебьешься, неофит. Рано тебе. Столько тебе не съесть, ты у нас покедова маленький.

– Издеваешься? Нехорошо смеяться над приготовишкой, бабушка Ника.

– Да? Пошли в спортзал, Филька. Разомнемся чуток. А то что-то я сегодня засиделась в кабинетных работниках. Бой без правил. Только уж ты пожалей старенькую прабабушку, будь добр…

Спортзальчик в цокольном этаже «Трикона» оказался небольшим, но гулким. Хорошую здешнюю акустику Филипп враз оценил. Как только получил от супротивной прабабушки Ники правой ногой по левому уху.

Засандалила бабуля гулко. Он чуть не оглох и на другое ухо, но его удалось сберечь, уклонившись.

Дальше неофит Филипп работал всерьез, ставил жесткие блоки. В противном случае вторую сокрушительную атаку арматора Вероники он бы не выдержал.

В защите держался стойко, как-никак сказывалось его преимущество в росте и силе. Мог прибавить и в скорости, понемногу приноравливаясь к манере ведения боя с противником взвинчивающим темп боя без правил.

«Дает дрозда бабуля-доктор. Зря это я с ходу попробовал представить, как она смотрится без кимоно и намного ли отличается от той, что наверху. Пожалуй, в прошлом веке она выглядела малость сексапильнее и аппетитнее».

Критически оценив соперницу, Филипп перешел к наступательным действиям. Размяться так размяться. Ему сегодня тоже требуется легонько разрядиться.

«Эх-ха! Школы сэнсэя Тендо девочке Нике определенно не хватает. Держись, старушка. Провод-то высоковольтный…»

– Хорош, Филька, будет тебе, – признала поражение его соперница, – в отличку от тебя, я не корячилась полжизни в рукосуйстве и ногами махать не училась, чисто ветряк.

– А кто мне чуть левое ухо не отстрелил?

– Этому девочек-манекенщиц для подиума учат.

– Будто?

– Ей-ей, нет. Потом посмотришь в моем видеоархиве.

– Под зонтиком, с сумочкой или в перчатках?

– Найдем и таковские оцифрованные кадры. Если тебе интересно, сеньор Кобелино.

Пошли под душ, спинку мне потрешь. Заодно и полюбопытствуешь, что почем у девушки под кимоно. Вуайерист и геронтофил в одном флаконе…

…Бесстыжие твои глаза, Филька! Мог бы и не пялиться депилированной девушке прямо в промежность.

– А наверху в лаборатории можно?

– Конечно. Там искусство, а здесь голая эротика…

– Еще вчера, Ника, хотел тебя спросить, – Филипп учтиво отвел восхищенный взгляд от обнаженной натуры. – Кто тебе формы для заливки изваял? Мур? Роден?

– Невежда! Месье Огюста мы почти сто лет назад схоронили. Хотя ты почти угадал, я у старичка немного поучилась рукоблудию с глиной и гипсом.

Но это прошлый век и сплошной отстой. На основе графической модели я сварганила кое-какой софт для роботизированной штамповки и металлорезки. Правда, конечный продукт, то есть отливку, пришлось ручками доводить до ума несколько недель…

– Кстати, что там с моей планшеткой?

– Готова в общих чертах. Вначале перекусим. После ужина кое-что покажу.

– А я уже все видел! И сейчас смотрю…

– Бесстыдник! Чтоб ты знал, похотливый развратник, когда я была совсем маленькой, барышни под платьями носили длинные такие панталоны до лодыжек, с кружевами понизу.

Кавалеры только об этих кружевах думали. О том, что выше, ни-ни, и не мечтали.

– Не верю.

– Ей-ей! Пресвятая Богородица-матушка не даст соврать…

Достаточно с меня, Филька. Сейчас ты подставляй барышне спинищу. И нагнись, кавалер долговязый…

«Обалдеть! Неужели в полночь где-то в XXII веке меня вот так?.. Другая девочка-статуэтка, под душем? Снизу доверху? Не верю!!!»

Наверху в лаборатории Филипп вновь глянул на бело-розовую богиню, на сей раз оценив ее утонченным взглядом истинного знатока. Сейчас он пришел к новому искусствоведческому заключению: оригинальная материя этак, слегка, э, прикинем… превосходит такое виртуальное исполнение.

Однако с виртуальностью все ж таки безопаснее и приятнее иметь дело. Стоит себе, глаз радует. Воистину, ей никак не дано подвергнуть человека всяческим медицинским издевательствам или без предупреждения съездить ему правой пяткой по уху.

Либо покрикивать и понукать:

– Рыцарь-неофит, ну хватит тебе онанизмом маяться, делами займись. Вон бери свою отстойную планшетку и начинай знакомиться с нашим онлайновым хозяйством. Теперь у тебя есть приватный доступ к ресурсам конгрегации. Личный код, идент по сканеру.

Кое-какую железную мелочевку, юзер недоделанный, я в твоей машинке так-сяк поменяла. Усилила аппаратно защиту и проги безопасности. Само собой, веселой софтины, дров подкинула и ольфатический сканер.

Но для того, чтобы собрать кардинально новое тождество твоего трансформера понадобится кое-какое время.

Комплектуху, заточенную под твой форм-фактор, я уж присмотрела у наших оглоедов. Пущай попробуют не прислать мне ее в течение недели! Нормальное охлаждение я заказала в другом месте. Лошиную экранную матрицу тоже, кстати, надо бы заменить.

Извини, чувачок, покамест с двумя операционками на пару недель твой комп станет тугодумом. Ясен перец, я задействовала его незадокументированные возможности и разогнала по плешку твое железо. Но ресурсов ему – ни в хвост, ни в гриву – позарез не достает для нашего спецсофта и подсистемы шифрования…

Слушай сюда, юзер. С утреца, Филька, мне надобно отъехать на пару дней по делам фирмы. Без меня не безобразничать. Вернусь где-то в четверг к вечеру.

Вот еще что, – разбитная компьютерная девица Вероника неуловимо преобразилась, приняв тон и вид великосветской дамы, она же на изумление моложавая бизнес-леди, исполнительный директор «Трикона-В».

«Вот тебе истинный Кресте Господень!»

– В субботу прошу покорно ко мне на дачу отобедать, мой дорогой Фил Олегыч. Безусловно, в компании с нашим многоуважаемым Пал Семенычем. В котором часу уточню во время нашей вечерней, надеюсь, традиционной встречи в пятницу, мой драгоценный Филипп Олегович.

– Всенепременно, прелестнейшая Вероника Афанасьевна…

– 4 -

«Так-так… втроем-то мы развернемся по-компанейски, – с утра пораньше Филипп раздумывал о прошлом и будущем. «Опять же на троих, сообща и ту дверку иезуитскую сделаем».

Едва лишь Павел Семенович снял с него ограничения неофита, Филипп тут же отметил, как включился малоощутимый тонкий механизм взаимодействия дарований в прямом общении. Не то что на первом свидании, когда он был слишком опешен и ошарашен, чтобы понять и осознать ментальный контакт, связывающий его с соратниками и сотоварищами по оружию.

Но вот теперь, по-товарищески общаясь с Вероникой, он многое прояснил для себя, и в его самоосознании много чего встало на свои места. Пошли на пользу и устроенные ему вливания да втыки за безмозглое пренебрежение правилами безопасной дивинации.

«Господи, помилуй! Где ж тут безопасность, если, за что ни возьмись, тебя по кумполу этой самой дивной ретрибутивностью как шарахнет?

Слушайся старших, Фил Ирнеев, и вникай, проникай с Божьей помощью, чего тут зачем и что почем… вдвоем, втроем…»

– …Та проникновенная дверь в стене Дома масонов, рыцарь-неофит, требует обязательного тройственного воздействия. Ты – якорь, поскольку ее видишь, даешь триангуляцию на меня и на прецептора Павла, – рассказала ему вчера арматор Вероника. – Боюсь, дальше потребуется тетраевангелический ритуал образца XVII века, если судить по иконографии и девизу.

Ты – орел-очевидец в основании креста, я – корова безрогая, левая рука тьмы. Весьма нелестно, но ничего не поделаешь. Прецептор Павел – лев, правая рука света.

Остается поискать от первородного греха творения голову ветхого Адама и Евы. Она – окказиональный ключ.

При такой оказии средневековые рыцари Благодати поступали совсем незатейливо. Втроем конъюративно умерщвляли какую-нибудь сильную природную ведьму-знахарку. Из ее черепа делали ритуальную чашу, а в нее насыпали пепел сожженного с соблюдением требований аутодафе Святейшей инквизиции какого-нибудь мага-колдуна. Разбавляли святой водой скверну мужского пепла в порочном женском сосуде и, символически оскверняясь, причащались на троих с молитвою. Со святыми упокой!

Тут им и открывался, на казовый конец рожденный несотворенно транспортал, дающий проникновенный доступ к системе межпространственного перемещения и к дополнительным убежищам-асилумам.

Жаль, прецептор Павел и остальные клероты конгрегации нынь запрещают, – так они считают, – оную богомерзкую скверну и бесчеловечные непотребства. Я была бы не прочь по-иезуитски оскверниться во имя вящей славы Господней, если это нам открывает новые знания и обновленные силы. Благая конкретная цель, в контраст от благих абстрактных намерений, оправдывает любые средства.

– Согласен! Кто не с Господом нашим, тот против Него. Неверующий да не спасется!

– Вот-вот, неофит, ты меня четко понимаешь, дай лапу, друг, и пей свое пиво, – по-немецки стукнув двойным ударом бутылками с «Хайнекеном», вчера за ужином Вероника и Филипп закрепили дружеский союз.

Немного погодя рыцарь Филипп, не без удовольствия закурив легкую сигаретку «Кэмел», поинтересовался:

– Если та иезуитская дверь – портал, то где и как мы, Ника, ключ-то отыщем?

– Прецептор Павел знает лучше, но мне мыслится, ты сам должен отыскать среди твоих знакомых человека-ключ…

Думаю, порочного мужчину-девственника…

– М-да… Девственника, говоришь? Это вряд ли… Да и кто их разберет, из рака ноги, сексологически?

– Я, конечно. Поверь, милок, кое-чему научилась, достаточно долго общаясь с вашим братом. Я ваше темное эпигностическое начало насквозь вижу. Едины во множестве. Без томографа и пальпации предстательной железы…

– Во! А порочная дева сгодится? Окказионально? Есть у меня на примете одна такая…

– Может, пойдет и девственница… Что-то такое упоминалось у одного брата ноогностика в позапрошлом веке. Могу выяснить…

– Надеюсь, башку ее дурную сворачивать не надо? Девочка она симпатичная, хоть и лесбиянка, во всех содомских грехах, спереди и сзади…

– Нет, ее розовая плоть нам практически не понадобиться, только грешный дух. Кстати, сгодится и гомосексуальный мужчина, если он ни разу в жизни не входил в женщину…

– Нет проблем. Чисто голубых у нас нонче много. Все девственники, можно сказать…

И что с ними надо делать? Под пресс, а потом вместо ключа под дверь подсовывать?

– Зачем же? Ставим нашего порочного ключника или твою лесбушку-ключницу перед транспорталом и тремя динамис-лучами с истинным знанием инициируем ключ-объект. Освобождаем и оп-ля! ликвидируем его натуральную магию, принося в жертву не плоть, а дух.

– Без телесного членовредительства? Необратимой импотенции и прогрессирующей фригидности?

– Безусловно. Разве только наш объект слегка удивится, куда же девалась дубовая дверь с черепом, которую он на пару секунд увидит. Решит, померещилось.

– Так-то оно лучше. А то: чаша, черепушка, пепел… Правильно порешили клероты. Старая дикость, она скверна и мерзость суть.

– Зато дикие старинные ритуалы надежны как грабли, неофит. Веками отработаны. А из новомодной техногностической гуманности иной раз черт те знает что выходит.

Опять же ретрибутивность тебе промеж ног мешалкой как п… воздаст…

Арматор Вероника выразилась чуть точнее, без эвфемизмов. Впрочем, рыцарь Филипп привык к ее манере непринужденно общаться в хорошей компании и уже мысленно не вздрагивал, когда молоденькая фея, она же богиня любви, вдруг загибала нечто невообразимое в девичьих устах.

А вот прецептор Павел избегает сквернословия. Да и на просторечие его наставник переходит исключительно в дидактических целях. Для доступности, образности и вящего усвоения учебного материала.

Слушая прецептора, Филипп нередко ловил себя на мысли: хорошо бы и ему самому дать зарок когда-нибудь избавиться от скверных и бранных словечек, чертыханий и молодежного жаргона. Но взять вот такое несказанное обязательство и неописуемое обетование он пока полагал совершенно невозможным.

Быть может, лет через пятьдесят или двести пятьдесят в возрасте Пал Семеныча? До тех пор приобщаться к изысканной культуре речи ему следует постепенно, исподволь, без революционных скачков и социальных переворотов.

«Не то враз можно постареть, лишиться молодости, ежели начать студентом шарить под интеллигента.

Верняк, в сержантской младости наш Булавин сын Семенов заворачивал будь здоров на обе корки. В армии без командного матерного языка нипочем не обойтись. Грех, конечно, но его и замолить недолго. Прости, Господи…»

В очередной раз послав к черту, а также гораздо дальше и глубже подготовку к итоговому семинару по основам культуры речи и художественного воспитания учащихся, Филипп перешел в режим закрытой связи в сети конгрегации.

«Почему бы от глупой теории не перейти к умной практике?»

– Пал Семеныч, прошу простить, если побеспокоил, решил, понимаете, скорость коннекта проверить, а то Ника зудит, мол у меня комп – отстой, слету кодирует-декодирует презадумчиво, – Филипп передразнил скороговорку арматора.