Текст книги "XIV принцип"

Автор книги: Иван Охлобыстин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

– Как это возможно? – не понял Второй.

– О! – потер ладони рассказчик. – В этой игре все возможно. Первый еще на стадии разработки игровой карты нарисовал портал, в Цитадели поставил каменную арку, через которую персонажи игры могли бы выходить в реальный мир за свежими новостями. Теоретически, конечно, выходить. Он сам это всерьез не воспринимал. Но портал заработал. Ты встречал Торгрима, Теклиса, Абхораша?

– Да.

– Видишь.

– Невозможно.

– Вся эта история невозможна, но она случилась. Так оно и бывает. Невозможно, чтобы земля была круглая, невозможно, чтобы частица и волна были одним и тем же. Невозможное – самая возможная вещь на свете. Вернемся к истории: Первый ввел нас в состояние «геймсна», а мы ему послали нескольких персонажей. Я послал умницу Теклиса. Иши – Торгрима, Корин – Слаанеша.

– Зачем же его?

– Кто знал? Мы были уверены, что персонажи нам верны, но Первый просчитался: как только персонажи оказались на другой стороне, Слаанеш убил Магнификуса, а сам сбежал из Цитадели. Он хотел убить нас всех, но Теклис и несколько охранников помешали ему. Мы тут же отправили вслед за Теклисом и Торгримом еще несколько персонажей, но уже ничего нельзя было поделать. Слаанеш надолго скрылся во внешнем мире. А мы остались наедине сами с собой.

– И все-таки, – напомнил Второй. – Я вам зачем?

– Магнификус был своего рода координатором, в силу того, что этот мир – творение его рук, и он задавал основные параметры игры, – продолжил Таал. – Так, предположим, изменить рельеф местности, создать новую расу, ну и другие глобальные перемены возможны лишь при наличии в руках хозяина Четырнадцатого принципа и всех остальных многогранников. Корин раздал нам по четыре, а себе оставил два. Первый и Четырнадцатый. Иначе никак.

– А что за привязанность к цифре четырнадцать? У вас тут все по четырнадцать – часов, дней в неделе и так далее. Какой-то особый смысл?

– Причуда Корина. Началось с того, что он разработал семнадцать принципиально разных вариантов программного обеспечения для нашей с ним первой игры. Помнишь, я рассказывал, для магазинов. Первый думал, какой «движок» использовать. На дворе стояло четырнадцатое сентября. Он выбрал четырнадцатый вариант. Вот его и зациклило.

– Вот еще – зачем вам собирать все эти принципы? – не понял Сергей. – Вы живете тысячелетия, вас тут почитают за богов. Сказка, а не жизнь!

– Так оно и есть, но после гибели нашего друга силы Хаоса вышли из-под контроля Моора. Они оказались свободнее, чем мы предполагали. С каждым годом их нападения становятся все ожесточеннее.

– Может, это сам Моор мудрит?

– Нет, Моор жертва своего идиотского изобретения. Хаос рвется к Белому порталу. Он хочет уничтожить нас и мир, откуда мы пришли.

– Короче говоря, вы меня вызвали, чтобы я спас мир от компьютерных паразитов?

– Да.

– Отличный план. Но вы точно уверены, что я и есть тот, кто нужен?

– Абсолютно. Мы долго следили за всеми игроками в Небытии. Нашли тебя. Сетевое имя – Магнификус, четырнадцатая игральная кость откликнулась. Сам посмотри, – Таал достал из кармана горсть разноцветных кубиков, бросил их на стол и ткнул пальцем в сверкающий алый многогранник. – По-моему, очевидно.

Второй взял указанную кость в руку и поднес к глазам. Долго любовался, как она переливается всеми оттенками красного – от блекло-молочного до темного, практически черного пурпура.

– Вы сказали, Небытия?

– Я так называю тот мир. Тридцать шесть лет в одной жизни и девять тысяч лет в другой. Что из них больше подходит под определение – Небытие?

– Логично.

– Догосу тер шуд, – неожиданно чужим голосом произнес Древнейший, при этом он добела сжал кулаки, а его карие доселе глаза сверкнули зеленым огнем.

Странный приступ длился всего несколько секунд. Вскоре Таал глубоко вздохнул, разжал пальцы и взглянул на большие настенные часы с такой же странной разметкой, что и на часах в доме Шарскуна.

– Вам плохо? – встревожился Сергей.

– У меня кончается время, – ответил собеседник и объяснил: – Древние могут возвращаться в сознание, обычное для существ Небытия, на четырнадцать часов. Каждое прожитое тысячелетие здесь – это минус час от времени Небытия. Я прожил девять тысяч лет, соответственно, тот я, что был прежде, может существовать только оставшиеся пять часов.

– Кто это придумал?

– Тот, кто придумал условия игры, – Магнификус.

– Что же случится, когда пройдут эти пять часов, или когда вы проживете назначенные четырнадцать тысяч лет?

– Останутся только Древние – Таал, Азуран и так далее. Боги.

– Азуран! – повторил вслух Сергей. – Огонь Азурана. Вспомнил, что хотел спросить. Почему король Темных эльфов не прошел ваш огонь? Я имею в виду Малекита.

– У Малекита мать – шпион Хаоса. Моор пытался меня обвести вокруг пальца во время одной из игр. Но это не важно. Важно, что вы прибыли к нам.

– Тогда конкретнее, – попросил Второй. – Что нужно сделать?

– Точно не знаю. Прежде всего, необходимо собрать все четырнадцать принципов. У нас их десять. Потом уничтожить Черный Портал, чтобы ослабить силы Хаоса.

– Где остальные кубики? То есть, я имел в виду – принципы.

– У Моора, – сообщил Древний.

– А вдруг он не захочет с ними расставаться? – засомневался Магнификус.

– Куда он денется?! – спокойно уверил его Таал и встал. – Свою часть я рассказал, остальное расскажет Иши. Она здесь будет с минуты на минуту. А мне пора, – он взмахнул рукой и перед ним возник пульсирующий огнем круг высотой с человеческий рост. Древний поднялся с кресла и шагнул прямо в огонь. Перед тем как окончательно исчезнуть, он попросил:

– Брось свой посох в лесу рядом с Башней. Посох опять станет деревом.

Круг сжался до размеров футбольного мяча и с характерным треском вылетел в окно.

*  *  *

Иши действительно появилась быстро. Сойкой она впорхнула в то же самое приоткрытое окно, обернулась женщиной и подошла к столу.

– Как там гномы? – участливо поинтересовался Второй.

– Все отлично, – деловито оправляя одежду, ответила она. – Я натравила на их семьи банду орков, без дела слонявшихся неподалеку. Теперь на ссоры у них не останется времени.

– Конструктивно, – оценил стратегическое решение женщины Сергей.

– Мой друг тебе много поведал? – в свою очередь осведомилась она.

– Не так чтобы, – сообщил Второй. – Рассказал, как вы с ним капитал во сне сколотили, как добились временного бессмертия, как демоны убили моего гениального тезку, про отличные правила игры и про то, что я должен мир спасать. Короче говоря, плевое дело.

– Ты очень сообразительный! – хмыкнула Древнейшая. – И морально устойчивый. Значит, у нас есть надежда.

– Морально устойчивый?! – Сергей не сразу понял, о чем говорит богиня-охотница.

– Алариэль, – подсказала она.

– А! – смутился Сергей. – Бабочка. Я сердцем чувствовал, что с ней что-то не так.

– Извини, – улыбнулась Иши. – Мы, женщины, такие любопытные существа.

– Очень любопытные.

– Иногда безнравственные.

– Очень безнравственные.

– Это я об Алариэль.

– Я тоже.

Охотница нарочито укоризненно покачала головой и предложила: – Глазастый, а полетели в Лорейн? Я тебе покажу, как азуры живут, в кабачке посидим, попробуем нормальной кухни? Здесь волшебно готовят. У меня еще три часа есть. Заодно и поговорим.

– Полетим? – озадачился Второй. – Я не знал, что летаю.

– Летаешь, летаешь, – поторопила его женщина. – Знаешь, как «сферу Сафери» вызывать?

– Имя надо пальцем в воздухе писать, – вспомнил уроки скейвена Сергей.

– Точно! – подтвердила Иши. – Вызовешь сферу, ищи на ней символ сокола. Ласточку не выбирай, они здесь не водятся. Полетишь за мной, сядем на окраине, обернемся пожилой эльфийской четой с юга. Будем туристами. Вызывай сферу. Чтобы вернуть свой обычный облик, мысленно произнеси свое имя наоборот. Знаешь, наверно.

Второй в точности выполнил предписания женщины и вправду тут же обернулся соколом. Сойка на окне хитро подмигнула ему и выпорхнула наружу. Сергей последовал за ней.

*  *  *

Такого города он действительно еще не видел. Если Эшинблант и Наггарот можно было сравнить с какими-то земными городами, то у Лорейна точно аналогов не было. Они с Иши спустились на открытую веранду дома рядом с каналом, обернулись пожилой парой эльфов и, не торопясь, по узенькой каменной лестнице вышли на улицу. Собственно говоря, Лорейн и не был городом в привычном понимании этого слова. За чередой внушительных оборонительных строений находился бесконечный многоуровневый лабиринт узеньких улиц, пересекающихся друг с другом, украшенный тысячами искусно вырезанными из белого камня барельефами. Точнее, даже так: в Лорейне не было ни одной стены без какого-либо узора. Сквозь распахнутые двери домов шагающий мимо Сергей видел, как эльфийские мамы рассказывают детям перед сном сказки, а строгие отцы семейств играют на верандах в какую-то карточную игру, со стороны очень напоминающую юкер, или, тихо переговариваясь друг с другом, потягивают из высоких узких чашек ароматный горячий напиток. Освещался город гирляндами разноцветных фонарей, натянутыми прямо над тротуарами. И повсюду журчали оплетенные плющом чаши миниатюрных фонтанчиков.

Женщина провела своего восхищенного красотой вечернего Лорейна спутника по спиралевидной лестнице на уровень ниже. Улочки здесь были просторнее и прохожих немного больше, в основном молодые пары, гуляющие по тротуарам рядом с каналом.

– Интересующий нас кабачок там, – показала Иши на раскрытые двери впереди.

Они вошли внутрь. Помещение походило больше на выставочный зал, нежели на ресторан. Вдоль выложенных разноцветной плиткой стен на значительном удалении друг от друга стояли деревянные столики, над ними висели картины, убранные в тонкие рамки. С потолка свисали каплевидные белые лампы.

– Торион, – показала на одну из картин, изображавших рыбу с тремя глазами, женщина, и пояснила: – Художник Торион Огненное сердце, жил в эпоху короля Аэтиса. Может, здесь сядем?

Столик под картиной действительно пустовал, и Второй кивком согласился.

– У рыбы три глаза? – устраиваясь удобнее, удивился он. – Художественный вымысел?

– Почти, – ответила Иши, жестом подзывая официантку, и когда та подошла к их столику, попросила по-эльфийски: – Лавено гос ауми чаэль. Колионули ви ту моли.

Миловидная девушка понятливо склонила головку и с достоинством удалилась.

– Что ты заказала? – спросил Сергей.

– Художественный вымысел, – сообщила женщина. – Блюдо из трехглазой рыбы гос и местный вариант кофе. Отлично утоляет жажду, бодрит, но не содержит кофеина.

– Обнадеживает, – поблагодарил за полезную информацию Второй и попросил: – Нельзя ли вернуться к нашей беседе? Я так долго добирался к вам.

– Почему нельзя? Можно, – согласилась Иши.

– Тогда вопрос: ваш Теклис не догадался сразу меня обучить азам сафери? Он, как я понял, большой мастер в этих вопросах. Я бы обернулся быстрокрылой пичугой, и мы с тобой пили бы местные напитки без кофеина на несколько дней раньше.

– Обернуться можно было только за пределами Северных Пустошей, быстроглазая пичуга скоро потратила бы необходимую для поддержания формы энергию и рухнула в своем естественном от рождения теле с высоты соколиного полета на землю.

– Пресловутый ворпстоун?

– Именно.

– Хорошо, а на драконе нельзя было встретить нужного человека?

– Тоже нельзя. На одном драконе – глупо, а высылать целую эскадрилью – значит, объявить начало военных действий. Хотелось тихо. И чем тише, тем лучше. Сейчас смутные времена.

– А если бы меня убили?

– Именно на это мы больше всего и рассчитывали.

– Не понял?!

– Если бы тебя убили, то через несколько минут ты бы и пил тот самый напиток без кофеина. Алтарь возрождения. Понимаешь? Один из них в Башне Хоэта.

– Понимаю.

– Но ты оказался на редкость шустрым парнем, и мы потеряли из-за тебя уйму времени.

– Надо было послать убийцу.

– Мы и послали.

– Не может быть?! Скейвена?

– Его.

– Тогда почему он меня не того..?

– Не знаю. Может быть, где-то рядом был Тзинч, и тот попал под его влияние.

– Тзинч.

– Да – демон Изменения. Он постоянно все путает. А в последнее время с ним происходит что-то совсем странное.

– Теперь я понял, что имел в виду Ракартх в доме Наолы, когда спрашивал Шарскуна – исполнит ли тот свои обязанности? Убьет или нет?

– Ракартх наш давний компаньон. Он тогда заверил нас, что все идет по плану. Наола – миленькая, но немного сумасшедшая. Носится с безумной идеей переустройства мира. Обычная болезнь молодости.

– А Шарскун – герой?

– В каком смысле?

– В смысле перерождения.

– Этого никто не может знать, пока он не умрет.

– Он умер.

– Вот и хорошо, скоро все само собой выяснится.

– Суровая у тебя логика.

– Здесь суровый мир.

– Скажите спасибо вашему шизоидному, Царство ему Небесное, Магнификусу.

– Магнификус Первый был моим мужем.

– Извини, – смутился Сергей, но, на его счастье, вернулась официантка с двумя большими блюдами, на которых еще дымились куски жареной рыбы. Следом за блюдами она выставила перед посетителями две чашки с горячим напитком.

Второй сделал маленький глоток и похвалил:

– Действительно, есть что-то от кофе!

– Я же говорила! – тоже пригубив напиток, поддержала Иши.

Сергей понял, что воспоминание о погибшем супруге опечалило ее, но он не сдержался и сказал: – Таал не сказал, что ты была замужем за Первым.

– Мы поженились здесь, когда я забеременела.

– Забеременела?!

– Что, Таал и о моем бесплодии проболтался?

– Проболтался.

– Трепач. Это было необязательно рассказывать. Хотя... Чего уже терять, – женщина откинулась на стуле и продолжила: – Когда мы оказались здесь, я полюбила Первого. В нем было что-то необыкновенное. Его не интересовали ни деньги, ни власть, ни особые развлечения. Он был настоящий творец. Он любил Нибиру. Он умел любить. Неистово любить. Помнишь часовню на острове, где Цитадель?

– Помню.

– Ирония судьбы – отпевание человека, погибшего в компьютерной игрушке, им же созданной, заказывал эльф. А я ничего не знала. Таал признался мне, что Первый погиб, только через год после того, как я родила Тордиона. Говорил, что Первый что-то там переделывает в системе.

– Того самого Тордиона?

– Того самого.

– Что потом?

– Потом тысячелетия. Тордион вырос. Чтобы ему не было одиноко, я создала людей и поручила своим помощникам помочь им создать пригодную для игры расу.

– Для игры?

– А для чего еще? Не забывай – ты в компьютерной игре, хотя я давно уже ни во что не играю.

– Это я помню, но больно странная эта игра – персонажи выходят в реальный мир, сами собой появляются новые расы.

– Мой муж был гений, он создал игру, которая сама себя совершенствует. Мировой искусственный интеллект, разбитый на сегменты расовых колоний. Еще немного, и он нас проглотит, как мы сейчас эту рыбу. Ешь, пока не остыло, – Иши придвинула к Сергею блюдо с рыбой.

Второй покорно принялся за еду. Женщина тоже съела несколько кусочков, но потом отложила в сторону приборы и задумчиво уставилась на картину.

– Что-то не так? – как можно деликатней отвлек ее от размышлений Сергей, здраво полагая, что плохие воспоминания не всегда полезны.

– Напрасно мы тебя втащили в эту авантюру, – не отводя глаз от картины, сказала она. – Я не верю в эту затею. Но теперь уже поздно. Единственное, чем я могу тебе помочь, так это подготовить тебя к назначенной роли электронного божка героя на несколько следующих тысячелетий.

– Каким образом? – уточнил Второй.

– Тебя нужно научить выживать, побеждать и создавать, – ответила она и хлопнула в ладоши.

В помещение с улицы тут же вошел могучий блондин с наброшенной на плечи шкурой белого волка и подошел к их столу.

– Ульрик, раздели трапезу с Древнейшим, расплатись да и расскажи ему все, что он захочет, – приказала она блондину, а Сергею добавила: – Мне нужно побыть одной. Прости.

– Я понимаю, – кивнул ей тот и тут вспомнил о подарке Фунибара: – Иши, подожди! – окликнул он уходящую спутницу.

Та остановилась и молча вопросительно взглянула на него.

Сергей достал кольцо и протянул его женщине. Она взяла кольцо и спросила:

– Где ты его взял?

– Фунибар подарил, а ему какой-то эльф. Возьми. Я так понимаю, что оно принадлежало твоему мужу, – сказал Второй.

– Да, это перстень Корина, – Иши вернула кольцо Сергею. – Оставь его себе. В мире, который создал мой муж, ничего не бывает случайно, если ты получил это кольцо, значит, Корин этого хотел. Пригодится. И еще – зови меня Валайа, мне так больше нравится.

Женщина повернулась и вышла.

– Мы с ней еще увидимся? – спросил у блондина Второй.

– Завтра у тебя, Древнейший, аудиенция в Башне Хоэта, – ответил тот.

– Действительно – чего тянуть? – вздохнул Древнейший и предложил: – Может, выпьем?

– Я закажу, – сказал блондин, сам подошел к стоящей в глубине зала официантке, что-то вложил ей в руку и перекинулся с девушкой несколькими фразами.

– Сейчас они принесут тебе бокал лучшего вина, – сообщил он, присаживаясь.

– Ты что, не пьешь? – поинтересовался Сергей.

– Почему не пью?! Пью, – замялся Ульрик.– Только я пью свои настойки, они крепче. И обычно у себя дома пью. Не хочется потом ходить.

– А где твой дом, если не секрет?

– Ну, это не совсем дом, скорее, это такое уютное и безопасное место.

– Где?

– В лесу.

– В лесу?

– В лесу.

– Как любопытно! – заинтересовался Второй, принимая из рук подошедшей к столу официантки стеклянный конус, наполненный оранжевым напитком.

Он сделал глоток и поморщился:

– Фу! Приторное. На сливовое похоже.

– Да, сливовое, – подтвердил помощник Валайи. – На Ультуане мало виноградников.

– Слушай, – нахально предложил Сергей. – Может, мы твоей настойки попьем? В лесу?! Я, признаться, не люблю десертные вина.

– Твоя воля, Древнейший, – согласно кивнул Ульрик, но предупредил: – Только мой дом в получасе бега.

– Что значит – бега?

– Бега волком. Я для удобства оборачиваюсь волком. Потом, так гораздо безопаснее. В местном лесу водятся свои звери.

– Ты не против, если я напрошусь к тебе в гости? Готов тоже обернуться волком, – спросил Второй.

– Наоборот, это высокая честь для меня, – признался блондин. – Я всегда считал, что Древнейшие предпочитают дворцы.

– Я начинающий Древнейший, – объяснил ему Сергей. – И потом, вечерняя пробежка волком поможет прочистить мне мозги. Я слишком уж много узнал за сегодняшний день. К слову, – он ткнул пальцем в картину над столом, – очень похоже на технику Джованни Бацци. Фантастический шалун был, сожительствовал с муравьедом.

– Наш Торион тоже ого-го, с кем только не сожительствовал, помилуй его Азуран, – заверил его Ульрик.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Помощник Валайи вывел молодого человека самой короткой дорогой из города на широкий тракт, ведущий в сторону леса, темной стеной виднеющегося впереди.

– Перед трансформацией хорошо бы сложить голоса, – предложил он, останавливаясь у двух больших придорожных валунов, исчерченных указательными стрелками.

– То есть как – сложить голоса? – не понял Сергей.

– В сфере Сафери есть такой знак – две волнистые полоски. Если мы выберем их и потом коснемся друг друга ладонями левых рук, то сможем обмениваться мыслями. Это удобно, когда обернешься в животное. Животные не умеют говорить, – объяснил Ульрик.

– Поехали, – согласился начинающий Древнейший.

Они одновременно начертали пальцами в воздухе свои имена, вызвали сложение голосов и соприкоснулись ладонями.

– Кажется, получилось, – услышал в своей голове голос Сергей.

– Получилось, – мысленно отозвался Второй и спросил: – Мы так все мысли друг друга слышать будем?

– Нет, только те, которые хотим, чтобы услышали, – успокоил его спутник и добавил: – Теперь можно трансформироваться.

Сергей вызвал сферу и начал отыскивать на ней значок с изображением волка. К его удивлению, значков оказалось несколько. Не решившись выглядеть в глазах блондина полным профаном, он ткнул в первый попавшийся. Его бросило в дрожь, голова закружилась, да так сильно, что он был вынужден опуститься на четвереньки. Когда через секунду он взглянул на свои руки, то вместо них обнаружил перед глазами мощные лапы с длинными острыми когтями.

– Зачем ты обернулся псом-волкодавом? – услышал он голос Ульрика.

Второй повернул голову и увидел стоящего рядом крупного белого волка.

– Еще не освоил искусство ликантропии, – покаялся он.

– Северные волки выносливей, – подумал белый волк. – Хотя волкодавы, пожалуй, посильней. Но у них плохая репутация в лесу. Ладно, если мы встретим какого-нибудь серьезного зверя, я ему сам все объясню. Побежали.

Сергей послушался и двинулся вслед спутнику по залитой бледным светом молодого месяца дороге. Ульрик скоро соскочил с тракта и помчался прямо сквозь заросли в лес. Второй подивился физическим возможностям своего нового тела – его мощные лапы ритмично молотили землю, увлекая поджарое мускулистое туловище вперед со скоростью рейсового автобуса, его глаза ясно различали в полумраке каждую кочку впереди, а слышал он все звуки леса на несколько километров вокруг. Где-то слева хрустнула ветка под чьей-то маленькой лапой, где-то в километре справа по тракту, переговариваясь друг с другом, шли двое мужчин, кто-то крупный далеко позади шагал по насту из прошлогодних опавших листьев. И запахи! Какими только запахами не был наполнен лес! Запахи вились вокруг, выдавая каждого своего обладателя, даже если он притаился на ветке в кроне самого высокого дерева. Кстати, запахи растительного происхождения и запахи животных значительно отличались друг от друга. Было совершенно невозможно спутать запах молодого ельника с запахом спящего в нем раненого оленя. Раненого! Почему раненого? Потому что пахло кровью.

– Ты чувствуешь? – услышал он мысль бегущего впереди Ульрика.

– Я чувствую кровь раненого оленя, он спит в ельнике, – ответил ему Второй.

– Да, ты напрасно выбрал волкодава, – посетовал белый волк. – Волкодавы всегда на первое место ставят охоту. Это отвлекает от всего остального.

– Я постараюсь это контролировать, – обещал ему Сергей.

– Да уж постарайся, – посоветовал Ульрик. – Если ты трижды в образе попробуешь чью-нибудь кровь, то навсегда останешься волкодавом.

– Приложу все усилия, чтобы не остаться, – заверил Второй, к своему ужасу понимая, что воспоминание о раненом олене не оставляет его.

– Мы скоро будем на месте. Я специально сократил путь, обычно я обхожу эти места. Старайся двигаться тише, рядом Склеп Казириона Безумного, – проинформировал его спутник.

– Кто такой Казирион? – спросил Сергей.

– Казирион – это я, детки, – послышался в его голове вкрадчивый ехидный голос.

– В сторону! – крикнул Ульрик и ломанулся направо.

Ничего не успевший сообразить Второй повторил его маневр, и они выскочили сквозь заросли багульника на освещенную луной поляну. В центре поляны стоял единорог и смотрел на них.

*  *  *

– Детки, – опять послышался тот же голос. – Вы правильно свернули. Мой склеп в другой стороне, но я не в склепе. Я гуляю.

– Мастер Казирион, мы просто шли домой, – сказал Ульрик. – Я решил сократить путь, потому что со мной совсем неопытный спутник.

– Что ж, идите, детки, домой, – мотнул головой единорог. – Я сейчас сочиняю стихи и не буду вас наказывать, иначе меня покинет вдохновение. Только больше не шатайтесь по чужим территориям. А ты, неопытный, – и единорог явственно взглянул на Сергея, – ты не увлекайся случайными певичками. Тебя любит такая хорошая девушка. А тебя пока любить не за что. Идите.

– Благодарим вас, мастер Казирион! – сказал Ульрик и побежал обратно в чащу.

Когда они отбежали от места встречи с единорогом на порядочное расстояние, Ульрик спросил:

– О какой певичке он говорил?

– Меня чуть не совратила одна в Наггароте, – честно ответил молодой человек и полюбопытствовал сам: – Кто такой этот Казирион?

– Один из лучших мастеров Сафери.

– Почему – Безумный?

– Потому что его никто толком понять не может. Говорят, что он когда-то предложил свою любовь одной из Вечных Королев, она родила ему сына, а потом изгнала из дворца и стала жить со своим конюхом. Сын Вечной Королевы и Казириона во время Великого Раскола эльфов ушел с Малекитом. А сам Казирион навсегда скрылся в лесу.

– Вечная Королева – конюха?!

– Чему ты удивляешься? Да. Вечная Королева – конюха. Что, разве королева не может полюбить простого конюха?

– Нет, я как раз удивляюсь закономерности выбора королев. Они почему-то всегда поэту предпочитают конюха.

– Ты не догадываешься, почему?

– Я не хочу даже думать об этом.

– Вот и Казирион, видно, не хотел, но каждая мысль приводила к этой, тогда он перестал думать вообще и стал Безумным. Кстати, мы на месте.

*  *  *

Сергей замедлил бег и огляделся. Впереди стоял огромный дуб, верхушки его корней, словно паучьи лапы, расползлись во все стороны, кое-где переплетясь друг с другом. Белый волк привычно перепрыгнул через один из этих корневых узлов и скрылся под деревом.

– Заходи, мое логово здесь, – услышал Второй.

Перепрыгнув через корни, он обнаружил неприметный со стороны узкий лаз и пополз внутрь.

Лаз привел его в просторную пещеру, устеленную шкурами. Пещеру заливал уютный желтоватый свет, исходящий от шара под потолком.

– Такие же шары я уже видел в Башне Хоэта, – подумал Сергей.

– Именно оттуда я его и принес, мне Валайа разрешила, – поведал ему Ульрик, успевший стать человеком.

– Сукифингам, – с трудом перекрутил свое имя Второй и вернул себе привычный облик.

– Теперь вернем голоса, долго пользоваться возможностью перевоплощения опасно, отвыкаешь от нормальной речи, – предложил ему хозяин логова. – Техника возвращения такая же – значок с линиями, потом хлопаем в ладоши, только уже правыми.

Сказано – сделано. Скоро новые знакомые уже лежали на шкурах, а Ульрик разливал по двум медным стопкам из большой берестяной фляги обещанную им настойку.

– Как тебе, Древнейший, мое самодельное питье? – спросил он, когда Сергей опорожнил стопку.

– На кедровых орешках настаивал, – уверенно констатировал гость.

– На них, на скорлупках от орехов, – подтвердил блондин. – Такого здесь не сыщешь! Еще?

– Онегаишимас! – протянул стопку Второй и тут же перевел: – Это значит – с большим удовольствием. По-японски. Сосед-айкидока научил.

– Хай! – хитро сощурившись, чокнулся с ним Ульрик.

*  *  *

После четвертой стопки захотелось и побеседовать, тем более что это и являлось основной целью их знакомства.

– Что же, Древнейший, ты хочешь знать? – подперев голову рукой, спросил Ульрик, сидящий на оскаленной медвежьей морде, венчающей огромную бурую шкуру.

– А что ты знаешь? – вопросом на вопрос ответил Сергей.

– Почти все, что знает Валайа.

– Ладно. Перейдем к истории. Как все началось, и что происходит сейчас?

– Началось просто – сначала Древнейшие создали идеальный мир для отдыха и познания, который под руководством Магнификуса Первого обслуживали Лизарды. Большие, неповоротливые, но очень хозяйственные создания. Похожи были на лягушек.

– Тьфу ты! – брезгливо поморщился Второй.

– Но зато очень хозяйственные, – повторил хозяин логова. – Лизардам прислуживали Сланны. Тоже очень умные. Все звезды пересчитали, все горы обмерили. Все записали в книги. Сланнам прислуживали Скинки. Эти только охраняли территории Древнейших. После ухода Магнификуса Первого Лизарды со Сланнами исчезли, а Скинки одичали. Ужасные чудовища! Я однажды пытался изучить район на Юге, где они обитают, так еле лапы, то есть ноги, унес. За мной полдня гнался ящер с пастью размером с эту пещеру. Есть версия, что драконы как вид ведут происхождение от одной летающей разновидности Скинков.

Ну, пойдем дальше: потом Древнейшие устали отдыхать в своих волшебных дворцах на юге и решили поиграть. Они создали эльфов и гномов. Поиграли с ними. То эльфы побеждали, то гномы. Через пятьсот-шестьсот лет Древнейшие привыкли и к тем, и к другим. Древнейшие начали скучать. Решили создать что-то неприятное, к чему нельзя привыкнуть. Создали орков и гоблинов. Но эльфы и гномы сами легко справлялись с ними. Само собой, были грандиозные сражения, и в них иногда побеждали орки или гоблины, но эльфы с гномами быстро отыгрывались.

И тогда Моор придумал Хаос. По его просьбе Первый создал четыре существа, направляющие силы Хаоса: существо изменения – Тзинч, существо насилия – Кхорн, существ разложения – Нургл и существо порока – Слаанеш. Все они составляли единое понятие – Хаос Неделимый – и все они частично обладали способностями друг друга. Тзинч изменял сознание людей, и они превращались в сумасшедших живодеров, Слаанеш развращал невинные души.

В определенное время, чаще весной, через Черный Портал на Севере в мир поступает поток энергии, который питает искусство сафери и заодно наделяет силами Хаос. Напоенные силой демоны Хаоса выходят из своих укрытий и отправляются на охоту. Они набирают себе огромные армии из попавших под их влияние существ, раса не имеет значения. Набрав армию, Хаос начинает поход против всех сразу. На момент поступления потока энергии у Хаоса ее всегда больше, потому что Хаос ближе к источнику.

Со временем выяснилось, что существ, не способных противостоять темной стороне своей души, очень много, больше, чем предполагалось в начале. И на данный момент Хаос – самая перспективная боевая единица. Оно и понятно: что может быть лучше безумия, тщеславия, саморазрушения и порока для войны?! Плюс, конечно, – энергия!

Однажды Хаос чуть не уничтожил всех. Это было бы неинтересно, и Древние дали задание Лизардам создать воронку, которая забирала бы лишнюю энергию и держала относительное равновесие. Воронка находится здесь – в центре Ультуана. Потом родился Тордион, и Древние взялись за образование империи людей, чтобы Тордион не оказался в обществе дикарей. Раньше людьми никто не занимался. Эльфы и гномы куда интереснее. За короткий срок люди построили себе города, овладели ремеслами, развили науку.

Но дальше все пошло наперекосяк: Первый исчез, Лизарды исчезли вместе с ним, воронка разрушилась, и Хаос начал наступление. Люди создали свои империи, эльфы раскололись, гномы тоже. Древние встревожились и приказали эльфам восстановить воронку. Эльфы ее восстановили. Все пошло по-старому. Вот и вся история. Я понятно рассказал?

– В общих чертах, – откинулся на шкуры Второй и спросил: – Твоя роль в этой истории какая?

– Я был первым, с кого Древние начали образование полноценной расы людей. Я – Верховный бог этой игровой единицы, – не без гордости сообщил Ульрик.

– Ты знаешь об «Игре»? – удивился Сергей.

– Конечно! – ответил «верховный». – Древние прилетели с далеких звезд на серебряных кораблях, чтобы поиграть для своего удовольствия.

– Да ты все знаешь, – разочарованно вздохнул гость, привыкший за это время к общей осведомленности в происходящем. – Но как же тебя угораздило попасть на такую высокую должность?

– Чистая случайность. Когда-то люди моего племени на Севере чуть не убили меня, Хаос зачем-то превратил в белого волка, а Валайа вернула мне человеческий облик и поручила руководить людьми.