Текст книги "Тёмная судьба (ЛП)"

Автор книги: Ив Ньютон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 13

СИ-ДЖЕЙ

Южная граница Академии Серебряных Врат по мере нашего приближения окутывается туманом. Изольда идёт между мной и Кассиэлем, как королева в окружении своих стражей. Уильям молча, с прямой спиной, скользит впереди.

Я сжимаю шип в кармане. Штуковина кажется живым, голодным, паразитом, ищущим нового хозяина. Магия Блэкриджа темна и коварна, и я ненавижу, что она когда-либо была в ней.

– Сюда, – говорит Уильям, уводя нас глубже в лес. Деревья по мере нашего продвижения становятся всё гуще, их ветви переплетаются над головой, образуя навес, который закрывает лунный свет. Воздух становится холоднее, насыщенный древней магией.

– Мы выходим за пределы основных границ академии, – предупреждаю я, чувствуя, как меняется магическая атмосфера. – Ты уверен, что это разумно?

– Коллекционеры не смогут найти нас здесь, – говорит Уильям. – Это место скрыто более древней магией, чем их собственная.

– Твоей?

– Возможно.

Я сопротивляюсь желанию закатить глаза, глядя ему в спину.

Изольда идёт твёрдой походкой, на её лице застыла мрачная решимость. Кровь от её предыдущего убийства всё ещё остаётся в её организме; я чувствую исходящий от неё запах, дикий и необузданный, смешивающийся с её уникальным ароматом. Она такая красивая, опасная и неукротимая.

– Сколько ещё? – спрашивает она, отодвигая низко нависшую ветку.

– Прямо впереди, – отвечает Уильям, указывая на поляну, которая начинает вырисовываться среди деревьев. – Святилище.

Земля окрашена в стойкий ржаво-красный цвет, столетия ритуалов оставили свой след на самой земле. Семь древних камней образуют идеальный круг, на каждом из которых вырезаны символы, которые, по-видимому, появились задолго до появления письменности. Воздух здесь отдаёт медью и магией.

– Что это за место? – спрашивает Кассиэль, и его крылья непроизвольно раскрываются, когда он чувствует силу, сконцентрированную на поляне.

– Кровавый алтарь, – говорит Уильям, и его фигура становится немного более осязаемой, когда он входит в круг. – Я обнаружил его во время учёбы в Серебряных Вратах. Именно тут я провёл свои самые важные эксперименты.

Я внимательно изучаю камни, отмечая знакомые символы, вырезанные на их поверхности.

– Ты хочешь сказать, что убивал здесь?

Это не вопрос, но Уильям всё равно кивает.

– Я здесь учился. Я развился здесь, – его взгляд останавливается на Изольде. – И сегодня ночью я собираюсь переродиться здесь.

Жажда, звучащая в его голосе, встревожила бы меня, если бы я не понимал её до конца. Столетие полужизни, наблюдая, как жизнь продолжается без него, я бы тоже был в отчаянии.

– Как мы это сделаем? – спрашивает Изольда. Голос у неё сильный, но руки дрожат. Она сжимает их вместе, но я это заметил.

Уильям указывает на центральный камень, который больше остальных и на котором вырезан спиральный узор, который, кажется, движется, если смотреть на него слишком долго.

– Тебе нужно лечь здесь лицом вниз. Руны следует удалять в том же порядке, в каком они были нанесены.

Крылья Кассиэля беспокойно шелестят.

– И ты уверен, что это сработает?

– Насколько можно быть уверенным в том, что Магия крови никогда раньше не применялась, – отвечает Уильям, и его форма слегка мерцает. – Но я потратил всю свою жизнь на изучение теоретических программ, и в четыре раза дольше, когда мне не о чем было думать, кроме как обо всём, что я узнал и чего не сделал. Если что-то и сработает, то только это.

Я придвигаюсь ближе к Изольде и обхватываю её за шею. Это собственнический жест, но она, кажется, не возражает.

– Ты не обязана этого делать. Мы можем найти другой способ.

Её серебристо-голубые глаза встречаются с моими, и в её взгляде появляется решимость.

– Это правильный путь. Я хочу сделать это для него и для себя. Для всех нас.

Я киваю, понимая, но не обязательно соглашаясь. Шип в моём кармане ощущается тяжелее, настойчивее, как будто он знает, что сейчас произойдёт.

– Мне нужно, чтобы ты сняла рубашку, – говорит Уильям Изольде спокойным голосом, несмотря на голод в его глазах. – Руны должны быть полностью видны.

Она без колебаний подчиняется, расстёгивая рубашку и стягивая её с плеч. Её грудь обнажена, розовые соски торчат в холодке поздней осени. Я облизываю губы, мои клыки слегка выдвигаются вперёд. Я хочу укусить одну из них, пустить кровь, питаться от неё, пока она кончит на мой член. Загипнотизированный этой мыслью, я отвлекаюсь, когда она откашливается и оборачивается. Серебристый свет под её кожей пробегает по позвоночнику, высвечивая шесть точек, подсвечивая места рун Блэкриджа, внедрённых в её плоть. Но именно та, что у неё на макушке, заставляет меня содрогнуться. В ней запечатлён чёрный свет. В лучшем случае, он злой.

– Ложись, – приказывает Уильям, указывая на центральный камень.

Камень холодит её кожу, когда она принимает позу, поворачивая голову набок, чтобы наблюдать за нами. Я поднимаю её рубашку и, сложив её, прикладываю к её щеке.

Она улыбается мне, скорее бравадно, чем естественно.

– Спасибо.

– Кто из вас будет извлекать и вставлять? – спрашивает Уильям.

– Я, – тут же отвечаю я. Я не собираюсь оставлять это в руках падшего или кого-то ещё, кроме себя. Я свирепо смотрю на Уильяма. – Тебе нужно привести себя в телесную форму, и побыстрее. Я хочу делать это систематически. Из неё в тебя, и повторять.

Уильям кивает и придвигается ближе к Иззи. Она поворачивается, и он ложится рядом с ней. Она кладёт руку на середину камня. Он кладет свой поверх её, и слабое мерцание на мгновение освещает поляну.

– Тебе придётся постараться, – бормочу я, опускаясь на Иззи верхом, вставая на колени по обе стороны от неё, вытаскивая шип и с отвращением глядя на него.

– Пытаюсь, – рычит Уильям, его фигура колеблется, как тепло на асфальте. – Это не так просто, как щёлкнуть выключателем.

– Пытайся усерднее, – огрызаюсь я, помещая острие над самой нижней руной у основания позвоночника Изольды. Серебряный шип сверкает в лунном свете, жаждущий соединения.

Иззи отводит руку назад и вонзает в ладонь клыки, а затем проводит рукой по телу Уильяма. Он шипит и мгновенно становится сильнее. Он срывает с себя одежду, обнажая спину, когда я прижимаю кончик шипа к нижней части позвоночника Иззи.

– Будет больно.

– Чёрт подери. Просто сделай это, – говорит она сквозь стиснутые зубы, её пальцы сжимаются вокруг полутелесной руки Уильяма.

Я делаю глубокий вдох и совмещаю острие с первой руной. Нетрудно увидеть, где они расположены. Они светятся, как маяки. В тот момент, когда металл касается кожи, спина Изольды выгибается дугой, и она кричит – грубый, первобытный звук эхом разносится по поляне. Я колеблюсь долю секунды, но стискиваю зубы и продолжаю. Острие вонзается в её плоть, как будто возвращается домой, с тошнотворным щелчком зацепляясь за встроенную руну.

– Держи её, – приказываю я Кассиэлю.

Он кивает и опускается перед ней на колени, чтобы положить руки ей на плечи.

Из раны от прокола вырывается серебристый свет, когда я поворачиваю шип против часовой стрелки. Изольда бьётся подо мной, её крики оглашают ночной воздух. Из-под шипа сочится кровь, но она не красная. Это жидкое серебро, светящееся силой.

– Почти получилось, – бормочу я, обращаясь скорее к себе, чем к кому-либо ещё. С последним поворотом руна отделяется от её позвоночника с влажным чавкающим звуком. Я медленно вытаскиваю наконечник, и крошечный рунический имплантат прикрепляется.

– Моя очередь, – говорит Уильям.

Его фигура теперь более плотная, он дрожит от ожидания, его взгляд прикован к светящемуся шипу в моей руке. Руна пульсирует украденной силой, силой Изольды, как живое существо.

Полностью развернувшись, я прижимаю кончик шипа к пояснице Уильяма, направляя его точно в то место, где он был у Изольды. Его призрачная плоть поддаётся с неожиданным сопротивлением, более ощутимым, чем я ожидал. Он шипит, но не кричит, когда шип погружается в него.

Эффект мгновенный и поразительный. Фигура Уильяма застывает вокруг точки входа, прозрачность уступает место живой плоти, которая расплывается, как чернила в воде. Я поворачиваю острие по часовой стрелке, в направлении, противоположном направлению извлечения, и руна с тихим щелчком отделяется от иглы.

– Работает, – бормочет Кассиэль, его серебристые глаза расширяются от удивления.

Уильям выгибает спину, когда руна проникает в его организм. Его кожа заливается румянцем, вены вздуваются под бледной кожей. Он издаёт гортанный стон, в котором в равной степени слышны боль и экстаз.

– Ещё раз, – выдыхает он, хватая Изольду за руку. – Давай следующий.

Я провожу острием по второй руне на позвоночнике Изольды. Теперь она дрожит, на лбу у неё выступили капельки пота, несмотря на холодный ночной воздух.

– Ты готова?

Она кивает, стиснув челюсти так сильно, что я слышу, как скрипят её зубы. Вторая руна нанесена глубже, ближе к позвонкам. Когда я ввожу шип, её крик становится резче, отчаяннее. Лес вокруг нас откликается, деревья скрипят и раскачиваются, словно сочувствуя её боли.

На этот раз серебряная кровь течёт свободнее, ручейками стекая по её бокам на камень под ней. Если бы я не знал её лучше, то мог бы поклясться, что слышу, как она удовлетворённо вздыхает. Руна сопротивляется мне, цепляясь за позвоночник цепкой магией, которая заставляет шип вибрировать в моей хватке.

– Блэкридж внедрил их, чтобы они оставались заблокированными, – рычу я, выкручивая сильнее. – Они не хотят отпускать.

Пальцы Изольды впиваются в камень, растрескивая древнюю поверхность, когда её сила вспыхивает в ответ на боль. Наконец, со звуком, похожим на звон бьющегося стекла, отделяется вторая руна. Я осторожно вынимаю острие, и крошечный символ начинает зловеще мерцать.

Не колеблясь, я вгоняю его в позвоночник Уильяма в соответствующей точке. Его твёрдость увеличивается, прозрачность отступает вверх по спине и вниз по ногам. Плоть, кровь и кости проявляются в реальном времени, это уже не призрачные отголоски, а осязаемая реальность.

– Ещё, – требует он, и его голос становится твёрже, в нём больше нет того пустого, призрачного звучания. – Продолжай.

Третья и четвертая руны даются легче, как будто тело Изольды теперь отторгает чужеродную магию. С каждым извлечением она дрожит всё сильнее, серебряное сияние под её кожей становится ярче по мере того, как её сила освобождается от контроля Блэкриджа.

Трансформация Уильяма продолжается с каждой внедрённой руной. Его тело становится более плотным, более реальным. Его дыхание становится прерывистым по мере того, как магия переписывает его существование, привязывая его к этому миру с помощью рун, пропитанных кровью Изольды.

К пятой руне процесс приобрёл свой собственный ритм. Извлекай, перекладывай, наблюдай, как Уильям становится более здоровым, более живым. Теперь его кожа порозовела, мышцы стали рельефными и твёрдыми под моими руками, когда я вгоняю шип в его плоть.

– Шестой находится у основания твоего черепа, – предупреждаю я, направляя острие. – Будет хуже.

Изольда издаёт звук, похожий то ли на смех, то ли на рыдание.

– Просто продолжай в том же духе, чёрт возьми.

Я вжимаю шип в нежную кожу у основания её черепа, и всё её тело содрогается. Серебристый свет вырывается наружу, ослепляя своей интенсивностью. Камни вокруг нас светятся, реагируя на её высвобожденную силу.

Кассиэль изо всех сил пытается удержать её, пока она бьётся, её крики становятся такими кошмарными, что у меня волосы на руках встают дыбом. Шестая руна глубоко внедрена в тело, обёрнута вокруг нервных окончаний, которые напрямую соединяются с её мозгом.

– Си-Джей, – предупреждает Кассиэль напряжённым голосом. – Её сила дестабилизирует.

– Я знаю, – рычу я, орудуя шипом с хирургической точностью, несмотря на хаос энергии, бушующий вокруг нас. Лес дрожит, деревья сгибаются, словно от боли Изольды. – Почти на месте.

С последним движением шестая руна ослабляет хватку. Когда она высвобождается, по поляне прокатывается ударная волна силы, отбрасывающая Кассиэля назад. Серебряная кровь после этого извлечения течёт по-другому. Он парит в воздухе, образуя замысловатые узоры, прежде чем снова опуститься на кожу Изольды.

Уильям уже почти полностью восстановился, его тело ниже пояса стало твёрдым, а торс колеблется между материальным и призрачным состояниями. Его глаза горят от голода, когда он смотрит на шестую руну, сияющую на кончике шипа.

– Отдай её мне, – требует он звучным и живым голосом.

Я приставляю шип к основанию его черепа, и он наклоняет голову вперёд в ожидании. Шип входит с удивительной лёгкостью, с готовностью принимая то, что было украдено у Изольды. Руна отделяется с тихим щелчком, и голова Уильяма откидывается назад, из его горла вырывается крик удовольствия и боли.

– Последняя, – шепчет Изольда срывающимся от крика голосом. – В макушке.

Это та, которой я боялся. Руна на её макушке, та, что пульсировала зловещим чёрным светом. Я осторожно вставляю шип, но затем делаю паузу. Пожимая плечами, я думаю: «К чёрту всё это», и использую свою вампирскую скорость, чтобы сделать это как можно быстрее. Меньше чем через секунду всё готово.

– Чёрт! – Изольда кричит, когда с её короны срывают последнюю руну, её спина выгибается дугой от камня в сильном спазме.

Чёрно-серебристая сущность седьмой руны извивается на острие, как живое существо, пульсируя тёмной энергией, от которой у меня сводит желудок. В отличие от других, эта руна кажется разумной, осознающей и разъярённой тем, что её удалили.

Уильям уже почти полностью восстановился, его тело стало твёрдым от ступней до основания черепа. Только его лицо всё ещё колеблется между материальным и призрачным, но его глаза горят от напряжения, когда он смотрит на последнюю руну.

Изольда приподнимается на дрожащих руках, серебряная кровь всё ещё стекает по её спине светящимися ручейками, когда я наклоняюсь над Уильямом и снова, используя свою вампирскую скорость, вгоняю руну ему в макушку.

Руна проникает в голову Уильяма со звуком, похожим на раскат грома. Его тело напрягается, каждый мускул напрягается, когда последняя часть системы мониторинга Блэкриджа интегрируется в его новую телесную форму. Чёрно-серебристая энергия пронизывает его насквозь, освещая вены, словно грозовой разряд, запертый под кожей.

– Уильям? – вздыхает Изольда.

Он не отвечает. Седьмая руна, соединяющая корону, завершает цикл. Остальные шесть рун вдоль его позвоночника загораются в определённой последовательности, создавая каскадную энергетическую сеть, пульсирующую в ритме сердца, которое не билось уже сто лет.

Затем, в последней сильной конвульсии, Уильям падает лицом вниз на камень.

На поляне воцаряется тишина. Воздух кажется заряженным, наэлектризованным, как будто молекулы перестроились из-за того, чему мы только что стали свидетелями. Я осторожно протягиваю руку, чтобы коснуться плеча Уильяма, почти ожидая, что моя рука пройдёт сквозь него.

Этого не происходит. У него тёплая, твёрдая кожа. Живая.

– Сработало? – спрашивает Кассиэль.

Прежде чем я успеваю ответить, Уильям протягивает руку и с сокрушительной силой сжимает моё запястье. Он переворачивается, его глаза распахиваются, и я обнаруживаю, что смотрю в радужки, переливающиеся серебристым, чёрным и изумрудно-зелёным цветом. Это настоящий шторм силы и голода.

– Я жив, – шепчет он. Он отпускает меня и садится, глядя на свои руки, переворачивая их, чтобы рассмотреть каждую линию, каждую складочку. Затем он прикасается к своему лицу, груди, рукам, удивляясь прочности своего собственного существования. – Я жив, – повторяет он, на этот раз громче, и смех вырывается из глубины его души. Это прекрасный и в то же время ужасный звук. Это ликование человека, которому столетие было отказано во всём.

Я отступаю, давая ему пространство.

Изольда смотрит на Уильяма широко раскрытыми глазами, её обнажённая кожа слабо светится в лунном свете, серебристая кровь всё ещё сочится из семи ран.

– Уильям, – шепчет она, протягивая к нему руки.

Он поворачивается на её голос, и выражение, появляющееся на его лице, поражает своей напряжённостью. Голод, собственничество, благодарность и что-то более тёмное, что-то первобытное, от чего мои метки горят у меня под кожей.

– Моя королева, – выдыхает он, а затем начинает двигаться быстрее, чем я ожидал от человека, который только что восстановил физическую форму. Он прижимает её спиной к камню, и их губы встречаются в страстном, отчаянном поцелуе. Руки Уильяма запутываются в её волосах, он прижимает её лицо к своему, словно боится, что она может исчезнуть, прежде чем они опустятся ниже, и возится с пуговицей на её джинсах.

Стоя вдвоём, они рвут друг на друге одежду.

Кассиэль со своего места с интересом наблюдает за происходящим.

– Не за что, – выдавливаю я из себя, прислоняясь спиной к дереву и наблюдая, как они пожирают друг друга.

ГЛАВА 14

ИЗОЛЬДА

Его губы обжигают мои, и это не имеет ничего общего с тем призрачным холодом, который я чувствовала раньше. Уильям теперь – огонь и ярость, его новообретённое тело восхитительной тяжестью прижимает меня к пропитанному кровью камню. Его сердце бешено колотится у меня в груди, чудо его воскрешения ощущается между нами с каждым бешеным ударом.

– Изольда, – рычит он мне в губы, и моё имя звучит как благословение. Его руки повсюду: в моих волосах, сжимают моё горло, скользят вниз, чтобы обхватить мои груди с собственническим голодом. – Моё спасение. Моя королева.

Я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, моё тело поёт от облегчения, когда боль от извлечения переходит в нечто более острое и требовательное. Руны исчезли, их тайный контроль больше не отправляет мои данные Блэкриджу. На их месте чистая, ничем не сдерживаемая потребность.

Уильям стягивает с меня джинсы. Я помогаю ему, сбрасываю их, внезапно испытывая отчаянное желание почувствовать его рядом с собой. Его одежда уже превратилась в лохмотья, костюм столетней давности разлетается на куски, обнажая бледную кожу, которая светится жизненной силой.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его лица, удивляясь теплу под своими пальцами.

– Ты действительно здесь, – шепчу я, проводя пальцем по его подбородку.

– Благодаря тебе, – говорит он хриплым от волнения голосом. Его глаза прожигают мои, переливаясь серебром, чёрным и зелёным. – Столетие небытия, а теперь всё.

Он снова целует меня, на этот раз глубже, его язык захватывает мой рот с голодом, граничащим с дикостью. Я чувствую вкус своей крови на его губах, металлический и сладкий. Его руки скользят по моему обнажённому телу.

– Ты нужна мне, – рычит он. Его твёрдый член прижимается к моей киске, толстый и настойчивый. – Мне нужно чувствовать тебя рядом со мной. Нужно заявить права на то, что принадлежит мне.

Собственнические нотки в его голосе разжигают огонь в моих венах. Я обхватываю его ногами за талию, притягивая ближе.

Мои клыки опускаются, когда мой голод становится таким же, как у него. Я так сильно хочу попробовать его на вкус, что хнычу.

– Сделай это, – практически рычит он на меня, прижимаясь шеей к моему рту.

Я сжимаюсь, когда он входит в меня одним мощным толчком. Это ошеломляющее ощущение. Не призрачный холодок, как во время нашей встречи в душе, а настоящий, живой жар, который восхитительно растягивает меня. Его стон вибрирует в наших телах, когда он погружается в меня по самое основание.

Его кровь попадает мне на язык, и я постанываю, уткнувшись в его шею, его вкус воспламеняет каждую клеточку моего тела. В его крови есть древний, сильный привкус. Это как дегустация самой истории, тёмной и насыщенной. Его член пульсирует во мне, растягивая меня, пока я пью из него, и с каждым движением моего рта всё больше его плоти проникает в меня.

Уильям крепче сжимает мои бёдра, входя в меня в отчаянном и в то же время контролируемом ритме. Каждое движение посылает волны удовольствия по моим венам, усиливая ощущение того, как его кровь вливается в меня. Связь между нами – электрическая, цепь силы и желания, которая крепнет с каждым движением.

– Изольда, – рычит он мне на ухо, его низкий рокочущий голос вибрирует во мне. – С тобой так чертовски хорошо.

Я отпускаю его шею, захватывая его губы в страстном поцелуе. Вкус его крови остаётся на моём языке. Головка его члена скользит по моему клитору, когда он полностью выходит из меня, прежде чем снова войти в мою влажную киску. Я извиваюсь под ним и издаю стон, когда он проводит когтями по моим рукам. Его клыки задевают мою шею, и я наклоняю голову, предлагая ему себя. Он не колеблется. Его челюсти сжимаются, обнажая клыки, и он жадно присасывается к моей вене.

– Чёрт, – выдыхаю я, ощущение того, как он пьёт из меня, погружаясь глубоко внутрь, просто потрясающее. Каждое движение его рта посылает по моему телу ударную волну экстаза, усиливая удовольствие от того, что его член заполняет меня, растягивает, заявляет на меня права. Я чувствую, как его сила растет с каждым глотком.

И это великолепно.

Его толчки становятся жёстче, настойчивее. Древний камень под нами дрожит от силы нашего совокупления, пропитанная кровью земля отзывается на нашу объединенную мощь. Я чувствую, как магия этого места откликается на нас, как древние ритуалы и жертвоприношения эхом отдаются во времени, усиливая нашу связь.

Уильям отпускает мою шею, его глаза становятся дикими, когда он смотрит на меня сверху вниз. Его губы перепачканы моей кровью, клыки обнажены в первобытном оскале.

– Моя, – рычит он, и это слово отдаётся во мне подобно грому. – Ты моя, Изольда. Навсегда.

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова, когда волна наслаждения захлёстывает меня. Моя спина выгибается дугой, когда мой оргазм нарастает, его интенсивность пугающая и волнующая. Член Уильяма набухает во мне, его тело изгибается от напряжения, когда он приближается к кульминации.

– Кончи на меня, моя королева, – требует он, и его гортанный голос звучит как приказ, от которого я перехожу все границы. – Пометь меня, заяви на меня права, сделай своим добровольным слугой.

Мой крик эхом разносится по поляне, грубый и первобытный, когда я разбиваюсь вдребезги вокруг него. Моё тело бьется в конвульсиях на камне, когда оргазм пронзает меня, заставляя задыхаться и дрожать. Каждое нервное окончание вспыхивает от ощущения, когда его член твердеет ещё больше, и он кончает в меня. Я так сильно сжимаю его член, что он стонет от удовольствия.

Уильям рычит надо мной, его тело напрягается, когда он кончает, наполняя меня своим горячим семенем. Земля под нами сотрясается от силы наших совместных оргазмов, древняя магия пробуждается в ответ на наше единение.

Он падает на меня сверху, его дыхание прерывается у меня на шее. Его вес ощутим и реален, это осязаемое напоминание о том, чего мы достигли сегодня вечером. Я обнимаю его, прижимаю к себе, и наши сердца бьются в унисон, ударяясь друг о друга в ритме, который кажется обещанием.

– Мы сделали это, – шепчу я, проводя пальцами по его спине.

Он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, и медленная, почти зловещая улыбка расплывается по его лицу. Он ничего не говорит. Он просто встаёт на ноги, обнажённый и великолепный. Он щёлкает пальцами и издаёт порочный восторженный звук, переодеваясь в одежду, похожую на ту, что носит Си-Джей. Он бросает взгляд на двух других мужчин, молчаливых и настороженных, пока мы трахались, как животные.

– Джентльмены, – говорит он, полностью игнорируя меня. – Если позволите, мне нужно уладить кое-какие незаконченные дела.

И с этими словами он снова щёлкает пальцами и исчезает с поляны, оставляя меня голой, истекающей семенем, замерзающей и без него.