Текст книги "Тёмная судьба (ЛП)"
Автор книги: Ив Ньютон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Я закрываю глаза, позволяя аромату окутать меня.
– Силу, – выдыхаю я. – Древнюю силу. Древнее, чем всё, что я могу себе представить. На вкус как... как начало всего сущего. Первый вздох. Первая пролитая кровь.
– Очень хорошо, – в его голосе звучит одобрение, от которого что-то тёмное внутри меня начинает прихорашиваться. – И к чему же призывает эта сила?
– Ко всему, – шепчу я. – Она взывает ко всему, что внутри меня. К голоду, голосам, серебристому огню. Она хочет слиться, стать единым целым.
– Именно так, – он снова придвигает своё запястье ближе. Из пореза сочится кровь, тёмная, как расплавленный обсидиан. – Я видел, как другие влияют на тебя. Я хочу увидеть, как я влияю на тебя.
– Фууу, – застонала я, хотя от его крови мой желудок болезненно сжимается от приступов голода.
– Не в этом смысле, – говорит он, сам слегка раздражённый, что меня успокаивает. Вроде того.
– Тогда каким образом? – спрашиваю я, хотя какая-то часть меня не хочет знать ответа. Его кровь вызывает во мне что-то пугающее.
– Я хочу посмотреть, сможешь ли ты устоять перед искушением, когда это действительно важно, – говорит он, опуская запястье так, что оно оказывается всего в нескольких дюймах от моих губ. – Здесь нет трёх твоих защитников, которые могли бы поддержать тебя. Голод непреодолим. И всё же ты не вцепилась мне в горло.
– Потому что я не животное, – выплёвываю я, хотя мои клыки ноют от желания кусать, пить, поглощать всё, что он предлагает.
– А разве нет? – его улыбка холодная, понимающая.
Я смотрю на кровь, текущую из его запястья. Оно ещё не исцелилось, но я ни на секунду не сомневаюсь, что это потому, что у него нет мгновенного исцеления. Это потому, что он хочет, чтобы рана оставалась открытой. Это сила, превосходящая моё самое смелое воображение. Я облизываю губы. Я хочу сопротивляться. Укусить его было бы своего рода предательством по отношению к моим парням, но не только. Я не хочу быть обязанной той силе, что течёт по его венам.
Но от него так вкусно пахнет, что я не уверена, что смогу устоять.
Я впиваюсь ногтями в подлокотники кресла, цепляясь за что-нибудь твёрдое, поскольку голод угрожает подавить все рациональные мысли.
– Нет, – выдавливаю я из себя, хотя мой голос дрожит от напряжения. – Я не буду пить из вас.
– Почему? – он наклоняет голову, изучая меня, как образец под стеклом. – Твоё тело жаждет этого. Голод разрывает тебя на части изнутри. Один вкус облегчил бы эти страдания.
– Нет.
Я безуспешно пытаюсь разжать клыки, но они не поддаются.
В животе у меня громко урчит, но мне всё равно. Я не прикоснусь к нему.
– Ты сойдёшь с ума, – бормочет он.
– А кто сказал, что я уже не сошла с ума?
– Я могу подождать, мисс Морворен.
– Тогда вам лучше взять стул, потому что мы пробудем здесь ещё некоторое время.
Он ухмыляется и вызывает стул, неизвестно откуда взявшийся. Он сидит и смотрит на меня таким пугающим взглядом. Его кровь шипит, когда попадает на землю у наших ног.
– У меня есть всё время мира.
– Как и у меня.
– Ты не хочешь вернуться к своим мужчинам?
– Нет, если это означает, что пить из вас – единственный выход.
Я не знаю, какой у него тест, и мне на самом деле всё равно. Я буду ждать до конца своих дней, если понадобится.
ГЛАВА 30
ИЗОЛЬДА
Голод – зверь с когтями, которые терзают мои внутренности.
В камере для исследования Блэкриджа время растягивается, как резинка, секунды превращаются в минуты, а минуты – в часы. А может, это были всего лишь мгновения. Я уже не могу сказать наверняка. Каменные стены стучали в том же ритме, что и кровь, капающая с запястья Блэкриджа, – гипнотический темп, призванный сломить меня.
Он не шевелится. Не произносит ни слова. Просто сидит напротив меня в своем волшебном кресле, наблюдая своими бездонными глазами, как его кровь растекается лужицами на полу между нами. Комнату наполняет аромат, насыщенный, древний и невероятно манящий.
Я ненавижу его за это. За то, что отделил меня от других. За то, что испытывал меня, когда я и так была так уязвима. За то, что точно знал, что мне нужно, и размахивал этим передо мной, как приманкой для голодного зверя.
Именно которым я и становлюсь.
За то время, что я здесь, мой серебристый свет стал ярче, освещая тёмную комнату, из-за которой символы на стенах навязчиво извиваются.
Мои клыки полностью выдвинулись, такие длинные, что больно впиваются в нижнюю губу. Рот наполняется слюной, металлической и горькой. Я сглатываю её снова и снова, моё горло судорожно сжимается.
Голоса в моей голове ещё никогда не звучали так громко.
Возьми её. Выпей её. Силу, которую невозможно вообразить. Знание, неподвластное времени. Выпей и стань.
Я зажмуриваю глаза, пытаясь не видеть кровоточащее запястье Блэкриджа, но это не помогает. Я всё ещё чувствую его запах, всё ещё чувствую, как его кровь зовёт меня.
– Нет, – шепчу я.
Моё тело дрожит от усилий удержаться на месте, не броситься через разделяющее нас пространство и не вонзить клыки в его плоть. Каждый мускул напряжён до боли. Мои когти вонзились в каменные подлокотники кресла, расколов древний материал.
Блэкридж остаётся невозмутимым, терпеливый, как горы. Единственными звуками в комнате являются ровные капли его крови, падающие на пол, и моё всё более затруднённое дыхание.
Голод скручивает меня изнутри, это живое существо с потребностями и желаниями, отличными от моих. Оно шепчет обещания облегчения, силы, ответов на вопросы, которые я ещё даже не думала задавать. Всё, что мне нужно сделать, это сдаться.
Просто попробуй. Всего одну маленькую капельку.
Я всё глубже вонзаю когти в камень, сосредотачиваясь на боли, которая грозит оторвать их одну за другой, терзая меня самым болезненным образом, а не на грызущей пустоте внутри. Это не работает. Ничего не помогает. Голод становится только сильнее, настойчивее, требовательнее.
Моё зрение затуманивается, пока комната не начинает казаться подводной, искажённой и колеблющейся. Фигура Блэкриджа становится тёмным силуэтом на туманном фоне, но его кровь остаётся живой, невероятно яркой на сером фоне.
По моему телу пробегает дрожь, такая сильная, что у меня стучат зубы. Чувство голода перешло за рамки простого вожделения. Оно превратилось в физическую боль, ощущение раздирания, которое начинается в желудке и распространяется наружу. В горле горит, как будто я проглотила кислоту. Мне кажется, что в венах вместо крови осколки стекла.
Но я не сдамся. Ни единого грёбаного шанса.
Я не дам ему того, чего он хочет. Я не стану его марионеткой, его экспериментом, его инструментом. Что бы ни было у него в крови, какая бы сила, знания или яд ни были, я не хочу этого.
Но, боги, мне это нужно.
Блэкридж, наконец, двигается, слегка наклоняясь вперёд. В его глазах отражается серебристый свет, превращая их из чёрных дыр в зеркала. На мгновение я вижу в них своё отражение, с безумными глазами, одичавшую, едва узнаваемую.
Из моего горла вырывается рыдание, наполовину от ярости, наполовину от отчаяния. Я не хочу быть этим существом. Этим монстром, движимым голодом и нуждой. Но я чувствую, что с каждым мгновением всё больше теряю контроль, как старая верёвка, которая вот-вот лопнет.
Шёпот крови становится всё настойчивее, он больше не ограничивается простыми предложениями. Теперь они командуют, их голоса сливаются в один ужасный хор.
Пот стекает с моего лба, смешиваясь с его кровью на земле, когда я наклоняюсь вперёд. Моё дыхание становится прерывистым.
С диким рёвом я вскакиваю со стула, несусь мимо него и карабкаюсь по стенам комнаты, раздирая себе когти, истекая кровью, но мне нужно убраться от него подальше.
Я высовываю язык, пробуя на вкус воздух, в котором сильнее всего ощущается запах его крови.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, буквально залезшую на стены, когда охватывает безумие.
Он ничего не говорит. Он просто ждёт, бесконечно терпеливый, пока я веду войну с самой собой.
Ещё одна волна боли пронзает меня, на этот раз такой сильной, что я вскрикиваю и падаю с вершины стены, с болезненным стуком ударяясь о землю. Моё тело сотрясается в конвульсиях, и я издаю громкий стон, сворачиваясь в позу эмбриона.
Что-то тёплое течет у меня из носа.
Моя кровь, смешанная со слезами, текущими из моих глаз. Её вкус на моих губах – ничто по сравнению с обещанием древней силы Блэкриджа, но он на мгновение проясняет мою голову.
Это уже не просто сопротивление. Это вопрос выживания. Голод буквально раздирает меня изнутри. Если я не поем в ближайшее время, я могу не выйти из этой камеры живой.
Это то, чего он хочет? Чтобы подтолкнуть меня к краху? Чтобы увидеть, как далеко я смогу зайти, прежде чем сломаюсь?
Эта мысль вызывает новый прилив гнева, но его быстро поглощает другая волна голода, настолько острого, что у меня полностью застилает глаза. Когда он возвращается, я ползу к нему. Покорная, почти побеждённая, я неосознанно преодолеваю половину разделяющего нас расстояния.
Блэкридж остаётся сидеть, слегка вытянув кровоточащее запястье, предлагая, но ничего не требуя. Его глаза следят за моими движениями с научным интересом, отмечая каждую дрожь, каждый вздох, каждую вспышку серебристого света под моей кожей.
Это простой тест, в чистом виде. Моей воли, моей силы, моих пределов. И я терплю сокрушительную неудачу.
Голод разгорается всё сильнее, достигая моей груди, заставляя с трудом делать каждый вдох. Я чувствую, как что-то меняется внутри меня, разрушается или растёт, я не могу сказать, что именно. Всё, что я знаю, это то, что это причиняет больше боли, чем руны, врезавшиеся в мой позвоночник.
Каменный пол скользкий от крови Блэкриджа. Я тянусь к нему, опуская руки в лужу. От этого прикосновения по моему телу пробегают электрические разряды желания, моё тело впитывает всё, что может, даже без моего разрешения.
Этого недостаточно. Этого явно недостаточно. Голоса кричат о большем, о прямом потреблении, о связи, которая передается только от вены к вене, от крови к крови.
Я прижимаюсь лбом к холодному камню, пытаясь сосредоточиться на физическом ощущении. Это не работает. Ничего не работает. Голод поглотил всё остальное, каждую мысль, каждое чувство, каждое воспоминание. Есть только потребность, огромная, ужасная и всеобъемлющая.
Из меня вырывается звук, низкий и отвратительный. Не то рычание, не то хныканье.
Это звук чего-то, что невозможно починить.
Осознание приходит слишком поздно. Голод победил. С безумным рычанием я бросаюсь на Блэкриджа, хватаю его протянутое запястье обеими руками и подношу его ко рту.
Первый вкус взрывается у меня на языке, как вспышка сверхновой. Сила, древняя и мучительная, наполняет мой организм. Кровь чёрная, несущая воспоминания и знания, настолько обширные, что я не могу даже начать их обрабатывать. Образы проносятся в моём сознании слишком быстро, чтобы я могла их осмыслить: возвышающиеся и падающие цивилизации, магия в чистом виде и существа, не поддающиеся описанию, перемещающиеся между реальностями.
Я пью жадно, отчаянно, голод заставляет меня пить всё больше и больше. Серебристый свет под моей кожей меняется, темнеет там, где кровь Блэкриджа касается меня, создавая замысловатые узоры, которые расползаются по моему телу, как живые татуировки.
Блэкридж остаётся совершенно неподвижным, позволяя мне есть без сопротивления. Но затем он мягко кладет руку мне на затылок, поддерживая меня.
– Уберите от неё свои грязные, извращенные лапы, вы, грёбаный ублюдок!
Рычание Си-Джея эхом разносится по комнате, и я задыхаюсь, захлебываясь кровью Блэкриджа.
– Мистер Аквила, – говорит он в своей обычной спокойной манере. – Ты более могущественный, чем я думал. Эти чары были созданы, чтобы остановить тебя.
– Ничто не помешает мне добраться до Изольды, – рычит он.
– Очевидно. Я впечатлён.
– Отойдите от неё подальше.
– Она кормится. Необходимость после того, как она слишком долго отказывала себе в этом удовольствии.
Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Си-Джеем. На его лице ярость и отвращение, направленные на Блэкриджа и, возможно, немного на меня.
К сожалению, это меня не останавливает. Кровь Блэкриджа смягчает всю боль, все мучения, все голоса затихают. Я чувствую себя непобедимой в истинном смысле этого слова. Бессмертной, истинной и абсолютной. Теперь ничто не может тронуть меня. Ничто не может причинить мне боль. Ничто не может остановить меня.
– Изольда, отойди от этого больного ублюдка. Сейчас же.
– Я не причиняю ей вреда, – говорит Блэкридж. – Как раз наоборот. Ты можешь отойти, мистер Аквила.
– Никогда. Она никогда не будет вашей.
– Я не хочу её, – говорит он почти пренебрежительно. – Она ребёнок. Студентка. Ты неправильно понимаешь это взаимодействие.
– Я ничего не понимаю неправильно! Вы мучаете её, – он бросается вперёд, но Блэкридж воздвигает барьер, чтобы остановить его.
Барьер потрескивает от тёмной энергии, сдерживая Си-Джея, когда он колотит по нему кулаками. Его метки вспыхивают под кожей, драконий огонь и вампирская ярость сливаются в нечто такое, что заставляет гореть сам воздух. Он в нескольких секундах от…
– Дайте ему пройти, – выдыхаю я, наконец-то отрываясь от запястья Блэкриджа. На моих губах появляется кровь, чёрная, как полночь, и в два раза более жгучая. – Дайте ему пройти, или он обратится, а я уверена, что вы этого не захотите. Не здесь. Не сейчас.
Лицо Блэкриджа остаётся бесстрастным, пока я стою на нетвердых ногах, сила течёт через меня так, что я буду жаждать её до изнеможения. Голод исчез, сменившись чем-то гораздо более опасным. Абсолютной уверенностью в том, кто я и что я такое.
– Опустите барьер, – повторяю я.
Блэкридж мгновение изучает меня, затем машет рукой. Барьер исчезает, и Си-Джей бросается вперёд, прижимая меня к своей груди. Его руки ощупывают меня, проверяя, нет ли травм, его прикосновения возвращают меня в реальность.
– Ты ранена? – требует он, его голос хриплый от беспокойства.
– Нет, – шепчу я. – Я в порядке.
Он хмыкает, но я не пытаюсь успокоить его. Я слишком занята, пялясь на Блэкриджа, а он на меня. Между нами что-то изменилось. Слава богу, это не сексуальное, но глубокое чувство. Он это знает. Я знаю это, и я знаю, что Си-Джей тоже это знает.
Он запихивает меня себе за спину.
– Если вы ещё раз хотя бы взглянете на неё, я вырву вам глаза и засуну их вам в глотку, – шипит он.
– Каков отец, таков и сын. Вы оба очень красноречивы в своих угрозах.
– Это не угроза, – рычит он.
– Нет, я очень сомневаюсь, что это так. Я действительно хотел бы увидеть тебя спущенным с поводка, мистер Аквила. Мне кажется, это было бы очень вдохновляюще.
– Будьте осторожны в своих желаниях.
Но мы оба знаем, что для этого уже слишком поздно. Блэкридж собирается добиться того, чтобы Си-Джей так или иначе принял облик дракона, и у меня ужасное предчувствие, что это произойдёт при жестоких и кровавых обстоятельствах.
– Мисс Морворен сопротивлялась дольше, чем я ожидал. Я впечатлён.
Кровь Блэкриджа всё ещё течёт в моих жилах, неся в себе шёпот знаний, которые я пока не могу расшифровать.
– Вы пытали её.
– Я ничего подобного не делал. Она мучила себя таким долгим ожиданием. Но скажи мне, мисс Морворен. Как ты себя чувствуешь теперь?
Честный ответ заключается в том, что я чувствую себя потрясающе. Голод, терзавший меня в течение нескольких дней, перешёл в тихий шёпот. Серебристый свет под моей кожей стабилизировался, он больше не мерцает хаотично, а образует устойчивые, контролируемые узоры. Самое главное, что шёпот крови умолк.
Но я не собираюсь доставлять Блэкриджу удовольствие, зная, как сильно мне помогла его кровь.
– Я чувствую себя нормально.
Си-Джей фыркает.
Блэкридж поджимает губы.
– Очень хорошо, мисс Морворен. Отрицай это, если хочешь, но мы оба знаем правду, и скоро её узнают все остальные, – он исчезает, оставляя нас с Си-Джеем в комнате.
– Как долго я была здесь, внизу? – спрашиваю я.
– Около трёх часов.
– Мне жаль. Мне следовало послушаться тебя.
– Нет, – говорит он, качая головой. – Нам следовало прислушаться к тебе. Довериться тебе. Что бы здесь ни произошло… Я вижу, как это повлияло на тебя.
– О?
Он медленно кивает.
– Ты великолепна, Изольда.
Его слова обволакивают меня, как ласка, но за похвалой я слышу беспокойство. Что бы ни сделала со мной кровь Блэкриджа, это заметно тем, кто знает меня лучше всех.
– Где Уильям и Кассиэль? – спрашиваю я, желая сменить тему, прежде чем Си-Джей начнёт задавать вопросы, на которые я не готова отвечать.
– Пытаются прорваться через защиту наверху. Они сходят с ума с тех пор, как мы расстались, – он обхватывает моё лицо ладонями, его большой палец касается моей нижней губы, на которой всё ещё видны следы крови Блэкриджа. – Ты уверена, что с тобой всё в порядке? Он тебя не трогал?
– Он меня не трогал. Но кровь Блэкриджа не просто утолила голод. Она показала мне многое. Фрагменты воспоминаний, проблески силы, шепотки знаний, которые, кажется, были вырезаны в моих костях.
Он кивает, соглашаясь с этим. Но затем его взгляд становится голодным. Он прижимает меня к стене, его когти раздирают кожу на моих руках, когда он яростно целует меня, его клыки пронзают мои губы и язык.
На языке ощущается медный привкус моей крови, а глаза Си-Джея горят желанием, когда он прижимает меня к стене, на этот раз грубее. Его рука сжимает моё горло, когда он наклоняется, чтобы слизать кровь с моих рук, издавая низкий стон, от которого у меня поджимаются пальцы на ногах. Его язык горячий и голодный на моей коже, он слизывает каждую каплю крови, как будто это самое дорогое, что он когда-либо пробовал. Он издаёт тихий стон удовольствия, его свободная рука крепко сжимает моё бедро. То, как он грубо обращается со мной, заставляет всё внутри меня откликаться на внутреннем уровне. Его дракон близок к поверхности, но он с трудом удерживает себя в руках. Он проводит языком вверх по моей руке, прежде чем глубоко вонзить клыки мне в шею, грубо надавливая на вену и вытягивая из меня больше крови, одновременно вдавливая в меня свой член. Я освобождаю его, нежно дёргая за него, и он стонет у моего горла. Моя киска становится влажной, и я борюсь со своими джинсами, стягивая их вниз. Он не ждёт, пока они окажутся у меня на лодыжках. Он толкает свой член в меня, хотя мои ноги связаны джинсами. Низкий рык, который вырывается у него, вызывает привыкание.
Он толкается в меня, сильно и настойчиво, заявляя права, заверяя, что я принадлежу ему, что я в безопасности, что я всё ещё здесь, с ним. Я обвиваю руками его шею, прижимая к себе, пока он трахает меня у стены, прижимая своим телом к холодному камню. Его член полностью заполняет меня, растягивая, овладевая мной. Его рот перемещается от моей шеи к губам, яростно целуя меня, его клыки снова вонзаются в мои губы, вызывая ещё больше крови, которую он слизывает с голодным рычанием.
Он слегка отстраняется, его глаза встречаются с моими.
– Ты моя, – шепчет он. Эти слова молнией пронзают мою душу, соединяя и в то же время противореча всему остальному в этих стенах.
Его темп увеличивается с каждым толчком бёдер, с каждым движением он проникает в меня всё глубже, пока не начинает казаться, что он поглощает само моё существование. Я начинаю громко стонать, когда наслаждение нарастает, а затем вырывается наружу в блаженном порыве экстаза, от которого у меня перехватывает дыхание, моя киска собственнически сжимает его член.
Комната слегка содрогается, реагируя на первобытную силу нашей связи, и снова, когда он изливается в меня с глубоким стоном.
– Нам нужно убираться отсюда.
Я киваю и ощущаю потерю, когда он вытаскивает свой член из меня и помогает мне снять джинсы, прежде чем привести себя в порядок.
– Уильям и Касс будут в ярости.
Он хмыкает и обнимает меня, телепортируя нас из комнаты обратно во двор, где сцена, открывшаяся передо мной, оказалась совсем не такой, какой я ожидала.
ГЛАВА 31
КАССИЭЛЬ
Воздух во дворе потрескивает от неконтролируемой магии, пока я пытаюсь сдержать пульсирующую энергию, вырывающуюся из ритуального круга Уильяма. То, что начиналось как простое заклинание, направленное на Изольду, превратилось в вихрь хаотической силы, прорывающийся сквозь тщательно структурированную магию Серебряных Врат.
– Уильям, нам нужно это прекратить, – кричу я, перекрывая вой ветра, который возник из ниоткуда, и расправляю крылья, защищаясь, когда наружу вырывается ещё один поток энергии.
Уильям стоит на коленях в центре разрушенного круга, из его носа течёт кровь, пока он лихорадочно пытается восстановить ритуальные элементы. Его руны болезненно ярко светятся под кожей, их узор нарушен.
– Не могу, – рычит он сквозь стиснутые зубы. – Что-то мешает с символами. Они неправильные.
Студенты, собравшиеся вокруг нас, чтобы понаблюдать за зрелищем, платят высокую цену за своё любопытство. Трое лежат без сознания, их тела дёргаются, когда по ним пробегает дикая магия. Ещё одна стоит как вкопанная, на её коже кристаллизуются алмазоподобные грани, которые расширяются с каждой секундой. Ещё двое студентов парят в нескольких футах от земли, их тела изгибаются, когда гравитация теряет над ними власть.
– Помогите! – кричит молодая ведьма, её ладони превращаются в живое пламя, которое быстро распространяется вверх по рукам.
Я двигаюсь к ней, но очередная волна от ритуального круга отбрасывает меня назад, мои крылья едва защищают меня от основной силы взрыва. Магия кажется неправильной, какой-то искажённой, как будто ткань тайного фундамента Серебряных Врат распадается.
– Кассиэль!
Я оборачиваюсь и вижу, как Изольда и Си-Джей бегут через двор. Си-Джей немедленно бросается к одному из парящих студентов, используя свою вампирскую скорость и силу, чтобы оттащить парня вниз, подальше от самого опасного энергетического поля.
Изольда, однако, останавливается на краю хаоса, слегка наклонив голову, словно прислушиваясь к чему-то, что может слышать только она. Её глаза расширяются, затем сужаются от внезапного понимания. Без колебаний она шагает вперёд, в самое сердце магической бури.
– Изольда, нет! – кричу я, но уже слишком поздно.
Серебристый свет под её кожей разгорается ярче, чем я когда-либо видел. Но сейчас что-то изменилось, что-то тёмное вплелось в знакомое сияние. Чёрные линии прочерчивают узоры на её предплечьях и шее, древние символы, которые я узнаю по стенам Святилища.
Она спокойно проходит сквозь этот водоворот, казалось бы, не затронутая энергиями, которые выводили из строя других. Она поднимает руки, растопырив пальцы, и я с удивлением наблюдаю, как дикая магия течёт к ней, словно вода в канализацию.
Уильям смотрит на неё со своего места в разрушенном круге, выражение его лица нечитаемо.
– Работает, – говорит он, хотя в его голосе слышится нотка неуверенности. – Она сдерживает это.
Изольда достигает центра ритуального круга и опускается на колени напротив Уильяма. Не говоря ни слова, она берёт его окровавленные руки в свои, завершая круг, отчего их тела вздрагивают, когда между ними вспыхивает сила.
Воздух вокруг них покрывается рябью, когда магическая реакция стихает. Парящие в воздухе студенты мягко опускаются на землю. Пылающие руки ведьмы гаснут, оставляя её кожу покрасневшей, но целой. Трансформация кристаллизующейся девушки прекращается, хотя её кожа всё ещё неестественно блестит в угасающем магическом свете.
Но моё внимание сосредоточено на Изольде. Чёрные знаки на её коже движутся, смещаются и перестраиваются, как живые чернила. Её глаза стали совершенно серебристыми, ничего не отражая и не раскрывая. Когда она говорит, в её голосе звучат гармоники, которых раньше не было.
– Заклинание было испорчено, – говорит она. – Кто-то изменил символы основания, чтобы вызвать каскадный сбой.
Уильям мрачно кивает, вытирая кровь с лица.
– Я почувствовал это в тот момент, когда активировал финальную последовательность. Кто-то точно знал, что я попытаюсь сделать.
Я расправляю крылья и подхожу ближе, мои неземные чувства улавливают закономерности в магических остатках, которые меня глубоко беспокоят. Хаос не был случайным. Он был направлен, сформирован таким образом, чтобы нанести максимальный ущерб, но при этом казаться случайным.
– У кого хватило бы знаний испортить твою работу? – спрашиваю я Уильяма, хотя уже догадываюсь об ответе.
– У кого-то, кто хорошо знаком с Магией крови и кто хотел держать меня подальше от Изольды, – отвечает он, не сводя с неё глаз, пока она поглощает оставшуюся хаотическую энергию.
– У Блэкриджа, очевидно, – рычит Си-Джей, присоединяясь к нам в уже затихающем водовороте.
– Или у кого-то, работающего под его руководством, – предполагаю я. – Конечно же, он не здешний директор и не работает в одиночку над своим… что бы он ни делал.
Изольда внезапно вскидывает голову, её серебристые глаза фокусируются на чём-то за пределами двора.
– Он идёт.
– Откуда ты знаешь? – спрашивает Уильям.
– Тебе не нужен ответ на этот вопрос, – рычит Си-Джей и придвигается к ней ближе, практически отталкивая её с дороги, так близко он стоит.
Блэкридж появляется несколько мгновений спустя, шагая через двор с тем раздражающим спокойствием, которое, кажется, никогда не покидает его, независимо от обстоятельств. Несколько профессоров окружают его, быстро направляясь оказать помощь раненым студентам.
– Не желаете поделиться, в чём дело на этот раз? – спрашивает Блэкридж, подходя к нам, его чёрные глаза наблюдают за происходящим с клинической отстранённостью.
Уильям поднимается на ноги, его поза напряжена от боли и едва сдерживаемой ярости.
– Заклинание было нарушено.
– Серьёзное обвинение, – мягко отвечает Блэкридж. – У тебя есть доказательства, подтверждающие это?
– Поток энергии был намеренно перенаправлен, чтобы создать цикл обратной связи. Только тот, у кого есть административный доступ к основополагающей магии Серебряных Врат, мог это сделать.
Блэкридж переводит взгляд на Изольду, которая по-прежнему стоит на коленях в ритуальном круге, всё ещё поглощая последние капли хаотической энергии. Выражение его лица слегка меняется, на нём мелькает удовлетворение, но тут же исчезает.
– Мисс Морворен, – говорит он. – У тебя всё под контролем?
Изольда поднимает на него взгляд, и что-то происходит между ними, невысказанное сообщение, от которого мои крылья встрепенулись от беспокойства. Чёрные знаки на её коже мерцают, а затем исчезают, хотя я всё ещё чувствую их присутствие под поверхностью.
– Вы же видите, что я понимаю, и мне интересно, почему, – её тон обвиняющий, раздражённый.
Он ухмыляется. Это звучит самодовольно, и мой желудок сжимается. Что произошло между ними двумя?
Си-Джей издаёт угрожающее рычание, его защитные инстинкты очевидны в каждой линии его тела.
– Держитесь от неё подальше.
– Ты всегда такой подозрительный, мистер Аквила, – вздыхает Блэкридж. – Природная склонность мисс Морворен к таким энергиям предотвратила какой-либо серьёзный ущерб.
Я прищуриваюсь, улавливая тщательно подобранную формулировку.
– Природная склонность?
– Конечно, – спокойно отвечает Блэкридж. – Сангвинархи всегда обладали уникальными способностями к магической энергии. Хотя я должен признать, что способности мисс Морворен исключительны.
Его взгляд снова задерживается на Изольде, и я замечаю, как загораются его глаза.
– Пострадавшим студентам требуется медицинская помощь, – продолжает Блэкридж, обращаясь к собравшейся толпе зрителей. – Профессора, пожалуйста, проводите их в лазарет. Остальные, немедленно возвращайтесь к своим занятиям.
Двор постепенно пустеет, студенты и сотрудники расходятся, многие бросают на нас любопытные или испуганные взгляды. Блэкридж остаётся; теперь его внимание сосредоточено на разрушенном магическом круге.
– Я ожидаю полного отчёта об этом инциденте к завтрашнему утру. До тех пор, считайте, что вам запрещено покидать свои комнаты.
– Запрещено? – Си-Джей бросает вызов. – Мы не виноваты в этом.
– Тем не менее, мистер Аквила, пока мы точно не выясним, что произошло, для вас четверых было бы благоразумнее не высовываться, – тон Блэкриджа даёт понять, что это не предложение. – В конце концов, мы же не хотим повторения представления, не так ли?
– Значит, мы наказаны? Даже на уроках? – спрашиваю я.
– Даже на уроках, мистер Кассиэль. Пока что.
С этими прощальными словами он поворачивается и уходит, оставляя нас стоять посреди магического хаоса.
– Да пошёл он к чёрту, – бормочет Си-Джей, как только Блэкридж оказывается вне пределов слышимости.
– Что-то не так, – говорит Изольда, и в её голосе всё ещё слышатся странные нотки. – Энергия искала.
– Искала что? – спрашивает Уильям, помогая ей подняться на ноги.
– Меня, – шепчет она.
– В этом и была идея, – хмурится Уильям.
– Нет, не в этом смысле. Это был поиск чего-то внутри меня, и это дало обратный эффект.
– Не сработало? – выплёвывает Уильям.
Она кивает.
– Нам нужно попасть внутрь, – тихо говорю я. – Это ещё не конец.
Си-Джей кивает, его рука покровительственно обвивается вокруг талии Изольды.
Мы быстро пересекаем внутренний двор, осознавая, что из окон и дверных проёмов за нами наблюдают. Возможно, студентов и не было на территории, но в Серебряных Вратах повсюду есть глаза.
Изольда идёт между Си-Джеем и Уильямом, её шаги тверды, несмотря на огромное количество поглощённой магической энергии. Я замыкаю шествие, мои чувства напряжены до предела, я высматриваю любой намёк на погоню или наблюдение.
Когда мы приближаемся к входу в здание резиденции, Изольда внезапно спотыкается, её рука взлетает к горлу. Чёрные символы на мгновение снова становятся видимыми, и я могу описать это только как чувство голода.
– Изольда? – Си-Джей ловит её, на его лице отражается беспокойство. – Что случилось?
Она качает головой, не в силах вымолвить ни слова. Когда она говорит, её голос падает до шёпота.
– Что-то меняется внутри меня. Я чувствую, как это всё перестраивает.
Уильям хмурится, его научные инстинкты работают, несмотря на срочность нашей ситуации.
– Что ты имеешь в виду под перестраивает?
– Давайте не будем делать это в коридоре, – предлагаю я, замечая, что несколько студентов замедляют шаг, чтобы понаблюдать за нами. – Мы и так привлекаем слишком много внимания.
Оставшийся путь до комнаты Изольды мы проделываем в спешке, Си-Джей практически несёт её на руках, пока знаки вспыхивают и гаснут под её кожей. Оказавшись внутри и закрыв дверь, Уильям сразу же рассматривает мистические узоры, появляющиеся на руках Изольды.
– Это не случайность, – говорит он, обводя пальцем один из символов. – Это древние связующие знаки, похожие на те, что используются в моих собственных ритуалах, но гораздо более сложные.
Изольда опускается на край кровати, изнемогая от усталости. Серебристый свет под её кожей беспорядочно мерцает, борясь с тёмными узорами чёрных символов.
