Текст книги "Тёмная судьба (ЛП)"

Автор книги: Ив Ньютон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 25

КАССИЭЛЬ

Напряжение в комнате Изольды почти осязаемо, словно чьё-то присутствие давит на мои крылья, когда я плотно прижимаю их к спине.

Откровение Си-Джея о своём драконьем происхождении не стало для меня шоком, поскольку я уже понял это, но количество угроз, окружающих нас, достигло критической массы.

Эти Охотники из другого мира, которые охотятся за ним, вызывают беспокойство, даже если он, кажется, не слишком беспокоится о них. Они представляют угрозу для Изольды, если встанут на пути Коллекционеров и Дамадер.

– Нам нужно понять, с чем мы столкнулись, – говорю я, нарушая задумчивую тишину, повисшую в комнате. – По-настоящему понять, а не просто собирать воедино фрагменты знаний.

Изольда поднимает голову, сидя на краю кровати.

– Что ты предлагаешь?

– Святилище, – отвечаю я, встречаясь взглядом с Уильямом. – Ты сказала, что там были записи, изображения. Информация о Дамадер и ритуале Кровавой короны.

Уильям кивает, в его глазах появляется озорной блеск.

– Возможно, необходимо провести более тщательное исследование.

– На этот раз всеми нами, – твёрдо добавляет Си-Джей, явно не в восторге от того, что его оставили в стороне от их более раннего открытия.

– Согласна, – говорит Изольда, поднимаясь. – Святилище каким-то образом узнало меня. Возможно, в присутствии всех нас оно раскроет больше.

Приняв решение, мы движемся в тишине, каждый погружён в свои мысли. Мои крылья зудят от желания проявиться, расправиться и ощутить потоки силы, которые текут через Серебряные Врата.

Впереди вырисовывается силуэт Колокольни на фоне тёмного неба. Древняя и внушительная, она хранит тайны, которые никто из нас до конца не понимает. Я всю свою жизнь изучал небесные и адские тексты, но тайны Серебряных Врат глубже, чем у большинства других.

– Есть ли какие-то обереги, о которых нам следует беспокоиться? – спрашиваю я, когда мы подходим к двери башни.

Уильям качает головой.

– Не против нас конкретно. Защитные системы башни направлены внутрь, сдерживая то, что находится под ними, а не удерживая людей снаружи.

– Что именно находится под ними? – спрашивает Си-Джей.

– Сила, – отвечает Изольда, прежде чем Уильям успевает ответить. – Грубая, концентрированная сила. По крайней мере, именно так мы себя чувствовали, когда были там, внизу.

Мы подходим к двери, которая распахивается от прикосновения Уильяма, словно ожидая нас. Внутри темно, его освещают только лучи лунного света, проникающие сквозь высокие окна.

Изольда, не колеблясь, делает шаг вперёд и кусает себя за запястье. Кровь течёт, насыщенная серебром и мощная, и она позволяет нескольким каплям упасть на землю.

Мгновение ничего не происходит. Затем кровь впитывается в каменный пол, полностью исчезая. Башня слегка дрожит, сверху сыплется пыль. Земля превращается в лужу абсолютной тьмы, которая растекается по полу идеальным кругом.

– Кровь открывает путь, – бормочу я, осознавая действие древнего принципа. Магия крови, одна из древнейших форм силы, связана с сутью самой жизни.

– Всем взяться за руки, – приказывает Изольда. – Переход может дезориентировать.

Мы выстраиваемся в цепочку. Изольда, Уильям и Си-Джей, я в конце. Изольда первой шагает в темноту, увлекая нас за собой одного за другим. Мир исчезает, когда я переступаю порог, моя физическая форма на мгновение отделяется от реальности.

Затем под моими ногами появляется твёрдая почва, и вокруг нас расцветает свет. Стены излучают мягкое серебристое сияние. Мы стоим в круглом зале с возвышением из чёрного камня в центре. Стены покрыты замысловатой резьбой.

Но что сразу привлекает моё внимание, так это символы, выгравированные на полу и стенах. Я не видел этих надписей с тех пор, как впал в немилость.

– Небесные письмена, – бормочу я, и мои крылья непроизвольно расправляются в ответ на знакомые символы. – Древняя небесная письменность.

– Ты можешь их прочитать? – спрашивает Уильям, проявляя интерес.

Я киваю и подхожу ближе, чтобы рассмотреть плавные иероглифы, которые спиралью расходятся от центрального возвышения.

– Это вариант Енохианского, используемый главным образом Серафимами для записи священных знаний.

– Что там написано? – спрашивает Изольда, становясь рядом со мной.

Я провожу по символам кончиками пальцев, ощущая резонанс в своей неземной грации.

– Это предупреждение. «Остерегайтесь кровавой короны, ибо она пожирает и сосуд, и душу. Тот, кто поднимается, должен сохранять равновесие, чтобы мир не погрузился во тьму».

– Весело, – бормочет Си-Джей.

– Это ещё не всё, – продолжаю я, следуя за текстом по спирали. – Тут говорится о взаимосвязи. Слиянии реальностей, где сила крови течёт сильнее всего. Священное пространство, созданное для того, чтобы удерживать эту силу и направлять её, – я поднимаю глаза и встречаюсь с их выжидающими взглядами. – Полагаю, мы находимся в фрагменте этой связи. Но не в её центре.

– Не в центре? – переспрашивает Уильям, нахмурив брови. – Это не настоящее Святилище?

– Нет, – говорю я с уверенностью. – Это прихожая. Помещение для подготовки, – я указываю на участок стены, где резьба образует нечто похожее на вход в туннель. – Настоящее Святилище находится глубже.

Изольда подходит к стене, на которую я указал, и проводит пальцами по резному камню.

– Я не вижу прохода.

– Наверное, потому, что он запечатан, – объясняю я, подходя к ней. – Как и вход выше, для него нужен ключ.

– Кровь, – констатирует Уильям.

– Да, но на этот раз не просто кровь, – я изучаю символы, окружающие скрытый вход. – Для этого нужна кровь, смешанная с благодатью небожителя.

– Значит, с твоей? – спрашивает Си-Джей.

– Да, – отвечаю я. – Небесное писание признаёт падших ангелов хранителями определённых границ.

– Почему? – спрашивает Изольда. – Какая связь между падшими ангелами и Сангвинархами?

– Наша кровь, – объясняю я. – Когда пали первые ангелы, некоторые из них смешали свою сущность с человеческой. В результате этих союзов появились существа необычайной силы. Некоторые стали теми, кого вы знаете как Нефилимов. Другие, те, у кого было особое влечение к сущности крови, вампиры, стали первыми Сангвинархами.

– Когда ты об этом узнал? – выплёвывает Си-Джей.

– Это было в книге, которую я читал, когда наткнулся на Кровавую корону.

– И тебе не пришло в голову упомянуть об этом раньше?

– Я ждал подходящего момента.

– Ну, думаю, это он и есть, – бормочет Изольда. – Так ты говоришь, что Сангвинархи отчасти ангелы?

– Отдалённо, – подтверждаю я. – Очень отдалённо. За тысячелетия родословная ослабла, но божественная искра осталась. То, что позволяет вам манипулировать кровью сверх обычных вампирских способностей. Слышать шёпот памяти крови. Направлять силу так, как не смог бы обычный вампир.

– Это объясняет, почему кровь падшего ангела является одним из ключевых компонентов ритуала Кровавой короны, – задумчиво произносит Уильям. – Она пробуждает изначальную связь.

– Да, – соглашаюсь я. – Ритуал, по сути, активизирует дремлющие небесные аспекты натуры Сангвинарха, усиливая их до божественных масштабов.

– Ценой нравственности, – бормочет Изольда, и в её глазах появляется понимание. – Это и есть равновесие, о котором говорится в предупреждении. Чем больше растёт небесная сила, тем менее сбалансированным остаётся сосуд.

– Именно так, – я поворачиваюсь обратно к запечатанному входу. – Может, продолжим?

Не дожидаясь ответа, я протягиваю Иззи своё запястье. Она осторожно берёт его и проводит когтем по венам. Я подхожу к стене и прижимаю кровоточащее запястье к центральному символу – стилизованному ключу, окружённому семью звёздами.

Эффект мгновенный и впечатляющий. Символы светятся серебристо-голубым светом, концентрическими кругами распространяясь от моей крови. По комнате проходит гулкая вибрация, и стена растворяется, открывая тёмный туннель за ней.

– Ну, – сухо говорит Си-Джей, – это было впечатляюще.

– Это ещё не конец, – предупреждаю я, чувствуя, как воздушные потоки обдувают мои крылья. – Туннель защищён.

Темнота в туннеле озаряется узорами света. Символы и обереги, излучающие древнюю силу. Они струятся по стенам, потолку и полу, создавая мистические барьеры.

– Защищён чем именно? – спрашивает Уильям, с расчётливым выражением лица изучая освещённый проход.

– Оберегами истины, – объясняю я, узнавая узоры. – Предназначенными для того, чтобы рассеивать иллюзии и раскрывать сущность тех, кто проходит мимо, – я смотрю на каждого из них по очереди. – Какие бы секреты вы ни хранили, какие бы маски ни носили, туннель раскроет их.

– Что именно это значит? – спрашивает Си-Джей, в его позе заметно напряжение.

– Это значит, что мы увидим друг друга такими, какие мы есть на самом деле, – отвечаю я. – Не только физически, но и по сути наши натуры, наши намерения, – я встречаю его пристальный взгляд. – Твоё драконье наследие не останется скрытым. Тёмные наклонности Уильяма, моё падшее состояние – всё это будет видно каждому.

– Хорошо, что у нас больше нет секретов, – бормочет Уильям.

– А я? – тихо спрашивает Изольда.

– Ты больше всего, – говорю я. – Святилище было построено для Сангвинархов. Оно покажет тебе, кем ты становишься, какой потенциал заложен в твоей крови.

Наступает минута молчания, пока они переваривают эту информацию. Такое разоблачение – немаловажное событие для таких существ, как мы, каждый из которых несёт на себе бремя и секреты, определяющие наше существование.

– Нам нужно знать, что там, – наконец произносит Уильям. – Риск приемлемый.

– Говори за себя, – бормочет Си-Джей, но в его тоне нет явного сопротивления. Он, как и все мы, знает, что прятаться уже поздно.

– Тогда вместе, – решает Изольда, делая шаг вперёд и беря меня за руку. Уильям берёт её за другую руку, и после секундного колебания Си-Джей замыкает нашу цепочку.

Мы все как один входим в туннель, и защита немедленно активируется в полную силу. Свет струится вокруг нас, сквозь нас, освещая наши сущности. Мои крылья непроизвольно расправляются, вырастая в полный размах, их некогда девственно белые теперь черны, как уголь, – видимое проявление моего падения.

Фигура Уильяма рядом со мной колеблется, и на мгновение на неё накладывается призрачное эхо того, каким он был в течение столетия своего призрачного существования. Кровь сочится из рун, вырезанных на его позвоночнике, образуя узоры, повторяющие резьбу на стенах туннеля. Он стонет, потому что это причиняет ему боль.

Си-Джей претерпевает самую драматическую трансформацию. Его вампирская натура становится очевидной, когда вырастают смертоносные клыки, но по-настоящему проявляется его драконье наследие. Чёрная чешуя пятнами покрывает его кожу, зрачки становятся вертикальными, а ногти удлиняются, превращаясь в когти, способные пробить камень.

Изольда излучает серебристый свет, который обычно дрожит под её кожей. Он излучается наружу, образуя вокруг неё корону силы. В этом свете я вижу отголосок того, кем она могла бы стать. Существом ужасающей красоты, не вампиром и не ангелом, а чем-то совершенно новым.

Мы движемся вперёд, и обереги омывают нас волнами раскрывающегося света. По мере того как мы продвигаемся вглубь, я замечаю надписи вдоль стен, больше похожие на небесные, но с вкраплениями чего-то более древнего, что я видел только в самых древних хранилищах знаний.

– Эти надписи, – говорю я, и мой голос странным эхом отдаётся в туннеле. – Это история. Создания Святилища, его предназначения.

– Ты можешь переводить, пока мы идём? – спрашивает Уильям напряжённым голосом, борясь с действием оберега.

Я киваю, сосредоточившись на плавном написании сценария и продолжая продвигаться вперёд.

– Здесь говорится, что Святилище было создано после первого ритуала Кровавой короны, когда превращение Дамадер выявило истинный потенциал – и опасность – силы Сангвинарха.

– Создано кем? – спрашивает Изольда.

– Коалицией, – перевожу я, вглядываясь вперёд. – Падших ангелов, которые сожалели о своём участии в создании рода Сангвинархов. Старших вампиров, которые боялись растущей силы Дамадер. И... это интересно... драконов.

Си-Джей резко поворачивает голову в мою сторону.

– Драконов? Они даже не являются частью этого мира.

– Больше нет, нет.

– Что за чертовщина, – бормочет он. – Они раньше были здесь?

– Похоже на то.

– Почему они ушли?

Я пожимаю плечами.

– Об этом ничего не говорится.

Мы идём всё глубже, туннель постепенно расширяется. Воздух становится тяжелее, он наполняется силой, от которой у меня трепещут крылья. Я чувствую, как вокруг нас струятся потоки неземной благодати, а впереди сходятся потоки падшей силы.

– Мы приближаемся к центру, – предупреждаю я, когда туннель изгибается вниз. – К точке пересечения, где границы между мирами становятся тоньше.

Туннель резко обрывается, открывая просторную пещеру, от которой у меня захватывает дух. Каким бы падшим я ни был, небесное существо во мне сразу распознаёт сакральную геометрию пространства. Это совершенная копия самого творения, созданная по образцу самых священных мест на Небесах.

Пещера простирается дальше, чем это возможно под Серебряными Вратами, её потолок теряется в тени высоко вверху. Стены изгибаются в идеальную сферу, полностью покрытую плавными письменами и изображениями, которые движутся независимо друг от друга. В центре возвышается круглая платформа из чёрного камня, более крупная и изысканная, чем возвышение в вестибюле.

Но что привлекает наше общее внимание, так это кольцо статуй, окружающих платформу, – семь фигур, каждая из которых изображает Сангвинарха на разных стадиях трансформации. Их лица поразительно похожи на живые, с выражением чего-то среднего между экстазом и агонией.

– Первые семеро, которые пытались провести ритуал Кровавой короны? – спрашивает Уильям, подходя ближе, чтобы рассмотреть их. – Шесть неудач, один успех.

– Дамадер, – говорит Изольда, подходя к седьмой статуе. Женская фигура, чьи каменные черты излучают силу и ужасающую красоту.

– Да, – подтверждаю я, читая надпись у основания статуи. – Дамадер, первая и единственная, кто завершил трансформацию.

Когда мы движемся по кругу, что-то заставляет меня застыть на месте. Шестая статуя, расположенная прямо перед статуей Дамадер, имеет лицо, которое вызывает у меня шок узнавания.

– Изольда, – тихо говорю я. – Посмотри на это.

Она присоединяется ко мне, и у неё перехватывает дыхание, когда она видит то же, что и я. Статуя могла бы быть её двойником – те же тонкие черты, тот же изгиб губ, та же решительная линия подбородка. Отличаются только глаза, в которых застыло выражение страха, которое Изольда никогда бы не позволила себе показать.

– Это не я, – говорит она через мгновение, хотя в её голосе слышится неуверенность. – Этого не может быть.

– Нет, – соглашается Уильям, изучая надпись. – Элиза Морворен. Согласно этому документу, она была вынуждена совершить попытку проведения ритуала в 1897 году.

– Морворен, – повторяет Изольда. – Моя прабабушка.

– Сходство поразительное, – замечает Си-Джей, переводя взгляд со статуи на Изольду.

– Она была женщиной-близнецом, – бормочу я.

– Что с ней случилось? – хрипит Изольда. – Очевидно, она не заменила Дамадер, поэтому она...

– Стала экспонатом на большом собрании Коллекционеров, – выдавливает Си-Джей. – Вот, все они. Это их величайшее произведение.

– Боги, – произносит Изольда, прижимая руку ко рту. – Мне плохо.

– Она всё ещё там, – мрачно шепчу я, отмечая, что резное лицо статуи, кажется, повторяет движения Изольды. – В роду Сангвинархов есть истинные наследники. Сила признает силу, и кровь взывает к крови из поколения в поколение.

Изольда подходит к статуе своего предка и протягивает руку, чтобы прикоснуться к каменному лику. В тот момент, когда её пальцы соприкасаются, вся пещера озаряется серебристым светом. Каждая надпись на стенах оживает, движущиеся изображения ускоряются, пока не сливаются воедино в калейдоскопе древних воспоминаний.

– Изольда, отойди, – приказывает Уильям, но она, кажется, застыла на месте, прижав руку к щеке статуи.

Каменные губы статуи приоткрываются, издавая звук, похожий на шелест осеннего ветра в опавших листьях.

– Кровь помнит... Она придёт за тобой...

– Ах, – выдыхает Изольда, когда её предок выдавливает слова из своей тюрьмы. – Мне так жаль!

– Это не твоя вина, – говорит Си-Джей, подходя к ней и кладя руку ей на затылок, поворачивая её от статуи лицом к себе. – Ты ни в чем не виновата.

– Это не имеет значения, – рыдает она ему в грудь. – Это отвратительно. Я ненавижу это! Я ненавижу их!

– Гнев – это хорошо, – говорит Уильям. – Мы можем использовать это, чтобы бороться с ними.

– Уильям, – тихо говорю я, но он бросает на меня сердитый взгляд, явно бросающий ему вызов. Я не делаю этого, потому что он прав. Но для таких заявлений есть время и место. Ей сейчас нужно утешение, а не призыв к оружию.

Взгляд Уильяма возвращается к статуе Элизы Морворен, на его лице появляется сложное выражение. Он не хуже меня знает, что это место, это Святилище – нечто большее, чем просто хранилище знаний. Это суровое испытание, испытательный полигон, и Изольда находится в его центре.

Си-Джей обнимает Изольду, шепча что-то успокаивающее ей в волосы.

Свет от надписей тускнеет, бегущие изображения замедляются, снова сливаясь в различимые сцены. Но атмосфера в пещере остается напряжённой, наэлектризованной эхом призрачного предупреждения Элизы.

– Дамадер приближается, и она знает, что Изольда представляет угрозу её правлению, – добавляет Уильям, не отрывая взгляда от статуи. – Сангвимонарх с таким же или даже большим потенциалом.

Изольда отстраняется от Си-Джея, её слёзы утихают, а печаль сменяется гневом.

– Тогда давайте сделаем это ещё более великим, не так ли? Чего бы это ни стоило. Связь между нами четырьмя, которая укрепит или сломает нас. Наша судьба уже предрешена, давайте, чёрт возьми, сделаем это официально.

Тишина наполняет комнату, пока мы смотрим на неё.

Си-Джей первым начинает говорить.

ГЛАВА 26

ИЗОЛЬДА

– Ты чертовски права, мы так и сделаем, – говорит он, и его низкий рык разносится по пещере. Его глаза, горящие янтарными искорками, впиваются в мои с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. – Связаны. Официально. Навсегда, – он делает шаг вперёд, обхватывает ладонями моё лицо, большими пальцами смахивая последние слезы. – Моя фамилия, моя метка, моя клятва, моя душа. Всё твоё, Изольда.

– Узы судьбы, – бормочет Уильям, его взгляд скользит по статуям, по древним письменам. – Скрепленные кровью и силой. Да. Пора, – он подходит ко мне с другой стороны, его присутствие ощущается тёмной, успокаивающей тяжестью. – Моя жизнь уже принадлежит тебе, моя королева.

Когда он это говорит, мне приходит в голову одна мысль. Возможно, это его способ вернуться к полной материальности.

Серебристые глаза Кассиэля, обычно такие проницательные, сейчас полны яростной, почти отчаянной преданности.

– Небесные и сверхъестественные, живые и воскресшие, обречённые и падшие. Двор, подобного которому ещё не видел этот мир. Если это наш путь, то я пойду по нему с тобой, Изольда. Каким бы ни был конец.

Их слова сплетаются вокруг меня, связывая крепче, чем любое заклинание. Шёпот в моей голове замолкает, на мгновение заглушённый чистой силой нашей коллективной воли. Глядя на трёх могущественных, опасных, великолепных существ, стоящих рядом со мной, на их преданность – силу, с которой приходится считаться, я чувствую прилив сил, который не имеет ничего общего со способностями Сангвинарха.

Это сила. Это единство.

– Тогда мы сделаем это, – повторяю я, и в моём голосе звучит убеждённость, которая прогоняет последние остатки страха. Корона ждёт нас, а вместе с ней и Дамадер. Но они найдут не только одного Сангвимонарха. Они найдут двор, готовый переписать судьбу заново.

– Когда? – спрашивает Уильям, его пристальный взгляд впивается в мой с такой силой, что я понимаю: ему пришла в голову та же мысль, что и мне. Он думает, что это исцелит его без использования рун.

– Скоро. Нам нужно подготовиться, чтобы всё было сделано правильно, идеально.

– Согласен, – говорит Кассиэль. – Мы должны сделать это со всей силой, которой обладаем.

Я киваю и оглядываюсь, мой взгляд скользит по Элизе Морворен. Я сглатываю и отвожу взгляд.

– Давайте уйдём отсюда. У меня от этого места мурашки по коже.

Никто из парней не задаёт вопросов.

Мы пробираемся обратно по туннелю, и теперь, когда мы уже однажды прошли через него, обереги правды тускло мерцают.

Прихожая кажется почти обыденной после ошеломляющего настоящего Святилища. Я снова роняю кровь на пол, и мы поднимаемся на Колокольню с облегчением, которое я испытываю, даже не пытаясь скрыть.

– Думаю, нам лучше пойти в столовую, а потом немного отдохнуть, – бормочу я, но летящее ко мне размытое пятно не даёт парням возможности ответить.

Меня сбивают с ног, я приземляюсь плашмя на спину, а надо мной нависает огромный бешеный оборотень, упирающийся лапами мне в грудь и давящий с силой горы.

– Эй, – рявкает Си-Джей и бьёт, как я полагаю, Бенца по морде. – Убери от неё свои грёбаные грязные лапы.

Бенц, будучи в волчьем обличье, не может говорить, поэтому он рычит громче, оскалившийся и шипящий в абсолютной ярости.

Массивные челюсти Бенца смыкаются на моём горле. Я откатываюсь в сторону как раз в тот момент, когда его зубы могли бы разорвать мне ярёмную вену. Его когти разрывают мне грудь, и вспыхивает боль, но она ничто по сравнению с яростью, которая охватывает меня.

– Ты вернулся для следующего раунда? Сколько раз твоя семья будет возвращать тебя обратно, прежде чем почувствует, что ты стал обузой? – рычу я, и в моих руках расцветает сила. Это мой девиз. Моя защитная магия, с которой я родилась. Но она подкрепляется большой дозой того, что ещё таится сейчас в моей крови, и я думаю, Бенц это видит.

Уильям движется со скоростью вампира, хватает Бенца за шкирку и швыряет его через двор. Оборотень с тошнотворным треском врезается в каменную стену, но мгновенно приходит в себя, его жёлтые глаза горят убийственной яростью.

И тут я замечаю, что мы не одни. Из теней вокруг Колокольни появляются другие оборотни, по меньшей мере шестеро, все в волчьем обличье и излучающие едва сдерживаемую ярость своей звериной натуры. Друзья Бенца пришли отомстить и выплеснуть свою агрессию, чтобы скрасить свой вечер.

Ну, они выбрали не тех ублюдков, с которыми стоило связываться.

Си-Джей, Уильям и Касс окружают меня, защищая, в то же время не сводя глаз с кружащих волков.

– Тактика стаи, – рычит Си-Джей, и его отметины вспыхивают под кожей. – Они хотят подавить нас численностью. Видите, вот почему я чертовски ненавижу волков.

– Пусть попробуют, – говорит Уильям, и в его голосе звучит холодное обещание насилия. Его руки светятся тёмной энергией, сила столетнего сдерживаемого гнева наконец-то обрела форму.

Крылья Кассиэля расправляются во весь размах, чёрные перья шелестят в предвкушении. Я пригибаюсь, когда одно из них чуть не попадает мне по голове, и рычу.

Он усмехается.

– Прости. Шесть волков, нас четверо. Мне нравятся такие шансы.

Бенц запрокидывает голову и воет. Звук эхом разносится по двору, это вызов, который заставляет мою кровь петь от ответной ярости. Другие волки подхватывают его, их голоса сливаются в симфонию угрозы и обещания.

– Они действительно призывают ещё?

– Да, – отвечает Касс. – Это не просто месть. Это объявление войны.

– Тогда давайте настучим им по морде, – рычит Си-Джей и внезапно начинает двигаться. Его вампирская скорость в сочетании с тем, что я теперь называю драконьей, делает его, несомненно, смертоносным, когда он врезается в Бенца с сокрушительной силой.

– Я ставлю на Аквилу!

Крики студентов вокруг нас, когда они собираются на главную битву семестра, делая ставки и подбадривая своих соперников. Конечно, на меня никто не ставит. Но мне плевать.

Я вижу Корделию в сторонке, и она поджимает губы, глядя на меня. Затем она выкрикивает:

– Десять на Морворен. Я видела, что она сделала с ним в прошлый раз!

И вот тут-то и начинается хаос.

Все взгляды устремляются на меня, пока вокруг нас разгорается битва. Магия Уильяма пронзает двух волков одновременно, тёмная энергия кромсает мех и плоть. Кассиэль взмывает в воздух, запуская в волков магическими шарами чёрного цвета с золотистым отливом. Они воют и уходят из зоны его досягаемости, окружая меня, загоняя в угол.

Волки думают, что поймали меня в ловушку. Как же они, чёрт возьми, ошибаются.

Серебристый свет вырывается из моих рук. Ближайшие ко мне волки взвизгивают и пятятся назад, их сверхъестественные чувства поражены необузданной силой, исходящей из моих ладоней. Но я ещё не закончила. Даже близко нет.

Я обращаюсь к ней своим сознанием, расширяя его, как учил меня Уильям, но на этот раз я целюсь не в парящие кровавые сферы. Я целюсь в кровь волков.

– Мои, – шепчу я и внезапно чувствую биение их сердец, чувствую вкус их крови на своём языке, даже не прикасаясь к ним.

Ближайший волк, серый зверь со шрамами на морде, делает неуверенный шаг вперёд. Его ошибка. Я улавливаю его жизненную силу и сжимаю.

Он замирает на полпути, корчась в конвульсиях, пока я манипулирую с кровью в его венах.

– Что за хрень, – выдыхает кто-то в толпе. – Она даже не прикасается к нему.

Другие волки скулят, внезапно почувствовав неуверенность. Они чувствуют, что я делаю с их товарищем по стае, чувствуют неправильность этого всем своим существом. Бенц, всё ещё сражающийся с Си-Джеем, издаёт разочарованный вопль.

– Изольда, – зовет Уильям, и в его напряжённом голосе слышится что-то среднее между гордостью и беспокойством. – Пусть вскипит.

– Что? – кричу я в ответ.

Он одаривает меня злобной улыбкой, когда волк бросается на него, и я сосредотачиваюсь на волке, с которым связана моя кровь.

– Кипи, – бормочу я и затем наблюдаю, как волк кричит.

Мой желудок сжимается, и я обрываю его жизнь щелчком пальцев. Я не палач, но я не буду стоять в стороне и ждать, когда меня убьют или мои парни пострадают от этих тварей.

Звонит колокол, призывая всех нас прекратить это занятие, когда мёртвый волк с влажным стуком падает на землю, и от его трупа поднимается пар. Оставшиеся волки отступают, их бравада улетучивается, когда они видят, с чем на самом деле столкнулись.

– Кто следующий? – спрашиваю я, и мой голос разносится по внезапно затихшему двору. Серебристый свет всё ещё потрескивает вокруг моих рук. Я чувствую, как кровь каждого существа в радиусе пятидесяти ярдов взывает ко мне.

Бенц возвращается в человеческий облик, окровавленный после схватки с Си-Джеем. Его глаза горят ненавистью.

– Это ещё не конец, Морворен, – рычит он, отступая в тень вместе со своими выжившими друзьями. – Ты не сможешь убить нас всех.

– Посмотрим, – отвечаю я, делая шаг вперёд.

Волки убегают.

Толпа студентов, собравшихся посмотреть, взрывается радостными возгласами и нервным смехом. Я слышу, как кто-то собирает ставки, и голос Корделии перекрывает все остальные, когда она заявляет о своём выигрыше.

– Шоу окончено, – объявляет Си-Джей, рассматривая жуткий след от когтей, который разорвал его рубашку и грудь. Его кожа заживает, но он в ярости из-за своей одежды. – Все возвращайтесь к своим чёртовым занятиям, и, если кто-нибудь из вас ещё раз порвёт мою грёбаную одежду, вы мертвее мёртвого.

Студенты неохотно расходятся, бросая на ходу взгляды через плечо. Через несколько минут двор пустеет, если не считать нас четверых и одного мёртвого оборотня.

– Ну, – говорит Уильям с горящими глазами, – это было воодушевляюще.

– Я мог бы догадаться, что это будете вы четверо, – голос Блэкриджа эхом разносится по двору.

– Как будто вы ещё не знали, – замечает Уильям.

Они обмениваются многозначительными взглядами, прежде чем Блэкридж переводит свой взгляд на меня.

– Мисс Морворен.

– Сэр, – говорю я, чуть приподнимая подбородок.

– Он мёртв.

– Я в курсе.

– Я имею в виду, что он мёртв – мёртв. Он не воскреснет.

Я быстро бросаю взгляд на волка, прежде чем встретиться взглядом с бездонным взглядом Блэкриджа.

– Нет?

Он качает головой.

– Ты выбрала одно из созданий, у которого нет запасного плана.

– Ну, это было глупо, – бормочет Уильям.

– Не все так искусны в том, чтобы избегать смерти, мистер Харрингтон, как, я уверен, тебе известно.

Уильям шипит, обнажая клыки.

– Довольно этого, мистер Харрингтон, если ты не хочешь затевать драку, в которой не можешь и не хочешь победить, – заявляет Блэкридж, и в его голосе звучит властность, которую, кажется, признаёт даже Уильям, хотя и неохотно. – Возвращайтесь в свои комнаты. Для вас четверых введён комендантский час, поскольку вы, похоже, не можете уберечь себя от неприятностей.

– Что? – огрызается Си-Джей. – Ей нужно поесть.

– Возможно, вам следовало подумать об этом до того, как вы бросились на стаю волков.

– Они начали это! – рычит Уильям.

– Я совершенно уверен, что говорил по-английски, на языке, который вы все понимаете, поэтому, пожалуйста, уходите. Сейчас. Прежде чем вы заставите меня перенести вас самому.

Я не даю ему шанса. Я ухожу прежде, чем ребята успевают меня догнать. Он серьёзно разозлился, хотя по его внешнему виду этого не скажешь. Но я чувствовала, как его сила струится под поверхностью. Злобная, маслянистая, тошнотворно могущественная. Я не дам ему повода снова наложить на меня лапы. Никогда.

– В ваши собственные комнаты, – кричит Блэкридж нам вслед, и его голос эхом отражается от зданий.

– Моя комната – это твоя комната, – говорит Уильям, подмигивая.

– Если только он не переселит тебя, – бормочу я.

– Пусть попробует, – бормочет он в ответ.

Мы добираемся до моей комнаты без дальнейших происшествий, хотя коридоры заполнены перешёптывающимися студентами, которые исчезают при нашем приближении. Новость о поражении волчьей стаи распространилась со скоростью лесного пожара, и, очевидно, заявление Блэкриджа тоже.

– Итак, – говорю я, как только за нами закрывается дверь. – Моя комната – это твоя комната? Я смотрю прямо на Уильяма.

Он одаривает меня плутовской улыбкой.

– Всегда, моя королева.

Си-Джей усмехается.

– Не поощряй его. Блэкридж ищет любой предлог, чтобы усложнить тебе жизнь.

– Моя жизнь и так сложна, – замечаю я. – Стая оборотней только что пыталась убить меня, Коллекционеры хотят превратить меня в бога или экспонат, а Дамадер хочет моей смерти. Вам двоим действительно стоит разойтись по своим комнатам.

– И дать ему возможность побыть с тобой наедине? – Си-Джей бросает свирепый взгляд на Уильяма. – Я так не думаю.

Кассиэль, который был необычно тих, наконец-то заговорил.

– Всегда может быть хуже. Комендантский час у Блэкриджа – это больше, чем просто наказание. Это послание.