Текст книги "Тёмная судьба (ЛП)"

Автор книги: Ив Ньютон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Я заставляю себя перестать сопротивляться. Беречь энергию. Ждать удобного случая.

– Для этого потребуется семь шипов, которые будут вставлены в определённые точки вдоль позвоночника, – продолжает он. – Каждый из них проникнет на разную глубину, соединяясь с соответствующим энергетическим каналом. Боль будет... значительной.

– Просто покончи с этим, – рычу я, собираясь с духом.

Я слышу, как он подходит к концу стола, чувствую его холодные пальцы у основания моего позвоночника, чуть выше копчика. Что-то острое прижимается к моей коже.

– Первый шип отображает твою корневую чакру, – говорит Блэкридж. – Основу твоей силы.

Без дальнейшего предупреждения он вонзает шип мне в позвоночник.

Эта боль превосходит всё, что я могла себе представить. Она не только физическая, но и метафизическая. Такое чувство, что он вонзает шип в мою сущность.

Я прикусываю губу до крови, чтобы не доставить ему удовольствия услышать мой крик. Металлический привкус наполняет мой рот, когда шип проникает глубже.

– Интересно, – бормочет Блэкридж, наблюдая за приборами, которых я не вижу со своего места. – Твоя корневая чакра демонстрирует признаки древней магии рода, дремавшей до недавнего времени. Наследие Сангвинарха пробудилось во время заклинания агрессии.

Он слегка отводит шип, хотя он по-прежнему вонзается мне в позвоночник, и продвигается выше. Я чувствую, как его пальцы скользят по моей пояснице.

– Второй шип отображает твою сакральную чакру, – объявляет он. – Место созидания и разрушения.

На этот раз я не могу сдержать крик, когда он вонзает в меня второй шип.

Хуже, чем в первый раз, раскалённая добела боль, которая пробегает вверх и вниз по моему позвоночнику, распространяясь по бёдрам и ногам. Перед глазами всё расплывается, а по краям темнеет.

– Невероятно, – выдыхает Блэкридж с неподдельным изумлением в голосе. – Творческий потенциал этого альбома превосходит всё, что я когда-либо записывал. Неудивительно, что тебе удалось временно восстановить физическую форму Уильяма.

Я с трудом перевариваю его слова сквозь пелену боли. Каждый вдох посылает новые волны агонии по моему телу, когда шипы ежеминутно перемещаются в такт моим движениям.

– Третий шип, – продолжает Блэкридж, двигаясь ещё выше, к середине моей спины, – отображает твою чакру солнечного сплетения. Это источник твоей воли.

К тому времени, как третий шип вонзается мне в позвоночник, я уже не могу кричать. Звук, который вырывается у меня, первобытный, животный, вопль чистой муки. Путы натягиваются, когда сила инстинктивно поднимается, ища освобождения, стремясь защитить меня от этого насилия.

– Контролируй себя, – резко предостерегает Блэкридж. – Если ты нарушишь показания из-за случайных колебаний мощности, нам придётся начинать всё сначала.

Одной мысли о том, чтобы пережить это во второй раз, достаточно, чтобы заставить меня подавить бушующую во мне силу. Вместо этого я сосредотачиваюсь на дыхании, на том, чтобы оставаться в сознании во время агонии.

– У тебя поразительная сила воли, – отмечает Блэкридж, поправляя что-то на третьем шипе, отчего по моему телу пробегают новые спазмы. – К этому моменту большинство испытуемых теряют сознание.

Он перемещается к середине моей спины, проводя пальцами вдоль позвоночника, чтобы найти точное место для четвертого шипа.

– Это карта твоей сердечной чакры. Центр твоей эмоциональной силы.

Когда появляется четвертый шип, что-то меняется. Боль всё ещё здесь, мучительная и всеобъемлющая, но под ней скрывается что-то ещё. Связь. Я чувствую силу в комнате, в фундаменте Серебряных Врат, которая откликается на мою агонию.

– Твоя сердечная чакра напрямую связана с Серебряными Вратами.

Эта связь крепнет по мере того, как он загоняет шип глубже, создавая резонанс между моими страданиями и древней силой, пронизывающей это место. На мгновение я ощущаю присутствие других людей, отдалённые отголоски боли, подобной моей собственной, уходящие вглубь веков.

Он поднимается выше, к основанию моей шеи.

– Пятый шип соответствует твоей горловой чакре. Голос твоей силы.

На этот раз, когда шип входит в меня, я чувствую, как он царапает кость, ощущение настолько неприятное, что к горлу подкатывает желчь. Мой крик переходит в бульканье, когда всё моё тело бьётся в конвульсиях.

– Осторожно, – предупреждает Блэкридж, хотя непонятно, обращается ли он ко мне или к самому себе. – Эта связь особенно хрупкая. Она напрямую связана с твоей способностью командовать другими через резонанс крови.

Сквозь слёзы боли я вижу, как символы на обсидиановом столе становятся ярче с каждым шипом, который вставляет Блэкридж. Серебристый свет под моей кожей отвечает мне тем же, вспыхивая в местах соприкосновения шипов.

– Шестой шип, – объявляет он, двигаясь к моему затылку, к основанию черепа, – отображает твою чакру третьего глаза. Это центр твоего восприятия.

Когда появляется этот шип, моё сознание раскалывается. На один ужасный миг я смотрю тысячью глаз сквозь тысячу лет. Серебряные Врата, когда они строились, в их фундамент были заложены кровавые жертвоприношения.

Серебряные Врата в их нынешнем виде – это когда студенты движутся по коридорам, не обращая внимания на то, что происходит у них под ногами. Серебряные Врата, каким бы они ни были, преобразились благодаря невероятной силе.

– Твои способности к восприятию просто зашкаливают, – отмечает Блэкридж, внося коррективы в колкость, которая посылает новые волны агонии в моё раздробленное сознание. – Ты сможешь видеть сквозь миры, сквозь само время, как только научишься управлять им.

Я едва могу разобрать его слова из-за калейдоскопа видений, нахлынувших на меня. Прошлое, настоящее и возможное будущее сливаются воедино, делая невозможным привязку к какой-либо одной реальности.

– Последний шип, – говорит Блэкридж, и его голос, кажется, доносится откуда-то издалека, – касается твоей коронной чакры. Это вершина твоей силы, ваша связь со вселенским сознанием.

Когда он приставляет седьмой шип к моей макушке. Боль превосходит физические ощущения. Она экзистенциальна, космична. Моё сознание вырывается наружу, больше не ограниченное моим телом или даже этим измерением. На одно вечное мгновение я воспринимаю вселенную во всей её полноте – каждую сферу, каждую возможность, каждую нить силы, которая связывает реальность воедино.

Мой крик эхом разносится по ткани реальности. Символы на обсидиановом столе вспыхивают ослепительным серебром, затем распадаются, когда сила неконтролируемой волной исходит от меня.

Путы разлетаются вдребезги. Инструменты вокруг нас взрываются дождем искр и искорёженного металла. Даже Блэкриджа отбрасывает назад, он наталкивается на шкаф с образцами, который с грохотом падает рядом с ним.

Я лежу там, семь шипов всё ещё воткнуты в мой позвоночник, я не могу пошевелиться, когда сила проходит через меня, необузданная и бесконтрольная. Из моего носа, ушей и глаз сочится кровь – не красная, а серебристая, светящаяся тем же светом, который теперь заметно пульсирует под моей кожей.

Сквозь затуманенное зрение я вижу, как Блэкридж поднимается из-под обломков, на его лице тревожная смесь страха и ликования.

– Великолепно, – выдыхает он, направляясь ко мне. – Даже я недооценил твой потенциал.

Он дотягивается до первого шипа у основания моего позвоночника.

– Теперь мы начинаем процесс извлечения. На каждом шипе записана твоя энергетическая сигнатура, и его нужно удалять в точном порядке введения. После него останутся крошечные рунические имплантаты, которые будут продолжать следить за тобой.

Я хочу бороться, наброситься на него, но моё тело отказывается повиноваться. Избыток энергии парализовал меня, мои мышцы бесконтрольно сокращаются, а из глаз, ушей и носа сочится серебристый свет.

Он тянет, и мне кажется, что он вырывает мою душу вместе с шипом.

Новый крик вырывается из моего горла.

Одну за другой он удаляет оставшиеся колючки, и каждое удаление приносит новые мучения. К тому времени, как он вынимает последний шип из моей макушки, я почти теряю сознание, плавая в тумане боли и силы, которые стирают границу между страданием и трансцендентностью.

Он кладёт руку мне на лоб, и благословенная тьма, наконец, овладевает мной. Она поглощает меня целиком, но даже в забытьи я чувствую, как изменения проходят через моё тело, разум и душу, переписывая меня изнутри.

ГЛАВА 7

СИ-ДЖЕЙ

Боль пронзает моё сознание, как осколки стекла, но не моя, а её.

Агония Изольды разрывает расстояние между нами, безмолвный крик, который вибрирует по связям, о существовании которых я до этого момента и не подозревал. Клеймо на её груди горит, как маяк, взывая к чему-то древнему и территориальному в моей крови.

Я не думаю. Я двигаюсь.

Мир расплывается, пространство сжимается вокруг меня, когда я отдаюсь своим инстинктам.

Только что я бродил по коридорам Серебряных Врат, разыскивая её с растущим страхом; в следующий момент реальность подернулась рябью, и я оказался в кошмарной лаборатории, залитой серебристым светом.

Блэкридж стоит над распростёртой Изольдой, извлекая из её макушки светящийся шип. Рядом с ним в футляре с бархатной подкладкой лежат шесть других, каждый из которых излучает украденную силу. Серебряная кровь сочится из семи колотых ран вдоль её позвоночника, образуя рунические узоры на обсидиановом алтаре под ней.

Ярость воспламеняет каждую клеточку моего тела.

– Что ты сделал? – рычу я.

Блэкридж поднимает голову, на его лице застыла маска холодной властности. Кажется, он не удивлён моим внезапным появлением, просто ему неудобно.

– Мистер Аквила, – бормочет он, изучая меня с клинической отстранённостью. – Связь оказалась сильнее, чем я ожидал.

Я двигаюсь к нему, моё тело изгибается от едва сдерживаемой ярости.

Воздух вокруг меня потрескивает от драконьей силы, требующей освобождения.

– Отойдите от неё, – приказываю я.

Блэкридж только выгибает бровь, кладет последнюю колючку в свой футляр и захлопывает его.

– Ей нужен отдых. Процесс интеграции довольно утомителен.

Прежде чем я успеваю подойти к нему, он бросает на меня взгляд, понимающий, оценивающий, почти насмешливый, и просто исчезает, забрав с собой бархатный футляр. Не телепортация, не скрытность, а нечто более фундаментальное. Как будто он выпал из самой реальности.

Я разберусь с ним позже. Сейчас мой приоритет – Изольда.

Она неподвижно лежит на алтаре, её спина обнажена там, где рубашка приподнята. На позвоночнике у неё шесть колотых ран, из каждой течёт скорее серебристая, чем красная кровь. От этого вида меня тошнит.

– Изольда, – говорю я, и мой голос звучит мягче, чем я думал. – Ты меня слышишь?

Её веки трепещут, открывая глаза, которые теперь переливаются серебристым светом среди синевы. Её зрачки болезненно сужаются, когда сознание возвращается.

– Си-Джей? – её голос срывается от крика. – Ты здесь.

– Я почувствовал тебя, – я помогаю ей сесть. При каждом движении она вздрагивает, когда свежие раны на позвоночнике начинают болеть. – Что он с тобой сделал?

– Руническая телеметрия, – шепчет она, слегка запинаясь. – Семь шипов. Он сказал, что составляет карту моей силы, но... – она сглатывает, её горло болезненно сжимается. – Он оставил имплантаты. Крошечные руны, вживлённые в мой позвоночник. Чтобы следить за мной.

То, что он оставил в её теле дерьмо, о котором мы ничего не знаем, разжигает новую ярость.

– Я убью его.

– Ты не можешь, – говорит она, сжимая мою руку с неожиданной силой. – Он выше всего, абсолютно всего.

Я осматриваю комнату в поисках чего-нибудь полезного. Мой взгляд падает на шип, лежащий рядом с ней на алтаре. Пока Изольда пытается привести в порядок свою одежду, я убираю его в карман.

– Ты можешь стоять? – спрашиваю я, подхватывая её под локоть.

Она кивает, но, когда пытается, у неё подкашиваются ноги. Я подхватываю её, прежде чем она падает, и без усилий поднимаю на руки. Её голова склоняется к моему плечу, в уголках её глаз всё ещё блестит серебро.

– Руны, – шепчет она мне в шею. – Я чувствую их. Они как осколки льда в позвоночнике. Собирающие данные. Отправляющие их куда-то.

– Мы разберёмся с ними, – обещаю я, уже прикидывая риски магического извлечения. Это намного превосходит всё, что я когда-либо представлял, но должен же быть какой-то способ.

Я использую свою силу, чтобы перенести нас обратно в спальню Изольды.

Уильям с тревогой ждёт. Кассиэль стоит у окна, его крылья раскрыты от волнения, чёрные как смоль перья шелестят от сдерживаемой энергии.

– Что случилось? – спрашивает Кассиэль, когда я осторожно укладываю Изольду на кровать, укладывая её на бок, чтобы не давить на раны.

– Блэкридж, – я выплёвываю это имя, как яд. – Он применил к ней нечто, называемое рунической телеметрией. Он вживил ей в позвоночник рунические имплантаты для мониторинга.

Ярость Уильяма настолько ощутима, что температура в комнате падает на несколько градусов.

– Вот ублюдок. Он пытался использовать это на мне. Я сказал ему, куда он может их засунуть.

– Мне следовало бы отказаться, но я подумала, что он мог бы помочь, – бормочет Изольда.

– И именно поэтому тебе нужно стать жёстче, – говорит Уильям, подлетая к ней. – Ты слишком доверчивая, слишком милая.

– Больше нет, – рычит она, и я не могу отрицать, что меня пронзает волна вожделения.

– Что они делают? – спрашивает Кассиэль, осторожно ощупывая раны.

– Отслеживает её данные, которые, как я предполагаю, являются признаками её силы, – начинаю я, наблюдая, как глаза Изольды снова открываются. – Возможно, отслеживает её способности, её развитие.

– Всё это и даже больше, – говорит Уильям. – Это надёжный способ, по крайней мере, я так думал, убрать её, если она переступит черту допустимого насилия или уровня власти в Серебряных Вратах.

Мы вчетвером обмениваемся мрачными взглядами. Блэкридж не просто издевался над Изольдой, он придумал способ нейтрализовать её, если она преступит черту.

– Нам нужно их удалить, – выплёвываю я.

– Это не так просто, – возражает Уильям. – Руны, нанесённые на позвоночник, связаны с нервной системой. Неправильное их удаление может повредить ей. Или даже хуже.

– Тогда что же нам делать? – спрашивает Кассиэль, в отчаянии складывая крылья за спиной.

Изольда приподнимается на локте, морщась.

– Мы узнаем больше. О том, что он сделал, почему он это сделал. О том, кто я такая, – её взгляд встречается с моим, затем с Уильямом. – О Сангвинархах.

– В библиотеке, – сразу же предлагает Уильям. – В закрытой секции есть тексты по магии крови, которые появились до моего исследования.

– Ты едва можешь ходить, – напоминаю я Изольде, кладя руку ей на плечо, чтобы она снова не попыталась встать.

– Так накорми меня, – бросает она вызов, и её глаза сверкают серебром.

Я почти улыбаюсь. Даже подвергшаяся издевательствам и ослабленная, она остаётся свирепой.

– С удовольствием. Я сажусь рядом с ней на кровать и протягиваю ей запястье. Её клыки удлиняются, прежде чем вонзиться в мою плоть.

Ощущение похоже на электричество.

Тихо застонав, я закрываю глаза и прислоняюсь головой к стене, просто наслаждаясь удовольствием, которое доставляют мне её укусы.

Когда она наконец отпускает меня, цвет её лица улучшается. Семь колотых ран вдоль её позвоночника превратились в ярко-красные отметины, хотя я всё ещё вижу слабое свечение рун, нанесённых на её кожу.

– Так лучше? – спрашиваю я.

Она кивает, затем выжидающе поворачивается к Уильяму. Их связь остаётся сильной, неоспоримой. После того, чему я стал свидетелем сегодня утром, я лучше понимаю её значение. Они узнают друг друга на фундаментальном уровне, как один Сангвинарх другого.

Уильям придвигается ближе, каким-то образом становясь более плотным, когда входит в личное пространство Изольды. Избыточная сила, которую она впитала из моей крови, взывает к нему, создавая ощутимый поток между ними.

Изольда быстро встаёт, и мы направляемся в библиотеку. Не думаю, что нам сегодня понадобится доступ в закрытую секцию, даже если бы мы смогли туда попасть, что маловероятно. Блэкридж, вероятно, запер её крепче, чем промежность монашки, после того как мы вломились туда в прошлый раз.

В библиотеке пахнет старостью и могуществом, пергаментом, кожей и металлическим привкусом кровавых чернил.

– С чего мы начнем? – спрашивает Кассиэль, с опаской оглядывая лабиринт стеллажей.

– Секция магии крови, – одновременно произносят Уильям и Изольда.

Следуя примеру Уильяма, мы углубляемся в библиотеку. Как бывший студент, специализирующийся на магии крови, он знает эту коллекцию лучше, чем кто-либо другой, даже после столетия призрачного существования.

– Liber Sanguinis, – читает она, проводя пальцем по названию, написанному, скорее, венами, чем чернилами. – Книга крови.

– Мой основной справочный материал, – подтверждает Уильям, нависая над её плечом. – Написана Мариусом Венизом в 15 веке. Это самый полный труд по магии крови, когда-либо составленный.

Изольда осторожно открывает книгу, её страницы хрустят от времени и остаточной силы. Текст написан на нескольких языках, некоторые из которых я узнаю, в то время как другие, кажется, меняются во время чтения.

– Вот, – Уильям указывает на отрывок, который слабо светится, когда внимание Изольды сосредотачивается на нём. – Классификация Сангвинархов.

Она читает вслух, и в её голосе слышится новая властность, от которой мои метки отзываются жаром.

– Родословная Сангвинарха проявляется в двух основных формах: Разрушитель, который может полностью высасывать жизненную силу, и Властелин, лишь в теории, который обладает обеими способностями в идеальном балансе.

– В теории, – повторяет Кассиэль. – До сих пор.

– Продолжай читать, – говорит Уильям.

Изольда пробегает глазами по странице.

– Сангвинарх Властелин, если он когда-нибудь появится, будет властвовать над самой сутью жизни и смерти. Такое существо было бы способно... – она замолкает, её лицо бледнеет. – О том, что они переписывают фундаментальные законы существования в пределах своей сферы влияния.

– Это ещё не всё, – бормочет Уильям.

Изольда снова опускает глаза и продолжает читать.

– Многие учёные считают, что появление Сангвинарха Властелина предвещает конец эпохи. Такие существа притягиваются к средоточиям силы, где их способности могут проявиться в полной мере.

– Тебя притянуло сюда, – бормочет Кассиэль.

– Или прислали сюда, – мрачно добавляю я. – Родители, которые точно знали, что они доставляют в ядро.

– Продолжай читать, – настаивает Уильям.

– Создание Сангвинарха Властелина требует выполнения трёх условий:

древнее наследие рода, воздействие межпространственной связи и катализатор серьёзных травм, – заканчивает читать Изольда.

– Травм, – повторяю я, и мои челюсти сжимаются, когда я думаю обо всём, что ей пришлось пережить. – Быть запертой на всю жизнь, быть брошенной в эту среду без предупреждения или подготовки. Ведьмы мучали тебя. Блэкридж причинил боль. Постоянная угроза со стороны Коллекционеров. Выбирай сама. Ты – ходячая зона травм.

– Это ещё не всё, – говорит она глухим голосом. – Послушайте это: «Сангвинарх Властелин будет вынужден собрать других, обладающих значительной властью, связав их кровью и желанием. Эти узы, однажды заключённые, не могут быть разорваны иначе, как смертью. Двор Властелина становится одновременно и силой, и слабостью, поскольку их власть усиливается благодаря связи, но уязвима из-за разлуки».

Крылья Кассиэля беспокойно шелестят.

– Двор. То есть мы.

– Связанные с ней, – добавляю я. – Через кровь и желание.

ГЛАВА 8

ИЗОЛЬДА

Двор. Мы связаны узами крови и желания. От клинического описания того, чем мы стали, у меня сводит живот, не потому что оно неправильное, а потому, что оно невероятно точное.

– Итак, вы хотите сказать, что всё это нереально. Ваши чувства, ваша преданность. Это всё просто магическое принуждение.

– Нет, – немедленно отвечает Уильям. – Это не то, что это значит.

– Разве не так? – бросаю я вызов, отступая от всех троих. – Связанные узами крови и желания. Вынужденная собрать других, обладающих значительной властью. Чем это отличается от магического рабства?

Си-Джей направляется ко мне, но я поднимаю руку, чтобы остановить его. От боли в его глазах у меня щемит в груди, но мне нужна дистанция, чтобы подумать, осмыслить это открытие.

– Изольда, – мягко говорит Кассиэль, – в книге описан механизм, а не мотивация. То, что я чувствую к тебе, то, что чувствуем мы все, существовало до того, как возникла эта связь.

– Неужели? – спрашиваю я. – Как кто-то из нас может быть в этом уверен?

– Потому что я был мёртв уже сто лет, – бесстрастно отвечает Уильям. – Сто лет изоляции, наблюдения, существования без цели и увлечения. Затем появилась ты, и впервые после моей смерти я почувствовал что-то иное, чем ярость или отчаяние. Это было ещё до того, как появились кровные узы, до того, как я вообще понял, кто ты такая.

Си-Джей подходит ближе, несмотря на мою поднятую руку.

– И я никогда в жизни не чувствовал себя принуждаемым к чему-либо, Изольда. Я получаю то, что хочу, по собственному выбору, а не из-за магии. То, что я чувствую к тебе, обжигает сильнее, чем может дотянуться любое заклинание.

– Связь не порождает чувств, – добавляет Кассиэль, и его серебристые глаза становятся напряжёнными. – Она усиливает то, что уже существует. Да, она гарантирует верность, но не любовь. Не желание. Это было на первом месте.

Я хочу им верить, но из-за описания клинической ситуации в древнем тексте всё кажется сомнительным.

– Как мы можем знать наверняка?

– Потому что, – говорит Си-Джей, залезая в карман и вытаскивая шип, который он забрал из камеры, – мы собираемся это выяснить.

Серебряный инструмент сверкает остаточной силой, всё ещё сохраняя следы моей сущности с тех пор, как Блэкридж использовал его для отображения моих способностей.

– Что ты собираешься делать? – осторожно спрашиваю я.

– Каким-то образом мы можем использовать его, чтобы нарушить телеметрию. Если Блэкридж использовал его, чтобы внедрить их, мы можем использовать его, чтобы удалить их или деактивировать.

– Как? Мы ничего не знаем об этой системе.

– Предоставь это мне, – загадочно говорит он, и я киваю. Доверять ему легко.

Естественно.

– Ну, что теперь? – спрашиваю я.

– А теперь отдохни. Позже у тебя занятия, а мы должны вести себя так, как будто ничего не изменилось и всё нормально. Мы не дадим Блэкриджу патронов.

– Патронов?

– Не теряй самообладания, не попадайся ни на какую удочку. Просто уходи.

– Уходи. Мне не нравится, как это звучит.

Си-Джей вторгается в моё личное пространство и обхватывает ладонями моё лицо, касаясь губами моих губ. Его метки, те, что у него на руках, начинают расплываться, и я чувствую, как по телу разливается неестественный жар.

– Я знаю, но это к лучшему. Мы будем здесь, чтобы присматривать за тобой.

Я смотрю в его темно-карие глаза, янтарные искорки в которых кажутся более заметными.

– Кто ты?

Он ухмыляется, принимая тот высокомерный вид, который привлёк моё внимание несколько месяцев назад.

– Однажды ты увидишь, скоро, моя сладкая. Я не буду скрывать это от тебя вечно, – его глаза затуманиваются. – На это есть причины. Важные причины.

Он заглядывает мне в глаза, ища понимания, и я даю ему его. Я полностью доверяю ему. Что бы он ни скрывал, на это есть веская причина.

Я киваю, и он улыбается своей сексуальной улыбкой, от которой у меня всё внутри переворачивается.

– Мы проводим тебя в комнату, чтобы ты могла отдохнуть. Чем больше ты будешь отдыхать, тем меньше данных сможет получить от тебя Блэкридж.

– Справедливое замечание, – бормочу я и позволяю им отвести меня обратно в мою комнату, Кассиэль сжимает книгу, которую он быстро просмотрел, прежде чем догнать нас.

Вернувшись в свою комнату, я раздеваюсь и ложусь на кровать, желая принять душ, но слишком уставшая, чтобы вставать. Мой позвоночник горит от рун, но, как ни странно, в голове ничего не болит. Я не уверена, хорошо это или плохо. Кассиэль аккуратно кладёт книгу на стол и усаживается в кресло, откидываясь на спинку и закрывая глаза. Уильям стоит у окна, глядя на колокольню. Интересно, что он сейчас думает обо всём этом. Его смерть, такая бессмысленная, должно быть, преследует его ещё больше. Это не каламбур. Си-Джей снимает пальто и ботинки, закатывает рукава своей чёрной рубашки и обнажает предплечья. Волна вожделения пронзает меня насквозь, затопляя мою киску.

– Возьми меня, – бормочу я.

Он приподнимает бровь:

– Ты уверена?

– Всегда.

Он забирается на кровать, его движения неторопливые и волчьи, когда он стягивает с меня одеяло. Его руки сжимают мои лодыжки, он тянет меня вниз по матрасу, пока я не оказываюсь на спине, глядя на него снизу вверх. Его взгляд напряжённый, янтарные искорки горят ярче, когда он наклоняется надо мной.

– Тебе нужно отдохнуть, – бормочет он, но его действия выдают его слова. Его руки скользят вверх по моим икрам, коленям и раздвигают мои бёдра. – Но сначала мне нужно попробовать тебя.

Его голова опускается, и он покрывает поцелуями внутреннюю сторону моего бедра, заставляя меня дрожать. Каждое прикосновение посылает по мне электрические разряды, возбуждая мои нервы предвкушением. Когда его рот достигает моей киски, он замирает, его горячее дыхание касается моей чувствительной кожи.

– Си-Джей, – шепчу я, сжимая простыни в кулаках. – Пожалуйста...

Он смотрит на меня снизу вверх с озорной ухмылкой на лице.

– Что «пожалуйста», Изольда? Скажи мне, чего ты хочешь.

– Я хочу, чтобы ты попробовал меня, – говорю я ровным голосом, несмотря на бешено колотящееся сердце. – Я хочу, чтобы твои губы коснулись меня.

Его улыбка становится шире, и он снова опускает голову, высовывая язык, чтобы подразнить меня. От первого прикосновения его языка к моему клитору у меня перехватывает дыхание, а спина выгибается дугой. Он не торопится, нежно облизывая и посасывая, прежде чем усилить давление.

Я извиваюсь под его прикосновениями, мое тело жаждет большего. Он вводит в меня два пальца, медленно двигая ими туда-сюда, в то время как его язык творит чудеса с моим клитором. Ощущение нарастает, в моей сердцевине нарастает давление, которое унимает затянувшуюся боль от рун, нанесенных на мой позвоночник.

– Си-Джей, – застонала я, зарываясь руками в его волосы и крепко сжимая их, когда я прижимаюсь к его лицу. Его одобрительный рык вибрирует во мне, посылая волны удовольствия по моим венам.

Он усиливает свои усилия, его пальцы двигаются быстрее, язык надавливает сильнее. Мир сужается до грубой, первобытной связи, которая заставляет меня балансировать на грани экстаза.

Он обнажает клыки, и я застонала от желания. Они касаются моей чувствительной плоти, и воздух наполняется ароматом моей крови.

– Чёрт, – кричу я, когда он прикусывает меня, его клыки нежно вонзаются в мой клитор с точностью, которая говорит о том, что он делал это раньше, но ни одну частичку меня это не волнует.

Я кончаю так сильно, что вижу звёзды.

Это приливная волна ощущений, от которой я задыхаюсь и дрожу. Он втягивает клыки и двигается вместе со мной, его пальцы и язык прогоняют каждую дрожь, прежде чем он, наконец, отстраняется с довольной ухмылкой на лице.

– Ты чертовски восхитительна на вкус, – бормочет он.

– Касс, – бормочу я, протягивая руку. Он внимательно наблюдает за мной со стула.

Уильям всё ещё стоит у окна, повернувшись спиной к комнате.

– Уильям, – шепчу я.

– У нас ещё будет время, моя королева, – сухо говорит он.

– Я хочу тебя.

Он медленно поворачивается.

– Я знаю, и ты даже не представляешь, как отчаянно я нуждаюсь в тебе. Но я не могу прикоснуться к тебе должным образом. Не так, как сейчас. Скоро мы будем вместе, Изольда, – его глаза опасно сверкают. – Я могу это гарантировать.

Я киваю, соглашаясь с тем, что у нас есть ограничения. Он призрак, и, хотя иногда он может прикоснуться ко мне, это уже не то же самое. Ему нужно, чтобы всё было в порядке, когда это произойдёт.

Кассиэль отвлекает меня, заменяя Си-Джея на моей киске, проводя языком по моему клитору.

– Тебе это нравится, Изольда?

– Да, – кричу я, когда мой чувствительный клитор дико пульсирует.

– Я доставляю тебе такое же удовольствие, как Си-Джей?

Я моргаю и смотрю вниз на него, пожирающего мою киску с таким пылом, что я наполняю его рот соком, и вспоминаю, что он такой же новичок в этом, как и я.

– Чёрт, да, – застонала я. – Не останавливайся.

Он вводит в меня два пальца, сильнее надавливая языком на мой клитор.

Я прижимаюсь к его лицу, прижимаясь своей киской к его рту, пока он наслаждается мной, как изголодавшийся мужчина.

Его крылья раскрываются, чёрные перья шелестят в такт его движениям. Вид его тела у меня между ног, его крыльев, изгибающихся на спине, невероятно эротично. Я наклоняюсь и запускаю пальцы в его волосы, притягивая его ближе и самозабвенно поглаживая его лицо.

Его глаза встречаются с моими, и страсть в его взгляде вызывает во мне новую волну наслаждения. Он не просто наслаждается мной, он боготворит меня, и это самое пьянящее чувство, которое я когда-либо испытывала.

Си-Джей наблюдает, как он медленно раздевается, его глаза горят вожделением и одобрением. Метки на его теле извиваются по коже, когда он наклоняется и захватывает мой рот в страстном поцелуе, заглушая мои стоны, когда Кассиэль подводит меня ближе к краю.

Чувства обостряются, внутри меня нарастает напряжение, которое в любой момент может привести к взрыву. Пальцы Кассиэля двигаются быстрее, его язык грубо ласкает мой клитор, его зубы теребят его, прежде чем он снова обрушивается на меня.

– Кассиэль, – выдыхаю я, отрываясь от поцелуя Си-Джея, когда мой второй оргазм проносится по венам, заставляя спину болеть от ярости, но мне уже всё равно. Мне даже всё равно, какие данные отправятся к Блэкриджу.

– Ещё! – кричу я. – Я хочу ещё.

Кассиэль опускается передо мной на колени, его член выпирает из штанов. Он медленно раздевается, а Си-Джей осторожно приподнимает меня, чтобы он мог скользнуть ко мне сзади.

– Мы собираемся взять тебя вместе, Иззи. Мы будем терзать твою сладкую киску нашими толстыми членами, заставляя тебя кончать, кричать и умолять о большем. Ты хочешь этого, моя сладкая? Ты хочешь, чтобы мы доставляли тебе удовольствие до тех пор, пока ты не забудешь даже собственное имя?

– Да, – выдыхаю я, задаваясь вопросом, какая девушка в здравом уме сказала бы «нет».

– Тогда это то, что ты получишь, – рычит Си-Джей, выпуская клыки, чтобы укусить меня за плечо. Его сильные руки обхватывают меня за талию, притягивая к своей груди. Я провожу руками по его татуировкам и задыхаюсь, когда меня слегка ударяет током.

– Чёрт, – стонет Си-Джей у меня за плечом. – Сделай это ещё раз.