Текст книги "Одаренные проклятием (СИ)"

Автор книги: Инна Щербакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

  Древний Завет, тот самый, давший имя магическому ордену замка Северный Страж, гласил: Сила изначально не склонна ни к свету, ни к тьме, лишь помыслы избранных ею способны изменять ее течение. Наверное поэтому Селир, опираясь на опыт своих предшественников, счел наиболее подходящим временем для призвания Пятого час рассвета. Именно на рассвете и на закате белые и черные силы ненадолго приходят в равновесие. День и ночь, проекции Изначальных Сил на мир живых, на краткий мир смыкают объятия и замирают, крепко-крепко прижавшись друг к другу. И вновь нет ни белых, ни черных сил – есть только чистая Сила, неудержимый поток, который может быть направлена на что угодно. Возможно все, и сердце и разум мага – единственная преграда вседозволенности. Так, ни один из великих магов этого мира в здравом уме не захочет пришествия Пятого. А вот пятеро магов не в здравом...

  Бледно-голубая полоска над горами стремительно алела. Близился час равновесия. Час последнего волшебства. Авирд встал, со стуком захлопнул книгу, в последний раз задержал ладони на тисненой коже переплета, помнящей прикосновение сотен, если не тысяч рук. Запечатлеет и его. Хоть какой-то след в мире живых. Маг запахнул куртку и, не оборачиваясь, покинул библиотеку. Навстречу собственной судьбе. Пора. Если для архимага и посвященных это утро станет началом новой жизни, то для него, мятежника, оно последнее. Как ни крути, с точки зрения и ордена, и совести он предатель, а значит должен понести наказание. Предательство посвященного во все времена каралось смертью, тогда как простой маг мог отделаться изгнанием. Лишение дара же, хоть и числилось в списке кар, не применялось. Что ж, все когда-то бывает впервые.

  Авирд уже не видел, как на подоконник степенно и важно опустился ворон, как широко расправил черные крылья и пристально смотрел ему вслед. Маг услышал лишь отголосок карканья, в котором ему вновь почудилось одобрение.

  Потолок запретной библиотеки тонул во тьме. И это на исходе светлой летней ночи – месяц гроз едва перевалил за середину! Архимаг не терял времени даром. Ковер, скатанный в рулон, лежал у дальней стены. На каменных плитах пола мелом была вычерчена семиконечная звезда в окружности, с четырех сторон от нее высились столпы зеленого пламени. Один из лучей магической фигуры, направленный на север, немного выходил за пределы круга, и вершина его упиралась в испещренный магическими рунами кусок базальта, призванный служить алтарем. На ней лежала раскрытая на нужной странице книга, за ней полукольцом выстроились свечи. Слева от проклятой книги стояла золотая чаша, доверху наполненная черной водой, справа хищно поблескивал острый кинжал, рукоять которого была сделана в виде головы дракона – ритуальные вещицы, из тех, что достаются из схрона только по особым случаям. Посвященные уже заняли позиции в черте окружности через равные промежутки друг от друга, так, чтобы, разведя руки в стороны, коснуться ладоней рядом стоящих – так создается цепь, которая удержит ворвавшегося в мир живых Пятого, не позволит ему проникнуть за пределы магической фигуры, портала в Мир-за-гранью. По крайней мере, до тех пор, пока он не осознал своей силы, пока он еще уязвим.

  Архимаг молча указал Авирду на место по левую руку от себя. Тот повиновался. Архимаг мельком взглянул на то, как лучи всходящего солнца подсвечивают горные вершины, отчего они приобретают насыщенный медный оттенок. Надо торопиться. Солнце не будет ждать, и времени на заклятие остается все меньше.

  Селир торжествовал. Еще немного, и он исполнит данную когда-то, больше сотни лет назад клятву, принесенную им в тот день, когда он принял от предыдущего владыки ордена серебряную звезду, символ власти архимага – хранить орден, его учение и его адептов. Прежде чем солнце поднимется над горами, войско империи перестанет существовать. А потом... Потом, имея в подчинении великую силу из Мира-за-гранью, можно заручиться поддержкой парой-тройкой влиятельных аристократов – из тех, что спят и видят, как морщинистые руки верховного жреца водружают на их головы рубиновый венец, символ власти императора – и можно уже никого и ничего не опасаться. Ну, кто дерзнет противостоять столь могущественному союзу?! Разве что законченные дураки или отпетые самоубийцы! Да, деяние, которое вот-вот свершится в Северном Страже, поспособствует не только спасению ордена, но и его процветанию. Его, Селира, имя сохранится в веках – не просто как скупое упоминание на страницах хроник Северного стража, о нем, великом архимаге-заветнике сложат легенды будущие поколения, а жители империи уже к вечеру с суеверным страхом станут вполголоса упоминать о нем и его верных учениках. Если еще смогут, конечно же.

  Селир положил дрожащую руку на раскрытые страницы и начал читать заклятие, не заглядывая в книгу. Впервые за тысячи лет древний язык звучал под сводами замка Северный Страж. Не прекращая чтения, он поочередно заглядывал в глаза каждому из посвященных, и видел там готовность идти до конца. Единственным, что омрачало торжество старого мага, было то, что Авирд, по-прежнему хмурил лоб и упорно не желал поднять голову. Не верит, сомневается. Сомнение преступно, если ордену грозит опасность. Сомнение продлиться недолго – уж об этом-то архимаг позаботится.

  Тьму под потолком разорвали багровые вспышки кривых молний. Ядовито-зеленым магическим огнем засветились линии семиконечной звезды. Распахнутые окна запретной библиотеки одновременно с громким стуком захлопнулись, и даже солнечный свет, казалось, померк, не в силах пробиться за мощный магический заслон, обозначивший границы портала в Мир-за-гранью. Воздух, мгновение назад чистый и прозрачный, стал похож на липкую паутину, в нем все явственнее чувствовался запах гари. Пятое божество откликнулось на зов.

  Архимаг умолк, окончив свою часть заклинания. Зловещая тишина охватила не такое уж, в сущности, большое пространство – библиотеку в северной башне. Но ненадолго: старый маг, положив на каменный алтарь проклятую книгу, вынул из складок мантии небольшой пузырек черного стекла и, в мгновение ока сорвав пробку, плеснул в чашу с водой красноватую искрящуюся жидкость.

  – Да сбудется во благо ордена! – провозгласил он, и посвященные поддержали его одновременным вскидыванием рук. Правда, Авирд чуть замешкался, что не укрылось от всевидящего взгляда архимага.

  Зелье окрасило воду в алый цвет, пряный аромат трав пощекотал ноздри. Хилан, зелье Изменения. Чудодейственное средство, позволяющее многократно увеличить данную от рождения Силу, продлить жизнь на пару сотен лет и иногда даже отсрочить смерть. Каждый вновь влившийся в ряды адептов ордена Древнего Завета в первый день обучения проходил Изменение: маг, согласный обучать новичка, давал ему хилан, смешанный с ядом. С одной стороны, способности неофита, выдержавшего Изменение, увеличивались вдвое, а то и втрое, с другой, это был самый первый урок для новоявленного ученика: умение доверять своему учителю, пускай он или она заставит тебя прыгать с самой высокой горы или неделями блуждать в одиночестве по лесу в долине (и это только из собственного опыта Авирда). Порой только так удается вложить необходимые знания в головы ученикам, ведь задача учителя не столько в том, чтобы заставить юное дарование заучить тексты заклятий наизусть: гораздо важнее было научить неофита использовать собственные силы, полагаться на себя и нести ответственность за каждый свой шаг.

  Только выдерживали Изменение не все.

  Боль, рвущая тело на части и лишающая рассудка – таким было Изменение Авирда, по крайней мере, его начало. Но потом она ушла в небытие, и появилась необыкновенная легкость во всем теле, разум просветлел, а в следующий миг его пронзил поток Силы, поистине неизмеримый. О, это было незабываемое ощущение: Авирд, мальчишка-подросток, не чувствовал своего тела, не чувствовал времени, пространства, эмоций. Не было ничего, кроме мощного потока первозданной Силы, казалось, наполнившей каждую жилку, растекшейся под кожей, пульсирующей под черепом и по всему костяному остову. Сила увлекала его за собой то ли в мрачные глубины, то ли в заоблачную высь, то ли в бесчисленные другие миры, которые можно увидеть лишь во сне, да и то только краешком глаза. И Авирд, замирая от счастья, несся в этом неудержимом потоке и не мог отделаться от ощущения, что после долгих лет скитаний наконец-то попал домой... А потом все кончилось. Свое недолгое пребывание в потоке первозданной Силы Авирд не забывал ни на миг. И больше никогда не смог повторить его.

  Архимаг продолжил ритуал: его голос вновь зазвучал в тишине подземелья, произносящий вторую часть заклинания, и посвященные, соединив ладони и образовав тем самым второе кольцо портала, вторили ему. Восторг и священное благоговение видел Авирд в их глазах, а ему оставалось лишь бессильно скрежетать зубами и ждать подходящего момента для того, чтобы начать плести собственное заклятие. Не забывая при этом поддерживать видимость вовлеченности в ритуал.

  Воздух внутри магической фигуры задрожал, будто бы от страха. Черные тени, отражение потусторонних существ, спешащих убраться с пути Пятого, испуганно метались по полу, вскинулись багровые столпы пламени. Алый дым затрепетал над искрящейся водой в ритуальной чаше. Ключ в замке на Вратах Миров уже начал поворачиваться. Сейчас начнется третья, последняя часть ритуала: Селир сам войдет в круг и властью архимага направит совокупную силу всех магов на то, чтобы разорвать итак уже изрядно истончившуюся границу между миром живых и Миром-за-гранью. Пора.

  Авирд, не таясь, начал творить свое заклятие – все равно теперь никому не было до него дела. Стройный узор заклятия лишения дара ловко вплетался в магический хаос, царящий в запретной библиотеке.

  Врата Миров уже открыты, но защитная оболочка мира живых последним усилием еще удерживает Зло. Грань еще не перейдена. Еще не поздно все исправить. Заклятие лишения дара завершено. Авирд, прикрыв глаза, пытался почувствовать каждый завиток, каждую капельку Силы, щедро разлитой в воздухе – казалось, стоит сжать кулак, и ухватишь гибкий подвижный жгут, невидимый глазу. Считанные мгновения отделяли мага того, чтобы забыть об этом навсегда. Но мир живых того стоит.

  Тяжелая рука архимага легла на плечо Авирда, и тот неожиданно для себя вздрогнул. Заклятие, словно почуяв ослабление воли творящего, устремилось в самое сердце Врат Миров.

  – Последний шаг, ученик мой, – Селир протянул Авирду золотую чашу. – Заверши ритуал. Дай руку Силе, прими ее в себя и слейся с ней во имя ордена. Наша гордость будет отомщена раз и навсегда!

  В складках мантии Селира блеснул кинжал, тот самый, с рукоятью в виде головы дракона.

  Молодой маг окинул взглядом и медленно, словно во сне, протянул руки к чаше, втайне радуясь тому, что удержал-таки заклятие, не дал уйти в воронку раньше времени, хоть и сам при этом едва не лишился сознания. Если бросить его во Врата Миров в тот момент, когда Пятое божество, бестелесный дух, ворвется в мир живых, оно вберет достаточно Силы, чтобы подействовать, и магическая защита мира живых подобно зеркалу отразит его, возвращая в его создателя, а заодно и в тех, кто окажется рядом. Маги, лишенные дара, не смогут завершить ритуал. Врата Миров закроются.

  Авирд пристально вгляделся в глубь чаши, задержал дыхание как перед прыжком в ледяную воду и, выпустив заклятие, опустил руки в искрящееся зелье. На миг он даже успел почувствовать, как стонет от непосильной боли воздух мира живых, растревоженный иномировой сущностью... Потом заклятие Авирда вобрало в себя мощь Пятого божества – о чем последнее догадалось слишком поздно – и начало действовать. Селир выронил чашу и, упав на пол, забился в судорогах, чудом не напоровшись на спрятанный в складках мантии кинжал, лица посвященных, удерживавших Врата Миров открытыми, исказились от боли, а потом и они оказались на полу. Портал в Мир-за-гранью, лишенный магической подпитки, мгновенно захлопнулся, и, надеялся Авирд, незримая броня мира живых, вспоротая черным волшебством, закрываясь, прищемила-таки хвост злобному творению тьмы. Если у него вообще есть хвост.

  Зеленое пламя, вскинувшись напоследок едва ли не до потолка, с шипением погасло. Звезда на полу погасла еще раньше – ее попросту стерли катающиеся по полу маги. Вернее, уже не маги. Ветер распахнул оконные створки, и в северную башню хлынул солнечный свет, выжигая остатки иномировой тьмы под столом и в закоулках между шкафами. Вот и все.

  Сейчас, знал Авирд, и его сомнет безжалостная мощь созданного им самим заклятия. Но, вот странность, он не испытывал ни страха, ни сожаления о предстоящей потере. Он был абсолютно спокоен и даже улыбался: душу грело осознание выполненного долга, пусть жизнь и затребовала за это высолю цену. Он отыскал взглядом Лииллу – она сумела отползти под защиту базальтового алтаря, где и потеряла сознание – и успел сделать пару шагов к ней.

  – Авирд!!! – архимаг кое-как смог подняться на ноги и, сжав кулаки, бросился на бывшего ученика. – Как ты мог... Предатель! Сдохни!! Отправляйся в Бездны!!!

  Безумные глаза, перекошенный от ярости рот, брызги слюны, летящие в лицо Авирду... Молодой маг, содрогнувшись от отвращения, отшвырнул Селира, что для него, молодого и сильного, оказалось очень непросто: безумие, помноженное на ярость, придало старику поистине нечеловеческие силы. Упав, Селир ударился виском об алтарь, но и этого оказалось мало. Может, старый маг и лишился рассудка, но пост архимага занимал не зря. Он медленно, держась за злосчастный кусок базальта, поднялся и, заливаясь кровью, вперил ненавидящий взгляд в бывшего ученика.

  – Будь ты проклят, предатель! – прохрипел он, кривясь от боли, вызванной умирающим даром. – Проклят! Сдохни!!! Отправляйся в Бездны!!!

  Исполненное Силой проклятие, хоть Селир уже перестал быть магом. Последнее в его жизни проклятие. Старый маг. Он умирал, понимал Авирд, тело его уже слишком старо, чтобы выдержать лишение дара, так что удар по голове стал просто проявлением милосердия высших сил, которое дарило быструю смерть. И он, Авирд, виновен в этом. Маг не стал закрываться от нацеленного в него заклятия. Зачем? Он предатель, и даже если бы человеческий суд его оправдал, он бы сам назначил себе кару. А кара одна: разделить участь тех, кого он обрек на муки.

  – Прости, – едва шевельнулись губы. – Если сможешь когда-нибудь. Прости, по-другому было нельзя.

  Авирд ожидал дикой, будто разрывающей тело на части боли – дар очень не хочет расставаться со 'своим' телом, но вместо этого вдруг ощутил сильный толчок в грудь. Будто что-то незримое и очень холодное проникло в его тело, минуя кожу и мышцы. И в тот же миг мощный вихрь Силы швырнул Авирда к алтарю. Селир, чье сердце уже отсчитывало последние удары, торжествующе расхохотался.

  Авирд так и не смог понять, какое именно заклятие бросил в него архимаг. Магический вихрь вдруг подхватил его, как тряпичную куклу и потянул вверх, к потолку. Молодой маг схватился за алтарь, сдирая с ладоней кожу, и обернулся через плечо. Еще одна воронка. Врата Миров закрыты, но, как оказалось, там была еще и калитка, слишком узкая для Пятого, но для Авирда, похоже, самое то. Быстро вращающееся темно-зеленое марево. И именно туда его затягивал магический вихрь. Окровавленные ладони соскальзывали с поверхности алтаря. Не удержаться.

  – Что за?.. – пораженно выдохнул архимаг, во все глаза наблюдая за происходящим. – Так не должно быть!

  Авирд, понял, что с силой последнего проклятия архимага ему не совладать, прекратил бессмысленную борьбу, в которой заранее известен победитель и в последний момент, повинуясь внезапному порыву, схватил Меченый фолиант. Он еще успел услышать исполненный ненавистью вопль Селира, прежде чем зеленый мрак схлестнулся над головой.

  Холодно. Пахнет водой и, кажется, опавшими листьями, чуть тронутыми гниением. Запах осени. Но сейчас же самое начало лета! Авирд с трудом поднял тяжелые веки, и какое-то время бездумно смотрел в затянутое серыми облаками небо. Небо другого мира. Потоков Силы здесь было едва ли не в четыре раза меньше, чем там, где он родился и вырос, а защитная оболочка тоньше раза в полтора. Это знание возникло в голове заветника как-то незаметно для него самого, скорее по привычке, чем по необходимости, и, робко скользнув краем сознания, спряталось до лучших времен.

  Авирд лежал на берегу маленького озерца. Со всех сторон его окружали никогда не виданные им прежде деревья – белоствольные с черными подпалинами на коре и небольшими желтыми листочками. Тишина, только чуть слышно шелестит от холодного ветра пожухлая трава... Заветник не сразу осознал, что по вискам его катятся слезы. Сердце, наполненное болью, казалось, раздулось так, что вот-вот раздавит ребра. Дышать было тяжело, но холодный осенний воздух, царапая горло, неровными толчками все же добирался до легких...

  Он вновь и вновь прокручивал в памяти события сегодняшней ночи. Образы умирающего учителя и беспомощно лежащей у черного камня возлюбленной не оставляли его ни на миг, как и мысль о том, что его родной мир отторг его – ведь не по воле Селира, который не мог знать об этом лесном озерце и странных деревьях, он оказался здесь. Сейчас Авирд был уверен, что целью последнего проклятия бывшего учителя было уничтожение предателя, но никак не изгнание. Но кто же тогда открыл портал?! И почему он не лишился способностей мага? И откуда взялось это странное ощущение, будто что-то в нем самом необратимо изменилось, но что именно? Ладно, решил маг, будет время – разберусь.

  Что бы не случилось прошлой ночью, он жив и здоров, и ведь не просто так лежит на берегу чистого озерца незнакомого мира. Он найдет в себе силы жить дальше – еще одно из правил ордена, точнее, еще один Завет: не останавливайся, когда Путь твой продолжается, ищи в себе силы, чтобы пройти его до конца. Иначе он не вправе считать себя заветником.

  Этот мир не любит магов и кажется неприветливым. Но настанет день, и солнце выглянет из-за туч, белые деревья покроются листвой, и ярко-голубое небо отразиться в озерной глади. Вот только боль, терзающая изнутри проклятого мага, не утихнет никогда.

  – Мой мир того стоит! – прошептал заветник и вдруг поймал себя на том, что улыбается. Все. Теперь точно все.

  Авирд приподнялся на локте и увидел толстую книгу в кожаном переплете. Запретный фолиант. Его оставлять нельзя, но и взять с собой тоже. Вдруг даже в этом немагическом мире найдется волшебник-самоучка, который не побоится взять в руки книгу чистого Зла, и тогда... Об этом Авирд предпочел не думать. Он не знал, как уничтожить фолиант, да и сомневался, возможно ли это вообще – маги древности знали свое дело. Он, шатаясь, поднялся на ноги и, обеими руками прижимая к груди проклятую книгу, направился к озерцу. Короткий всплеск, и стоячая вода скрыла Запретный фолиант. Навсегда, надеялся заветник.

  Потом Авирд повернулся и, не разбирая дороги, побрел прочь от лесного озера, хранящего теперь великую тайну. Он не знал, куда выведут его лесные тропы, но что-то подсказывало ему: путь его только начинается. Этот новый, неизведанный мир раскрыл проклятому магу свои объятия.

  Глава 4

   Эх, докатилась Дара! Нетвердой походкой разгуливаю взад-вперед перед стареньким зданием университета, с подозрением косясь на случайных прохожих, которых, к счастью, не так уж много. Понедельник, рабочий день, и до обеда еще далеко. Хорошо, а то я и так от собственной тени шарахаюсь.

  Косметика размазалась по лицу, волосы растрепал ветер, джинсы разорваны на коленке – это я зацепилась за сучок, когда, опаздывая на экзамен, захотела срезать угол и пошла через узенькую, едва заметную тропинку в сквере. Теплым июньским утром я трясусь от озноба – с утра градусник стабильно показывал тридцать восемь и две – и искренне недоумеваю, почему не догадалась захватить с собой что-нибудь из теплой одежды. Ну и пускай смотрели бы как на ненормальную, мне не жалко!

  Из сумочки предательски выглядывает горлышко бутылки с косо воткнутой пробкой – ее я незаметно спрятала вчера до приезда милиции, которую вызвал-таки папа. Им на экспертизу хватит и тех двух, что под столом валялись, а Ворон просил показать бутылку ему. Почему бы и нет, может, и найдет что-нибудь. Вот только сам почему-то запаздывает, а вызывающе торчащая бутылка привлекает ко мне нездоровое внимание. Вон, к примеру, странного вида дядя с интересом поглядывает в мою сторону, явно желает опохмелиться. Нет, дядя, не смотри так вожделенно на мою сумку, не облизывай пересохшие губы и пусть тебя не обманывает мой полубезумный вид. Еще неизвестно, что там растворено, в этом вине. Вообще-то, выходя из дома, я спрятала бутылку в черный пакет, но кто же знал, что он тоже не выдержит столкновения с колючими сучками. А являться в аудиторию с полупустой бутылкой в руках как-то не хотелось (в этом случае пришлось бы и дверь открыть эффектным пинком). Пришлось потратить еще десять минут на то, чтобы как можно незаметнее уместить улику в сумке, причем так, чтобы ее содержимое не разлилось. Но противная стекляшка будто в насмешку высунулась из сумки стоило мне войти в аудиторию. Хорошо еще, ребята из группы, уже успевшие взять билеты и повытаскивать шпаргалки, конфуза не заметили, а я запихнула сумку с бутылкой в самый темный угол под батарею и пошла за билетом.

  Не сдала, кстати, что в свете недавних событий ничуть не удивительно. Села за свободную парту, пробежала глазами вопросы и поняла, что ровным счетом ничего не скажу на эти две темы, более того, даже приблизительно не понимаю, о чем речь. Мозг, варящийся в собственном соку (ощущение именно такое), работать отказывался, то есть я не смогла бы даже самыми общими фразами выехать на 'тройку'. Придется идти на пересдачу. Не хочется, но придется. А вот есть хочется, причем очень сильно: стоит прикрыть глаза, и я вижу что-нибудь съедобное. Да-а, организм требует компенсации за суточную голодовку. Нет, не сдам я сегодня... А кстати, что именно? Не помню.

  Я высидела минут пятнадцать, потом вернула билет, извинилась и, получив не то чтобы заслуженный 'неуд', тенью выскользнула из здания. Да, именно 'не то чтобы заслуженный'! Ведь вчерашний день оказался настолько богат на, хм, события, что приготовиться к экзамену не было никакой возможности. И неизвестно смогу ли приготовиться к пересдаче.

  Аня в больнице, состояние то же, что и вчера, в сознание не приходила. Мама с утра к ней поехала, только в реанимацию ее не пустили, про Аню Валера узнавал по своим каналам. А утром, столкнувшись со мной перед лифтом, он сказал, что медики не знают, как помочь Ане, что, несмотря на все принятые меры, в сознание моя сестра не приходит, и гарантий никто не дает... Потом он едва не заставил меня поклясться на Библии, Уголовном Кодексе и анатомическом атласе одновременно, что буду держать язык за зубами, и родителям ничего этого не скажу. А я и без клятвы не сказала бы. Они и так сами не свои. Хотя, логика Валеры мне нравится: маме с папой знать нельзя, а мне, выходит, можно...

  Где же Ворон?! Он сказал, чтобы я дождалась его после экзамена! Хотя нет, вряд ли он придет, раз даже не спросил, где мой университет находится. Но почему я тогда уже битых полчаса разгуливаю перед университетом и жду? Не понятно.

  – Девушка, закурить не найдется? – подошел ко мне тот самый неопохмеленный дядя.

  Я помотала головой и перевела взгляд в другой конец улицы. Никого. Желудок бурчит так громко и музыкально, будто я проглотила целый оркестр. Я сейчас готова съесть что угодно. И надеть, кстати, тоже. Вот честно, если Ворон через десять минут не появится, плюну на все и поеду домой!

  – Девушка, – не отставал дядя – ждете кого?

  Киваю. Жду. Пока еще жду.

  – Девушка, хотите, я вас домой провожу?

  Я с изумлением уставилась на мужичка.

  – Потерянная ты какая-то, – доверительно сообщил он, а глаза лучились такой заботой, что мне мгновенно стало стыдно за крамольные мысли о бутылке. – Никак заболела, пигалица? Или ты того... уже приложилась? – мужичок выразительно посмотрел на злосчастную бутылку и свел брови на переносице. – Ты это дело бросай, я ж вижу, девка ты приличная. Случилось чего? С парнем поругалась? Брось, как поругались, так и помиритесь!

  – Нет, сестра в больнице, – неизвестно почему призналась я и тут же прикусила язык. Просили меня! Только воспитательных бесед мне для полного счастья и не хватало.

  – Выздоровеет, небось, сестричка-то, – радостно подхватил мужичок, сдвигая кепку на затылок, – медицина щас у-у какая, всех вытаскивает. Ты б делов не навертела только, пигалица.

  – Постараюсь, – со всей честностью, на которую способна, пообещала я, чувствуя, как губы расплываются в улыбке, – и спасибо вам...

  – Пока не за что, – вздохнул нежданный собеседник и вновь покосился на бутылку. – Ты б и вправду домой шла, вон, трясешься вся и белая, как не знаю что. А бутылку оставь, тебе она вред, а мне подлечиться надо бы.

  – От такого лечения и вы в больнице окажетесь, причем надолго, – подпустив в голос строгости, назидательным тоном протянула я и покрепче прижала локтем сумку.

  – Вот ведьма! – буркнул мужичок и, прихрамывая, двинулся в противоположную от меня сторону. – Только-только из пеленок вылезла, а уже ведьма! Тьфу!

  Я пожала плечами и, продолжая смотреть вслед мужичку, оскорбленному в лучших чувствах, сделала шаг по направлению к наконец-то открывшемуся ларьку с фаст-фудом. И тут же едва не шлепнулась на асфальт, на полном ходу врезавшись во что-то твердое. Надо ли говорить, что этим чем-то оказался Ворон. Он, сложив на груди руки, задумчиво смотрел на быстро удалявшегося неопохмеленного дядю.

  – Думаешь, он быстро найдет сотню в нагрудном кармане? – бесстрастно спросил он, делая вид, словно не замечает моего возмущенного пыхтения.

  – Ты дал ему денег?! – удивилась я, очень стараясь сохранить равновесие: ноги так и норовили шагнуть в разные стороны, чтобы приложить меня пятой точкой об асфальт уже наверняка. – Но зачем? Заметь, я не спрашиваю: как!

  Ворон довольно прищурился и, взяв меня за локоть, потянул в сторону стоящей в тени раскидистых кустов сирени скамейки прямо напротив университетского крыльца. И то верно, а то я устала бегать взад-вперед по улице в ожидании.

  – Видишь ли, сейчас ему лучше забыть о встрече с тобой, – нехотя пояснил маг, устроившись на жестком сиденье. – Особенно если учесть, что первым, что привлекло его внимание к твоей персоне, была бутылка. Очень неумно, кстати, надо было спрятать получше.

  – Я и спрятала в пакет, – зачем-то начала оправдываться я.

  – Так вот, Дара, представь себе, что минут через десять как он, обиженный на весь белый свет в твоем лице, случайно натыкается на некую темную личность, готовую угостить выпивкой задарма. И эта личность между делом вытянет из раздобревшего мужичка сведения о болезненного вида девице с початой бутылкой в сумке. Жадной до неприличия ведьме.

  – И что? – не поняла я, настороженно поглядывая в сторону крыльца. Сейчас экзамен кончится, и мои одногруппники гурьбой отправятся кто куда. Вроде, пока я сидела в аудитории, краем уха уловила 'пойдем отмечать'. Ну, мне-то отмечать нечего, а вот сидящего рядом мага расспросить не мешало бы. – Эта темная личность меня, как ты сам вчера сказал, неплохо знает. Так что зачем ей караулить меня, расспрашивать...

  – Темной личности нужно знать каждый твой шаг, чтобы кошечка не сорвалась с крючка – перебил маг, напуская на себя занятой вид. Еще бы, такое ответственное дело этот выбор сигареты в пачке.

  – Рыбка, – поправила я.

  Ворон со вздохом убрал сигареты в карман джинсов и изучающее посмотрел на меня. Долго смотрел, мне даже неудобно стало. Захотелось проверить, не проступила ли на лбу картина.

  – Ты не рыбка, ты именно кошечка, – вынес вердикт маг и ободряюще улыбнулся. Улыбка тронула только губы, глаза оставались серьезными. – Глупая, любопытная, но с девятью жизнями.

  Я пожала плечами. Вот из вредности не буду спрашивать, что натолкнуло Ворона на эту мысль.

  – Так вот, – продолжил маг, вновь взявшись за сигареты, – если темная личность допросит обиженного гражданина и сопоставит некоторые факты, например, бутылку в твоей сумке, то сообразит: жертва-оугэ о чем-то догадывается, более того, способна оказать сопротивление – и удвоит усилия адепт Пятого, вознамерившийся завладеть твоим телом. А нам это сейчас не на руку, ты еще очень слаба для второго раунда, девочка.

  – К-какая жертва? – немедленно отреагировала я на незнакомое нерусское слово.

  Но маг не спешил что-либо объяснять. Вместо этого он сделал выразительные глаза и приложил палец к губам. Какое-то время мы оба молчали, не глядя друг на друга. Ворон со вкусом затягивался горьковатым дымом, а я вдруг поняла, что маг прав. О том, что за мной может идти слежка, я и помыслить не могла – ну кому придет в голову следить за девушкой, в жизни которой абсолютно ничего не происходит?.. Не происходило до вчерашнего дня, так будет правильно. Н-да, ответ напрашивается сам собой: тот, кому очень нужно мое юное тело. А мне с этим самым телом расставаться совсем не хочется. И если неопохмеленный гражданин найдет сотню Ворона, то опохмелится без всяких темных личностей и уже через час позабудет о девушке, принятой им за ведьму. Да-а, не знаю, как насчет могущества мага, но вот жизненный опыт у него, похоже, богаче моего. Я с уважением посмотрела на Ворона, он легонько сжал мою ладонь, мол, все будет хорошо, и зажег следующую сигарету.

  – Долго нам здесь сидеть? – поинтересовалась я, мечтая о большой тарелке жареной картошки с грибами, миске салата и огромном куске торта. А еще о теплом одеяле и мягкой подушке: после такого перекуса уснешь прямо за столом, лицом в тарелке... Смешно.

  – Хочу посмотреть на ребят, которые с тобой учатся, – уклончиво ответил маг и ловко вытащил бутылку из моей сумки. Давно пора.

  – Думаешь, адепт – это кто-то из них? – с наигранным равнодушием осведомилась я. В такой вариант развития событий мне почему-то не верилось. – Зачем тому, кто молод чужое тело?

  – Всякое бывает, – развел руками маг – если собственное, хоть и молодо, но уже поражено недугом, например.

  Я сконфуженно замолчала. Опять он прав. Вот только мне от этой правоты совсем тошно.

  – Твои? – осведомился маг, подбородком указывая на веселых студентов, показавшихся за стеклянной дверью университета.