Текст книги "Одаренные проклятием (СИ)"

Автор книги: Инна Щербакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

  Там травы цвета охры несколько расступились, отчасти придавленные крупным валуном, и в углублении под серым боком камня тускло блестела вода. Или то, что когда-то было водой, а теперь... Черная вязкая слизь неохотно – не иначе как под воздействием заклятия – лезла в узкое горлышко обыкновенной стеклянной бутылки из-под пива, которую держал в руках мой учитель. Мертвая вода? Неудивительно. В мертвом-то мире.

  – Где мы? – спросила я, оторвавшись, наконец, от созерцания окрестностей, – это явно не наш двор.

  – В одном из полумиров, притянувшихся к твоему родному миру.

  – Ты же говорил, что не можешь выйти за пределы моего мира! – удивилась я. – А теперь по полумирам шастаешь!

  – Полумир, в котором мы сейчас находимся, оказался небольшим и жадным до жизни. Он умудрился присоседиться к твоему родному миру, понемногу откачивает энергию живых, за счет этого медленно восстанавливается. А твой родной мир оказался еще более жадным: понемногу поглощает соседа. Процесс идет очень медленно, но все же идет. Так что не удивлюсь, если через две-три-четыре тысячи лет на Земле появится новый континент. В общем, в этот полумир я могу входить беспрепятственно. Хотя, пять сотен лет назад это было гораздо труднее.

  Я только глазами хлопала.

  – А когда-то этот мир был живым, – с нескрываемой печалью произнес Ворон, не прерывая своего занятия. – В нем обитали живые существа, может быть, даже люди. То, что ты видишь – это все, что от него осталось. Погибший мир. Давно, еще до моего рождения.

  – Почему он... погиб? – только и прошептала я.

  – Не знаю, – честно ответил Ворон и сунул заполненную на три четверти бутылку в карман своей куртки (в которую все еще куталась я). – Но, поверь, девочка, это не самый худший из ближайших полумиров. Мрачный и унылый, но безопасный. Осколок погибшего мира. Там, откуда я родом, многие верили в их существование, целую теорию придумали. Если вкратце, вокруг каждого живого мира дрейфуют по нескольку полумиров, притягиваемые эманациями жизни, которые при надлежащей подпитке могут существовать веками. И использовать их можно, как левая пятка пожелает. Вот только прямых доказательств этой теории не было.

  – А теперь, выходит, есть? – я склонила голову к плечу и прищурилась. – И ты, согласно принципу 'кто первый встал, того и тапки', вовсю пользуешься этим неприветливым местом, так?

  Ворон не ответил, лишь взглядом указал на лужицу мертвой воды, потом на ближайшее дерево, потом на бесцветное небо. Глупый вопрос, сама понимаю.

  – Дара, мы отвлеклись, – строго напомнил маг, поднимаясь и оттряхивая джинсы. – Поставим маленький эксперимент для того, чтобы ты не сомневалась в собственной безопасности. Ты готова, авэ?

  Я озадаченно кивнула. Интересно, что он задумал?

  – Тогда отойди во-он к тому дереву, – Ворон указал на сгорбившийся ствол без намека на ветви в двадцати шагах от лужицы.

  Я повиновалась. А когда обернулась и выжидательно глянула на учителя, не забыв, впрочем, покрепче вцепиться в шарик, Ворон поднял сомкнутые ладони на уровень груди, и воздух меж ними мгновенно сконцентрировался в короткую белую молнию, которую маг без предупреждения метнул в меня. За ней последовало еще четыре. Признаться, я ожидала чего-то подобного и была, что называется, морально готова к нападению, но сейчас, увидев пять летящих мне в лицо сгустков небесного огня, растерялась и зажмурилась. Я не могла видеть, как молнии, не долетев до меня сантиметров пятнадцать, растворялись в воздухе, но чувствовала приятное тепло, исходящее от шарика. Артефакт работает!

  – Ну, как? – поинтересовался Ворон, дождавшись, пока я соизволю открыть глаза. – Жива?

  Я, секунду подумав, осторожно кивнула и покрепче ухватилась за шарик, наслаждаясь теплом. Полезная штука. Жаль только, быстро остывает, а я уже порядком замерзла.

  – Испугалась, авэ? – в голосе Ворона слышалась нежность.

  Я честно ответила, что нет. Не в правилах заветников причинять вред своим ученицам, иначе я ровным счетом ничего не поняла из рассказа мага о далеком мире, в котором родился и вырос мой учитель. Ворон не ответил, но во взгляде его было одобрение.

  – Может, домой? – с надеждой попросила я. – Холодно, и спать хочется. Пойдем отсюда, а?

  Ворон кивнул, и уже знакомая тьма закружила меня в бархатном вихре. Интересно, так будет всегда или только пока я сама не овладею искусством перемещения в пространстве?

  Мы вновь оказались на скамейке под старым вязом, и все было по-прежнему – ночь, испуганная луна в прорехе туч, розовое пламя. Разве что освещенных окон стало заметно меньше.

  Как же я рада вдыхать живой воздух живого мира! Моего родного мира. Я положила уже успевший остыть шар рядом с собой на скамейку и протянула руки к огню, наслаждаясь теплом. А Ворон стоял напротив меня, молчаливый и сосредоточенный, опустив голову.

  – Я домой? – с просительной интонацией пискнула я, пытаясь заглянуть магу в лицо. И откуда у меня ощущение, что он готовится сообщить мне очередную гадость?

  Однако на этот раз опасения мои оказались напрасны. Ворон тепло улыбнулся, погладил меня по голове и скупым жестом погасил огонь.

  – Хороших снов, авэ. И не забудь теплые вещи, в ближайшие две недели тепла не предвидится.

  – Жаль, – вздохнула я и взяла шар.

  – И ни о чем не беспокойся, я проверю всю подноготную и Павла, и бабы Магды, – пообещал заветник. – И течение ближайших двух недель будет тепло, это я знаю наверняка. Домовые не метеорологи, в прогнозах погоды не ошибаются.

  Я вернула ему куртку, пожелала спокойной ночи и, зевая, быстро пошла к подъезду. Хорошо все-таки дышать воздухом живого мира.

  Автобус резко затормозил, до того бесцеремонно вырвав меня из объятий дремы, что я едва не стукнулась носом о спинку сидения передо мной. Сидящая рядом женщина сдавленно охнула и уронила на пол сотовый. Хором завозмущались другие пассажиры, большая часть которых так же шарили под впереди стоящими сидениями. Что ж, есть и свои плюсы в том, что я так надежно запрятала свой сотовый в сумку, что без посторонней помощи найти и не надеюсь. А все потому, что хрустальный шар Ворона мог запросто раздавить пластиковый приборчик, и тогда я осталась бы без связи. Кстати, на мой взгляд, спать и видеть сны куда интереснее, чем пялиться в маленький дисплей: то, что можно увидеть во сне, не втиснуть в формат телевизора или мобильника.

  – Граждане пассажиры! – перекрывая общий шум, гаркнул водитель, невысокий лысоватый дядечка лет пятидесяти. – Автобус сломался, карбюратор полетел. Пока не починю, не поедем!

  Недовольству пассажиров не было предела.

  – Просьба покинуть салон! – стоял на своем водитель.

  Пассажиры, преимущественно молодые женщины, гуськом потянулись на выход. Чемоданы и объемные спортивные сумки они оставляли в автобусе, наверное, надеялись, что ремонт не затянется надолго. Поразмыслив, я тоже оставила свою отнюдь не маленькую сумку и, набросив курточку, повесила на плечи рюкзачок, полный необходимых мелочей – документы, кошелек и так далее (и, конечно, шарик, куда ж без него!) – и последней вышла из автобуса. Да, копуша я, копуша, а что делать!

  Лес встретил меня какой-то суровой настороженностью и мрачностью, будто предчувствовал опасность и готов был встретить ее во всеоружии. Или, по крайней мере, не теряя присутствия духа. Совсем как человек. И почему я не чувствовала этого, глядя через оконное стекло? Стоило ступить на влажную после дождя, покрытую блекло-зеленой травой землю, как я всей кожей, каждый квадратным сантиметром ее почувствовала близкую опасность и невольно втянула голову в плечи. Постояла с минуту неподвижно и, только убедившись, что ничего не происходит, рискнула отойти от автобуса, тем более что так привлекаю ненужное внимание, вон, водитель подозрительно косится. Поправив лямки рюкзачка на плечах, я отправилась вместе с остальными пассажирами в небольшое придорожное кафе у обочины.

  Высокие сосны вершинами упираются в брюхо черным грозовым тучам. От шоссе отходит едва заметная в пурпурном мареве сумерек проселочная дорога и мгновенно теряется в лесу. По обе стороны от нее высятся заросли чертополоха, настоящие джунгли, и ярко-розовые цветки, кажется, наполняют вечерний воздух едва заметным свечением, в котором не было ничего ни от давешнего розового пламени, ни от обычного электрического света. Скорей, оно похоже на свет люминесцентной лампы, такое же холодное и неуютное. Да и чертополох какой-то изломанный, искореженный, как будто неведомая сила играючи плела из колючих стеблей диковинные косы. Асфальт под ногами украшает причудливая паутина черных трещин. И даже в бьющем в лицо ветре чувствуется стремление заставить меня развернуться и шагать в прямо противоположную сторону. Нехорошее место. Не нравится мне здесь.

  Не понравилось мне и кафе с оптимистическим названием 'Последний поворот'. Кирпичное строение таращилось на мир злыми желтыми окнами, а гостеприимно распахнутая дверь казалась мне, особе впечатлительной, едва ли не калиткой в преисподнюю. Только вывески 'Добро пожаловать в ад!' не хватает. Я потрясла головой, отгоняя наваждение. Не помогло.

  И в самом 'Последнем повороте' было не лучше. Пыль и паутина по углам, грязная пластмассовая мебель, меню с более чем скромным выбором блюд и огромные откормленные тараканы, нагло разгуливающие прямо по столам. И последним штрихом к этой жуткой картине были две молоденькие продавщицы, официантки по совместительству, с пустыми глазами, двигающиеся, как автоматы. 'Беги!' – кричало все внутри меня, но я, испытывая горячее желание последовать совету собственной интуиции, упрямо пристроилась в хвост короткой очереди в кассу. Желудок прямо узлом завязывается от голода, и сейчас я со священным трепетом смотрю на клеклый салат и заветренные бутерброды, хотя в нормальном состоянии предпочла бы перетерпеть голод. Как там Ворон говорил? Организму нужно восстанавливать ресурсы? Ну и восстанавливал бы без риска отравиться! Эх, такой же бестолковый, как и я. Пусть только попробует потом пожаловаться на хозяйку!

  Посетителей кроме пассажиров так некстати сломавшегося автобуса в кафе не было. Устроившись за столиками, пассажиры вели неспешные разговоры о погоде, политике и телевидении – извечные темы на тот случай, когда невыносимо молчание.

  Мне не повезло: единственное свободное место за столиком было в шаге от кассы, и пока я, не чувствуя вкуса, наспех заглатывала салат и бутерброды, взгляд то и дело натыкался на продавщиц в сомнамбулическом состоянии. Что же надо сделать, чтобы довести человека до такого состояния?! Нет, прав мой дар, нужно уносить отсюда ноги и как можно скорее. Хоть бы автобус побыстрей починили. Будто подслушав мои мысли, в распахнутую дверь кафе вошел флегматичный водитель и направился к кассе. То есть, не поедем мы еще долго. Я вздохнула и стала складывать самолетик из бумажной салфетки. А что делать? Вернуться домой через портал я не могу – не умею. Придется ждать вместе со всем и, может быть, даже до утра. Эх, не надо было никуда ехать, кожей чуяла.

  Девочка лет восьми, сидевшая напротив, с любопытством таращилась на меня и тоже складывала из салфетки самолетик. Она явно скучала – ее мама была увлечена разговором с соседкой о консервировании огурцов – и я, в надежде отвлечься от внутреннего беспокойства, улыбнулась ей и поставила свой самолетик рядом с ее творением. Через десять минут весь стол превратился в аэродром. А еще через пять...

  В виски вонзились раскаленные иголки, и я непроизвольно схватилась за голову. Потом появилось ощущение, будто стены смыкаются надо мной, стремясь то ли раздавить, то ли обрушиться на голову. Воздух превратился в плотную студенистую массу, которую невозможно вдохнуть. Опираясь дрожащими руками о столешницу, я встала и на подгибающихся ногах поплелась к выходу. Рюкзачок машинально прихватила с собой, и тут же пожалела: он был просто неподъемным, и я при всем желании не смогла повесить его на плечи. Пришлось тянуть по полу. Я и тянула. Каким долгим показался мне путь до входной двери! Но, стоило мне немного отойти от 'Последнего поворота', как боль мгновенно утихла, и я с наслаждением вдыхала холодный лесной воздух.

  Ветер усиливался, стало еще темнее – на землю уверенно опускалась ночь, придорожные заросли наполнились таинственными шорохами, но я все же предпочла остаться снаружи. Здесь, по крайней мере, есть чем дышать и не так остро ощущается непонятная угроза. Можно перевести дух и заодно сходить в автобус за теплым свитером и телефоном. Наверное, в кафе было слишком душно, к тому же кто-то схватился за сигареты. Однако, другие посетители, похоже, неудобств не испытывают.

  Внезапно я представила, как завтра утром мама сидит у телефона и набирает номер моего сотового, но слышит лишь равнодушное 'абонент недоступен'. Перед ней бокал с валерьянкой, а в глазах глухая тревога. Холодный ком застыл в груди. Я быстро пошла к автобусу. Надеюсь, он не закрыт, вроде не должен быть. Старенький уже, механизм двери проржавел, один раз закроешь и все, законсервировано намертво. Мы и ехали-то с полузакрытой дверью. Помнится, сидевшие впереди парни всю дорогу глупо шутили по этому поводу... Надо позвонить домой, рассказать о поломке автобуса, и придется немного приукрасить действительность, чтобы не волновались родители. Например, гнусная забегаловка, 'Последний поворот', в моей версии событий предстанет маленькой уютной гостиницей...

  До автобуса оставалось примерно метров десять, когда упругая волна горячего воздуха сбила меня с ног и яростно швырнула в пыль проселочной дороги.

  Глава 6

  Огненные языки осветили пурпурную мглу – весело и ярко горел автобус, как будто был целиком сделан из дерева. Отвратительный запах горелой резины разлился в лесном воздухе. Прикрыв лицо рукавом от жара, я быстро отползла подальше от опасного места и за лямку утянула рюкзачок. Извалялась в грязи, как поросенок, пересчитала спиной все камни на проселочной дороге и, похоже, упала неудачно: поясницу и среднюю часть спины пронзило болью. Ну да, если бы все обошлось без происшествий, то это была бы не я!

  А почему так тихо? Почему я не слышу ничего, кроме яростного гула пламени? Не кричат испуганные птицы, не причитают лишившиеся багажа люди? И – еще одна странность – автобус уже взорвался, но предчувствие опасности не исчезло, наоборот, оно стало таким острым, что по коже побежали мурашки. Брр!

  Я встала и, охая от боли, повесила на плечи рюкзачок и тут же едва не сбросила его. То место, где лежит хрустальный шар, было очень горячим. Но я не колдовала, это точно! Тогда почему?.. Ладно, потом разберемся, сейчас надо вернуться в 'Последний поворот', как бы меня не настораживало это место.

  Потирая спину, я сделала, было, несколько шагов в направлении жуткой забегаловки, как вдруг из нее медленно вышли привлеченные шумом пассажиры, почему-то строем, равняясь в затылок друг дружке. И опять ни звука – ни возмущенных возгласов, ни стенаний, ни даже ругани. Люди, не замедляя ход, равнодушно мазнули пустыми глазами по огромному костру, в который превратился автобус вместе со всем содержимым. Колонна двигалась к автостраде... Будто не живые люди, а тряпичные куклы на ниточках! Как заколдованные... Так вот почему нагрелся шарик! Он защитил меня от воздействия заклятия, которое, похоже, отнимает у людей способность чувствовать и мыслить. И теперь мне предстоит решить, что делать дальше, причем очень быстро, а то я уже привлекаю ненужное внимание – у дверей кафе появились двое парней самого недружелюбного вида, про таких говорят: 'Лицо как булыжник'. И эти двое сверлят меня тяжелыми взглядами. И еще к ним присоединился... водитель злополучного автобуса, злой как черт. Наверное, из-за взрыва. Ой, кажется, происходящее здесь – хорошо организованное похищение, и эти трое в нем участвуют. Но злятся, потому что что-то в отлаженном плане пошло не так. Взрыв?

  Водитель пихнул в бок одного из мордоворотов, и тот вразвалочку двинулся ко мне. Решение нашлось мгновенно. Навесив на лицо маску безразличия, я пристроилась в хвост колонны и, стараясь не сбиваться с общего темпа, пошла вместе со всеми. Шар в рюкзачке и не думал остывать. Не знаю, надолго ли хватит его действия, но будем надеяться, что зона действия заклятия безумного кукловода имеет свои пределы. Может быть, на другой стороне автострады? Или за ближайшими кустами? Или еще где-нибудь? Одно хорошо: несу в рюкзачке персональный обогреватель.

  Колонна живых марионеток пересекла автостраду и в ускоренном темпе двинулась дальше в лес по едва заметной в свете горящего автобуса тропинке меж зарослей чертополоха. Как все-таки хорошо, что я, собираясь в эту злополучную поездку, догадалась облачиться в спортивный костюм! Брюки сейчас превратятся в лохмотья, но хоть ноги не исцарапаю. Всегда приходится чем-то жертвовать... Интересно, мысль, только что посетившая меня, тоже относится к раннему взрослению магов? Дара! Нашла о чем думать! Да-да, самое время...

  До границ освещенного круга осталось немного. Как это ни странно, но колонну никто не сопровождал, по крайней мере, шагов за спиной я не слышала. Охранники так надеются на силу заклятия, что оставили колонну без присмотра? Или там, за ближайшими деревьями, стоят другие? Что-то не хочется мне это выяснять. Ясно одно: надо бежать отсюда, и чем скорее, тем лучше. Еще бы знать куда. Кругом лес, ни карты, ни компаса (как будто я знаю, как с ним обращаться), ни телефона у меня нет. А вдруг здесь водятся волки? Или медведи? Да что там волки! Я и без дикого зверья вряд ли долго протяну в сыром холодном лесу. Хотя... И почему я раньше об этом не подумала?! Мой сотовый погиб в огне вместе с остальными вещами, но ведь большая часть моих сотоварищей по колонне наверняка такой оплошности не допустили, оставив телефон при себе, и я могу позаимствовать телефон у кого-нибудь из них. Мысль дельная, однако хорошо бы придумать, как быстро и, главное, незаметно отобрать телефон, ну, например, у щуплого паренька идущего передо мной.

  – Эй! – я, убедившись, что освещенное пространство осталось за спиной, настойчиво потрясла его за рукав, потом похлопала по плечу и под конец дернула сзади за коротко стриженые волосы. – Ау! Ты меня слышишь?

  Нет, не слышит. Интересно, где передовая молодежь нынче носит телефоны? Надеюсь, не в карманах джинсов.

  Я изо всех сил потянула паренька за руку, намереваясь остановить. Как бы не так! Он продолжал идти, а я запнулась о торчащий из земли корень, не упала, но больно прикусила язык. Да что тут вообще происходит?! Кому понадобилось сначала взрывать автобус, потом околдовывать пассажиров, и, главное, зачем? Какую цель надо преследовать, чтобы неведомо как лишить разума три десятка человек? Похищение? Убийство? Торговля людьми? У меня голова сейчас разорвется!

  Я все-таки отобрала телефон у впереди идущего. Для этого мне какое-то время пришлось быстро пятиться задом, а потом проявить чудеса ловкости, чтобы сорвать телефон со шнурка на шее юноши и при этом не врезаться многострадальной спиной в дерево. Но как же велико было мое разочарование, когда на дисплее с таким трудом заполученного сотового телефона высветилось 'поиск сети'! Да еще и зарядки всего одна палочка из четырех, надолго не хватит. Я даже зубами заскрипела от досады и хотела, было, зашвырнуть бесполезный кусок пластмассы в кусты, но в последний момент передумала и сунула телефон в карман куртки, не забыв при этом выключить звук – вдруг зазвонит в самый неподходящий момент. Верну потом, если... когда выберемся из этой передряги.

  Колонна углубляется все дальше в лес, а я так и не знаю, что делать дальше. Пятки зудят от желания убежать, тем более, возможность пока еще есть. Но я упорно иду вместе со всеми. Они, эти люди... Они же совсем беззащитны в этом марионеточном состоянии, идут, сами не зная куда и что ждет их в конце пути... От картин, услужливо развертываемых воображением, меня замутило. Решено, я остаюсь. Все-таки, я ученица мага и, как оказалось, на что-то гожусь. В крайнем случае, я единственный человек в этой 'автобусной' компании, который еще способен соображать. И, кстати, не похоже, что эта банда из водителя автобуса и двух мордоворотов поднаторела в похищении людей, иначе с чего бы они так легко отпустили колонну, не потрудившись выделить ей даже минимальное сопровождение. Если и остальные члены банды такие же лопухи, то шансы на успех моего безумного плана возрастают. Вопрос лишь в том, насколько? Маг в этой банде точно есть (иначе откуда взялось заклятию?), и он явно посильнее меня. Опыта борьбы с бандюганами, с магами и прочими злодеями у меня нет, да и плана, собственно, тоже нет, кроме как 'добраться до телефона'. Так что мои шансы выбраться из этой передряги только собственными стараниями невелики. Надо бы связаться с Вороном, уж он наверняка придумает что-нибудь. И почему-то я была уверена, что мое решение учитель одобрил бы. Гм, а могу я использовать в качестве средства связи хрустальный шар? О, теперь и я начинаю верить, что Ворон не кривил душой, называя меня неглупой девочкой (до умницы мне, чувствую, еще о-о-очень далеко). Стоит попробовать!

  Но как только я додумалась до этого простого, в сущности, решения, сумерки разорвал луч яркого свет, за ним еще один и еще. Прожекторы! Не прошло и двух минут, как посреди глухого леса возникло жуткое с виду кирпичное строение в два этажа, без окон, окруженное по периметру бетонным ограждением, по верху которого вилась колючая проволока. Да это же настоящая тюрьма! Стальные ворота гостеприимно распахнуты, и именно туда направляется колонна. Я нерешительно остановилась, готовая в любой момент прыгнуть в ближайшие кусты, но ненадолго. Мою голову посетила мысль о том, что внутри наверняка есть телефон, который более надежен в плане вызова учителя, чем шарик. К тому же, в лесу холодно, снова накрапывает дождь. Так что я собралась с духом, поправила рюкзачок на плечах и поспешила вместе с 'автобусниками' в распахнутые ворота.

  За оградой скрывались от постороннего взгляда примерно два десятка автомобилей, все как один новенькие иномарки. Интересно, что это может быть за съезд? Вряд ли я найду ответ на этот вопрос, разглядывая машины. К тому же, у входа в жуткое здание – двойной двустворчатой двери – маячили двое шкафообразных детин в ярко-красных балахонах с капюшонами, полностью скрывающими лица. На груди у каждого был нарисован белой краской никогда прежде не виданный мной знак – незавершенный треугольник в круге. Секта! Да-а, только фанатиков в моей жизни не хватало до полного счастья! Но пути назад нет. Если я попытаюсь убежать сейчас, меня поймают, и вся маскировка полетит коту под хвост. Значит все, что мне осталось – это собрать в кулак всю храбрость, мужество и силу воли, на которые я способна, и, навесив на лицо маску тупого равнодушия, идти внутрь вместе с 'автобусниками'. Побыстрее бы, а то решимость моя тает, как снеговик в июне.

  Но 'шкафы' на входе, как назло, придирчиво выворачивали карманы у каждого вновь вошедшего, выгребая все мало-мальски ценное, и не особо аккуратно снимали с пленников украшения. Еще и умудрялись при этом спорить друг с другом о том, много ли можно получить за ту или иную вещь в ломбарде. К тому времени как очередь дошла до меня, я была уже близка к тому, чтобы самой всунуть в лапы этих гоблинов кошелек с двумя сотнями и чужой сотовый – все материальные ценности, что были у меня на тот момент. Впрочем, кошелек я бы оставила, он мне нравится.

  – О, прикольно! – гнусно ухмыльнулся один и резко стянул рюкзачок с моих плеч. – Моя давно такой ищет, все магазины обегала. А че девку не порадовать? Этой-то он больше не понадобится.

  Я безразлично смотрела сквозь них, изо всех сил – но незаметно – вонзая ногти в ладони и призывая на помощь те скромные способности к лицедейству, отмеренные мне с рождения. Не вздрогнуть, не поморщиться, не вздохнуть. Следить за дыханием – оно должно быть ровным и спокойным. Помни, ты живая кукла, а куклы ничего не чувствуют и ничему не удивляются. Жалко красивый льняной рюкзачок, но куда хуже другое: в нем лежит шар, подарок Ворона, на который я возлагаю большие надежды.

  – Карманы проверь, – недовольно пробурчал второй.

  Корявая лапища с грязными ногтями вытащила телефон из моей курточки. Да уж, с такими руками и я бы лицо прятала.

  – Ну, че встала? Понравилось? – та же лапища грубо толкнула меня в спину, как раз в ушибленное место. Не передернуться от отвращения! Не подать виду, что больно! – Шевели помидорами, тя там заждались.

  Я побрела по длинному плохо освещенному коридору, где кто-то догадался устелить пол скользкой керамической плиткой. Внешне спокойная и безразличная ко всему, внутренне – трясущаяся от ужаса и осознания собственной глупости, я изо всех сил напрягала мышцы ног, стараясь не поскользнуться. Может, стоит в актрисы податься? Пока что мне удается ловко дурачить сектантов, которые, впрочем, относятся к своим обязанностям наплевательски. Ох, не в первый раз они такое проделывают! Это я про похищение. Чувствуется в действиях тех громил на входе какая-то тоскливая ленца от всей этой рутины и вязкая, как болото, скука: встреть ничего не соображающих роботов из плоти и крови, обыщи, проводи куда надо... Тоска.

  Но меня-то их переживания не волнуют. Доставленных в здание пленников, скорей всего, охраняют или держат в закрытом помещении. Так вот, если воплощать в жизнь план по спасению автобусной компании, то только сейчас. Другого шанса не будет, сердцем чувствую. Надо спрятаться куда-нибудь и, по возможности, вернуть шар. Но охранники уже с гулким стуком закрыли входную дверь и вальяжно идут сюда, обсуждая футбольный матч. Я в состоянии тихой паники озиралась по сторонам в безумной надежде найти хоть какое-то укрытие. Ничего, голые стены со светильниками через каждые два метра, которые не горят через одного.

  Внезапно за спиной раздались крики, мат, смачный шлепок упавшего тела, еще один и длинная заковыристая тирада, от которой у меня вспыхнули уши. Наверное, один из громил наступил на подол слишком длинного балахона и, не удержавшись на скользком полу, потянул за собой другого. И сейчас в узком коридоре, явно не рассчитанным на двух растянувшихся на полу бегемотов, образовалась долговременная пробка – пока эти двое выскажут друг другу все, что накипело, пока согласуют действия по одновременному приведению в вертикальное положение собственных тел, пока ухитрятся эти самые действия в произвести в условиях узкого коридора... В общем, минут пятнадцать у меня есть.

  Подавив желание ускорить шаг, я шла дальше по коридору, пока тот не вильнул в сторону, и – о, счастье! – сразу за поворотом обозначился темный проем в стене. Лестница! Я на цыпочках побежала вверх по ступеням, юркнула за стену и прислушалась. Возня в коридоре не прекращалась, бегемоты все никак не могли договориться, колонна 'автобусников' ушла дальше по коридору, а больше ничьих шагов слышно не было. Хорошо. Вот только на лестнице остались грязные следы моих кроссовок! Плохой из меня шпион! Я быстро разулась и, неся кроссовки в руках, скрылась в темноте коридора верхнего этажа. Ноги в тонких носках быстро замерзли, но простуда – не самая худшая перспектива на сегодняшний день. Я наощупь двинулась по коридору: здесь было еще темней, чем внизу. То ли сектанты специально создавали тягостно-мистическую атмосферу, то ли просто экономили на лампочках. Оно и к лучшему.

  На втором этаже было много дверей, из-под которых пробивался неяркий свет, слышалась громкая музыка. На втором этаже были люди, однако попадаться им на глаза мне отчего-то не хотелось. Нужно вернуть шарик, но разгуливать по коридорам в моем нынешнем облачении не стоит. Хорошо бы раздобыть такой же красный балахон, какие были на тех громилах. И найти работающий телефон.

  Я прижималась ухом к каждой двери и, затаив дыхание, прислушивалась. Музыка, чьи-то голоса, светские разговоры, звон бокалов, стоны, крики... Не то. Повезло мне лишь в самом конце этого кишкообразного коридора: за последней дверью царила вожделенная тишина. Должно быть, внутри никого нет. Недолго думая, я приоткрыла тяжелую створку и шмыгнула внутрь.

  Ой, зря я это сделала! Комната оказалась отнюдь не так пуста, как я надеялась. Довольно большое помещение разделяла на две неравные части легкая полупрозрачная занавеска недоброго багрово-красного оттенка. Собственно, ею был отгорожен только дальний угол комнаты, и за ней угадывалась фигура в красном балахоне. Похоже, это мужчина, и он на мое счастье стоит спиной к входу и чем-то очень занят. Можно перевести дух и, продолжая надеяться на удачу, собственные магические задатки и сообразительность, быстренько обыскать комнату на предмет полезных вещей. Такого же балахона, например.

  Обстановку в комнате нельзя было назвать аскетичной. Широкая кровать, покрытая красивым пледом, массивный, но, при этом, не лишенный изящества шкаф, телевизор с большим экраном и даже открытый мини-бар, содержимое которого вызвало у меня неподдельный интерес: вдруг там припрятано что-нибудь съестное. Я сейчас готова съесть даже ненавистные арахис или сухофрукты. Брр! Впрочем, нет, насчет сухофруктов я погорячилась.

  Я на цыпочках прокралась к шкафу – мягкий ковер, в котором мои ноги утопали едва ли не по щиколотку, глушил шаги, но это не тот случай, когда излишняя предосторожность может помешать. Тяжелая дверца открылась с предательским скрипом, а я мгновенно упала на пол и быстро заползла под кровать. Хоть бы обитатель комнаты не поднял тревогу!

  – Кто здесь? – голос мужчины, гневный и властный, показался мне смутно знакомым. – Наташа?

  Где-то я его уже слышала, это точно. Но где? Надо срочно вспомнить, это важно! Ну же, Дара, напряги память! Угу, как-то сложно ее напрячь, когда с ужасом ждешь, что сектант вот-вот догадается заглянуть под кровать. Шагов его слышно не было, но я чувствовала, что он приближается.

  – Что за черт?! – зло бросил он, стоя меньше чем в шаге от меня.

  Я замерла и изо всех сил прижала ладони к груди, чтобы он не услышал оглушительный стук моего сердца. Ну, давай же, возвращайся в свой закуток за занавеской и занимайся тем, чем был так увлечен до этого! Как бы не так! Сначала я услышала негромкий плеск – с таким льется вода в стакан – а потом кровать надо мной скрипнула, матрас прогнулся под тяжестью человеческого тела. Нет, только не это! Сектант решил устроить себе перерыв. А я не знаю, как долго смогу находиться в своем убежище – здесь очень пыльно, и мне со страшной силой хочется чихнуть, так, что голова кружится. Я с силой сдавила переносицу, заставив чих отступит на какое-то время, однако он не оставил сомнений в своем скором возвращении.