Текст книги "Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь (СИ)"
Автор книги: Инна Чеп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Глава 13, Стольград
– И вы больше ничего не видели?
– Да.
– Но это точно была девушка?
– Да.
Следователь, высокий жилистый мужчина с собранными в низкий хвост русыми волосами, хмуро смотрел на лист с показаниями Златы. Ниса Вер догадывалась, что будь она важной дамой, ее бы давно перестали спрашивать об одном и том же, извинились бы за назойливость, обеспокоились бы ее здоровьем и проводили бы до дома со всяческим вниманием к ее состоянию. Но она была никем. Девушкой без родителей, без мужа, без фамилии, имеющей какой-то вес в обществе. Без денег и без заступников. Это не значит, что следователь был не вежлив, нет, все проходило строго в рамках приличий, но все же Злата не чувствовала, что ее воспринимают, как человека. Она хотела пить, но ей так и не предложили воды, она устала, но никто не поинтересовался, может ли она пятый раз рассказать одно и тоже, сидя в душной комнате третий час подряд. Она чувствовала себя предметом интерьера, функцией – безликой и не достойной сочувствия.
Никому больше не нужна.
Эта мысль Злату заставляла злиться. Эгоистка! Себялюбивая дура! Неужели и после смерти матери ты будешь больше жалеть себя, оставшуюся в одиночестве, чем ушедшую к Отцу раньше времени мать? Отдавшую тебе всю свою жизнь? Бывшую тебе и няней, и гувернанткой, и подругой? Неужели…
Злата встала, схватилась за ленту, что скрепляла темное платье у горла.
– Я могу идти? Я все рассказала.
Следователь в очередной раз нервно огладил голову. Да, взгляд нисы Вер то и дело цеплялся за его прическу. Миколас повязывал точно такую же черную ленту. Только волосы у него темнее и длиннее. А если их распустить…
– Идите. Благодарим за помощь.
– Прощайте.
Девушка поторопилась покинуть негостеприимное здание, пока следователь не придумал ещё каких-нибудь вопросов. Пару минут назад ей показалось, что ее уже никогда не отпустят на свободу из этих мрачных стен. Но нет, двери перед ней послушно распахнулись, и она ступила на залитую солнцем улицу. Свет резанул по глазам, запахло сдобой от лотошника, пробегающего мимо с еще горячими булочками, послышался храп лошадей, скрип колес, отголоски чужих разговоров.
Город жил.
Злата – нет.
Или ей просто не хотелось ощущать себя живой. Ведь как она может есть, пить, веселиться, зная, что мать ушла в могилу вслед за отцом? Это будет предательством. Мама умерла не от старости, от болезни. Она болела долго, больше двух месяцев, и Злата так ничего и не сделала, чтобы ее спасти. То есть сделала, но мало. И… Если бы мать знала, что именно совершила ее дочь, то все равно умерла бы, только от позора.
Злата могла сделать больше. Должна была сделать больше. Рассказать в конце концов о беде канцлеру, он всесильный, он бы помог.
"…Как мне нравится, что ты у меня ничего не просишь! Оттого твоя любовь бесценна, и в нее начинаешь верить, даже когда ты так мило стесняешься при мне раздеваться. Нет, не трогай, я сам, мне это в радость…"
Или вышвырнул бы ее, как шлюху, за порог, разочаровавшись в ее скромности и искренности.
Жалкие оправдания собственного страха. Просто ты привыкла быть послушной, "хорошей" девочкой, привыкла соответствовать ожиданиям. За это тебя хвалили родители, этим восхищались редкие гости – папины друзья. "Жить надо скромно, в кругу семьи," – утверждал папа, и ты послушно внимала. "Нет, мы не поедем на праздник во дворец. Отец вот уже один раз съездил, да так, что его проткнули шпагой насквозь! Обойдёмся без пьяных высокомерных задир! Праздник надо встречать в кругу семьи," – заявляла мать, и ты послушно кивала, впитывая как непреложное правило каждое ее слово.
Бессильная глупая ни на что негодная кукла.
– Посторонись!
Злата, с ненавистью вглядывающаяся в собственное отражение, проявившиеся на стеклянной витрине какой-то кондитерской, обернулась. Мимо проехала самоходная карета, чуть не сбив двух бедно одетых детей не старше десяти лет. Мальчик продемонстрировал экипажу неприличный жест, потом заметил, что на него смотрит Злата, показал ей язык и, схватив сестру за руку, бегом скрылся в соседнем проулке. Люди шли мимо, не замечая ни детей, ни Злату. Аристократы, купец с двумя дочерями, лейтенант…
Лейтенант!
– Миколас!
Она закричала раньше, чем успела придумать, что скажет, если это окажется действительно он. Офицер обернулся.
Небольшой шрам, разделивший на пополам бровь, темные волосы, перевязанные черной лентой. Это действительно был дон Оддин.
Они застыли напротив друг друга – слишком далеко и одновременно слишком близко друг к другу. Злата не выдержала первой, побежала навстречу – и споткнулась, наткнувшись на холодный взгляд. Остановилась, с ужасом отмечая, что лицо молодого мужчины украшено синяками и ссадинами. Ниса Вер шагнула вперёд, рука ее сама потянулась к щеке любовника – но он отступил на шаг назад, ускользая от ее ласки.
– Ниса Вер? Что вам угодно?
Голос его был холоднее северных ветров.
– Я… Я виновата…
Его губы скривились.
– Боюсь, не в нашей с вами компетенции говорить о таких вещах. Это привилегия суда.
Злата почувствовала непреодолимое желание броситься на шею Миколасу, разрыдаться, все рассказать. Абсолютно все – от начала и до конца. И потом долго-долго шептать "прости меня". Да, она предала, но…
Без "но". Предала – единственное, что имеет значение.
Но иначе она бы предала мать…
Выход есть всегда.
Да, у нее было целых два.
Ты просто дура.
Злата обхватила голову руками.
– Я… Ты…
Шагни навстречу. Ради отца всего живого, шагни навстречу! Или тлеющая в сердце невыносимая боль разорвет это падшее тело на куски…
– Прощайте. И прошу: не подходите ко мне больше. Вы мне незнакомы. Вы мне противны. Вы… – его голос дрогнул. – Я не желаю вас знать.
Застучали по мостовой каблуки военных сапог. Он уходил – полный боли, презрения, ненависти.
Он был прав.
Злата согнулась, поплелась домой, не разрешая себе смотреть вслед бывшему любовнику.
Внутри было пусто. Наверно, именно так и выглядит смерть – бесконечная пустота.
***
Дом встретил хозяйку настороженной тишиной. Слуг не было видно. Злата застыла на пороге, не зная, куда податься, потом направилась в гостиную. Идти на второй этаж сил не было. Она на автомате сняла шляпку, зажала в руке. Темные ленты волочились за ней по полу двумя тонкими змеями.
– Хозяйка! К вам гости!
Появившаяся словно из-под земли служанка застыла в ожидании приказа. К демонам! Всех послать к демонам! Лечь в кровать, накрыться одеялом с головой и – заснуть.
И не проснуться.
Как всегда выбрала самый лёгкий вариант.
Ты сходишь с ума, Злата.
Да, схожу.
– Проводи.
Черные змеи следом за хозяйкой вползли в гостиную. Злата отбросила шляпку в сторону дивана, шагнула к окну.
Скрипнула дверь.
– Здравствовать вашему роду. Злата нис Вер?
– Да. Что вы хотели?
Она не желала оборачиваться. Не желала быть вежливой.
К демонам вас. К демонам!
– Я по поводу бумаг вашего отца. Вот заверенная нотариусом расписка, прочтите, пожалуйста.
– Зачем?
– На вашей семье лежит значительный долг, который вы должны были выплатить до лета этого года.
– Первый раз об этом слышу.
– Вероятно, потому что этим занимался ваш отец. Но насколько я узнал, он скоропостижно умер. Неудивительно, что вам неизвестно о его долгах. Но если вы сомневаетесь в подлинности документа, мы можем проехать к вашему юристу и уточнить все интересующие вас вопросы.
Злата не хотела никуда ехать. Она хотела лечь, накрыться одеялом…
– Что вам надо?
– Чтобы вы выполнили обязательства семьи.
– У меня нет денег.
– Найдите. Обратитесь к канцлеру, продайте дом, напишите старду земель, на которых находится деревня, которой вы управляете, чтобы он ссудил вам деньги. Что угодно – но через неделю долг должен быть погашен.
– Я не успею.
Скрипнули сапоги.
– Я приду через неделю. И не один. В ваших интересах иметь на руках необходимую сумму. Копию расписки я вам оставил.
Дверь закрылась почти бесшумно. Надо запретить слугам смазывать петли. Беда не должна приходить неслышно.
Злата сжала кулак, выбросила руку вперёд, к стеклу… И испугалась боли и грохота, остановилась в последний миг. Разжала пальцы, прислонила ладонь к стеклу. Пусть там, с другой стороны, тоже появиться чья-то ладошка…
Злата резко отвернулась от окна, вышла из комнаты, поднялась на второй этаж. Толкнула дверь большой комнаты с широкими окнами, завешанными тяжёлыми портьерами. Шагнула внутрь.
Здесь ничего не поменялось. Только больше не пахнет болезнью. Пахнет смертью. Прохладный воздух, хватающий за горло невидимой лапой, на секунду заставил замереть на месте, но Злата упорно вдохнула глубже и приблизилась к кровати. Коснулась кончиками пальцев старого покрывала, словно пыталась найти невидимую руку матери…
Нет. Никого.
Девушка легла, накрылась с головой одеялом, замерла в неподвижности.
Мама, забери меня, мама. Спрячь. От бед, как от тех пауков, что казались мне в детстве страшными чудищами. Как от соседского злого мальчишки, обещавшего мне выдрать косы, если я доложу, что он мучал отцова пса. Ты ругалась с его матерью, ты прогнала шалью паука, ты рассказывала мне на ночь сказки, в которых добро всегда побеждало, а мечты героев рано или поздно сбывались.
Забери меня, мама.
В комнате царила холодная неподвижная тишина. Злата находилась в ней одна.
***
Невзор открыл глаза. Сначала показалось, что он так и остался блуждать в странных снах, где лица товарищей сменялись ликом матери, а та почему-то вытеснялась образом испуганной Либены вен Силь. Вот же ж женщина! Сама его бьёт, сама боится! Почему…
Он вспомнил слезы на ее ресницах. Затравленный взгляд. Бесконечную вязь шрамов, уродующих ее руки. Возможно, у этой женщины есть причины дрожать, когда к ней подходят слишком близко…
Невзор проморгался, присмотрелся к тьме и с удовлетворением отметил, что находится в какой-то небольшой комнате, а отнюдь не в мрачном лесу. В щелку между неплотно сдвинутыми портьерами бил пронырливый солнечный луч. День. Значит, надо встать.
Стоило сделать движение – и с губ сорвались вперемешку серземельские, тижийские и гиленские ругательства. Боль, спящая при его неподвижности, тут же впилась в тело сотнями острых зубов. Дверь открылась в ответ на его вскрик, в комнату проскользнула женщина, держащая в руках моток ниток и спицы.
– Сид Гарне! Слава Отцу всего живого! Вы очнулись!
От вида этой дамы сразу стало легче.
– Благодарю за заботу, дона Шаль. Как я тут оказался?
– Так Мир как только узнал про вас, приказал к нам везти. Сам все осмотрел, сам вас перевязал. Надавал мне указаний и уехал. У него, мол, пациенты как это… критические! Что-то такое.
– Благодарю за приют и помощь. И его, и вас. Можно открыть окно?
– Конечно!
Дона отложила рукоделие, сама отодвинула тяжёлые портьеры, открыла обе створки, пуская в комнату солнце и свежий воздух.
– Я сейчас прикажу вам бульон принести! И паштет. Наша повариха такой паштет делает, детей от него за уши не оттащишь! Вкуснее всех сладостей! Я сейчас распоряжусь!
Юркая, тонкая, несмотря на возраст, по которому она была ровесницей матери Невзора, дона Шаль в мгновение ока налила из графина воды, подала гостю стакан и легко и быстро выпорхнула из комнаты.
– Спасибо, – проговорил Невзор в пустоту, осторожно прислушиваясь к своему самочувствию.
Что ж, одна рана пустяковая, другая посерьезнее. Бывало и хуже. Правда, лучше тоже бывало. Генерал привстал, пытаясь определить степень своей неподвижности, сполз к краю кровати, поставил ноги на пол. Так, главное, чтобы удержали…
Открылась дверь.
– Сид Гарне! Что вы делаете!
Человек в форме кинулся к нему. Следом зашла, причитая, жена доктора.
– Да к нему же нельзя! Ну что вы! Он слаб ещё!
Следователь усмехнулся:
– Слаб! Уже рвется в бой!
Невзор не стал обсуждать, куда он рвался на самом деле.
– Простите, вы не представились.
– Да, конечно. Следователь военного отделения службы охраны правопорядка Ярослав сид Нек. Мне нужно вас расспросить по поводу инцидента, произошедшего с вами вчера вечером.
– Хорошо. Садитесь. Не надо стоять надо мной, не волнуйтесь, я не собираюсь вставать, а затем оседать на пол, словно девица на душном балу. Дона Шаль, распорядитесь насчёт чая, будьте так любезны.
Растерянная женщина (наверно, Мир дал ей строгое указание к больному никого не пускать), немного расслабилась и поторопилась спустится к слугам. Жена доктора за всем любила следить лично.
Гость сразу перешёл к делу.
– Итак, первый вопрос: вы знаете, кто это был? Свидетельница сказала, что пистолет держала девушка. Это так?
Невзор вздохнул. Ох, Светласка, что ж ты наделала! Глупая девочка! Куда ввязалась? Никогда бы ты сама не додумалась до такого. Стреляла полным ненависти взглядом, да было дело, но не пулями.
– Сид Гарне?
А ведь это ты виноват, Невзор. Ты повесил ее отца. Из-за твоего поручения убили ее бабушку. И теперь девочку арестуют тоже из-за тебя. Справедливость превыше всего, да?
– Генерал? Так вы знаете, кто это был?
Невзор посмотрел на человека, застывшего в ожидании его ответа, тяжёлым взглядом.
– И да, и нет. Дело в том, что мне показалось, что это была Светласка дон Слав. Но я точно знаю, да и хозяин этого дома, доктор Шаль подтвердит диагноз: эта девушка не может ходить. И современная медицина бессильна ей помочь. Но та, кто в меня стреляла, не только стояла на своих ногах, но и могла на них свободно передвигаться. Возможно, то, что черты лица показались мне знакомыми – лишь бред раненого, навеянный тем, что в этот же день я узнал, что мою знакомую Милену дону Слав убили, а ее внучка пропала без вести.
Следователь удовлетворённо кивнул, самолично записывая пространное объяснение раненого на казённую бумагу. Металлическое перо скрипело при каждом нажатии.
– Хорошо. Ещё вопрос —…
Оказалось, сид Нек имел в запасе ещё много вопросов. У Невзора за годы службы изрядно натренировалось терпение, сейчас же даже оно готово было лопнуть, когда следователь в пятый раз стал спрашивать о том же самом. Но, опередив генерала, первой возмутилась дона Шаль, доведённая до отчаяния самовольным поведением больного и наглостью допрашивающего его следователя.
– Нет! – она решительно стала между Невзором и сидом из службы правопорядка. – Вы это уже спрашивали! А он раненый, между прочим, ему уход нужен! И спокойствие. А вы человека тревожите. И поужинать ему не даёте!
Под напором женщины суровый мужчина немного смутился. Неудивительно: мягкая, простая в общении, жена одного из лучших докторов столицы при желании (а по большей части по поручению мужа) превращалась в строгую непреклонную статую, способную убедить кого угодно в чем угодно. Не зря же она с мужем прошла почти все войны, во время которых он работал в госпиталях, изгнание в далёкую провинцию после смерти одного именитого пациента и триумфальное возвращение обратно после хирургической помощи господаревым родственникам. Эта женщина видела горы мертвых солдат, подавала мужу пилу, когда было необходимо отрезать раненому загнившую ногу или руку, и зашивала животы после того, как уложила кишки обратно внутрь. Эта женщина вырастила троих детей и теперь радовалась пятерым внукам. Она многое умела и многое видела. Гораздо больше столичных офицериков, половина из которых если и стреляла в человека, то на какой-нибудь глупой дуэли. Маменькины сыны, записанные на "теплое" местечко в Стольграде благодаря деньгам или связям. За недолгое пребывание в должности интенданта столицы, Невзор повидал таких не мало. Но и мужчины постарше часто робели перед доной Шаль, когда она сурово сводила брови.
Следователь встал.
– Хорошо. До свиданья, сид Гарне. Здравствовать вашему роду, дона Шаль.
– И вам не хворать!
Едва гость ушел, как женщина развила бурную деятельность: вызвала служанку с подносом, взбила подушки, усадила Невзора "кушать". Есть не хотелось, но генерал послушно попробовал и бульон, и паштет, и новый сорт чая, привезенный с самого юга Ягайского полуострова. А потом так же послушно улёгся на подушки. Дона Шаль ушла, наказав ему отдохнуть, служанка унесла поднос. В комнате наконец воцарилась тишина.
Солнце клонилось к закату, и спальня, расположенная, видимо, на восточной стороне дома, медленно погружалась в сумерки. Мысли у Невзора были под стать постепенно заполнявшей комнату темноте: мрачные, тяжелые. Себя-то не обманешь. Он точно знал, что стреляла в него Светласка. Хорошо успел рассмотреть и лицо девушки, и глаза ее, полные боли, гнева и торжества. И то, что она действительно стояла на своих собственных ногах. Как ее вылечили? Если только "обменом", как поменяли лицо Вадиму. Но подобные магические технологии под запретом, и знать о них, а тем более ими пользоваться, могут лишь люди вроде Авата. Однако служба главного чародея Серземелья не стала бы заниматься глупой девчонкой с торговой Чугунной улицы. И к Невзору претензий у них быть не может. Сид Гарне знал, что тайные службы занимаются не только расследованиями, поимкой шпионов, заговорщиков, врагов господаря и т. д., но и устранением некоторых лиц, вредящих Серземелью. Но к генералу, что большую часть жизни провел на границе, какие могут быть претензии? Невзор всю жизнь служил верой и правдой господарю. Да и ни значительного веса, ни могущественных покровителей, ни порочащих связей он не имеет. Такой организации он неинтересен. Тогда кто ей помог? И зачем? Специально выбрали девчонку, обиженную на него за смерть отца? Промыли мозги, каким-то чудесным образом излечили ее болезнь (а скорее, просто передали ее недуг другому человеку) и благожелательно снабдили пистолетом? У девочки есть мотив, так что руки заказчиков останутся чисты. То, что Светласка кричала ему каждый раз: "Убийца!" – знала вся Чугунная улица, пожалуй. А глупая принципиальная внучка доны Слав своих благодетелей не выдаст, хоть пальцы ей ломай. У нее в груди не сердце – комок огня. Нет, не выдаст.
Не угодил кому-то Невзор. Сильно не угодил. Не побрезговали в прошлом покопаться, связи его отследить, найти потенциального мстителя. Неспроста это. Покрывал, видно, сида Грош кто-то очень влиятельный. И, вероятно, дело отнюдь не в простом казнокрадстве. Значит, Грош участвовал в чем-то посерьёзнее. А Невзор этого нечаянно коснулся. И теперь его сочли слишком любопытным. Опасным.
Неприятные тяжёлые мысли сменялись картинами прошлого. Вспомнилось шиданское поселение, разудалое бахвальство серземельских солдат, жалобы на кражи и насилие, дела о мародерстве. Тела, болтающиеся на ветру. Вспомнилось лицо доны Слав, слезы и упрёки, долгий разговор. Ненависть в глазах девочки-калеки, со временем только усиливающаяся несмотря ни на какие доводы и помощь. Потом юное женское лицо сменилось другим. Настороженные серые глаза, не тронутые краской губы, фарфоровая кожа. Всегда замёрзшая, всегда недоверчивая, всегда бледная. В недавнем сне Либена вен Силь показалась ему настоящей, а не плодом собственного воображения.
– Приезжайте. Я вас вылечу.
Прошлой ночью он пообещал, что приедет. И сейчас, проваливаясь в неприятную, тревожную дрёму, Невзор дал себе зарок отправиться в Малахитовый дом как можно быстрее. Здесь, в столице, он сделал все, что мог, остальное – дело канцлера и Авата. Теперь надо было разобраться с причиной погодных аномалий в Блотоземье. Судя по всему, это не погодное явление, а магическое. Кто и зачем портит там урожай?
Ехать. Как только немного подживет рана.
С этой мыслью сид Гарне окончательно провалился в сон.
***
– Ниса Вер, там какая-то девушка желает передать вам письмо лично в руки.
Злата, рассеянно перебирающая бумаги в маминой шкатулке, замерла. Ещё одна записка о долге? Другая ловушка? Какой ещё монстр пришел по ее душу?
– Спасибо, Иза. Иди.
Служанка ушла. Злата неторопливым шагом прошла к выходу, открыла дверь, стараясь не думать, что ее за ней ждёт. Но в голове билась усталая мысль: "Что ещё? Ну что ещё вам надо?"
На пороге дома стояла незнакомка в платье простого покроя, но из дорогой аламейской ткани.
– Здравствуйте, я Евгения. Помощница доктора Шаль. Возьмите, – в руки нисе Вер сунули конверт. – Настоятельно прошу вас посетить доктора в указанное время. Он очень переживает, что не смог помочь человеку, рекомендованному ему старым другом. А переживать в его состоянии вредно. Особенно, с учётом того, что он уже вернулся к работе, несмотря на перенесенную недавно болезнь.
Злата растерянно покрутила в руках конверт.
– Боюсь, уже…
Евгения строго повторила:
– Доктор переживает. Надеюсь, вам не сложно выделить пару минут, чтобы встретиться с великим человеком своего времени. Старым человеком. Придите, успокойте его пятиминутной беседой и можете дальше спешить творить свои очень важные дела. Надеюсь на скорую встречу.
Не дожидаясь ответа, помощница доктора развернулась к Злате спиной и быстрым шагом направилась к ожидавшей ее самоходке.
Ниса Вер посмотрела, как девушка садится в экипаж, что-то деловито приказывая извозчику. Загорелся движительный артефакт управления, карета сдвинулась с места. Полетела из-под колес серая пыль.
– Что-то вы бледны. И исхудали.
Знакомый голос заставил Злату вздрогнуть, оглядеться судорожно в поисках призрака… Но нет – за ее спиной стоял человек из плоти и крови. В одной руке трость, пальцы другой задумчиво оглаживают подбородок темной маски.
Злата отступила на шаг назад и оказалась на пороге собственного дома. Незваный гость не торопился покидать прихожую.
– Как вы сюда попали?
– У любого дома множество входов и выходов, – философски заметил мужчина. – Что вы так не любезны, уважаемая? Разве мы вас чем-то обидели!?
Злата от нахлынувшего возмущения не смогла выдавить из себя ни слова. Только сверлила глазами неприятного собеседника.
– Не гневитесь, Отца ради! Что за манера встречать гостей так неприветливо? У вас горе, я понимаю. Но разве мы в чем виноваты? Со своей стороны мы сделали все возможное, чтобы ваша матушка выжила. Позвольте заметить, зелье, которое вам доставлялось, стоит весьма дорого.
Да, дорого. Очень дорого. Оплачено слезами, кровью и позором.
– Не хмурьтесь так недоверчиво! Вы разумная девушка, должны понимать, что такие лекарства делаются поштучно на заказ и отнюдь не за монеты, даже если это портретники. Мы действительно приложили много усилий, чтобы спасти вашу мать. Влияние на канцлера, которое мы могли оказывать через вас, нам очень помогало. Увы, он уже выбрал себе новую любовницу и совсем не ту девушку, которую мы прочили ему в содержанки. Придется искать другие пути. Так что поверьте, мы грустим о смерти вашей матушки не меньше вас.
Злата к своему стыду почувствовала облегчение. Это было предательством по отношению к матери. Но она никак не могла вытравить из головы приятную мысль, что теперь ей не надо делать это.
Слава Отцу, все закончилось.
– Мы благодарны вам за помощь. Очень благодарны, – продолжал говорить мужчина проникновенным голосом. – И именно поэтому мы решили вам помочь в трудную минуту.
Девушка вздрогнула. Помощь от этого человека – зло. Она была в этом уверена. А слова его – медленный яд.
– Я не хочу больше иметь с вами каких-либо дел. И я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
– Правда? Значит, у вас есть на руках необходимая сумма, чтобы выплатить долг отца?
Ниса Вер промолчала. Этот человек прекрасно знал, что денег у нее нет.
– Так я и думал. Вы знаете, почему эти люди пришли за долгом именно сейчас? Потому что теперь вы – никто. Канцлер вам больше не любовник, всем известно, что он вас бросил со скандалом. Отец ваш умер, мать тоже. У вас нет друзей, нет покровителей, нет помощников. Уединенная жизнь, которую вели ваши родители, сыграла с вами злую шутку. Вам не к кому обратится. Ведь из немногих знакомых никто не ответил на ваши письма с просьбой о помощи в лечении матери положительно. Что вам писали? "Нет денег", "нет времени", "мы сами в беде", "рассылка подобных просьб – неуважение к себе и адресату" и т. д… Нет, мы не читали вашу переписку, вы зря смотрите на меня с осуждением. Просто я хорошо знаю, как ведут себя такие люди в подобной ситуации. Я угадал, верно? Вам никто не помог. И теперь никто вам не поможет. А мы – можем это сделать. И хотим.
Злата посмотрела на "помощника", как на врага.
– Ваша помощь не бывает бесплатной.
– Естественно! – человек в маске стукнул тростью по полу. – Но от вас потребуется совсем немного.
Да неужели?
– Что?
– Насколько мне известно, вы записаны на аудиенцию к доктору Шаль. От вас требуется немного: посетить это мероприятие и быть очаровательной.
– Я должна стать любовницей доктора?
Мужчина недовольно махнул рукой.
– Ну что вы, нет! Дон Шаль верен своей жене. Как это не странно. И даже юные ассистентки, восхищённо взирающие на него каждый день, не поколебали эту верность. Нет, вам нужно быть милой с его секретарем.
– Евгенией???
– А, эта глупая помощница! Настырная девица дурного нрава. Нет. Ваша обязанность – добиться расположения секретаря доктора в АМХИ. Вы его уже видели. И, кстати, произвели на него впечатление.
Да, Злата вспомнила этого мужчину. Вспомнила и обстоятельства их встречи.
– Нет.
Человек в маске устало вздохнул.
– Послушайте, Злата. Давайте я буду с вами предельно откровенным. Вы – девушка очень красивая, и даже без краски и богатых платьев выглядите притягательно. Но ваша внешность – единственное, что у вас есть. А значит, вы должны умело ею пользоваться, чтобы получить все остальное. Разве бы умерла ваша мать, если бы вы были богаты и имели влиятельных друзей? Не думаю. Скорее всего первые доктора государства собрались бы у ее кровати. Деньги, связи, власть – вот что имеет значение, вот что дарует и отнимает жизни. А отнюдь не честь, девственность, верность. Вы решили вернуться на праведную дорогу? Я вам кажусь духом-искусителем? Нет. Ваш путь заведет в тупик. Как вы думаете, что с вами сделают кредиторы отца, когда не получат своих денег? Вы полагаете, ваше тело останется нетронутым? Вы думаете, вам не будут ломать пальцы до тех пор, пока вы не перепишите на них дом? И даже если вы все продадите и выплатите долг – куда вы пойдете? В ближайший бордель? В содержанки? Вы не устроитесь даже гувернанткой, ведь всем известно о вашей связи с канцлером, к детям не допустят падшую женщину. Я же предлагаю вам быть не жертвой, а охотником. Поймайте в свои сети секретаря дона Шаль – и тяните из него информацию для нас и деньги для себя. Мы же решим вопрос с вашим долгом и в свою очередь обеспечим вас подобающими нарядами и драгоценностями. Перестаньте себя жалеть, возьмите наконец-то судьбу в свои собственные руки. Не плачьте, Злата, заставляйте плакать других! Тех, кто вас предал, кто вас отверг! Слышите? Пусть из красивого кокона появится ослепительно прекрасная бабочка! Не та, которая отдается, а та, которая берет. Выбирает поклонников, наслаждается ими и выбрасывает их, использовав. Не вы будете лежать под мужчинами, нет, они будут ползать у ваших ног, моля о мимолётной благосклонности. Поверьте, армия женских поклонников может сделать гораздо больше, чем какой-то старый канцлер!
Слова звучали красиво. Внутри поднялась злоба, желание мести, жажда власти. Слова отражали потаённые мысли ее души.
– Я согласна.
– Простите, что? – переспросил мужчина, видимо, не рассчитывая на такой быстрый успех.
– Я согласна. Прошу, оставьте меня, пожалуйста. Мне нужно… свыкнуться.
– Хорошо.
Человек в маске не стал спорить – протиснулся мимо нее, вышел на улицу, направился к темному закрытому экипажу.
Злата медленно закрыла за ним дверь, лязгнула защёлкой.
Мужчина с тростью, насвистывая марш Нерчинской победы, сел в ожидавшую его карету.
– Согласна? – спросил ожидавший его внутри самоходки толстяк.
– Да.
– Не обманет?
Человек в маске презрительно рассмеялся.
– Нет. Оступившийся один раз обязательно оступиться и второй. Грех притягателен. Особенно, когда за него хорошо платят. Нет, эта дурочка никуда не денется. Я ей наговорил столько, что хотя бы одно зерно из оброненных просто не может не прорасти в ее глупой головке. Я знаю женщин: продавшаяся раз, обязательно пойдет торговать собой повторно, попутно оправдывая это чем угодно. Тут вопрос в цене и в красивых словах, прикрывающих позор.
– Когда заказчик получит эскиз разрабатываемого доктором аппарата?
– Думаю, недели в две уложимся.
– Я напишу.
Карета тронулась, увозя мужчин к центру столицы. У них было ещё много важных дел.
