Текст книги "Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь (СИ)"
Автор книги: Инна Чеп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
– В тэбе говорит боль.
– А в тебе – кровь.
Деяна не оборачивалась. Она не хотела смотреть на Барота. Или боялась?
– Важно нэ что ты дэлаэш, а поцэму.
– Нет! Важно ЧТО и КАК ты делаешь.
Тижиец тяжело вздохнул. Подошел ближе и Дее пришлось оборачиваться.
– Ну что?
Мужчина сел рядом.
– Я там сказал. Ты слышала. Диана, у нас нэ спрашиват, но а спрошу: ты будэш моэй? Жэной. Пэрвой и одной по вашим законам? Мы покупаем жен: таку хорошу, сколко дэнэг хватит. А я спрошу: согласна ждат и слушат? Ты нэ думай, у мэн есть дэнги. Я тоже сидэл у ног Таджа таджей.
Дея молчала. Как-то это все было неожиданно. И ей казалось, что несерьезно. И как он себе представляет это, интересно! Она будет покорно снимать с него сапоги и безмолвно рожать детей, пока он занимается "настоящими" делами? И где они будут жить? Она не поедет в проклятую степь! А он не останется здесь – найдет сестру и увезет ее "продавать" наиболее достойному мужу.
– Хорошо.
Не дождавшись ответа, Барот вышел. Дея обхватила руками голову. Да что же это такое! Говоришь – не то, молчишь – тоже не то. И сердце щемит странно.
Гора немытой посуды вздрогнула, одна из мисок съехала вниз. Девушка встала, тряхнула головой и решительно направилась к бадье с водой. Сначала – работа, потом все остальное! Никуда степняк не денется, еще успеют поговорить. Вот только она подумает, что на самом деле надо сказать.
Дея думала всю ночь. И утро. Пока Азарина выпроваживала гостей. И когда они вдвоем бегали по хозяйству. И за обедом думала. А к ужину вдруг спохватилась, что присутствующий весь день в ее мыслях тижиец, на глаза ей сегодня не попадался.
– Он ушел, – сообщила дона Брит.
– Совсем? – Дея почему-то не почувствовала облегчения от этой новости.
– Нет, отпросился на "пару днэй". А что? – хозяйка внимательно посмотрела на свою работницу. Та покраснела.
– Ничего. Просто про коня хотела спросить.
Азарина налила им в кружки молока, разрезала луковый пирог.
– Его кузнец выкупил. Через неделю Ветер уже будет готов скакать хоть целый день, но пока нога не зажила, его нельзя напрягать. Кузнец заберет его через неделю.
– Ваш? – спросила, забывшись, Деяна, и теперь уже покраснела дона Брит.
– Меньше сплетни слушай! – отрезала она.
– Простите.
Звякнул колокольчик, приделанный к входной двери – новшество Азарины. Хозяйка постоялого двора поторопилась выйти к гостю, радуясь, что можно прервать зашедший в тупик разговор. Дея, конечно, не виновата, просто наблюдательная. Да и откуда девчонке знать, что осознание "не мой" делает хозяйке больно?
Мужчина в штатском (но в военных сапогах) медленно осматривал обеденную, неторопливо прохаживаясь между столами.
– Уважаемый?
Незнакомец обернулся. Средних лет, невысокий, лицо непримечательное. Только жетон блестит, проскальзывая между тонких пальцев с гибкостью змеи.
– Дона Брит?
– Да. С кем имею честь?
Мужчина явно был не прост, и хозяйка повела себя соответственно. У Азарины уже выработалась привычка менять "выговор" на соответствующий положению гостя. Одному можно сказать: "Чего жрать нести?", другому – только: "Что изволит заказать уважаемый гость?" Причем если поменять фразу местами, недовольны останутся оба посетителя.
– Капитан Роб. Присядем?
– Конечно.
Они сели за ближайший стол напротив друг друга. Жетон успел исчезнуть из рук капитана. А вот проницательный взгляд серых глаз никуда не делся, а стал только холоднее.
– Я опять в чем-то обвиняюсь?
Азарине хотелось верить, что нет. Только-только стало все налаживаться!
– Пока нет. Но у нас есть к вам вопросы.
Рина нарушила драматическую паузу:
– Какие?
– Говорят, вы обладаете магическими способностями.
– Бреш… Врут. – Она положила руку на стол. – Хотите – режьте. Кровь у меня красная.
Мужчина аккуратно взял ее за запястье, задрал рукав, оголяя пятна, оставшиеся от болячек. Рина вырвала руку.
– Вы отчаянная женщина.
– Это не делает меня ведьмой!
Она постаралась выглядеть такой же холодной, как ее собеседник.
– Вы знаете, что кровь не всегда меняет цвет? – спросил проникновенно Роб.
– Нет, не знала.
– Иногда бывают "стихийные", то есть работающие чисто на эмоциях, чародеи. Они сами могут не подозревать, что способны влиять на окружающее пространство. И на людей.
– Я не убивала Данису, – не веря, что ее услышат, сказала Рина. – Ни специально, ни случайно.
– С могилой доны Жар работает наш специалист, он вскоре даст заключение о причине смерти. Дело не только в этом. На соседней территории около двух лет наблюдаются погодные аномалии, как нам стало ясно – магического происхождения. Согласно выкладкам наших ученых, активатор находится либо в центре, либо в нескольких точках по краям "циклона". И одна из этих точек – Подхолмье.
Азарина рассмеялась.
– А я что – единственная жительница города? Здесь людей – тысячи! Поди отыщи нужного!
Капитан смеяться не спешил.
– Но говорят больше всех – о вас.
Как же ей все это надоело!
– Уважаемый, если хотите арестовывать – арестовывайте. Если зашли языком почесать – у меня полно работы.
Мужчина встал.
– Что ж, доброго дня.
– Доб…
– Убили! Убили! Капитан! Капитан!
В дом ворвался вопящий изо всех сил мальчишка. Старший внук седого скорняка. Тощий и юркий, словно ящерка.
– Капитан, мы с ребятами труп в лесу нашли! На краю Старой рощи!
– Какой труп? – удивился Роб.
– Обглоданный! – возбужденно сообщил мальчик. – Лицо всмятку, на руке – следы зубов и двух пальцев нет, только браслет из костей белеет! Странный такой, с символами какими-то, будто ненашенский!
Вошедшая в комнату Деяна уронила графин с компотом. Глиняные черепки с грохотом разлетелись в стороны. Красная лужа, слишком жидкая и блеклая, чтобы быть похожей на кровь, но от этого не менее зловещая, неумолимо растекалась по полу.
Глава 25. Червонное поместье
Ветер врывался в распахнутое окно так яростно, словно тижиец в завоеванную крепость. Тижийские легенды Бажена, будучи маленькой, слушала с тем же интересом, что и серземельские. Гиленских мифов и сказаний более южных земель ее воспитательница, к сожалению, не знала, но зато местных и приграничных историй в ее памяти накопилось столько, что Русалина всегда могла вспомнить что-то новое, и Бажена, зачарованно наблюдая за огнем в камине, с упоением слушала истории о любви и предательстве, коварстве и верности, жизни и смерти. Казалось, историй Русы может хватить на всю жизнь, но родители решили, что взрослой девушке на выданье гувернантка больше не нужна. Русалине выдали ее скромное жалованье, рекомендательное письмо на гербовой бумаге и отправили ее в город. Больше Жена гувернантку не видела. Пыталась ей писать на старый адрес – но ответа не получила ни на одно из десяти писем. Мать, весьма огорченная поведением дочери, посоветовала ей не портить репутацию и дружить с девушками высшего сословия, а не переписываться с никчемной гувернанткой. Тогда Бажена впервые подумала, что родители могут быть неправы. Ей хотелось объяснить им, что Русалина – прекрасная рассказчица и очень ответственная гувернантка. Внимательная, хоть иногда и слишком жесткая воспитательница. Что она умеет говорить так, что голос ее – и море, и ветер, и крик старого корсара, и шипение змеи, и колокольный звон. И еще, она молодеет и становится удивительно красивой, когда с блестящими глазами повествует у огня. Но… Стоило Бажене сказать два слова, родители отмахивались от ее слов и повторяли про подруг, равных ей по статусу. Вот только так и не объяснили, как их завести. Бажена не умела обсуждать мужчин, как и наряды. Среди многочисленных «а я заказала!», «а я придумала!» – что она могла сказать? «Матушка приказала сшить для меня?» Унизительное положение неразговорчивой девушки с дурным вкусом заставляло ее еще больше теряться под чужими изучающими взглядами. А когда она оказывалась среди представительниц старшего поколения, нахваливающих ее за старомодные, выглядящие нелепыми наряды, так похожие на их платья, она краснела еще больше. Но ее редкие бунты всегда заканчивались ничем. У нее не было собственных денег. Друзей. Даже Русы, находящей к любому случаю поучительную историю. А мать и отец так искренне печалились, когда она не принимала их заботу, что огонь, горевший внутри, рано или поздно затухал. И Бажена опять послушно плелась к экипажу в очередном платье, сшитым по меркам маминой юности. Если бы вены Хлад не были так уверены, что знают все лучше всех, возможно, ей бы удалось убедить их хоть в чем-то, но родители всегда смотрят на детей, как на существ неразумных. Даже если уже планируют справлять их свадьбу.
В этот раз Бажена почувствовала себя виноватой с самого начала. В гостиной было светло. Отец читал газету, мать писала кому-то приглашения, сама Бажена сидела у камина. Молчание, длившееся уже не одну минуту, казалось ей горьким и холодным, словно ее бросили в полынную прорубь перед самой длинной зимней ночью. Подчеркнуто вежливый отец, бледная мать, все время подносившая руку то к сердцу, то к голове – все это без слов говорило о вине Бажены. И все-таки… Это не отменяло того, что старшая Старостинка ни в чем не виновата!
А вдруг Бажена ошибается? Как она вообще может думать о родных так плохо? Отец никогда бы подобного не приказал! Не сделал бы! Никогда! Но… Он в любом случае должен с этим разобраться!
И доны Тих… Почему? Что она им сделала?
Отец отложил газету.
– Сплетни, сплетни, сплетни! Хоть бы написали что-нибудь полезное!
– А колонка Торфградских новостей? – спросила его жена.
– Ничего умного. Глупости про новые удобрения и какой-то культиватор, якобы улучшающие урожай. Верно, опять кто-то хочет нажиться за счет глупых стардов! Да пара упоминаний мелких дел.
Береслава задумчиво уточнила:
– А о деле дона Горд писали?
– Нет. – С неудовольствием ответил ей муж.
– Значит, нис Зорь ничего не нашел, хоть и божился, что все будет решено в кратчайшие сроки?
Вен Хлад посмотрел на газету уже с меньшей неприязнью.
– Вполне вероятно!
Супруги сидели рядом, разговаривали, обсуждая чужие успехи и неудачи, но словно не замечали собственную дочь. А Бажена все никак не могла вставить в их разговор хотя бы слово. Не находила ни сил, ни смелости.
Мать опять поднесла руку к голове, и Жена почувствовала новый приступ вины. Как она могла так поступить! Они беспокоились, места себе не находили! Пока она… гуляла неизвестно с кем… И оттого, что этот неизвестный занимал теперь ее мысли, вина ее только удваивалась. Но разве можно что-то изменить, трусливо сидя в уголке у камина? Бажена сцепила руки в замок, подавила желание зажмуриться и вставила:
– Культиватор… Что это такое?
Родители посмотрели на нее с удивлением. Отец неохотно пояснил:
– Какое-то глупое приспособление, кажется, наподобие плуга.
Ей ответили! Бажена воспряла духом.
– А может, больше узнать о нем? Вдруг, он действительно может помочь увеличить урожай? Тогда в следующем году налоги…
– Жена! – удивленно воскликнула мать. – Ну как будто ты можешь что-то в этом понимать больше отца! Какое неуважение!
Внутри все вздрогнуло, сжалось.
– Простите. Я… просто хотела помочь.
– Иногда надо уметь не только хотеть, – сурово посоветовала мать. – Но и исполнять долг. Хотя бы дочерний.
– Я прошу прощения! Я… не предупредила. Я виновата! Просто… Вас не было, а я…
– Больная поехала в одиночестве неизвестно куда? Разумное решение! Жена, как мы можем относиться к твоим словам серьезно, если ты ведешь себя подобным образом? Юная вена не имеет права на подобные ветреные порывы, порочащие ее честь и честь семьи!
"Я ничего плохого не делала!" – хотела сказать Жена, но не смогла. Разговаривала с незнакомым мужчиной! Может быть даже опасным! Ходила с ним в чайную! Вдвоем! И, что самое ужасное, ей нравилось его внимание! Нравилось! И наверно, это характеризует ее как очень ветреную и распущенную особу… Но ведь те самые вены, которых мама ей пыталась назначить в подруги, делают гораздо больше! Она сама видела один раз в парке, как племянница вена Голь целовалась с мужчиной! А ведь она девица на выданье! И…
И это нисколько не оправдывает поведение самой Бажены! А подобные мысли по-настоящему приличной девушке не могли прийти в голову!
– Я… Мама…
Мать села рядом, коснулась ее головы.
– Ты понимаешь, что виновата?
– Да. Да!
– И обещаешь больше не делать неразумных поступков? И слушаться более мудрых родителей?
– Да. Но…
Рука исчезла.
– Очень хорошо! Я думаю, из тебя выйдет хорошая вена, если, конечно, ты, моя милая, постараешься и пересмотришь свое отношение к возложенным на тебя обязанностям. Не забывай, пожалуйста, о своем происхождении и дочернем долге. Это не так сложно, правда? Дона Умн обещала прислать платья перед балом. Но если не успеет, ничего страшного: ты пойдешь в золотом, а с нерадивой доны мы потребуем компенсацию. Туфли обещают сделать завтра, как раз примеришь. Папа поедет в деревню, смотреть за порядком, заодно пошлет кучера до города за заказом. Пока единственное, что от тебя требуется – блистать и быть милой. Ты же справишься?
Блистать… Если только в прямом смысле – вымазаться… говорят, нашли вещество, что видно в темноте… Фосфор? Или она опять что-то перепутала? Научных журналов дома у венов Хлад не водилось, если только когда поедут на чай к венам Голь, опять заглянуть к тем в библиотеку и проверить…
Нет, как бы Бажена не желала блистать, у нее это никогда не получится! Но наряд, что они тайно переделали с доной Умн… А подойдут ли туфли?
Деревня! Отец едет в деревню!
– … гостит вен Борз. – продолжала щебетать мать. – Замечательный молодой человек хорошего рода. Обрати на него особое внимание!
– Да, конечно. Папа, ты едешь завтра в Бороздки?
Отец, взявший следующую газету, рассеяно отозвался:
– Да.
Сердце в груди Бажены забилось быстро-быстро, словно пойманная в силки птица. Как же сказать? Какие слова подобрать? Как не обидеть недоверием? Но при этом объяснить проблему?
Но если она промедлит еще секунду – мать продолжит говорить, папа – читать, а Бажена – бояться. И никогда ничего не изменится!
Же́на поспешно выпалила:
– Папа, я узнала, что старшую дочку старосты высекли. Это какая-то ошибка! Ты скажи управляющему, кому там надо – она не может быть в чем-то виновата! Нельзя же так! За что они ее? Она же девушка! И…
– Же́на! – непререкаемым тоном перебила ее мать. – Отец разберется! Не пристало юной вене лезть в мужские дела. Неужели ты полагаешь, что понимаешь ситуацию лучше отца?
Бажене стало стыдно.
– Нет, конечно. Я не разбираюсь в вопросах сельского хозяйства. Но…
– Тогда зачем влезаешь?
– Просто… Ну нельзя же так с девушкой…
– Девушки благородного происхождения – это одно, – терпеливо пояснил отец. – А крестьянские девки – совершенно другое. Лень, распутство, ложь – вот и вся их суть. Нет, если крестьян не пороть – никогда они не будут работать! Ты мне поверь, уж я-то знаю!
Бажене до ужаса захотелось вскочить с места, шагнуть вперед – и спорить, спорить, спорить! Все сказать – о Русе, о старостинках, о донах Тих. И о девице, племяннице венов Голь. И… Нет, о девице не надо, это ее тайна. И может Бажена что-то не так поняла? Вдруг…
– Ах, вот и гость! – воскликнула радостно мама, и очередной глупый порыв был утихомирен одним звуком ее голоса. – Же́на, выпрямись! Нельзя же быть такой невнимательной – за окном проехал всадник! Мы, конечно, не ждали такого быстрого отклика, но тем лучше!
Отец нахмурился.
– И кто там?
– Вадим вен Борз! – гордо сообщила мама.
И Баже́на не нашла, что на это сказать.
***
Вен Борз оказался не так плох, как представлялось Бажене. Он был хуже. Не старый, не противный, не обрюзгший, он тем не менее одним словом мог вызвать ненависть, раздражение, злость. Ужаснее всего было то, что родители, бесхитростно расхваливающие за чаем добродетельность дочери, не замечали едких насмешек, которыми их одаривал гость. От этого Бажена не просто краснела – ее лицо горело так, словно ее отхлестали по нему, как нерадивую служанку.
– А ваша прелестная дочь умеет говорить? – насмешливо блестя глазами, спросил вен Борз.
– Конечно! – улыбнулась вена Хлад понимающе. – Но она слишком хорошо воспитана, чтобы задавать вопросы новому знакомому.
– Вероятно, это одно из главных ее достоинств?
– Скромность и кротость – украшение любой женщины.
– Абсолютно с вами согласен! – с жаром поддержал собеседницу вен, и Бажена чуть не влезла в разговор самым неприличным образом (а именно, попытавшись оскорбить гостя), но тут мужчина перевел взгляд на нее – выжидательный, ядовитый взгляд! – и она так ничего и не сказала.
– А по поводу лошадей, вот увидите, в Охромах заводчики – лучшие в этом деле! Анджей, принеси, пожалуйста, ту замечательную охромскую энциклопедию с рисунками!
Вен Хлад покинул комнату. Через минуту вышла и его супруга, отправившись инспектировать кухню, с которой никак не несут замечательные пирожные "вы таких нигде не пробовали"! Бажена осталась с гостем наедине. И осознание ими обоими, что ради этого все и затевалось, делало ее положение еще унизительней.
– Ну, добродетельная вена, каков следующий ход?
Гость развалился в кресле, словно тижийский тадж. И смотрел на нее так… Словно на не особо нужную ему вещь!
– Мы разве играем в шахматы? – стремясь скрыть злость и смущение, почти миролюбиво спросила Бажена.
– Интереснее. Мы играем в жизнь: вы – в невинность, я – в заинтересованность вами.
Это переходило все границы.
– Так не играйте! Вас здесь никто не держит!
Он посмотрел на нее с нахальной улыбкой.
– Ничего, я потерплю. Надо же как-то развлекаться в этой глуши! Письмо вашей маменьки пришло очень кстати. А вы только дома так прелестно одеваетесь или всюду?
На глаза навернулись слезы, но Бажена усилием воли удержала на лице вежливую маску. Не дождется!
– Всюду, – сообщила она твердо и гордо выпрямилась. Даже подбородок задрала, как мать учила. – А вы что-то имеете против?
– Нет, что вы! Просто гадаю, вы так женихов приманиваете или отпугиваете?
Созвучность его слов собственным Бажениным мыслям, обескуражила девушку.
– Впрочем, получается только второе, – заметил гость. – Раз уж вас до сих пор пихают в руки едва знакомому мужчине в тщетной попытке выдать замуж хоть за кого-нибудь. Достойного, естественно. Достоинство, конечно, выражается в приставке к фамилии, деньгах… Подскажите же, чем еще можно прельстить ваших родителей?
Слова вена были едкими, острыми, болезненно жалящими в самое сердце. Особенно, если учесть, что он говорил… Нет, не правду, но… Приставка к фамилии, деньги, положение при дворе или хотя бы популярность в местном высшем обществе – да, это то, на что ориентировались ее родители, выбирая кандидатуры женихов. Но это для ее благополучия. Они просто хотят видеть ее счастливой, имеющей способного позаботиться о семье мужа и достойное положение в обществе…
Но разве отсутствие крыльев может помешать летать? Ведь Иояэ…
Всего лишь легенда?
Но даже в детской сказке всегда заложен смысл, не то что в Хрониках Единства Неба, Моря и Земли!
А родители не виноваты, что не понимают некоторых вещей! Они хотят как лучше!
Они сами…
– Они вам сами сказали об этом, да? – словно прочитал ее мысли гость. – Как заботятся о вашем будущем, как беспокоятся о вас? И вы с радостью приняли это объяснение. И действительно, зачем напрягаться, думать своей головой, когда есть чужая? Тем более, что и ответственности за чужие решения – никакой. Очень удобно! Одни плюсы!
Бажена вспыхнула. Как сухая трава под палящим степным солнцем. Не выдержала – вскочила с места.
– Вы…
Мать вплыла в комнату, мудро руководя двумя служанками с подносами.
– Я надеюсь, вы задержитесь еще хотя бы на полчасика? – мило улыбнулась она гостю из столицы. А на Бажену бросила короткий, но такой выразительный взгляд, что девушку захлестнула обида. Знала бы мама, что этот гость про них говорил! Это на него она должна сердится, столичного хама! А не на собственную дочь!
Обида от совершающейся несправедливости тем не менее отрезвила Бажену. Она села в кресло, с все возрастающим негодованием смотря, как мама ухаживает за напыщенным аристократом, приказывая то поднести ему сладкое, то подлить чаю.
– …Удивительный вкус, да? Нам его из самого Дажирана привозят! У венов Силь, наверно, такого не встретишь?
Гость кивнул.
– У них вообще мало что встретишь. И мало кого. И откуда такая нелюдимость? Они всегда так жили?
– Не совсем. Когда первая жена Алия умерла, он действительно какое-то время вел весьма уединенный образ жизни. Потом стал выезжать. Но все больше за границу. Собирал свою коллекцию. Мальчишку вскоре определил в пансионат, потом в Институт. Ну сами понимаете, что там дети делают.
– Уж явно не учатся! – послушно поддакнул вен Борз.
– Вот! А потом Алий внезапно женился на этой Либене. Стоит отметить, это для всех стало большой неожиданностью. Она, конечно, вена. Но род у них не богатый, связей нет, они хуже иных нисов, прямо говоря. Не пара она ему, но Алий был человеком принципов, решил – сделал. И чем взяла его эта Борне – кто бы знал! Шустрая девочка – да и только. Он ее поначалу, конечно вывозил. Людям показать, самому посмотреть. А потом стали они все меньше и меньше бывать на людях. Да и сама Либена… Говорят, больная она. Предшественник доктора Инта, он часто навещал чету вен Силь. А когда о них спрашивали, (в простой беседе, по-соседски, сами понимаете) – не поверите, у него глаз дергаться начинал. Странно, конечно, что за пять лет у стардов так и не родился ребеночек. А Чеслав… Он наездами был. Приехал-уехал. Гостил понемногу. А в тот год приехал – и остался. Внезапно. Даже институт не закончил. Говорят, отчислили его под конец года. Но может, это пустые сплетни. Или он сам не желал продолжать обучение, решив посвятить себя делам стардства.
И вена Хлад мило улыбнулась, показывая, что к сплетням относится с некоторым осуждением. Однако гость не спешил дерзить.
– Занятные у вас соседи, – заметил он, отпивая чай. – Необычные.
– Разные, – выжидательно улыбнулась Береслава.
– Старды, судейские. Сплошные чины!
Вена Хлад напряглась. Заметила холодно:
– Не такие уж высокие. Много чести – быть мальчиком на побегушках!
Вадим прищурился. Бажене он казался похожим на хищника, взявшего след. Вот-вот втянет носом воздух, развернет голову – и бросится в погоню, на ходу обрастая серой шкурой…
Вен Борз вопреки разыгравшейся фантазии Же́ны предпочел остаться человеком.
– Но нис Зорь, насколько я знаю, гордится своим назначением, – вроде бы с долей неуверенности, сказал он.
– Каждому хочется гордиться хоть чем-то, – многозначительно ответила вена Хлад. – Согласитесь, нисам это сложнее. Тем более такой семье…
– Хм… У них проблемы? Странно. Мне сказали, нис Зорь дружит с веном Силь. Разве это не дает ему некоторые… преимущества?
– О, эта дружба… Весьма странная. И внезапная. И началась она со смерти Алия, кстати!
Вадим от такого заявления и вправду повел носом, словно охотничий пес. Бажена чуть не улыбнулась от этой забавной картины, почти позабыв разговор десятиминутной давности.
– Я так понимаю, именно он контролировал признание Алия вен Силь мертвым?
– Наверно… Но я точно знаю, что он гостил у венов Силь в то время. Именно в момент пропажи бедного Алия.
Вен Борз рассыпался в комплиментах наблюдательности и памяти Бажениной мамы. Даже ехидные улыбки на его лице теперь появлялись в два раза реже (что, вероятно, стоило гостю немало усилий). Впрочем, проговорив еще пару минут с вернувшимся из библиотеки отцом о породах лошадей, вен с благодарностью принял в подарок книгу и решительно откланялся.
– Франт. И слишком ехидный, – заключила мама, наблюдая из окна, как уезжает гость. – Но для столицы это скорее плюс, чем минус. Великолепная партия, правда, милая?
Бажена не ответила. Но ответа от нее, как обычно, никто и не ждал.
