Текст книги "Герцогиня по воле случая. Спастись от барона (СИ)"

Автор книги: Инна Бабушкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Благодарю, – кивнула, отпуская опешившую служанку. Приступила к перекусу, хотя скорее полноценному обеду, судя по количеству еды и их сытности. Кстати об этом.

Заинтересованно привстала и отправилась в сторону огромного старого зеркала, что небрежно оперли о камин. Ставить его конечно, действительно, больше некуда, но что за складное помещение? Надеюсь, в других комнатах иначе.

И вот момент истины, когда я наконец могу спокойно и с расстановкой взглянуть на новое тело и...

Ну…ну пойдет.

Не сказать, чтобы я в прошлом мире обладала идеальными параметрами и все такое. Скорее обычное человеческое тело со складочками без ожирения…а теперь передо мной предстала обладательница пышных форм. Округлое личико с мягкими щеками и отчасти округлившимся подбородком. Шикарный, огромный бюст, что вот-вот, да и вывалиться из глубокого разреза платья.

К счастью, корсет ослабили во время покушения. Видимо, только поэтому я пропустила мимо глаз пестрое огромное одеяние, что не слишком подчеркивало фигуру, если она присутствует. Так. Я, конечно, не сторонница, а скорее противница, но…

– Думаешь, мне нужно сесть на диету? – с нежеланием озвучила. В здоровом теле – здоровый дух. А в незнакомом мире лучше иметь возможность как можно быстрее убежать от неприятностей в случае чего.

– Не думаю, – серьезно заявил, едва ли не вылизывая горшочек из-под жаркого. Да, с такими манерами его бы никогда не приняли за графа.

– Почему?

– Те порции, которые поглощала герцогиня тебе точно не под силу. Поэтому несколько недель, может и месяцев и тело само придет в форму. Молодой организм, как-никак.

– Насколько молодой?

– Около двадцати одного года насколько, я помню, – колеблясь, протянул и с медлительной негой отставил тарелку, откидываясь на спинку. – Предлагаю с завтрашнего дня заняться еще и тренировками.

– Ты это к чему? – пыталась совладать с новостью про столь юный возраст.

Нет, я, конечно, не сильно старше, но все же двадцать один…я тогда еще бакалавриат не закончила и вот тебе снова здоровый юный организм, готовый покорять мир.

– Помнишь, что здесь существует магия?

– Такое хоть и сложно забыть, но в голове так и не уложилось, – действительно забыла.

Точнее кроме странных клятв ничего такого не видела. В качестве освещения имелись окна, факелы и свечи. Тарелки приносили и уносили на подносах, а не по щелчку пальцев телепортировали. Да и лечили меня какими-то отварами, а не колдовством.

– Уровень владения зависит в равной степени, как и от нацеленных тренировок, так и от физической и душевной составляющей. То есть чем ты гибче, тем и гибче твои заклинания. Чем быстрее, тем стремительней атаки и далее в подобном духе. Хочешь с легкостью осваивать новые плюшки, будь готова легче воспринимать новую информацию.

– Почему же тогда при всех этих знаниях мое тело выглядит так? – формы как у богини, но ни особой поворотливости, ни подвижности не ощущала. Конечно, может дело в тяжелой одежде и отравлении, но пока физически хотелось только завалиться на диван и не вставать.

– Ты высококровная, как и многие аристократы, а значит на тебе висит защитный полог благодаря сильной крови. То есть магическим вмешательством тебя не убить, а значит и не светское это дело, пÓтом обливаться на тренировках да в библиотеках за учебниками просиживать.

– Слов нет, – устало опустилась в кресло, обеспокоенно хватаясь за голову. – То есть хозяйка тела просто жила свою лучшую жизнь, веселясь на вечеринках и прогуливаясь по торговым центрам?

– На балах и по модисткам, – поправил, закидывая обе руки за голову для большего удобства и прикрывая глаза.

– Но как же ты смог на меня тогда покуситься?

– Обычный яд, – пожал плечами, будто нет ничего предосудительного в теме разговора. – А вот мотив максимально тупой, – искренне хохотнул, устало потирая лицо.

– Не томи, – поторопила, погружая вилку в изумительной консистенции гарнир.

– Ты же слышала мою несуразную фамилию в темнице?

– Попколиз или что-то такое, – вспомнила абсурдное Nachname (с нем. фамилия), поражаясь, как подобное пропустила цензура.

– Попкожуйкин, – поправил, закатывая глаза, – хотя фантазии у тебя как у герцогини – греби мешками.

– Ближе к делу, – поторопила, желая поскорее избавиться и от платья, и от запаха подвальной грязи.

– Разумеется, это не моя фамилия.

– Так уж разумеется? Тебя ведь так называет прислуга, – пробормотала, наслаждаясь сливочным вкусом с ноткой непонятной кислинки.

– Это то, на что ты потратила огромный резерв своей магии, а я свою дешевую честь, – театрально замолчал, видимо в ожидании оваций, но не дождался. – Мы играли в карты (эта была одна из подпольных игр, поскольку Кассандра не имела права покидать стены особняка в период траура) и ты заполучила мое имение.

– Кх, – кашлянула, пытаясь скрыть смех от глупости ставки. Кто мог догадаться поставить целый дом?

– Разумеется, я не мог остаться с голой задницей и попросил герцогиню просить о чем угодно, но не об имуществе и вот, – указал на себя ладонью, – она наложила заклятье, изменяющее фамилию на эту вульгарщину. Причем так, что и знакомые звать меня должны тоже подобным образом. Эй, это вообще то не смешно! – попытался одернуть мой неудержимый раскатистый смех, а потом и сам хохотнул, стараясь успокоиться.

– Извини, продолжай, – стерла набежавшие слезинки.

– После недели подобного позора я не выдержал насмешек и решил, что жизнь не стоит проживать с такой фамилией и отправился в имение герцогини. Говорить по-хорошему или по-плохому, но все мы знаем, к чему привел мой приезд, – указал на мое потрёпанное платье.

– А себя-то ты как убил?

– Тем же ядом, только без стирания памяти.

– А мне он зачем?

– На случай, если я неправильно намешал зелье, и мы очнемся. Не хотелось бы попасть за решетку из-за покушения, – непонимающе покачал головой, видимо вспоминая какие-то детали. – Правда непонятно, как именно я хотел убить тебя пищевой солью и травами, но да ладно. Алхимия – определенно слабая сторона графа.

–Какой абсурд, – разочарованно протянула, едва ли понимая, что случилось. – Отложим остальное на завтра? – вымученно предложила, желая только покинуть вычурную комнату и отдохнуть. После еды тем более морило в сон настолько, что о серьезности больше не могло идти и речи.

Может я проснусь в привычном мире и похохочу от приснившегося?

Миша кивнул и повел меня в сторону спальни герцогини, поднимаясь наверх, а потом и в ближайшую комнату. Видимо, самую огромную и помпезную, потому что обстановка здесь не лучше, чем в гостиной: разного цвета куски потолка, нагромождённые побрякушками тумбы и платьями табуретки, вновь непонятные портреты и все…не могу, в глазах рябит от мешанины.

Устало двинулась к кровати, игнорируя окружение и расстегивая отчего то уже чуть менее плотно сидящее одеяние. Словно его разрезали в самых тугих местах, хотя треска ткани я не слышала, да и дыр не почувствовала.

Что ж, хотя бы перила выглядит мягкой. На один раз переспать пойдет, но завтра нужно хорошенько взяться за очищение атмосферы от шума.

В дверь осторожно постучали.

– Войдите, – развернулась, не зная, кого ожидать. В проеме появилась голова доктора. – Рада Вас видеть, – мужчина застыл, широко раскрывая глаза и едва ли не выпрыгивая обратно в коридор, но я жестом пригласила его войти. Платье еще на мне.

– Ваше сиятельство, служанка поделилась со мной Вашим недугом, – осторожно начал.

– И с кем еще она им поделилась? – от слишком разговорчивых следовало бы избавиться как можно раньше, чтобы предотвратить слухи. От них приятностей точно ждать не следует.

– Только со мной, госпожа, на ней же чары неразглашения, – оповестил, испуганно потирая руки, – позвольте справиться о Вашем самочувствии?

– Все хорошо, кроме небольших пробелов в знаниях. Думаю, все со временем восстановится, – задумчиво помолчала. – Я бы хотела попробовать тренировки по развитию магии. У Вас имеются рекомендации?

Глаза собеседника неожиданно загорелись, удивляя своей живостью. Даже спина распрямилась и грудь гордо выдвинулась вперед, словно вот-вот толкнет речь, к которой готовился всю жизнь. Что такое?

– Моя госпожа, я полностью к Вашим услугам, – настолько уверено объявил, что теперь засомневалась в решении я. Резкое изменение в поведении казалось подозрительным и далеко необоснованным. Доктор отметил мою недоверчивость и откашлялся. А после и закатал рукав на левой руке.

– Может быть этот момент тоже пропал, но я поклялся на крови служить Вашей семье, госпожа, и делать все для Вашего блага и процветания, – поделился, будто это значило что-то невероятно важное. Проявлять скептицизм не спешила, понимающе кивая и имитируя озарение. Спрошу завтра у Миши насчет странной клятвы.

– Тогда я буду очень благодарная за Вашу помощь, – кивнула и улыбнулась. Собеседник вновь опешил и неуверенно, будто встретился с чудом из чудес, улыбнулся в ответ. Что ж, начало положено.

– Тогда оставлю Вас. Вам необходим покой и здоровый сон.

– Я собираюсь лечь прямо сейчас, – не стала спорить и проводила врача до двери, коря себя за то, что имя так и не узнала. Что ж, есть, к кому обращаться с такой неловкой проблемой. А пока!

Рванула в ванную, молясь, что увижу унитаз вместо дырки в полу или – не знаю, что хуже – ночной горшок. Потому с огромным облегчением выдохнула, замечая некое подобие привычного предмета первой необходимости. А вместе с ним и небольшую молочного цвета ванну на, несомненно, ножках из чистого золота (отчего ванная уже стояла неровно. И кто только додумался использовать мягкий метал в качестве опорной конструкции?) с душевой лейкой в потолке. Немного непривычного вида, но все же механика понятно.

Перевела с непониманием внимание на кувшин с водой справа от входа. И что мне с ним…а, я же попросила служанку. Вот она, вероятно, удивилась, но все же исполнила. Что ж, долой вонючие безвкусные тряпки. Приветствую соли, цветные травы и другие баночки не из-под варенья! Выбрала наименее бодрящие резким запахом и приторностью и заварилась в горячей воде, словно листочек в чае, пока температура не упала и в сон не начало тянуть сильнее обычного.

А потом рухнула на огромную кровать с тяжелым одеялом и колющейся поверхностью и провалилась в темноту.

Глава 2

Потерянно раскрыла глаза, поднимаясь на локтях в мягком, разбавляемом лишь мягкими предрассветными лучиками, сумраке. Чувство выспанности и здравости заставляло сомневаться в случившемся – мало ли, головой стукнулась вот и приснилось.

Но раннее замеченные куски потолка, что так комично выпирали и различались даже в темноте, куча картин, которые то и дело местами поотрывали под весом рам обои и опасно накренялись, грозя вот-вот рухнуть на голову незадачливому гостю или даже собственной дремлющей хозяйке, и другие несуразные декорации говорили сами за себя. Как и отсутствие хотя бы одной книги или блокнота. Надеюсь, в этом мире уже изобрели книгопечатанье.

Судя по непроглядности пейзажа за окном, сейчас очень рано, но часов в комнате не нашла. Наверняка, госпожу будят ближе к полудню горничные или что-то в этом роде. А поскольку в особняке должно остаться не так много народу, можно наконец и осмотреться.

По-хорошему бы найти гардеробную комнату и наткнуться на приличные наряды, а лучше и штаны, но есть у меня подозрения, будто нравы этой реальности приближены к исторически знакомой поре со своей страстью к красоте любыми жертвами – будь то мышьяк в румянах или корсет, лишающий возможности дышать.

Поежилась и поднесла руку к ребрам, планируя себя приободрить и замерла, хмуро приподнимая одеяло. Неужели у меня проблемы со зрением? Что неудивительно с отсутствием освещения, но все же…вчера мягкий животик был куда больше, а теперь куда-то исчез. Не полностью – чувственная упругость и мягкие складочки присутствовали, но в более урезанном варианте. Ничего не понимаю.

Что ж, света, что исходит от уходящей луны недостаточно, чтобы разбираться с этим сейчас или искать гардеробную комнату, поэтому отправилась задумчиво бродить по особняку. Блага огромные окна освещали коридор настолько сносно, чтобы не влететь в стену или споткнуться на ровном месте. А то с ковром, в ворсе которого с легкостью можно было не только запутаться, но и утонуть – настолько зыбучим и вязким он чувствовался.

Двинулась по стеночке, избегая наступать на странное изобретение, и тихо начала открывать одну дверь за другой, надеясь не наткнуться на доктора или графа. Или еще какого-нибудь неизвестного гостя. Но пока мне попадались только пыльные, едва ли не заброшенные гостиные. Судя по белым покрывалам, от вида которых у меня в первую секунду чуть не остановилось сердце – легкий сквозняк довольно приподнимал и опускал ткань, придавая неестественного, но пугающе живого движения, сюда не заходят даже делать уборку. Просто накрыли нагромождение мебели и оставили затухать. И к чему столько хлама? Если от него избавиться, то может и денег в казну получится вернуть.

На третьем этаже помимо меня видимо никто больше не жил, что пугало. Понятно, почему бывшая хозяйка тела выбрала комнату поближе к лестнице – в случае чего люди не так далеко, услышат. Остается надеется, что прибегут на помощь.

Спустилась ниже, пропуская знакомую дверь в желтую гостиную и направляясь дальше по коридору. Огромная столовая, огромная бальная комната, еще одна гостиная поменьше. Видимо, в этом крыле обычно встречают гостей и устраивают вечеринки, судя по высоте стен и добротным площадям. Правда даже при таком раскладе функция пустых ваз ростом с человека и гардинам, волочащимися по полу, оставалась непонятной. Что за любовь к излишествам?

В другой части крыла размах комнат поменьше, а в конце и вовсе начались кабинеты – уже и не надеялась наткнуться на что-то неувеселительное – или же спальные комнату для гостей, видимо.

А где библиотека? Наверняка в таком огромном доме должно иметься что-то наподобие. Особенно у богатого сословия. Какие-нибудь семейные архивы? Учебники по магии? Сводки по налогам?

На подземный этаж спуститься не решилась. Туда и свет не доходит, как и тепло с живыми душами. Не буду пугать себя еще больше. Хотя по мере прогулки на улице уже и рассвело, отчего направилась в покои. Теперь можно и гардеробом заняться.

Правда, ожидания на лучшее мгновенно испарились, стоило отворить дверь в гардеробную. Пестрые, вычурные и нагроможденные модели платьев едва ли не оцарапали роговицу своей безвкусицей. Жемчуг с бесчисленным количеством кружева, бесчисленное количество оборотов бус в комплекте с тяжелой диадемой со свисающими золотыми цепями, такая пышная многослойность в каждой юбке, что и подойти не получится. А в туалет, извините меня, как с таким добром ходить? Канализация же присутствует, значит и в юбки больше нет необходимости ходить.

Я, конечно, немного понимаю в здешней моде, но навалить на себя тонну камней (даже если и драгоценных), которые хаотично расшивали некоторые платья, точно не может быть привлекательным. Кричать о огромной цене – да, но не больше. Придется просить Мишу о парочке мужских вещах – подобное даже не стану пробовать натянуть, тут же упаду. Все равно в ближайшие пару дней нас не должны заметить, а там и к портной доберусь.

– Это ты по коридорам бродила? – без стука вошел в комнату ленивой походкой друг, сонно потирая глаза.

На моей памяти парень никогда не высыпался. Неужели волшебные перины и внушительное состояние не способствовали его состоянию? Теперь то можно наслаждаться во всю, не думая о зарплате, премиях и отчетах.

– Осматривала владения. Как думаешь, получится продать ненужные вещи? Тут полдома – просто хлам, – неодобрительно покачала головой, отступая, чтобы продемонстрировать горы зазря истраченной ткани.

– Дела, – окинул понимающим взглядом одежду, – с одеждой не помогу, но те греческие статуи ты точно покупала на аукционе, заплатив втридорога на торгах. Искусство часто гуляет из дома в дом, поэтому нужно поспрашивать, – пожал плечами, плюхаясь на кровать. – Что вообще за взрыв радуги случился в этой комнате?

При свете утра обстановка приобрела куда более тошнотворный вид, нежели выглядела чёрно-белой.

– У самой глаза болят, – постаралась перевести взгляд в пол, чтобы не расточать внимание, – У тебя есть сменная одежда? Ничто не заставит меня ходить в этом безобразии.

– У меня остался последний набор.

– Разве тебе не положено по статусу путешествовать с огромным багажом?

– Я вообще-то не в гости заезжал, а поквитаться, – напомнил, перекатившись на бок и нагло на меня уставившись, – Но, ничего страшного, я тебе уступлю мои последние штанишки, – вернулся через несколько минут. Брюки оказались слегка великоваты, что подтверждало странную теорию с пропавшим животиком. Неужто в окрестности забрел серый волчок с анестезией?

– Ты изменилась, – со странной интонацией отметил Миша, обходя меня по кругу и рассматривая.

– Конечно, я в другом теле!

– Я не про это. Твои волосы, – поднял прядку, приближая к свету, – они темнеют. И фигура. Ты не могла за одну ночь стать на размер меньше.

– Думаешь? – имея в виду волосы, засомневалась и приблизилась к зеркалу. И правда, вчера я была со светло русыми, почти блондинистыми, а теперь они превратились в кофейные, а корни и вовсе слегка окрасились в черный.

Сам парень оказался блондином. Под слоем грязи вчера едва ли получилось бы различить светлые густые пряди и аристократичную внешность. Теперь же прямая спину, в которую словно вставили жгут, прямой нос, надменный прищур и высокопарные скулы превратили друга в некое подобие Апполона.

– Может это из-за освещения? – с сомнением протянула.

– Не думаю, – сконфуженно мотнул головой, а потом хлопнул в ладоши. – Предлагаю вначале раздобыть завтрак, а потом решать насущные проблемы. К пустому желудку хорошие идеи в гости не пожалуют.

С фактами сложно спорить – отправились через первый этаж в пристроенную кухню.

К счастью, под защитным куполом обнаружился приличный запас еды куда больше, чем необходимо для завтрака. Особенно вторые и мясные блюда давали понять, что голодать никому не придется. Что ж, отлично.

Набрали себе несколько тарелок на поднос и отправились к выходу для прислуги. Там как раз виднелась небольшая привычная лавочка без излишков. То, что надо.

Тут и задний двор осмотреть можно: вдалеке виднелись поля и загоны для скота, там же и огородные грядки. Чуть поодаль от нашего лежбища на солнышке растянули бельевые веревки по соседству с не то, чтобы фонтаном, но видимо колодцем и прачечной одновременно. В небольшом отдалении виднелись амбары, где наверняка хранили либо оружие, либо всякие ножницы для стрижки газоны. А по соседству стояла конюшня. Знакомый запах и тихий гогот, что долетали сквозь смиренный бесшумный двор, ни с чем не спутаешь.

А вот непонятное стеклянное сооружение поодаль идентифицировать не смогла, сколько не приглядывалась.

– Вы чего тут расселись? – послышался предупреждающий шепот за спиной со стороны кухни.

Удивленно развернулась, замечая юнца с едва пробившейся бородкой и мечом на поясе. Стояло ему заметить мое лицо, как мгновенно порозовел, разворачиваясь и ойкая.

– Не велите наказывать, Ваше сиятельство, не ведовал, что говорю, – попытался развернуть и, судя по сгибу в спине и накренившихся коленях, рухнуть в поклоне, но отчего то не закончил движение.

– Что случилось? – тихо поинтересовалась, допивая холодный настой непонятной вкусной бурды.

– Ничего, госпожа. Проходил мимо, да не признал Вас, за что каюсь.

– Довольно извинений. Если уж хотел к работе призвать неисполнительных, то похвалы заслуживаешь, а не выговора, – проговорила, прислоняясь к холодной каменной стене. – Как имя твое?

– Гвен, Ваше сиятельство.

– Давно у меня служишь, Гвен?

– Всего пару месяцев, госпожа.

– Почему спиной разговариваешь?

– Так, не положено, Ваше сиятельство, благородную госпожу в подобном откровении разглядывать, – испуганно полушепотом пролепетал, словно скорее в обморок рухнет, если повернуться заставят. Непонятно, гнева моего на подобное заявление испугался, или и правда так смущен нетипичной одежкой.

– Хорошо, пусть так. Расскажи тогда лучше, как тебе на меня работается? Чего не достает? На что жалобы есть? Чего не хватает?

– Что Вы, госпожа, о большем и мечтать не смеем, – аж уши побелели.

– Гвен, я не терпима ко лжи с недавних пор, поэтому прошу тебя о честности. Наказания не будет. А если точно изложишь положение – без закладывания и называния имен – так я тебе и монетку выдам. Договорились?

– Но, Ваше сиятельство, – неуверенно стушевался, пытаясь нащупать подвох.

– На меня не из-за доброты душевной так мало народу работает, так пора бы исправить неугодное руководство. Тебе самому то не одиноко по такой огромной территории без поддержки бродить?

– Есть такое, но служба отвлекает, – немного смягчился, а потом задумчиво провел по подбородку. – Вчера народ так, извините за прямоту, испугался, когда Вы домой разрешили отправиться. Подумали, что увольняете или еще хуже, наказания раздадите всем уехавшим, а Вы и приказ написали, и в дорогу коней своих выдали. Спасибо от всей души, госпожа. Многие так давно семьи не видели, что и вовсе от счастья в ту же секунду и расплакались.

– Разве до деревни так далеко, что они их не навещают?

– Что Вы, пешочком так мы привыкшие ходить, сколько по замку бегаем. Только вот работы то ой, не горюйте небеса, хватает, что ни на какие отлучки и рассчитывать не приходится.

– Отчего же не пойдете на работу в деревне или выходной не возьмут?

– Скажите тоже, госпожа, – расслабился, смешно махнув ладошкой, – в деревнях то и работы не сыщешь – каждый сам себя еле прокармливает, так куда ж чужой рот кормить, а тут штрафы то какие за отлынивание, это же…, – прикусил язык, вспоминая, с кем разговаривает и внезапно выпрямившись. – Вы извините рот мой говорливый, сколько уже времени то молчу, ни с кем словцом не переброситься, вот и забылся.

– Все хорошо, Гвен, я рада твоей искренности. Значит, штрафы. Поэтому на работу ко мне не идут?

– Так, боятся, госпожа, чего дурного сделать, а потом всю жизнь расплачиваться, – проговорил, замолкая. Видимо, не настолько доверился, что готов все слушки выдать о прошлых злодеяниях. Ну хотя бы не жизнью, а значит есть куда расти.

– Как думаешь, после пира недавнего что-нибудь могло измениться в отношении ко мне?

– Разумеется, Ваше сиятельство, все Вам так благодарны, правда лично побоялись выразить, чтобы лик Ваш харями простыми не осквернять.

– Ну, глупости, – помотала головой, посматривая на любопытного молчаливого графа, что в дела не вмешивался. – А кто у меня квартирмейстер?

– Ваш «кто»? – испуганно дернулся. Я выпучила глаза, неуверенная, что слово секретарь употребляли в это время.

– Жалованный, – подсказал граф, поднимаясь со скамейки и начиная утреннюю зарядку. Хорошо он это придумал, уже и моя пятая точка слегка затекла без привычной йоги и растяжки по утрам, хоть и тело другое. Скорее всего, дело в привычке, что в голову за несколько лет вросла. Как-никак, а если спортом нужно заниматься, то хотя бы таким – ленивеньким и приятным.

– Так, говорят, Вы его выгнали, как узнали, что он Вас в бюджете ограничить хочет, так и королю жалобы пишет.

– И давно это было?

– Сразу после похорон, возвысьте небеса да спокойного перерождения хозяевам даруйте, – снова странно перекрестился.

– И что же, его величество никого не прислал на замену?

– После нескольких попыток перестал, – видимо, встретился с истерикой и решил переждать бурю. Что ж за король здесь? Слабохарактерный? Да вроде выбрать должны были достойнейшего по словам Миши. Тогда, получается, просто я – его маленькая слабость? Остается надеется, что так. – Да и зачем, когда барона на стражу приставили..., – в последнее уже не особо вслушивалась, погруженная в новую проблему.

– Нехорошо, – пробормотала.

Перспектива самостоятельно разбираться с финансами не радовала. Считать то умею и с высшей математикой проблем не возникало, но уровень финансовой грамотности всегда ограничивался лозунгом «если деньги на карте имеются – значит надо их тратить. Круговорот зелени в природе». Правда, после нескольких нерациональных покупок приходилось немного ужиматься оставшийся месяц до зарплаты. А тут мне целую казну доверить хотят!

– А есть кто в округе грамоте наученный и в деньгах толк имеющий?

– Ну, – замялся, не решаясь сознаваться. А мне очень нужно!

– Выкладывай.

– Сестра моя младшая книжек много читает и даже школу закончила, – смущенно потрепал волосы, скукоживаясь от признания.

– И сколько ей лет?

– Семнадцать давеча минуло, – еще больше сжался, пугаясь гнева. Хорошо, что не видел мое недоумение.

– Неужели больше никого не найдется?

– Вы не подумайте, Ваше сиятельство, я же не из-за родства. Только ее и знаю. Она и батьке помогает с податью и в булошной на кассе. Хозяйство ведет, закупки делает, а так торгуется как – Вы бы видели. Бесплатно забирает! – пополнился гордостью голос, что аж спина вся распрямилась.

– Умная, значит, – одобрительно хмыкнула, придумывая, чем привлечь молодую особу.

– Так другие то люди и читать неспособны, поэтому и предлагаю самую проверенную.

– Ты же сказал про школу? Неужели больше никто не захотел выучиться?

– Так это сестру в пансион отправляли в соседнем герцогстве на пару годков, чтобы она хоть какой-то шанс имела не в бедности умереть.

– А здесь что?

– Так, закрыли же.

– По моему приказу?

– Да еще при Вашем почившем батюшке, не подумайте плохого. Сказал, нет времени свободного на глупости всякие, лучше на труд полезный тратьте его. Вот и работают все члены семей.

– Нехорошо это, – неодобрительно качнула головой. – Сможешь привести сестру на разговор?

– Коли прикажите, госпожа, – почтительно наклонился.

– И не боишься вести ее сюда?

– Если Вы зовете, то знак это хороший. И со мной Вы по-доброму разговариваете, сестру, надеюсь, не обидите.

– Не обижу. Но у меня сложилось впечатление, что в услужение ко мне не стремятся.

– Есть желающие, да только же Вы молодых-то не жалуете. Из-за опыта и будущей семьи, говорите, не надобно обузу, что живот отрастит и сбежит, а мне к новому привыкать. Вы не подумайте, Ваше сиятельство, Каталина девочка верная и честная, да и замуж в ближайшие годы…, – уже начал непрерывно тараторить, пытаясь увести меня от привычной причины в отказе работникам. Опасения герцогини, конечно, понять можно, но пока я не в том положении, чтобы выбирать и отказываться.

– Меня не беспокоят ее планы на семью. Пока бы мне хотелось с ней побеседовать. Пусть соберет свои принадлежности и приезжает как можно скорее.

– Благодарю Вас, Ваша милость. Одна нога здесь и сразу же вторая, – и, щелкнув сапогами, умчался на выход.

– Возьмите лошадь из конюшен, – вдогонку крикнула, надеясь, что либо парень услышал, либо достаточно смекалист, чтобы не заставлять меня ждать.

– Ох, что за безобразие с утра, чуть с ног не сшиб, – послышалось ворчание и вот показался знакомый врач, чье имя так и не узнала. Появился и тут же схватился за сердце, неуклюже отворачиваясь. – Ваше сиятельство, что случилось? Пожар? Кража? Разбой?

– Нет, что Вы, – с намеком заморгала Мише. Тот вопросительно качнул подбородком. Нарисовала квадратик на груди, пытаясь пантомимой передать слово бейджик, что на удивление быстро получилось. Так бы на корпоративах! Резво и смекалисто. Но и сейчас кстати пришлось.

– Эрнест, не хотите присоединиться к завтраку?

– Я бы с радостью, граф, но как же приличия, – поправил шейный платок дерганным движением.

– Прошу Вас, Эрнест, – протянула мягко, направляясь к развешенным скатертям и сдёргивая одну. – Специально ради Вас привела себя в приличный вид, – доверительно протянула и наблюдала, как глаза поворачивающегося едва ли не выкатываются из глазниц. Да уж, после тех дорогих тканей обычная простыня, заменяющая юбку, выглядела менее привлекательно, но кто меня осудит?

– Госпожа, я с роду от Вас подобных слов не слыхивал, – прошептал несмело и обессиленно рухнул на лавочку, рассматривая меня во все глаза.

– Может в чудо-снадобье графа затерялась щепотка добра? – по-доброму улыбнулась. – Так давайте насладимся ее плодами сполна, что думаете?

– Я весь в Вашем распоряжении, – согласно кивнул, явно раздумывая над странными симптомами и соглашаясь с выдвинутой теорией.

– Мы бы хотели сегодня приступить к тренировкам, что скажете?

– Я накидал вчера вечером приблизительный план, с чего бы можно было начать, – воспрял духом и отодвинул полу тонкого домашнего пиджака, доставая и протягивая мне вдвое согнутый листок.

«Что ж, бумага и письменность имеется, как и школы» сделала внутреннюю пометку и уставилась полученную записку.

Просто тезисные слова в столбик, словно список продуктов. Только теперь вместо яиц и молоко там красовались зажигание свечи, левитация, внутренние переговоры, призыв и что-то еще, что типичным врачебным почерком оставляло поприще для воображения и никаких шансов на достоверную расшифровку.

– Для начала стоит проверить, насколько Ваш дар заснул и с чего лучше всего начать, но это список базовых и легчайших упражнений, – успокаивающе обнадежил, с неожиданным вниманием окинув мою голову. – Ваши волосы? – протянул неуверенно, касаясь только после моего взаимного приближения.

– Вам тоже кажется, что они потемнели?

– Они не просто потемнели, – мужчина побелел, словно не до конца уверен в реальности происходящего, – я слышал про такое, но чтобы встретить в собственной практике…

– Вы говорите загадками, – недовольно пробормотала, поджимая губы. Некрасиво получится, если это признак болезни и мне осталось пару дней до нового перерождения. Кто знает, что ждет нас по ту сторону, раз уж я здесь…где-то в неизвестности.

– Ваше сиятельство, Вы что, не помните азы магической теории?

– Вы же помните про мою амнезию, – решила притвориться невиновной.

– Прошу прощения, – прозрел. – Часто дети рождаются светловолосыми, что напрямую сигнализирует о практически полном отсутствии в их теле магии, кроме некоторых случаев. По мере взросления и развития ребенка цвет может темнеть благодаря пигменту, что вырабатывает энергетический сосуд. К двенадцати годам цвет волос приобретает окончательную форму – чаще – на всю жизнь. У королевской семьи и ближайших родственников – как сильнейшей и древнейшей ветки – цвет иногда приближался к черному, – с трепетным благоговением проговорил, едва ли не подрагивая от каждого слова.

– Но вчера у меня были светло-русые волосы, – непонимающе заметила, смутно помня точный оттенок.

– Впервые за несколько веков в Вашей семье цвет не приблизился даже к коричневому оттенку, оставаясь чуть выше уровня новорожденного, – с напряжением проговорил, следя за моей реакцией.