Текст книги "Эхо Погибших Империй (СИ)"

Автор книги: Илья Колупалин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

Геакрон. Начало осени 729 года после падения Эйраконтиса

Они въезжали в геакронскую столицу в закрытом экипаже. Генерал Варкассий лежал связанный сзади, и во рту его был кляп.

Чувства Киры до сих находились в полном смятении; она так до конца и не решила, кем себя считать: предательницей или человеком, который предотвратил предательство. Когда она сказала Освину Варкассию о том, что согласна на его план побега из Геакрона вместе с эйраконтийскими чертежами, она считала, что говорит искренне.

Но агенты Кофага появились слишком внезапно.

Что-то внутри Киры оборвалось, она схватила с земли тяжелый сук и со всей силы огрела им старого генерала по голове. Остальную работу сделали подоспевшие соглядатай и кучер. Бумаги, украденные Варкассием, Кира также тщательно упаковала и взяла с собой, но посвящать в их содержание своих подопечных не стала.

Тем не менее, Кира не могла не испытывать некоего удовлетворения от успеха своего задания, но теперь ее больше всего волновала собственная дальнейшая карьера и судьба. Кира понимала, что ее также могут объявить предательницей, поскольку она долгое время работала под началом Варкассия. Она также понимала, что генерал может попытаться смутить ее ум подобными аргументами, поэтому решила заткнуть ему рот кляпом.

«Остается надеяться, что Кофаг сочтет меня полезной, – размышляла Кира. – Иначе я покойница, также как и Варкассий».

Кучер высадил ее неподалеку от дома, пообещав, что Темный Палач вскоре свяжется с ней. После этого повозка со связанным генералом скрылась из виду, оставив Киру наедине со своими мыслями и со своей совестью.

«Мы могли бы бежать… – думала она сокрушенно. – Бежать из этого ненавистного мне государства! Как же глупа я была, что тешила себя иллюзией того, что живу в великой и процветающей стране! Теперь уже поздно. Придется идти бок о бок с этими зверьми до конца… Пока аклонтисты не сокрушат нас».

Бао Кофаг действительно не заставил себя долго ждать. На следующий день он появился на пороге дома Киры, одетый в черный сюртук и свою обычную повязку, оставлявшую на лице лишь прорезь для глаз. Кира тотчас пригласила его внутрь дома, чтобы обсудить дела.

– Ты хорошо поработала, – похвалил Кофаг, устраиваясь на табурете на кухне Киры. – Честно говоря, я не подозревал, что Варкассию может быть что-то известно об эйраконтийских раскопках Дзара… Старик оказался опаснее, чем я думал.

У Киры внутри похолодело.

– Н-но… доко Кофаг, я ведь не говорила вашим людям о том, какие именно бумаги пытался украсть Варкассий. И вообще… я думала, что доко Дзар хранит этот проект в величайшем секрете…

– Дзар не имеет от меня секретов – нравится ему это или нет! – Кофаг рассмеялся хриплым жутковатым смехом. – Он и впрямь докопался до схем эйраконтийских машин – и если мы грамотно ими распорядимся, то это может стать ключом к победе в грядущей войне. Впрочем, война уже началась. Пока тебя не было, сиппурийцы взяли в осаду крепость Райек.

– Мы поставим доко Дзара в известность об исходе нашей операции? – спросила Кира напрямую.

– Да, нам придется это сделать. Иначе у нас не будет формального повода для казни Варкассия. Дзар, конечно, будет взбешен тем, что кто-то покусился на его проект… Но ты, Кира, возрастешь в его глазах. Можешь не бояться – он не станет гневаться за то, что ты исчезла, не предупредив его. Дзар привык, что мои агенты действуют в условиях полной секретности. И главное – он до сих пор считает меня другом.

– А это не так? – вырвалось у Киры.

Кофаг смотрел на нее немигающим взглядом.

– Твоя игра, Кира Меласкес, – произнес он после недолгого молчания, – из тройной теперь превратилась в двойную. Надеюсь, ты правильно рассудишь, на чьей стороне нужно быть на самом деле. Завтра ты отправишься во дворец Дзара, будешь принимать почести и трахаться с ним. Но ты должна не забывать, что человек этот совершенно пустой. Дзар – до одури самовлюбленный тип, и его амбиции могут однажды погубить Геакрон. Я стараюсь, как могу, сдерживать его, но получается не всегда.

Знаешь, Кира, меня называют Темным Палачом, считают самым гнусным и жестоким человеком в Геакроне. Но между тем… я забочусь о государстве, мне не плевать на то, что происходит с нами. И если однажды Дзар в своем безрассудстве перейдет черту, то я не остановлюсь перед тем, чтобы устранить его.

– Доко Кофаг… – Кира схватилась рукой за лицо.

– Я никого не боюсь в этой стране, – произнес Кофаг, поднимаясь на ноги. – Желаю не ошибиться в выборе, Кира. Удачи!

С этими словами Темный Палач покинул ее дом.

Кира была рада окунуться в привычный домашний уют: она готовила еду, прибиралась, просто отдыхала, лежа на кровати. Кира понимала, что этот покой продлится недолго, поэтому наслаждалась каждой его минутой. Если верить Кофагу, уже завтра она станет частью сложной системы, начнет участвовать в опасных, но, возможно, великих делах.

Проведя беспокойную ночь, на следующее утро Кира легко позавтракала, одела свое парадное платье, приколола орден, полученный за поимку шпиона, и отправилась во дворец Тиама Дзара.

Здание дворца, увенчанное огромными шипами, выглядело все так же устрашающе. У входа стоял не знакомый Кире стражник, который не сразу пустил ее внутрь, и некоторое время пришлось потратить на то, чтобы объяснить ему, кто она такая.

Вскоре появился один из распорядителей и пригласил Киру внутрь, сообщив, что доко Дзар уже ожидает ее в своем кабинете. Там Кира еще никогда не была (во время посещения дворца ей приходилось по большей части находиться в личных покоях правителя).

Маленький, неуютный кабинет с серыми каменными стенами был полупустым, но хорошо освещенным. Когда Кира вошла, Тиам Дзар стоял на ногах. На геакронском правителе был тот самый мундир, в котором она видела его на Центральной площади в тот день, когда познакомилась с ним. Сияющая улыбка озаряла лицо Дзара.

– Позвольте поздравить вас, полковник Меласкес! – произнес он, с торжественным видом приближаясь к Кире. – Помимо повышения в звании, вы награждаетесь орденом Барутона Дзара, за особые заслуги перед Геакроном!

С этимим словами Дзар приколол к груди Киры серебряный орден с портретом сурового мужчины с усами и бородой, отца Тиама.

– Вы с Кофагом провернули славное дельце! – Дзар продолжал улыбаться, похлопывая Киру по плечу рукой. – Предатели всегда есть среди нас, я знал это! Но Варкассий… старый служака… я считал его преданным Геакрону до конца. Это болезненный удар для моего сердца, но я переживу его. Главное, что мои чертежи в безопасности! Вообще-то их давно должны были передать сюда, в столицу… Ты не представляешь, Кира, что ждет нас впереди! Я подобрал лучших мастеров со всей страны… Они будут работать день и ночь, и выкуют наше орудие победы! В нашем распоряжении будут такие машины, один вид которых поселит животный ужас в сердцах южных варваров! Это мой час, Кира, понимаешь? Я сделал то, что не удалось моему отцу. Я – истинный наследник величия Эйраконтиса! Пусть у нас меньше людей, но перевес в оснащении армии будет за нами. Представь, милая Кира, мы покорим себе другие народы, их земли содрогнутся от грохота наших боевых машин! А ты… ты будешь первой женщиной во всем государстве… что-то вроде императрицы! Хе-хе! А впрочем… Я немного замечтался. Весь этот план пока в строжайшем секрете, учти! Я не хочу чтобы подлые паникеры вроде Варкассия вредили мне. Кстати… Все, кто служил в штабе Варкассия, будут сосланы на передовую, в район крепости Райек. Кто знает, может они все были его агентами.

Кире вспомнился скромный служащий Лари Кьял, которого теперь тоже отправят воевать с сиппурийцами.

– Кстати, ты тоже служила Варкассию… – добавил Дзар странным тоном.

– На что ты намекаешь, Тиам? – спросила изумленная Кира (она уже привыкла обращаться к Дзару по имени, когда они были наедине).

– На что я намекаю… – чуть слышно повторил правитель Геакрона и вдруг со всего размаху зарядил Кире пощечину.

Резкая боль обожгла всю ее правую половину лица.

– Ты действовала за моей спиной! – со злобой отчеканил Дзар. – Вот на что я намекаю! И не вздумай строить из себя дуру: ты не могла не понимать, что Кофаг порой ведет втайне от меня свою игру! Что ж, радуйся… он вступился за тебя. Говорит, ты ценный агент. Но если я когда-нибудь узнаю, что ты замешана в интригах против меня… клянусь, смерть покажется тебе милостью.

Кира молча глядела в пол.

– Осталось последнее испытание, – немного успокоившись, загадочно проговорил Дзар. – Последнее испытание, которое докажет, что ты моя до конца. Идем.

Несколько напуганная, Кира, тем не менее, послушно последовала за великим правителем Геакрона. Когда они стали спускаться вниз по каменной лестнице, жуткие предположения закопошились в ее голове, и очень скоро ей пришлось с ужасом убедиться в их правдивости.

Они спускались все глубже, проходя по освещенным факелами пролетам и коридорам. Стражники, встречавшиеся на пути, козыряли Дзару, но он не обременял себя свитой и все двери открывал сам.

Разумеется, это была темница.

Дзар воткнул факел в подставку напротив самой большой из камер, после чего с шумом отпер решетчатую дверь.

Внутри находился седой человек, привязанный к скамье в совершенно голом виде. Над скамьей находилась непонятная конструкция с рычагом.

Пальцы человека были исколоты, а некоторые и вовсе отрублены – очевидно, его жестоко пытали. Когда он поднял свое синее от побоев лицо, Кира даже не сразу узнала его. Но ошибки быть не могло – перед ними находился Освин Варкассий.

– Это одно из моих новых устройств, – самодовольно произнес Дзар. – Не слишком сложное. Рычаг высвобождает пружину, а она, в свою очередь, толкает косое лезвие вниз, отрубая преступнику голову. По-моему очень милосердно. Не так ли? Я мог бы отдать предателя на потеху моего любимцу Чехаму, но ряд причин воздерживает меня от этого.

– Ты ошиблась, Кира… – прохрипел старик не своим голосом.

– Надеюсь, вы без моей команды знаете, что нужно сделать, полковник Меласкес, – проговорил Дзар, злорадно поблескивая темными глазами в лучах факела.

– Ты предала не меня! – простонал Варкассий в отчаянии. – Ты предала свою совесть. Ведь даже сейчас ты жалеешь о том, что сделала. Знай это, Дзар, она не будет целиком твоей! Ты еще пожалеешь, что пристроил ее к себе! Э-хе-хе-хе-хе-хе… – он рассмеялся тем безумным смехом, каким может смеяться лишь человек, твердо знающий, что уже никогда не увидит дневной свет и не вдохнет свежий воздух свободы.

– Что же вы медлите, полковник? – спросил Дзар, картинно указывая на устройство для обезглавливания. – Сделайте так, чтобы изменник замолчал раз и навсегда.

«Как же больно, – подумала Кира. – Но об отказе не может быть и речи. Я слишком далеко зашла…»

Все произошло очень быстро. Рука Киры резко дернула за рычаг, в механизме что-то щелкнуло, тугая пружина выпрямилась, и лезвие стремительно рванулось вниз.

Нарядное платье Киры забрызгали капли крови.

Глава 19

Дакнисс. Начало осени 729 года после падения Эйраконтиса

Гелла в последний раз окинула взором просторную Площадь Королей, являвшуюся центром торговой и общественной жизни карифской столицы. Еще несколько мгновений и она сядет в омнибус, который тайно повезет ее в Геакрон. А после… Либо будет заключен исторический союз, либо она потерпит неудачу, которая навсегда докажет ее неспособность к участию в важных, серьезных мероприятиях.

Карл Вилдерс вручил ей свиток, перевязанный красной лентой. На этой бумаге было изложено желание карифского Правящего Совета заключить военно-политический союз с Геакроном, и наделить Геллу Брастолл полномочиями посла. Внизу значились подписи членов Совета, поддерживающих идею союза.

– Этой грамотой ты не завоюешь благосклонность Дзара, – объяснял Гелле заметно взволнованный Карл, – но, по крайней мере, он выслушает тебя. Будь смелее! Дзар в тупике, он сам жаждет этого союза. Не рань сильно его гордость, и все пройдет гладко. Я верю в тебя, девочка! Твой отец еще будет гордиться тобой, помяни мое слово! Ну, нам пора проститься. Тебя будут сопровождать надежные люди. Удачи!

Вилдерс крепко обнял ее на прощание, как родную дочь. Было видно, что старик расчувствовался, и даже не особенно пытается скрыть это.

Геллу тоже переполняли чувства – она ощущала себя на пороге чего-то по-настоящему судьбоносного. Слова Карла несколько смутили ее, она лишь что-то пробормотала на прощание и, схватив грамоту, поспешила залезть в карету.

Кучер тронул лошадей, и повозка двинулась в путь.

Карл Вилдерс еще долго стоял, неподвижно глядя вослед удаляющемуся омнибусу, и Гелла тоже оборачивалась на него, глядя из-за шелковой занавески. Ее слегка удивило, почему жена Карла не пришла вместе с ним, хотя тот утверждал, что именно Азелина сыграла значительную роль в организации поездки Геллы.

Эти два дня Гелла изо всех сил старалась вести себя естественно с родными. Она очень переживала из-за предстоящего события, продолжала корить себя за то, что не смогла уговорить отца пойти на сближение с Геакроном, и почти все время проводила в своей комнате.

И все же братья с отцом заподозрили что-то неладное в поведении Геллы: часто интересовались, здорова ли она, и гадали о том, что за перемена произошла в ней после злополучного путешествия в Союз Побережья.

Но вот – все они остались позади. Отец, братья и Карл Вилдерс со своей женой…

С Геллой остались лишь двое провожатых и кучер, управлявший омнибусом.

Один из ее спутников был полноватый мужчина, гладко выбритый с маленькими бледно-голубыми глазками.

– Доко Трирр, – поспешил он отрекомендовать себя Гелле, протягивая свою белую пухлую ручку. Гелла почему-то ни на мгновение не усомнилась, что перед нею представитель аристократического сословия. – А это, – он указал на угрюмого усача лет тридцати, – Доко Кастми.

– Рада знакомству, – скромно улыбнулась Гелла. – Расскажите мне о подробностях нашей поездки. Каким маршрутом мы будем добираться до Геакрона?

Доко Трирр неприятно ухмыльнулся, как будто Гелла спросила что-то наивное и притом весьма забавное.

– Мы поедем через Гируллак и Ликрийские поля, – ответил мужчина, продолжая приторно улыбаться, – но эти детали не должны волновать госпожу Брастолл.

– Я должна быть в курсе всех деталей, – отозвалась Гелла с холодной учтивостью.

– Непременно, – наклонил голову Трирр, как-то ехидно скривившись.

Человек этот сразу не понравился Гелле, однако она понимала, что не может проявлять недоверие к людям, которых предоставил ей доко Вилдерс, старый и уважаемый друг ее семьи.

Второй попутчик Геллы, доко Кастми, имел вид весьма скучающий, и, похоже, вообще не особенно интересовался ее персоной, впрочем, как и предприятием, в котором ему предстояло принять участие.

Спустя примерно полчаса омнибус Геллы выехал за пределы городских стен Дакнисса. Перед путниками открылись красоты карифской природы: быстрые ручьи, зеленые холмы, живописные кедровые рощи. Территория вокруг столицы была довольно густо населена: здесь располагалось огромное количество селений и хуторов. Вдоль дорог и на площадях кипела оживленная торговля. Пару раз на пути повозки встретились отряды солдат армии Карифа. В руках одного из воинов Гелла увидела государственное знамя: белый бык на красном поле.

«Страна готовится к войне, – угрюмо подумала Гелла. – Воинские подразделения стягивают в приграничные области».

Она бросила последний прощальный взгляд на удаляющиеся стены родного города, после чего уже окончательно решила не предаваться мрачным мыслям.

Однако это было не так просто.

«Отец будет в бешенстве, когда узнает о моем исчезновении, – вспомнила Гелла. – А доко Вилдерс даже не сможет сказать ему правду обо мне, так как в этом случае навлечет на себя его гнев. В семье начнется хаос… Может ли быть так, что сейчас я совершаю величайшую ошибку в своей жизни?»

На этот вопрос Гелла не могла знать ответ.

– Мы ваша свита, госпожа Брастолл, – после нескольких часов пути промолвил вдруг доко Трирр с какой-то нелепой усмешкой. – Тиам Дзар ни за что не станет с вами разговаривать, если вы заявитесь к нему в одиночку. Знаете, доко Вилдерс, он… очень порывался поехать с нами… но все-таки решил, что будет полезнее на родине, в Дакниссе. Все-таки он член Совета.

Однако переговоры вы будете вести самостоятельно. Мы – лишь сопровождающие. Не более, – после этих слов Трирр опять гадко усмехнулся, после чего замолк на продолжительное время.

А Гелла погрузилась в печальные воспоминания о своем милом товарище и спасителе.

«Ниллон… На свете не могла совершиться бо́льшая несправедливость, чем наша с тобой разлука. Узнать бы, где ты? Жив ли ты? Неужели больше никогда мы не посмеемся вместе над какой-нибудь милой нелепицей, не разделим тяготы опасного пути…»

Гелла поспешила взять себя в руки, чтобы ненароком не разрыдаться при посторонних людях. Она должна быть сильной. Теперь Гелла Брастолл – не просто девчонка из богатой семьи, а представитель государства Кариф на международном уровне.

Она старалась представить крестьян, трудящихся в поле, солдат, которых жены и дети ждут домой живыми и невредимыми. Гелла старалась внушить себе, что она, именно она способна теперь повлиять на их судьбу: заключить союз, который позволит значительно сократить жертвы в грядущей войне, и что самое главное, выиграть ее.

День клонился к закату. Путники решили остановиться на ночлег на небольшом удаленном хуторе. Хозяин с радостью принял гостей из столицы, как будто и не сильно удивившись появлению столь неожиданных личностей.

После небольшого отдыха Гелла, доко Трирр, доко Кастми и их кучер отправились за стол. Хозяин хутора потчевал их сочными свиными отбивными со свежими мягкими краюхами пшеничного хлеба. Гелла с жадностью утоляла голод, доко Трирр громко расхваливал еду и благодарил хозяина за гостеприимство, доко Кастми по-прежнему сохранял угрюмое молчание.

Вскоре хозяин поднес путникам темный деревенский эль в кружках.

– Н-негоже предлагать г-госпоже мужицкое п-пойло, – неожиданно подал голос Кастми, как-то странно заикаясь и бегая туда-сюда глазами.

– Хе-хе-хе, ну что за глупости! – фамильярно захихикал Трирр.

– А ведь и правда! – ахнул старик-хозяин, хватаясь рукой за затылок. Как потом вспоминала Гелла, жест этот был весьма картинным и наигранным, но в тот момент она не придала этому значения. – Знаете ли, у меня есть славное вино… урожай позапрошлого года… Минуточку!

Старик вернулся подозрительно быстро с бокалом, наполненным белым вином, и с каким-то нервным выражением на лице подал его Гелле.

До последнего веря в благонадежность своих спутников и хозяина хутора, Гелла отпила бокал примерно до половины, после чего осторожно поставила на стол.

Доко Трирр пытался поддерживать за столом беседу о каких-то пустяках, хозяин вскоре поднес еще угощений, а Гелла уже ощутила странную слабость в мышцах и тяжесть в голове.

Девушка с болью взирала на окружавших ее людей: все избегали смотреть ей в глаза, а паренек-кучер и вовсе побледнел, вперив взгляд куда-то вниз.

Мысли лихорадочно закружились в голове у Геллы:

«Неужели измена… Но как? Вино… Как же это… Доко Вилдерс…»

Уже в какой-то полудреме она вскочила на ноги и побежала к выходу. Гелла знала, что нет никакого смысла этом отчаянном действии, но в тот миг ею двигала дикая обида на это новое внезапное предательство.

Когда ноги Геллы подкосились, и она упала навзничь, позади были слышны шаги ее преследователей. Последнее, что девушка увидела перед тем, как провалиться в сон – это силуэт птицы, парящей высоко в небе…

Гелла очнулась в тесной комнате с желтыми стенами. Здесь было пусто и неуютно: из мебели – лишь скромная кушетка у дальней стены. На окнах Гелла увидела железные решетки, крепкая деревянная дверь была заперта.

«Я в плену… – с ужасом осознала она, превозмогая одолевавшую ее тяжелую сонливость. – Какой провал! Все кончено… Как это все могло произойти со мной…»

Действие вещества, которое Гелле подмешали в вино, было все еще сильно, и вскоре девушка опять уснула крепким сном без сновидений. Когда Гелла проснулась, на улице было по-прежнему светло. Она не знала, сколько проспала, не знала, сколько времени прошло с момента ее похищения, а главное, над бедной карифянкой теперь нависло жуткое бремя неизвестности относительно ее будущей судьбы.

Вдруг Гелла осознала, что испытывает ужасный голод.

«Надеюсь, мне не уготована голодная смерть… Это было бы скверно. Но если бы они хотели убить меня, то не стали бы похищать, не так ли? Значит, кто-то должен явиться ко мне…»

Время тянулось невыносимо долго. Гелла подползла к окну, но не увидела за решеткой ничего, кроме густой кленовой рощи. Похоже, она находилась на втором этаже какого-то здания. Людей на улице видно не было.

Гелла устало вздохнула:

«Как же невыносимо ждать! Пожалуй, здесь можно сойти с ума… Вот бы уснуть и проснуться дома в любимой постели, а еще лучше – в том уединенном особняке на острове, вместе с Ниллоном… Глупенькая, глупенькая девочка! Когда же ты перестанешь ввязываться во всякие нелепые затеи? О, доко Вилдерс! Неужели он оказался способен на столь мерзкое предательство? Не могу поверить… Что же теперь будет со мной? Как жутко, как боязно…»

Но вот, наконец, дубовая дверь скрипнула, приоткрылась, и в комнату вошла белокурая стройная девушка, быть может, на пару-тройку лет старше Геллы. Она была одета в бежевый халат и держала в руках поднос, на котором лежали лепешки и стоял кувшин с водой.

Гелла не знала, чему радоваться больше: появлению живого человека или тому, что ее, наконец, покормят. Она в исступлении кинулась к девушке, чуть не сбив ее с ног.

– Где я!? – возопила Гелла из последних своих сил. – За что меня здесь держат?

Но девушка лишь молча поставила поднос на пол, помотала головой в ответ на расспросы Геллы и быстро покинула помещение, заперев за собой дверь.

Гелла, хоть и была возмущена тем, что ее проигнорировали, тем не менее, набросилась на еду, хотя мысль о том, чтобы устроить голодовку, все же промелькнула у нее в голове.

«Светлые волосы, – сообразила Гелла. – Значит, я не в Кампуйисе, и это уже хорошо… Виккар? Вполне вероятно. Примерно треть виккарцев знает эйрийский хотя бы бегло, и это упростит общение с ними. Хотя я вполне могу находиться и там, куда изначально планировала попасть, – в Геакроне. Вот только уже совсем в другом качестве…»

Через некоторое время белокурая девушка вновь вошла в комнату. На этот раз в ее руке был стакан с какой-то жидкостью светло-зеленого цвета.

– Вам нужно это выпить, – произнесла девушка по-эйрийски с едва заметным акцентом.

– Нет! – со злостью прошипела Гелла. – Лучше умертвите меня, но я не позволю затмить мой рассудок вашими зельями! Убирайся! Я хочу говорить с теми, кто отдает тебе приказы!

– Пожалуйста! – пролепетала девушка с неожиданной мольбой в голосе. – Выпейте это! Если вы откажетесь, то придут люди, которые сделают вам больно, и все равно заставят выпить лекарство.

– Лекарство? – возмутилась Гелла. – Что за вздор? Я полностью здорова!

– Прошу вас… – девушка опустилась перед Геллой на колени, протягивая ей стакан. – Если вы будете выполнять все требования, то вам не причинят вреда!

Гелла ослабла настолько, что была уже не в силах сопротивляться. Она выпила злосчастный стакан, после чего почти сразу же отключилась.

Проснулась Гелла в койке, под одеялом – как оказалось, ее раздели и уложили в постель. Она увидела перед собой лицо человека, показавшегося ей пугающе знакомым. Он был худощав, имел тонкие усики и был одет в причудливый красно-голубой сюртук.

– Кто вы? – встрепенулась Гелла. – И что вам нужно от меня?

– Мы с вами уже встречались, госпожа Брастолл, – ответил, помедлив немного, щеголь в сюртуке, загадочно улыбаясь. – Дирген. Припоминаете?

И Гелла припомнила:

– В-вы… вы были на конференции… Вы тот виккарский…

– Гарви Кадуно, если успели позабыть, – подмигнул мужчина. – Хотя не должны были бы за столь короткое время. А если напряжете память еще чуть сильнее, то вспомните, кем я рекомендовался присутствовавшим на конференции.

«Сейчас я являюсь главным шефом клиник для душевнобольных Виккара…» – всплыло у Геллы в памяти.

– А если, вспомнив это, госпожа Брастолл, вы немного включите логику, – с издевательской интонацией продолжил Кадуно, – то без труда догадаетесь, где находитесь сейчас.

– Я в сумасшедшем доме, – произнесла Гелла вслух.

– Вы в месте, где обретете свое счастье, дражайшая Гелла! – воскликнул виккарец с неподдельной искренностью, и весь словно просияв. – Мы излечим вас от дурных предрассудков вашего отечества и приобщим к вере в истинных богов. Когда вы созреете, госпожа Брастолл, мы вместе с вами посетим храм Святых Аклонтов, и вы ощутите на себе всю благость священной гапарии.

– Да вы просто больной фанатик! – проскрежетала Гелла сквозь зубы. – И я не нуждаюсь в вашем фальшивом счастье!

– Так говорят все, кто ни разу не был на гапарии, – ухмыльнулся Кадуно, направляясь к выходу.

– Послушайте! – спохватилась Гелла. – Доко… Кадуно, или как вас там! Послушайте, мой отец…

– Что ваш отец? – нахально прервал виккарец. – Осыплет меня золотом с головы до ног за ваше возвращение? Хо-хо-хо! Да будет вам известно, что я вхожу в десятку богатейших людей Виккара, и деньги меня сейчас мало интересуют. Я больше предпочитаю заботиться о душе.

Теперь Гелла не нашлась с ответом.

– Отдыхайте, госпожа Брастолл, – сказал Гарви Кадуно, удаляясь. – Я верю, что вы сможете достичь духовного прозрения в наших скорбных стенах. Когда-нибудь мы поговорим с вами на равных… Я даже прощу вам эту глупую авантюру с Геакроном.

– Постойте! – вскричала Гелла, когда Кадуно уже почти захлопнул дверь. – Последний вопрос! Кто меня предал? Вы подделали грамоту с подписями членов Совета?

– А вы видели хотя бы раз в жизни, как выглядят подписи членов Правящего Совета?

– Кто меня предал!? – завизжала Гелла в истерике. – Карл Вилдерс!? Ответьте!

Но Кадуно уже затворил тяжелую дверь. А Гелла, уже совершенно надломленная и измученная, опустилась на кушетку и зарыдала.

В тот момент ей хотелось умереть: положение казалось безутешным, и отчаяние владело Геллой всецело. Самые черные мысли наполняли ее сознание, а рыдания то и дело сотрясали ее грудь.

Когда Гелла более-менее пришла в себя, она заметила, что роскошное бардовое платье, в котором она выехала из Дакнисса, исчезло, а вместо него у кушетки лежала желтая пижама, которую, по-видимому, носили все, кто содержался в клиниках Кадуно.

Время текло теперь для Геллы унылым круговоротом. Девушка-прислужница каждодневно приходила к ней, принося еду и зеленоватую жидкость. Гелла не противилась назначенному ей карательному «лечению», потому что сон помогал ей отвлечься от бессильного гнева и самобичевания.

Больше всего Геллу злило то, что Кадуно скрывал от нее свои истинные намерения. Она была не настолько глупа, чтобы поверить, что ее похитили с одной лишь с целью обращения в аклонтизм. Ушлый виккарец наверняка собирается как-то использовать Геллу в своих нечистых играх, и при худшем стечении обстоятельств ее отец поведется на шантаж Кадуно и станет его политической марионеткой.

Каждый раз, когда белокурая девушка заходила в комнату, Гелле казалось, что та испытывает к ней сострадание: об этом говорили скорбный взгляд и грустные вздохи виккарки. А один раз перед уходом девушка вдруг обернулась и тихо, как бы в нерешительности произнесла:

– Меня зовут Криста… И я могу помочь вам. Ждите, Гелла. Я дам вам знак.

Гелла уже не знала, может ли она кому-то доверять в этом мире, но призрачная надежда все же зажглась в ее сердце.

«В конце концов, что мне терять теперь?» – с каким-то усталым безразличием подумала Гелла.

Криста же сдержала свое слово. На следующий день она явилась к Гелле с мужской одеждой в руках и велела ей переодеться.

– Ваш отец уже прислал за вами экипаж, – прошептала виккарка. – Поторопитесь!

Гелле так захотелось поверить этим словам, что ее чуть не затрясло, однако жгучий страх нового предательства все же не оставлял ее.

Но Гелла снова решила довериться.