Текст книги "Эхо Погибших Империй (СИ)"

Автор книги: Илья Колупалин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Корхей-Гузум. Конец лета 729 года после падения Эйраконтиса

Джакрис по-настоящему захватил ее своим амбициозным планом, связанным с борьбой за влияние при корхейском дворе, поэтому Батейра вот уже несколько дней находилась в приподнятом расположении духа.

Однако в тот день принцессе хотелось немного побыть наедине со своими мыслями: они сидела в своих покоях одна, погруженная в приятно-задумчивое настроение.

Поэтому появление служанки Сельмии оказалось очень некстати. Девушка тихо вошла, поклонилась и негромко сообщила, что Сатеп Калханид прибыл по ее приглашению и ожидает внизу, в зале для переговоров.

Батейра мысленно выругала себя за забывчивость, ведь она сама давеча, на похоронах Бьеджара, просила дядю навестить ее, якобы для неформальной встречи в целях поддержания семейной дружбы. На самом же деле ей предстояло заручиться политической поддержкой Калханидов, намекнув на возможный союз с Яшанем Демцуэлем.

Сатеп Калханид был крупный, рослый мужчина с густой бородой с проседью и полностью лишенной волос головой. У него был мясистый округлый нос и крупные голубые широко посаженные глаза. На нем был темно-коричневый кожаный плащ и серебряная цепь с эмблемой королевского советника.

Завидев племянницу, Сатеп благодушно заулыбался во весь рот и вскоре заключил Батейру в свои мощные объятия.

– Здравствуй, здравствуй, родная! – прогудел он своим приятным басом. – Вот я и выбрал времечко, чтобы заглянуть к тебе!

– Спасибо тебе, дядя! – радостно воскликнула Батейра. – Хочу, чтобы ты знал, что тебе здесь всегда рады!

– М-да, м-да… Сейчас такие времена! Родным людям нужно держаться ближе друг к другу…

Он был все-таки очень похож на мать, Сайару. То же доброе, чуть наивное лицо, та же простота и даже некая фамильярность в общении.

– Знаешь, я… до сих пор с трудом верю в то, что случилось с Бьеджаром, – с тяжестью проговорил Сатеп, опустив голову.

– Мне тоже очень тяжело, – солгала Батейра, беря дядю за руку.

– Вроде… совсем недавно я наставлял его в разных науках вместе с твоим отцом. Учил держать саблю, смотрел как он управляется с кораблем. А теперь… это просто нечестно!

Сатеп отвернулся, тяжело вздыхая.

– Ладно, – одернул он себя. – Ты прости старика… Чувствительным вот стал.

– Ну что ты, дядя! Мы для этого друг другу и нужны, чтобы поддержать… выговориться…

Вдруг Батейра неловко замялась, не зная, какие еще слова подобрать.

– Слушай… – произнес Сатеп Калханид уже совсем другим тоном. – Так может быть ты… хотела о чем-то поговорить со мной. О чем-то важном.

«Проклятье! Должно быть, он заметил фальшь в моем голосе…»

Батейра знала, что Сатеп Калханид, несмотря на кажущееся простодушие, был человеком достаточно проницательным, а порой и хитрым. Он имел немалый опыт в придворных интригах, и принцесса рассудила, что в разговоре с ним, пожалуй, не стоит ходить вокруг да около.

– Знаешь, дядя, – начала Батейра несмело, – я хотела обсудить с тобой один момент. Я тут решила… вернее, мы с Джакрисом посовещались и пришли к выводу, что… Яшань Демцуэль становится очень силен. И…нам было бы неплохо объединиться с ним. Это… может стать неслабым подспорьем в борьбе с Абкарманидами, которые явно точат на нас зуб.

Услышав это, Сатеп резко переменился в лице, вдруг отвернулся куда-то в сторону и с силой хлопнул себя руками по коленям, после чего воскликнул:

– Хвала Аклонтам! Ну теперь-то все будет хорошо… А я-то боялся, что мы с Самаром одни такие! Мы тоже обсуждали это в семье, но сказать по совести: очень уж боялись королевского гнева.

Батейра просияла и с облегчением вздохнула. Дядя и племянница вновь крепко обняли друг друга.

– Конечно, Демцуэль – отличный вариант! – заверил Сатеп шепотом. – Славно, что вы с Джакрисом поняли это – за ним идет народ! Никогда не нужно гнушаться тех, кто ниже тебя родом, если это сулит хорошую выгоду. И будь уверена, родная – Калханиды всегда на твоей стороне!

После этого Батейра и Сатеп еще немного пообщались, уже на более малозначимые темы, и через какое-то время сердечно распрощались.

Принцесса отправилась обратно в свои покои, но какое-то чувство неуютности почему-то поселилось в ней, и она решила сходить повидать отца.

Королевские покои находились на верхнем этаже дворца. Когда Батейра поднялась туда и вошла, возле огромной белоснежной кровати с пологом находилось два человека: повар и лекарь. Отослав их коротким жестом, принцесса приблизилась к отцовскому ложу.

Король Корхеи лежал без сознания. Его мужественное лицо, обрамленное седой бородой, имело серый оттенок. Щеки впали.

Батейра смотрела на лицо своего больного отца и испытывала очень сложные чувства. Она понимала, что как только слабый огонек жизни перестанет теплиться внутри него, она, вполне возможно, станет королевой Корхеи. И вместе с тем принцесса осознавала, что именно эта мысль заставляет ее чувствовать жгучий стыд. Ведь именно отец, Гакмоло, всегда был для нее, пожалуй, единственным человеком, который любил ее искренно, просто за то, что она существует на этом свете.

Братья всегда выказывали к ней презрение: Бьеджар – открыто, Гарук и Хирам – путем высокомерного обращения и нарочитой холодности. Даже Джакрис… в его страсти, пускай и искренней, всегда было что-то собственническое: исконно мужское жадное желание покорять и обладать.

И только король-отец всегда нежно и самозабвенно любил и оберегал Батейру, свою единственную, порой капризную и самовлюбленную дочь.

Принцесса нащупала его ладонь под тонким шелковым одеялом, несмело ухватила за пальцы.

«И вот ты лежишь теперь здесь, – слезы были готовы вот-вот навернуться на ее глаза, – окруженный толпой бесполезных слуг, а в сущности – совсем один… Весь двор интригует, кипит злобой, иные предаются страху. Но никто, никто не пожалеет тебя от всего сердца. О, Аклонты! Если бы… если бы была во всем мире хоть какая-то сила, способная исцелить тебя…»

И тут входная дверь в покои короля резко распахнулась и Батейра вздрогнула. На пороге стоял Джакрис Спакирис: он выглядел запыхавшимся и встревоженным.

Батейра, все еще охваченная своими печальными думами, не придала значения его состоянию.

– Джакрис, я хочу сейчас побыть наедине с отцом, – отозвалась принцесса слабым голосом. – Не мог бы ты…

– Батейра, у меня срочное дело к тебе! – прохрипел великий визирь с порога сдавленным голосом, буравя свою возлюбленную округленными глазами, но как бы не решаясь поднимать шум в королевских покоях. – Я жду тебя за дверью, быстро!

Бросив на несчастного отца полный тоски и сожаления прощальный взгляд, принцесса поспешила покинуть комнату, повинуясь своему властному любовнику.

Оказавшись с Джакрисом лицом к лицу, она, наконец, заметила, что он не на шутку встревожен и просто не находит себе места.

– Любимый мой, в чем дело? – спросила принцесса взволнованно.

– Похоже, у нас проблемы, – неровным тоном проговорил Спакирис, нервно оправляя свои длинные, заплетенные в хвост волосы. – Из Сиппура вернулся наш посол, Кемал О’Цзун, и он передает требование Йорака Бракмоса о том, чтобы тебя отправили в Сиппур в качестве заложницы.

– М-меня? – Батейра с трудом могла поверить своим ушам. – Но зачем? Для чего?

– Бракмос хочет, чтобы твоя семья оказалась у него на крючке. По-видимому, до него дошли слухи о том, какую смуту затевает Демцуэль, и теперь лорд-протектор решил перестраховаться.

– Я никуда не поеду! – резко заявила Батейра, гордо распрямляя спину. – Я останусь со своим народом, сиппурийцы не получат меня!

– Сегодня будет созван Совет Аристократии, – сказал Джакрис. – На нем Абкарманиды, конечно, попытаются сделать все, чтобы отослать тебя…

– Ты… ты ведь не допустишь этого? – спросила Батейра, и, к ее неприязни, нотка страха прозвучала в ее голосе.

– Так. Калханиды! – воскликнул Джакрис, заметно воодушевляясь от того, что способность рассуждать возвращается к нему. – Ты говорила с ними?

– Да. Как раз сегодня. Сатеп и его семья на нашей стороне.

Джакрис просиял.

– Отлично, отлично! Ты просто умница; это уже половина успеха! Теперь осталась лишь одна семья, чей голос нам неизвестен, а между тем он сыграет очень важную роль: это Селениды.

Селениды были, пожалуй, четвертой по влиятельности семьей в королевстве, представители которой зачастую занимали высокие посты на государственной службе. Файтех Селенид являлся главным казначеем Корхеи, его старший сын Мерказ был крупным купцом, а младший, Карузан, занимал пост начальника городской стражи Корхей-Гузума.

Вскоре принцесса и великий визирь удалились в покои Батейры, где стали обсуждать план дальнейших действий в более спокойной обстановке. Джакрис учил свою подопечную тому, как можно и как нельзя себя вести на Совете Аристократии, кто будет являться главным оппонентом и как держать удар. Они обсудили множество возможных раскладов и их последствия.

– Главное – не теряй лицо и помни: в Сиппур тебя все равно никто не отправит, – заключил Джакрис. – Даже если Абкарманиды сегодня одержат верх, я со своими людьми освобожу тебя, и тогда мы уже начнем борьбу в открытую.

– Но это крайний случай… – заметила Батейра. – Джептару Абкарманиду подчиняется армия, не забывай.

– А у нас будет Демцуэль, – с довольной улыбкой возразил Джакрис, – и все его многочисленные последователи, которых с каждым днем становится все больше и больше.

«Хотелось бы мне хоть раз с глазу на глаз поговорить с твоим Демцуэлем, – подумала Батейра. – Тогда мне хотя бы станет ясно, что он собой представляет, и вообще настолько ли он заинтересован в союзе с нами, как мы с ним».

Оставалось всего пара часов до назначенного Совета, и Батейра с Джакрисом решили отправиться на виллу великого визиря, чтобы отобедать, и оттуда уже вместе отправиться на грядущую встречу с корхейской знатью. Паланкин быстро доставил их к круглому белокаменному строению в северной части Корхей-Гузума, где большую часть времени и проживал Спакирис.

Батейре было известно, что Джакрис был незнатного рода и добился своего положения сам: ее отец заметил его рвение, когда тот был еще юношей и постепенно возвысил сначала до придворного писаря, затем до помощника казначея, а девять лет назад Джакрис дослужился до должности великого визиря Корхеи. Батейре особенно это нравилось, так как она больше всего ценила мужчин, добившихся всего своим умом и усердием, а не получивших привилегии по наследству.

Прекрасные свежие мидии в белом вине и душистый морской салат не лезли принцессе в горло – от волнения у нее пропал аппетит. Сегодня могла круто измениться ее судьба: и от мысли, что она может стать пленницей Йорака Бракмоса, ее бросало в жар. Однажды, сопровождая отца в его поездке в Сиппур, она увидела его: вечно с натянутой улыбкой, подчеркнуто манерный, пижонски услужливый – лорд-протектор произвел на нее крайне неприятное впечатление.

И вот Джакрис объявил, что время на исходе, и пора отправляться в Зал Малипокку – традиционное место для официальных собраний знати корхейской столицы. Вокруг этого серого обветшалого сооружения, окруженного могучей высокой колоннадой, уже находилось множество паланкинов разных цветов и размеров.

В узком темноватом коридоре им повстречался бритый наголо человек в богато вышитом золотом балахоне – в нем нельзя было не узнать посла Кемала О’Цзуна.

– Посол, посол… – обратился к нему негромко Джакрис. – Скажите, можно ли как-то повлиять на Бракмоса? Если надо, я бы мог…

– Оставьте, – О’Цзун прервал его изящным, но уверенным жестом. – Мы все обсудим публично, – после чего проследовал в главный зал.

«Кемал О’Цзун – фигура с безупречной репутацией, – подумала Батейра, и это было правдой. – Можно сказать, сама неподкупность. На него так просто не надавить».

Джакрис слегка улыбнулся, виновато пожав плечами, как будто говоря: «Хотя бы попытаться-то стоило».

Зал Малипокку уже почти был заполнен. Представители влиятельнейших семей Корхей-Гузума уже прибыли, Батейра с Джакрисом также заняли свои места. Калханиды, Абкарманиды, Селениды – все были в сборе. И только Хирама Икмерсида нигде не было видно…

«Где же ты, брат?»

На трибуну взошел высокий статный, хоть и не молодой человек с курчавыми волосами, большими темными глазами и полными губами, облаченный в роскошную золотую мантию. Это был главный казначей Корхеи и распорядитель Совета Аристократии Файтех Селенид.

– Итак, прошу всеобщего внимания, – начал Файтех своим певучим зычным голосом. Всем было известно, что он, помимо всего прочего, еще и отличный певец. – Я приветствую всех собравшихся, и, прежде чем начать, хочу еще раз выразить свои соболезнования королевской семье по поводу безвременной гибели отважного принца Бьеджара.

Несколько мгновений все молчали, после чего Файтех продолжил:

– Эта ужасная трагедия поставила в затруднительное положение всех нас. Ввиду тяжелого состояния короля, принц Бьеджар должен был принять правление страной до выздоровления своего отца, либо до возвращения старшего брата Гарука. Однако теперь нам следует выяснить, кто будет выполнять функции правителя страны в это непростое время…

– Я думаю, этот вопрос будет решен довольно быстро, господин Селенид, – быстро поднявшись на ноги, с непреклонной уверенностью заявил Джакрис Спакирис. – Функции, о которых вы говорите, в случае отсутствия или болезни короля, должен выполнять великий визирь, – тут он коротко поклонился.

Раздалось несколько негромких возгласов недовольства, однако Файтех невозмутимо продолжил:

– Вы, вне сомнения, правы, господин Спакирис. Я ни в коей мере не пытаюсь посягнуть на ваши полномочия, однако позвольте заметить, что сегодняшний Совет хоть и носит временный характер, однако я оставляю за собой право созвать его снова, если ситуация в стране как-то усугубится, или если какие-то ваши решения вызовут… неодобрение у большей части представителей аристократии. Надеюсь, здесь мы достигли взаимопонимания.

Джакрис учтиво кивнул и вновь сел на место.

Далее, – продолжал распорядитель Совета, – пожалуй, самый

главный и основной вопрос на сегодня. Чтобы полностью осветить его суть, я предоставляю слово нашему многоуважаемому дипломату, официальному послу в Сиппуре господину Кемалу О’Цзуну.

Под сдержанные аплодисменты Файтех уступил место за трибуной

послу в золотистой мантии.

– Приветствую, дорогие соотечественники. Сразу перейду к делу, – быстро начал О’Цзун серьезным тоном. – Лорд Бракмос поручил мне донести до сведения короны следующее требования: принцесса Батейра Икмерсид должна быть немедленно доставлена в Акфотт в качестве гарантии лояльности корхейского двора Сиппуру и аклонтистскому альянсу в целом.

По залу пронесся громкий ропот, улегшийся не сразу.

– Я прибегал к многочисленным уговорам и предложениям компромисса для лорда-протектора, однако владыка Сиппура остался непреклонен в своем требовании. Йорак Бракмос объяснил, что он недоволен многими, гм-м… лжеучениями, которые распространяются в Корхее, и ввиду этого намерен укрепить наш союз путем получения заложника королевской крови. Со своей стороны он обещал для принцессы наилучшие удобства и самое учтивое обращение, с немедленным возвращением на родину после окончания войны.

Гул по-прежнему не смолкал в Зале Малипокку. Получив знак от Файтеха, посол покинул трибуну, и глава дома Селенидов вновь взял слово:

– Благодарю вас, господин посол. Поскольку вопрос этот весьма щепетильный и неоднозначный, я предлагаю всем желающим высказаться по очереди со своих мест, дабы не создавать неразбериху. Итак, господин Спакирис, я вижу, вы желаете! Пожалуйста! Остальных призываю к порядку!

– Ну что ж, – начал Джакрис, прочистив горло, – я думаю, это как раз тот случай, когда нам нужно показать, что мы, наконец, отказываемся плясать под дудку лорда-протектора, и нашему терпению настал конец. У Бракмоса нет никакого права вмешиваться во внутренние дела нашей страны, а требовать в заложницы дочь короля – это величайшее неуважение к нашей нации, да и попросту свинство! Лично я убежден, что мы имеем дело с обыкновенным политическим блефом; армия Сиппура сейчас далеко, и рычагов воздействия на нас крайне мало. Самое время продемонстрировать независимость нашего двора и заставить союзника относиться к Корхее как к равной державе. Лорду Бракмосу следует отказать – таково мое мнение!

Стоило Джакрису сесть, как на ноги поднялся коротко стриженый пожилой мужчина с прямой осанкой и суровым мрачным лицом. На грудь ему свисала черная генеральская цепь, и когда он заговорил своим хриплым отрывистым голосом, многие примолкли, так как Джептар Абкарманид многим внушал уважение и даже страх.

– Какая гнилая и порочная у вас риторика, Спакирис! – бросил генерал с презрением. – Готовы ради личных интересов навлечь на нас гнев главы Церкви Аклонтов – а еще великий визирь! Вы хоть понимаете, что такое союзнические обязательства? Если мы начнем противиться воле лорда-протектора, то очень быстро вобьем клин в отношения между Корхеей и другими членами союза, а это чревато серьезными проблемами! Так что прекратите оберегать свою любовницу, господин Спакирис, и делайте так, как велит вам великий лорд. У меня все!

Батейра ощутила, как краска бросилась ей в лицо, и ей захотелось вскочить и обругать гадкого старика. Однако она сумела последовать примеру Джакриса, сохранявшему хладнокровие.

– Благодарю вас, Джептар! – воскликнул Файтех Селенид. – Кто следующий? Да, да! Господин Калханид, пожалуйста!

– Я буду немногословен, – заявил Сатеп Калханид, вставая. – Если кто-то решит отправить мою племянницу к Йораку Бракмосу, то я хочу, чтобы все знали, что в этом случае я отправлюсь вместе с ней! Калханиды не допустят, чтобы принцесс продавали сиппурийцам, словно скот!

Самар Калханид, черноволосый широкоплечий юноша, сын Сатепа, также был здесь. Он громко захлопал в ладони и что-то прокричал после бурной речи отца.

После этого поочередно высказались еще несколько вельмож, однако шум нарастал, и все более и более очевидным становилось то, что собрание превращается в какой-то балаган.

Файтех Селенид, по-видимому, заметил это, поэтому призвал всех к тишине и заявил с трибуны следующее:

– Что ж, господа! Я вынужден попросить прощения у тех, кто не успел высказаться, однако уже сейчас понятно, что единства в этом вопросе у нас не будет. Мы будем голосовать! Но прежде чем мы приступим, я бы хотел также высказать свое личное мнение (и мнение семьи Селенид): Батейру Икмерсид нужно отправить в Сиппур. Наш отказ слишком сильно дискредитирует Корхею в глазах союзников, а в будущем и вовсе поставит под угрозу наше нахождение в аклонтистском альянсе. Также хочу напомнить, что хоть армия сиппурийцев на севере, но их флот все еще рядом (чего не скажешь о нашем). Между тем предмет спора далеко не столь значим, чтобы так рисковать из-за него. Как бы то ни было… решать вам!

После этих слов Файтех Селенид достал из-под трибуны несколько предметов. Сначала – две большие чаши, а затем – два набора небольших фигурок в прямоугольных ящичках.

– Подходим и отдаем свой голос! – призвал глава Совета. – Те, кто желает отправить принцессу Батейру в Сиппур, ставят в правую от меня чашу фигурку акулы. Те, кто хочет, чтобы принцесса осталась дома – ставят в левую чашу фигурку морского конька.

«Селениды против нас, – мрачно подумала Батейра, пока вельможи, толпясь, продвигались к трибуне, чтобы отдать свой голос. – Даже если сейчас все обойдется, наша дальнейшая борьба будет сильно осложнена: похоже, очень мало кто хочет видеть меня на троне».

Сейчас ей было особенно волнительно ожидать конца голосования. Батейре казалось, что наступает действительно поворотный момент в ее судьбе.

«Эти люди голосуют не просто за то, оставить меня на родине или нет, – пришло ей в голову. – Они голосуют за то, стану ли я их королевой. Гарук отправился в опасный поход… Бьеджар мертв. Следующая в очереди наследования – я. Они все не могут не понимать этого».

Голосование шло медленно. Вот к трибуне подошли Абкарманиды, и каждый из них со зловещим видом поставил свою акулу. И кроткий Зулем, встретившись в этот момент глазами с Батейрой, тут же отвел их в сторону, словно стыдясь того, что вынужден сейчас повиноваться воле родителей.

«Интересно, Джакрис и впрямь будет биться за меня до конца? Или он говорил все это лишь для того, чтобы успокоить меня? Станет ли он рисковать карьерой, вступая в схватку со знатнейшими семьями Корхеи? Что ж, если нет – по крайней мере, я пойму, что его любовь была лишь пустой иллюзией…»

Наконец, все присутствующие отдали свой голос, и Файтех Селенид попросил всеобщего внимания.

– Что ж, господа, – с этими словами он соединил свои ладони вместе, – разница в голосах оказалось совсем небольшой, но… Совет Аристократии вынес свое решение. Батейра Икмерсид остается в Корхее!

Кто-то недовольно забубнил, многие начали перешептываться, но кое-где даже раздались одобрительные хлопки.

– Господин О’Цзун… Теперь вашей задачей будет отправиться в Сиппур и сообщить лорду Бракмосу о нашем решении. Ну и в завершение… Поскольку сама принцесса сейчас находится здесь, я бы хотел попросить ваше высочество сказать несколько слов Совету. Если это, конечно, будет вам угодно…

Джакрис одобрительно кивнул, слегка сжав руку Батейры в знак поддержки, после чего принцесса, слегка огорошенная внезапным обращением к ней, медленно встала, и, набрав в грудь воздуху, решительно произнесла:

– Совет не пожалеет о своем решении. Я благодарна всем, кто отдал сегодня за меня свой голос. Да здравствует Корхея, и хранят ее Святые Аклонты!