Текст книги "Эхо Погибших Империй (СИ)"

Автор книги: Илья Колупалин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Муллис. Конец лета 729 года после падения Эйраконтиса

Темный Палач оказался прав: генерал солгал Кире и отправился вовсе не в крепость Райек. Агенты Кофага выследили его: Освин Варкассий покинул геакронскую столицу через северные ворота, о чем немедленно было сообщено Кире.

И она отправилась в погоню за своим командиром.

Сложно описать всю ту гамму чувств, которую испытывала Кира Меласкес, сидя в карете, которая двигалась в рассветный час по пустынной дороге на северный геакронский город Муллис. Освин Варкассий всегда был для нее больше, чем просто начальником – скорее, добрым покровителем, благодаря поддержке которого она продвигалась по службе, и единственным человеком, к которому она испытывала что-то наподобие привязанности.

А теперь ей, вполне возможно, предстояло изобличить его в государственной измене.

До того момента, как они прибыли в Муллис, соглядатай Кофага скакал далеко впереди и время от времени возвращался, чтобы сообщить Кире о перемещениях повозки Варкассия.

За время пребывания генерала в Муллисе Кира, облачившись в плащ с капюшоном, несколько раз пыталась проследить за его действиями, но сильно в этом не преуспела. Освин Варкассий редко покидал постоялый двор, на котором он остановился, и мало с кем разговаривал. Кире в голову уже начинало закрадываться подозрение, что генерал заметил слежку и намеренно бездействует, чтобы сбить преследователей с толку.

Но настал день, когда рано утром в комнату к Кире ворвался агент Темного Палача (она даже не знала его имени), разбудил ее и заявил, что генерал, судя по всему, покидает город, и ей необходимо отправляться вслед за ним.

Какие только мысли не посещали Киру в ту минуту, когда она второпях собиралась в дорогу для того, чтобы броситься в очередной этап своей невероятной погони. Почему генерал покидает Муллис? Зачем он вообще посещал этот город? И куда он отправится теперь? Ответы на все эти вопросы скоро предстояло получить.

Кира двинулась в путь на той же карете, с тем же нелюдимым безымянным кучером, и тот же безымянный лазутчик скакал впереди, сообщая ей о том, в каком направлении движется генерал.

Каково же было изумление Киры, когда человек Кофага прискакал к ней с вестью о том, что экипаж Освина Варкассия направился еще дальше на север!

Это придавало делу еще более таинственный оборот, и было совершеннейшей загадкой то, с какой целью генерал Варкассий направился в эту отдаленную приморскую область.

Среди геакронских патриотов было распространено мнение о том, что именно в этой области высадились корабли спасшихся эйраконтийцев, которые впоследствии и основали Геакрон. Конечно, народная молва прибавила к этой истории то, что на этих кораблях спаслись достойнейшие из жителей северной державы. А, значит, именно геакронцы, а не надменные карифяне являются истинными наследниками великого Эйраконтиса.

Ныне же это было унылый край: единственными поселениями здесь были мрачные остроги, куда ссылали приговоренных к каторге. Эти угрюмые труженики рубили здесь лес, в избытке произраставший на севере Геакрона.

Повозка Киры проезжала по все более безлюдным местам, и для того, чтобы сохранить свое преследование в тайне, ей приходилось намеренно увеличивать расстояние, отделявшее ее от генерала Варкассия. Все чаще встречавшиеся рощи и перелески играли Кире на руку, так как это снижало вероятность быть замеченной издалека. С другой стороны, появлялся риск потерять генерала из виду.

Между тем, волнение Киры все возрастало, а местность вокруг становилась все более и более глухой. Кучер стал часто ругать плохую дорогу: карета то и дело подскакивала на колдобинах, раздражающе дребезжа и трясясь.

Наконец, вернулся давно не появлявшийся соглядатай и сообщил, что далее начинается полное бездорожье, и продолжать путь в карете не представляется для Киры возможным. Также агент сообщил, что генерал, по-видимому, бросил свою повозку и продолжает путь пешим ходом, и им теперь придется поступить таким же образом.

Нужно было поспешить. В условиях пересеченной местности можно было запросто потерять генерала из виду, при этом Кира не могла позволить обнаружить себя: Кофаг наказал ей сохранять секретность задания любой ценой.

Лошадей было решено привязать к дереву и потом, в зависимости от того, сколько еще продлится погоня, возможно, вернуться к ним.

После этого началось полное тревоги и неопределенности продвижение по хвойному лесу, под сень которого ступила Кира вместе с двумя своими спутниками. Все трое страшно боялись упустить свою цель, так как о том, что Кофаг сделает с ними в случае провала задания, не хотелось даже и думать. Лес, между тем, оказался больше, чем они предполагали, и двигаться приходилось практически наугад. Единственным ориентиром был компас, имевшийся у конного соглядатая, – исходя из характера предыдущих передвижений генерала, было решено идти строго на север.

Время от времени они делали короткие остановки, чтобы прислушаться, не нарушают ли лесную тишину какие-нибудь посторонние звуки. Но, казалось, все тщетно. Мысль о том, что генерал мог их облапошить, внушала неподдельный страх, а конца злополучного леса все никак не было видно.

Кира чувствовала, что еще немного, и ею овладеет отчаяние. В голову ей то и дело начинали приходить жуткие варианты действия, которые она могла бы избрать в случае неудачи. Простит ли ей Темный Палач провал задания? Было бы наивно так полагать.

«И что мне делать? – думала Кира. – Податься в изгои? Предложить своим напарникам сколотить разбойничью шайку и грабить в этой глуши заблудших путников? Или пытаться бежать в Кариф? Если удастся миновать стражей границы, в этой стране меня ожидает жизнь изгоя до самого конца моих дней…»

Но, наконец, где-то после получаса бесплодного хождения, они услышали конское ржание. Следопыты пошли на звук и обнаружили повозку с двумя лошадьми.

– Все верно, это его повозка, – заявил разведчик. – Нужно обыскать.

Ничего примечательного в карете обнаружить не удалось: лишь несколько предметов обихода и кое-что из одежды. Лошади, две статных гнедых кобылы, были привязаны к дереву. И больше никаких следов Освина Варкассия.

Тем не менее, следуя совету разведчика, Кира решила продолжать двигаться на север. Через какое-то время лес поредел, и вскоре Кира и ее спутники вышли на обширный пустырь. Вокруг было ни души: только суровая и безмолвная природа северного Геакрона. И прежде чем кто-либо их троих задал пугающий вопрос «Что нам теперь делать?» Кира вдруг обратила внимание на небольшой холм, возвышавшийся примерно в трети мили от них. Она немедленно предложила взобраться на него и оглядеть окрестности. Агенты Кофага восприняли предложение без особого энтузиазма, однако, последовали за ней.

– Мы осмотримся и подумаем, как нам лучше прочесать местность, – говорила Кира, пытаясь воодушевить напарников. – Возможно, нам будет лучше разделиться.

– Зря я бросил коня, – сокрушался разведчик. – Уж лучше найти генерала и допросить в открытую, чем вовсе упустить его…

С вершины холма открывался живописный вид на окрестности. На юге узкой полосой на многие мили простирался лес, который они пересекли. На западе то тут, то там виднелись холмики и овражки, терявшиеся во множестве небольших перелесков. На востоке лес вставал более плотной стеной: густой массив ельника уходил к самому горизонту, туда, где лежала, невидимая отсюда, Великая Северная Гряда.

На севере же, начинаясь почти у самого подножия холма, находилась огромная ложбина, как показалось Кире на первый взгляд, природного происхождения. Но, приглядевшись получше, она увидела, что вся ложбина испещрена множеством странных рытвин. Кроме того, там было полно сырой земли, как будто кто-то недавно вскопал эту землю.

Зоркость глаз Киры сильно упала за время службы в штабе, поэтому она попросила разведчика осмотреть необычную ложбину. И каково же было ее изумление, когда он сказал ей, что заметил там… людей.

– Похоже, они что-то копают там, – сообщил соглядатай. – На каторжников не похожи. Да и я, признаться, никогда не слышал, чтобы в этом убогом краю добывали что-то, кроме леса. Их мало… Все это выглядит очень и очень подозрительно.

– Быть может нам стоит… допросить их? – несмело предложил заметно измотанный погоней кучер. – Думаю, в этом не будет вреда. В конце концов, мы действуем в интересах Геакрона, и вправе знать, чем они тут занимаются.

– Решение за вами, Меласкес, – произнес разведчик, переводя полный смутной тревоги взгляд на Киру.

После пяти минут тягостных раздумий Кира, наконец, объявила о том, что она намерена предпринять дальше:

– Не будем рисковать. Вы вдвоем вернетесь к повозке генерала, заберете самое ценное, а главное, пригоните лошадей. Затем разбейте лагерь на опушке леса. Я тем временем отправлюсь на разведку и попытаюсь разузнать, что здесь происходит. Если эти люди на службе Геакрона, то они, безусловно, окажут нам помощь в поисках генерала. Так, или иначе, встречаемся на закате у подножия этого холма. Это все.

– Меласкес, вы отдаете себе…

– Молчать! – крикнула Кира, сама поразившись своей смелости. – За исход нашей миссии нести ответственность буду я. Ваше дело – исполнять то, что я говорю.

Разведчик с минуту волком смотрел на Киру, однако, лишь промолчал в ответ и вместе с кучером отправился выполнять ее приказ.

Оставшись наедине, Кира вдруг почувствовала себя более уверенно. Безумные идеи тотчас зароились в ее голове – ей хотелось бежать, укрыться как можно дальше ото всех, став безвестной отшельницей в этих глухих лесах.

Однако Кира нашла в себе силы собраться с мыслями и решила действовать хладнокровно.

«Пожалуй, рано считать мое задание проваленным, – рассуждала она. – Здесь, в глуши, человеку не так-то просто затеряться, как в городской толпе. Люди Кофага приведут лошадей и мы за несколько часов найдем генерала. Свою повозку с лошадьми он бросил, так что один, пеший, он никуда от нас не денется…Но сперва я узнаю, что здесь делают эти землекопы, чего бы мне это не стоило!»

Кира подбиралась к странному карьеру осторожно, боясь быть замеченной, ползком перебираясь от одного куста к другому. Из-за плохого зрения ей не удалось сосчитать количество работавших там людей, но, по ее прикидкам, их было там чуть больше дюжины. С восточной окраины наблюдать было гораздо удобнее – не без удивления Кира заметила, что на противоположном берегу, поодаль, находилось несколько палаток и даже деревянных построек, где, судя по всему, и жили загадочные работники.

И вдруг внимание Киры привлек какой-то небольшой объект серого цвета, находившийся среди зарослей кустарника на расстоянии примерно в четверть мили к северо-востоку от карьера. Следуя своему чутью и простому природному любопытству, Кира решила сразу же отправиться туда. Передвигаясь по-прежнему медленно и боязливо, она, тем не менее, постепенно сокращала расстояние до загадочного объекта, пока, наконец, не стало совершенно ясно, что это еще одна палатка, обитатель которой почему-то решил уединиться от остальных.

Убедившись, что ее нельзя заметить из карьера, Кира выпрямилась во весь рост и на цыпочках зашагала к серой палатке. Теперь до нее оставалось не более двадцати футов…

Сердце Киры заколотилось чаще, она выхватила спрятанный за пазухой кинжал и, отринув страх, решительно ворвалась в палатку. При этом она не озаботилась тем, чтобы скрыть свое лицо капюшоном, и об этой маленькой неосторожности ей пришлось пожалеть.

Внутри палатки сидел человек в дорожном плаще. Взгляд его был обращен вниз: в тот момент, когда появилась Кира, он рассматривал какие-то бумаги. Человек дернулся от испуга, и Кира тут же поймала его оторопевший взгляд. Кинжал выпал из ее руки, в тот же момент она без труда узнала генерала Варкассия, и оба они некоторое время в изумлении таращились друг на друга, словно лишившись дара речи.

– К-кира… – наконец проронил генерал не своим голосом. – Но… ч-что… что ты… здесь делаешь?

Вся решимость Киры вмиг улетучилась – под взглядом этих добродушных старческих глаз она тут же почувствовала себя нашкодившей девчонкой, которая не знает, как придумать оправдание за свою провинность.

– В-ваше превосходительство, – промямлила она, – я… я… Клянусь, я не хотела вам зла! И не причиню, никогда не причиню, обещаю! Меня заставили шпионить за вами, у меня просто не было выбора! Простите…

Генерал недобро взглянул на нее – во взгляде его читалась не отеческая строгость, а нервозная требовательность человека, жизнь которого находится под угрозой.

– В деле замешан Кофаг? – прямо, по-командирски спросил Освин Варкассий.

Чувствуя, как слезы сжимают ее горло, Кира утвердительно кивнула.

– Так я и думал, – тяжело вздохнул генерал, откидывая назад капюшон. – Полагаю, теперь ты намерена разузнать, чем я здесь, собственно, занимаюсь? Ведь тебя за этим и послали, верно?

– Ваше превосходительство, я… Вы не подумайте только, я… Я сохраняю только видимость подчинения Кофагу. На самом деле я ненавижу и боюсь этого подлого палача!

Слезы хлынули из глаз Киры, и отчасти это принесло ей удовлетворение – теперь генерал не мог не поверить в искренность ее переживаний.

– Ну, полно, милая, полно, – начал утешать генерал Киру, приглашая ее сесть рядом с ним.

Она повиновалась, закрыв лицо руками и продолжая негромко всхлипывать. Генерал Варкассий поглаживал ее по спине и негромко произносил слова утешения.

– Я з-запуталась, ваше п-превосходительство… – проговорила Кира сквозь слезы. – Я с-совершенно запуталась. Клянусь, я ничего не понимаю… Я не понимаю, что происходит в этой стране! И чем я заслужила все эти злоключения, я тоже не понимаю!

– Ну, полно… – генерал обнял ее за плечи. – Не время вешать нос! Я помогу тебе разобраться во всем.

Кира взглянула на Варкассия заплаканными глазами, перевела дух и приготовилась слушать.

– Кира, то, что я расскажу, может вызвать у тебя недоверие или даже крайнее непонимание, но все же я прошу со всей серьезностью выслушать меня. Я полагаю, ты видела тех людей, работающих в карьере. Это не каторжники. Они не добывают руду или камень – их задача совсем в другом. Они ведут раскопки.

– Раскопки? – непонимающе переспросила Кира.

– Верно, раскопки. Более семи веков назад наши предки высадились на побережье к северу отсюда и избавились от своих хитроумных механизмов, страшась, что проклятие Эйраконтиса последует за ними. Барутон Дзар, презрев Заповедный Пакт, почти все свое долгое правление пытался найти эти механизмы: он перерыл здесь все вдоль и поперек, но так и не преуспел. А вот его сын оказался более удачлив. Похоже, Тиам Дзар занимается этим проектом не первый год. Конечно, его в первую очередь интересовало оружие! Его людям удалось восстановить чертежи древних механизмов: самострелы, работающие при помощи пороха, огнеметы, и еще какие-то механизмы, способные с чудовищной силой метать стальные шары – все это здесь Кира, только вообрази себе!

Генерал указал на ворох бумаг перед собой.

– И вы украли эти чертежи? – спросила Кира.

– Да… именно это я и сделал.

– Но зачем?

– Кира, ты должна понять… Грядет война – война, в которой нам не выиграть. Альянс аклонтистских государств сокрушит нас, так как их армия несоизмеримо больше и сильнее нашей. Если Дзар завладеет технологиями Эйраконтиса и успеет воссоздать какие-то из этих орудий, это приведет к большему числу жертв, но победы нам не принесет. Я же хочу переправить эти бумаги в Сиппур.

– Что!?

– Да, Кира! Знаю, меня сочтут предателем, но именно это будет наиболее правильным поступком. Сиппурийцев вряд ли заинтересуют эти устройства, – на их стороне куда более темные и могущественные силы – главное, чтобы чертежи не достались Дзару. Заклинаю, Кира, бежим со мной в Сиппур! Для нас начнется новая жизнь. Дзар, Кофаг – все эти мерзкие убийцы нас больше не потревожат, и очень скоро до нас дойдут вести о том, что их вздернули на виселице!

– В-ваше превосходительство… – начала было Кира.

– Да брось ты! «Ва-а-аше превосходительство!» Я не желаю больше служить этому государству лицемеров, лжецов и палачей! И уж тем более я теперь не твой генерал. Зови меня просто доко Варкассий, если тебе угодно.

– Хорошо, доко Варкассий… Знаете, вы столько всего сказали… что я просто не знаю, что думать. Я… я теряюсь…

– Опомнись, девочка! Неужто тебе хочется жить в этой стране, где правят подхалимы и негодяи? Что тебе дали здесь? Была ли ты здесь счастлива? Не лги сама себе. Я убежден: твое сердце жаждет того, чтобы ты оказалась как можно дальше отсюда! У меня есть возможность бежать в Виккар. Я хочу лишь услышать от тебя один-единственный ответ, Кира Меласкес: ты со мной?

Минуты две она была погружена в болезненные раздумья, после чего, посмотрев генералу в глаза, заявила:

– Я с вами, доко Варкассий.

Глава 16

Дакнисс. Начало осени 729 года после падения Эйраконтиса

Гелла испытывала радость и приятное волнение – наконец-то она возвращается домой!

И даже мысли о непростом задании, возложенном на нее профессором Хиденом, не так сильно тревожили ее теперь.

Весь пережитый кошмар остался где-то позади… Но все же Гелла никогда не забудет корабли свирепых аймеротцев, видневшиеся вдали, и дым разоренного Деоптиса. Боль утраты, которую вот уже несколько веков не знали Кариф и Союз Побережья, вновь постигла мирные северные земли. Их с Ниллоном охватил тогда такой ужас, что терялось ощущение реальности происходящего. Прощание с милым жителем Пранта было таким скоротечным и поспешным, что теперь Гелле было особенно тягостно думать о том, что теперь они увидятся очень нескоро.

Райджес Хиден горячо заверял, что сделает все возможное для обеспечения их безопасности, но Гелла до сих пор не определила для себя, можно ли полностью доверять этому человеку. Появление кораблей аклонтистов, разорение Деоптиса – ничто не смогло повлиять на решимость профессора осуществить свой безумный поход в Карагал.

То, что он наговорил тогда, в особняке на острове Скорби, поистине будоражило разум, однако неколебимость, с которой профессор рассказывал все те вещи, не позволяла отнестись к ним несерьезно.

В Пранте они немедленно доложили о случившемся городскому голове, после чего было созвано городское ополчение, выставлен дозор на стенах, а в Дакнисс, Дирген и Сатреб были отправлены посыльные с просьбами о помощи. Однако когда яхта профессора Хидена прибыла в Прант, кораблей аймеротцев уже не было видно на горизонте, из чего можно было предположить, что, совершив свой набег, пираты удалились восвояси.

Тем не менее, это могло означать лишь одно: войну – скорую и неизбежную. Дакнисс не простит нападение на земли своего протектората, и аклонтистам не избежать отмщения.

«Еще один аргумент для отца в пользу союза с треклятым Геакроном, – подумала Гелла, еще не до конца осознавшая, насколько велика будет ее роль в грядущих политических играх. – В одиночку мы не сможем противостоять аклонтистскому альянсу».

Знакомый архитектурный стиль зданий периода монархии радовал глаз – Гелла выросла в столице, и привыкла, чтобы красота и изысканность окружали ее повсюду.

Во многих из этих старинных вил до сих пор жили представители карифской аристократии, к неудовольствию многих до сих пор получавшие содержание из государственной казны. «Лишние люди» – так их называл язвительный Виберт, старший брат Геллы.

Особняк Брастоллов находился в центре Дакнисса, неподалеку от пересечения двух крупнейших улиц города. Это было довольно мрачное здание с маленькими окнами и темными стенами, однако Гелла (пожалуй, единственная из обитателей дома) всегда ощущала себя в нем вполне уютно.

Подойдя к массивной входной двери, Гелла постучала в нее тяжелым дверным молотком, однако ответа не последовало даже после повторного стука. Тогда девушка воспользовалась своим ключом, после чего проникла в прихожую, где в полумраке смутно вырисовывались силуэты предметов мебели.

Гелла позвала родных по именам, хотя уже почти не сомневалась, что дома никого нет.

«Наверное, у них тут нешуточный переполох, – подумала она. – Гонец из Пранта должен был прибыть примерно на день раньше меня и известить всех о нападении на Деоптис. Но одного бездельника, которого мало интересуют государственные дела, я точно знаю, и уж он-то, скорее всего, дома. Гуго!»

Гелла взбежала по лестнице на второй этаж, где располагалась комната ее второго брата, Гуго. Этот добрый, но немного чудаковатый парень, был человеком искусства и большим мечтателем – отец и старший брат частенько журили его за рассеянность и отстраненность от публичных дел.

Она тихонько приоткрыла дверь и заглянула внутрь небольшой комнатушки, где царил особый беспорядок, свойственный лишь творческим людям. На дубовом столе у окна лежал ворох бумаг, заляпанных краской, поверх которых были разбросаны кисти и палитры. Большой мольберт с недорисованным пейзажем был опрокинут и лежал вдоль стены.

У другой стены находилась кровать, где мирно спал темноволосый юноша с мягкими чертами лица. Гуго Брастолл лежал прямо в одежде, без одеяла, а рядом с ним валялись пустая бутылка вина и виолончель.

Это зрелище невольно вызвало у Геллы укоризненную усмешку.

Вдруг дверь скрипнула, и Гуго, потревоженный внезапным шумом, заворочался в кровати. Молодой человек потянулся, нехотя разлепил глаза.

И тут вдруг раздались какие-то хлопки, и Гелла вздрогнула от испуга.

Оказалось, это приветственно захлопал крыльями великолепный красно-бурый сокол по кличке Моэлис, сидевший на подоконнике. Давным-давно Моэлиса привезла с далеких островов Лейнис-Томго мать Геллы. С тех пор Гуго сумел установить с диковиной птицей некую телепатическую связь, мог мысленно общаться с ним и даже отдавать команды.

Увидев сестру, Гуго резко подскочил, нервно озираясь по сторонам, – появление Геллы оказалось для него неожиданностью.

– Гелла… – недоуменно пробормотал Гуго, будто отказываясь поверить глазам.

– Верно, это я. Приветствую, брат! И тебе, Моэлис, тоже привет!

– Ты вернулась… Ты… в порядке? Гелла, ты… Твое путешествие в Союз Побережья затянулось. А когда пришли новости из Диргена, а потом из Пранта… Мы места себе не находили! Не проходит и дня, чтобы Виберт не ругал аклонтистов самыми гнусными ругательствами, которые он знает. Отец ходит мрачнее тучи… Зачем ты заставляешь нас так переживать?

– Прости, я не думала, что в Карифе и Союзе может быть так опасно…

– И что тебя дернуло заявиться на ту чертову конференцию!?

«Откуда он знает?» – пронеслось у Геллы.

– Репортеры, – пояснил Гуго как бы с сожалением. – Они все рассказали твоему отцу.

«Ах, точно! Проклятые репортеры видели меня… они бежали вместе с мной, Ниллоном, профессором и другими… А потом отправились сюда, в Дакнисс».

– Ладно, Гелла, отец с Вибертом еще отчитают тебя вечерком, – махнул рукой Гуго. – Уж я-то не стану тебя распекать, не в моем это духе.

– Конечно, конечно… – отозвалась Гелла. – А ты, я вижу, неплохо проводишь время, – она указала на пустую бутылку. – Не думала, Гуго, что ты начнешь проявлять интерес к выпивке!

– Мне было нужно лишь немного вдохновения! – отмахнулся брат, тем не менее, заметно смутившись. – Я пробую играть на виолончели… Вот… Новый для меня инструмент, но выходит, на мой взгляд, неплохо. А, впрочем, это все пустяки! Расскажи лучше о своем путешествии, сестрица! Как там на востоке, в Союзе? Неужели это правда, что проклятые аймеротцы разорили Деоптис?

Гелла коротко кивнула, ощущая комок в горле.

– Ты была там, и тебе удалось спастись?

– Я покинула город за день до трагедии…

Ей вдруг очень сильно захотелось рассказать Гуго о всем, что было: о Ниллоне и их дружбе, о профессоре Хидене с его безумным планом, обо всем, что произошло на острове Скорби… Но вдруг она вспомнила, что у Гуго и Виберта, несмотря на все их различия, нет меж собой секретов. А если новость о том, что она завела столь сомнительные знакомства, достигнет ушей старшего брата и отца, то будет скандал, который ей совершенно не нужен.

Поэтому Гелла взяла себя в руки и лишь горестно вздохнула.

– Ладно, сестренка, не переживай так! Мало ли в мире бед и тревог…

«Ничего не меняется с годами… Все тот же мечтательно-равнодушный Гуго, обитающий в своем собственном мире грез и фантазий».

– Ты вернулась домой безоружной, – осторожно заметил младший брат.

– Это верно, – вздохнула Гелла. – Мой прекрасный макхарийский клинок пришлось сдать перед входом в здание, где проходила Диргенская конференция. Разумеется, забрать его уже не было возможности. Ну, ладно… Я, пожалуй, прилягу отдохнуть, – добавила Гелла и пошла к себе в комнату.

Плюхнувшись на свою мягкую кровать, она испытала удовольствие от того, как расслабились уставшие мышцы.

«Все-таки хорошо оказаться дома», – подумала Гелла и слегка улыбнулась сама себе.

Но тут ее тихая радость сменилась грустью. Она вспомнила Ниллона…

И все-таки этот скромный, интеллигентный юноша из Пранта по-настоящему увлек ее. Нет, она не была влюблена в него… Но отчего-то он запал ей в душу сразу после их первой встречи у здания заброшенного театра. Потом, после злосчастной лекции она бежала прочь из города – слишком велика была обида от нанесенного профессором оскорбления.

Но когда, находясь в Диргене, Гелла узнала о готовящейся конференции, она поняла, что там будет и Ниллон… и веление сердца заставило ее явиться туда. Он спас ее, он был настоящим героем! Как внезапно они воссоединились! И как внезапно их настигла новая разлука…

«Где сейчас Ниллон с профессором? Какие моря бороздят? Что, если аклонтисты уже схватили их, и в этот самый момент они гнут спины, став рабами какого-нибудь корхейского пирата?»

Геллу передернуло от этой мысли.

Она постаралась забыться, сосредоточившись на приятных воспоминаниях из детства. Окинув взглядом свою уютную комнатушку, Гелла поняла, что для нее нет места на свете ближе и роднее. Сколько радостных мгновений здесь прошло! Сколько раз она нежилась в своей постели, жмурясь в свете утренних лучей, или засиживалась допоздна, жадно читая толстые тома из отцовской библиотеки!

Понемногу Гелла задремала. Усталость ее действительно была велика: как телесная, так и духовная.

Ее разбудил какой-то шум в гостиной. Было сложно сказать, сколько она проспала, но судя по косым лучам солнца, дело уже было ближе к вечеру. Прислушавшись к голосам, Гелла поняла, что это вернулись старший брат Виберт и отец, Гранис Брастолл.

Она мигом вскочила с кровати, и, выбежав из комнаты, тут же ринулась вниз.

– Мы должны действовать решительнее, отец! – услышала она обрывок оживленной беседы. – Все зашло слишк…

Высокий подтянутый парень в великолепном бело-красном мундире ротмистра карифской армии осекся и вперил в Геллу полный изумления взгляд. Его собеседник, коренастый седеющий мужчина в сером сюртуке, лет пятидесяти, также резко изменился в лице, открыв рот и застыв на месте.

– Ты жива… – хрипло проговорил, наконец, Гранис Брастолл.

– Гелла, мы не знали, что и думать! – воскликнул старший брат Виберт, вернув самообладание со свойственной военным быстротой.

– Почему ты не вернулась домой из Диргена? – прошипел Гранис, со злостью глядя на дочь. – Я чуть ли не с кулаками кидался на тех несчастных репортеров, которые не смогли уговорить тебя вернуться в Дакнисс!

– Отец, тебе не стоит говорить со мной в таком тоне! – воскликнула Гелла, уперев руки в бока.

– Кто был тот парень, что держал тебя за руку? – с напором продолжал Гранис, словно не замечая дерзости дочери. – Между вами было что-то!?

У Геллы внутри похолодело, но она постаралась сохранить спокойствие.

– Что ты говоришь, отец? – произнесла она обиженно. – Тот добрый юноша спас меня, когда началась резня, только и всего!

– Вот как! Тогда расскажи, куда ты отправилась после того, как покинула Дирген?

– Действительно, хотелось бы знать! – поддержал Виберт. – Аклонтистские псы безнаказанно убивают людей в наших краях, а ты как ни в чем ни бывало продолжаешь свое путешествие?

С ужасом Гелла поняла, что не может с ходу придумать ответ на этот вопрос.

«Им нельзя ничего рассказывать… Ни про Ниллона, ни про профессора, ни про Карагал!»

– Да что за допрос вы мне устроили? – воскликнула она со слезами в голосе. – Вы будто бы и не рады, что я дома!

Закрыв лицо рукой, Гелла отвернулась к лестнице.

Некоторое время все молчали.

Наконец, Гранис подошел к дочери и нежно обнял ее за плечи.

– Гелла, конечно, мы безумно рады твоему возвращению, – примирительно проговорил он. – Ведь мы уже почти поверили, что ты погибла! Разве это не жестоко, дочь моя? Держать нас в неведении о твоей судьбе, когда вокруг творятся такие ужасные вещи!

– Ты всегда был слишком мягок с ней, отец, – бросил Виберт своим обычным презрительным тоном. – Она выросла бесчувственной и избалованной, вот что я думаю!

Из уст другого человека Гелла могла бы принять такие слова за оскорбление. Но для резкого и язвительного Виберта подобные реплики были в порядке вещей.

– Бесчувственной!? – негодующе вскричала Гелла. – Да что ты знаешь о чувствах!

– Довольно, дети мои! – глава семейства Брастоллов поднял руки, объявляя о конце перепалки. – Не стоит нам ссориться в такие непростые времена. Гелла, ты давно прибыла? Уже перекусила чем-нибудь?

– Я только и успела, что поздороваться с Гуго, а после отправилась отдыхать… Пожалуй, схожу пообедать в харчевню.

– Как пожелаешь, – пожал плечами Гранис. – Но к ужину будь добра явиться: сегодня придет Карл Вилдерс с женой и другие гости.

Зайдя в комнату за кошельком, Гелла покинула особняк и отправилась в свою любимую харчевню «В гостях у Барио», располагавшуюся на Западном холме Дакнисса. Из ее окон открывался живописный вид на реку Ситрил, которая протекала вблизи городских стен.

Быстро поймав извозчика, Гелла вскоре добралась до харчевни, красивого здания с двускатной черепичной крышей и живописной резьбой на наличниках окон и карнизах.

«В гостях у Барио» редко бывало много народу: небогатые люди не могли себе позволить обедать здесь. Улыбчивый бородатый хозяин харчевни Барио Прекс был давним знакомым семьи Брастоллов. Он радушно приветствовал Геллу, и предложил ей одни из лучших блюд: фазанов, запеченных с яблоками и салат из южных фруктов с особым нежным соусом.

Наслаждаясь трапезой, Гелла размышляла о том, как ей лучше выполнить свою задачу.

«Тянуть нельзя, – решила она. – Сейчас отец смягчился, и нет лучшего момента, для того, чтобы устроить с ним разговор. Вечером придут гости: он любит такие моменты, поэтому пребывает сейчас в добром расположении духа. Нельзя упустить случай!»

Вернувшись домой, Гелла застала отца в его кабинете на первом этаже. Гранис Брастолл, являясь одним из наиболее влиятельных членов карифского Правящего Совета, постоянно был в делах, и не любил, чтобы его беспокоили.