Текст книги "От Андалусии до Нью-Йорка"

Автор книги: Илья Левит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Но так как «свято место пусто не бывает», то в интересующее нас время в образовавшуюся после изгнания евреев и бегства маранов нишу устремилась буржуазия иностранная. Как я уже отмечал, делать капиталовложения внутри Испании она избегала. Занималась экспортно-импортной торговлей. Испания производила много шерсти (отчасти в ущерб другим отраслям сельского хозяйства). Спрос на нее был хороший, ибо в ту пору Англия сокращает свой знаменитый экспорт шерсти и все больше сама ее перерабатывает. Так что испанская шерсть оказалась очень кстати на рынках континентальной Европы. Например в Венеции, в конце Средних веков бурно развилась суконная промышленность на базе переработки в первую очередь испанской шерсти[63]63
  В главе 47 было рассказано, что из-за неблагоприятных перемен на Средиземном море Венеция должна была в позднее Средневековье перестроить свою экономику. В ходе этой перестройки и было развито производство сукна – отрасль для Венеции новая. Кроме испанской шерсти употреблялась там и балканская.


[Закрыть]. Но даже вывоз шерсти, эту традиционную и единственно важную статью испанского экспорта, слабое испанское купечество в своих руках не удержало. Роль иностранных купцов в вывозе испанской шерсти в течении XVI века постепенно растет. К началу XVII века они там уже преобладают. А в импорте иностранцы преобладали издавна.

Но общественное мнение в Испании на все это обращало мало внимания. Виноваты во всех трудностях, по мнению многих испанцев, были евреи. Во-первых те, что сбежали. Они, якобы, натравили на Бразилию голландских мятежников (см. главу 53). Во-вторых те, что остались. И, думая о причинах неудач, испанцы занялись поисками еврейских предков, пусть дальних, у тогдашнего первого министра в Мадриде «графа-герцога» Оливареса, пытавшегося проводить в стране прогрессивные реформы. Его отправили в отставку, сделав козлом отпущения (1643 год, разгар Тридцатилетней войны)[64]64
  Ему удалось, только, посадить несколько наглых взяточников и упразднить ряд совершенно бесполезных, но хорошо оплачивавшихся, придворных должностей. Но дальнейших своих планов по глубокой перестройке испанского общества и экономики, он осуществить не смог. Война, конечно, не лучшее время для реформ, но мира в то время было не дождаться.
  Следующие попытки преобразований начнутся очень нескоро


[Закрыть]. Но дела, после ухода Оливареса, лучше не пошли. Много еще времени должно было пройти, прежде чем испанцы стали догадываться, что существуют в мире и другие причины для бед кроме еврейских козней.

Приложение 2
Деятельность сефардов в золотой век Голландии (и позднее)

В Нидерландах евреи-сефарды и близко не занимали того монопольного положения в деловой сфере, какое было у них в пиренейских землях. Но они быстро освоились на новом месте и польза от них для Голландии (Нидерландов) в рассматриваемое время оказалась немалая. Они, в частности, сыграли большую роль в налаживании нидерландской торговли в Леванте (восточное Средиземноморье). Некоторые историки считают именно еврейских купцов пионерами в развитии голландской экономической активности в этом регионе. (Знаменитый Барух Спиноза происходил из семьи купца средней руки, торговавшего со Средиземноморьем).

В то время Средиземное море окончательно перестало быть «матерью всех коммерций», «сердцем мира». Нидерландской Ост-Индской компании (см. главу 52) удалось сделать то, чего не смогли раньше сделать португальцы – к концу первой четверти XVII века поток пряностей с востока окончательно отклоняется от Средиземного моря и идет в Европу вокруг Африки. Алеппо (Халеб) – город в северной Сирии, в средние века важный конечный пункт караванной торговли и, кстати, значительный еврейский центр – больше не «маленькая Индия». Но в Лeванте (восточном Средиземноморье) еще было что покупать. Европейцев привлекали хлопок, шелк и другие товары, местные и привозные.

У евреев Амстердама была возможность вести дела со своими соплеменниками – осевшими в Турции сефардами. Те давно уже освоились в Османской империи и, конечно, хорошо знали местные условия и язык. Конкурировать в восточном Средиземноморье им приходилось только с греками и армянами, а не с турками – хозяевами страны. Эти коммерцией почти не занимались, враждебности к евреям не проявляли.

Крупнейшим в Леванте центром еврейской (сефардской) коммерческой деятельности в XVII веке становится Измир (Смирна)[65]65
  «Неверной Смирной» называли в старой Турции этот город. Ибо большинство населения там, до времён Ататюрка (т. е. до начала 20-х годов XX века), составляли «неверные» – греки, армяне, евреи.


[Закрыть] – город на малоазиатском побережье. Туда сходились торговые пути и продукция разных стран продавалась, покупалась, меняла хозяев и продолжала путь на запад или на восток. Там в ту пору и концентрировалась голландская средиземноморская торговля, в очень значительной части еврейская. Смирна имела перед Стамбулом в глазах европейце, преимущество – путь туда не пролегал через Дарданеллы, за плавание по которым турки взимали особую пошлину.

Западных европейцев интересовали не только дорогие привозные товары, но и продукты местного сельского хозяйства – хлопок (в первую очередь), кожи, фрукты, шерсть, оливковое масло. А, когда в Европе случался неурожай или опустошительная война, то и хлеб.

Закупали они также издавна квасцы (минерал употреблявшийся в текстильной и кожевенной промышленности для первичной обработки сырья; добывался недалеко от Смирны).

Напомню, что к концу Средних веков, товары широкого потребления начинают играть всё большую роль в мировой торговле.

Лирическое отступление

Соотечественники (или единоверцы), обычаи и законы которых известны, издавна считались удобными торговыми партнерами, а в случае каких-либо недоразумений, можно было искать справедливости в своем автономном религиозном суде. Сефарды, рассеявшиеся по миру после бегства с Пиренеев (в нашем конкретном случае турецкие и голландские), очень широко практиковали торговое партнерство друг с другом.

Серьёзную конкуренцию евреям в левантийской торговле составляли армяне. Имея соотечественников в Иране, да и повсюду на Ближнем и Среднем Востоке и сотрудничая друг с другом, армяне организовали впечатляющую караванную торговлю. Везли они к Средиземному морю, в первую очередь, персидский шелк. Он, веками, был основой иранского экспорта, как теперь нефть. В рассматриваемое время, Персия (Иран) экспортировала в первую очередь шелк-сырец, т. е. шёлковую нить. Ткани из неё производили на европейских мануфактурах (своего шелка-сырца Европе не хватало). Везли и другие восточные товары, удобные для караванной торговли, т. е. лёгкие. В частности, индиго. Турки были очень довольны налогами, которые собирали с армян, а те ценили стабильность и порядок в веротерпимой Османской империи. Позднее, в Новейшее время, подобную идиллию и представить себе будет трудно.

Греческому купечеству тоже не было тогда оснований жаловаться на турок. Могучая Османская империя, в позднее Средневековье, лучше защищала интересы своих подданных-греков, чем, в былое время, это могли сделать захиревшие греческие государства (Поздняя Византия и её осколки) до завоевания всех их турками.

Из-за нередких тогда персидско-турецких войн и европейцы (в частности голландцы) и армянские купцы пытались организовать альтернативный путь в обход турецких владений. По Каспию до Астрахани и далее по Волге до центральной России. Там, в местах уже довольно цивилизованных, можно было бы продолжить путь в Европу и по суше. Но не вышло. Одной из важных причин той неудачи были разбойничьи подвиги Стеньки Разина. Заменить левантийскую торговлю не удалось. Смирна сохранила своё значение, что было хорошо для евреев – их в Россию тогда не пускали.

***

Итак, в XVII веке западноевропейских купцов, в частности голландских евреев, интересовал Левант, куда они привозили ткани и пряности и где закупали сырьё. Но путь туда не был усыпан цветами. В северных морях опасность представляли дюнкеркские корсары (см. гл. 52). Они охотились в первую очередь за голландскими рыболовецкими судами, но и прочими не пренебрегали. Эта опасность временно отодвинулась в 1646 году, когда французы после отчаянной борьбы взяли Дюнкерк.

В Гибралтарском проливе (где ещё не закрепились англичане) приходилось опасаться испанских кораблей. Эта проблема решилась в 1648 году, когда был заключен мир между Испанией и Нидерландами.

Но главной бедой были пираты из северной Африки (см. гл. 43). Эти нападали повсюду (их корабли добирались до Исландии!), но особенно на Средиземном море. И конца этому разбою не предвиделось.

По всему по этому, евреи Нидерландов выступили инициаторами создания торговой палаты, которая существовала на взносы купцов, торговавших с Левантом, и регулировала голландское судоходство на пути в Смирну – т. е. организовывала флотилии под охраной военных судов – конвои. (Организовать что-либо подобное, на закрытом Каспии, морские державы, понятно, не могли).

Эта мера неплохо сработала – левантийская торговля Нидерландов процветала. Иногда пишут о Нидерландской Левантийской компании, по аналогии с Британской Левантийской компанией. Это не верно – монополии на торговлю с Левантом ни у кого в Нидерландах не было. (Обычно, правительства европейских стран предоставляли монополию компании торгующей с определенным регионом.). Капиталы нидерландских коммерсантов, торговавших с Левантом, не были объединены. Каждый торговал на свой страх и риск. Что и открывало возможности тесного сотрудничества голландских и турецких сефардов.

Лирическое отступление

Торговля Нидерландов на Средиземном море, хотя и достигла в XVII веке значительного размаха, уступала их традиционной торговле на Балтике (см. мою книгу «В Речи Посполитой»).

Однако смирнским конвоям, возникшим по инициативе еврейских купцов, предстояло сыграть значительную роль в европейской истории. На рубеже XVII-XVIII веков в ходе войн Людовика XIV они приобрели мировое стратегическое значение и, соответственно, огромные размеры. В то время их совместно организовывали правительства Англии и Нидерландов. Сотни торговых судов из этих стран шли под охраной больших военных эскадр, защищавших купеческие корабли от атак французского флота, тогда очень сильного.

В тридцатые годы XVII века в Голландии начался табачный бум. Надо отметить, что эта отрасль важная в ряде стран и сегодня, тогда была неизмеримо важнее и сыграла серьезную роль в первоначальном накоплении капиталов. В начале XVII века табак привозили из Америки, и был он достаточно дорогим удовольствием. Высокая его цена мешала массовому распространению курения в Старом свете.

И вот, голландцы совершили революцию в табачном деле. Они начали выращивать табак у себя (первые посадки произвели около 1610 года) и смешивать его с небольшим количеством американского табака (виргинского или массачусетского). Получалась смесь относительно недорогая и приличного качества. В тридцатые годы XVII века эксперименты успешно завершились, и началось массовое производство. Сперва задымила вся Голландия, затем вся Европа, Азия, немного позднее даже Африка. (И в дальнейшем табачные изделия станут важным товаром, поступавшим в Африку в оплату за вывозившихся негров-рабов).

Повсюду люди покупали, поначалу, голландский табак и голландские трубки. Введенные кое-где религиозные запреты (Например в России, до времен Петра I), не смогли остановить распространение этой привычки. Даже в знаменитой голландской живописи золотого века табак оставил свой след – интерьеры курительных комнат изображены на полотнах прославленных мастеров того времени.

Конечно, постепенно соответствующее производство организовали во многих странах, но в описываемое время (т. е. в XVII веке) Голландия господствовала на табачном рынке.

Ну а нам важны евреи. Они активно включились в этот бизнес. И мастерские по переработке табачных листьев и торговля табачными изделиями были в немалой части в руках евреев Амстердама.

Лирическое отступление

Так началась связь евреев с табачным делом. В дальнейшем, множество евреев (сефардов и ашкеназов) находившихся на самых разных ступенях социальной лестницы, живших в разных странах, будут связаны с производством и продажей табачных изделий. Подключатся, причём очень активно, к этому делу и российские караимы (еврейская секта не признающая Талмуда). Когда в конце XVIII века первый в Новое время, в континентальной Европе, некрещеный еврей будет возведен в дворянство (в Вене), он получит эту награду именно за табак.

А там, где евреям удавалось заняться земледелием – в Бессарабии (Молдавии), на Кавказе (горским и грузинским евреям) – табаководство становилось одной из традиционных еврейских отраслей.

Тогда, в XVII веке в Голландии, видимо впервые, в странах европейской цивилизации наблюдалось явление, которое в дальнейшем повторится неоднократно – евреи устремляются в новые, только что возникшие отрасли и, таким образом, способствуют развитию этих отраслей, в которых не было средневековых цеховых правил[66]66
  В Средние века цех – это городская профессиональная организация ремесленников, работающих в какой-либо отрасли. Заниматься ремеслом в обход цеха было почти невозможно. Цеха имели свои старинные законы, регулировавшие производство и сбыт продукции. И законы эти к концу Средних веков вступили в противоречие с интересами зарождавшегося капитализма.
  Гильдии – подобные организации в торговле. В реальной жизни отличие цехов от гильдий было весьма условно.


[Закрыть] и традиций, мешавших капиталистическому развитию вообще, а часто, и прямо направленных против участия нехристиан в том или ином производстве[67]67
  Приток евреев в новые (по крайней мере для данной страны) отрасли наблюдался на Сицилии в XI – XIII веков (см. главу 29). Но там инициатива исходила не столько от евреев, сколько от нормандско-сицилийских властей. Новаторами евреи выступили в XVI веке, организовывая сукноделие в Салониках (см. главу 44) и производство сахара в Бразилии. Но тогда они действовали либо за пределами ареала европейской цивилизации, либо на его окраинах. Т. е. в этих краях не было жестких законодательных ограничений деятельности евреев.


[Закрыть].

Главной «коммерческой целиной», в Нидерландах XVII века оказался табачные бизнес и левантийская торговля. Позднее это будет обработка алмазов – дело тогда тоже новое в Голландии[68]68
  Тут любопытно отметить, что эта отрасль получила в XVI веке значительное развитие в Антверпене. Но город этот остался под властью Испании. И в дальнейшем индустрия обработки алмазов там стагнировала, именно благодаря введённым испанцами жестким гильдийно-цеховым ограничениям и антисемитским (антимаранским) законам. А возродили её в Антверпене в основном евреи, понаехавшие в конце XIX века в уже независимую Бельгию из восточной Европы и Голландии.


[Закрыть]. Алмазы сперва привозили из стран Востока, где их добывали издавна. Из Индии[69]69
  На протяжении многих веков Индия считалась классической страной алмазов, откуда пришли самые знаменитые камни. А имя индейской «алмазной столицы» – Голконда – стало во всём мире символом богатства. Пишут, что и качество тамошних алмазов было несравненным. Но во второй половине XIX века их запасы в Голконде, а затем и в других месторождениях Индии, почти полностью исчерпались.


[Закрыть], с Борнео. (Сейчас это индонезийская часть о. Калимантан. В XVII веке Нидерландская Ост-Индская компания получила у местных правителей монополию на вывоз алмазов с Борнео). А со второй четверти XVIII века алмазы поступали уже в основном из Бразилии (см. Заключение). Обработка алмазов осталась «еврейским делом» до наших дней. В конце XIX века этому у голландских сефардов выучились ашкеназы. Ныне эта отрасль развита в Израиле. Алмазы сейчас привозят большей частью из Африки. В самые последние годы алмазное сырьё поступает в Израиль также из Австралии, Канады и из России.

А еще позднее, возникнут другие новые отрасли, уже в других странах. Например, в XIX веке строительство железных дорог очень привлекало еврейскую буржуазию, как и производство сахара из свеклы. Ну а в Новейшее время эти примеры многочисленны и широко известны. Цеховых правил давно уже нет, а что до антисемитских традиций…

Приложение 3
Меха, индейцы и конец Питера Стёйвесанта

В начале второй половины XVII века, когда там появились евреи, Новый Амстердам был благодаря пушной торговле бойким и перспективным местом. Погоня за мехами, кстати, сыграла важную роль на раннем этапе исследования и колонизации Северной Америки. Меха европейцы не столько добывали сами, сколько скупали у индейцев. Но эта торговля имела свои особенности. У местных жителей было что продать – меха, в первую очередь шкуры бобров, многочисленных тогда в лесах Северной Америки. Но сложность была в том, что тамошним индейцам в XVII веке не очень-то нужны были европейские товары – слишком примитивен был их быт. Европейские изделия воспринимались только как диковины и, когда терялась прелесть новизны, спрос на них падал. Даже ружей поначалу индейцы брали немного – охотиться им было привычнее с луком. Правда, некоторые предметы длительного пользования (котлы, топоры) быстро вошли в их быт. Но и потребности в подобных вещах скоро были, большей частью, удовлетворены. Только водка – «огненная вода» как называли ее индейцы – с самого начала имела среди «краснокожих» постоянный сбыт.

Но к югу от озера Онтарио обитали ирокезы – «сверхвоинственные» индейцы, «римляне лесов». Они себя называли «лигой пяти племен». Основателем этого союза, видимо, был Гаявата (сказания индейцев о нем собрал и поэтически обработал американский поэт Г. Лонгфелло). Вот они-то оценили ружья быстрее других лесных индейцев. События развивались так, что ирокезы оказались в состоянии бесконечной войны с французами, владевшими тогда Канадой и с индейскими племенами профранцузской ориентации. Огнестрельное оружие, которое ирокезы быстро освоили, давало им перевес над другими индейцами. А канадские французы были тогда немногочисленны. Ирокезы шли от успеха к успеху, что приводило к расширению их охотничьих владений. Так что эти события в середине XVII века вошли в историю как «бобровые войны» (длились до конца 80-ых годов этого столетия). Воевали ирокезы часто, поэтому спрос на оружие и боеприпасы был у них постоянный. А чем больше они воевали, тем больше в их распоряжении оказывалось мехов и тем больше они могли платить. Водкой и другими дарами цивилизации они тоже не пренебрегали. Вот этой-то ситуацией и воспользовались голландцы во времена «директора Новых Нидерландов» (т. е. губернатора) Питера Стёйвесанта. Европейские товары привозились в Новый Амстердам, отсюда они шли вверх по реке Гудзон до форта Нассау (он же форт Оранж), при англичанах этот город стал называться Олбани. (Ныне он является официальной столицей штата Нью-Йорк.) Там ирокезы меняли меха на оружие и прочее. И не только для себя. Они оказались умны и, поставив под свой контроль большие территории, вклинившись между европейцами и далеко жившими индейцами, занялись и торговым посредничеством. (Случай вовсе не уникальный. Торговля, в том числе посредническая, может развиться и при первобытно-общинном строе.)

Индейцы, близко жившие, сами приходили торговать мехами в Новый Амстердам, но эта торговля была скромней, чем с ирокезами.

Короче говоря, стали Новые Нидерланды в начале второй половины XVII века крупнейшим в регионе центром пушной торговли, очень для европейцев выгодный. Размах торговли мехами там был явно больше, чем во всех английских владениях в Северной Америке, вместе взятых. (Но без французской, тогда, Канады). Что и сделало это место привлекательным, в частности для евреев. И не только для них. В Новом Амстердаме можно было встретить выходцев из многих европейских стран.

Колонией с 1647 года твердой рукой правил Питер Стёйвесант (см. гл. 58). Он чувствовал себя маленьким царьком. Самолично решал тамошние вопросы войны, мира, новых захватов. Там, на краю света, действовало только право сильного. И он считал себя таковым. Например захватил соседнюю колонию Новая Швеция. Это было нетрудно. Там жило не более 300 человек. А в Новых Нидерландах тысячи. Но, как мы уже знаем, столкнувшись с сильным врагом (англичанами) он спасовал. Оказался, как говорит русская поговорка: «Молодец, против овец, а против молодца – сам овца».

Доходная колония оказалась потеряна. Понятно, что в Голландии это не понравилось. И на вернувшегося туда Питера Стёйвесанта посыпались обвинения, хотя он был не очень виноват. Ведь важную позицию следовало хорошо защитить и об этом должны были подумать и в метрополии. Но ничего в этом отношении не предприняли, видимо не желая входить в расходы. А так как никто не любит признавать своей вины, то из Питера Стёйвесанта сделали козла отпущения. Воздалось старому антисемиту по делам его, еще на этом свете. И узнал он на своей шкуре, как быть без вины виноватым. Опасаясь очень крупных неприятностей, он поспешно вернулся из Голландии в уже английский Нью-Йорк, где и кончил свои дни.

Приложение 4
Авраам бар Хийя и Авраам ибн Эзра – знаменитые испанские учёные 12-го века[70]70
  Автор данного приложения, Клара Зискин, преподаватель математики и дидактики с многолетним стажем, занимается историей и популяризацией математики.


[Закрыть]

Авраам бар Хийя

Авраам бар Хийя ха-Наси был еврейским математиком, астрономом и философом, который жил и работал в Испании. Ему, по праву, принадлежит одно из первых мест в написании и издании научных трудов на иврите. Очень мало известно о его жизни, до нас дошли лишь обрывки его некоторых работ и предположения историков того времени. По их заключениям, Авраам бар Хийя жил в промежутке между 1065 и 1136 годами, но некоторые утверждают, что в 1145 году он еще «был среди живых». Также нет определенного мнения о месте его рождения, известно только, что большую часть своей жизни бар Хийя провел в Барселоне, столице Каталонии. По найденной цитате, принадлежащей бар Хийе, «если бы мне удалось издать этот трактат на святом языке во Франции…», можно заключить, что он также бывал и работал во Франции.

В те времена, в Барселоне правили христиане, которые воевали на протяжении многих лет с мусульманами, властвовавшими до них в Испании. Несмотря на непрерывные войны, исламская культура наложила своё неизгладимое влияние на христиан. Каталония в те времена была важным центром развития естественных и точных наук. Среди ученых особо выделялись евреи, которые занимались математикой, физикой, астрономией, алхимией, географией, философией и медициной. Раввин Авраам бар Хийя был один из них. Он удостоился двух почетнейших званий – «ха-Наси» и «Савасорда» (Savasorda). «ха-Наси» – было довольно распространённое звание среди испанских евреев той эпохи, что на иврите обозначает: личность особой важности, правитель. В христианских кругах его величали «Савасорда» – искажение арабского выражения «Сахиб ал Шурта», что обозначало – начальник комендатуры. Это звание является доказательством высокой судебно-общественной должности, которое занимал бар Хийя при дворе христиан в Барселоне.

Как учёный, Авраам бар Хийя прославился благодаря своей книге «Хибур ха-Мешиха ва ха-Тишборет», написанной и изданной на иврите в 1116 году. Слова в названии книги на иврите означают: хибур – сочинение, мешиха – мерительная лента, или измерение, тишборет – вычисление площади. Таким образом, в переводе на русский книга могла бы называться «Сочинение об измерениях и вычислениях площадей». В научной литературе на русском языке эта книга известна как «Книга измерений» Савасорды. Книга была переведена с иврита на латынь в 1145 году известным переводчиком того времени, итальянцем Платоном из Тиволи, и на протяжении веков считалась одним из важных учебных пособий для измерителей земельных участков.

Это сочинение бар Хийи было первой книгой в Европе, содержащей так называемую «арабскую алгебру» – алгебру известных математиков, основателей алгебраической школы стран ислама: ал-Хорезми (Средняя Азия, 787-ок. 850), Абу Камил Шуджа (Египет, ок. 850–930) и ал-Караджи (Багдад, 953-1029). В своем труде бар Хийя определяет различные термины и понятия, объясняет и доказывает геометрические теоремы, приводит решение общего квадратного уравнения и описывает различные измерительные приборы и их использование. Кроме того, эта книга считается первой в западном мире, содержащей начала тригонометрии. Многие математики той и последующих эпох, среди них выдающийся итальянский математик Леонардо Пизано (Фибоначчи), глубоко оценили её содержание.

«Сочинение об измерениях и вычислениях площадей» отличалось оригинальностью, хотя, следует отметить, что в те далёкие времена, было вполне приемлемо вставлять в свои труды отрывки или целые главы из книг других авторов. Теоремы и задачи переходили из книг в книги. Бар Хийя, как и другие учёные его времени, находился под влиянием научных трудов греков-классиков, переведённых на арабский язык. Оригинальность произведения бар Хийи заключается в том, что оно – первая, написанная на иврите книга, относящаяся к математической и астрономической тематике. Используя существующие слова и выражения иврита, бар Хийя подобрал среди них названия математических терминов, никогда не звучавших прежде на этом языке.

Израильский лингвист Гад Бен-Ами Царфати (1916–2005) характеризует бар Хийю так: «Он первый учёный, который мастерски раздвинул границы иврита, внедрил в него научную терминологию, построенную в основном на языковых корнях, которые он позаимствовал из сокровищницы оригинального иврита, искусно объединив их с особым смыслом научных арабских терминов. Этим самым, бар Хийя заложил фундамент математической терминологии на иврите, построил часть этого здания – и, если последующие поколения внесли в него многие изменения, в любом случае, основа этого ремесла и его структура остаются такими, какими их создал Авраам бар Хийя.»

Кроме «Сочинения об измерениях и вычислениях площадей», Авраам бар Хийя создал и другие важные научные труды:

· Энциклопедия под названием «Есод ха-Тевуна ве Мигдал ха-Эмуна» – «Основа понимания и вершина веры», изданная в 1110 году и содержащая определённые знания и рассуждения из областей математики, астрономии, оптики, музыки, логики, естествознании и общественных наук.

· Книга под названием «Сефер ха-Ибур» – «Книга дополнений» (имеются в виду необходимые дополнения дня к месяцу и месяца к году), изданная в 1123 году и содержащая анализ построения еврейского календаря. Книга написана в форме учебника из трёх глав, каждая из которых содержит десять уроков. В течение многих поколений эта книга продолжает цитироваться исследователями еврейского календаря. Великий философ Рамбам (Маймонид, 1135–1204) оценил «Книгу дополнений» следующими словами: «…итак, наш близкий друг в Испании создал прекрасное сочинение, которому нет подобных среди всех работ, написанных ранее в области дополнений…»

· Книга по астрономии: «Форма земного шара и структура небесных тел» (1132 год) и её продолжение – «Порядок движения небесных тел» (1136 год), содержащие изложение теории Птолемея, впервые на иврите. Эти книги являлись главным источником знаний в областях астрономии и геометрии в еврейском обществе в средние века.

· «Книга тригонометрических таблиц», содержащая, впервые на иврите, таблицы тригонометрических функций, называемые «таблицы ал-Баттани» в честь иракского астронома Мухаммеда ал-Баттани (ок. 850–929).

Как и все еврейские мудрецы всех поколений, бар Хийя занимался еврейской философией. В своей книге «Логика печальной души» он обсуждает проблемы этики, сотворение мира и различие между добром и злом.

Даже краткий обзор трудов Авраама бар Хийи, представленный выше, позволяет заключить, что дело его жизни достойно глубокого признания в качестве важного вклада в развитие науки и культуры.