Текст книги "Сама себе фея (СИ)"

Автор книги: Икан Гультрэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– И… куда же они потом делись, эти повелители и хозяева? Как получилось, что теперь о них даже не вспоминают?

– Ну, кое-кто все-таки вспоминает, – хмыкнул дух, – вспоминают и боятся. Те, кто истреблял эти роды, чтобы, утвердившись на троне, не знать конкуренции. Ибо могущественные семьи магов могли представлять опасность для династий, занявших троны по всему материку. Это было одним из условий существования школы магии – чтобы всякое упоминание о братании со стихиями было изгнано из книг и из программы обучения. Тому уже минуло немало столетий…

– Надо же, – удивилась Викис, – я почему-то думала, что ты совсем молодой дух, а ты помнишь такую древность…

– Молодой, – подтвердил Керкис, – для духа. А вообще-то я уже второй раз в мире людей.

Больше девушка ни о чем не спрашивала: уже это признание могло быть расценено как высочайшее доверие. Оно означало, что дух когда-то прожил в этом мире достаточно долгую жизнь, был привязан к какому-то магу и развоплотился после его смерти. После такого духам обычно нужно немало времени на восстановление, прежде чем они снова могут вернуться к людям. И вообще, неэтично расспрашивать живое существо, пусть даже бесплотное, о прошлом, закончившемся для него, если не смертью, то чем-то с ней сравнимым.

А потому Викис пожелала другу доброй ночи и на подгибающихся ногах – все-таки день был довольно длинным и утомительным – побрела в постель.

* * *

Потрескивали дрова, языки пламени завораживающе танцевали в темном зеве камина.

Придворные маги Альетаны расслабленно сидели в креслах, вытянув ноги поближе к источнику тепла и потягивая рубиновое вино из бокалов.

– Что скажешь, Майри?

– Что я могу сказать… – вздохнула Майрита, – рановато мы отправили девочку в свободное плавание. За ней глаз да глаз…

– Ну ты же понимаешь, что выхода у нас с тобой не было.

– Не было, – Майрита снова вздохнула, – оставить это чудо во дворце быо бы опасно. Но я ужасно боюсь, что амулетов вызова будет недостаточно, чтобы кто-то из нас оказался рядом с ней рядом в нужный момент, если она снова во что-нибудь вляпается. Зимой…

Магистр Нолеро отрицательно качнул головой:

– Зимой не получится. Никаких шансов: нам с тобой придется торчать во дворце неотрывно.

– Ничего не поделаешь, – из груди магистра Лернис вырвался еще один тяжкий вздох, – значит, летом.

– Да, надо будет забрать ее после практики в мое имение и позаниматься. Чувствую, ей понадобятся дополнительные уроки. Конечно, я ей дал много, пока готовил к школе, кое-что даже из защитной программы третьего курса, но… девочка явно мастерица притягивать к себе неприятности.

– Скорее, колебать нити вероятностей и вносить некоторый дисбаланс, – возразила Майрита, – такие обычно не столько притягивают к себе неприятности, сколько оказываются в центре событий и даже делаются их движущей силой. Как думаешь, она действительно откроет в себе дар повелителя стихий?

– Не исключаю. Вот только какая стихия откликнется на ее призыв…

– Воздух, – Майрита, мечтательно улыбаясь, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

– Почему ты так решила? – заинтересовался Ренс.

– Ветры… летают между мирами. Так говорилось в сказках, которые рассказывала мне бабушка… Ветер может зацепить понравившееся ему существо и перенести его из мира в мир, чтобы без помех любоваться его ростом и развитием. Ветер будет растить это существо как свое дитя…

– Сказки… – усмехнулся Ренс.

– Сказки, – подтвердила Майрита, – но зато какие красивые!

В конце концов, им обоим было известно, что в данной сказке роль ветра сыграл магистр Вертис со своими экспериментами, и какие цели он при этом преследовал, одним демонам известно – покойник был чрезвычайно скрытен.

Глава 9. РАВНОЦЕННЫЙ ОБМЕН

Воздух выдержит только тех,

Только тех, кто верит в себя.

(Илья Кормильцев 'Воздух')

Не стоит волноваться. В мире нет ничего страшнее нас самих.

(Туве Янссон 'В конце ноября')

Викис было некогда. Хронически и абсолютно всё – некогда: читать книги, кроме учебников, болтать с Керкисом, искать общения со стихиями. Всё потом, всё – на каникулах, – говорила она себе.

Потом, когда школа опустеет, адепты разъедутся по домам, и она будет на какое-то время предоставлена сама себе.

Но до этого ей предстояла сессия – первая в ее жизни. Не то чтобы Викис боялась – все же училась она старательно и слегка отставала только по бытовой магии, в силу привычки все делать своими руками. Ничего плохого в этом не было, однако практики категорически не хватало, приходилось все время напоминать себе, что вот это и это можно было бы, не утруждаясь, устроить с помощью простейших магических приемов, которыми многие сокурсники овладели еще дома.

Словом, сессия ее не страшила, но все-таки немножко напрягала – как неизбежное зло, омрачающее безоблачную радость студенческой жизни. Ну а как же не безоблачную, если единственный неприятный тип, который, кстати, мог и сдачу экзаменов осложнить, из школы бесследно исчез.

Поговаривали, что его уволили. 'За профнепригодность', – решило боевое братство. 'За то, что не с теми (читай – не с той) в конфликт ввязался', – глубокомысленно заявлял кто-то из адептов. Многие знали, что произошло на лекции у первокурсников. Многие видели, что в школе появлялся магистр Нолеро. Зато магистра Хуплеса с того дня никто не видел, что, безусловно, наводило на размышления. Догадливые адепты связали между собой эти события и сделали свои выводы, в правильности которых были непоколебимо уверены. Спорить с ними никто не собирался. Даже Викис, которая знала чуточку больше других. Например, о дознавателях. И о доносчике, в личности которого девушка ни в малейшей степени не сомневалась.

…В общем, сессия прошла вполне безболезненно. Не все Викис удалось сдать на высший балл, но да она и не рассчитывала: она и в обычной школе никогда не была отличницей, только твердой хорошисткой. Главная цель была достигнута: она остается в школе, пусть и без повышенной стипендии. В конце концов, денег у нее пока хватало, и в ближайшее время, если, конечно, не кутить по ресторанам, можно было не думать о дополнительном приработке.

А вот Тернис, которому тоже некуда было уезжать, как раз посвятил не слишком длинные зимние каникулы зарабатыванию денег, и теперь он каждый день уходил из школы после полудня и оставался в городе допоздна.

В первый день Викис просто бездумно отдыхала – спала, гуляла, радовалась свободе… словом, наслаждалась бездельем и нисколько этого не стыдилась. На второй день глубоко внутри засвербело какое-то беспокойство, на третий оно оформилось конкретными мыслями, и Викис удивилась, как это ее угораздило начисто забыть о магии призыва.

Должно быть, какой-то защитный механизм сработал, который позволил ей спокойно подготовиться и сдать сессию. Зато теперь было самое время поискать подходящее место для занятий. Разумеется, за территорией школы – Викис не хотелось лишний раз привлекать к себе внимание.

Место нашлось достаточно быстро – лесок по соседству. Вернее, дальняя его опушка. Дальняя – это чтобы подальше от школы, а опушка… для ветра. Все-таки между деревьями трудно ловить воздушные потоки, а эта стихия была, пожалуй, самой доступной из всех по зимнему времени. Ну а что? Вода, понятное дело, зимой замерзает, и до нее, наверно, не достучаться, земля спит под снежным покровом, огонь и вовсе надо сперва создать за счет собственного резерва или получить традиционным немагическим путем. Да и, по правде сказать, огня Викис пока что побаивалась. Уж больно своенравной и непредсказуемой была эта стихия. Собственно, как и воздух, вот только шалостей ветра девушка опасалась значительно меньше, хоть и представляла себе, насколько разрушительными они могут быть.

Дальняя опушка оказалась исключительно подходящей для экспериментов: тихо, безлюдно и немного таинственно. И дерево с низкой развилкой, словно природа специально для Викис создала удобное кресло. И сидя в нем, можно было представлять себя настоящим сказочным существом: эльфом (крылатым малюткой, как у Андерсена) или феей. А феи – они такие, им ничего не стоит заговорить с ветром, и ветер не откажется поддержать беседу, непременно ответит.

Он и ответил. Мягким толчком под бок, словно играя, и вспышкой радости, которую Викис сначала приняла за свою собственную, что не удивительно, и лишь спустя долгие секунды осознала, что это легкое чувство стучится извне. Вместе с ветром. А когда Викис откликнулась на радость ветра ответной эмоцией, последовал новый толчок, более ощутимый, и девушка покачнулась, не удержалась на дереве, но не упала, а мягко опустилась в снег, словно поддерживаемая незримыми руками.

– Спасибо! – вежливо поблагодарила Викис. – Я еще приду сюда. Конечно, она знала, что необязательно приходить именно на это место, чтобы снова пообщаться с ветром, но ей требовалось обозначить границы – не столько пространственные, сколько временнЫе, чтобы остаться наедине с собой и обдумать произошедшее.

Она больше не спрашивала себя, что это было, и без того яснее ясного, что ветер откликнулся на ее призыв. Вот только откликнулся не так, как ожидала Викис, не предлагая ей творить волшбу, а как стихия разумная и самостоятельная, обладающая собственной волей и собственным представлением о том, как должно проходить их общение. Одно дело – верить, что она, эта самая воля, у стихии имеется, и совсем другое – убедиться в этом на собственном опыте. И как прикажете творить магию в таких условиях? Какой она вообще должна быть, эта магия призыва? Ну хорошо, есть слово, длинное и труднопроизносимое, которое, по уверению безымянного автора записок, должно 'скреплять договор'. Но ведь сперва нужно о чем-то договориться… А как договариваться с тем, кто не способен к членораздельной речи, а только к трансляции эмоций? Или все-таки способен, а Викис просто пока слишком мало знает о ветре?

На следующий день выяснилось, что действительно мало. Ветер говорил, но не словами, а все теми же эмоциями, у которых оказывается существовало такое бесчисленное множество оттенков, что в словах и нужды не было. Викис же могла отвечать как вслух, так и про себя, но словам ветер предпочитал образы, а образам – эмоции. И девушка училась сосредотачиваться на своих чувствах и желаниях и открывать их ветру. Она так увлеклась, что голос, раздавшийся совсем близко, прозвучал как гром среди ясного неба и заставил ее утратить равновесие:

– Викис?

На сей раз ветер не подхватил ее, и девушка созревшим плодом свалилась со своего кресла прямо в сильные руки Терниса.

– Ты что здесь делаешь? – голос ее дрогнул, выдавая беспокойство.

А Тернис, оказывается, сразу понял причину ее тревоги и поспешил успокоить:

– Я никому не скажу.

– Что не скажешь? – подозрительно уставилась на него Викис.

– Про ветер, – Тернис лучезарно улыбнулся.

Он видел! Он все видел и понял.

Викис выбралась из объятий парня и прислонилась к стволу дерева. Мысли плясали, как дикари у костра, и никак не желали собраться и выдать что-нибудь здравое. Ветер… он притих, но был где-то рядом. Как, впрочем, и всегда.

– Викис… Викис, не бойся, – мягкий голос Терниса пробивался к ее сознанию, – я не выдам тебя не только потому, что не желаю тебе зла. Просто я сам такой.

– К-какой?

– Хозяин земли… Слабенький, не тренированный, но при желании могу договориться с этой стихией. Мне земля и подсказала, где тебя искать. Вот так. Тайна на тайну. Равноценный обмен.

– Вот как? – хрипло отозвалась Викис, все еще пытаясь собраться с мыслями.

– Ага! Пойдем? – и парень протянул ей руку. – Меня сегодня раньше с работы отпустили, вот я и искал тебя.

– Пойдем, – кивнула девушка.

Рука у Терниса оказалась большая и теплая. Оказывается, Викис успела основательно озябнуть, пока общалась с ветром, но ухитрилась не заметить этого. А может, ее просто озноб пробрал от внезапного испуга.

– Видишь ли, – продолжал говорить Тернис, – моя мать происходила из древнего магического рода. Она… успела познакомить меня с землей, прежде чем ушла в землю сама…

Голос Терниса дрогнул и сорвался, и Викис сжала его ладонь, вкладывая в это движение все свое сочувствие его боли.

С того дня между ними сложилась какая-то особая близость, не требующая слов. Просто им было хорошо вместе, и разбавлять тишину звуками не было никакой необходимости.

Около полудня Тернис уходил на свою работу, а Викис спешила в лес – общаться с ветром. Тот тоже не нуждался в словах, но при этом нес с собой столько разнообразных сведений, что только и успевай усваивать. А вот заветное слово Викис говорить не решалась: все боялась, что это нарушит хрупкое доверие, установившееся между ней и стихией.

Потом, наигравшись с ветром, Викис возвращалась в школу, ужинала и шла в город – встречать Терниса. Он поначалу возражал: мол, негоже девушке одной в темноте шастать. Но Викис видела, что ему нравится идти потом вместе с ней по зимней дороге и молчать, и себя она тоже не хотела лишать этого удовольствия.

Да и что могло быть опасного в благополучной столице Альетаны, городе ухоженном и небедном? До сих пор Викис не встречала в Алье ни нищих, ни бродяг, ни уличных хулиганов. Возможно, были такие кварталы, куда лучше вечером не заходить, но Викис дожидалась друга в самом центре, где вечерами было не то чтобы многолюдно, но и не пустынно. Она знакомилась с улочками, окружавшими рыночную площадь, заходила в лавочки, сияющие по-зимнему нарядными витринами. Иногда покупала себе какую-нибудь мелочь вроде сдобной булочки или недорогой, но симпатичной заколки для волос.

Ей было хорошо и спокойно, поэтому, свернув с торговой улочки в переулок, соединявший эту улочку с другой, такой же уютной и нарядной, Викис удивилась, но сначала даже не испугалась, когда дорогу ей перегородил ряд широких плеч. И только когда их обладатели двинулись на девушку с видом мрачным и решительным, она сообразила, что дела ее… плоховаты.

Что могла противопоставить адептка-первокурсница трем бугаям с явно недобрыми намерениями? Боевую магию? Ха-ха! Весь первый семестр их учили исключительно ставить защиту: круговую, куполообразную, отражающую, поглощающую, на одного человека, на группу… В общем, никаких огненных шаров и прочих атакующих приемов. Сойтись с ними в рукопашную? Еще смешнее! Спасибо, конечно, магистру Нолеро и мастеру Бакуру за уроки, но их явно было недостаточно.

Оставалось только одно – убежать. Но – увы! – выход из переулка был перекрыт еще одной плечистой фигурой. И тогда Викис… закричала. Нет, завизжала. Или все-таки завопила? Она вложила в этот вопль весь свой ужас и протест, все недовольство собственной беспомощностью, всю свою надежду на чудесное спасение.

Город дрогнул от ее вопля. А следом дрогнули и бандиты. Впрочем, у них имелся и другой повод содрогнуться. Ну да, жуткое чудовище из Преисподней с горящими глазами, огромными клыками и когтями – чем не повод? Конечно, им могло показаться. Мало ли что может примерещиться простым мужикам, чью тонкую душевную организацию подорвала отвратительная мелкая девица своими дикими воплями? Вот только раны от зубов и когтей страшной твари оставались вполне реальные. И мужики не выдержали и обратились в бегство. А на уличных плитках осталось лежать жалкое тельце странного существа, похожего на помесь рептилии и котенка-доходяги, с обвисшими перепончатыми крыльями и мутно-желтыми полуприкрытыми глазами.

– Керкис? – прохрипела девушка – все же истошный вопль не прошел даром для ее связок. – Керкис… это ты?

– Викис? – знакомые руки опустились на ее плечи. – Викис, это ты так кричала?

Викис подняла на друга совершенно ошалевшие глаза и протянула ему на ладонях безжизненное тельце.

– Керкис… он меня защитил, – сдавленно шепнула она.

– Кто такой Керкис, Викис? – мягко спросил парень.

– Он… дух.

– Значит, он жив. Сосредоточься, Викис, приди в себя и подумай, как ты можешь ему помочь.

– Не знаю…

– А кто знает?

– Кто знает… Кто знает… – пробормотала Викис, и тут ее осенило.

Она потеребила мочку левого уха, нащупала дрожащей рукой камушек сережки и надавила на него. Разговор с магистром Лернис не занял и нескольких минут. Викис удалось взять себя в руки и внятно объяснить наставнице, что с ней случилось и где она находится.

Майрита, что удивительно, появилась уже через десять минут. Магистр бросила беглый взгляд на Терниса и склонилась над бедным духом. Несколько секунд, что она потратила на обследование, показались Викис вечностью. Наконец магистр подняла глаза и вынесла свой вердикт:

– Ничего ужасного. Он воплотился преждевременно, бросившись на твою защиту, и потратил слишком много сил, потому и застрял сейчас в этой ипостаси. Поскольку в таком состоянии он не способен подпитываться чистой энергией, тебе придется выхаживать его, как обычного домашнего питомца: сперва отпаивать молоком, а потом кормить мелко нарезанным сырым мясом. Впрочем, будет еще лучше, если в молоко ты будешь добавлять каплю-другую своей крови. Но все равно на восстановление ему понадобится не меньше недели.

– Ох, – прохрипела Викис, – где же я сегодня возьму молоко? Все лавки уже закрыты.

– Не все! – вмешался Тернис. – Подожди меня, я сейчас.

И исчез за углом. Викис тем временем – в который уже раз за последние дни – пыталась собрать в кучку разбегающиеся мысли. Или, вернее, восстановить в памяти картинку, то ли виденную, то ли не виденную. Ей показалось… а может, и не показалось… Да показалось, конечно же! Со страху чего только не померещится, тем более в темноте. Однако с магистром Лернис она все-таки поделилась своими – реальными или мнимыми – наблюдениями:

– Вы знаете, мне почудилось, что за спинами этих мужиков… Ой, я не хочу ни на кого напраслину возводить… Но все-таки я должна сказать! Там был магистр Хуплес. Наверно. Возможно. Или кто-то очень на него похожий.

– Вот как, – стиснула губы магистр Лернис.

То ли поверила, то ли просто решила взять на заметку – на всякий случай. А Викис выдохнула с чувством исполненного долга: все-таки надо было сказать об этом. Так правильно.

Тут и Тернис появился. В одной руке он держал кувшин – вероятно, с молоком, – а в другой специальную поилку для младенцев. Вот ведь молодец, додумался – Викис даже и не подозревала, что в этом мире такие штуки имеются.

Они распрощались с магистром Лернис и отправились в школу. Керкис пригрелся у Викис за пазухой и, кажется, уже просто спал, набираясь сил. И это тоже было правильно.

Неправильным ей показалось другое, о чем она не преминула сообщить другу:

– Эй, Тернис! А ведь это несправедливо: ты теперь знаешь две моих тайны, про ветер и про духа, а я твою – только одну.

Она улыбалась, но Тернис принял ее слова серьезно:

– Придет время – и ты узнаешь все мои тайны, обещаю.

– Откроются тайны нежданной прибылью, – вспомнила девушка слова пророчества.

– Именно, – подтвердил парень, – не знаю, как это произойдет, но думаю, что речь шла как раз о моих тайнах…

Больше они к этой теме не возвращались.

* * *

Магистр Хуплес переводил дух. Уже третий час подряд переводил, никак не мог успокоиться и прийти в равновесие, уж слишком основательно выбило его из колеи сегодняшнее происшествие.

А ведь он всего лишь хотел попугать девчонку, по вине которой лишился теплого местечка!

Ну, может, не только попугать… Все-таки он был на нее очень зол: преподавательские должности на дороге не валяются, а маг он слабый – тут магистр был честен с самим собой. Теорией в обычной жизни много не заработаешь.

И вот беспроигрышная на первый взгляд затея оборачивается… Чем она обернулась, магистр так и не понял. Зрелище было, безусловно, жуткое, но кто покалечил и обратил в бегство наемников, а заодно и самого магистра, оставалось для бедняги Хуплеса загадкой.

Зато в том, что наемники очухаются от телесных и душевных травм и отправятся на поиски того, кто втравил их в эту неприятную историю, не было никаких сомнений. И при мысли об этом магистра начинала бить нервная дрожь.

Если бы Хуплес догадывался, что девчонка успела заметить и узнать своего обидчика, он бы, пожалуй, не расходовал драгоценную энергию на бессмысленный озноб и приведение себя в порядок с помощью крепких напитков, а быстро побросал самое необходимое в дорожную сумку и покинул этот город (а может, и эту страну) без оглядки. Раз и навсегда. Потому что магистр Нолеро – не из тех, кто может спустить нападение на своего ученика.

Глава 10. ЕДИНЕНИЕ

Ветер дует туда, куда прикажет тот, кто верит в себя

(Илья Кормильцев 'Воздух')

Те, кто будут жить, не теряя веры в чудо, обретут его.

(Мариам Петросян. 'Дом, в котором…')

Два дня Викис отпаивала своего друга и питомца молоком с добавлением крови. В первый день он был похож на вялую тряпочку, к вечеру второго поднялся на дрожащие лапки и недвусмысленно дал понять, что одно только молоко его больше не удовлетворяет. К счастью, именно в этот вечер Тернис вернулся с работы с добрым куском вырезки. Мясо тотчас было мелко нарезано и в считанные минуты исчезло в бездонном желудке драконо-котенка. Зато на следующее утро он уже довольно бодро ковылял по комнате, волоча за собой обвисшие крылья, и больше не вызывал чувства острой жалости. Поэтому Викис решила, что Керкиса уже можно оставить на несколько часов в одиночестве, и ничего с ним не случится.

Каникулы еще не кончились, ветер ждал и звал, по ночам нашептывая на ухо свои песни, и девушка рвалась ему навстречу, потому что, оказывается, успела полюбить его всей душой. Правда, одушевление и, как следствие, персонификация стихии сыграли с ней злую шутку: она начала сомневаться, всегда ли встречается с одним и тем же ветром, а если все-таки с одним, то примут ли ее и другие.

Она попыталась задать этот вопрос ветру, но осталась не понятой: не было в его сознании никакого разделения на один и разные. Из этого следовал вполне закономерный вывод, но Викис пока не решалась его принять. На самом деле, такое представление просто плохо укладывалось в ее собственном разуме, оно противоречило… А чему, собственно? Однажды допустив, что стихия обладает собственной волей, можно уже поверить и в прочую небывальщину.

А еще два дня спустя питомец пропал. Викис вернулась в общежитие после длительной прогулки и иргы с ветром и нашла комнату пустой.

Впрочем, с приступом паники девушка справилась довольно быстро: стоило напомнить себе, что она имеет дело с духом, а не с неразумным животным, и все встало на свои места. Уняв переполошившееся сердце, Викис присела на краешек кровати и тихонько позвала:

– Керкис!

Дух не замедлил появиться:

– Тут я!

– Как ты?

– Прекрасно! Свежее мясо творит чудеса, если кому-то необходимо быстро набраться сил. А кровь хозяйки – и вовсе изысканный деликатес, – Керкис ухмыльнулся.

– Спасибо тебе, друг мой, что ты спас меня тогда! – прочувствованно воскликнула девушка.

Все эти дни она хотела выразить духу свою благодарность, но было как-то неловко и странно распинаться перед бессловесным животным, в образе которого он пребывал все эти дни. Нет, она все равно не молчала, но не была уверена, что ее слышат и понимают.

– Спасибо, спасибо… – пробурчал дух, – ты уже тысячу раз благодарила меня. Зачем повторяться?

– Но… – смутилась Викис. – Раньше ты не мог ответить.

– А если бы мог? Что бы я, по-твоему, должен был сказать? 'Не стоит благодарности'? Или, к примеру, 'из слов похлебку не сваришь'? Впрочем, ладно, – смилостивился кот, – слова тоже бывают приятны, хоть и смущают иной раз.

– И что теперь с тобой будет?

– Да ничего особенного! Ну потратил многовато сил… С любым могло случиться.

– Теперь ты не сможешь воплотиться?

– С чего бы это? Как раз наоборот. Просто я не буду пока спешить, чтобы обрести плотную ипостась уже достаточно развитой, способной к членораздельной речи и смене облика.

– Ух ты! – восхитилась Викис. – И такое возможно?

– Еще и не такое возможно! – глубокомысленно заявил Керкис.

И почему-то после этих слов Викис сразу поверила, что дальше все будет хорошо. По крайней мере, с Керкисом. Ну и с ней заодно.

А потом каникулы кончились – внезапно, как это обычно и случается, – и оказалось, что все уже здесь и безумно друг по другу соскучились. И можно было улыбаться, рассказывать забавные истории, приключившиеся на отдыхе, и смеяться вместе со всеми. Вот только Викис и Тернису нечем было порадовать друзей, хотя истории приключались и с ними. Порой наступали мгновения, когда девушке хотелось отбросить всякую осторожность и поделиться своей жизнью с теми, кто изъявлял готовность быть рядом и поддерживать в любой беде. Но потом благоразумие вновь брало верх, и Викис довольствовалась тем, что некоторые из ее тайн знает Тернис. В конце концов, трудно найти лучшего хранителя тайн, чем тот, у кого в багаже полно собственных. Правда, Викис подозревала, что он не один такой в их команде, просто время открытия тайн еще не наступило.

Зато наступили трудовые и учебные будни. И снова звучали в аудиториях лекции разной степени увлекательности, снова прихотливо раскачивались мешки на полосе препятствий, а Викис опять билась над формулами бытовой магии и жалела, что нельзя просто прибегнуть к помощи стихии, чтобы вычистить платье или комнату. Впрочем, использовать ветер в быту по некотором размышлении показалось ей кощунством.

Было еще кое-что, чему Викис стала уделять усиленное внимание – искусство владения телом. Нападение в темном переулке не прошло для нее бесследно. Было стыдно, что из-за ее беспомощности и страха пострадал Керкис. Вот если бы она умела за себя постоять, все могло бы кончиться по-другому. О нет, она не питала иллюзий, что даже после серьезной подготовки сможет выстоять против нескольких дюжих мужиков… но хоть сколько-нибудь продержаться! Хотя бы знать, что делать, а не заходиться в бессмысленном крике.

Впрочем, как выяснилось, иной раз умение громко кричать куда полезнее умения размахивать кулаками. Давно известно, что устрашающие вопли деморализуют врага… Ну и всех находящихся поблизости заодно. В доказательство истинности этого утверждения можно было бы привести разнообразные слухи, которые распространялись в примыкающих к рыночной площади торговых кварталах. За несколько дней история обросла немыслимыми подробностями, а чудовище, напугавшее жителей своими воплями, обзавелось экзотической внешностью и недобрыми намерениями, а посему кварталы эти теперь с наступлением темноты в два раза чаще, чем обычно, навещали патрули, усиленные магами.

Но чудовище так и не попалось, хотя время от времени давало о себе знать, не громко, но весьма жутко подвывая в укромных подворотнях.

Все эти слухи приносил Тернис, возвращаясь из города после рабочего дня. Теперь он снова трудился только по выходным, а поскольку в остальное время вынужден был старательно учиться, не поднимая головы, времени на общение им оставалось очень мало, а то, что имелось, они вынуждены были делить с остальными боевиками. Не то чтобы Викис была против – всё же друзья, не чужаки какие-нибудь – но хотелось снова вкусить этого удивительного молчания вдвоем. О том, что должно означать это желание, Викис не задумывалась: зачем ломать голову, если ей просто хорошо?

Наедине с Тернисом ей хотелось побыть не только ради молчания. У нее созрели вопросы, которые больше некому было задать. Конечно, можно было бы побеседовать с Керкисом, но тогда разговор грозил вылиться в занудные поучения духа, который взялся оберегать юную волшебницу от неприятностей и ловко уходил от интересных тем.

Главные вопросы касались слов призыва… или слов, скрепляющих договор. Сперва она долго не могла решиться произнести такое слово, а когда все-таки решилась, ничего не произошло. Совершенно. Викис была озадачена: она не знала, куда ей двигаться дальше. Словно уперлась лбом в стену. Нет, девушка продолжала по выходным играть с ветром на опушке леса. Ей страшно нравилось, как бережно подхватывают ее потоки воздуха, когда она с замиранием сердца спрыгивает с высокой ветки. Она училась доверять.

Правда, теперь, когда весна вступила в свои права, дорога через лес была сопряжена с немалыми сложностями и в редких случаях обходилась без промокших ног, грозя обернуться соплями, а то и постельным режимом на неопределенный срок. Об этом ей неустанно твердил Керкис, который в последнее время напоминал ворчливого старика. Хотя, конечно, стоило признать, что он был совершенно прав в своих увещеваниях. И как тут не признать, когда в носу уже начинает подозрительно хлюпать?

И потому Викис решила пропустить одну неделю в своих лесных прогулках, а вместо этого отправилась с Тернисом в город, в надежде по дороге расспросить его обо всем непонятном.

– А откуда ты вообще взяла эти слова? – удивился парень.

Вот тут Викис по-настоящему оценила деликатность Терниса: ведь он до сих пор даже не полюбопытствовал, как Викис пришла к магии призыва. О себе-то сказал, что это родовое, а ее расспросами не донимал.

Пришлось для ясности рассказать о записках неизвестного мага, найденных в библиотечной книге.

– Хм… – осторожно начал Тернис. – Я, конечно, не великий специалист, но думается мне, автор записок не был повелителем стихии по праву принадлежности к роду, он искал и собирал сведения по крупицам, пытаясь освоить то, чему не обучали в магической школе…

– Значит, он ошибался с этими словами? – огорчилась Викис.

– Не совсем. Просто сами по себе эти слова ничего не значат. Их обычно используют дважды. Сначала – чтобы привлечь к себе или кому-то другому внимание стихии. Тебе это не нужно, потому что ты и без того уже снискала внимание воздуха. Во второй раз слово является частью ритуала объединения со стихией. В целом этот маг прав, оно действительно представляет собой скрепление договора печатью, и ему предшествует длительный этап установления взаимного доверия… Вот ты готова доверить свою жизнь ветру?

Викис вспомнила, как жутко бывает ей перед прыжком в неизвестность, несмотря на обещание ветра подхватить, не дать разбиться, и помотала головой:

– Я пока еще только учусь этому.

– А ветер? Он знает, что ты не потребуешь от него творить бессмысленную жестокость, убивать, разрушать?

– Мне кажется, он уже знает меня лучше, чем я сама, – усмехнулась девушка, – пасется в моей голове, как у себя дома. Хорошо если только желания угадывает. Но иногда мне кажется, что он сам подталкивает меня к каким-то действиям. В принципе, я не против – ничего плохого он не предлагает. Но порой действительно бывает немного не по себе, когда не получается провести четкую границу между собственными желаниями и навеянными…

– Это хорошо, что вы так знакомитесь… постепенно, – задумчиво произнес юноша. – Знаешь, мама когда-то говорила мне, что уничтожение древних родов было в какой-то мере оправданно, и дело тут не только в безопасности верховной власти. Я тогда был мал и многого не понимал, но запомнил мамины слова. Она утверждала, что повелители стихий вконец распоясались, упиваясь своим могуществом, они перестали считаться не только с людьми, но и со своими стихиями, и те отвернулись от них. Только поэтому обычные маги смогли их уничтожить. Выжить удалось только тем, кто не переступил черту. И теперь стихии сами выбирают, с кем им стоит иметь дело, а с кем – нет.