Текст книги "Сама себе фея (СИ)"
Автор книги: Икан Гультрэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
Оставалось ждать, пока грянет гром…
Глава 2. О СПРАВЕДЛИВОСТИ
Лишь у негодяев всё плохо кончается.
(Туве Янссон 'Опасное лето')
…сердцу, уверенному в собственной честности, трудно понять чужое коварство.
(Р. Б. Шеридан, 'Школа злословия')
Гром грянул через неделю. С ясного неба, как водится. Потому что Викис честно присматривала за Маленой, но ничего особенного не замечала. Будущая целительница вела себя обыкновенно, все так же прилежно участвовала в занятиях, болтала с подружками… и Викис уже начинала думать, что ей померещились всякие ужасы, а на самом деле произошедшее в библиотеке имеет самое что ни на есть невинное объяснение.
Поэтому шепотки в столовой, побледневшие лица второкурсников с факультета целительства, дрожащие руки Тайки – ближайшей подружки Малены – шарахнули по нервам и без того потерявшей покой Викис самым безжалостным образом.
Особенно когда шепотки обрели голос:
– Представляете, перекрыла ему каналы, стоит и улыбается. Довольно так. Мы даже ошалели… сперва ничего не поняли – никому ведь и в голову не могло прийти! А когда дошло – растерялись. Хорошо, магистр Аврит вовремя обернулась… остановила ее.
Оказывается, Малена чуть не угробила пациента на практическом занятии в городской лечебнице. Намеренно. Спокойно, хладнокровно, улыбаясь…
– А я спросила: зачем? Почему? А она – мне нравится, когда умирают. И улыбочка такая… – рассказчица передернула плечами и всхлипнула.
Школу лихорадило. Послеобеденные занятия отменили – догадливые преподаватели понимали, что после таких новостей вряд ли кто-то будет в состоянии внимать лекциям.
Боевое братство в полном составе сидело в общей гостиной. Разговор не клеился, все время норовя свернуть на одну и ту же тему. Больную.
– В голове не укладывается, – пробурчал Малко, – она же нормальная была совершенно! Я весной в школьную лечебницу попал, Малена там помогла. Мы с ней тогда много разговаривали… Умница, и делом своим увлечена. И к людям доброжелательна всегда.
– Тем не менее, однажды она уже пошла на преступление, – заметил Лертин, – значит, какая-то гнильца уже была.
В курсе той истории были не все, и пока Лертин не слишком охотно пересказывал события годичной давности, Викис отвлеклась на собственные тревожные мысли. Из глубокой задумчивости девушку вывели устремленные на нее взгляды.
– Что? – вскинулась она.
Потом сообразила – это же от нее Лертин узнал о планах Малены, и ребята, наверно, ожидают, что она тоже что-нибудь добавит к рассказу.
– Это не она, – пробормотала Викис в ответ на не заданные вопросы, – она не сама.
– Тогда не сама? – со скепсисом в голосе уточнил Лертин.
– Тогда не сама… Не совсем сама, – исправилась Викис. – И сегодня точно не сама!
Последнюю фразу она почти выкрикнула и тут же сорвалась с места, оставив за спиной недоумевающее братство.
Не сама ведь? Не сама! А значит, надо спешить. А то ведь завтрашняя комиссия вникать не станет – на первый взгляд все ясно: девушка не в себе, попытка убийства… опасна для общества. Значит, пожизненная блокировка магии – и в лечебницу для душевнобольных или в родное имение под строгий надзор любящего папочки. А это как раз то, чего Малена хотела всеми силами избежать.
Викис ворвалась в кабинет ректора без стука и наткнулась на угрюмые взгляды двух пар глаз – магистра Менгиса и магистра Аврит, декана целителей.
– Она не сама! – хрипло выдохнула запыхавшаяся девушка.
– О чем вы, адептка? – недовольно спросила декан.
А ректор просто молча пододвинул чашку с травяным отваром, из которой только что собирался отпить сам. Викис сделала несколько глотков и благодарно кивнула.
– Вот теперь можете говорить, – улыбнулся ректор.
И Викис изложила всё то, что ей удалось услышать и понять из разговоров в библиотеке, избегая, впрочем, скользких моментов – о первой беседе она решила вовсе не упоминать.
– Ну и что нам это дает? – уныло пробормотала магистр Аврит.
– По крайней мере, мы можем инициировать детальное расследование с приглашением менталистов. Если будет установлен факт подавления воли и прямого приказа, дело повернется совсем по-другому. Викис, вам придется завтра выступить перед комиссией. Не испугаетесь?
Викис помотала головой:
– Я уверена, что Малена не виновата.
За дверями кабинета, в приемной, девушку поджидало взволнованное братство.
Малко решительно цапнул ее за руку:
– Рассказывай!
С другой стороны Викис подхватил под локоток Лертин и, поймав сердитый отблеск в глазах Терниса, подмигнул в ответ.
– Давайте не здесь, ребят, – попросила Викис, – лучше всего у кого-нибудь в комнате. Я бы не хотела, чтобы нас слышали.
Через четверть часа в комнату Малко ввалилась вся команда. Расселись по стульям и кроватям, Лертин вообще нахально устроился на столе.
'Вот тебе и придворное воспитание', – хмыкнула про себя Викис.
– Ну, давай, – поторопила ее Кейра.
Викис вздохнула и принялась рассказывать. В этот раз – обо всех трех подслушанных в библиотеке разговорах.
– Вот, значит, как, – Малко выглядел мрачнее тучи.
А Викис вдруг озаботилась своим моральным обликом в глазах друзей:
– Вы теперь ко мне хуже относиться будете из-за того, что я чужие разговоры подслушиваю?
– Глупости! – фыркнул Ренмил. – Ты же не нарочно их там сторожила.
Тернис, сидевший рядом, просто молча пожал ей руку, а Малко добавил:
– И вообще, если бы ты тогда не подслушала, у Малены не было бы шансов, а сейчас мы можем надеяться…
Это 'мы' Викис отметила про себя, но комментировать не стала.
Помолчав немного, боевики начали расходиться. Кейра выскользнула из комнаты под ручку с Лертином. Если весной подружка только вздыхала по красавцу-магу, то в лагере отношения вышли на новый уровень. Теперь эти двое были уже парочкой.
Викис тоже собиралась уйти, но Малко задержал ее на пороге:
– Викис… – смущенно пробормотал он. – А ты знаешь, кто ей на самом деле нравится? Кого она имела в виду тогда… весной?
– Знаю, – кивнула Викис. – Но тебе не скажу. Извини.
А оставшись одна, нервно рассмеялась: вот же ситуация! Вздыхают тут, понимаешь, издалека, что он, что она. Где-то бойкие и нахальные, а тут вдруг робость неуместная проснулась. Или уместная? Викис пожала плечами: нет рецептов на все случаи жизни. И первое чувство все переживают по-разному. Вот они с Тернисом… А что они? Если подумать, Викис от него даже прямого признания не слышала. Может, она вообще все себе навоображала? С другой стороны, она и сама ему о своих чувствах ни разу не говорила, хотя давно уже с ними определилась, еще с лета…
Утром они отправились на заседание комиссии все вместе. Конечно, ребятам пришлось ждать за дверью, а внутрь Викис зашла одна и медленно обвела глазами помещение: она чувствовала себя немножко не в своей тарелке и хотела зацепиться взглядом за кого-нибудь надежного, чтобы вернуть себе мужество.
Ректор… деканы всех факультетов… и пятеро незнакомых магов, под взглядами которых Викис стало по-настоящему неуютно. Будто бы она пришла сюда незваной и отвлекает занятых людей от важных дел. Пришлось напомнить себе, что она явилась за справедливостью – и не для себя. Хотя, что греха таить, и для себя тоже, потому что иначе надолго лишилась бы покоя и сна. Речь-то все-таки о жизни идет. И не о жизни того пациента несчастного, которого, к счастью, вовремя спасли… Нет, это Малена – та, чья жизнь рухнет в одночасье, если Викис не вмешается.
– Рассказывайте, адептка Кром, – дал отмашку ректор. – Я уже объяснил комиссии, зачем вы здесь.
На него Викис и смотрела, пока говорила. В этот раз она, разумеется, ограничилась коротким вариантом, двумя последними разговорами – не стоило давать комиссии лишние козыри против Малены. Не то чтобы она вообразила, будто эти люди собрались здесь, чтобы утопить бедную девушку, но эти взгляды… это выражение скепсиса на скучающих лицах – вот что настораживало. Хотя, конечно, стоило признать, что к концу выступления свидетельницы выражение это уступило место заинтересованности.
Понятно, что дальнейшее обсуждение проходило уже после того, как адептку выставили за дверь. Но она – не в одиночестве, конечно, – подпирала эту дверь до самого конца заседания, а потом они всей командой насели на ректора. Тот отмахиваться и запираться не стал, отчитался кратко:
– Вызвали менталиста, теперь остается только ждать.
Тут, наверно, стоило бы заявить, что вся школа замерла в ожидании, но это было бы неправдой. Потому что школа приняла приговор заранее – кто-то равнодушно, кто-то с огорчением, а кое-кто – и с затаенной радостью. Правду знало только их маленькое братство. И молчало, чтобы не спугнуть настоящую преступницу.
Долго ждать не пришлось – уже через два дня маг-менталист считал из памяти Малены то, о чем она сама рассказать не могла. Малену из антимагической камеры перевели в школьную лечебницу, и несколько целителей и алхимиков бились над новой проблемой: как нейтрализовать действие зелья. Вирина, как оказалось, была талантливейшим алхимиком, и рецепт зелья подчинения, доставшийся ей не вполне законным путем, усовершенствовала: если исходный рецепт позволял подчинить человека максимум на несколько дней, то Малена находилась под воздействием уже довольно давно. И да, конечно, Вирину допросили с 'правдолюбом', и она вынуждена была во всем признаться.
К Малене в лечебницу ребят пустили через неделю. Не всех, конечно: в комнату было дозволено зайти только двоим.
Малена уже полностью пришла в себя, адептку тестировали по-разному и убедились, что она снова свободна в своих мыслях и действиях. Первым посетителям она обрадовалась до слез – а Викис и Малко действительно были первыми, потому что боевики получали информацию раньше всех – ректор дал обещание держать их в курсе событий.
– Ви-и-икис! – Малена бросилась ей на шею. – Ты не представляешь, как я тебе благодарна! Если бы не ты! – девушка всхлипнула, и Викис почувствовала, что ее глаза тоже наполняются слезами.
Ой, только бы не зареветь! Викис вообще-то планировала пообщаться чуть-чуть, а потом слинять, оставив этих двоих наедине. Пусть бы поговорили. Но если они тут сейчас двойной слезоразлив устроят, то посетителей просто выставят, чтобы не волновали пациентку. Так что Викис постаралась взять себя в руки. А Малена говорила сквозь слезы:
– Она от меня избавиться хотела… Сумасшедшей объявить, недееспособной, а то и самоубиться заставить… Чтобы не мешала отца охмурять и на наследство не претендовала…
Оказалось, Малене накануне – по ее настойчивой просьбе – дали почитать протокол допроса Вирины.
Змеища приходилась ей дальней родственницей, рано осталась сиротой, и родители Малены взяли ее на воспитание. Девочки росли вместе – Вирина была на пару лет постарше, разница несущественная, но отношения между ними не сложились. Яркая красавица, мамина-папина любимица, Малена была девочкой уверенной в себе и самодостаточной, а потому неприязни родственницы особого значения не придавала. С родителями та была неизменно мила, а после смерти матери как-то незаметно перетянула на себя львиную долю внимания отца и даже обрела на него некоторое влияние. Но и это не заставило Малену насторожиться – девушка хотела учиться, и все ее мысли были заняты только собственной мечтой. Однако, если бы не слушок о принцах… Малена призналась, что на какое-то время идея поиска и обольщения принца показалась ей вполне привлекательной. Принц – это ведь так романтично! А когда затея провалилась, Малена даже обрадовалась – замуж она пока не рвалась. Кто ж знал, что отец будет настаивать! Ну да, он в родстве с королевской династией Марабела, знатность рода вполне позволяет рассчитывать на брак с принцем любой страны, но… Разве это главное?
Для Вирины, как выяснилось, это тоже главным не было. В принципе, такой брак Малены ее вполне устраивал, поскольку в королевскую семью за девушкой не принято давать приданное, только фамильные драгоценности. Но еще больше нравился интриганке другой вариант – когда драгоценности оставались в семье, а Малена сходила с ума или умирала. Потому что Вирина, оказывается, рассчитывала окрутить ее овдовевшего отца… если не получится женскими чарами, то ведь можно и зелье какое-нибудь сварганить… Не зря же Вирина слыла лучшей ученицей своего курса и имела свободный доступ к лабораториям.
Что ж теперь ей этот доступ перекроют. Вместе с магией. И скорее всего, отправят в тюрьму, потому что она-то как раз признана вполне вменяемой, а ее совершенное ею преступление доказано.
Малена не злорадствовала. Она рассказывала всё это своей спасительнице, искренне недоумевая по поводу коварства родственницы и собственной слепоты. А Викис тяготилась этим рассказом, словно часть пережитого Маленой ложилась и на ее плечи.
Малко притих в уголке на стуле, так что Викис, покидая палату, и вовсе забыла о его существовании. Потом вспомнила, конечно. И махнула рукой: пусть пообщаются. Может, что-нибудь путное выйдет. Не просто так ведь Малко спрашивал…
Но грустно было все равно, и Викис, недолго думая, оделась потеплее и убежала на любимую опушку – неизменное место встречи с ветром.
Ветер, уловив настроение девушки, был мягок, отводил от ее лица капли дождя, поглаживал по щеке, пел незатейливые песенки о жизни простых людей и зверей, но в душу не лез и специально развеселить не пытался – наоборот, разделил с Викис ее грусть. Так что в школу она вернулась, все еще пребывая в печали, только тяжесть в груди растаяла.
Кейры в комнате не было, и Викис, воспользовавшись ее отсутствием, позвала Керкиса.
Фамильяр тяжелым меховым комом плюхнулся ей на колени:
– Что печалишься, хозяюшка?
– Честно говоря, я и сама не понимаю, – призналась Викис. – Вроде бы все нормально закончилось, и сама я правильно себя повела, а чувство такое, словно искупалась… в чем-то нехорошем.
– Экая ты… чувствительная, – вздохнул Керкис, – это ты с грязью, с подлостью людской близко столкнулась.
– Ведь не в первый раз вроде бы…
– Так близко – в первый, – возразил фамильяр, – но не в последний, уверяю тебя.
– Грустно, – прошептала девушка.
– Грустно, – согласился дух, – но неизбежно. Тебе придется не только с грязью сталкиваться, но и самой выбирать порой между злом и меньшим злом. Или большим…
– Мне нельзя зло выбирать! – в ужасе отшатнулась Викис. – От меня тогда ветер отвернется… А может, и не только ветер…
– Если выбор будет только таким, ветер тебя поймет. И не только ветер, – Керкис неожиданно шаловливо подмигнул.
И от этой гримаски на кошачьей – сегодня именно кошачьей – морде на душе стало как-то легче. Словно друг дернул за какую-то ниточку, стягивающую ноющее сердце, размотал, освободил…
И засыпала Викис в тот вечер с улыбкой.
* * *
А вот магистру Менгису не спалось уже не первую ночь.
Прошедшие дни не самым лучшим образом сказались на его душевном равновесии, и магистр сидел на подоконнике, потягивая из бокала легкое успокоительное, и предавался печальным размышлениям.
Да, все разрешилось наилучшим образом. По справедливости. Но без потерь не обошлось, а господин ректор не любил терять. С каждым оступившимся адептом, с каждым несостоявшимся юным магом из школы словно вынимали кусочек сердца, и ректор остро чувствовал ее боль.
Вирина. Талантливейшая девочка, с таким даром могла бы стать великим ученым… И так глупо распорядилась своим талантом, просто втоптала в грязь.
Но как ни сожалей, такие вещи спускать нельзя ни в коем случае.
Справедливость. А хочется – милости. Хочется, чтобы нашлись силы, способные вычистить гниль из души человека, наставить на верный путь, дать будущее.
Нет таких сил. Потому каждый выбирает свой путь самостоятельно. И некоторые пути ведут, увы, к падению…
Глава 3. ОСЕННИЕ ПЕЧАЛИ И СОБЫТИЯ
У всего есть предел: в том числе у печали.
(Иосиф Бродский 'К Урании')
Бедный волк с гобелена! И как его угораздило нарваться на девочку с корзинкой?!
(Ольга Громыко 'Профессия: Ведьма')
Время неслось стремительно, как скорый поезд. Осень – серая, мрачная, дождливая – окончательно утвердилась в Альетане. Парочки, наслаждавшиеся прежде иллюзией уединения среди деревьев в школьном парке, вернулись в общество, и в гостиной боевиков стало оживленно, как никогда.
В самом темном углу шептались Лертин с Кейрой… Впрочем, эти двое так светились, что угол на звание темного мог претендовать лишь с большой натяжкой.
Малко после долгих уговоров привел Малену, и она тоже стала проводить вечера с боевиками, тем более, что отношения с однокурсниками на родном факультете у нее разладились. Не то чтобы к девушке относились враждебно, но после известных событий посматривали настороженно и общения сверх необходимого избегали. Она и сама чувствовала себя неуверенно – слишком хорошо помнила, что натворила, пусть и под влиянием чужого внушения, – и даже попросила магистра Аврит временно отстранить ее от практических занятий. Но декан целителей была непреклонна: ученица должна перешагнуть через свои страхи, а не отсиживаться в сторонке.
Поначалу, конечно, в гостиной боевиков Малена смущалась ужасно, а в присутствии Лертина вообще спадала с лица и пряталась за надежную спину навенрского принца. Правда, о том, что он принц, Малена и не подозревала: несмотря на нежные чувства к избраннице, Малко пока не спешил поверять ей свои тайны.
– Все равно ведь когда-нибудь выплывет, – пожимала плечами Викис, – не боишься обидеть недоверием?
– Выплывет, когда придет время, не раньше. А Малена поймет меня, надеюсь, – стоял на своем принц.
Викис тоже хотела быть поближе к своему принцу, но получалось не всегда. Правда, теперь он работал только один день в неделю, магистр Нолеро пристроил парня на какую-то скромную должность в совет магов: то ли порученцем, то ли курьером, то ли просто бумажки какие-то разгребать. Возвращался он вымотанным сильнее, чем после мытья посуды в таверне, но о работе помалкивал, а друзья с вопросами не приставали.
О том, кто он есть, все уже знали. Впрочем, собратьям-принцам это было известно и прежде: там, наверху, они, похоже, все друг с другом знакомы были. Всё же Тернис, хоть и бастард, но признанный и воспитывался при дворе…
Когда Тернис появлялся в общей гостиной, они с Викис старались садиться поближе друг к другу. Не обнимались на глазах у всех – как, впрочем, и наедине – просто держались за руки. Иногда Тернис в задумчивости начинал поглаживать пальцами тыльную сторону ее ладони, и сердце замирало – столько нежности было в этой мимолетной ласке. А объятия и поцелуи… что ж, им некуда было спешить.
По крайней мере, Викис так казалось…
…В тот вечер Тернис, вернувшись из города, вышел в общую гостиную бледный и какой-то потерянный.
Викис вскочила:
– Что?!
– Отец… Я получил послание от Троя. Он болен и… умирает. Мне нужно срочно в Ирегайю.
Наступившую тишину внезапно нарушил высокий, пронзительный голос Кейры:
– В доме родном… расставлены сети, свила гнездо… змея… каплет яд… в открытые души… Не спеши на смерть, брата слушай!
Лертин подхватил начавшую оседать на пол Кейру и унес в свою комнату. Счастье, что в этот час в гостиной собрался только второй курс боевиков, даже Малены не было. Тайна Кейры осталась тайной… А в помещении вновь воцарилась тишина.
– Тернис, послушай, – заговорил наконец Ренмил, – час назад я имел беседу с отцом… В общем, тебе не стоит сейчас соваться в Ирегайю. Король Эрганис скончался сегодня утром, по стране гуляют упорные слухи, будто ты каким-то образом причастен к его смерти и хочешь захватить трон в обход законного наследника. Разумеется, мы все знаем, кто стоит у истоков этих слухов, но сделать ничего нельзя. Если ты появишься там, боюсь, это может плохо кончиться. Не сегодня-завтра тебя объявят государственным преступником…
Тернис, все это время неподвижно стоявший посреди комнаты, отмер и опустился – почти рухнул – на ближайший стул, закрыв лицо руками.
Под умоляющим взглядом Викис боевики, один за другим, покинули гостиную, оставив ее с Тернисом наедине. Что надо говорить, она не знала, любые слова казались лишними, неправильными. Поэтому девушка подвинула поближе один из стульев, села и взяла парня за руку. Вот так. Просто быть рядом. Дать почувствовать свое тепло. Не позволить утонуть в безрадостных размышлениях.
Сработало.
Тернис вынырнул из беспросветной глубины своего горя, очнулся, подтянул Викис поближе к себе, обнимая, и уткнулся носом в макушку, вдыхая запах ее волос.
– Один я остался, Викис. И отец ушел. И дом отняли.
– Ты не один. У тебя есть я. И братство.
– Викис, я… изгой. Государственный преступник, потерявший родину. Зачем я тебе?
– А ты думаешь, я влюбилась в прекрасного принца, да? – съязвила Викис. – А как не принц, так уже и не нужен?.. Тернис, для меня ты – это просто ты. И я знаю, что ты не совершал преступления, в котором тебя обвиняют, – неожиданно для самой себя, она обхватила его лицо руками, повернула к себе и, глядя прямо в глаза, произнесла: – И я клянусь, что не оставлю тебя, буду рядом, пока нужна.
– Викис? – а в глазах и боль, и надежда. – Ты всегда будешь нужна мне.
Это признание? Или… А чем оно может быть, когда целуют так сладко… и одновременно так горько?..
А потом они целую вечность стояли в тесных объятиях, не в силах выпустить друг друга из рук, пока Тернис, вздохнув, не отстранил девушку и не проговорил хрипло:
– Я должен побыть один… Ты ведь не обидишься?
Когда Викис вернулась в комнату, соседка сидела на своей кровати, уже не такая бледно-зеленая, как после сеанса прорицательства.
– Как ты? – участливо спросила Викис.
– Да ничего вроде бы… – Кейра пожала плечами. – Знаешь… у меня это в четвертый раз всего. Первые два были дома, в пятнадцать лет и потом незадолго до школы, когда родители уже поверили, что это больше не повторится, и вздохнули с облегчением. И в тех случаях мои предсказания касались только семьи. Первое уже сбылось, хотя мы это не сразу поняли, уж больно мутным было пророчество. Второе – нет… или еще нет.
– А ты помнишь сама, о чем говоришь в трансе? – полюбопытствовала Викис.
– Нет, конечно. Но мне потом пересказывали. А вот третьего пророчества, которое здесь, при всех, сделала, так и не знаю. Я тогда перепугалась ужасно, и мне было не до того, чтобы ребят расспрашивать. Ты помнишь его?
– Не зна-а-аю, – с сомнением протянула Викис.
– Попытайся вспомнить.
– Хм…
Викис села поудобнее и попробовала применить технику из той самой брошюрки по ментальной магии, что попалась ей на первом курсе. Получилось: она словно вновь попала в тот самый день, когда они все впервые были по-настоящему вместе, и слова Кейры эхом звучали у нее в голове 'Откроются тайны… нежданной прибылью… Прибыль подарит надежду мнимую… Обернется надежда утратой и болью… Застонет земля под чужой рукою… Ложь воцарится на троне, но внемли: вернутся под руку хозяина земли… Помощь от братьев прими, не тяни, ветра доверие не обмани…'
Викис сама не заметила, что повторила их вслух.
А соседка смотрела на нее, открыв рот и вытаращив глаза.
– Ты что?
– Да я вот поняла, что второй раз уже предсказание для Терниса делаю.
– Ты уверена? – усомнилась Викис. – Если сегодня все вроде бы однозначно было и рассказом Ренмила совпало, то в прошлый раз…. там же вообще ничего понятного!
– Я точно знаю, что это для Терниса.
– И истолковать можешь? – загорелись глаза у Викис.
– Увы, нет, – развела руками соседка. – Но если начнет сбываться, то тот, кому оно предназначено, поймет. Когда у меня этот дурацкий дар открылся, я много о нем читала. Так вот, чем дальше до исполнения пророчества, тем путаней оно звучит. А если это на века, так иной раз о том, что все сбылось, люди догадываются уже позднее, порой через поколения. Представляешь, копается какой-нибудь историк в архивах, наткнется на пророчество, о котором все и думать давно забыли, и обалдеет: так вот же оно, в прошлом столетии как раз и сбылось! – Кейра хихикнула.
Уже почти засыпая, Викис внезапно поймала мысль, что первое пророчество о Тернисе, возможно, уже начало сбываться. Если только считать рождение наследника у королевской четы достаточно внезапной прибылью, а тайной – то, что скрывал от нее Тернис. Ведь в разговоре, отправившем Кейру в пророческий транс, речь шла именно о его тайнах. С другой стороны, появление младенца совсем уж неожиданностью назвать трудно. А с третьей – Тернис о нем не знал, для него эта прибыль – нежданная. Ох, как все сложно! А уж о мнимой надежде совсем думать не хотелось… Окончательно запутавшись, Викис махнула на все рукой и постаралась заснуть.
Всю неделю Тернис ходил сумрачный, погруженный в свои невеселые думы, а в выходной, как обычно, собрался на работу. Викис вызвалась проводить его, и они почти в полном молчании дошли до неприметного здания, которое числилось за советом магов Альетаны.
Когда Тернис скрылся за дверью, Викис отправилась на прогулку по городу – кажется, впервые за долгие месяцы.
Прогулка получилась грустная. И не прогулка даже, а какое-то неприкаянное шатание по улицам, под неприветливым осенним небом и беспрестанным дождем. Сначала Викис, занятая размышлениями, на погодные неудобства внимания не обращала., но вскоре почувствовала дискомфорт и, забывшись, призвала ветер, чтобы прикрыл ее от стекающих за воротник капель.
И тут же до нее дошло, что она натворила. Девушка воровато огляделась: нет, никто не спешил ее арестовывать… да и вообще, ни единая душа не среагировала на вопиющее преступление, совершенное среди бела дня в центре столицы. Хотя вон тот тип – Викис украдкой глянула на мужчину, кутающегося в плащ, – явно маг, и не из последних. И ничего не заметил!
С другой стороны – а что ему тут замечать? Небольшой всплеск магической энергии? Так здесь этой магии – море, если подумать. Любой горожанин, даже начисто лишенный дара, пользуется в быту различными амулетами, если только он совсем не бедствует. Лавки защищены магическими плетениями, витрины светятся тоже не сами по себе, над непромокаемыми сапогами прохожих тоже потрудился какой-нибудь маг.
Это что же получается? Она может чуть ли не у стен королевского дворца творить запретную волшбу – и никто ей и слова не скажет? Викис хихикнула. Настроение стремительно поползло вверх, и даже дождь перестал казаться досадной помехой ее приятной прогулке. Оставалось только придумать, как можно использовать новое знание, которое свалилось на нее так неожиданно и уже не давало покоя.
За этими мыслями Викис не заметила, как оказалась в довольно безлюдном месте. Ну… не совсем безлюдном, конечно, если учесть, что она уткнулась носом в грудь единственного прохожего в этом переулке.
Девушка спохватилась, сделала шаг назад и подняла глаза, чтобы посмотреть, в кого это она так невежливо врезалась. И замерла. Потому что на память Викис, как известно, не жаловалась и не узнать одного из своих прошлогодних обидчиков никак не могла.
Впрочем, она не испугалась. Во-первых, один дюжий мужик – это не четверо, во-вторых, за прошедшее время Викис успела кое-чему научиться, а в-третьих… у амбала, кажется, было особое мнение о том, кто кому обидчик, потому что в глазах его мелькнуло беспокойство, быстро сменившееся паникой, и мужик, отшатнувшись от хрупкой девушки, сделал шаг в сторону и… бочком, бочком, вжимаясь в стену дома, потому что иначе на узкой улочке было не разминуться, обошел опасную особу и бросился бежать самым несолидным образом.
Викис сначала обалдело уставилась ему вслед, потом прыснула в ладонь, осознав нелепость ситуации, а после и вовсе расхохоталась в голос.
Она еще немного побродила по городу, а потом зашла погреться в маленькую кондитерскую неподалеку от рыночной площади. Прежде она нередко здесь сиживала, дожидаясь Терниса с работы. Владелицу заведения, госпожу Мелу Танри, с лучшими в городе пирожными роднили разве что свежесть облика и пастельные тона, которые она предпочитала в нарядах. И никакой пышности форм, наоборот, госпожа Танри была легка и миниатюрна. А еще – дружелюбна и болтлива, а поэтому, завидев Викис, лично обслужила давнюю знакомую и присела за ее столик, чтобы от души потрепать языком.
Вскоре Викис стала обладательницей внушительного количества бесполезных сведений о последних событиях в окрестных кварталах. Впрочем, слушать очаровательную болтушку было ничуть не обременительно, а в иные моменты даже интересно: все же рассказчицей она была эмоциональной, но не злоязыкой, говорить гадости о людях избегала, а среди заурядных сплетен попадались истории, вполне достойные потраченного на них времени.
Кое-что, конечно, Викис пропускала мимо ушей, а к чему-то прислушивалась с любопытством. Из событий последних месяцев особого интереса заслуживала серия дерзких краж у местных торговцев. Квартал был не бедный, на магическую защиту тут никто не скупился, но это почему-то не спасало местных предпринимателей: то один, то другой, явившись поутру в лавку, обнаруживал, что касса пуста, а наиболее ценные товары покинули прилавок без согласия владельца.
– Хорошо, что у меня тут нечего брать! – щебетала Мела. – Я всю выручку вечером домой забираю, а утром в банк отношу.
За разговорами время бежало незаметно, и Викис едва не пропустила тот момент, когда стоило откланяться и поспешить навстречу Тернису.
Принц, как ни странно, после трудового дня выглядел куда лучше, чем с утра: исчезла потерянность из взгляда, а на смену ей пришла сосредоточенность, словно парень разобрался с мучившей его ситуацией, принял для себя какое-то решение и готов был ему следовать. Нет, горе никуда не делось, оно просто преобразовалось из бессмысленного и бесперспективного перетряхивания унылых мыслей во внутреннюю деятельность из тех, что способствуют росту. Почему-то это сразу стало ясно Викис, когда она увидела своего принца.
А вот для самой Викис этот день под дождем обернулся совсем не так хорошо: хлюпающим носом, слезящимися глазами и мелкой дрожью озноба.
– Вот дурная, – ворчливо мурлыкал Керкис, устраиваясь рядом со своей подопечной на постели и включая 'кошачью печку', – и когда ты научишься думать о последствиях?
Вышедшая из ванной Кейра бросила полный подозрения взгляд на вздувшееся горбом и слегка шевелящееся одеяло, но ничего не сказала: то ли сочла, что почудилось, то ли решила не лезть в чужие тайны.
* * *
– Что-то грядет! – с неким мрачным предвкушением заявил магистр Нолеро.
– В первый раз, что ли? – хмыкнула магистр Лернис.
– Такое – пожалуй, в первый. По крайней мере, на моей памяти.
– И что ты намерен предпринять?
– Подожду, как будут разворачиваться события, а там постараюсь поучаствовать в меру своих скромных сил.
– Да уж, скромняга! – нервно хохотнула Майрита.
Она беспокоилась: Ренс, чей нос почуял перспективу приключений, шагал им навстречу, решительно оставляя вчерашний день за спиной… И Майриту, что уж греха таить, пугала мысль, что она тоже может остаться во вчерашнем дне.
