Текст книги "Последний из нас (СИ)"

Автор книги: Игорь Ветошкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Какое-то время, все выжившие, внимательно изучали Захара, смотрели на его мутный рассеянный взор, неровную походку, плавные движения.

– Вон, она! Зацепилась! – крикнул мужик в форме водителя поезда, – Скорее, подайте мне длиннее верёвку!

Когда все обернулись на водителя, в том числе и наглый офицер, Мухин очень резво схватился за кобуру табельного пистолета своего противника, и вырвал оружие, отпихнув Красного.

– Эй! Отдай мой пистолет! – взвизгнул хозяин оружия, но его резко пресёк Захар.

– Никому не шевелиться! Все в сторону! Назад я сказал! – направляя трофейный пистолет на толпу, закричал разведчик.

– Да иди ты! – отозвался водитель, продолжая спасательную операцию Риты и её сестры.

– Отойди оттуда! – истерично воззвал наркоман, направившись к непреклонному нарушителю.

Захар чувствовал своё неоспоримое превосходство, как человека вооружённого перед толпой охваченных ужасом людей, потому совсем не ожидал сопротивления. Офицер набросился на разведчика неожиданно, он оттолкнул пистолет в сторону от себя, и Захар машинально нажал на курок. Кто-то воскликнул, и, отшатнувшись, сорвался с моста, истошно, заорав. Нахальный офицер сразу получил пистолетом в лоб, и бессильно осел на землю.

* * *

Ледяная вода отрезвила капитана, не позволив ему потерять сознание. Теперь боли он почти не чувствовал, холод сковал его конечности, пронизал всё тело насквозь. Ефрем, впуская последние запасы кислорода, погружался всё глубже, при этом увлекаемый течением. В мутной воде мало что можно было увидеть. Смазанные силуэты людей, барахтающихся в бурных потоках, обломки поезда. Дерягин плавать не умел. Вообще. Он панически боялся воды. Врагов не боялся, темноты и высоты тоже, а вот погружаться в опасную, по его мнению, среду, смерти подобно. Теоретически он хорошо знал стили плаванья, и как это надо делать, но когда дело непосредственно доходило до воды, то тут он терял самоконтроль.

Вот и сейчас, он явно запаниковал. Широко раскрывая рот, предпринимая попытки вдоха, Ефрем принялся истерично барахтаться, вступив в дуэль со стихией воды. У него уже почти получилось поймать направление наверх, от чёрного дна, которого и видно не было, к свету, как со страшным грохотом и скрипом, который дошёл до слуха разведчика сквозь толщу воды, что-то свалилось в реку. Дерягин даже догадался, что это было, ибо только такое тяжёлое тело, как вагон, может, уходя на глубину потянуть за собой все предметы в воде с ужасной силой.

Лёгкие сжались в комок, сильно заболели, организм требовал кислорода. Последние пузырьки воздуха покинули рот Ефрема. Он уже плавно, бессильно провёл руками, пытаясь выплыть, а потом в глазах появились чёрные круги. Разум помутился, и Дерягин сделал вздох.

Бессильное тело, увлекаемое течением, устремилось ко дну.

* * *

Риту вызволили в последние мгновения. Водитель потянул девушку, за руку, как раз в то время, когда уже скрип железа атаковал слух выживших. Затрещали крепления, со свистом отлетели гайки, осыпался бетон моста, и вертикально висящий над рекой вагон сверзился вниз. Длины того, что некогда было вагоном, хватило, что бы достигнуть дна, и, подняв тучу брызг, он врезался в илистую почву. Капли воды долетели даже до людей на такой высоте. Все с ужасом, заворожено смотрели на это масштабное происшествие.

Негромко плакала сестрёнка Риты, которая уткнулась в грудь своей родной защитницы, обескуражено матерились мужики, не зная как помогать людям внизу, скулил поверженный офицер, исподлобья поглядывая на обидчика.

Зрелище под мостом вызывало не только жалость, сложно даже описать все те чувства, которые вызывают раненые, мёртвые люди, чьи тела виднелись на берегах. Суетились выжившие, помогая своим товарищам по несчастью, кто-то находился с ранеными, редкие смельчаки бросались в воду, спасая утопающих. А вагон стал заваливаться на бок по течению, погребая под собой сотни невинных душ. Крики, стоны, мольбы о помощи, все звуки смешались в сплошной гул. Страшный, вызывающий жалость.

Это была катастрофа.

* * *

Ефрем думал, что перед смертью жизнь пролетает перед глазами, вспоминаешь родных и близких людей, тех, кого любишь, тех, кого потерял, но он ошибался. Из всех мыслей и желаний осталось только одно, самое низменное: вдохнуть. Вода с бульканьем попала в горло и лёгкие, тело сразу же отказалось от попытки спастись, и только рука бессильно потянулась к солнцу, хватая растопыренной пятернёй невидимую преграду.

Капитан разведки НОР, готов был поверить и в чудо, и в Бога, во всё что угодно, в тот момент, когда тёплая ладонь ухватила его замёрзшую кисть. Тот, кто поймал Ефрема с силой, потянул обмякшее тело вверх. Сделать это было нелегко, учитывая тягу, с которой тонущий вагон затягивал Ефрема под себя. Но неведомый спаситель не сдавался, он всё тянул за собой молодого офицера, даже не думая о том, что бы бросить эту идею.

В тот момент, когда Дерягин уже собрался терять сознание, его лицо обдал сильный ветер, такой приятный и ласковый, морозный, зато освежающий.

Вдох. Он был подобен вдоху с момента рождения, такой сладостный полный. Республиканец сразу же зашёлся надрывным кашлем, из последних сил, стараясь держать голову над водой. А спасатель всё тянул за собой Ефрема, пока не почувствовал под ногами скользкое, илистое дно. Он вытолкнул Дерягина на берег, и принялся усердно стучать по спине, выбивая воду из лёгких. Стоя на четвереньках, Ефрем, кашляя, извергал последние мутные запасы воды, которых успел нахлебаться. И наконец, придя в себя, оба человека, чудом выбравшись, откинулись бессильными на холодную траву.

– Спасибо! – повернувшись, хрипло произнёс Ефрем, увидев перед собой Артёма.

– Где Рита? – с трудом выдавил из себя парень, крепко сжимая правый бок.

– Что такое, ты ранен? – забеспокоился капитан, оттолкнув руку разведчика от живота.

На рубашке Артёма расплывалось алое пятно.

– Ты Риту видел? – снова, уже более громко и уверенно повторил Грачёв.

– Нет.

Парень сразу же поднялся, бросил револьвер на землю, и кинулся в реку.

– Стой! Ты с ума сошёл?! – Ефрем схватил спасителя за плечо.

– Она там! Как ты не понимаешь! – в отчаяние выкрикнул Артём.

– Ты утонешь! Слышишь меня?! – Дерягин поверну за плечи собеседника к себе, внимательно глядя ему в глаза, – Захар был с ней в одном вагоне. Он помог бы ей! Слышишь? Она спаслась!

Артём, мутным взглядом оглядел командира, потом повернулся, поднял с земли револьвер.

– Ты Мухина видел?

– Он на мосту, – не оглядываясь, ответил Грачёв.

– А Борис?

– Не знаю, но он успел выбросить бомбу в окно, потому что взрыв был в поле.

– А ты как спасся?

– В окно выпрыгнул.

– Тогда давай подниматься.

– Надо найти Риту.

– Посмотри, – Ефрем обвёл рукой творящийся вокруг хаос, – если она выжила, то она наверху.

– «Если»?

– Поторопимся, – и, закашлявшись, Дерягин принялся карабкаться по довольно крутому склону.

* * *

– Так, парень, спокойно, всё хорошо. Отдай мне пистолет, тихонько! – вкрадчиво шептал какой-то смелый мужичок, который медленно подходил к Захару.

Мухин обезумевшим взглядом осматривал толпу, не опуская пистолета.

– Медленно, – пригнувшись, мужик протянул руки к оружию.

– Назад! – закричал Захар, и выстрелил в воздух.

Смельчак сразу же упал на пол, остальные выжившие ещё плотнее сгрудились на краю моста, бежать им было некуда. Заплакали женщины, заматерились, осыпая безумца угрозами мужики.

– Эй! Захар! – послышался знакомый хриплый голос за спиной.

Мухин осторожно оглянулся. К нему шли двое. Оба мокрые, в рваной одежде, в крови и ссадинах. Артём и Ефрем. Они шли уверенно, дерзко, оба прихрамывали, держались за раны.

– Тише, Захар, успокойся, всё уже хорошо! Узнал же нас?

Мухин медленно опустил трофейный пистолет.

– Давай игрушку сюда, давай братишка, уже всё в порядке, – Ефрем говорил таким вкрадчивым и бархатным голосом, что просто не мог не вызывать абсолютного доверия.

– Рита! – с облегчением и неизмеримой радостью выдохнул Артём, увидев девушку в толпе пассажиров проклятого поезда.

Он сломя голову бросился к ней, схватил, обнял, крепко-крепко. По щекам Риты текли слёзы радости, она всё ещё не могла поверить, что всё закончилось.

– Ну, всё, милая, успокойся, уже всё хорошо, как сестрёнка? В порядке, – обнимая и целуя, приговаривал Артём, – Как ты выбралась? Захар помог тебе?

– Как же, – грустно ухмыльнулась девушка, – он бросил меня.

– Что?! – глаза Грачёва расширились от злобы и удивления.

– Вот этот смелый мужчина, помогал мне, – она указала на водителя, который, покраснев, принялся чесать затылок.

– Бросил?

Вне себя от ярости, Артём поднялся на ноги, и направился через оторопевшую толпу людей к своим товарищам. Ефрем, отобрав пистолет, чтобы наркоман не натворил глупостей, успокаивающе хлопал его по плечу. Мухин стоял к Артёму спиной, но сдержав себя, и запихнув «Питон» за пояс, Грачёв решил разобраться по-мужски.

– Тёма, миленький, постой, не надо! – догадавшись, с ужасом воскликнула Рита.

Захар обернулся на возглас девушки, и тут же получил сильный удар по лицу. Всю злобу, ярость, боль, Артём выместил в этом ударе. Худой наркоман слетел с ног, рухнув, как подкошенный, он ударился лбом, о бетон, жалобно воскликнув. Ефрем такого поворота явно не ожидал, потому растерялся, зато Мухин быстро пришёл в себя, и, оскалившись, накинулся на обидчика. Осклабившиеся жёлтые зубы, выделенные кровавой кашей губ, которые так удачно расшиб Артём, выглядели пугающе, полные безумия, расширенные глаза ещё больше придавали ужаса этому человеку. Захар двигался молниеносно, и никто не успел заметить, как в его руке блеснуло лезвие кинжала…

* * *

– Стой, сволочь!

– Да иди ты!

– Догоню, хуже будет! – предупредил Борис.

В этот раз убегающий подрывник, с которым они вместе вывалились из окна поезда, отозвался бранной руганью. Несмотря на то, что противник сильно хромал, неудачно приземлившись на насыпь железнодорожных путей, Борис тоже не мог его догнать, голова ещё кружилась, а кровь, стекающая с рассеченной камнем брови, заливала глаза. Прежде, чем броситься на утёк, Красный успел оглушить разведчика большим булыжником, чем и выиграл себе несколько секунд форы. Так или иначе, но расстояние между бегущими быстро сокращалось.

Подрывник с хрустом и треском пробираясь сквозь пшеничное поле уверенно направлялся к ближайшей лесополосе, надеясь найти там укрытие, ну а Борис, соответственно бежал за ним. Патроны в «берете» кончились, иначе и бегать не пришлось бы, из оружия не осталось даже ножа, у беглеца надо полагать, тоже.

На бегу Тельцов обернулся. Сизый дымок от разорвавшейся бомбы уже развеивался, вопреки ожиданиям, жёлтая пшеница не загорелась, но и не мудрено, ведь в этом мире всё пропитано влагой.

Добежать до спасительных деревьев Красному так и не удалось. Борис налетел со спины, и опрокинул врага. Уставший, раненый, тот даже не сопротивлялся. Разведчику без труда удалось связать ему руки за спиной, собственным ремнём.

– Вставай! – рявкнул Борис, и дёрнул за тельняшку, которая осталась единственной одеждой, помимо штанов.

С хрустом ткань порвалась, оголив торс Красного.

– Отпусти, сатана! – закричал пленник, но Борис его уже не слышал. Он словно заворожённый смотрел на предплечье, стоящего на коленях подрывника.

Немного ниже плеча, у пленного, была наколка, до боли знакомая Борису. Такая же была и у гладиатора Юрия, который «подарил» Тельцову монету. Причинно – следственные связи только начали строиться в голове разведчика, но главное он понял сразу:

– В игру вступил, кто-то третий.

Глава 37 Ещё не конец

Несколько километров до Нового ключа.

1.

… Лезвие сверкнуло в нескольких сантиметрах от лица Артёма, благо реакция спасла. Но Мухин на этом останавливаться не спешил, он ударил снова, сверху. Грачёв поймал противника за кисть, и сильно ударил его в солнечное сплетение, открытой груди. Захар, выдохнув, ударил в ответ, попав Артёму по челюсти, от чего парень отшатнулся, едва не упав.

– Довольно! – крикнул Ефрем, становясь между дуэлянтами, – Вы с ума сошли?! У нас и без этих разборок проблем хватает! Убери кинжал! Убери, я сказал!

Захар не хотя, спрятал оружие, и рукавом вытер кровь с губ, злобно глядя на напавшего. Артём потрогал зудящую челюсть, вдохнул, выдохнул, успокаиваясь. Ефрем оглядел, сгрудившихся на краю моста людей, и шёпотом продолжил:

– Надо найти Бориса, возможно, он выпрыгнул с поезда, раз его здесь нет.

Артём одобрительно кивнул, и вернулся к Рите.

– Тёма, всё хорошо? – забеспокоилась девушка.

– Да, милая, он бьёт как девчонка, – через силу улыбнулся Грачёв, – Ты побудь пока тут, только никуда не уходи, ясно?

– Да.

– Ну, вот и хорошо, я скоро вернусь.

Ефрем, засунув пистолет за пояс, направился в сторону, где еле виднелся дымок взрыва бомбы. Захар, пошатываясь, следовал за ним, бросая косы взгляды на своего обидчика. Артём вскоре догнал командира.

– Ефрем, я успел выбросить рацию в окно до взрыва.

– Вот, значит, как, – удивился капитан, – она, наверное, разбилась.

– Может быть, но имеет смысл её найти, потому что мой рюкзак был к ней привязан.

На удивление быстро группа нашла и рюкзак, и рацию, которые хороши были видны в примятой пшенице.

– Сильно пострадала? – спросил Артём, проверяя целостность своих вещей, а главное дневника, потому что он для него стал чем-то большим, нежели просто книжица с записями.

– Пока не знаю, на вид целая, надо разобрать.

– После того, как найдём Бориса.

– Конечно, ещё бы согреться не мешало.

– Да, – поёжился Артём, у меня есть теперь вещи, разведём костёр, просушим вещи.

* * *

– Откуда у тебя эта наколка?! – закричал Тельцов, схватив за горло пленного.

Но тот упорно молчал, зло, глядя на обидчика.

– Говори, иначе я выпотрошу тебя! – правда, чем именно он это сделает, Борис не придумал.

– Да пошёл ты!

Разведчик замахнулся, и обрушил свой крупный кулак на лицо подрывника.

– Кто вас послал?! Это же не Красные, так?! – и в подтверждение того, что он не шутит, Борис добавил противнику с левой руки.

Подрывник даже не стал кривиться от боли, словно он её не чувствовал, просто сплюнул выбитые зубы и кровавые сгустки, вновь посмотрел прямо в глаза Борису. Этот холодный, пронизывающий взгляд заставил Тельцова поёжиться. Он сам не мог понять, что его так… тревожит?

– Бори – и – ис! – послышались голоса со стороны моста.

– Ладненько, с тобой позже разберёмся, подъём.

Толкая впереди пленника, Борис направился на зов.

– Чёрт подери, Тельцов, ты кого поймал? – удивился Захар, оглядывая пленника.

– Шамаханскую царицу.

– Шутишь? А то, что люди погибли по нашей вине тебе не смешно? – сделал выпад Артём.

– Моей вины тут нет, я свою бомбу обезвредил, это вы облажались.

– Что? Да, если Ефрем не кочевряжился бы, я сумел обезвредить бомбу.

– Так, спокойно! Мы одна команда, это наш общий косяк, за который мы все, чуть не поплатились жизнями, а теперь предлагаю, не устраивать глупые дискуссии, а допросить этого урода.

Подрывник вновь стал центром внимания, его поставили на колени, посередине железных путей.

– Ну, говорить будешь? – по-хорошему начал Ефрем.

– Ты его рожу видишь? По-твоему он хочет с тобой побеседовать?

Лицо пленника исказилось в кровавом оскале.

– На! – со злостью Борис врезал ему по лицу, от чего подрывник завалился на землю.

– Захар, дай нож, очень хочется поговорить.

Получив кинжал, Ефрем поднял противника, и приставил к его горлу лезвие.

– Кто тебя послал? Красные?

Тишина в ответ. Тогда капитан неглубоко воткнул нож в грудь пленнику, только проколов кожу, и стал медленно, просовывать лезвие под верхние ткани. Удивительно, но разведчики не услышали ни диких воплей, ни скрипа зубов, ни стона.

– Что за? – Захар отпрянул от пленного, будто от чумного.

– Да ладно, – не поверил Борис, – даже у меня мурашки от такого пошли!

– Ефрем, погоди, убери нож, – Артём присел рядом с пленником, приподнял его за подбородок, посмотрел в глаза.

Приоткрыв веко на глазу подрывника, Грачёв принялся рассуждать вслух:

– Зрачок уменьшен, вены на висках, и руках явно видны, посмотрите на глаза, видите, как белки покрыты прожилками? Рот открой, – потребовал парень, – Открой, сказал! Вот, видите, язык сухой, и белый налёт.

– Ох, я и забыл, что у нас медик есть, – улыбнулся Борис.

– Что это значит? – перешёл к делу Дерягин.

– Спроси у Захара, он – то знает.

Мухин скривился в злой усмешке, и отвернулся, дескать, нет ему дела до разведчиков и допроса. И дабы не объяснять, Артём закатал рукав подрывника. Все хорошо увидели красные «дорожки».

– Что же уму такого вкололи, что он боли не чувствует? – удивился Тельцов.

– Проблема.

– Возможно Буторфанол, или что-то похожее, – предположил Артём.

– Не имеет значения. Слушай, мы знаем, что ты не Красный, – продолжил допрос капитан, – мы даже точно знаем, кто тебя послал, но зачем это нужно?

– Что бы вы усвоили урок, – прохрипел пленник.

– Так, о каком уроке речь? – продолжил Дерягин.

– Моральном.

– Что? О чём ты?

– Скоро вы узнаете.

– Подробнее.

– В этом нет смысла, вы, и весь мир узнает, и усвоит урок.

– Хватит нести бред! – не выдержал Борис, и со всей силы ударил пленника по голове.

От удара подрывник свалился.

– Тельцов! Чёрт возьми, ты спятил?! – воскликнул Ефрем, отталкивая разведчика, – Мы почти добились.

– Чего? Он несёт бред, мы не сможем заставить его говорить.

– Это только до тех пор, пока действует наркотик, – встрял в разговор Артём, потом он почувствует боль.

Пленник тем временем, воспользовался тем, что внимание от него перешло на споры, и, извернувшись, схватил то, что висело на цепочке, на его шее. Приподнявшись, и глядя на своих мучителей, он зло, медленно, с расстановкой, прохрипел:

– Здесь не изменить уже ничего, Господь, жги!

Время словно растянулось, в ушах застрял вопль Ефрема: «Нет! Выплюнь, сволочь!», Борис схватился за цепочку, вырвал её изо рта, но то, что на ней висело, осталось во рту пленного. Послышалось, как захрустело стекло, Дерягин со всей силы ладонью ударил подрывника по затылку, окровавленные осколки капсулы выпали на землю. Пленный затрясся в конвульсиях, заваливаясь на бок. Артём упала рядом на колени, собрался сунуть руку в рот умирающему, и достать осколки капсулы, но Ефрем остановил его:

– Не смей! Это яд!

Подрывник дернулся ещё несколько раз, а потом затих.

– Пульса нет, – проверив, заявил Грачёв.

– Чёрт! – воскликнул Борис, впечатав кулак в раскрытую ладонь, – Я этого кретина по всему полю гонял! И всё зря!

– Результата мало, но не так уж и зря.

– А что мы узнали?

– То, что это была акция, показательная казнь.

– Казнь?

– Да, теракт для устрашения. И судя по всему, готовятся и ещё такие же.

– Что ещё за линчеватели такие? – не понял Артём.

– И какое дело они имеют к войне между Республикой и Красными, – добавил Борис.

– Стоп. Надо всё обмозговать, но позже, идём.

– Погоди, вот, – Борис показал предплечье с татуировкой, – Такая же была у гладиатора Юрия, который дал мне предмет.

– Оп – па, – протянул Дерягин, – вот кое – что и проясняется.

2.

– Артём, у тебя одежда сухая есть, а то что-то совсем холодно стало, – заговорил Ефрем, выпуская пар изо рта.

– Сейчас посмотрю.

Парень скинул свою ношу, раскрыл.

– Одни штаны, грязные и порванные, я в них на штурм шёл, и одна майка.

– Скудно.

– Одевай штаны, свои я хоть выжать успел, просто влажные.

Капитан спорить не стал, сразу же принялся натягивать грязные, немного коротковатые джинсы.

– Артём, тельняшку придется с трупа снять.

– Что прости?

– Снимай и одевай, она тёплая.

– Ты серьёзно? – Артём посмотрел на неестественно изогнутое тело подрывника.

– Лучше одеть грязную и поратую одежду, чем получить воспаление лёгких.

С этим спорить было бессмысленно, и Артём это понимал, но что за гаденькая проверка, не сам капитан одел тельняшку, а видать, глаз на чистую майку положил.

– Хорошо, – принял вызов Грачёв, – мы не гордые.

Дерягин еле заметно ухмыльнулся, а Борис с одобрением хмыкнул. С отвращением Артём снял с трупа одежду, примерился.

– Чёрт.

– Что, не лезет? – надевая чистую майку, поинтересовался Ефрем.

Тельняшка противно пахла чужим потом, какой-то химией, возможно наркотиком, и совсем не хотелось её надевать.

– Я уж лучше с воспалением, – и бросив на землю одежду, Артём направился к мосту.

– Ты должен надеть, – грубо настаивал капитан, – это приказ.

– Знаешь, что? В плену у туземцев, я несколько недель просидел в грязной вонючей яме, где в воду шли все отходы, туземцы развлекались, и частенько предпочитали наши ямы туалетом. То, что я там пережил, тебе даже не снилось, так что не надо строить из меня неженку! – Артём нагло ткнул командира пальцем в грудь.

Подхватив рваную тельняшку, Грачёв в один присест натянул её, стараясь не дышать носом, и закинув рюкзак за спину, направился к мосту.

* * *

– Тёма! – с радостным криком облегчения, Рита бросилась на шею парню.

– Ты как, всё в порядке, деньги целы?

– Да, в рюкзаке всё, спасибо тебе ещё раз.

– Артём, нам пора, – напомнил Ефрем.

– Как, так быстро?

– Это ещё не конец Артём, мы успеем, если поторопимся.

– А куда вы собираетесь? – поинтересовалась девушка.

Грачёв на минуту задумался, как поступить.

– Пока в Новый ключ, там дальше по обстановке.

– Вот как, это же недалеко?

– Не знаю, ты пойдёшь с нами? – Артём искоса посмотрел на Ефрема, и увидел, как Борис машет головой за спиной командира. «Что он имеет ввиду? Говорит не брать Риту? Да ну, бред» – подумал Артём.

– Конечно, если можно, – решилась девушка.

Лицо Дерягина было почти равнодушным, но Артём прямо чувствовал, как он недоволен.

– Рита… В общем… Такое дело… Мы военные, и нам нельзя рассказывать всего. Прости, мы не можем, взять тебя, – Артём говорил, и не верил своим ушам, взглянув на Бориса, он заметил, как тот одобрительно кивнул.

– Эм… Ну, я тебя понимаю, хорошо.

– Скоро приедет спасательная группа, а мы очень спешим. Ты извини, но так будет лучше.

– Ладно, если… – голос её дрогнул, но она держалась, – Если надо.

– Мы обязательно встретимся, обещаю.

Глаза Риты покраснели. Девушка обняла Артёма.

– Ты, как приедешь, напиши мне адрес, отправь в Нижний Новгород на имя Артёма Грачёва, и я отвечу тебе.

– Скажи… Пообещай… Артёма, – она притянула парня к себе, жарко поцеловала в губы.

– Я найду тебя, я вернусь, Рита, поверь, мы будем вместе.

Грачёв отстранился от девушки, повернулся к группе. Сестрёнка обняла Риту, тоже заплакала, но сама девушка крепилась, даже одобрительно улыбнулась. У Артёма на сердце стало так тяжело, что он от бессилия сжал кулаки, до хруста в суставах.

* * *

До небольшого моста через реку на тот берег разведчики дошли, молча, каждый понимал какая ситуация, да и говорить пока было не о чем, необходимо сначала всё обдумать. Осенний лес встретил гостей приветливыми треском ветвей, которые шевелил ветер, листопадом, наполненным разными цветами, и тишиной жизни. То есть, ни одного животного. Места то дикие, а звери попрятались, и птицы не поют, даже вороны и те куда-то подевались.

Привал сделали ближе к вечеру, когда солнце уже коснулось горизонта, и только багряные лучи освещали хмурый, полуголый от листвы лес.

– Разведите костёр. А я пойду грибов соберу, сварим суп, – предложил Артём.

– А ты знаешь, какие собирать? – с иронией спросил Борис.

– Поверь мне, знаю.

– Давай, я лучше с тобой, а то заплутаешь еще, небось.

– Хорошо, – Грачёв сразу понял, что Тельцов собрался поговорить, – воду в ковшике поставьте.

Вооружившись пакетами, Артём с Борисом углубились в чащу, оставив Ефрема и Захара «на хозяйстве». Вот влажная пора этого мира и пошла на пользу – грибов было тьма. Артём сразу же наткнулся на вереницу «рядовок», и принялся, разгребая листву прутиком, собирать их.

– Кто научил тебя собирать грибы? – заговорил Борис, срезая крупную «лисичку».

– Я какое-то время ходил по лесам с группой охотников, многому научился.

– Я в своё время тоже по лесам бродил.

– Ты был охотником?

– Нет, туземцем.

– Ого, вот значит как.

– У нас было небольшое племя, и выживать было трудно, тогда я усвоил простую истину: «Хочешь жить – умей вертеться».

Артёму вдруг вспомнился паренёк Петька, который выполнял роль следопыта, и вёл охотников, но как оказалось в дальнейшем, заводил их в ловушку. Ведь он тоже, жить хотел, потому и «вертелся».

– Почему ты пошёл к туземцам?

– Ну, много причин. Начнём с того, что я был разыскиваемым.

– Это не причина, а предлог.

– Возможно, – потерев щетину, Борис посмотрел на товарища, – Мне нравилась свобода. У туземцев это было.

– А разве у них беззаконие?

– Конечно, нет. Законы – основа любого общества, иначе люди просто перебили бы друг дружку. У туземцев уставы, так они их называют, более упрощённые, и они меня устраивали: хочешь, есть иди, охоться, можешь обменять на еду какую-нибудь вещь, но отобрать нельзя, нужен дом – построй, нельзя отобрать у другого, если владелец умирает, то вождь сам решает, кому подарить его имущество.

– А разве нельзя убивать туземцам своих соплеменников?

– Можно даже убить вождя, если конечно вызовешь его на дуэль. У туземцев всё просто, они живут по законам природы: выживает сильнейший, он становиться лидером, и предводителем. Потому большинство вождей, сильные и молодые люди, которые могу отстоять свой пост. Редко есть старые, мудрые вожди, но они сохраняют свою должность хитростью. Есть правило: если хочешь стать вождём, вызови нынешнего предводителя на поединок, если победишь, то станешь новым лидером, если нет, то умрёшь, потому что дерутся они насмерть. Старые же, имеют кучу агентов, которые следят за всем племенем, и если появляется сильный воин, который может претендовать на, так называемый «трон», то они его «убирают».

– Интересно.

– Да, современная монархия.

– Борис, знаешь, откуда у меня этот револьвер? – Артём указал на «Питона» на поясе.

– Понятия не имею, но если таки где и продаются, то стоят недешево. Хотя, я не вижу смысла платить огромные деньги за такой непрактичный ствол.

– Это трофей. Я убил первого человека, сам, специально, зная, что делаю, именно этим. И теперь, он для меня как память, напоминает мне о том, какой я человек.

– Да ты романтик. Непрактичный романтик.

– Почему ты ушёл от туземцев, раз тебе всё нравилось?

– Ты же знаешь, что племена всё время враждуют, более крупные и сильные, либо уничтожают слабые, либо порабощают. Нашу деревню буквально, стёрли с лица Земли. Пришлось снова бежать. Выживать в цивилизованном мире труднее, тут нужны бумажки, деньги, что бы есть, что бы жить.

– А работать не пробовал?

– Пытался я, была у меня причина, ради которой я начал жить спокойно и мирно.

– Девушка?

Борис промолчал.

– Ты любил её, раз пошёл на такие жертвы.

В ответ раздался тяжёлый, грустный вздох.

– А ты подумал, что такое же может случиться со мной?

Борис непонимающе посмотрел на собеседника.

– Почему, ты не позволил взять Риту?

– На то были причины.

– Это я понимаю, потому послушал тебя, а теперь объясни.

– Нечего объяснять, ей небезопасно находиться рядом с нами.

– Это мне как раз кажется самым разумным, я бы мог защитить её.

– Да ты даже себя защитить не в состоянии.

– Погоди, ты сказал, что опасно ей быть рядом с нами, то есть угроза от одного из нас?

– Я ничего такого не говорил.

– Борис! Раз начал, то объясни!

– Ты белый гриб раздавил.

– Плевать! Кто угрожает Рите? Захар?

– Нет! Нет! Оставь его уже.

– Значит я прав, это он, но откуда ты знаешь?

– Всё! – крикнул Тельцов, – Разговор окончен!

И повернувшись к разбитому лагерю, быстрым шагом стал возвращаться.

– Поговорили, блин.

* * *

Ефрем со швейцарским ножом, откручивал шурупы с рации, что-то слушая сквозь помехи.

– Ну, что, командир, цела рация?

– Вроде, да, только радиус действия сильно снижен, сейчас даже Новый ключ не ловит.

– А кто там должен ответить? – Следом за Борисом, вышел Артём.

– Есть два человека, наши агенты, помогут нам с паспортами.

– Да, я так погляжу, Республика далеко свои корни пустила.

Ефрем сосредоточенно продолжал отвинчивать шуруп. Борис принялся готовить суп, а Грачёву ничего не осталось, как развесить мокрые штаны и рубашку над костром, и закутавшись в спальник, записывать последние события в дневник.

* * *

Вопросов много, ответов нет. Ну, будем надеяться, что это вопрос времени. Больше меня волнует, не кто взорвал поезд, и вообще это мелочи, сердце ноет при воспоминании Риты. Она как искра появилась в моей тёмной жизни, а потом исчезла, так же неожиданно и быстро. Она молодец, крепкая девушка. Держалась, не плакала при мне, потом я уверен, разрыдалась, но такая справиться, иначе быть не может. Она выберется, выживет и сестрёнку свою сохранит. Странно, что глядя на неё, я всегда вспоминаю Наташу. Даже думая о Рите, не могу забыть эту красавицу – землячку. Наташа прямо так и стоит перед глазами, Красивая, милая. Но она далеко, жива ли она? А Рита так близка, так реально. Так я думал той ночью, когда мы поцеловались. Что же это происходит? Молодое сердце требует любви, которая вскоре развеяться, как детское воспоминание? Как же я хочу увидеть Наташу. Как же крепко засел её образ в моей памяти. Когда всё кончиться, я обязательно разберусь в том, что со мной происходит.

* * *

– Господа, прошу вас к столу, так сказать, – приглашая присесть, Борис принялся наполнять пластиковые чаши.

Усевшись вокруг костра, разведчики принялись, жадно есть грибную похлёбку, восполняя утраченные за день силы.

– Да, Боря, готовишь ты сказочно, любая женщина тебя влюбилась бы, накорми ты её таким супом, – с улыбкой заговорил Артём, что бы как-то завести беседу.

Тельцов, опустил голову, загрустил, будто вспомнил что-то нехорошее. Артём, что бы ситуация не выглядела столь неловко, принялся менять повязку на порезанной руке, которую наспех соорудил по дороге.

– Выпей антибиотика, чтобы заражения не было, – посоветовал Ефрем.

– Такие лекарства очень дорогие, то, что они не разбились уже чудо.

– И всё же, – настоял командир.

Промыв глубокий порез вдоль руки, и перебинтовав чистым бинтом, Грачёв принялся за ранение в боку.

– Как это тебя угораздило? – поинтересовался Борис, заметив рассечённую кожу.

– Если расскажу, вы не поверите, – усмехнулся Артём, нанося на кровоточащий бок мазь.

– Ну, ты попробуй.

– На меня напал, чёртов самурай.

На мгновения повисла тишина. Потрескивал костёр, а потом хохотнул Захар.

– Да, ты был прав, звучит не очень правдоподобно, – усмехнулся Тельцов.

– Он забежал в наше купе, и начал махать своим мечом, поцарапал меня.

– Он жив? – серьёзно спросил Ефрем.

– К сожалению, да. Куда уж мне с ним тягаться, я чудом уцелел.

– Опиши его, как выглядел, что говорил?

– Я слышал, что подрывники назвали его Генгисом.

– Вот как, то есть он был с ними?