Текст книги "Последний из нас (СИ)"

Автор книги: Игорь Ветошкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

Глава 20 Рулетка

1

Леса под Промградом. Деревня Снежки.

Республиканский капитан Ефрем Дерягин всю ночь пыхтел над картой местности. Он просчитывал все возможные места, где можно было найти Артёма Грачёва, и начал в первую очередь с места, куда направлялся парень. Деревня Снежки. К огромному сожалению, ни о каком Грачёве тут не слышали. Выходит, что сам Артём не смог сбежать из возможного плена, а значит, находится всё ещё у туземцев. Было обидно, что чудо – карта капитана не показывает места стоянок дикарей, а тогда выходит, что надеется, стоит лишь на местных следопытов.

Ефрем очнулся, когда его уставшая голова выскользнула сквозь руки. Парень встряхнулся, покорил себя, что проспал час – другой, когда на счету каждая секунда, и вышел на улицу из своей палатки. Небольшая деревушка кишела жизнью, несмотря на ранний час. Жители кормили домашнюю живность, детки играли, задорно смеясь и прыгая от радости. Из множества палаток выходили бойцы, которые приехали вместе с капитаном, и которому они обязаны подчинятся. Но сейчас они ничем не могли помочь в поисках молодого парня, потому и сидели без дела. Ведь, не пустишь полсотни бойцов прочесывать огромные территории беспросветного леса, наполненного дикими племенами. Сейчас солдаты коротали время, как могли, кто – то травил байки, пускал жуткие слухи, рассказывал о своих похождениях, некоторые играли в карты, кости, нарды, кто резвее играл в мяч, за ними с интересом смотрели деревенские мальчишки. Единственное, что запрещалось бойцам – выпивка. Предугадав последствия пьянки мужиков, которые не всегда могли видеть границы, Дерягин лишил ребят этакой забавы. Ведь, готовая и мобильная, хоть и небольшая армия могла пригодиться в любой момент, осталось только дождаться следопытов.

Ефрем подошёл к бочке, рядом со своей палаткой, и умылся ледяной водой.

– Господин офицер, – робко окликнул его женский голос, – не изволите испить свежего молочка?

Перед высоким капитаном стояла и без того низкая молодая крестьянка, да ещё и сгорбившаяся в поклоне. Дерягин снова отметил про себя покорный и слишком услужливый нрав местного населения. Но в этом ничего удивительного нет, несмотря на то, как уважительно и мирно ведут себя солдаты Ефрема, местные привыкли прогибаться под наглыми и напыщенными охотниками, которые мнят из себя невесть кого.

– Благодарствую, – искренне ответил Ефрем, принимая кувшин с молоком.

– Капитан! Капитан! – услышал несколько мужских голосов Дерягин, и насторожился, отдавая кувшин крестьянке.

К нему подбежали двое парней в камуфлированных куртках и штанах, с ружьями на плече. Пот из – под их капюшонов струился градом, но следопыты, а это были именно они, даже не запыхались.

– Выпейте, парни, – разрешил Ефрем, кивнув на кувшин.

– Нашли! – с нескрываемой радостью и гордостью сообщил командир местных следопытов по прозвищу Рябой. – Артём ваш в деревне на болоте.

– Отлично, это далеко?

– Небольшая группа за шесть часов добежит.

– А сколько туземцев?

– От трёх до пяти десятков точно наберётся, ещё вышка есть с прожектором и пулемётом.

– Придется все пятьдесят человек вести.

– Дня два если поторопится, и выйти прямо сейчас.

– Долгова – то выходит.

– Конечно, у вас амуниции гора, да к тому же опыта нет в лесистой местности. Мы старпёры за минуту долетим, – улыбнулся Рябой, – Да ты капитан не переживай, никуда не денется из ямы твой Артём.

– Какие два дня? – промычал второй следопыт, с трудом оторвавшись от кувшина, – сейчас выйдем, завтра утром уже там будем, по Реке Зелёный Туман пройдём, там выше мост есть.

– А, и точно, как же моя лысая башка, забыла? Ладно, капитан, поднимай своих, пусть поторопятся. Только… это, ты не забудь.

– Да не боись, за мной не заржавеет, за оперативность пять кусков накину сверху.

– Это хорошо, только мы ввязываться в ваши разборки не будем, нам лишнего свинца в теле не надо.

– Дело ваше, но я и за это не обидел бы. Двадцать кусков.

– Ты чего? Тридцать не меньше!

– Тридцатку за ваши ржавые дедовские ружья?

– За опыт!

– Двадцать пять, не больше.

Следопыты переглянулись.

– Эх, ладно по рукам!

2

Леса под Промградом. Туземная деревня.

Между лопаток колол острый камень, но сил подняться, и прервать мучения у Артёма не было. Да и зачем? Какой в этом смысл? Какой смысл ему продолжать существование? Рядом лежал мёртвый дед. Тот самый, что недавно отчаялся и утонул. Теперь для него всё кончено, его мучения прорвались. А вот он, Артём Грачёв, жив и будет продолжать страдать на этой грешной земле. Тело старика стало сильно вонять, потихоньку разлагаясь под весёлыми лучиками заходящего солнца. Но сил позвать проклятых туземцев не было.

– Артём, – тихо прошептал друг, склонив рядом своё осунувшееся лицо с рыжей скомканной бородой. – Ты веришь?

Артём прекрасно понимал, как мало сил у друга, и не стал переспрашивать: Во что верю? Всё итак было ясно.

– Надо верить, Антон, мы спасёмся отсюда, обещаю.

– Зачем ты это говоришь? Ты не можешь знать нашей судьбы. Скажи: ты веришь? Только честно.

Артём затруднился в ответе. Парень так крепко вбил себе в голову, что надо верить, никогда нельзя терять надежду, что теперь не мог описать своих настоящих чувств.

– Верю.

– А я нет. Надежды уже нет. Мы сгниём здесь, как он, – Антон кивком указал на распластанное, на кочке тело старика.

– У нас труп! Кто – нибудь, помогите, тут мёртвый человек! – заголосил Стёпка.

Дикари появились не скоро. Они пришли втроём, не спеша открыли решётку, скинули канат. Пока мальчишка привязывал тело, а один из туземцев держал верёвку, двое других с «калашами» в руках караулили яму. Артём с Антоном сидели в тёмном углу, и Грачёв успел заметить безумную искорку в глазах друга.

– Нет, не надо, не сейчас, – настойчиво зашептал парень.

– А когда? Если есть шанс, то вот он! Фортуна улыбается только смелым! – уже с диким рёвом Антон кинулся к решётке.

Он схватил опешившего туземца с автоматом за лодыжку и резко затянул в яму. Второй оказался проворнее, передёрнул затвор и дал очередь в тёмный угол, где недавно таился Артём. Сейчас парень уже набросился на упавшего туземца, не давая ему воспользоваться автоматом. Антон в этот момент и подхватил спасительный «калаш», передёрнул затвор и дал длинную очередь из жерла ямы. Артём продолжал кататься в глубокой луже вместе с проворным дикарём, пока Антон с истерическим хохотом дырявил землю, не позволяя, туземцам приблизится. Но патроны в автомате не бесконечные, как и силы Артёма. Парня обезвредили, швырнув в угол умелым броском, а расправившись с одним врагом, туземец в яме бросился на второго противника, бездумно щёлкающего уже пустым автоматом. Ослабший Борис от удара ноги в спину упал, выронив автомат. В яму опустилась рука, за которую сразу ухватился туземец и ловко выбрался, захлопнув за собой решётку. С руганью и проклятьями туземцы покинули разбушевавшихся пленников.

– Антон, ты как цел? – кашляя, спросил Артём, подползая к товарищу.

Но друг, молча, повернул грозную физиономию, словно перед ним всё ещё находился туземец. От злобного взгляда Артёму стало не по себе, он медленно отполз от наливающегося яростью друга.

– Артём, ты предал меня, – словно прорычав, обратился он.

– Прости, я не смог с ним справится.

– Ты слабак, этот мир не для тебя, ты здесь не выживешь.

– Антон, успокойся, ты мне не нравишься.

– Ты не создан для жизни в этом мире, – он говорил, словно в него вселился кто – то другой, но не тот добродушный Антон, которого знал Грачёв.

Озверевший рыжебородый парень продолжал надвигаться на забившегося в угол Артёма.

– Ты мой друг, Тёма, и я не хочу, что бы ты страдал, ты должен умереть сейчас, не сопротивляйся, тебе уже незачем жить! – Антон накинулся на своего товарища, схватив его за грудки.

– Нет, не надо! – только и прохрипел Артём, когда сильная туша привалила его.

Антон дважды ударил Грачёва в живот, что бы тот не сопротивлялся, а затем схватил за горло, и стал опускать голову друга на дно глубокой лужи, прося не сопротивляться.

– Дядя, перестань, оставь его! – закричал Стёпка, пытаясь оттянуть обезумевшего убийцу, но Антон лишь отмахнулся, как от надоедливой мухи.

Крупный кулак сбил мальчишку с ног, и детское тело беспомощно плюхнулось в воду, не подавая признаков к жизни. Воспользовавшись тем, что противник отвлечён, Артём со всей силы ударил в челюсть Антона. Столкнув с себя стонущую тушу, Грачёв подполз к Стёпке, откашливаясь. Парень начал трясти мальчишку за плечо, но дырявый ботинок Антона болезненно саданул по рёбрам, оттолкнув лёгкое тело.

– Остановись, Антон! – взмолился Артём, но противник и не думал останавливаться.

– Поверь, так надо, так будет лучше, тебе не придется, мучатся!

Рыжебородый сел на Грачёва, схватил его за голову, и опустил под воду. Артём не чувствовал своего тела, он будто вообще отошёл от всего. Не было этого размытого мутной водой рыжего лица, не было этой грязной проклятой ямы. Была только свобода, простор без чувств, отрешение от всего насущного. Подсознательно Артём догадывался, что сейчас появится белый тоннель, залитый ярким светом, он спокойно пройдёт по нему, и окажется… А где оказываются люди после смерти? На то у каждого своё мнение, а сейчас у Артёма и оно отсутствовало. Он просто знал, что там будет лучше. Может Антон и прав, возможно, пора покинуть этот грешный мир, встретится с любимым отцом, узнать мать. Но как же покинуть всё то, что уже есть? Оставить Наташу, оставить всё то, чего ещё не знаешь? «Ведь, я так мало пожил, Боже, зачем ты меня сейчас зовёшь? Я хочу жить! Позволь!». В здравом уме Артём подумал бы что ослышался, но сейчас он не думал, он был с Богом, и уверен, что слышал его слова. Мягкий, приятный голос, ласково проникал в подсознание: «Живи, сын мой».

Воздух с шипением ворвался в лёгкие, рука, в которой оказался тяжёлый и острый камень, сама нашла цель, и грозное орудие врезалось в висок убийцы. Антон с визгом отскочил в стороны, хватаясь за висок. Через его грязные пальцы струилась алая кровь. Грачёв зашёлся кашлем, из его рта хлынул мутный поток. Парня ещё долго тошнило, кружилась голова, молоточки стучали в висках, но главное воодушевляло: он жив.

– Артём, прости, я не хотел… Я не знаю, как… Правда… Прости… – застонал Антон приходя в себя, сейчас в сумерках различит его лицо было трудно, но угрозы оно уже не представляло.

Артём не знал, простить ли друга, самое удивительное, что особого зла он на безумца не держал. Грачёв даже сам понимал психологию породившую поступок товарища. У бедолаги от безысходности ум пошатнулся, и в это не было ничего противоестественного.

– Эй, петухи! – раздался противный насмешливый голос сверху.

Над решёткой стояли туземцы, на этот раз пятеро.

– На выход, развеетесь!

Крышка откинулась и в яму спустилась верёвка. Артёму всё это, естественно не нравилось, но делать нечего, надо лезть. По пути Грачёв присел рядом с очнувшимся Стёпкой, положил свою руку ему на плечо.

– Ты держись, слышишь? Держись, родной, ты справишься, – почему – то Артёму показалось, что это его последние слова, и мальчишку он больше не увидит.

Антон уже смиренно залезал по спущенному канату.

– Эй, тебе особое приглашение надо? – крикнул кто – то из туземцев.

Артем, ругнувшись про себя, покорно ухватился за верёвку. Когда парень оказался наверху, решётку захлопнули, и закрыли на замок.

– Шагай, мясо! – велел туземец, демонстративно передёрнув затвор, чтобы не было даже мысли о бегстве.

Один пошел впереди, двое других по сторонам и чуть позади, взяв Грачёва с Антоном в треугольник. Товарищ то и дело бросал виноватые взгляды на Артёма, похоже и вправду нашло на него что – то, видно, что не со зла. Хотя, может и силу почувствовал. Но Грачёва занимал совсем другой вопрос, он буквально молился, что бы свихнувшийся друг, не бросился бежать через всё поле. Но, слава Богу, Антон оказался благоразумнее, и смиренно топал.

На удивление Грачёва, людей на улицах было не больше чем обычно, значит не праздник, тогда зачем их ведут, как домашних животных на убой? Пленников провели через злосчастную площадь, и остановили перед довольно большим и крепким домиком. Он был деревянным, оббитым железными волнистыми листами. Окна было два, но все сейчас были закрыты, наподобие корабельных портов. Плоская крыша имела лишь небольшой угол, а в середине была дыра, над которой на высоте около полуметра, возвышался треугольный навес.

Один из туземцев отделился, подошёл к маленькой двери, осторожно постучал. Очевидно, получив разрешение, махнул пленникам рукой. Бедолаг затолкали в вонючие от курева и костра дыма помещение. В домике ютилось много людей, в ярких одеждах, вели они себя величественно и надменно, что указывало на их высокой положение в обществе. В центре на высоком стуле возвышался тот самый вождь, которого Артём видел вместе с Кристиной. Весь домик был завален спиртным, картами, фишками, толкались полуголые девицы с подносами, а вожди, или кто они там, нагло развалившись на коврах, громко смеялись, и болтали. Прямо посередине стоял круглый деревянный стол, на котором виднелись свежие капли крови, а под стульями, так вообще целые лужи. На одном из стульев сидел пухлый мужичок. Он трясся от страха, и плакал, хотя было видно, что человек сильный физически.

На объяснения пленным время не тратили, а сразу усадили за стол. Двое конвоиров заняли своё место у двери, третий стал за спиной Антона, ещё двое стали за мужичком и Артёмом.

– Что происходит? – с тревогой спросил Грачёв, ёрзая на липком от крови стуле.

– Мужик, говори, что сейчас будет? – крикнул на нашего собрата по несчастью Антон.

Но мужичок лишь тихонько рыдал, закрыв лицо руками.

– Рулетка! Ви, крутит! – с сильным акцентом объявил рефери, положив перед Артёмом крупный револьвер «Питон».

Такое оружие Артём видел только на картинках в редких журналах. Шестизарядный барабан, двойной принцип действия, патрон 357 Magnum, с длиной ствола в 200 мм. Этот револьвер завораживал своей красотой, грацией, формой, в нём чувствовалась сила, мощность. Грачёв даже засмотрелся на это чудо.

– Крути! – крикнул на него туземец.

Артём взглянул на своего друга, но тот лишь попытался улыбнуться, и подбодрил кивком. Грачёв осторожно взял «Питона», положил на центр стола, и крутанул. Длинный ствол стал быстро вертеться, слепое око дула перескакивало с одной жертвы на другую, и стало медленно ползти к мужичку. Рефери взял револьвер, вставил в барабан один патрон, прокрутил, и вставил второй. Тем временем господа уже делали ставки, громко выкрикивая номера игроков. Прекрасное оружие легло прямо перед мужичком, которого короткими ударами, заставили вернуться в реальность. Тут – то он и увидел новых игроков. Всё ещё плача, бедняга взял револьвер, дрожащими руками и принялся раскручивать барабан над своей головой. Затем приставил к виску, и нажал на курок, зажмурившись. Лёгкий щелчок и громкий выдох мужичка, для него это уже вторая партия, конечно, такое – то везение. Швырнув оружие на стол, он снова закрыл лицо руками, и что – то бормоча, стал рыдать. Наверное, он молился.

Рефери, решив, что от мужичка мало проку, дал револьвер Антону.

– Что звери, скучно вам? Развлекаетесь? Твари! – видимо пленник хотел ещё что – то сказать, но удар приклада в спину заставил замолчать.

Антон крутанул револьвер. Артём даже не смотрел на всё происходящее, он последовал примеру мужичка, закрыл глаза, и стал молиться. Он уже на минуту отвлёкся от всего, перестал слышать радостные крики высокопоставленных гостей, команды рефери, плач мужичка. Только пинок конвоира, который так и стоял за спиной, привёл парня в чувство.

– Твоя очередь! – объявил рефери.

Артём увидел, что дуло направленно прямо на него. Гул в домике нарастал, все оживлённо спорили, делали ставки. Грачёв осторожно взял револьвер. Рукоять лежала в ладони, как влитая. Артём поднял «Питона» над собой. Сердце усиленно забилось, страх давил так, что в глазах темнело. Парень закричал. Что он кричал, сам и не знает, то ли матом, то ли просто от страха. И с этим воплем он стал бешено раскручивать барабан. Все гости притихли, когда холодное дуло уперлось в висок.

«Боже, прости, что так часто приходится обращаться к Тебе, но прошу ещё раз: помоги мне! Это будет Твоя самая злая шутка, если Ты, спася меня минуту назад, призовешь к себе сейчас. Помоги мне!»

Для Артёма этот щелчок стал самым приятным звуком на Земле. Громкий вопль победителей, обидчивый мат проигравших, разорвали тишину в помещении. Парень снова крутил револьвер.

«Я обречён, – отчётливо понимал Грачёв, – Эта игра, где нет, и не может быть победителей. Этот несчастный справа от меня, он ведь победил в прошлой партии, несомненно, но его оставили на следующую. Так будет и с кем – то следующим из нас. Лучше, пусть я умру сейчас от пули, чем от разрыва сердца, через минуту. Но как же я хочу жить!»

Тем временем громко матерясь, Антон раскручивал барабан.

– Горите в аду, сволочи! – дуло у виска, палец медленно надавил на курок, и… щелчок!

Антон разразился диким хохотом, отбрасывая револьвер. Рефери крутанул барабан и зарядил ещё один, третий патрон. Артём, получив оружие, был вынужден крутить. Дуло остановилось на мужичке.

– Брат, ты крепись, нормально всё будет, – попытался подбодрить жертву Грачёв.

Мужичок посмотрел на него с жалостью и тоской, на минуту он перестал рыдать, и с меланхоличным равнодушием стал раскручивать барабан. Он шмыгнул носом, громко выругался и приставил ствол к виску. Гости ненадолго притихли, палец мужичка медленно полз к курку.

Артём застонал от досады, и сразу же грохнул выстрел. Громкий звук разорвал пространство, в маленьком помещении он был ещё сильнее. Казалось, что барабанные перепонки лопнули, радостные вопли господ доносились, словно через ватную прокладку.

Бедолаге – мужичку снесло всю левую половину черепа, кровавый фарш разбрызгался на гостей, но они только радовались этому. Кровожадные изверги!

– Умрите вы все, гады! – что было сил закричал Артём.

Рефери стал заряжать забрызганный кровью револьвер. Первая пуля, и ещё одна! Четыре пули в шестизарядном барабане! Шансы минимальные, и пленники понимали это.

– Крути! – оружие досталось Антону.

Грачёв не мог смотреть на это, он молил Бога, старался не спрашивать за что ему такие муки, просто просил помощи. «Питон» завертелся на столе, постепенно снижая обороты. Ствол подполз к Антону. Тот громко и нецензурно выругался, взял оружие, медленно проворачивая барабан.

– Тёма, ты меня прости, если что не так, знай, ты был моим лучшим другом. Я рад, что ты, брат, до последнего был рядом, и не серчай, за… – Антон приставил ствол к виску.

Грачёв не стал смотреть на всё это, он опустил голову, закрыл глаза, он не мог видеть смерть ещё одного близкого человека.

Антон зарычал, его лицо покраснело от злобы и бессилия, он медленно подводил палец к спусковому крючку. Все снова замолкли, помещение стало образцом тишины. Выстрел! Он прозвучал для всех настолько неожиданно, что Артём даже не сразу догадался о произошедшем. Следом послышался стон. «Вряд ли застреленный в голову, может стонать» – пронеслось в голове Грачёва, и он сразу открыл глаза.

Рука Антона с «Питоном» уже летела по дуге, навстречу парню. Всё вокруг, как будто замедлилось. Словно мозг услужливо показывал картинку не торопясь, что бы можно было сориентироваться. Конвоир позади Антона, тихонько летел навзничь, именно его стон Артём и услышал. За секунду, парень догадался, что его товарищ по несчастью, в последний миг сдвинул ствол «Питона» за спину, убив охранника. Новый выстрел грохнул прямо над головой, и всё погасло. Мрак ударил в глаза, будто в комнате потушили свет. Так и оказалось, со звоном брызнули осколки единственной лампочки на потолке, питающейся от небольшого генератора.

– Тёма, беги! – сквозь пелену долетело до слуха Грачёва.

Тело всё делало само, задумываться не приходилось. В темноте выхода видно не было, но зрительная память воссоздавала образы сама. Следующий выстрел лишь на мгновенье осветил помещение, но этого хватило. Гости хватали пистолеты, вытаскивая их из-под толстых животов, конвоиры у дверей стягивали автоматы, Левый охранник, Антонов, уже падал, неловко взмахнув руками. Правый, Артёмов, увидел своего беглеца, и стал направлять на него дуло автомата. Грачёв сменил свою траекторию, что бы противостоять конвоиру. Антон снова нажал на курок, но целясь уже в Артёмова противника, послышался глухой щелчок.

Инстинкт самосохранения вкупе с рефлексами помог отменно. Артём ударом кулака в челюсть туземцу, буквально сбил его с ног. Из домика парень вылетел первым, следом Антон. Грачёв чувствовал, как приятно просто бежать, ноги несли его с такой лёгкостью, с такой быстротой, что парень наверняка, обогнал многих олимпийцев.

Двое часовых на вышке сориентировались не сразу, разумеется, стрельба из дома вождя, где он коротал время игрой в рулетку, сбила их с толку. Да и благодаря ночному сумраку, разглядеть беглецов было трудно. Так что луч прожектора стал рыскать по полю, когда пленники были уже на полпути к спасению. Дуло крупнокалиберного пулемёта медленно сопровождало жёлтый кружок на траве. С шумом, криками, руганью, стреляя во все стороны, высыпались из домика гости. Не сговариваясь двое беглецов, бросались из стороны в сторону, то пригибаясь, то перепрыгивая кочки, они петляли подобно зайцам, осложняя работу часовым.

Надо отдать должное часовым на периметре, прохаживаясь из стороны в сторону, они первыми бросились на перехват.

– Тёма, быстрее! – крича, Антон указывал направление пальцем.

Артём свернул на небольшую тропку. Пулемёт застрекотал, сразу, когда беглецы уже влетели в чащу. Пули крупного калибра, решетили лес, тонкие веточки, небольшие деревца, щепки, куски коры, земляные фонтаны, всё смешалось в единую кашу. Вжав голову глубже плеч, друзья неслись всё глубже в лесную гущу. Ветки больно хлестали по лицу и полуголому телу, босые ноги сильно кровоточили, разбитые о камни, и острые палки, но остановить Артема, который уже чуял запах свободы, было невозможно.

Вскоре пулемёт стих, зато слышались вопли и крики туземцев, они бесшумно, словно тени, плыли по лесу. Нога Грачёва провалилась в какую-то нору, предательски ответив острой болью. Парень, выругался, пытаясь подняться, товарищ бросился было на помощь, но совсем близкий выстрел оглушил обоих. С хрустом разлетелись ветки, щепки брызнули в лицо. Артём на четвереньках заполз за дерево, Антон тоже укрылся за толстым дубом.

– Дуплетом пальнул! – сообщил Антон.

Артём тоже догадался, что выстрел такой силы мог быть лишь из двух стволов, и то – дробью. Когда всё затихло Антон, осторожно высунулся, и сразу вернулся назад, закрыв голову руками. Дробь выбила фонтаны щепок из ствола дуба. Антон проверил последний патрон в барабане, приготовился.

– Артём, давай!

Грачёв сиганул с низкого старта, оглядываясь на туземца с обрезом. Он вскинул оружие, но тут грохнул выстрел «Питона», и туземца откинуло. В его руках, сведённых предсмертной конвульсией, громыхнул левый ствол. Тут – то Грачёв догадался, что Антон выставил его приманкой, бывший охотник, конечно, же, знал, что в обрезе ещё оставался заряд.

– Давай – давай, пошёл! – подтолкнул, опешившего товарища, Антон.

Уже рядом с улюлюканьем выпрыгивали туземцы. И вновь началась погоня. Артём уже не смотрел назад, не следил за товарищем, который так легко и просто распорядился его жизнью, парень просто бежал, сконцентрировавшись на преградах и скорости.

– Направо! – рядом возник Антон, толкнув друга на дорогу.

По хорошо видимой тропе бежать и вправду было легче, но здесь беглецы становились лёгкой мишенью. По сей час всё обходилось, погоня немного отстала. Антон, не видя ничего вокруг, бежал изо всех сил, но их у него оставалось мало, к тому же парень зачем – то продолжал сжимать револьвер. Более ловкий Грачёв двигался немного впереди, по правой обочине, что бы можно было укрыться в лесу сразу же.

«Свобода! Вот она свобода! Наконец – то!» – стучало в голове Артёма.

Он так бы и бежал без остановки до самого Промграда, а там уже засел, и не высовывал больше носа за городскую границу, но резкий полный ужаса вопль заставил остановиться. На мышцы накатилась волна дикой усталости, но главное, что от этого крика похолодела спина.

Антона уже не было за спиной, когда Артём обернулся, зато его матерная ругань, стоны и крики разносились по всей округе, указывая направление погоне. Грачев, было, подумал, что Антона утащили в лес и кинулся назад. Лишь по счастливой случайности его не угораздило упасть в волчью яму, вслед за товарищем. Бедолага лежал на дне, сжимая кровавое пятно на боку. Видать Антон успел перепрыгнуть большую часть кольев, но при падении разорвал левый бок. Волчья яма с кольями на дне была глубиной не более двух метров, да ещё и немного пологая с краю Артёма.

– Помоги, брат! Прошу, не бросай меня! – взмолился беглец, сжимая зубы, что бы не кричать от боли.

– Да – да, сейчас, ты потерпи, я скоро.

Антон метнулся в лес, слушая ругань в свой адрес, а потом снова мольбы.

– Ирод ты! Ну, помоги! Тёма! Чёрт, не бросай меня! Прошу!

Грачёв уже вернулся с длинной веткой в руках, не медля, спустил её в яму. Крики туземцев приближались, треск веток слышался всё отчётливее, но Артём и не думал о бегстве, в такой ситуации он вообще не думал, только действовал.

– Давай, Антоха, тяни!

Товарищ старался изо всех сил, но рана заметно ослабляла его. Скользкие от крови руки мёртвой хваткой вцепились в ветку, босые ноги толкались по земляной стенке, оставляя на ней кровавые следы.

– Скорее, давай! – Артём лёг на спину, что бы самому втащить товарища наверх, но послышался слабенький треск.

Грачев, было, вернул ветку на исходное положение, а та снова принялась трещать. Последнее что видел Артём, это глаза своего друга. Они были полны злости, страха, в тоже время жалкие, молящие, но готовые убивать. Сразу вспомнилась поговорка: «Утопающий хватается за соломинку», так и Антон истерично цеплялся за тонкие корни, за скользкие гладкие камни. Кто бы мог подумать, что один перелом ветки может стать переломом в жизни. Антон свалился кубарем на дно со своим обломком, а Артем назад со своим концом ветки. Парень снова бросился на помощь другу, но пули из «калашникова» веером взбили фонтанчики земли, прямо перед краем ямы. Уже трое туземцев с автоматами наперевес двигались навстречу. Самый крайний дал очередь от бедра над головой Грачёва. Дикари игрались с пленниками, отлично осознавая их безнадёжное положение.

– Артём, – вновь застонал товарищ, – Помоги! Дай руку!

Парень свесился в яму, протянул растопыренную ладонь. Оставшиеся силы Антон вложил в прыжок. Но он так и не дотянулся до «спасительной соломинки», сильно ударившись и скатившись вниз, оставляя за собой кровавый след.

Новая очередь забрызгала грязью лицо Артёму, парень не выдержал – отполз. Разрываясь между страхом и мольбами беспомощного друга, Грачёв стоял перед труднейшим вопросом. Туземцы уже совсем рядом, кто-то достал нож.

– Прости, Антон, прости! – прикрыв голову руками, Артём бросился бежать.

– Гори в аду, сволочь! Я не прошу тебя! – орал в след Антон, затем его крик стал молящим, слабым. – Тёма, не бросай меня! Вернись! Тёма!

Грачёв застыл прямо перед кромкой леса, повернулся к яме, над которой склонились дикари.

«Хватит уже бегать! Пора бороться со страхами! Бросить друга я не могу. Сейчас столкнул ближнего, попробую ударить правого, того который с ножом ударю вот тем обломком ветки. Главное успеть. Держись Антон!» – Артём решил всё это за долю секунды, бросился на помощь, но яркая вспышка ослепила.

Поплыли радужные круги на чёрном фоне, ночное небо, кроны деревьев, всё поплыло, завертелось перед глазами. А потом твёрдая почва, и наглая ухмылка напавшего со спины туземца. И наконец, темнота, решившая все проблемы, и создавшая новые.