Текст книги "Последний из нас (СИ)"

Автор книги: Игорь Ветошкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

Глава 36 Теракт

Железная дорога Подмосковье – Новый ключ.

1.

Дверь из купе распахнулась, и в коридор выбежали четверо. У всех в руках пистолеты, затворы которых спешно передёргивали.

– Борис, давай в «чёрный плацкарт», Захар ты в первый вагон, смотри ближе к поезду, – громко кричал Ефрем, – я побегу в середину военного вагона!

– А я? – отозвался Артём, взводя курок «Питона».

– Оставайся тут!

– Но…

– Выполнять! – рявкнул капитан, и кинулся вперёд по коридору.

Грачёв забежал в купе, выглянул в окно. Мост был уже хорошо виден, ещё немного и теракт произойдёт. Сердце болезненно сжалось: А если не выйдет, как же Рита?

– Боже… – прошептал Артём.

Он только сейчас понял как дорога ему эта девушка, что боится за неё он сильнее, чем за свою жизнь.

– Рита! – закричал он, выбежав в коридор, и побежал в вагон беженцев сломя голову.

* * *

– Открывай! – на бегу закричал Борис нерасторопному охраннику «чёрного плацкарта», который сидел возле крупной двери.

Увидев форму офицера Красной армии на крепком парне, ключник сразу засуетился, гремя связкой. Борис стал возле дверного косяка, прижал «беретту» к груди, приготовился. Дверь со скрипом открылась, и Тельцов сразу заскочил внутрь.

– Прекрати, окаянный! Всех же погубишь! – кричали старики и бабки, хватая за руки нескольких парней, в форме Красных.

Борис не сразу понял, что происходит за суета, и поздно заметил в руках одного из солдат рюкзак, вероятно с бомбой. Раздались выстрелы, Тельцов приник к полу машинально, но не выстрелил, побоялся зацепить толпу беженцев. Зато массированный огонь открыли Красные. Заверещала раненая старушка, вторая запричитала, упав на колени рядом с телом убитого деда. Борис подскочил на ноги, выстрелил почти в упор, убив солдата, и сам не заметил, как пропустил удар по голове. Отскочив в сторону, Тельцов попытался, снова сфокусироваться на противнике, но в голове нещадно звенело. Его ударили в живот, под колено, но равновесие разведчик удержал, и наотмашь ударил врага. Второго схватил за руку, умело произвёл бросок, но не отпустил, когда тот оказался на земле. Лицо Бориса исказилось в злобном оскале, он уже не отдавал отчёта своим действиям, он был зол. Уже не Тельцов, а беспощадный гладиатор Хел, с хрустом вывернул руку визжащему Красному. Второй солдат в ужасе отстранился.

* * *

То, что искать подрывников надо не в коридоре, а в купе, Ефрем понял, по той простой причине, что тут до него пробегал Борис минуту назад. Приготовив пистолет к бою, капитан резво выбивал двери каждого купе, и заглядывал туда через мушку оружия. Некоторые двери были не заперты, потому открывались легко, которые закрыты на тонкий замочек, тоже не представляли преграды. С треском разлетелась очередная дверь, и перед Дерягиным предстала молодая пара, в любовных объятиях. «Живут люди спокойно, радуются таким мгновениям, и даже не подозревают об угрозе. За что их? Ведь молодые совсем, мирные. И всех взорвать!» – пронеслось в голове Ефрема, когда он закрывал дверь перед визжащей парочкой. Обычно он никогда не думал о таких мелочах во время операций, а тут, вон как!

Снова удар ногой, дверь оказалась не заперта, потому разведчик немного шатнулся вперёд, и его тут же схватили за руки. Палец машинально вдавил курок. Кто-то вскрикнул. Но увидеть противника капитан не успел, сильная рука ударила в нос. Ефрем оттолкнулся, упал навзничь в коридор, ударившись вдобавок затылком о стену. Пистолет он выронил, и ориентацию в пространстве потерял, но действовал машинально. Ногу, ударившую в живот, он перехватил за голень, вывернул, услышал хруст, и злобный мат. Откатившись в сторону, Дерягин уже пришёл в себя. Увидел лежащего солдата в форме Красных на полу, двух врагов выскочивших из купе. Они сразу кинулись на незваного гостя. Первый удар Ефрем блокировал, второй в печень пропустил, согнулся, и отхватил по лицу. А кому легко против двух умелых противников? Выхватив нож с пояса, разведчик полоснул им самого ближнего. Тот закричал, схватился за распоротый живот, и свалился на пол, корчась в муках. Второй схватил пистолет и выстрелил в дерзкого капитана почти в упор.

* * *

Троих суетящихся над чёрным рюкзаком Красных Захар увидел издалека. Недолго думая, он открыл огонь. Первый свалился сразу, и вероятнее всего замертво, двое других раскатились в рассыпную по широкому вагону. Мухин сразу похолодел, когда догадался, как необдуманно поступил – открыл стрельбу, рискуя попасть в бомбу. Красный высунулся, выстрелил, пуля звонко отрикошетила от потолка, вторая с жужжанием пронеслась возле уха разведчика. Захар в ужасе упал на пол, выстрелил не целясь. Уже с другой стороны высунулся второй солдат, тоже начал стрельбу, но уже не прицельно, а только высунув руку. Дверь перед Мухиным открылась, высунулась любопытная старушка в круглых старых очках, и сразу свалилась замертво – шальная пуля угодила ей в лоб, на вылете забрав с собой часть затылка. На Захара брызнуло осколками костей и кровью, он подскочил, прижался спиной к стеклу, стал боком, что бы уменьшить площадь тела. Стрельба с одной руки была не столь меткой, тем более в трясущихся руках наркомана, но это был отвлекающий огонь, заставивший Красных скрыться из пространства коридора. Выбрасывая опустевший магазин Мухин, заскочил в купе, откуда выходила любопытная старушка.

* * *

– Ри – и – и – та – а!

Глупые люди, испугавшись выстрелов, начали панику и стали бегать в разные стороны по коридору. Артём с трудом пытался пробраться через толпу, расталкивал людей, кричал на них, и вглядывался в лица, надеясь найти её. Беженцев не пугал человек с револьвером в руках, они настолько обезумели, что утеряли возможность рационально мыслить. Разведчик машинально вжал голову в плечи и присел, когда за спиной затрещал автомат. Толпа, встретив преграду в виде автоматчика, разразилась страшным воем. Крики, стоны, плачь, топот, тарахтенье автомата, все звуки слились воедино. Люди, теперь уже слившиеся в одно единое, будто живое существо, бросились более целенаправленно – в противоположную сторону от опасности. Артём, лёг перед телом грузного мужика, прижался к стене, чтобы не затоптали, и приготовился к стрельбе. Беженцы падали, сражённые пулями, заскакивали в купе более сообразительные, а те, кто совсем растерялся, так и сыпались в коридоре, словно кошеная пшеница.

Хватило одного выстрела. Не потому что Артём был хорошим стрелком, просто автоматчик, стоял в полный рост, спокойно поливал свинцом коридор, совсем не ожидая отпора от кучи мирных людей. Грачёв попал Красному в шею, крупнокалиберная пуля «Питона» безжалостно откинула солдата. Двое других, которых успел заметить разведчик, скрылись в их общем купе.

Выбор предстоял трудный. Артём осмотрел коридор, с простреленными стенами, разбитыми окнами, полностью забрызганным и залитым кровью, заваленный трупами, и ранеными, ещё стонущими, но уже приговорёнными. Бежать дальше и пытаться найти Риту в этой безумной толпе, которая унеслась в конец поезда, или выполнять приказ, и вернуться в купе. Выбирать долго не пришлось. Трое Красных, которые торопились с той стороны, куда побежали беженцы, отрезали Артёма от бедной девушки. Парень подскочил, выстрелил дважды в солдат, которые сразу залегли и принялись огрызаться из пистолетов. Зазвенело разбивающееся стекло, захрустели пластиковые стены, но Артем, поскальзываясь на кровавых лужах, спотыкаясь о тела убитых, упорно преодолевал какие-то метры до спасительного купе.

Двое Красных, уже начали обшаривать вещи разведчиков, что они хотели найти, Артём спросить не успел. Зато успел выстрелами ранить в плечо самого дальнего противника. Второй оказался в невидимой зоне, чем и воспользовался. Выбив оружие из рук Артёма, солдат кинулся на парня, прижал его к стене. Грачёв явно запаниковал, хоть стонущий раненый вроде вышел из боя, но кроме верзилы, пытающегося удушить дерзкого офицера, ещё спешили трое в коридоре. Грачёв начал молотить кулаками куда попало, и оказалось, вывел противника на доли секунды из ориентации. Верзила отскочил, схватился за ушибленный глаз, и пропустил сильный удар в челюсть. Силы Артёма не хватило, что бы сбить такую массу с ног, но Красный отшатнулся к стене, бессильно сполз по ней.

– Генгис! – послышалось из коридора, – Он здесь!

Самого Генгиса, как и зовущего его человека, Артём не видел, но видеть особенно и не желал. Он кинулся к рюкзаку, где лежали запасные пистолеты, вытряхнул его, схватил Глок. Артём только успел передёрнуть затвор, когда в купе влетела чёрная тень. Он машинально отскочил в сторону, и что-то сверкнув, рассекло стол пополам, где секунду назад Артём подхватил пистолет. Грачёв вскинул Глок, выстрелил, но почти неуловимый противник оказался быстрее, и ствол ушёл в сторону. Лучшая оборона – это нападение, вспомнил Артём слова, сказанные ему Ефремом. Но действовать стал раньше, чем вдаваться в воспоминания. Ударив неуловимое тело, Артём убедился, что этот объект осязаемый, а не тень, как казалось. Оттолкнув противника от себя, парень бросился к Глоку. Генгис, а вероятнее всего это был именно он, упал навзничь, споткнувшись о вещи. Это оказался невысокий человек, полностью в чёрном костюме. Лицо было обмотано чёрной тканью, так, что виднелись лишь узкие глаза, в руках этого чудака был длинный меч, он же самурайский. Но видно было, что этот представитель древней культуры, не брезгует и современными благами. Весь он был увешан разными примочками, разглядеть которые Артём не имел возможности. Интересные гранаты, изогнутые ножи, иностранные пистолеты, да и мало ли что ещё скрывала тёмная ткань. Артём выстрелил, и попал, он был уверен в этом, но Генгис, как будто и не заметил этого, бросаясь из стороны в сторону, он нанёс колющий удар. Спастись от такого выпада у Артёма возможности не было.

* * *

С яростным рёвом Борис, словно товарный поезд, снёс худенького офицера, который спешно передёргивал затвор автомата. Вмяв тело в стену, Тельцов не остановился на этом, он продолжал бить обмякшего врага, раз за разом, будто позабыл об угрозе взрыва. Красный подскочил на помощь товарищу, схватил разведчика со спины на удушающий, оттащил. Борис в разбитое выстрелами окно уже видел, что несколько метров и поезд уже будет на мосту. Это придало парню сил. Яростно сопротивляясь, Тельцов скинул с себя противника, схватил автомат, и набросился на Красного. Он бил сильно, с яростью и злобой, бил офицера как последнюю гадюку. Противник бессильно извивался, стонал, но мучения длились недолго. Забив подрывника прикладом, Тельцов подскочил к рюкзакам, которых оказалось три штуки. Лампочки уже мигали, счётчик отщёлкивал последние мгновения, потому Борис даже думать не стал, что бы обезвредить, он с размаху выкинул все три, связанные проводами рюкзака через разбитое окно. Он обернулся, как сразу получил прикладом в лицо. В глазах появилась вспышка, на языке почувствовался солённый вкус крови. Приклад обрушился на Бориса снова, затем ещё раз. Довольно крупный Красный, остервенело, мстил за убитых товарищей.

Борис пригнулся, пропустил автомат над собой, и ударил в живот нападающего, выбил оружие из его рук, и со всей силы обрушил свой широкий кулак на нос врагу. Послышался хруст, потом злобный мат, но сдаваться подрывник не собирался, он схватил Бориса за горло, и вмял в стену рядом с окном.

Резвый старичок, который первым начал борьбу с минёрами, подбежал с костылём в руках, и со всей силой ударил по спине Красного. Тельцов воспользовался тем, что противник отвлёкся, и из последних сил выкинул его в окно. Но противник и не думал просто выпасть, он продолжал держать Бориса за куртку, более того, он даже перетягивал. Тельцов вцепился в стену и резиновую раму окна, но Красный был слишком тяжёлым.

– Отцепись, тварь! – уже в ужасе закричал Борис.

В ответ на что, противник вцепился ногтями в шею разведчику, и полностью выволок его из вагона. С жуткими воплями оба здоровяка полетели в высокую траву.

* * *

Клинок прошёл сквозь Артёма, и с треском провалился в пластиковую стенку купе. Грачёв закричал от боли, она заполнила сознание, страшным импульсом ударила в мозг. С жутким криком, уже не боли, а ярости, разведчик накинулся на Генгиса. Самурай явно не ожидал такого нападения, и к тому же лезвие меча застряло в стене наверняка. Артём ударил локтём прямо по лицу напавшему, схватил за грудки и вмял в стену. Генгис извернулся, выхватил длинный кинжал. Грачёв сдёрнул с нагрудных ножен противника кривой нож. Всё произошло более чем стремительно. Разведчик, пригибаясь под кинжалом врага, нанёс режущий с разворота. Нож Артёма зацепил скулу Генгиса, с противным звуком разрезанной плоти, лезвие пронеслось дальше, оставляя за собой кровавые брызги. Оба упали в разные стороны. Генгис схватился за лицо, Артём, за рассечённую вдоль руку, которая так неудачно попала под кинжал. На мгновение глаза врагов встретились.

Глаза обоих пылали яростью, были округлены, и почти выкатывались из орбит. Но во взгляде Генгиса была и искорка уважения, или же даже повиновения, словно этот боец повстречал не то что равного по силе противника, но ещё и превосходящего его.

Один сиз Красных появился в дверном проёме с пистолетом в руке. Артём отдался инстинктам, действовал машинально, как обучали на базе. Он оттолкнул руку с пистолетом от себя, в тот момент, когда уже загремели выстрелы, со звоном осыпалось стекло купе, парень ударил противника ногой в живот, от чего тот неуклюже упал. Схватив за лямку рюкзак с рацией, Грачёв не думая вышвырнул его в окно. Генгис уже вытаскивал свой меч из стены, когда Артем, схватив «Питон», подбежал к выходу. За выход он автоматически принял разбитое окно, стараясь не порезаться, разведчик начал выбираться, но снова громыхнул выстрел, и Артём не удержался. Выпав из окна, разведчику в полёте успел заметить, что первый вагон уже въезжал под арку моста.

* * *

С патронами Захар не рассчитал. Второй обоймы хватило только на то, что бы ненадолго задержать Красных, а времени и так было в обрез. И вот, Мухин сидел возле дверного проёма, с ножом в руке, заперев дверь. Он, конечно, не надеялся остановить врагов тонким замочком, у него было предположение, что когда первый выбьет дверь, он по инерции пройдёт вперёд, и будет уязвим. Так и произошло. С хрустом разлетелась дверь, и внутрь влетел вояка с пистолетом. Захар продолжил его путь, потянув за плечо, и вонзил нож в спину. Клинок застрял как-то не удачно, то ли меж позвонков, или же в рёбрах, но вытащить оружие Захар не сумел. Напарник Красного, стрелять не спешил, боясь задеть своего, и это его сгубило. Мухин выбил оружие из рук противника, и накинулся на него врукопашную. Оба покатились по коридору, одаряя друг друга сильными ударами. Но времени оставалось всё меньше. Захар выхватил нож, ударил Красного, но тот ухватил разведчика за кисть, остановив лезвие перед лицом. Недолго думая, Захар схватил второй нож, и уже наверняка засадил его в живот противнику.

Оставив бедолагу умирать, диверсант побежал к рюкзаку. Как оказалось, от чёрной сумки провода уходили с пол, где в обширном углублении находилось ещё очень много взрывчатки. Таймер отсчитывал последние секунды, потому Захар не стал рисковать, он вообще не привык подвергать свою жизнь угрозе для блага других людей.

Наркоман кинулся глубже в поезд, в вагон для беженцев, лишь бы дальше от опасности.

* * *

Чудо, и конечно, хорошая подготовка спасли Ефрема, он увернулся от дула пистолета, в считанные секунды. Капитан сразу перешёл в атаку, но и Красный оказался не так прост, он дал отпор, и, несмотря на потерю пистолета, продолжил бой врукопашную. Оба с силой врезались в стену, Ефрем, схватив противника за голову, ударил его о колено, потом швырнул в противоположную стену. Красный сдаваться не собирался, схватил осколок стекла, довольно крупный и острый, и накинулся на капитана. Дерягин такой ловкости не ожидал, и осколок вонзился ему в грудь. Закричав от боли, он оттолкнул от себя солдата, ударил по лицу в левой, затем с правой, и когда Красный полностью потерял ориентацию, выпихнул его из окна. Добежав до бомбы, Ефрем увидел таймер, где отсчитывались последние секунды. Мигающая лампочка сильно давила на психику, а уходящие в подпол провода, которые вели непременно к основному заряду, устрашали своей запутанностью. Успеть обезвредить бомбу, у разведчика шансов было ничтожно мало, потому он предпочёл попытаться спастись самому.

2.

Бурная река несла свои воды в невидимую даль, скрытую множеством поворотов и небольшими водопадами. Грязные и мутные потоки увлекали за собой тучи мусора, яркие бутылки, пластиковые коробки, небольшие островки, поросшие травой, брёвна и поваленные деревья. Несмотря на паводок, устье реки всё равно оставалось довольно далеко от берегов и от моста. С высоты берега, река завораживала, казалась такой красивой, воплощала ничтожно малую часть природной мощи. Она подобно барьеру, разделяла степь, откуда нёсся поезд, от леса, на противоположном берегу. Бескрайнее поле, с высокой жёлтой травой, терялось где-то на горизонте, и взору не за что было зацепиться, эта дикая, нетронутая человеком природа удивляла своей неправдоподобностью. Ржавый, гремящий, скрипящий поезд, выбрасывающий клубы дыма в серое небо, совсем портил красоту, ну никак эта громадина не желала вписываться в критерии прекрасной живописи. Но с другой стороны, махина словно плыла по жёлтому полю, которое покрывалось рябью при дуновении ветерка. Тросточки были гибкими, насыщенными влагой, которой последний век чрезмерно много. Серое небо уже привычно рассекалось молниями, и последующие громовые раскаты уже очень давно никого не удивляют. Человек такое существо, которое очень быстро ко всему привыкает, и приспосабливается, вот и к постоянным ливням человечество привыкло. Дождь стал уже чем-то обыденным, а удивить может тёплая и сухая погода, которая очень редко радует в нынешнее время.

Лес на противоположном берегу уже почти полностью пожелтел. Осень приходит совсем рано и так же быстро сменяется сырой, и очень холодной зимой. Листья желтеют и опадают за считанные недели, а то и дни. Так же за короткое время они сгнивают. Теперь осень не такая, которую привыкли видеть люди до Потопа, это не самое романтическое время года. Куда исчезли оранжевые и жёлтые листья, в которых любили фотографироваться девушки и резвиться малышня? Куда делись живописные пейзажи, которые привлекали путешественников, и завораживали всех без исключения своей красотой? Где те удивительные явления, на которые способна природа? Неужели, возможно заметить вот всю прелесть жизни, на грязь, сырость, гниль, и постоянные стихии? Об это мало кто задумывается, люди привыкли жить бытиём, а не фантазиями и размышлениями, как животные. Как вот этот зайчик, резво скачущий по бетонным основам моста. Он выскочил из леса в поисках еды, или может ради другой надобности, но уж наверняка, не ради размышления о прекрасном. Даже заяц, полностью подходил для этого мира, серый, грязный, со слипшейся шёрсткой, довольно крупной и густой, чтобы не замерзать зимой. Что изменило такое красивое животное? Этот мир? Бытность? Эволюция? Возможно, то же самое, что и заменило наш мир. А наш ли этот самый мир? Все не задумываясь говорят, что человек венец эволюции, и хозяин природы. Но почему же тогда этот самый хозяин оказался так беззащитен перед стихией? Такой простой, на первый взгляд. Ну, подумаешь – потоп, что первый раз человечество сталкивается с таким явлением? Нет, но как оказалось, даже практика не помогла. А почему, самое умное существо, оказалось на грани вымирания, и чуть было не покинуло навсегда этот мир? Если вспомнить, как всё начиналось, то понимаешь, человечество чуть не вымерло, из-за своей же беспечности и жадности. Никто не спешил строить корабли, когда экологи начали паниковать о всемирном потопе, все экономили, думали, что средства не оправдают себя. И впоследствии, сколько миллионов людей погибли из-за циничности властей? Да и после, когда фантастические предсказания синоптиков стали превращаться в ужасную реальность, разве люди объединись против реальной угрозы? Нет, даже и не подумали. Инстинкт самосохранения работал для каждого в едином числе, люди разучились выживать совместно, из племенных разумных существ они превратились в одиночек. Потоп – это лишь пример, суть вся в том, что не важно, что грозит людям, планете, миру, будь то инфекция, эпидемия, глобальное похолодание или потепление, угроза с других планет, главное, что каждый человек думает только в своих интересах. Общество эгоистов? Возможно. Жалко, что людей всё реже занимают такие темы, они не думают о будущем и о жизни, только о насущном. Как говориться не видят дальше своего носа.

Заяц, тем временем, тоже не думая о глобальных проблемах, за один прыжок приблизился к лужице, между рельсов. Гладь холодной воды покрылась небольшой изморозью. Заяц приблизил мордочку к воде, и почувствовал, своим обострённым животным чутьём, что – то неладное. Слабые колебания перерастали в более сильные, и вскоре даже послышался грохот и тарахтение. Для зайца это было ужасно, кошмарно. Да ещё и тонкий слой льда, который треснул на лужице, всё это привело в панику маленькое животное. Огромная железная махина, чадящая чёрным дымом из множества труб, выскочила на мост. Заяц вы один прыжок оказался на жёлтой траве, а после сразу скрылся в лесной чаще, под прикрытием кустов и деревьев. Испуганное животное бежало без оглядки, когда за его спиной раздался ужасный грохот. Гораздо сильнее и страшнее грома, он сопровождался огненным потоком в небо, и клубами дыма.

Возмущённо закаркали вороны, спорхнувшие с ветвей.

Поезд взорвало, остановило, разумеется, не мгновенно, но так быстро, что почти все пассажиры попадали на пол. Со страшным скрипом и скрежетом состав ещё проехал по инерции почти до начала твёрдой земли, когда рвануло второй раз.

От толчка Захар упал. Он был уже в тамбуре, когда от грохота заложило уши. Взрыв был такой силы, что огромные обломки проломили пластиковые перегородки между купе, и на упавшего разведчика обвалилась груда хлама.

* * *

Ефрем только захлопнул за собой дверь в тамбуре, и ничком рухнул на пол. Огненный поток захлестнул весь вагон, обдав жаром капитана. Послышались душераздирающие крики охваченных огнём людей. Вагон стал сильно крениться вниз, и до Дерягина дошло ужасное осознание – поезд проваливается в реку. Выбираясь из груды обломков, он с трудом начал пробираться дальше в вагон, где по его расчётам можно выбраться из всего состава. Хромая, цепляясь порезанными руками за стенки купе, Ефрем плёлся словно в бреду, его отталкивали люди, бегущие в панике, но, не замечая, их он всё шёл. Вагон всё сильнее стал крениться, за спиной капитана послышался жуткий скрежет. Выжившие завопили от ужаса, когда состав порвался.

Опора исчезла из – под ног мгновенно, разведчик не успел даже попытаться, за что либо ухватиться, как плашмя плюхнулся на пол. Вагон повис почти вертикально, и в конце коридора показалась мутная и бурная река. Ефрем беспомощно заскользил по ленолиуму, тщетно пытаясь ухватиться за что-нибудь. С визгом и воплями кубарем полетели люди, ударяясь о препятствия, некоторых разрывало об острые выступы и края материалов, раскуроченных взрывом. Капитан ухватился за угол стенки купе, повис на одной руке, стараясь прижаться ближе в опоре, чтобы не быть сбитым другими падающими людьми. Вокруг все смешалось, сыпались обломки, горящие куски различных материалов, весь вагон заволокло дымом, от пожара, чёрный, едкий, химический дым горящего пластика пропитывал всё тело, обжигал лёгкие.

Ефрем отчётливо увидел, как молодой парень, сорвался и полетел прямо на торчащие во все стороны куски кривого и рванного железа. Беднягу просто разорвало об преграду, и разные части полетели в бурные воды. Разведчик в ужасе посмотрел наверх, где из купе высунулась молодая женщина, держащая за руку кричащую от ужаса дочку. Девочка усиленно брыкалась, плакала, паниковала, чем сильно осложняла возможность помощи своей матери. Женщина так и не смогла удержать дитя, с отчаянным визгом, она проводила упавшего ребёнка. Девочка заскользила по полу, ударилась о дверь купе, и сменив траекторию, покатилась прямиком на Ефрема. Капитан машинально поймал ребёнка. Ухватил её за ручку, тонкую, слабенькую. Затрещала стенка, служащая опорой республиканцу, побелели кулаки, которые теперь не должны были раздаться. Из клубов дыма, виднелась плачущая мать, которая молила о помощи, что-то кричала, но оглушённый взрывом Ефрем ничего не мог разобрать. Он посмотрел на девочку, которую держал. Маленькое милое личико, перепачканное грязью и гарью, слезы, размазанные по щекам, она молила «дяденьку» не отпускать руку. Это невинное существо, цеплялось за свою молодую жизнь, как утопающий хватается за соломинку.

Но Дерягин не видел девочки, незнакомой малышки, его контуженное воображение рисовало лицо любимого и единственного сына. Одними губами он прошептал его имя, и слеза побежала по пыльной щеке, оставляя мокрый след. Сильная боль, резкая и неожиданная, отрезвила капитана, какой-то острый обломок ударил по голове. В глазах потемнело, руки начали разжиматься. Заверещала девочка, впиваясь ногтями в кожу своему спасителю. Ефрем закричал, не от боли, а от бессилия, от того, что снова он слаб, он не в силах помочь. Хрустнул уголок стены, за который держался Дерягин, и острый осколок вонзился в ладонь.

– Не – е – е – е – е – ет! – эхом пронеслось по вагону.

Дикий вопль Ефрема, ударил по барабанным перепонкам. Потная, скользкая ручка ребёнка выскользнула из ладони разведчика. Размахивая ножками, сдирая ладошки в кровь, дитя отчаянно билось за свою жизнь. Ефрем не мог видеть смерти любимого сына, которого воображение нарисовало в незнакомой девочке. Он ударился головой о пол, закрыл глаза, и зарыдал, из последних сил держась за выступ.

* * *

Словно загнанное животное, Захар стал оглядываться по сторонам. Вагон висел уже почти вертикально, внизу что-то горело, и чёрный дым не позволял дышать. Мухин стал биться от безысходности – обломки привалили его ногу, и теперь разведчик оказался в ловушке.

– Чёрт! Чёрт! Проклятие, – сначала жарким шёпотом, потом, уже переходя на срывающийся крик, Захар начал звать на помощь.

Дым уже почти заполнил весь тамбур, и вероятность задохнуться стала сильно пугать. Отчаявшись, заходясь надрывным кашлем, Захар схватился за застрявшую ногу, и принялся изо всех сил тянуть её, крича от боли. За этим занятием он не услышал, как открылась дверь, и два худеньких силуэта, проникли в тамбур.

* * *

Рита, вытолкнула свою сестрёнку из вагона, затем закинула рюкзак с деньгами и минимальным количеством вещей, которые у неё были, а уж потом забралась сама. Дышать было нечем, горячий воздух обжигал горло, вызывал безжалостный кашель.

– Потерпи, милая, ещё немного! – прошептала она на ухо сестре, и потянула её за руку, что бы подсадить в открытую деверь.

– Рита, тут человек!

– Ну же, Захар, давай, что же ты! Давай, ну! – истошно подбадривал себя Мухин, дёргая свою намертво застрявшую ногу.

Рита подскочила к бедолаге, и узнала в нём одного из офицеров, которые заступились за неё в «чёрном плацкарте».

– Сейчас, родненький, подожди! – она легонько погладила разведчика по голове, панически оглядываясь в поисках чего-нибудь, что могло помочь в освобождении ноги. На глаза попалась кривая, зато крепкая и длинная труба. Она схватила её, просунула под обломки, и, воспользовавшись как рычагом, приподняла тяжесть. Захар, постанывая от боли, высвободил конечность, и сразу же бросился карабкаться вверх по полу, теперь уже стене.

– Эй! А как же мы! Постой! – закричала Рита, когда Мухин уже намеривался спасаться бегством, он нехотя вернулся, протянув девушке руку.

Сестру Рите пришлось поднимать самой, потому что Захар решил не задерживаться, и сразу пополз в ближайшее купе. Добравшись до окна, он вволю вдохнул свежего воздуха, относительно, разумеется.

– Мужик! Эй, да ты! Давай, хватайся! – закричал кто-то сверху, и в лицо Захару, упала пеньковая верёвка с узлами и петлями.

Пререкаться, а уж тем более отказываться от столь щедрого предложения разведчик не стал, потому сразу выпрыгнул в окно, и пополз по верёвке, опираясь ногами на стену вагона. Когда Захар преодолел уже половину пути, канат сильно натянулся, и начал трещать при каждом движении. Внизу, как оказалось, уже карабкалась Рита, с рюкзаком за спиной, и сестрой, которая обняла девушку спереди.

– Уйди! – рявкнул Мухин, когда верёвка жалобно затрещала, а сверху громко стали материться мужики, которые, по-видимому, и вытаскивали жертв.

– Пожалуйста! Прошу вас, не надо! – взмолилась Рита, оглянувшись на большую высоту, которую придётся преодолеть прежде, чем она попадёт в бурные, смертоносные, потоки ледяной воды.

– Свали, к чёрту! – уже в истерике закричал Захар, когда канат сильно дёрнулся вниз.

– Умоляю!

Мухин выхватил кинжал с пояса, и приставил лезвие к верёвке, ниже себя. Риту стала бить мелкая дрожь, она начала панически молить и просить пощады у разведчика, но Захар был неумолим. Он продолжал хладнокровно резать канат, стараясь не смотреть в глаза тем, кого собирается лишить жизни.

– У меня ребёнок, маленький, умоляю, не надо! – только и успела крикнуть Рита, как с противным треском разорвалась верёвка.

* * *

Вагон сильно качнуло, сначала он пополз вниз, потом резко остановился, словно передумав, и закачался. Ефрему стало ясно, что по видимому повисший над рекой вагон увлекает за собой и остальные. Но пользы ему эти знания не дали, он снова предпринял попытку залезть наверх. Стараясь не смотреть вниз, где он мог обнаружить тело погибшей девочки, он всё карабкался и карабкался, отталкиваясь от очередной стенки. Сильная боль во всём теле, лишали разведчика сознания, она овладевала им полностью, заполняла каждую клетку организма. Когда вагон дёрнулся снова, Ефрем не удержался, порезанные руки соскользнули со стенки, и с полным ужаса воплем он сорвался вниз.

Ломая ногти о пол, за который он пытался ухватиться, Дерягин не добился никаких результатов, и сильно ударившись животом обо что-то твёрдое, он выдохнул последний раз, и, крутанувшись в воздухе, плашмя упал в воду.

* * *

– Эй, а девка где? – с вызовом накинулся на выбравшегося, на твердую опору моста Захара, какой-то тип в форме.

Мухин, всё ещё не веря, что удалось спастись, пошатываясь, пошёл в сторону, когда Красный схватил его за плечо.

– Я с тобой разговариваю! – крикнул офицер в лицо разведчику.