Текст книги "Недостойный сын (СИ)"

Автор книги: Игорь Лахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

11. Ночной допрос

Лежу не раздеваясь. Жду. Время тянется медленно. В этом месте особенно – нет ни окон, ни часов. Кажется, уже утро наступить должно, но ни скрипа двери, ни шагов за ней. Вначале нервничал, а теперь, кроме скуки, ничего не испытываю. Неужто не так понял Патлока, и никому сегодня не понадоблюсь? Может, оно и к лучшему. Старый я для этих игр шпионских. Хотя… Теперь молодой, вроде. Телом – да, а душа пожилая. Интересно, есть ли у души возраст, и чем он измеряется? Если душа бессмертна, то и старой ей быть не положено… Или поло…

– Ри Ликкарт, Ваш Милсердие, – трясёт за плечо Патлок.

– А?! – вскакиваю, озираясь по сторонам.

Уф! Заснул! Немудрено! Столько в сумраке лежать!

Чуть поодаль стоит бородач в одежде не то военного, не то гражданского кроя – непонятный смесь стилей.

– Вот! – протягивает Болтун свёрток. – Переоблачайтеся! Заместо этого бездельника со мной пойдёте.

– А он? – тупо спрашиваю, ещё не до конца отогнав сонную муть.

– Заместо Вас посидит, конечно. Двое пришли – двое ушли из тюрьмы. Сегодня наряд новеньких на воротах – им всяк человечек незнакомый, поэтому по головам пересчитывают.

– Ну, меня с этим бородатым перепутать тяжело.

– Не боись, Ваш Милсердие! Перепутают – и к ведунье за снадобьем не ходи!

С этими словами он выудил из-за пазухи нечто бесформенное и волосатое. Накладная борода! Умно! Физиономии не видно, а отличительная особенность Патлокова спутника налицо, в прямом и переносном смысле.

Переоделся, загримировался.

– Ну… – критически оглядев меня, вынес приговор Болтун. – Сойдёт! Впотьмах и старуха девкой прикинется, пока охать не начнёт!

Длинные извилистые коридоры. Несколько постов охраны. На двух от нас демонстративно отвернулись – явно люди присмера или кого-то из его когорты. На третьем притормозили.

– Быстро, увальни! Чего тут «сопли растираете»?! Не знаете, что ль, кто перед вами?! Так завтра узнаете и про меня, и про дознатчика Юния! Набрали деревенщин, будто своих дураков мало! Дел по горло, а мы тут с вами возимся! – гаркнул Патлок рассерженным голосом.

Точно, новички! Стушевались, извинились и беспрекословно выпустили на волю.

Стою и не могу сделать ни шагу… Свобода! Сколько здесь уже торчу, а только сейчас впервые могу вздохнуть свежий воздух нового мира! И пусть в темноте почти не видно ничего, кроме ворот за спиной, тускло освещаемых хиленьким масляным фонарём, но ощущение пространства, неизвестности и какого-то чуда, которое должно вот-вот произойти, просто «сплющило» меня. Я дышу полной грудью, пытаясь впитать в себя Синцерию, Свободный Вертунг и его столицу. Голова кружится от незнакомых ароматов, а сердце из груди готово выскочить от нахлынувших эмоций! Ну, здравствуй, новый дом!

– Поторопиться надо, – обеспокоенно шепчет мой сопровождающий. – Не след тут колонной торчать. Там за углом карета дожидается – в ней и помечтаете.

Не соврал Болтун, приведя к крытой повозке, запряжённой парой лошадей. Сели. Снаружи звякнул засов на двери. Вот и всё… Недолго длилось счастье – опять коробка запертая и ни одного окошка. Сейчас впервые почувствовал себя настоящим узником…

– Чегось морщитесь, ри Ликкарт? Борода жмёт? Так сымайте, – по-своему понял мою гримасу Патлок. – Куда везут – не спрашивайте. Я сам не знаю и знать не хочу. Но, как доберёмся, повязочку на глаза накиньте – приказ Его Безгрешия.

– Мысли есть, что намечается или не велено разбалтывать?

– И мысли есть, и не велено, – согласно кивнул он. – Только чтоб дорогу скоротать, давайте расскажу одну историю… У Ворхи, что пирогами торгует у Средних ворот, муженёк был. Пил так, как Хирг Двуликий не смог бы обеими мордами! Трезвым, почитай, и не видели! И как особенно на крепкое вино наляжет, так на путешествия его тянуло. Один раз на сеновале в какой-то деревушке очнулся, до которой день пёхом. Разузнал, стал быть, где находится и прямо через лес, чтоб дорогу срезать, попёрся до дому. Надо ж такому случиться, что на двух здоровенных тигранов напоролся. Стоит себе ни жив ни мёртв и думает: «Побегу – догонят и растерзают! Сам нападу – ещё быстрее схарчат!»

Пока он пнём торчал, тиграны развернулися и скрылись в чаще. То ли сытые были, то ли от мужика так прокисшим винищем разило, что побрезговали хищники – никто не разберёт. Пришёл он домой и пить совсем бросил, решив, что это боги ему знак дали. Правда, от Ворхи ушёл… Такая баба сварливая, что по трезвости её и полдня никто вынести не может! К чему это я? К тому, что если сожрать хотят, иногда лучше постоять и подумать. Авось пронесёт!

– А если нет? Если жрать начнут? – спросил я, правильно поняв байку.

– А куды деваться? – развёл руками Болтун. – Тут, стал быть, хоть что делай – всё едино в брюхе окажешься.

Прибыли… Повязка на глазах и куда-то ведут. Пытался было запомнить дорогу, отсчитывая шаги до каждого поворота, но быстро сбился – извилистый путь. Неизвестный мне человек в скромной мантии мерта снимает повязку. Оглядываюсь по сторонам… Очередная комната без окон, стол и несколько стульев. Сажусь на тот, что стоит отдельно с другой стороны стола. Явно мой. Судя по количеству «седалищной мебели» присмер будет не один – ещё два человека должны присутствовать на допросе. Кто?

Ответ пришёл быстро. Первым, как и ожидалось, вошёл Жанир, а за ним появились… Сам правитель канган Тойбрел Звейницилл с очень знакомым мужиком из памяти Ликкарта. Это Советник Безопасности всего Вертунга, ридган Соггерт Мельвириус, чей род стоял вторым в списках знатнейших фамилий. С виду немолодой, тщедушный мужичок в скромной одежде, больше напоминающий интеллигентного писаря, чем грозу воров и шпионов… Но не было никого, кто бы не знал, что Соггерт такая «акула», которая может сожрать, когда ещё только на берегу стоишь, плохое против кангана замышляя. И в воду лезть не надо! Клац зубами – одно воспоминание о враге государства осталось!

Скверно! Ни канган, ни безопасник особой любви ко мне не питают. Как бы знакомство с миром Синцерия не завершилось в этой мрачной комнате…

– Встать! – прорычал правитель Вертунга, сжав кулаки и поигрывая желваками.

Встаю. Спокойно смотрю на важных особ, стараясь не выказать волнения. Потом учтиво кланяюсь и говорю:

– Здравствуйте! Рад вас всех видеть в добром здравии, надеюсь что…

– Рад?! Зато я тебе не рад, ублюдок! – всё больше распаляется канган, и только рука Соггерта Мельвириуса, держащая локоть владетельного папаши, не даёт тому броситься ко мне, чтобы учинить заслуженный мордобой.

В принципе, понять его можно. На его месте я бы и сам вёл себя не лучшим образом. Таких скотов, как прошлый Ликкарт, надо давить. Только ключевое слово здесь «прошлый», не имеющее ко мне, новому и «исправляющемуся», никакого отношения. С собственной семьёй худо-бедно, но справился – теперь остались эти два столпа государства.

– Канган… Ри Соггерт… – снова обозначаю головой лёгкий поклон. – Что бы вы сейчас ни сделали со мной – всё справедливо и приму любую кару со смирением. Даже смерть.

– Она тебе гарантирована! – не унимается Звейницилл. – Это уже не простое неуважение, плевок в сторону моей дочери и воровство, а государственная измена, карающаяся, не глядя на знатное происхождение! В муках подыхать будешь, гадёныш!

– Но, – продолжаю я, игнорируя угрозы, – хотелось бы перед своей кончиной сделать хоть что-то достойное, чтобы мой позор не так измазал достойную фамилию Ладомолиусов. Вот поэтому я и написал это признание, отчётливо понимая, чем дело закончится.

– Ещё не закончилось, – тихо сказал Соггерт Мельвириус. – Лично мне в нём многое пока непонятно. Почему ты именно сейчас раскаялся? Не рундиной раньше или позже? Присмер поведал нам кое-что о тебе, но хотелось бы услышать рассказ от первоисточника.

Блин! А вот это мы с Жаниром никак не согласовывали! «Прокол», Ваше Безгрешие! А я ведь спрашивал! Так… Как смог он уговорить кангана не травить меня? Давил на жалость? Вряд ли! Что остаётся? Нехилое положение жреца Даркана Вершителя. Точно! Совместил нервный удар с потерей памяти и приплёл свои «божественные» выводы. Что-то около того должно быть. Попытаемся в этом направлении.

– Да! Слушаем твои россказни! Продли себе мгновения жизни! – согласился Тойбрел Звейницилл, усаживаясь за стол.

Его примеру последовали и Жанир с Соггертом. Мне сеть не предложили – значит, буду стоять с покорным видом, особо не наглея.

– Уважаемые! – начал я, панически выстраивая в голове связный рассказ. – Про мою прошлую жизнь упоминать не хочу – всем понятно, что дерма в ней больше, чем в навозной яме. Всё случилось тогда, когда я выпил на суде отравленное вино из Последней Чаши перед Дорогой Хирга.

– Отравленное? – удивлённо переспросил Мельвириус.

– Личное! Бывает! Не отвлекайся на ерунду! – махнул рукой канган.

– Да, отравленное, ри Соггерт, но я не в обиде – ещё достаточно гуманно хотел поступить со мной наш повелитель. Так вот… Подействовала отрава должным образом и душа оказалась уже на другом суде – Высшем! Рассказывать долго о нём не буду, да и нечего особенно. Даркан Вершитель вынес своё решение – перерождение. Думал, что начну свой путь младенцем, но не всё так просто у богов! Начал вновь в собственном теле с душой, «отстиранной» от грязи прошлых стремлений. Как побочный эффект… или смерть повлияла – не знаю, но память вся словно решето. Не поверите, даже собственное имя полдня вспоминал. Многое вернулось, но не всё. Даже хорошо, что не вернулось – стыда хватает и за то, что вспомнилось. Верить или нет – ваше право, а мне добавить больше нечего.

– И каков он, Даркан Вешитель? – хитро улыбаясь, спросил Соггерт, приглаживая смешной хохолок на собственном затылке.

– Без понятия. Взгляд тяжёлый, испытывающий – это всё, что осталось от встречи с ним.

Жанир медленно моргнул, давая знак, что двигаюсь верно. Отлично…

– А вот присмер говорит, что ты ему красочно описал божественную внешность, – продолжил допрос безопасник.

– Если только он сам от себя вставил, пытаясь добавить патетики в свою речь. Работа у него такая… Но я не говорил! Точно!

– Хорошо. Почему именно сейчас покаянное письмо?

– Как вспомнил – сразу написал. Не скрою, мыслишки были не выносить наружу этот грех. Отсидел бы три года и вышел на свободу. Живи дальше и винишко попивай! Только содеянное изнутри гложет всего и понимание, что Свободный Вертунг в большой опасности спать не даёт. Матери сказал и вам скажу: Совесть – штука тяжёлая. Это от дознатчиков спрятаться можно, а она везде разыщет.

– Не вышел бы! – стукнул кулаком по столу канган Звейницилл, – И не выйдешь! Хоть сотню таких бумажек напиши!

– Вполне вероятно. Не мне решать – мне только искуплять остаётся. Можно смертью, а можно делом. Тут, воля Ваша.

– Вот именно и приказываю немедленно…

– Извините, Ваше Сияющее Величие, – перебил его Соггерт. – Может, подумаем немного? Казнить легко, но больно информация интересная. В конце концов, Ликкарт никуда от нас не денется.

– Хорошо! – сдался тот. – Но недолго! Душно с этой мразью одним воздухом дышать! Увести!

Снова повязка и извилистые коридоры…

– Ну чегось, Ваш Милсердие? – спросил Патлок, как только я оказался в карете. – Раз пришли своими ножками, а не в рогожку завёрнутым, то не всё так плохо?

– Не знаю, дружище… Не знаю. За один день такие вещи не решаются.

– И то верно! Шаг сделал – судьбу поменял! Играют с нами боги, как хотят, покуда мы живы! Да и после смерти, ежели подумать хорошенько, тоже не отстают. Вот, помнится, кузнец Порохан… Как ни встреть его – всё на судьбинушку жаловался! То не куётся ему, то не пьётся. Баба денег больше хочет, сын к молоту равнодушен… Не человек, а, прям, несчастие ходячее! Однажды…

Болтовню Болтуна слушал вполуха, размышляя о своём. Канган Тойбрел Звейницилл ненавидит меня до дрожи в коленках. Будет настаивать на ликвидации, точно. Но есть ещё жрец и безопасник. Один полностью на моей стороне, а второй слишком умён и самостоятелен в суждениях, чтобы потакать эмоциям своего работодателя. Почувствует, поверит, что я нужен Свободному Вертунгу – защитит и будет использовать оступившегося Ладомолиуса «на всю мазуту». Надо поспрашивать присмера Жанира о ридгане Соггерте Мельвириусе подробнее. Что за человек? На что в разговоре с ним обратить особое внимание? Какие слабые и сильные стороны имеет? Всё пригодится на следующей встрече. В том, что она будет, нисколько не сомневался.

12. Разговоры по душам

– Ну и как вам наш Гратилийский вор? – спросил присмер, лишь только за пленником закрылась дверь.

– Скотиной был – скотиной и остался! – недовольно ответил канган Звейницилл.

– Ну не знаю, Тойбрел… – без всяких чинов, по-простому возразил правителю Соггерт Мельвириус. – Странный парень. Я хорошо знаю его повадки – пришлось изучить, но то, что было сегодня – не очень похоже на прошлое. Мимика, жесты говорят, что не врёт. Боится? Несомненно. Но… только это! Может, и прав Жанир? Может, без богов дело не обошлось?

– Что значит «может», Соггерт?! – возмутился присмер. – Ты с канганом не толпа на празднике эриана, чтобы вам воодушевляющие слова в уши вкладывать! Сказал, что отмечен богами – так и есть! Как отмечен? Сами у Даркана Вершителя спрашивайте!

– Да ладно, тебе! Нечего нам всем на суд к нему торопиться! – примирительно махнул рукой безопасник. – В твоём опыте никто не сомневается, но, согласись, ситуация необычная. Вчера Ликкарт по притонам шлялся и в чужие окна лазил, а сегодня – «птица безгрешная»… Хоть вместо тебя присмером ставь! На моей памяти подобное изменение в поведении впервые. Ну не может человек за пару рундин полностью себя переделать, даже если и захочет.

– Он и не переделывает – искусно врёт! Мою дочь так окрутил словами, что она… – вздохнул Тойбрел, не закончив фразу. – И ведь далеко не дурочка Ирисия, а поддалась! Надо избавляться!

– Кстати, насчёт последнего… – перевёл разговор Соггерт Мельвириус на другую тему. – Поведай, Твоё Величие, как в твоей «сияющей» башке родилась идея отравить Ликкарта? Причём так топорно организованная? Хоть бы у меня спросил, прежде чем дурью маяться. Отравление – это «вчерашний день»! Сейчас в моде несчастные случаи.

– Боялся, что отговоришь – вот и молчал. Да и самому хотелось за доченьку отомстить. Ты же знаешь, что после смерти жены ближе Ирисии никого у меня нет, а тут этот гадёныш на святое покусился. Теперь, оказывается, что даже не ради любви или похоти, а чтобы навредить родному государству! Казнить! Обязательно казнить!

– Скажи, канган… – подал голос присмер. – Сейчас не разгневанного отца спрашиваю, а человека, правящего страной. Мозги затуманенные очисти! Ликкарт Ладомолиус дурак?

– С мозгами пока всё в порядке, если всякие мерты вроде тебя их не дурят! – огрызнулся Звейницилл. – Не дурак он! Совсем не дурак! Так мастерски облапошить и меня, и всю охранку Свободного Вертунга не каждый сможет!

– И ты думаешь, что он не понимал, что подписывает себе смертный приговор таким признанием?

– Ну… Думаю, что должен был понимать. И это больше всего настораживает. Что за игру Ликкарт затеял и сам ли он? Может, те же Бесцветные Тени его с другой стороны ко мне подвели, раз через дочь не вышло?

– Игра? Такое исключать нельзя, – согласился Соггерт. – И что получается? Если Ладомолиус говорит правду, то у нас есть шанс через него уничтожить приспешников Бесцветного. Если врёт – тогда мы сами уничтожим предателя, но только после того, как сыграем в эту игру Ликкарта. Игру, где можем выиграть! Как ни «вращай жернова», а он пока живой нужнее! На кону одна беспутная голова против ликвидации организации, из-за которой мы, как крысы, сегодня тайком пробирались в подвалы храма Даркана Вершителя, чтобы нас не подслушали и не рассекретили. Первые люди государства по углам прячутся! Дожили! Жан… Ты кого к нему приставил? Не верю, что не сделал этого.

– Патлока Болтуна.

– Отличная кандидатура! И что он говорит о Ликкарте?

– О! Говорит, как всегда, много, пока сам в ситуации не разобрался! – хохотнул присмер. – Когда поймёт, что к чему – выскажется по делу.

– Уж Болтун выскажется… Надо всё-таки его уговорить ко мне перейти. Такие люди на вес золота и нечего ему среди вас, храмовников, киснуть.

– Попытайся! В который раз уже? – ехидно спросил Жанир. – Девятый будет, если память мне не изменяет?

– Наябедничал? – сморщился безопасник.

– Сразу докладывал! Даже предложения высказывал, как твой интерес к нему использовать можно.

– Вот гад… За это и ценю! Ладно! Не мой – значит, не мой! – Соггерт посмотрел на кангана. – Тойбрел? Может, передумаешь казнить Ладомолиуса?

Долго молчал правитель Свободного Вертунга. Было видно, как в нём борются два человека – отец и государственник. Видимо, последний победил.

– Хорошо… Пусть будет по-вашему. Доверять умным головам стоит, даже если с ними и не согласен.

– Тогда я бы хотел для начала сам с ним поговорить… – продолжил Соггерт. – Наедине. Жанир, организуешь? Но чтобы и для глухих стен, и для заинтересованной публики встреча была… Две встречи! Замаскируем одну другой.

– Послезавтра всё подготовлю, – обнадёжил присмер.

… Столица спала. Две луны на небосводе, слегка касаясь своими тусклыми лучами земли, освещали величественный храм Даркана Вершителя, из ворот которого выехала с небольшим интервалом парочка неприметных хозяйственных повозок. Если бы кто из посвящённых в дворцовые дела оказался в эту ночь рядом с ними, то с удивлением бы узнал в возничих самого кангана Тойбрелла Звейницилла и страшного Советника Безопасности ридгана Соггерта Мельвириуса. Но кто будет всматриваться в лица простых борга, да ещё в темноте? Тем более, что незаметная охрана из преданных людей, раскиданная по закоулкам, ненавязчиво старалась пресечь любое нездоровое любопытство редких в этот поздний час прохожих.

* * *

Голова чумная, а сон не идёт. В который раз прокручиваю моменты допроса, пытаясь понять, что сделал не так, и какие последствия намечаются, кроме очевидной казни. По хорошему счёту всё «шито белыми нитками». Одна надежда на веру в богов у кангана и безопасника. Именно Даркан Вершитель наиболее гармонично вписывается в мою полуправду, заполняя все несостыковки своей божественной сущностью.

Интересно, когда дёрнут на допрос в следующий раз? Я бы дал денёк «помариноваться» подозреваемому, но не больше. Пусть немного понервничает, бедолага, но не привыкает к опасности, не успевает хорошо продумать тактику защиты, обозначив для себя лишь её намётки с неприкрытыми логическими дырами, которыми и стоит воспользоваться.

– До сих пор не мечтаешь о свободе? – спросил появившийся присмер, устало плюхаясь в кресло.

Осунулся Жанир, лицо серое и тёмные круги под глазами. Видать издалека, что не мне одному ночка «не мёдом намазана» была.

– Не о свободе – о воле, Ваше Безгрешие. Сколько я здесь торчу, а только сегодня впервые без стен пару мгновений провёл. Давят они теперь… Сильно давят! Целый непознанный мир за ними, а я тут… Может, мне самому у ри Соггерта, когда он явится, попросить смилостивиться и дать свободу на любым условиях?

– А чего ты, Ликк, взял, что он явится?

– А что? Нет? – ответил я вопросом на вопрос. – Завтра же и попрошу.

– Послезавтра. Неинтересно с тобой! Весь сюрприз испортил, негодник! – дружелюбно укорил жрец. – Нет, чтобы поохать, поспрашивать, что там и как после тебя было! Понервничать насчёт того, слышали или нет Тени Бесцветного наши с тобой доверительные разговоры.

– А чего психовать? Не слышали – иначе уже давно из списка живых вычеркнули. Даже Патлок бы не помог – обоим нож под рёбра сунули и готовы могилки.

– И тут прав. Про наши выводы по твоей персоне озвучивать, как понимаю, нет особого смысла?

– Нет выводов, Ваше Безгрешие. Сомнения имеются – вот и придёт Мельвириус их проверять. Что он за человек хоть? В воспоминаниях Ликкарта выглядит не очень.

– А у тебя того, кроме, естественно, самого Ликка, все должны «не очень» выглядеть, если я хоть немного разбираюсь в людях. Соггерт же человек правильный! Никто не отрицает, что за ним кладбище, как после небольшой войны, но… Понимаешь, Советник Безопасности получает удовольствие не от наказания преступников, а от того, что не дал им свершить другие злодеяния. Даже на казни не ходит – не любит смерти. Бывает, сам смягчает вину пойманных, если видит, что не со злого умысла, а по стечению обстоятельств или по незнанию человек перешёл закон. К душегубцам такое редко относится, но и с ними не всё так просто порою. Плюнул бы на свою должность и уехал на побережье возиться со своими собаками – не раз мне в этом признавался. Только долг и держит у трона.

– С собаками?

– Именно! Страсть у нашего главного безопасника к ним! На каждый день рождения дарю ему что-то связанное с собачьей темой – ни разу не ошибся! Радуется, как ребёнок! Да он на базаре мимо любой безделицы с пёсьей головой спокойно пройти не может – тут же покупает. Ещё новые породы выводит, скрещивая разные виды между собой. Вот так! Придурь, конечно, но кто из нас безгрешен – только я… и то лишь по титулу.

– Хм… И что же у Вас такого интересного за душой? – поинтересовался я в надежде получить дополнительную информацию и о присмере.

– Нет, Ликк! – усмехнулся он, подмигнув. – Против себя ничего давать не буду. Хватит и о Соггерте! Тем более, что эту «тайну» про него все знают. Даже поговорка ходит: «Где лай, там и Мельвириус!». Но это так – между нами. Теперь по делу. Завтра…

Пересказ предстоящих событий много времени не занял. Всё просто – вначале допрос с кучей дознатчиков, а потом отдельный разговор в специально отведённой комнате, где нас, точно, никто не подслушает.

Утром вездесущий Патлок сообщил, что Советник Безопасности Свободного Вертунга прибыл, а с ним ещё столько народу, что с трудом уместились в семь карет. Глава тюрьмы присмер Асфиты – богини правосудия, организовал в приёмном зале праздничный обед по случаю такого важного гостя. Когда все откушенькают – сразу примутся за мою персону.

Так и случилось.

Стою и чувствую себя певцом в ресторане. Посетители едят, переговариваются и что-то записывают в блокнотики, время от времени задавая мне вопросы между глотками вина с лёгкими закусками. И хоть Жанир дал мне краткое описание моих деяний, да и в памяти кое-чего всплывает, но стараюсь отвечать односложно, часто ссылаясь на то, что повезло или что действовал на кураже, не понимая, почему поступил так, а не иначе. Вид принял самый что ни на есть удручённый. Со стороны посмотреть – не знаменитый Гратилийски вор, а раскаявшийся грешник. Пытка вопросами продолжается минут сорок. Вот поднимается из-за стола Советник Безопасности и прекращает её словами:

– Думаю, на этом достаточно. Интересно, но ничего нового. Остаётся ещё один немаловажный вопрос, но личную жизнь нашего кангана, Его Сияющего Величия Тойбрела Звейницилла на всеобщее обсуждение выносить не хочу. Проводите заключённого в…

– Мой кабинет подойдёт для допроса? – внёс предложение начальник тюрьмы.

– Вполне, – одобрительно кивнул безопасник.

Апартаменты присмера Асфиты, в которые меня привели, «пожиже», чем у высокородного сидельца Ликкарта будут. Блюдёт себя главный тюремщик, не выставляя напоказ свою значимость – ни картин, ни лепнин, ни дорогих тканей на окнах. Только продумано всё до мелочей – видать, не только хороший дизайнер поработал над интерьером, но и грамотный психолог. Массивная мебель, покрытая серым блестящим лаком, приглушённые, однотонные краски и, куда ни кинь взгляд, исключительно прямые углы. Подавляет кабинет, настраивает на серьёзный разговор, в котором каждое слово лжи таит опасность. Тут можно либо откровенно каяться, либо… «Неприятностей много! Подумайте, пока ещё целый заключённый, прежде чем последний раз в своей жизни дурить голову занятому человеку! Крепко подумайте!».

– Что? Впечатляет «каморка»? – поинтересовался появившийся Соггерт Мельвириус, простецки присев на краешек стола.

– Есть такое, – не стал отнекиваться я. – Веет одновременно секретными бумагами и пыточной.

– Ну, до пыточной, надеюсь, мы с тобой, Ликкарт, не дойдём – там намного неуютнее, поверь знающему человеку…

Ри Соггерт замолчал, делая вид, что собирается с мыслями. Напрасно старается! И так понятно, что давно уже собран и построил схему дальнейшей беседы.

– Что ты хочешь от жизни? – задал он неожиданный вопрос.

– Я? А вот, если скажу, что не знаю, то поверите мне, ридган Мельвириус?

– Не поверю.

– А это так, – начал я развивать тему, практически не кривя душой. – Цели, конечно, перед собой ставлю: сохранить жизнь, помочь стране, снова стать родным человеком в отчем доме… Но это здесь и сейчас. А дальше что? Вот тут непонятно пока. Раньше было чётко всё! Быть первым после богов! Неважно каким способом – обманом залезть на трон, окрутив дочь кангана, или стать лучшим, самым неуловимым, самым легендарным преступником во всей Синцерии! Есть я, а есть остальные людишки, которые должны мне сапоги целовать, восхищаясь Ликкартом Ладомолиусом!

Теперь не хочу подобного – воротит… Тихо, мирно коротать свои дни вдали от забот и проблем? Вы, ри Соггерт, как второй в списках знатнейших, лучше других понимаете, что не с моим положением четвёртого ридгана осуществлять подобные мечты. Точнее, можно, но это сродни предательству интересов близких людей получится. Можете предложить ещё варианты? Лично я их больше не вижу.

– Действительно… – задумчиво согласился главный безопасник. – Целей хватает, а мечты нет. Сложно так жить будет. Я вот, например, спасаюсь от всей грязи властной…

– Это всем известно, господин Мельвириус! – улыбнулся я. – Про ваших собачек легенды ходят! И… Не сочтите за заигрывание с важной персоной… Если попрошу себе щенка, то это совсем наглость будет или наполовину только?

– Чего?! – искренне удивился Соггерт. – В своём уме, Ликк?!

– Вроде да. Поймите! Друзей нет, кругом одни стены и соглядатаи, а так хочется кого-то рядом, кто будет любить меня даже с поганым прошлым, кто радоваться будет человеку, а не знатному ридгану. Кто на такое способен? Только собаки и кони! Лошадь было бы смешно держать в тюрьме. Верный пёс – лучше не придумаешь! Казнят – не успеет привязаться ко мне сильно, ну а уж если повезёт воздуха свежего глотнуть без кандалов – заботиться буду. Честно буду! Дайте, а? Хоть самого плохонького и неказистого! Хоть дворового щенка блохастого! Вылечу, выхожу!

– Нет у меня больных и блохастых! – искренне оскорбился безопасник. – И во всей столице не сыщешь – я для этого приют за городом построил, куда бездомных псов определяют! И животинкам радость сытыми не под холодным дождём спать, и людей голодный зверь не покусает! Сплошная польза! Но… Многое у меня заключённые просили… Помилование, срок сбавить, укрыть от сообщников-лиходеев, а вот о таком – впервые. Подумаю…

После этого встал и, не прощаясь, вышел, оставив меня на попечительство двоих дюжих охранников.