Текст книги "Недостойный сын (СИ)"

Автор книги: Игорь Лахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

21. Наши цели

Не успели мы въехать в особняк Ладомолиусов, как я тут же был вызван к Литарии. Вот те раз! То пряталась, а тут сама призывает! Не иначе сейчас «плюхи раздавать» будет за несанкционированный отъезд. Вряд ли на шею кидаться начнёт, признав сыном… Так и есть!

– Почему ты, воспользовавшись незнанием слуг, украл нашу карету? – не поворачиваясь, глядя в окно своего кабинета, с ходу начала она. – Забываешься? Могу напомнить!

– Потому что я вор, мама! Гратилийский вор! Не слыхали про такого? – в том же тоне отвечаю ей, желая сразу прекратить подобное. – Как воспитали, так и поступаю! Ещё ложечки серебряные в столовой пересчитайте – легко мог парочку умыкнуть!

– Не называй меня матерью! Я приказываю! Ты…

– А что я? Я – есть я! Не Ваш слуга и даже, по Вашему же признанию, ри Литария, не сын! Приказывать другим будете! Карета мне нужна была для выполнения важного задания – это раз. Отчитываться перед Вами о делах Советника Безопасности, который стоит в списках знатности на два пункта выше рода Ладомолиусов? Не берите на себя слишком много! Это – два! Есть ещё третье и четвёртое, но я пожалею Ваши нервы! Если собираетесь вытирать об меня ноги – берегите их! Теперь понимаю, почему Ликкарт вырос таким гнидой!

– Заткнись, мразь! Ликк был хорошим мальчиком!

– Хорошим? Не рассказывайте сказки! Да я память его имею! Пусть и не полную, но намного полнее, чем Ваша! Знакомый шрамик? – задирая рубаху, спрашиваю «яжемать».

Литария поворачивается и долго смотрит на тонкую белую полоску старой травмы.

– Да… – грустно, с какой-то внутренней нежностью, выдыхает она. – Ликк в тринадцать лет полез в конюшню и…

– Никуда он не полез! – припечатываю я. – Точнее, полез, но не в конюшню, а на ограду, чтобы сбежать из дома в столицу! Зацепился за решётку и разодрал бок! Чтобы его не ругали, он выдумал историю, что пошёл в конюшню, где его чуть не убила лошадь. Помните, что было с конюхом «недосмотревшим» за лошадьми? Его выгнали! Ликкарт был доволен – не любил он хромого Таска! Целая семья из-за мелкого гадёныша осталась без средств к существованию. Кто примет их на работу после гнева самой Литарии Ладомолиус? Знаете, сколько детей у конюха было? Четверо! Где они сейчас? Сколько времени прошло, а уверен, что до сих пор расплачиваются за подлость Вашего отпрыска и Вашу слепую веру в него! И это только один случай из многих! Так что не стоит попрекать меня этим телом! Лучше бы в свинью вселился – чище был бы!

– Не смей!

– А то, что? Я к себе! К ужину не ждите! Ах да… И так не ждали!

Сразу же, как пришёл в свою комнату, не раздеваясь рухнул на кровать. Меня трясло после этого разговора. Понимаю, что жёстко и даже жестоко поступил с Литарией, но по-другому не получилось. Оправдываться каждый раз и слушать восхваление образа того, в которого хочется плюнуть, глядя на собственное отражение в зеркале, не собираюсь! И ещё… Я ревновал к прошлому, ощущая Литарию матерью! Знаю, что глупо, но… Горько. Очень горько!

Будто чувствуя настроение, Пират запрыгнул на кровать и стал вылизать моё лицо.

– Спасибо мой, хороший… Спасибо… Хоть ты и собака, но получше многих людей будешь! – погладил я его.

– Гав!

И вот уже основательно потрёпанный, но не менее любимый кожаный Крыс в зубах у щенка, предлагающего отбросить все эти двуногие заморочки и заняться настоящим делом – поиграть!

Вечерком, набрав провизии на кухне, мы с Патлоком Болтуном отправились в беседку у пруда, чтобы основательно подкрепиться перед сном и поговорить без лишних ушей о сегодняшнем дне и прочих важных вещах. Но не успели расположиться, как появилась девушка из свиты Литариии.

– Ри Ликкарт, – поклонившись, сказала она. – Её Милосердие, ридганда ожидает Вас к ужину.

Во дела! То игнорируют, то столоваться зовут! Пойми, что на уме у этих благородных особей! Надо идти – просто так я никому не нужен… Кроме Пирата, конечно.

– Я б на Вашем месте, – задумчиво прокомментировал Болтун, – тот кувшинчик винца, что нас с Вами двоих здеся дожидается, вначале махом осушил, значится, а потом ужо и под грозные очи матушки шёл. За меня не беспокойтеся – ещё один добуду легко. Виночерпий Аврас славный мужчина, и мы с ним немного подружились. К такой закуске припрётся не с пустыми руками, точно!

– Нет, Патлок. С Ладомолиусами и на трезвую голову сложно, так что не стоит усугублять.

– Как знаете, Ваш Милсердие! Но я б «хряпнул»!

Литария сидела одна за огромным обеденным столом и неохотно ковыряла вилочкой замысловато оформленный на большой тарелке салатик. Обычно штук пять слуг стоят на изготовку, ожидая распоряжений хозяйки, а тут ни одного.

– А где оте… Венцим? – спрашиваю у неё, не решаясь присесть.

– Если б ты был настоящим Ликкартом, то знал бы, что он со своей раладой[23]23
   Эскадрой.


[Закрыть] отбыл днём на патрулирование Восточного побережья, согласно дежурному расписанию. Мой муж искал тебя днём, чтобы проститься на две рундины, но не нашёл и был очень расстроен.

– Если бы Вы, ри Литария, не пресекали попытки общения с ним, то я бы знал это.

– Если бы я… – внезапно мать оборвала себя на полуслове. – Садись. Есть разговор.

Потом долго и молча терзала салат, который перестал напоминать произведение кулинарного зодчества и некрасиво развалился по всей тарелке.

– Я узнавала… Таск, действительно, тот самый конюх, который был наказан и изгнан из нашего дома. Сегодня поехала к нему лично и он подтвердил, поклявшись Эриной Милостивой, что был непричастен к… Врать теперь Таску нет никакого смысла. Простила его и предложила вернуться на службу, а он хоть и живёт впроголодь, но отказался, заявив, что под одной крышей с тобой боится жить и детей с внуками не пустит. Дала много денег, извинилась.

– Не со мной под одной крышей, а с Ликком прошлым. Не путайте нас ни в плохом, ни в хорошем. А Таск… Поверьте, что подобных историй в моей голове хватает. Понимаю Ваше желание вспоминать о сыне только светлое, но такой чёрный хвост из неблаговидных дел и предательств тянется за ним, что никаких денег Ладомолиусам не хватит, чтобы поправить всё горе.

– Допускаю, – нехотя согласилась ридганда, – но сейчас волнуют другие твои… эээ… воспоминания. Сарния. Почему моя дочь сбежала из дома, хотя очень любила его? Уверена, что это как-то связано с тобой… Нет, не с тобой, а Ликком. Спрашивала у присмера Жанира, но проклятый храмовник молчит, ссылаясь на тайну Душевного Разговора[24]24
  Душевный разговор – исповедь у жреца.


[Закрыть]. Дочь тоже уходит от ответа.

– Не уверен, что захотите подобное слушать, – честно признаюсь ей. – Грязное дельце.

– Моя семья трескается старым кувшином! Хуже уже ничего не придумаешь! Какова твоя цена за информацию?

– Цена? Умаетесь в долг брать, чтобы купить мою душу! А то, что без денег, должно от чистого сердца идти, так что торговаться не намерен. Трахнуть хотел он сестрёнку! Удовлетворены?!

– Побить? Но зачем? – с удивлением посмотрела на меня Литария, не поняв земного выражения.

– Лучше бы избил… Домогался Ликкарт сестру, и она сбежала, пока беды не случилось. Говорить родной матери подобное не захотела, и понять её можно.

– Ликк?! Сарнию?! Он не … МОГ… – словно прозрев на полуслове, закончила женщина.

Долго сидела, вцепившись ладонями в собственное лицо и дрожа всем телом. Я думал, что плачет, но, она резко выпрямившись, посмотрела на меня такими, словно их осушили мелким песком, глазами, что по спине пробежали мурашки… Лучше бы плакала!

– Уйди.

– Извините…

– Прошу! Уйди!

Послушавшись, я вернулся в беседку, намереваясь рассказать всё Патлоку и немного поправить душевное равновесие, слушая его байки и тиская Пирата. К счастью, Болтун никуда не ушёл и был один – без дружка виночерпия.

Усевшись, откусил от полукруга колбасы и молча выпил в один глоток кружку вина.

– Смотрю, ри Ликкарт, не той пищей Вас потчевали, раз смурной и голодный пришли, – прозорливо заметил слуга.

– Было дело… – согласился я и поведал детали разговора с Ланирией.

– Да уж, Ваш Милсердие! Пакостней придумать сложно.

Патлок налил нам обоим и продолжил, прихлёбывая:

– Но вот что я Вам расскажу… Дело до моего появления в Гратилии было – я тадысь в других столицах начинал невест искать, стал быть. Жил мужик один и специями заморскими торговал. Дельце прибыльное, а только жадюга этот серта[25]25
   Купец.


[Закрыть] был ещё тот! Денег полные погреба, но ходил в обносках, даже на себя жалея тратить.

И завёл он собаку, чтоб, значится, она добро охраняла. Бедная животина на цепи цельными днями, битая и такая голоднющая, что рёбра кожу разрывали. Однажды забралась к нему во двор шайка лихих людишек. Чтоб пёс не лаял, кинули шмат мяса, а сами пырнули хозяина в брюхо и всё до монеточки вынесли. Уже уходить, но пацанёнок один – сынок душегубца, взявшего с собой учиться промыслу, пожалел собачку-то и с цепи отпустил. Что ж вы думаете, ри Ликкарт?! Она за ними пошла! С мальцом этим! Когда про логово этой банды дознатчики разузнали, то нагрянули со стражей и всех перебили… Кроме мальчишки. Пёс к нему никого не подпускал! Хотели собаку умертвить – мелкий бандитёнок сам под руку с мечом кинулся! Один другого спасает, значится! Ри Соггерт тогда ещё не был Советником и руководил поимкой. Увидев подобное, приказал жизнь обоим сохранить.

– Хорошая сказочка, – горько усмехнулся я, – только редко так бывает.

– Ещё не так бывает, Ваш Милсердие! И не выдумки енто! Мне про то сам бывший бандитёнок сказывал! Уже не малец давно, а парень здоровенный! У ридгана Мельвириуса на псарне служит! Собаку эту тоже видал. Старый, дряхлый пёс и спит цельными днями, но как только хозяина учует, то сразу про все свои болячки забывает. Вот оно как!

Чё ж я вспомнил про них? А больно вы со своей матушкой этих двоих напоминаете! Кто первый цепь скинет да кусок мяса протянет, тот другого и почувствует! Не моё, неумытое, это дело в благородные отношения лезть, но добро всегда добром откликается.

– Так я и так к ней с добром! – потеряв последние крохи спокойствия, воскликнул я, отшвыривая недопитую кружку с вином.

– Так-то оно так. Ток Вы для себя добро хотите. Любите меня, потому что я вас люблю! Не… «Ослабьте цепочку» и идите своею дорогой, ничего взамен не ожидая… Авось и пойдут следом за незнакомым человеком.

– А если не пойдут?

– Значится, не Ваше. Богам не всегда видно, а уж людям – тем более. Тута у присмера Жанира поспрошайте – он поумнее меня будет.

Полночи ворочался, думая над словами Патлока. Прав пройдоха на все сто! Хочу, чтобы меня любили как сына, но пора посмотреть правде в глаза – это не моя семья, не моя сестра и не моя мать. Помутнение рассудка от слияния двух личностей сыграло злую шутку! Захотелось всего и сразу! Пусть живут сами по себе, а я… Буду служить во славу Свободного Вертунга, тем более тут такие дела намечаются, что вздыхать о несбыточном времени скоро не останется.

В ночной тишине чуть скрипнула входная дверь. Опять незваные гости! Быстро вскакиваю, выхватываю из ножен эспаду – узкий меч, и, принимая боевую стойку… тут же расслабляюсь. В освещённом проёме, слегка пошатываясь, положив руку на косяк, стоит Литария.

Матерь божья, да она в «дымину»! Не обращая внимания на оружие в моей руке, женщина задаёт вопрос, который звучит как продолжение её внутреннего монолога, длившегося, видимо, не один стакан.

– И что мне теперь делать, чудовище? А? Сына потеряла, за ним дочь… Остался Вецви… Вевиц… Венцим! Когда он узнает о том, на какой убогой неудачнице женился, то потеряю и его. А он не виноват! Он, знаешь, какой у меня хороший? Лааасковый! А я плохая. Семью не смогла уберечь, пока он… там… – пьяно махнула Литария рукой, чуть не потеряв равновесие, – страну защищает и жизнью рискует. Скажи, что делать? Я сама не знаю. Я уже ничего не знаю…

– Для начала стоит отоспаться, – вежливо отвечаю ей.

– Не могу. Как узнала про тебя, чудовище, не могу заснуть. Страшно. Проснусь, и уже внутри меня чужая душа.

– Ваша душа от вас не сбежит. Поверьте! Вы же сильная! Ложитесь, – постучал я ладонью по своей кровати, – сюда. Здесь Ликк раньше спал. Он придёт к Вам во сне и будет рядом.

– Правда?

– Конечно! Ложитесь…

Женщина неуверенно подошла и присела на кровать. Потом аккуратно, словно боясь обжечься, положила голову на подушку.

– Ликк… – блаженно произнесла она, прикрывая глаза, – Им пахнет… Чудовище…

Литария спит, счастливо улыбаясь во сне. Под её мерное сопение беру на руки Пирата и на цыпочках выхожу из комнаты, направляясь в дом для слуг, где в одной из комнат расположился Патлок.

– Чегось это Вы, ри Ликкарт?! – ошалевши спросонья, спрашивает Болтун, когда мы с собакевичем вламывается к нему. – Неужто попёрли?!

– Нет, дружище. Гостья у меня обосновалась на эту ночку. Подробностей не жди. Дайте боги ей хороших снов и не сломаться… Подвинься!

22. Кулинарные загадки

На следующий день, когда дело уже близилось к обеду, меня опять нашла миловидная девушка из свиты ридганды и пригласила в хозяйский кабинет.

Литария сидела за маленьким журнальным столиком, попивая разбавленный сок из большого фужера, в котором – небывалая роскошь для этого времени года – плавали кусочки льда. Ничто не выдавало её вчерашнее состояние, за исключением слегка припухших глаз и настороженно-смущённого взгляда.

– Присаживайся, – показала она на стул около двери.

Уже прогресс! Пусть и не к себе за стол усадила, но и стоять не оставила. Глаза не отводит.

– Этой ночью я повела себя…

– Извините, ри Литария, – перебиваю её, – не пойму, о чём говорите. Этой ночью я, засидевшись допоздна со слугой, остался ночевать в его комнате и не представляю, что в доме творилось.

– Даже так? Хорошо, – благодарно, как мне показалось, кивнула она. – С этим моментом разобрались, но остался один, вчера мной «не заданный» вопрос… Как жить дальше? Время слёз и причитаний прошло и теперь нужно решать насущные проблемы, которых скопилось много. Одна из них – ты и всё, что тебя окружает. Вторая же – Сарния. Если с новоявленным сыночком можно разобраться методом кангана, подсыпав яд в бокал, то…

– То тогда Вы получите ещё больше проблем.

– Верно. Поэтому и отбросила этот соблазнительный вариант. Значит придётся уживаться как-то и договариваться. Прятаться от тебя больше не намерена, хотя, не скрою, очень хочется. Меня сейчас больше волнует дочь. Я уже отправила ей письмо с настоятельной просьбой вернуться домой и ты…

– Понимаю. Должен исчезнуть из поместья.

– Убедительная просьба больше не перебивать, когда я говорю, – холодно и с лёгкой угрозой в голосе попросила ридганда. – Так вот! Ты должен остаться и придумать способ примирения с сестрой, а также внушить Сарнии, что она сделала неправильные выводы из твоего поведения. Как? Меня с Венцимом ты смог убедить, пусть и на короткое время, что являешься сыном… Хорошим сыном!

– Нет! – категорически возразил ей. – Видите ли, ри Литария, я стараюсь сдерживать свои обещания, поэтому раздаю их редко и неохотно. Вашей же дочери поклялся не приближаться без её разрешения.

– Ты сделал это от имени Ликка.

– Да, но своей душой. Обещание в силе!

– Что ж… Похвальная привычка – мой сын ею не страдал, нарушая собственные многочисленные клятвы легко. Значит, сделай так, чтобы Сарния сама захотела подойти к тебе.

Потом Литария встала и, расхаживая по кабинету, о чём-то напряжённо думала.

– Как я уже и сказала, – продолжила она через некоторое время, – нам придётся договариваться. Приказать тебе не могу… Что ты хочешь за эту услугу? Деньги, насколько понимаю, тебя не очень интересуют, притворяться матерью и хранить тайну мне придётся в любом случае… Так, что?!

– Перестаньте называть чудовищем. У меня есть имя.

– Слишком мелкая плата, и в ней чудится подвох.

– Воровской матери везде подвохи чудятся.

– Что?! Не сметь! Ты разговариваешь с…

– Вот именно так я себя чувствую! – в очередной раз перебиваю её. – Извините за эти слова, просто хотел дать и Вам прочувствовать «мелочность» моей просьбочки. Ощутили? Особенно неприятно, когда в подобных названиях есть частица правды. Да! Я – чудовище! Сам иногда ощущаю себя так, хоть и стал им не по своей воле!

Несколько минут бушевала Литария, извергая в мою сторону угрозы с проклятиями, но, наконец, её запал иссяк и она, тяжело опустившись в кресло, заявила:

– Это был первый и последний раз! Запомни! И я не буду заключать с тобой никаких сделок. Не оскорблять словами? Сдержусь, но называть именем сына – выше моих сил. Уже пробовала несколько раз, чтобы потом на людях… Не получается. Быстрее язык себе откушу. Свободен. Забудь, что говорила.

– Понимаю, ри Литария, – не стал я идти на продолжение конфликта, – Сарнии же помогу и без Вашей просьбы. Она меньше всех заслужила всего этого дерьма. Попытаюсь наладить с ней контакт. Если не удастся, извините, но съеду, чтобы не мучить девочку своим присутствием. Думаю, что присмер Жанир или ри Соггерт найдут мне крышу над головой в столице.

– Спасибо. Насчёт дома: у тебя… Ликка есть свой и очень неплохой неподалёку от Властного города. Ещё не хватало, чтобы пошёл слух о том, что наследник Ладомолиусов ютится приживалой в чужих родах.

– Благодарю. Будет как нельзя кстати. А сейчас я хочу проинформировать Вас, что отбываю в Гратилию. Сидя в поместье, всех дел, возложенных на меня канганом, не переделать.

– Жду на ужин. Там о них и расскажешь.

Почти рундину каждый день мотался в столицу, надеясь, что меня опять «похитят» Тени, но то ли они глубоко задумались над дальнейшей моей участью, то ли неспешно текущая средневековая жизнь откладывает свой отпечаток на быстроту реакции народа, только никому я был не нужен.

Это на Земле привык, что все суетятся, бегают, никуда не успевая даже при наличии автомобилей и самолётов, а тут действительно живут в медленном темпе, часами раздумывая: убить впившегося комара или скоро сам улетит. Даже кипучая жизнь рынка подчинялась своим чётким законам, и любой отход от них вызывал ступор у его завсегдатаев. Если уж пронырливые торговцы так себя ведут, то чего ждать от преступников и безопасников? Да того же самого!

Честно говоря, помер бы со скуки и только новые впечатления от неизведанного мира скрашивали бездеятельные часы досуга. Ещё и посиделки с Литарией, которая звала меня на каждый ужин, подробно расспрашивая о планах и иногда советуясь по мелким проблемам, обходя большие стороной. Складывается впечатление, что она потихонечку привыкает к моему присутствию, пусть и делает это с явной неохотой и внутренним протестом. Даже несколько раз снизошла, чтобы дать характеристику аристократам, стоящих неподалёку от трона кангана, и намекнула, через кого лучше всего действовать. По имени, правда, меня ни разу не назвала, обращаясь обезличено, но и за такое благодарен.

Сегодня из Гратилии я возвращался в глубокой задумчивости. Даже не так! В душе царил полный сумбур и желание сорваться с места, чтобы найти одного человека, где бы он… точнее, она ни проживала.

Началось всё утром. Сидя в карете, Патлок Болтун стал расхваливать таверну некого Билица, коллекционера блюд из разных уголков Синцерии. И так вкусно расхваливал, что не успели мы доехать до города, как разыгравшийся аппетит повёл нас в заведение, где подавалось некое удивительное блюдо.

– Не пожалеете, Ваш Милсердие! – подзуживал всю дорогу слуга. – Орландская похлёбка имеет странное название, которое запамятовал, но вкус забыть невозможно! Прямо и супчик тебе, и мясо со вторых блюд и немножко от овощного рагу, и … Да там пробовать надось, ри Ликкарт! Вроде по отдельности всё знакомое, а вместе хоть кангану на стол ставь!

– Да замолчи ты уже! – взмолился я. – Ты так все заведения, в которые тащишь, расхваливаешь! Небось, имеешь с этого свою долю, подсовывая ридгана, вооружённого большой ложкой?

– А то как же! – не стал отпираться Болтун. – Эт Вы, Ваш Милсердие, кудысь ни придёте – везде почётный человек, а я без монетки и кусок хлеба не получу. Так мы с Вами посидели, и меня кормят в знак благодарности бесплатно рундину-другую. Всем выгода! Можно, конечно, звонкой деньгой брать, но только хорошие отношения важнее их, стал быть. Сегодня я помог, а завтра мне услугу окажуть! Я ж Вас лишь в проверенные места приглашаю и плохих советовать не буду!

– Что есть, то есть! – согласился я с ним. – Везде вкусно, и живот урчит благодушно, а не просясь наизнанку вывернуться. Я не против! От работы нужно получать удовольствие и выгоду одновременно, поэтому действуй в том же духе, но сильно не зарывайся!

– Та как можно, ри Ликкарт?! Только лучшее для утробы ридгановской! Золотой Вы человек! Не служил бы Его Безгрешию, то к Вам бы на службу наниматься пришёл с поклоном!

В заведении было чисто и повар-хозяин Билиц, здоровенный подтянутый дядька, больше напоминавший весёлого культуриста или солиста группы «Чай вдвоём», чем работника столовой, по-простому, без всяких там низких поклонов, проводил за отдельный столик и принял заказ.

Принесли орландскую похлёбку. Рядом с ней поставили стаканчик, наполовину наполненный крепкой виноградной водочкой, и тарелки с несколькими ломтями чёрного хлеба с маслом, очищенными зубчиками чеснока и тоненькими, почти прозрачными пластинками нарезанного сала.

ОН! Понял я сразу после первой ложки, вслух воскликнув:

– Знатный борщ!

Именно это, до боли земное блюдо сейчас и попробовал! Правильно сваренный, а не непонятная подкрашенная отварная жижа из свиного бульона или – перекреститься три раза! – диетических куриных грудок. Так могут готовить лишь на юге Росии или на Украине и далеко не все хозяйки! Для истинного борща талант нужен! Те, кто хоть раз попробовали правильно приготовленный деликатес, уже никогда другой суп борщом не назовут! А галушки в нём добили меня окончательно – высший пилотаж! Да я здесь жить останусь! Прямо под столом себе постелю!

– Брщ? – довольно переспросил Билиц, слегка исковеркав слово. – Именно так его и называют! Вы первый, Ваше Милосердие, кто сразу угадал и назвал это блюдо! Я поражён до глубины души!

– Откуда у тебя он здесь? – поинтересовался я, внутренне напрягаясь от такого сходства в названии и рецептуре.

– Моряки, ри Ликкарт! От них новое. За достоверность не ручаюсь, но были у нас орландские людишки и повар их судна поведал рецептик с историей. Где-то на их землях готовит подобное одна дева близ города Вартланд. Понимающие люди копируют и по свету разносят, прославляя родную кухню.

– Хм… А у девы имя есть?

– Как не быть?! Конечно, есть, но по памяти не назову, да и орландцы уже уплыли… Рин… Рон…[26]26
  Рианнон – главная героиня «Лунной радуги».


[Закрыть] Нет! Извините, но не вспоминается.

Сегодня, кроме этого загадочного, события, ничего не произошло, и я, трясясь в карете по дороге в поместье, раздумывал над случившимся.

Итак… Есть борщ и женщина, которая знает не только его рецептуру, но и точное название. В подобные совпадения верится с трудом. Вывод: не я один такой, вынужденный мировой переселенец, обосновался в Синцерии. Как установить с ней связь? И надо ли? Отбросим на время главное препятствие – расстояние. Допустим, что нашёл эту богиню кулинарии, а дальше что? Захватываем мир с помощью её половника и моих дедуктивных способностей? Смешно! А вот то, что нас обоих «возьмут в оборот» правители всех стран, как только узнают правду – совсем неинтересное кино. Нужны ли девушке подобные проблемы? Нет! Так же как и мне! Уверен, что ей тоже нелегко приходится и усугублять обстановку не стоит.

Значит? Значит, забываю о ней! Совсем забываю или пока случай удобный познакомиться не представится – время покажет. Оставлю только походы в таверну к Билицу, так как отказаться от борща уже не смогу. Ниточка тоненькая, но она связывает нас с таинственной землячкой. Терять её не намерен. Это – моё, родное! Пусть не имею собственного имени, тела и даже биография наполовину вымышленная, но борщ уже не просто блюдо, а та скрепа, которая не даст забыть, кем я на самом деле являюсь – Александром Александровичем Костомаровым!

– Вот ведь! – с хитрым прищуром посмотрел на меня Патлок, – Думал Вас заморской едьбой удивить, а Вы сами, кого хошь удивите! И откель прознали-то, Ваш Милсердие?

– Ты, Болтун, думай иногда, кому подобные вопросы задаёшь! Борщ? Ха! Попробовал бы холодец или окрошку – совсем на жизнь другими глазами посмотрел! Дорогую жизнь, а не простого служки!

– Холодец? Окрошка? Ни в жисть таких названий не встречал! Из вашего мира, поди?

– Нет, – попытался я перевести его мысли подальше от орландской девушки. – Стран в Синцерии много и правители их имеют такие яства, которые держат в секрете. Мне о них знать можно. Окрошка, например, делается на квасе – прокисшей хлебной воде, куда кидают всякие овощи, зелень и яйцо с мясом. В очень жарких странах лакомство.

– Тфьу! – скривился Патлок. – Это ж для свиней больше подходит!

– Вот после этих слов тебе голову и отрубил бы местный канган! Нашёл, дурак, с кем сравнивать!

– Да уж… Вы, ри Ликкарт, меня извините, конечно, но лучше простым борга простую пищу жрать, чем ваши аристократические выкрутасы! Прям вот сейчас перестал завидовать благородному сословию! Спасибо, Эрина Милостивая, что позволила родиться в правильной семье! Положил сыр на хлебушек и живи припеваючи!

За этой околокулинарной дискуссией мы не заметили, как въехали в поместье Ладомолиусов. Возле входа в дом стояла незнакомая карета, с которой слуги сгружали многочисленные короба с вещами.

– Ох, Ваш Милсердие, – вмиг став серьёзным, покачал головой Патлок. – Сестрица Ваша прибыла. Готовьтеся к денькам тяжёлым. Тута и окрошка с сопливым холодцом вкусными покажутся…