Текст книги "Светлые очи мага Ормана (СИ)"

Автор книги: Игорь Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– Да.

– Ты можешь загадать все, что хочешь. Ты уверен, что именно это твое желание? – настойчиво спросила девушка, прикрыв глаза.

– Да! – яростно повторил Влад.

– Я спасу их. Отпусти меня.

Он с трудом разжал пальцы. Она подошла к горе, потом повернула голову в сторону, бросила через плечо:

– Это был другой путь. Ты мог быть дома уже сегодня. Теперь осталась одна дорога – к Орману, – а потом исчезла в горе, оставив Влада одного.

Известие о том, что он потерял шанс вернуться к привычной жизни, ошарашило его. Мысли лихорадочно скакали. Почему-то он даже предположить не мог, что таинственная девица может вернуть его домой. Но… он не жалел о своем выборе. Как жить там, если знаешь, что мог спасти… пусть не людей, не друзей… но живых существ. Мог спасти и не спас… А если попробовать поймать ее снова? “Не выйдет! – усмехнулся кто-то внутри него. – Ты поймал ее именно потому, что не собирался ловить. Иначе она бы почувствовала”.

Прямо из каменистой стены сначала вышел Серый, потом Ут и Фисти, Тораст, вольфы. Последним – Асуэл. Девушка больше не показалась. Все выглядели растерянными и подавленными.

Как только эльф увидел Влада, шагнул к нему:

– Я был неправ и заслуживаю наказания, – произнес он, низко склонив голову. – Я расскажу Орману обо всем, что произошло, он накажет меня. У тебя же прошу прощения. Отныне я буду молчать, если ты говоришь.

– Ладно тебе, – сморщился Влад. – Каждый может ошибиться. И мне кажется, там что-то такое было, от чего все нервничали. Может, дыхание смерти так действовало? Главное – все обошлось.

Асуэл не стал спорить, видимо тут же принялся выполнять свой обет: молчать.

– Как ты подчинил его себе? – помолчав, спросил Ут. – Как убедил помочь нам?

– Кого “его”? – брови Влада поползли вверх. – Нас спасла девушка.

– Ты видел девушку? – изумленно повернулся к нему Асуэл.

– А вы кого? – Влад оглядел присутствующих. Все молчали.

– Девушка была, – подтвердил Серый. – Очень красивая, но… как будто неживая. На лбу такой…– он изобразил руками, – камень вроде конуса.

Хоббит и эльф переглянулись.

– В чем дело? – спросил Влад, но Асуэл отвернулся. Да и все кроме Серого избегали встречаться с ним глазами. – Что происходит? Кто-нибудь может мне объяснить? – настойчиво повторил мент.

– Это была не девушка, – неохотно пробормотал эльф.

– А кто же? – непонимающе уставился на него Влад.

– Единорог, – через силу выдавил Асуэл, а хоббит и вольфы согласно кивнули.

20 июня (4 Синего), раннее утро, Храм Ланселота.

Когда на горизонте показались огни храмового поселка, крылья у Осшера ныли так, словно тролль, издеваясь, долго выкручивал их и рвал из плечевого сустава. “Столько надо сделать. Разве везде успеешь? Двум господам служить невозможно”, – уныло подумал вампир, вспоминая ночную встречу, и еще сильнее взмахнул крыльями. Солнце начинало вставать, и огни поселка виднелись особенно отчетливо. Не слишком ли четко? Губы искривила гримаса боли. Вранье, что вампиры – это живые мертвецы неспособные ничего чувствовать. Очень даже способны. Осшер собрал последние силы и еще прибавил скорости. Через минуту он кружил над поселком.

Страшная картина открылась ему. Поселка больше не существовало. От немногочисленных домиков остались куцые огрызки стен да гора перемешанных с землей щепок. На месте храма зияла огромная воронка, на дне которой лежала переломанная в пояснице статуя Ланселота. Повсюду лежало множество тел. Зеленые, розовые, покрытые шерстью.

Пронзительно закричав, Осшер ринулся вниз, на ходу трансформируясь. Крылья пропали в метре над землей. Он ткнулся в землю пятками, не останавливаясь, побежал вперед.

Подбежав Осшер склонился над ближайшим вольфом. Мертв, безнадежно мертв. Мертв настолько, что даже вампира из него уже не сделаешь. Осшер выбросил из головы назойливо лезущие мысли. Будь проклята его природа. Будь проклят тот кровосос, что когда-то укусил молодого эльфа, да так и бросил его едва живого, с ядом в крови… Так, эльф – мертв, орк – мертв, хоббит-поселенец… это же мирный житель! Хоббит, еще хоббит, женщина, ребенок… Мертв, мертв, мертв.

Что здесь произошло? Кто их убил?

Так… орк – мертв, Мертв. Эльф…

– Живой! – радостно прошипел Осшер. Подхватив стройное тело на руки, отнес его к ближайшим деревьям, положил в тень. Снова метнулся к поселку.

Кроме эльфа нашел еще двух орков и умирающего вольфа. Вольф тихо поскуливал и косил глаз на вампира. В груди торчала стрела лесных эльфов, наверняка серебряная.

– Прости, брат, – проговорил Осшер. – Я не смогу тебе помочь.

Сердце стонало от жалости и бессилия, мозг усиленно работал, переваривая полученную информацию.

Что-то странное случилось в поселке. Кто напал – неизвестно, но если судить по брошенному оружию, то на отряд ополчились все народности Флелана. Здесь и сломанный топор тролля, и брошенная дубина оуга. Стрелы эльфов всех трех рас – горные, лесные и морские. Камни от пращей хоббитов и урукхаев. Топорик гномов, тесак урукхаев и кинжал орков. У одного погибшего эльфа на горле следы вольфьих зубов. Найден даже помятый берет Красной шапки. От него несло тяжелым запахом свернувшейся крови…

Что здесь случилось?

Раненый эльф застонал.

– Потом… – Осшер тряхнул головой. Надо торопиться, а то будет поздно.

Он снял с пояса небольшой сосуд. Сделал большой глоток тягучей, красной жидкости. Ему понадобится много сил.

Все думают, что вампиры могут только губить и убивать. Кровососы – что еще сказать… Осшер, перейдя на сторону Света, открыл в себе множество талантов недоступных его темным братьям.

Осшер еще глотнул крови теленка и отставил сосуд в сторону.

Он наклонился над стонущим эльфом и взасос поцеловал его. Эвуон дернулся, выгнулся дугой. Осшер с легкостью удержал его. Он еще сильнее вжался губами в бледные губы остроухого. Темная энергия перетекала из вампира в эльфа. Наконец Осшер оторвался. Больше нельзя, а то и без всякой вампирьей крови можно превратить его в кровососа.

Осшер склонился над Горастой и поцеловал ее.

20 июня (4 Синего), Хайгасер, царство гномов.

Около часа они приходили в себя, обсуждая происшедшее. Асуэл, Ут, вольфы и даже Тораст настаивали, что это был именно единорог. Узнав, что он поймал его и использовал желание, чтобы спасти спутников, бросились его благодарить. Влад отмахивался и хмурился.

– Она все бормотала про какой-то знак. Но какой? Нет у меня никакого знака.

– Легенда говорит, – объяснил Асуэл, – что есть талисман, с помощью которого можно подманить единорога. – Он включается, только если лежит у сердца. Что у тебя возле сердца, Алдияр?

Влад вспомнил, что когда они ссорились, эльф не называл его флеланским именем. Вообще никак не называл. Он хлопнул себя по нагрудному карману, потом усмехнулся и вытащил на свет перстень-печатку, украденный Серым.

– Получается, за спасение надо благодарить Сергея, – сказал он, демонстрируя всем содержимое кармана.

Эльф и хоббит потрясенно покачали головами.

– Никогда не думал, что столкнусь с чем-то подобным… – пробормотал Асуэл.

– А что у вас единороги редкость? – поинтересовался Сергей.

– Единорог – легенда, – объяснил эльф. – Их уже давно не видели. Мой народ считал, что они исчезли.

– А вот на гобелене у Иситио есть сценка с единорогом. Это что – страница пошлого? – не унимался Серый.

– Конечно. У каждого народа есть легенды о том, как пытались поймать единорога.

– Мой народ никогда не пытался, – резко возразил Тораст. – Мы всегда знали, что единорог – это злобное чудовище. Специально с ним встреч не ищи. А если наткнулся – убей, хотя бы и ценой собственной жизни.

– Не такое уж и злобное, – улыбнулся Чакша. – И не совсем чудовище, – хихикнул он. – Может, она от того и обозлилась, что на нее все сразу с топором да с уздечками. А Влад с ней ласково так. Доброе слово и кошке приятно!

– Мы не знаем, почему вы не видите его истинного облика. Никто и никогда во Флелане не видел единорога в образе девушки. Никто и никогда не разговаривал с ним, потому что это агрессивная тварь, красотой своей лишь усыпляющая бдительность охотников, – голос эльфа звенел и переливался. – Если ты встретил единорога – правильно оцени силы: может быть, стоит бежать без оглядки. Горе тебе, если единорог заметил тебя первым – он растопчет тебя прежде, чем ты успеешь понять, что происходит. Он нападает без предупреждения и уничтожает без жалости. Многие соблазнялись мечтой поймать единорога – ведь тогда он исполнит любое желание, потому что великая магия заключена в нем. Смельчаки собирали отряд и отправлялись на поиски твари. Но в неравной схватке обязательно погибали все, кроме зачинщика, да и того смертельно ранили. Иногда на последнем издыхании герой успевал набросить на белоснежную голову магическую уздечку. Непослушными губами успевал произнести желание. Только забывалось то, ради чего затевался поход. Единственное желание оставалось – вернуться в прошлое, никогда не пускаться в это безумное предприятие…

– Что ж, – подытожил Влад. – Со мной эта дама проделала тот же фокус. Поставила в такие условия, когда я не мог просить ни о чем другом, кроме спасения жизни. Вернуться в прошлое что-то не додумался… Начинаю верить, что это действительно единорог. К тому же конус на лбу… Очень уж он похож на рог, – он помедлил, а потом решил сказать все. – Девушка сообщила, кто поручил Урслогу убить нас.

Асуэл напрягся:

– И что он сказал?

“Догадывается эльф что ли? – удивился Влад. – Нет, не спроста они так верны магу. Чувствуют заранее, когда скажешь что-то плохое о нем. Тут явно что-то сверхъестественное”. Пауза затягивалась.

– Она сказала, – четко, почти по слогам произнес Влад, – что ночью царь встретился с посланцем мага Ормана. Он рассказал о нашем обмане. Прямого приказа убивать не было, но… сами понимаете. Царь оскорбился.

Эльф нехорошо усмехнулся:

– Так я и знал!

– Что? – удивился Сергей. – Что маг хочет нас убить?

– Нет! Единорог посланник тьмы. Я ждал подвоха. Единорог не может ни с того ни с сего делать добро. Даже спасая, он умножает тьму!

– То есть предположить, что она говорила правду, ты никоим образом не можешь? – Влад скрестил руки на груди и прислонился к колючему боку горы.

– Нет! – горячо возразил эльф. – Зачем Орману убивать нас? Он сам пригласил вас в замок.

Вольфы одобрительно зарычали.

– Я сказал ей то же самое, – снисходительно промолвил мент. – А она ответила, что мы слишком плохо знаем мага.

– Это глупость! Если бы вы только понимали, какая глупость эта попытка оклеветать нашего предводителя! – вступил Фисти. – Подумайте… Представим… На минуточку представим, хотя этого в принципе быть не может… маг по какой-то причине решил, что люди – враги. Но мы – его воины. Он никогда не поднимет руку на тех, кто доверил ему жизнь. Никогда, слышите?

Столько фанатичной веры было в его словах, что Влад убедился в том, что предполагал с самого начала: они просто не в состоянии поверить в такое предательство. Но все же он сделал еще одну попытку:

– А что если вы просто не знаете о тех случаях, когда Орман поднимал руку на своих? – медленно обвел всех взглядом. – Если бы нас не спас единорог – мы бы погибли. Кто в этом виноват? Урслог. Повторюсь: Орман не давал прямого указания уничтожить нас. Просто… подставил. Если бы погибли – то стали бы жертвой коварства гномов, а вовсе не мага Ормана. О нем бы все по-прежнему отзывались только в восторженных интонациях, уверяя, что он своих не предает. Никогда и ни за что.

На несколько секунд воцарилась тишина, а потом Тораст с коротким рыком бросился на Влада. Это произошло настолько неожиданно, что мент не успел ничего предпринять. Урукхай повалил его, у лица оказались оскаленная морда, словно тот собирался откусить ему голову. Но клыки не коснулись человека. Влада душили. Урукхай сжал шею с чудовищной силой. Как Влад ни пытался разомкнуть зеленые пальцы, сбросить его с себя, хотя бы перевернуться – ничего не получалось.

– Прекрати, Тораст! Остановись немедленно! – кричал где-то Ут, но Тораст не реагировал.

Когда у Влада в глазах уже появились красные круги, он услышал рядом пение. В то же мгновение лапы, сжимающие его горло, ослабли. Влад без труда расцепил их. Тораст превратился в тряпичную куклу: глаза живые, а сделать ничего не может. Влад скинул с себя тяжелую тушу, отполз в сторону. С хрипом втянул в себя порцию кислорода. Потом поднялся, расстегнул воротник. Горло невыносимо саднило. Мент старался не смотреть на эльфа. Он сразу понял, что спас его именно Асуэл. Пока Ут пытался договориться с урукхаем, тот просто использовал магию. Мент хотел помассажировать горло и скривился – на шее была рана. Небольшая, но болючая зараза. Руки испачкались в крови.

– Давай помогу, – эльф достал волшебные примочки из сумки и шагнул к нему.

Первым побуждением было оттолкнуть, не позволить прикоснуться, но Асуэл смотрел с таким открытым лицом, что Влад справился с собой и подставил шею. Сразу стало легче. Исчезла и боль, и ломота.

– Не сердись на Тораста, – тронул его за рукав Фисти, и Влад снова дернулся, так что хоббит на всякий случай отступил. – Не сердись, – повторил он угрюмо. – Орман значит для него очень много. Думаю, он решил, что ты порождение тьмы и пытаешься посеять в наших душах сомнение и раздор. Посмотри ему в глаза. Он уже раскаивается в необдуманном поступке.

Мент искоса глянул на обездвиженного урукхая.

– Представляю, как бы он расстроился, если бы убил меня, – зло прошипел он. – Наверно слезы бы лил. Крокодильи. В монастырь бы ушел. Всю жизнь грехи замаливал. Только мне бы от этого легче не стало!

– Ты можешь сообщить обо всем Орману. Он накажет урукхая.

Влад не выдержал и хрипло расхохотался. Все смотрели непонимающе.

– Я представил: прихожу к магу, который, вероятно, хочет меня убить и подаю письменную жалобу на его верных слуг. Асуэл сделал то-то, Тораст сделал то-то. Растроганный Орман всех казнит, а меня милует. Ха-ха-ха.

Вольфы отошли в сторону. Казалось, не присягни они Орману – убежали бы сейчас куда-нибудь, только не видеть того, что происходит.

– Мы не знаем, как доказать тебе, что Орман – друг и добрый маг. Не знаем, – потеряно качал головой Ут. – Мы имеем только наш опыт против твоего незнания. Маг никогда не делал подлости. Ни одной подлости на наших глазах. Никогда он не делал чего-то, что смогло бы поколебать веру в него. Чем еще мы можем доказать его добрые намерения?

– Допустим, я поверил. Что дальше? – он нашел взглядом Сергея. Тот сидел у горы. В глазах тоска и боль. Нет, он не помощник. Слишком привязался к конвоирам. Эффект заложника. Может, придется его оставить пока с ними. Уйти одному. Он словно невзначай расстегнул кобуру, но эльф заметил этот маневр.

– Ты никому из нас не доверяешь? – поинтересовался Асуэл, отступая на шаг.

– Я не знаю, кому верить, – признался Влад. – Скажи, как бы чувствовал себя ты, если бы попал в чужой мир, тебя пленили на вторые сутки, а потом повезли к какому-то магу, уверяя, что он просто очаровашка. Ты бы поверил?

– Не знаю, – нахмурился Асуэл, потом поднял голову. – Скорей всего, нет. По крайней мере, пока мне не вернули бы оружие и не признали бы во мне равного, – теперь он посмотрел на мента с вызовом.

– Логично, – кивнул тот. – Но равному позволяют сделать выбор, а не решают за него. Ты намекаешь на то, что мне вернули оружие… Тогда ответь: если сейчас я решу уйти от вас, откажусь идти к Орману, что ты сделаешь?

Эльф молчал долго, потом ответил твердо:

– Отпущу.

– Но он не выживет! – попытался встрять Фисти.

– Отпущу! – бросил эльф в его сторону. – Под свою ответственность. Я знаю Ормана. Он еще никого не заставил служить себе насильно. Он уважает чужой выбор, даже если выбор смертелен. Я знаю Алдияра и знаю, что он не служит тьме. Я отпущу.

– Спасибо, – кивнул Влад. – Мне было важно это услышать.

– И что ты решил? – спросил он, пристально глядя Владу в глаза.

– Идем к Орману, – и чуть помедлив, добавил, чтобы стереть радостную улыбку с лица эльфа. – Она сказала, что я должен быть у мага, не смотря ни на что.

20 июня (4 Синего), Замок Фей.

Айла хотела прочесть что-нибудь еще о методах поиска, но роза протянула лепесток о Страже, чья усыпальница до сих пор находилась в Замке Фей, и… она не смогла отказаться. Это ведь не займет много времени. Успеет прочесть и то, что ей нужно, а пока можно просто развлечется.

Удивительная история феи, которая не хотела отдавать мужа смерти. Ее звали Гармсел. Айла впитала в себя ее жизнь, вместе со страхом и тревогой любящего сердца. Что только ни делала фея, чтобы защитить мужа. Заговаривала кольчугу и клинок, отыскивала рецепты новых сплавов, изучала кузнечное дело… Ни одна фея не зашла так далеко, как она. Айла почувствовала: если бы фее сказали, что где-то там, среди звезд есть напиток бессмертия, она бы добралась и туда. Но Гармсел смогла добиться лишь того, что ее избранник, будучи бесстрашным воином, не погиб от руки врага, а состарился на ее глазах. Когда фея поняла, что все же проиграла смерти и муж уходит, она наложила на Стража заклятие сна. Получается, он и сейчас жив. Вот только где сама Гармсел? Говорят, она покинула Флелан и обитает в другом мире, лишь изредка посещая усыпальницу. Посещает тайно, поскольку много веков ни одна фея не встречалась с ней… История жутко интересная и… романтичная.

Айла улыбнулась, вспомнив, какой переполох поднимался каждый раз, когда Страж просыпался. Ему нипочем запоры и стены, живые глаза и запрет посещать Флелан. Он выходил из усыпальницы – высокий, седовласый – и шел по облакам, бряцая доспехами. Лунная фея попыталась представить, что творится в запретном мире, когда там видят Стража. Все-таки феи к нему привыкли – он спит в их замке, а некоторые жители Флелана успевали закончить круг жизни, прежде чем Страж появлялся снова.

Дочитав, Айла не стала брать другую книгу. Что-то внутри нее бурлило, не давало сидеть на месте. Может, стоит посмотреть на Стража? Это не запрещено… вслух. Айла решительно покинула библиотеку и полетела сквозь радужные стены Замка: так хотелось добраться быстрее, что не хватало терпения идти коридорами. Лететь сквозь стены, никому при этом не мешая, получалось не у всех. Наставницы-то наверняка умели, а вот подружки-ровесницы, нет. Может, потому что не пробовали – они делали лишь то, что правильно и разрешено. Лишь то, чему учили. Айла чаще делала то, что не запрещено. Большая разница, верно? А иногда даже и то, что запрещено, как с посещением Флелана, если не понимала, причины запрета…

Последняя преграда… Словно упругая стена оттолкнула ее. Вот как? Через эту стену нельзя? А если иначе? Она сделала еще пару попыток. Рассмеялась, поняв, что не все еще знает, надо продолжать учиться. Вошла через дверь.

Усыпальница невелика. Хотя стены ее теряются в туманно-белом сиянии, чувствуется, что здесь едва хватает места, чтобы встать у ложа. От дверей сначала видны сапоги. Эльфы, пожалуй, сочли бы их грубыми, но как гармонично смотрятся на этом могучем герое. Она медленно летела вдоль ложа. На ногах нет панциря, только брюки из грубой черной ткани. Она видела в библиотеке: рыцари даже ноги заковывали в металл. Может, Гармсел решила не обременять его в вечном сне? Сражался он в полном доспехе, она видела в книге.

Металлический нагрудник с него не сняли. Интересно, кто обряжал его в последний путь? Только Гармсел или неведомый хозяин мира – сэр Ланселот тоже? На металле панциря герб: скрещенные мечи, осененные крыльями феи. Если бы здесь находился парадный щит, тот, что вешался на воротах замка, здесь написали бы девиз. Что-то она поторопилась уйти, не прочла, какой же девиз у Стража…

Вдруг подумалось: “А вот тот, кого я видела на вольфе, он такой же большой или нет? Как хотелось бы хоть раз встать с ним рядом. Прикоснуться…” – Айла помотала головой, отгоняя лукавые мысли. Разве она хочет быть изгнанницей? Разве она хочет навсегда поселиться в запретном мире? Плата за развлечение слишком высока. Вот пройдет еще веков десять, людей станет много, тогда феи наверняка прекратят прятаться за облаками. Айла будет первой, кто спустится во Флелан, переставший быть запретным.

“Но его уже не будет там…”, – выдохнуло что-то внутри у нее.

“Ну и что? – она даже повела плечиком, споря с незримым собеседником. – Что мне до него? Просто один из первых увиденных мной людей. Через недельку примелькается, и будет скучно за ним следить”. Для того, чтобы поразить ее, надо совершить что-то необыкновенное, а не просто проехаться на вольфе с поднятой рукой. Вот Гармсел впервые увидела Стража, когда он почти в одиночку расправился с целым отрядом орков. Конечно, она тогда помогла, иначе он бы умер от ран. Но главное – он был Воином. Героем. Такому стоило отдать жизнь и посвятить мастерство…

Айла снова осмотрела Стража. Сейчас в нем невозможно найти ничего от того молодого юноши, которого спасла фея от смерти. Даже странно как-то, будто не про него она читала в книге. Но это именно то чудовищное превращение, что делает с людьми смерть.

А вот рука… Рука будто бы та же. Так же крепко сжимает в руке меч. Кажется, назови его по имени – он встанет и пойдет сражаться. Но имя его знают только Ланселот да Гармсел. Только они и могут пробуждать его изредка. Если пробуждать часто – он умрет. Однажды просто не встанет, как ни зови. Кажется, у них даже договор такой: один раз зовет Ланселот, другой раз Гармсел. Раз в… неизвестно сколько лет – фея рассмеялась. Любая загадка ее веселила, потому что предсказывала, что ей будет чем заняться в грядущие века. Например, найти этот мифический договор.

Кончиками пальцев она коснулась меча. Какой удивительный, серо-голубой металл. Он и сейчас обжигающе холоден, хотя в замке Фей вечное лето. Говорят, такой же на ощупь лед на вершинах гор. Айла почувствовала, что клинок живет собственной жизнью. Сейчас меч вздрогнул от прикосновения. Рванулся навстречу, желая испытать. Если сильна духом – как дворовый пес ткнется рукоятью в ладонь. Если слаба – как голодный вольф оскалит зубы и растерзает.

– Тебе скучно, – шепнула мечу Айла. – Они – Гармсел, Ланселот, Страж – думали каждый о себе, искали своей выгоды… И никто не подумал о тебе. Ведь ты создан для битв, а не для того, чтобы лежать в усыпальнице. Тебе трудно здесь. Ты снова и снова представляешь, сколько злых сил смог бы уничтожить, но остается лишь вспоминать о прежних победах. Это тяжело. Наверно, невыносимо тяжело, хотя… – Айла опять широко улыбнулась, – вряд ли я могу хоть приблизительно представить это. И все же… мне жаль, что я не могу помочь. Если бы могла – отпустила бы на свободу. Но тебе нужен настоящий хозяин. Воин. А таких уже не осталось… – она помолчала. – Но надежда есть. Скажу по секрету, люди вернулись. Кто знает, может, тебе повезет…

Меч снова дрогнул. Дал знать, что все понял, готов ждать. Поблагодарил за добрые вести. Айла с сожалением убрала руку от лезвия и, поколебавшись еще мгновение, покинула усыпальницу.

Теперь к себе в комнату. Не хочется ничего читать, ничему учиться. Надо отдохнуть. Стены комнаты сегодня дымчато-голубые. Чем себя развеселить, пока настроение не заметили наставницы? Только одним: сшить платье.

Раныд, поединок сильных. Битва пятая.

“Ланселот!” – испугался Мар-ди. Попытался нащупать ногами твердую почву. Удалось сразу, хотя под ногами пружинило. Он словно находился на не полностью накачанной камере. Одно неосторожное движение – он снова полетит в бездну, но все же Мар-ди встал и кое-как выпрямился. Сердце, едва бившееся во время падения, теперь заколотилось с невиданной силой. Он не успевал дышать. В глазах потемнело. Он как рыба открывал рот, но понимал, что сейчас задохнется. Его плеча что-то коснулось, и дыхание восстановилось. Он медленно повернул голову. Посмотрел на плечо. На нем лежала огромная рука в черной металлической рукавице. Так же медленно скользнул взглядом вверх по руке, чтобы увидеть ее хозяина. Нет, не так – Хозяина, потому что перед ним стоял сам Ланселот: гигантский рыцарь в черных блестящих доспехах. Голова в темном шлеме смотрела прямо на него. Забрало опущено, за ним ничего не видно, даже блеска глаз. Кажется, что под доспехами и нет никого. Либо весь Управитель отлит из металла, либо он дух, которого нельзя увидеть, не вооружившись заклинаниями. Мар-ди почувствовал, что от ужаса сейчас упадет. Диригенс всегда понимал, что Ланселот намного величественнее его. Чем дальше продвигался Раныд, тем меньшей букашкой он себя ощущал. Стоя лицом к лицу с Черным Рыцарем, он был совершенно раздавлен его мощью. Еще мгновение – и он растечется лужицей плазмы у его ног.

Рыцарь еще раз тряхнул его за плечо.

– А ну приди в себя! – рыкнул он. – Я хочу обговорить с тобой кое-что, прежде чем ты наделаешь в штаны, – он встряхнул диригенса. – Ты знаешь кто я?

– Ланселот, – едва слышно шевельнул губами Мар-ди.

– Нет, – голос Хозяина полон яда. – Это вы меня так называете. И другие. Моего настоящего имени никто не знает, так же как и моего лица. Ланселот кто был?

– Рыцарь, – облизав пересохшие губы, прошептал диригенс.

– Не просто рыцарь, дурак, – громыхнули доспехи. – А весь такой из себя рыцарь. В сияющих доспехах, благородный до донышка пупка. Думаешь, я такой?

– Нет, – проблеял Мар-ди.

– Правильно, – благосклонно кивнул шлем. – У меня и доспехи – видишь какие? Я Черный Рыцарь. Рыцарь-бунтарь. Я скорее поклонюсь тьме, чем буду слепо верить свету, как вы учите. Ты думаешь, я спас тебя? Нет. Мне нужно, чтобы ты ответил за все. Твоя идея устроить Раныд?

– Да, – прохрипел диригенс. Плечо внезапно налилось тяжестью.

– Вот именно эта жидкая куча навоза и додумалась вызвать меня на поединок? – уточнил Управитель, склоняя голову ближе, словно захотел заглянуть не в глаза, а в самую душу Мар-ди. На этот раз диригенс только кивнул. – На что ты надеялся, мокрица? Мне действительно интересно. На что?

– Я не думал… – невнятно пробормотал Мар-ди.

– Не слышу! – рыкнул рыцарь.

– Я не думал, что Вы настолько могущественны, – еле выговорил Мар-ди.

– Ты думал Творец, который несколько сотен лет не пускает вас в свой мир – это просто какой-то маг захудалый?

“Об этом я тоже не думал, – с запоздалым раскаянием усмехнулся Мар-ди. – Ареопагит не может его найти, даже нащупать не может, но отправил меня сюда, будто я смогу справиться”.

Рыцарь услышал и это.

– Кажется, наш маленький герой поумнел. Мозги у тебя заработали, будто мощный процессор вставили. Только, видно, не пригодится тебе улучшенный комп. Чем расплачиваться будешь?

– Расплачиваться? – тупо переспросил Мар-ди.

– Ага, – с готовностью кивнул рыцарь. – Или ты думал, что я в случае проигрыша потеряю мир, а тебя, если ты проиграешь, только по попке отшлепают. Иди, мол, и больше не балуй?

– Нет. Я готов отдать все, что вы потребуете, – он смиренно склонил голову. – Даже свою жизнь.

– Вот и чудесно. Ее-то мы и возьмем, – рыцарь отступил на шаг и Мар-ди увидел, как он достает из ножен гигантский меч. Если таким по голове плашмя стукнуть, в грудную клетку голова уйдет. Диригенс вскинул подбородок. Он не лукавил. Смерть его не страшит. Он прожил достойную жизнь. Не напрасную жизнь.

– Ха! – усмехнулся рыцарь. – Маленькая шестерка готовится принять мученическую смерть? Вас к этому готовят, шахидов, я знаю. А вот сможешь ли ты перенести жизнь?

– Что? – Мар-ди словно опять разом поглупел. Хлопал глазами, как идиот на ярмарке.

Вместо ответа Черный Рыцарь положил клеймору ему на плечо. Меч придавил такой тяжестью, будто на Мар-ди положили стальной рельс. Колени мгновенно подогнулись.

Фигура в черном доспехе возвышалась над ним. Она еще больше налилась мраком. Между щелью забрала и шлема на секунду выглянуло что-то более темное. Средоточие мрака – полного отсутствия света.

– За победу в Раныде с такого как ты я могу потребовать любую цену. Я требую, чтобы сейчас на любое мое предложение ты говорил: “Клянусь”. Начнем, помолясь, – ядовито завершил он.

Ланселот одним стремительным движением ударил его мечом по левому плечу, по макушке и по правому плечу. В этот раз касания легкие, будто прикоснулись перышком. Только на правом плече меч снова налился тяжестью, заставляя Мар-ди не только стоять на коленях, но и согнуть спину.

– Отныне моя жизнь принадлежит Ланселоту… – с яростью в голосе отчеканил черный рыцарь.

– Клянусь, – Мар-ди показалось, что это не он произнес, а язык сам повернулся, еще до того, как он успел сообразить.

– Я являюсь к нему по первому зову…

– Клянусь…

– И выполню любое поручение, каким бы чудовищным и унизительным оно не казалось…

– Клянусь…

– Я буду говорить господину только правду…

– Клянусь…

– Защищать его жизнь…

– Клянусь…

– И почитать его выше, чем любое другое живое или мертвое существо, обитающее во вселенной.

– Клянусь…

– Я не скажу ни одного слова без его ведома…

– Клянусь…

– Ни одного слова, которое может повредить ему или его делу…

– Клянусь…

– Я не смогу лишить себя жизни или причинить себе вред без его согласия…

– Клянусь…

– Его слово для меня закон…

– Клянусь…

– Его просьба для меня приказ…

– Клянусь…

– Его дело – это мое дело…

– Клянусь…

– Его враги – это мои враги…

– Клянусь…

– Клятва эта нерушима. Ее не разрушит смерть или другое заклятие…

– Клянусь…

– Пока господин не отпустит меня на свободу…

– Клянусь…

С каждым предложением меч на плече становился все тяжелее и тяжелее. Последние слова Мар-ди произносил почти лицом в колени. Нет, это точно магия Раныда. Никогда бы он по доброй воле не произнес такую клятву.

Неожиданно тяжесть на плече и спине исчезла. Раздался шелест с каким полоса металла входит в кожаные ножны, а злой голос над головой проговорил:

– Теперь ты мой раб. Это наказание за твою самонадеянность. Ты не умрешь. Ты будешь каждое мгновение жить с чувством, что ты – предатель. Ты предаешь каждого из служителя Света, оптом и в розницу. И ничего не можешь с этим поделать. Даже умереть не можешь. Ареопагиту скажешь, что ты был мне настолько неинтересен, что я не взял с тебя иной платы, как только твой недоделанный мир. Пошел вон.

– Мой мир? – горячая волна ударила в его мозг, расплавляя там все. Он уткнулся лицом в пол.

– Хватит валяться тут. Пошел вон.

Если бы Управитель сейчас стукнул Мар-ди в спину подкованным сапогом, он не почувствовал бы себя более униженным.

Диригенс потеряно шагнул куда-то и очнулся, потому что в лицо брызнули холодной водой. Он открыл глаза. Мар-ди находился в зале Ер. Оранжевый свет лампад, багровый шелк занавесей и участливое лицо минарса, склоненное над ним.

– Вы живы? – шепотом спросил минарс. – Хвала ареопагиту! – и потом едва дыша. – Смотреть на вас было ужасно. Тело дергалось, словно его выкручивали и ломали. Казалось, вы были в аду!