Текст книги "Перекличка мертвых"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Ребус изобразил изумление.

– Хотите повторить за мой счет? – спросил он, указывая кивком на пустую пинтовую кружку.

– Да нет, спасибо. – Прощаясь, водитель протянул Ребусу руку. – Рад был познакомиться.

– Я тоже, – сказал Ребус, отвечая на крепкое рукопожатие.

Водитель пошел к выходу. Ребус видел, как две пожилые дамы, заметив его, закудахтали что-то и замахали ему руками, но он сделал вид, будто не замечает. Эта случайная встреча его взбодрила, напомнив, что есть еще целый мир вокруг и жизнь в нем течет практически параллельно той, которую ведет он сам.

Обычная, повседневная жизнь. Где разговаривают просто ради того, чтобы поговорить. Не выискивая скрытых мотивов и тайн.

Так оно и должно быть.

Барменша поставила перед ним полный стакан.

– Ну вот, совсем другой человек, – объявила она. – Когда вы вошли, я прямо не знала, что о вас и думать. Какой-то разбойник с большой дороги.

– Терапия, – объяснил он, поднимая стакан.

Официантка в конце концов поняла, что нужно каждому из туристов, и побежала на кухню передавать заказ.

– И что привело вас в Колдстрим? – продолжала барменша.

– Я из уголовной полиции. Собираю информацию об одном убитом – Треворе Гесте. Вообще-то он из Ньюкасла, но одно время – несколько лет назад – жил здесь.

– Лично я про такого не слышала.

– Может быть, здесь он был известен под другим именем.

Ребус извлек из кармана фотографию Геста, сделанную перед тем, как его посадили. Барменша прищурилась – ей явно нужны были очки, но она

и мысли о них не допускала. Через некоторое время она покачала головой:

– Прости, дорогой.

– Может, стоит показать фотографию кому-нибудь еще? Например, шеф-повару…

Она взяла фотографию и скрылась за перегородкой, откуда доносились шипение и скрежет передвигаемых по плите кастрюль. Меньше чем через минуту она вернулась и протянула ему фото.

– Совсем забыла, – сказала она, – Реб здесь с прошлого лета. Вы говорите, что этот парень был из Ньюкасла? А за каким лешим его сюда занесло?

– В Ньюкасле ему, должно быть, стало жарковато, – предположил Ребус. – Он не всегда вел себя как законопослушный гражданин. Наверно, бессмысленно просить вас напрячь память и вспомнить, что происходило здесь четыре или даже пять лет назад? Вы не слыхали о том, что тут взламывали дома и квартиры?

Она помотала головой. Несколько человек из группы двинулись к бару. Один держал в руках листочек, на котором были записаны заказы.

– Три полупинты лагера, один лагер с лаймом, – Артур, сбегай уточни: полпорции или целую? – имбирный эль, «адвокат» – эй, Артур, спроси: ей «адвокат» со льдом? Нет, погодите, две полупинты лагера и шанди…

Прощаясь с барменшей, Ребус сказал, что обязательно заглянет еще, если не в эту поездку, так как-нибудь в другой раз. И это были не пустые слова: прикатил он сюда из-за Тревора Геста, а вернется ради «Бараньей головы». Выйдя на улицу, он вдруг вспомнил, что не спросил про Дункана Баркли. Миновав два магазинчика, он остановился у газетного киоска и показал фото Тревора Геста продавцу. Тот отрицательно покачал головой, добавив, что живет в этом городе всю жизнь. Тогда Ребус спросил про Дункана Баркли. И вот тут продавец закивал:

– Уехал уж несколько лет назад. Много молодых уезжает.

– Не знаете куда?

Продавец помотал головой. Ребус поблагодарил его и пошел дальше. В нескольких шагах от газетного киоска располагался гастроном, здесь Ребус тоже не узнал ничего – молоденькая продавщица, которая работала только по субботам, предложила ему заглянуть в понедельник утром. То же повторилось и в других заведениях, расположенных на этой стороне улицы, лавке антиквара, парикмахерской, чайной, «Оксфаме»… Лишь еще один человек знал Дункана Баркли.

– Вижу его иногда.

– Выходит, он живет неподалеку? – спросил Ребус.

– В Келсо, так мне кажется…

Еще один городишко. Остановившись на минуту под полуденным солнцем, Ребус вдруг задался вопросом: почему кровь так быстро бежит по его жилам? И сам ответил: у него есть работа. Обычная, кропотливая полицейская работа – но для него она все равно что праздник. Тут он заметил, что стоит возле паба, но паб, как ему показалось, выглядел совсем негостеприимно.

Это заведение можно было назвать пабом с куда большим основанием, нежели «Баранью голову». Пол, застеленный выцветшим красным линолеумом и сплошь покрытый ожогами от непотушенных окурков. Потертая доска для дартса, в которую целились два изрядно нагрузившихся алкоголем игрока. Троица пенсионеров в кепках, сидящая за угловым столиком и стучащая костяшками домино. И все это в густых клубах сигаретного дыма. Экран телевизора словно исходил кровью; и даже стоя здесь, в нескольких шагах от входной двери, Ребус был готов держать пари, что вода давно уже не поступает в сливной бачок в туалете. Он чувствовал отвращение к этому месту, хотя понимал, что местечко такого рода как нельзя лучше подходит для таких клиентов, как Гест. Проблема была в том, что его расспросы вряд ли будут здесь встречены доброжелательными улыбками. Бармен с носом, похожим на помятый помидор, и типичным лицом пьяницы, покрытым рубцами и шрамами, о причинах появления которых можно было без труда догадаться, был словно создан для того, чтобы заправлять здесь. Ребус знал, что и на его собственном лице можно найти следы боевых подвигов. Скроив зверскую мину, он подошел к стойке.

– Пинту крепкого. – Заказать полпинты в таком заведении было бы противоестественно. – Дункан на днях не заглядывал? – спросил он бармена, доставая из кармана сигареты.

– Кто?

– Дункан Баркли.

– Никогда про такого не слышал. А он во что-то вляпался?

– Да нет. – Поняв, что его раскусили, он добавил: – Я инспектор уголовной полиции.

– Неужели?

– И мне надо задать Дункану пару вопросов.

– Он здесь больше не живет.

– Перебрался в Келсо, так?

Бармен пожал плечами.

– А к кому из этих пьяниц он захаживает? Бармен старательно отводил взгляд в сторону.

– Смотри на меня, – приказал Ребус, – и отвечай, раз уж я вынужден копаться в этом дерьме. Делай что тебе говорят!

Ножки стульев громко скрипнули по полу – три долгожителя поднялись на ноги. Ребус повернул голову в их сторону.

– Играете? – спросил он с улыбкой. – А я вот, между прочим, расследую три убийства. – Улыбка сошла с его лица, и он поднял руку с тремя растопыренными пальцами. – Если не хотите, чтобы я и вас прощупал, сядьте. – Он замолчал, дожидаясь, пока они снова усядутся на стулья. – Умные ребята, – похвалил он их и, обернувшись к бармену, спросил: – Так где в Келсо я могу его найти?

– Вам бы спросить Дебби, – пробормотал бармен. – У них отношения.

– А где найти Дебби?

– По субботам она работает в бакалейной лавочке.

Ребус, сделав довольное лицо, достал из кармана фотографию Тревора Геста.

– Как я слышал, – сказал бармен, глядя на фото, – он уже давно отвалил отсюда обратно на юг.

– Это был ложный слух – он двинул в Эдинбург. Помнишь, как его звали?

– Он просил называть его Умный Тревор, а почему, не знаю.

Наверное, по песне Иэна Дьюри, подумал Ребус и спросил:

– Он заходил сюда?

– Недолго – я запретил ему здесь появляться, уж больно драчлив был.

– Но жил-то он в городе?

Бармен покачал головой.

– Мне кажется, он жил в Келсо, – ответил он и закивал более уверенно. – Точно, в Келсо.

Выходит, копам в Ньюкасле Гест врал. У Ребуса появились нехорошие предчувствия. Он вышел из паба, не расплатившись и посчитав, что именно так следует поступить.

Через несколько минут на свежем воздухе Ребус почувствовал облегчение. Он направился в бакалейную лавочку к девушке по имени Дебби, которая работает по субботам. Дебби сразу поняла, что он все знает. Начала было выкручиваться, но он поднял вверх ладонь, и она осеклась на полуслове. Ребус перегнулся через прилавок и, постучав по нему костяшками пальцев, медленно сказал:

– Итак, что вы можете сообщить о Дункане Баркли? Я могу выслушать вас либо здесь, либо в полицейском участке в Эдинбурге – решайте сами.

Девушка так густо покраснела, что Ребус испугался, как бы она вдруг не лопнула, как воздушный шарик.

– Он живет в доме на Карлингноуз-лейн.

– В Келсо?

Сделав над собой усилие, она кивнула. И прижала ладонь ко лбу, словно почувствовав головокружение.

– Но все время от восхода до заката он обычно проводит в лесу.

– В лесу?

– В лесу, который за домом.

В лесу… Что им говорила доктор Гилри? Лес может оказаться важным фактором.

– И как давно вы его знаете, Дебби?

– Три… вернее, уже четыре года.

– Он старше вас?

– Да, ему уже двадцать два, – подтвердила она.

– А вам?… Шестнадцать или семнадцать?

– Скоро будет девятнадцать.

– Вы с ним живете?

Неудачный вопрос: румянец стал еще более ярким.

– Мы просто друзья… Даже видимся в последнее время редко.

– А чем он занимается?

– Резьбой по дереву – вазы для фруктов и все такое. Продает их в Эдинбурге.

– Артистичная натура, да? Хорошие руки?

– Да просто золотые.

– И прекрасные острые инструменты?

Она уже открыла рот, собираясь ответить, но вдруг осеклась.

– Он ничего не сделал! – закричала она.

– А разве я его в чем-нибудь обвинил? – спросил Ребус, придавая голосу удивленно-обиженные интонации. – Что навело вас на подобные мысли?

– Он вамне доверяет.

– Мне? – удивился Ребус.

– Всем вам!

– У него что, уже были неприятности с законом?

Она помотала головой.

– Вы не поняли, – негромко сказала она. На ее глазах выступили слезы. – Он сказал,что вы не…

– Дебби?

Она громко зарыдала и, откинув створку прилавка, рванулась в зал. Ребус раскинул руки, пытаясь преградить ей дорогу.

Но она проскользнула под его рукой, а когда он повернулся, то увидел ее уже у дверей. В следующее мгновение девушка распахнула дверь с такой силой, что колокольчики залились истерическим звоном.

– Дебби! – громко крикнул он ей вслед.

Когда Ребус выскочил наружу, она была уже на середине улицы. Он чуть слышно выругался, но тут увидел, что рядом стоит какая-то женщина с пустой корзиной из ивовых прутьев в руке. Шагнув в магазин, он перевернул табличку так, чтобы надпись «ОТКРЫТО» оказалась внутри, а «ЗАКРЫТО» смотрела на улицу.

– По субботам работаем полдня, – пояснил он.

– С каких это пор? – сердито поинтересовалась женщина.

– Ладно, так и быть, – смилостивился он, – будем считать, что у нас самообслуживание. Берите, что вам нужно, а деньги оставьте на прилавке.

Он пропустил ее внутрь и направился к машине.

В колышущейся толпе Шивон чувствовала себя как привидение на празднике. Перед глазами маячили флаги разных стран. Из рук в руки переходили банки с дешевым пивом и сидром. Подошвы скользили по разбросанным повсюду коробкам из-под пиццы. До сцены, где выступали ансамбли, было около четверти мили. У туалетов вились длинные очереди. Шивон улыбнулась, вспомнив, как стояла за кулисами на «Последнем рывке». Она, как и договорились, послала эсэмэски подругам, но те пока не ответили. Все вокруг выглядели счастливыми и возбужденными, а она чувствовала себя чужой. Все ее сознание заполонили сейчас:

Кафферти,

Гарет Тенч,

Кейт Карберри,

Сирил Коллер,

Тревор Гест,

Эдвард Айли.

Начальник полиции доверил ей руководить сложным расследованием. Результатом этой работы мог быть резкий скачок в карьере. Но она отвлеклась на поиски преступника, изувечившего мать. Это не только заняло все ее время, но и толкнуло к Кафферти. Она знала, что надо собраться и сосредоточиться. Утром в понедельник начнется официальное расследование – скорее всего, под руководством инспектора Макрея и детектива Старра будет сформирована группа с привлечением всех необходимых ресурсов.

А ее отстранили. Остается только одно: добиться приема у Корбина и попросить прощения… попытаться добиться разрешения снова приступить к работе. Он наверняка потребует дать ему слово, что Ребус близко не подойдет к расследованию. Соглашаться или не соглашаться?

Когда на сцену вышел новый ансамбль, кто-то увеличил громкость динамиков. Вынув мобильный, Шивон проверила, не пришли ли новые сообщения.

Один пропущенный вызов.

Она посмотрела номер: Эрик Моз.

– Вот уж не было печали, – недовольно буркнула она.

Эрик отправил ей голосовое сообщение, но сейчас она не была расположена его слушать. Сунув мобильник в карман, она вытащила из сумки бутылку с водой. На нее пахнуло сладким запахом анаши, но знакомого дилера из лагеря «Горизонт» поблизости не было. Парни на сцене старались вовсю, но, похоже, акустическая система срезала верхние частоты. Шивон отошла подальше от сцены. Лежащие на траве парочки либо обнимались и целовались, либо смотрели в небо с мечтательными улыбками. Она вдруг сообразила, что продолжает идти в сторону той поляны, где стояла ее машина. До выступления «Нью Ордер» оставалось еще несколько часов, и она знала, что ради них не вернется. Ну а что ждет ее в Эдинбурге? Может, позвонить Ребусу и сказать, что она его простила? А может, посидеть в баре наедине с бутылкой холодного «Шардоне», блокнотом и ручкой и написать и отрепетировать речь, с которой утром в понедельник она обратится к начальнику полиции?…

–  Если я верну вас в группу, вы должны напрочь забыть о своем коллеге… Вы поняли, о ком я говорю, сержант Кларк?

–  Поняла, сэр. И так ценю ваше расположение ко мне.

–  И вы согласны на мои условия? Отвечайте, сержант Кларк. Просто да или нет– без всяких выкрутасов.

Только это было совсем не так просто…

Она опять катила по шоссе М-90, но уже в южном направлении. Через двадцать минут показался мост Форт-Роуд. Теперь автомобили уже не досматривали. Проехав по пригородам Эдинбурга, Шивон поняла, что оказалась вблизи Крамонда. и решила заглянуть к Эллен Уайли и поблагодарить за терпеливое выслушивание ее ночных излияний. Свернув на Уайтхаус-роуд, она припарковала машину у знакомого дома. На звонок никто не ответил. Она позвонила Эллен на мобильник.

– Это Шив, – сказала она, когда Эллен ответила. – Хочу разорить тебя на кофе.

– Мы сейчас не дома, гуляем.

– Я слышу сильный шум воды… Вы что, за домом?

Помолчав несколько секунд, Эллен ответила:

– Давай встретимся попозже.

– Хорошо, но я вообще-то уже здесь.

– Может, лучше встретиться и посидеть где-нибудь в городе… только нам вдвоем.

– Ну что ж, я не против, – согласилась Шивон, непроизвольно нахмурившись, и Эллен словно почувствовала это.

– Послушай, – скороговоркой начала она, – а что, если действительно просто выпить по чашечке кофе? Жду тебя в пять…

Чтобы не стоять на месте, Шивон дошла до конца улицы и спустилась по дорожке к реке Алмонд. Эллен и Дениз были у старой мельницы и сейчас возвращались назад. Заметив Шивон, Эллен махнула ей рукой, на лице Дениз, вцепившейся в руку сестры, застыла непроницаемая маска. Только вдвоем…

Дениз была ниже ростом и тоньше, чем сестра. С подросткового возраста, когда забота о весе перекрывает все остальное, ее глаза сохранили выражение, с которым голодный смотрит на еду. Кожа на ее лице была серой, а волосы тусклыми и безжизненными. Она старалась не встречаться глазами с Шивон.

– Привет, Дениз, – с улыбкой проговорила Шивон.

Дениз ответила каким-то нечленораздельным звуком.

Эллен же, напротив, старательно разыгрывала бодряка и всю дорогу до дому ни на секунду не умолкала.

– Пойдемте через сад, – предложила она, – я приготовлю кофе или по стакану грога – хотя ты же за рулем, да? Концерт, как я понимаю, не очень? Ты ведь не осталась до конца? Мне уже поздно ходить слушать поп-группы, но вот для «Коулд-плей» я бы сделала исключение, да и то лишь при условии, что мне предоставят удобное кресло. Простоять целый день в ожидании? Среди оборванцев и карманников? Дениз, ты у себя наверху? Принести тебе чашечку? – Она вышла из кухни во дворик с тарелкой печенья. – Ну как, нравится тебе здесь, Шив? Вода закипела, а я что-то никак не вспомню, с чем ты пьешь…

– Только с молоком, – ответила Шивон, глядя на окна спальни. – Дениз в порядке?

В этот момент сестра Эллен подошла к окну; она широко раскрыла глаза, встретившись с пристальным взглядом Шивон. Рывком задернула занавеску. Окно, несмотря на безветрие, тоже было закрыто.

– Все в порядке, – успокоила Шивон Эллен, взмахом руки удерживая ее от дальнейших расспросов.

– А ты сама-то как?

Эллен Уайли притворно рассмеялась:

– Да что мне будет!

– Вы обе выглядите так, словно только что залезли в домашнюю аптечку, но приняли разные лекарства.

Еще один взрыв притворного смеха, и Эллен снова скрылась за дверью кухни. Шивон медленно поднялась с табуретки и, последовав за ней, остановилась на пороге.

– Ты ей сказала? – негромко спросила она.

– О чем?

– О Гарете Тенче. Она знает, что он убит?

Шивон с трудом произнесла эти слова – они буквально застряли у нее в горле.

Тенч погуливает от жены…

Одна из моих коллег, Эллен Уайли… ее сестра…

Душа куда более уязвимая, чем у большинства людей…

– Господи, Эллен, – еле слышно проговорила она, хватаясь рукой за косяк.

– В чем дело?

– Ты же знаешь, правда? – почти шепотом спросила Шивон.

– Не пойму, о чем ты, – раздраженно оборвала ее Эллен, возясь с подносом, то ставя, то снимая с него блюдца.

– Ну-ка посмотри мне в глаза и скажи, что не понимаешь, о чем я говорю.

– Я абсолютно не представляю, о чем ты…

– Я сказала, посмотри мне в глаза.

Эллен с усилием сделала то, чего требовала от нее Шивон, ее губы буквально вытянулись в нитку.

– Ты так таинственно говорила по телефону, – сказала Шивон. – А теперь Дениз спряталась наверху, а ты болтаешь без умолку.

– Тебе лучше уйти.

– Может, ты передумаешь, Эллен. Но в любом случае хочу перед тобой извиниться.

– Извиниться?

Не сводя с нее глаз, Шивон кивнула.

– Ведь это я сказала Кафферти. Для него не составило никакого труда узнать адрес, так? Ты была дома?

Эллен опустила голову под ее взглядом.

– Он приходил сюда, верно? – решительно спросила Шивон. – Пришел к вам и рассказал Дениз, что Тенч все еще женат. Она продолжала встречаться с ним?

Эллен Уайли помотала головой. Слезы струились по ее щекам, капали на кафельный пол.

– Эллен… я так виновата.

На столе рядом с мойкой стояла деревянная подставка для ножей, одна прорезь в которой была свободна. В кухне ни единого пятнышка, никаких следов замывания.

– Ты не можешь ее привлечь, – всхлипнула Эллен Уайли.

– Ты поняла это утром? Когда она встала с постели? Нужно скорее признаться, – наступала Шивон. – Если ты будешь продолжать молчать, вы погибнете обе.

– Ты не можешь ее привлечь, – повторила Эллен, но на этот раз почти беззвучно и апатично.

– Ей помогут. – Сделала два шага, Шивон вошла в маленькую комнату, положила ладонь на руку Эллен Уайли. – Поговори с ней, успокой, скажи, что все будет хорошо. Ты будешь рядом с ней.

Эллен вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– У тебя нет доказательств, – пробормотала она: видимо, этот аргумент был у нее заготовлен – ведь именно он первым приходит в голову.

– А они нужны? – спросила Шивон. – Может, спросить у Дениз…

– Пожалуйста, не надо.

Она замотала головой, прожигая Шивон взглядом.

– Эллен, разве можно поручиться, что ее никто не видел? Думаешь, ее не зафиксировали камеры видеонаблюдения? Думаешь, одежду, в которой она была, не обнаружат? Выброшенный нож не найдут? Если я буду участвовать в расследовании, то сразу же пошлю на реку пару водолазов. Может, поэтому вы и гуляли по берегу – искали подходящее место, чтобы избавиться…

– О господи, – дрожащим голосом проговорила Эллен.

Обняв ее, Шивон почувствовала, как ее трясет, – это было что-то вроде «отложенного» шока.

– Тебе надо быть сильной, Эллен, хотя бы ради нее. Хотя бы еще немного, но ты должна…

Внезапно мысли Шивон смешались; она продолжала машинально гладить Эллен по спине. Если Дениз оказалась способной убить Гарета Тенча, что еще она могла совершить? Она отпрянула. Взгляды женщин встретились.

– Я знаю, о чем ты подумала, – негромко сказала Эллен.

– Знаешь?

– Но Дениз вообще не заглядывала на сайт «СкотНадзор». Именно я интересовалась всем этим, а она – нет.

– Но ведь ты одна пытаешься выгородить убийцу Гарета Тенча, Эллен. Не следует ли присмотреться к тебе,а? – Голос Шивон стал тверже; лицо Эллен тоже стало решительным, но через секунду расплылось в широкой улыбке.

– Это лучшее, что ты можешь придумать, Шивон? Может, ты не такая клевая девчонка, какой кажешься окружающим. Хоть начальник полиции и назначил тебя главной, но ведь мы обе знаем, что этим шоу руководит Джон Ребус… И мне кажется, ты не упустишь случая его обскакать… с одной оговоркой: если тебе это удастся. Что ж, давай предъявляй мне обвинение. – Она протянула руки, словно ожидая, когда наручники защелкнутся на ее запястьях. Шивон не шелохнулась, и тогда Эллен засмеялась глухим невеселым смехом. – Не такая ты клевая девчонка, какой кажешься окружающим, – повторила она.

Не такая ты клевая девчонка…