Текст книги "Перекличка мертвых"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

21

Ребус нежился в ванне минут двадцать, когда вдруг раздалось треньканье домофона. Он решил не отвечать, но тут затрезвонил мобильник. Звонивший оставил сообщение – об этом телефон известил его соответствующим сигналом. Расставаясь с Шивон, он велел ей ехать прямо домой и отдохнуть.

– Вот дерьмо, – выругался он, предположив, что она вляпалась в очередную неприятность.

Инспектор вылез из ванны, обмотался полотенцем и, оставляя на полу влажные следы, прошлепал в гостиную. Сообщение, однако, пришло не от Шивон, а от Эллен Уайли, которая сидела в машине, припаркованной у его дома.

– Никогда еще не пользовался таким успехом у дам, – пробурчал он, соединяясь с последним звонившим.

– Заходи через пять минут, – сказал он Эллен и пошел в ванную одеваться.

Вновь затренькал домофон. Он открыл дверь подъезда и, оставаясь у входной двери в квартиру, стал прислушиваться к шарканью ее подошв по ступенькам двух лестничных пролетов, ведущих к его квартире.

– Эллен, всегда рад тебя видеть, – приветствовал он ее.

– Прости, Джон. Мы были в пабе, но я все время думаю только об этом.

– О взрывах?

Она покачала головой:

– О деле, которое ты расследуешь.

Оказавшись в гостиной, Эллен сразу подошла к столу, заваленному бумагами, увидела прикнопленные к стене картинки и принялась их разглядывать.

– Я провела полдня, – снова заговорила она, – читая об этих чудовищах… читая то, что говорили о них родственники пострадавших, а потом пыталась предостеречь их от тех, кто, может быть, вздумает им отомстить.

– И это правильно, Эллен. В такое время, как сейчас, мы должны чувствовать, что не стоим в стороне.

– А если бы речь шла о террористах вместо насильников?…

– Если бы шла, тогда бы мы и решали. Что-нибудь выпьешь? – спросил он.

– Если только чаю… – Повернувшись к нему и посмотрев в глаза, она спросила: – Ничего, что я пришла… нагрянула без приглашения?

– Да брось ты! Я тут с тоски подыхаю, – соврал он и пошел на кухню.

Вернувшись в гостиную с двумя чашками чая, он застал ее сидящей за столом перед первой пачкой скопированных документов.

– Как Дениз? – поинтересовался он.

– Нормально.

– Скажи мне, Эллен… – Он замолчал, чтобы удостовериться в том, что она слушает его внимательно. – Тебе известно, что у Тенча есть жена?

– Была, – поправила она. – Они разошлись.

– Если разошлись, то недалеко, – возразил он. – Проживают в одном доме.

Эллен вытаращила глаза:

– Джон, почему мужчины такие скоты? К присутствующим это, естественно, не относится.

– Любопытно бы узнать, – продолжал Ребус, – зачем ему понадобилась Дениз?

– Она, знаешь ли, совсем не обсевок в поле.

– И все-таки возникает подозрение, что муниципальный советник испытывает какой-то интерес к жертвам насилия. У некоторых мужчин такое бывает, согласна?

– К чему ты клонишь?

– Пока еще сам не знаю… просто пытаюсь выяснить, что он за штука.

– И что это даст?

– Еще один каверзный вопрос, – хмыкнув, сказал Ребус.

– Ты относишь его к подозреваемым?

– А что, у нас уже есть подозреваемые?

Вместо ответа она пожала плечами.

– Эрик Моз сумел вытащить несколько имен и сопутствующих данных из списка подписчиков. Я предполагаю, все они либо члены семей жертв, либо профессионалы-психологи.

– И к какой категории ты относишь Тенча?

– Ни к какой. Но разве это повод его подозревать?

Ребус стоял рядом с ней, пристально вглядываясь в разложенные бумаги.

– Нам необходимо понять, что представляет собой убийца. Пока же нам известно лишь то, что он оглушал жертвы ударом сзади.

– И все же Тревора Геста он здорово изувечил. А еще подбросил нам его кредитную карточку.

– Ты считаешь, что этот случай не укладывается в схему?

Она кивнула.

– Но тогда можно считать, что и случай Сирила Коллера в нее не укладывается – ведь он единственный из всех шотландец.

Ребус впился взглядом в фотографию Тревора Геста.

– Гест некоторое время провел здесь, – сказал он. – Так, по крайней мере, сказал Хэкмен.

– И ты знаешь, где именно?

Ребус задумчиво покачал головой:

– Может, сведения об этом есть в бумагах.

– А как по-твоему, у третьего убитого были какие-либо связи с Шотландией?

– Вполне возможно.

– Может, в этом как раз и кроется разгадка. Мы сосредоточились на сайте, а следовало бы заняться этими тремя убитыми.

– И ты полна решимости приступить к делу.

Подняв голову от бумаг, она посмотрела на него:

– Я слишком взвинчена, чтобы заснуть. Ты-то сам как? Вообще-то я могла бы взять часть бумаг с собой.

Ребус снова покачал головой:

– Ты мне не помешаешь. – Он сгреб со стола кипу бумаг и пошел к своему креслу; перед тем как сесть, включил стоящий за креслом торшер. – Дениз не волнуется, что тебя нет дома?

– Я пошлю ей сообщение, что засиделась за работой.

– Лучше не уточнять, где именно… чтобы не пошли сплетни.

– Конечно, зачем нам это, – с улыбкой согласилась она. – А кстати, Шивон надо об этом уведомлять?

– О чем?

– Как о чем? Она же руководит расследованием, нет разве?

– Как-то все забываю об этом, – проронил Ребус, снова принимаясь за чтение.

Проснулся он около полуночи. Эллен на цыпочках шла из кухни с чашкой свежего чая.

– Ой, прости, – извинилась она.

– Меня сморило, – признался он.

– Ты проспал почти час, – сообщила она, дуя на чай.

– Я что-нибудь пропустил?

– Да нет, ничего нового не передавали. Может, тебе лечь в постель?

– А ты в это время будешь пахать за двоих? – Он потянулся, чувствуя хруст в спине. – Через минуту я снова буду в норме.

– Вид у тебя усталый.

– Мне то и дело об этом говорят. – Он поднялся с кресла и подошел к столу. – Ну а ты намного продвинулась?

– Не нашла никаких связей Эдварда Айли с Шотландией – родственников у него здесь нет, он не работал здесь и не отдыхал. Мне уже начало казаться, что мы взялись за дело не с того конца.

– В каком смысле?

– Что, может, наоборот, Коллер имел какую-то связь с севером Англии.

– Здравая мысль.

– Но и тут, похоже, ничего не вытанцовывается.

– Я думаю, тебе пора передохнуть.

Она отхлебнула чаю:

– И что я, по-твоему, делаю?

– Я хотел сказать, отдохнуть по-настоящему. Она покрутила плечами.

– У тебя случайно нет джакузи или хорошего массажера? – Посмотрев на него, она добавила: – Шучу. Подозреваю, ты не слишком умело массируешь спину. А кроме того… – Она замолчала и поднесла чашку к губам.

– Кроме того, что? – поинтересовался Ребус.

Она поставила чашку на стол:

– Ну… вы с Шивон…

– Коллеги, – категорично объявил он. – Коллеги и друзья. И только. Несмотря на дурацкие сплетни.

– Да, про вас много чего болтают, – призналась она.

– Болтовня и есть болтовня. Байки.

– Ну, ты у нас герой всяких историй. Твой роман с Джилл Темплер тоже был притчей во языцех.

– Ну, это уже давно в прошлом, Эллен.

– Я и не говорю, что в настоящем. – Ее глаза смотрели в пространство. – Наша дурацкая работа… сколько союзов она разрушила?

– Множество. Но есть исключения: Чаг Дэвидсон живет в браке двадцать лет.

Она кивнула:

– А ты сам, я, Шивон… Могу назвать еще как минимум две дюжины имен…

– Это издержки профессии, Эллен.

– Мы без конца копаемся в чужих жизнях… – Она провела рукой по папкам с бумагами. – А свою устроить не в состоянии. Так между тобой и Шивон действительно ничего нет?

Он помотал головой:

– Так что не опасайся, что вобьешь клин в наши отношения.

Она прикинулась, будто задета подобным предположением.

– Ты со мной заигрываешь, – ляпнул Ребус. – И по-моему, с единственной целью – насолить Шивон.

– Господи боже мой! – Она с размаху бухнула чашку на стол, забрызгав чаем бумаги. – Ты самый высокомерный, примитивно мыслящий тупица…

Она вскочила со стула.

– Послушай, прошу прощения, если сказал что-то не то. Ведь уже полночь, и нам обоим надо хотя бы немного поспать…

– Не слышу слов благодарности, – произнесла она приказным тоном.

– За что?

– За самоотверженный труд в то время, когда ты храпел! За помощь, оказанную тебе, из-за которой у меня могут быть большие неприятности! За все!

Пораженный, Ребус не сразу сумел открыть рот и произнести два слова:

– Спасибо тебе.

– А тебе я бы дала в глаз, Джон, – буркнула она, хватая рюкзачок и жакет.

Ребус отступил, давая ей пройти, и через секунду услышал, как хлопнула дверь. Вытащив из кармана носовой платок, он стал вытирать чай, пролитый на бумаги.

– Не катастрофа, – успокаивал он себя. – Не катастрофа…

– Я вам крайне признателен, – произнес Моррис Гордон Кафферти, галантным жестом приглашая ее на пассажирское сиденье.

Секунду подумав, Шивон решила сесть в машину.

– Мы только поговорим, – предупредила она Кафферти.

– Конечно.

Он осторожно закрыл за ней дверцу и, обойдя машину, сел за руль.

– Ну и денек сегодня, верно? – со вздохом сказал он. – Все боялись, что и на Принсез-стрит начнут рваться бомбы…

– Мы никуда не поедем, – решительно оборвала она его.

Закрыв водительскую дверь, он повернулся к ней:

– Мы ведь могли поговорить и наверху.

Она помотала головой:

– Даже не надейтесь, что когда-нибудь переступите этотпорог.

Как бы пропуская ее выпад мимо ушей, Кафферти внимательно рассматривал фасад.

– Я думал, вы живете в более престижном доме.

– Мне и здесь неплохо, – отрезала она. – Однако хотелось бы узнать, откуда вам известен мой адрес?

Лицо его озарила мягкая улыбка.

– У меня есть друзья, – пояснил он. – Один телефонный звонок – и порядок.

– Почему же это неприменимо к Гарету Тенчу? Один телефонный звонок профессионалу, и о муниципальном советнике больше никто никогда не услышит…

– Я не хочу его смерти… – Кафферти умолк, подыскивая нужные слова. – Мне достаточно его опустить.

– То есть унизить? Запугать?

– Я думаю, пора людям узнать, кто он такой на самом деле. – Он наклонился к Шивон. – Вам-тоуже и сейчас известно, что это за фрукт. Но, сосредоточившись на Кейте Карберри, вы упускаете явный голевой момент. – Он снова улыбнулся. – Я говорю с вами, как один футбольный фанат говорил бы с другим, даже если во время матча мы сидим в разных секторах.

– Мы с вами в любом случаев разных секторах, Кафферти, и не обольщайте себя надеждой, что когда-нибудь будет иначе.

Чуть склонив голову набок, он посмотрел на нее:

– А знаете, у вас ведь даже его интонации.

– Чьи?

– Ребуса, конечно. И вы и он всегда настроены агрессивно – считаете, что лучше всех во всем разбираетесь… уверены, что вы сами лучше всех.

– О, консультационная сессия!

– Ну вот опять! Так и видишь за вашей спиной Ребуса. – Он хохотнул. – Пора обрести самостоятельность, Шивон. Причем до того, как Ребуса наградят за службу золотыми часами… то есть не откладывая в долгий ящик. – Секунду помолчав, он добавил: – Сейчас самое подходящее время.

– Меньше всего я нуждаюсь в ваших советах.

– А я и не советую – я предлагаю вам свою помощь.Уверен, общими усилиями мы сможем свалить Тенча.

– Вы предлагали то же самое Джону, ведь так? В тот вечер в церкви? Держу пари, он сказал «нет».

– Он хотел сказать «да».

– Но не сказал.

– У нас с Ребусом, Шивон, слишком давние счеты. Даже уже и не вспомнить, с чего все началось. Но ведь в наших с вами отношениях ничего подобного нет!

– Вы бандит, мистер Кафферти. И приняв от вас помощь, я уподоблюсьвам.

– Нет, – возразил он, качая головой, – вы собираетесь отправить за решетку тех, кто виноват в страданиях вашей матери. Но с одними фотографиями вам не прижать никого, кроме Кейта Карберри.

– А вы предлагаете что-то несравненно большее? – язвительно поинтересовалась она. – Как рекламщик, которому нужно толкнуть товар?

– А вот это жестоко, – посетовал он.

– Правда часто бывает жестокой, – возразила она и, немного подумав, добавила: – Как насчет скандальной информации? Чего-то такого, благодаря чему муниципальный советник попадет на первую полосу таблоидов?

– Есть какие-нибудь идеи?

– Тенч погуливает от жены, – сказала она. – Жена сидит перед телевизором, а он в это время развлекается с подружкой.

– А как вы об этом узнали?

– Одна из моих коллег, Эллен Уайли… ее сестра… – Она замолчала: ведь если это станет известно, то на первой полосе появится не только Тенч… появится еще и Дениз. – Нет, – сказала она, качая головой. – Забудьте.

Глупо, глупо, больше чем глупо, ругала она себя.

– Почему?

– Да потому, что мы причиним боль женщине, душа которой куда более уязвима, чем у большинства людей.

– Ну что ж, значит, проехали.

Она повернулась к нему и пристально посмотрела ему в глаза:

– Скажите, как бы вы поступили на моем месте? Как бы вы добрались до Гарета Тенча?

– Конечно, через юного Кейта, – произнес он таким тоном, словно это была самая очевидная из всех истин в подлунном мире.

Мейри упивалась охотой за материалом. Ради азарта погони она и пошла в журналистику.

Даже на тупиковых путях у нее дух захватывало, а пока они все такими и оказывались. Но теперь ее свели с одним лондонским журналистом – таким же, как и она, фрилансером Их первый телефонный разговор очень походил на танец, когда партнеры вьются друг вокруг друга вьюном. Ее новый лондонский знакомец принимал участие в работе над документальным фильмом об Ираке. Фильм должен был выйти на телеэкран под названием «Багдадская прачечная». Сначала журналист не хотел ничего говорить по существу, но, когда Мейри упомянула о своих контактах в Кении, немного оттаял.

Тут она позволила себе улыбнуться: танцевать, так танцевать, но вестибудет она.

В фильме шла речь об отмывании денег – в Ираке вообще, но главным образом, естественно, в столице. На восстановление Ирака выделены миллиарды, а может, и десятки миллиардов долларов США. Однако никому не докладывают, как они расходуются. Набитые купюрами кейсы передаются местным чиновникам. В преддверии выборов монеты суются в каждую протянутую ладонь. Американские компании осваивают зарождающийся рынок «в режиме особого предпочтения», как выразился ее новый друг. В этом денежном море и при нестабильности ситуации всем конфликтующим сторонам нужны гарантии безопасности…

Нужно оружие.

И шиитам, и суннитам, и курдам. Разумеется, исключительно для обороны, потому что ни о каком восстановлении не может быть речи, когда народ не чувствует себя защищенным.

– А я-то полагала, что оружие там изъяли из обращения, – заметила Мейри.

– Только для того, чтобы под шумок опять им воспользоваться.

– И по-вашему, в этом участвует Пеннен? – как бы между прочим спросила Мейри, прижимая телефонную трубку плечом и торопливо делая пометки в блокноте.

– В очень малой степени. Он что-то вроде подстрочного примечания или небольшого постскриптума к огромному тексту. Да и не сам он, в конце-то концов. А компания, которой он управляет.

– То есть компания, которой он владеет, – не сумев сдержаться, добавила она. – В Кении он обставил дело так, что его бутерброд намазывают маслом с обеих сторон.

– Вы хотите сказать, он субсидирует иправительство, иоппозицию? Да, я слышал об этом. Но, насколько мне известно, это мелочёвка.

Однако дипломат Камвезе сообщил ей кое-какие дополнительные подробности. Автомобили для министров, дорожное строительство в районах, контролируемых лидерами оппозиции, новые дома для самых важных племенных вождей. Все это называется «помощью», а стоимость оружия, оснащенного технологическими новинками Пеннена, приплюсовывается к национальному долгу.

– В Ираке, – продолжал журналист, – «Пеннен Индастриз», судя по всему, вкладывает деньги в частный оборонный сектор. Вооруженный Пенненом. Возможно, это первая война в истории, в которой задействованы в основном частные силовики.

– И что же конкретно делают эти частные силовики?

– Охраняют тех, кто приезжает в страну заниматься бизнесом. А также патрулируют улицы, защищают Зеленую зону, [22]22
  Зеленая зона – десятикилометровая зона в центральной части Багдада, где располагается Временное коалиционное правительство.


[Закрыть]вселяют в сердца и души местных сановников уверенность в том, что, когда они повернут ключ в замке зажигания, не повторится эпизод из «Крестного отца»…

– Короче, это наемники, так?

– Да нет – совершенно законные формирования.

– Но их спонсирует Пеннен?

– В какой-то степени…

Они закончили разговор на том, что условились держать связь. Мейри перепечатала сделанные наскоро записи, пока они были еще свежи в памяти, а затем перешла в гостиную, где застала Алана перед экраном домашнего кинотеатра. Она обняла его и наполнила вином два бокала.

– По какому случаю? – спросил он, чмокнув ее в шею.

– Аллан, – начала Мейри, – ты ведь был в Ираке… расскажи.

Поздно ночью она потихоньку выбралась из постели – запищал ее мобильник, оповещая, что пришло текстовое сообщение. От ее хорошего приятеля – парламентского корреспондента газеты «Геральд». Она в одной футболке присела на ступеньку, покрытую ковровой дорожкой, и, уперев подбородок в колени, стала читать: «Ты говорила, что тебя интересует Пеннен. Позвони обязательно!»

Звонить Мейри не стала. Зато среди ночи помчалась в Глазго и заставила его встретиться с ней в ночном кафе. Приятеля звали Камерон Брюс. Он появился в спортивной толстовке, тренировочных штанах и с взъерошенными волосами.

– Привет, – сказал он, многозначительно посмотрев на часы.

– Сам виноват, – с притворной суровостью ответила она. – Нечего было в полночь заводить и интриговать девушку.

– Я подозревал, что этим кончится, – с лукавством произнес он.

– Ну, сливай, – сказала она.

– Я еще почти ничего не выпил, – ответил он, поднося чашку к губам.

– Ками, я не для того проехала пол-Шотландии, чтобы слушать твои нелепые шутки.

– А зачем же?

Мейри рассказала, почему ее интересует Ричард Пеннен. Конечно же, опустила кое-какие детали – все-таки Ками был в некотором роде конкурентом. Потом Камерон Брюс сообщил ей то, что знал.

Вернее, о чем догадывался, основываясь на слухах.

– Денежная поддержка партии, – объявил он.

Мейри демонстративно зевнула. Брюс, засмеявшись, сказал, что это весьма любопытный факт.

– Да неужели?

Ричард Пеннен, как оказалось, являлся главным донором лейбористской партии. Однако это была совершенно законная практика, даже при том, что его компания не упускала случая извлечь выгоду из правительственных контрактов.

– Так ты вытащил меня в такую даль только ради того, чтобы сообщить о стопроцентно честных и законных поступках Пеннена? – с нескрываемым недоумением спросила Мейри.

– Похоже, не стопроцентно. Судя по всему, мистер Пеннен играет на две команды.

– То есть подкидывает деньги и консерваторам, и лейбористам?

– Можно сказать и так. «Пеннен Индастриз» оплатила несколько пышных приемов, устроенных консерваторами, и оказала спонсорскую помощь нескольким важным партийным функционерам.

– Но ведь деньги шли от компании, а не лично от Пеннена? Выходит, он никаких законов не нарушал.

Брюс только улыбнулся:

– Мейри, чтобы нажить неприятности, работая в сфере политики, совсем не обязательно нарушать закон.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

– Есть еще что-то, так?

– Подозреваю, что так, – подтвердил он, надкусывая намазанный маслом тост.

АСПЕКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Последний рывок

Пятница, 8 июля

22

Кричащие цветные фотографии занимали все первые полосы газет. Красный двухэтажный автобус. Лица пострадавших, покрытые копотью и залитые кровью, с остекленевшими глазами. Женщина с обмотанной бинтом головой. Жители Эдинбурга переживали состояние, близкое к посттравматическому шоку. В одном из автобусов, проезжавших по Принсез-стрит, был обнаружен подозрительный пакет; автобус отбуксировали в безопасное место и вызвали бригаду саперов. Похожий случай произошел с хозяйственной сумкой, оставленной неподалеку от одного из супермаркетов. На мостовой все еще блестели неубранные осколки стекла, чернели развороченные цветочные клумбы. Но теперь казалось, что эти недавние события отшумели очень давно. Люди снова приступили к работе, с окон сняли защитные доски, уличные заграждения грузили в трейлеры. Протестующие незаметно исчезали и из «Глениглса». Тони Блэр успел прилететь из Лондона к церемонии закрытия саммита. Ожидались речи и подписание договоров, однако всем уже было не до этого. Лондонские взрывы дали повод сократить деловые переговоры до минимума. Африке была обещана дополнительная помощь, хотя и не в том объеме, на который рассчитывали просители. Прежде чем бросить силы на борьбу с бедностью, политикам предстояло схватиться с другим, более явным врагом.

Ребус сложил газету и отшвырнул на маленький столик у кресла. Он сидел на верхнем этаже Главного управления полиции. Его вызвали, не успел он встать с постели. Секретарша начальника полиции была неумолима, и все попытки Ребуса перенести встречу на более позднее время оказались тщетны.

– Немедленно, – приказным тоном объявила она.

Поэтому у Ребуса оказалось достаточно времени, чтобы, сидя в коридоре, выпить кофе со сдобной булочкой и почитать газету. Он еще держал в руке последний недоеденный кусочек, когда распахнулась дверь кабинета Джеймса Корбина. Ребус встал, собираясь войти, но Корбин, похоже, считал, что коридор – самое подходящее место для беседы.

– Мне кажется, детектив Ребус, вам было велено прекратить расследование.

– Да, сэр, – подтвердил Ребус.

– Ну так в чем дело?

– Видите ли, сэр, я так понял, что мне запрещено заниматься охтерардерским убийцей, но не случаем с Беном Уэбстером.

– Вы получили приказ об отстранении!

– Разве не от одного дела? – спросил Ребус с видом законченного придурка.

– Да вы же отлично знаете, черт возьми, что значит приказ об отстранении!

– Простите, сэр, с возрастом способность соображать притупляется.

– Это точно, – проворчал Корбин. – Ведь вы уже выслужили полную пенсию Просто не понимаю, что вас держит.

– Больше нечем заняться, сэр. – Ребус немного помолчал. – Позвольте спросить, сэр, разве, задавая вопросы депутату парламента от своего округа, гражданин совершает преступление?

– Ребус, он министр торговли. Это значит, у него есть прямой выход на премьер-министра. Саммит «Большой восьмерки» завершается сегодня, и мы не должны под конец осрамиться

– Ну ладно, у меня и причин-то нет снова беспокоить министра.

– Предупреждаю в последний раз. Сейчас вы отделаетесь выговором, но если мне еще напомнят о вашем существовании…

Чтобы придать своим словам большую значимость, Корбин поднял руку с вытянутым указательным пальцем.

– Все понял, сэр.

В этот момент мобильник Ребуса зазвонил. Достав его из кармана, Ребус посмотрел на дисплей: номер незнакомый. Поднес серебристый прямоугольничек к уху:

– Алло.

– Ребус? Это Стен Хэкмен. Еще вчера собирался тебе позвонить, но то, что произошло…

Ребус чувствовал на себе любопытный взгляд Корбина.

– Дорогая, – заворковал он в трубку, – извини, перезвоню через минутку. – Издав губами чмокающий звук, он отключился. – Подруга, – объяснил он Корбину.

– Отважная женщина, – изрек Корбин, открывая дверь в кабинет.

На том и закончилось.

– Кейт?

Шивон сидела в машине; стекло водительской дверцы было опущено. Кейт Карберри подходил к дверям зала для игры в пул. Зал открывался в восемь, Шивон, боясь его пропустить, приехала пораньше и вот уже пятнадцать минут наблюдала за рабочими, устало бредущими к автобусной остановке. Она жестом попросила парня подойти к машине. Он остановился и огляделся по сторонам, видимо, опасаясь засады. Под мышкой он держал узкий черный тубус, в котором лежал его личный кий. Шивон подумала, что в случае необходимости его вполне можно использовать как оружие.

– В чем дело? – спросил он.

– Помнишь меня?

– Как не помнить! – Из-под капюшона его синей фуфайки торчал козырек бейсболки. В этом наряде он был на фотографиях. – Ну так и знал, что не отлипнешь – той ночью ты явно напрашивалась… – Юнец похлопал ладонью по причинному месту.

– Как провел время в суде?

– Отлично.

– Обвинение в нарушении общественного порядка, – напомнила она. – Освобожден с условием не появляться на Принсез-стрит и ежедневно отмечаться в крейгмилларском полицейском участке.

– Ты что, следишь за мной? Слыхал о таких озабоченных тетках. – Он засмеялся и выпрямился, собираясь идти дальше. – Ну что, все?

– Да нет, еще только самое начало.

– Вот как? – Он повернулся и двинулся к игровому залу. – Ну, тогда ищи меня внутри.

Она снова окликнула его, но он даже не обернулся; рывком открыл дверь и скрылся за ней. Шивон вылезла из машины и последовала за ним в Академию пула Лоннена, над входом в которую красовалась вывеска «Лучшие столы в Ресталриге».

Внутри оказалось полутемно и душно, как будто ни разу со дня открытия зал не убирали и не проветривали. За двумя столами уже шла игра. Карберри сунул несколько монет в автомат, и через несколько секунд у него в руках оказалась банка кока-колы. Не заметив никого из персонала, Шивон решила, что, вероятнее всего, они и играют за этими двумя столами. Шары, клацая друг о друга, катились в лузы. В перерывах между ударами слышалась брань и скабрезные остроты.

– Джимми паскудник.

– Да шел бы ты. Шесть в верхний угол. Ну, видал? Учись, пока я жив.

– Не хвастай, задница.

Четыре пары глаз уставились на Шивон, и только Карберри, потягивая коку, даже не взглянул в ее сторону.

– Что надо, крошка? – поинтересовался один из игроков.

– Хочу сыграть несколько партий, – ответила она, протягивая пятифунтовую купюру. – Разменяешь?

По виду он не тянул даже на двадцать, но, похоже, был администратором в этой смене. Взяв купюру, парень отпер ключом кассу, стоявшую позади стойки, и отсчитал десять пятидесятипенсовых монет.

– Дешевые столы, – сказала она.

– Дерьмовые столы, – поправил другой игрок.

– Да заткни ты хайло, Джимми, – осадил его администратор. – Не обращайте на него внимания. Если хотите, я с вами сыграю.

– Она хочет сыграть со мной, – подал голос Кейт Карберри, с треском сминая пустую банку из-под кока-колы.

– Может быть, потом, – сказала Шивон администратору и направилась к столу, возле которого стоял Карберри.

Опустила монету в щель автомата.

– Ну давай, шевелись, – подзадорила она Карберри, который собирал шары в треугольную рамку, и стала выискивать приличный кий.

От долгого употребления у них у всех скруглились концы, а мела нигде не было. Карберри открыл тубус, вынул две части разборного кия и свинтил вместе. Затем вытащил из кармана кусок синего мела и подготовил кий к игре. Сунул мел в карман и подмигнул Шивон:

– Ну что, погнали? Туго тебе придется, но ничего не поделаешь – сама полезла. Че, надеешься порвать меня, как бобик грелку?

Пока его приятели одобрительно гоготали, Шивон взяла кий и склонилась над столом. Насквозь пропыленное сукно местами было продырявлено, но она выбрала устойчивую позицию и, хорошенько прицелившись, разбила «треугольник» так, что полосатый шар лег в среднюю лузу. Потом закатила еще два шара, прежде чем не попала в угол.

– А она играет лучше тебя, Кейт, – подначил кто-то из игроков.

Не обратив внимания на его слова, Карберри вогнал в одну лузу три шара подряд. Четвертый, пущенный дуплетом, чуть-чуть отклонившись от цели, уперся в борт. Шивон решила не рисковать и пошла на отыгрыш. [23]23
  Отыгрыш – удар, сделанный с таким расчетом, чтобы затруднить игру сопернику.


[Закрыть]Карберри попытался выйти из положения с помощью кварта, [24]24
  Играемый шар сперва отражается от трех бортов, а потом попадает в лузу.


[Закрыть]но допустил ошибку.

– За мной две попытки, – напомнила ему Шивон.

Вторая попытка оказалась удачной. Затем она дуплетом засадила в лузу еще один шар. Со стороны соседнего стола послышался восхищенный возглас. Все прекратили игру, чтобы наблюдать за ними. После еще двух прямых ударов на столе остался один черный шар. Она пустила его вдоль переднего борта, но он остановился перед самым входом в лузу. Карберри подтолкнул его туда.

– Хочешь потренироваться еще? – спросил он с ехидной усмешкой.

– Сначала, пожалуй, попью.

Подойдя к автомату, она взяла банку «Фанты». Карберри последовал за ней. Остальные снова принялись за игру, и Шивон поняла, что становится здесь своей.

– Ты не сказал им, кто я, – вполголоса произнесла она. – За это спасибо.

– А что тебе здесь нужно?

–  Ты,Кейт.

Она протянула ему сложенный вчетверо лист бумаги. Это была компьютерная распечатка фотографии, сделанной на Принсез-стрит. Взяв у нее фотографию, он некоторое время внимательно смотрел на нее, а потом протянул листок обратно.

– И что?

– Женщина, которую ты ударил… посмотри на нее еще раз. – Она сделала большой глоток из банки с «Фантой». – Не замечаешь сходства между нами?

Он оторопело взглянул на нее:

– Ты что, шутишь?

Она отрицательно покачала головой:

– Ты отправил мою мать в больницу, Кейт. Тебе ведь было безразлично, кто она, и наплевать на то, как сильно ты ее поранил.

– А меня уже за это наказали.

– Я просмотрела протокол, Кейт. Обвинителю ничего не было известно об этом подвиге. – Шивон постучала пальцем по фотографии. – Он располагал лишь показаниями какого-то копа, который выдернул тебя из толпы. Он видел, как ты выбросил палку. Что там тебе присудили? Штраф в пятьдесят фунтов?

– Ага, по фунту в неделю из моего пособия.

– А если я покажу этот снимок, а также другие из тех, что у меня есть, тебе светит тюрьма, понял?

– Эка невидаль! – огрызнулся он.

Она кивнула:

– Я знаю, ты там бывал, и не раз. Но тогда, – она сделала паузу, – и сейчас – это две большие разницы.

– Это еще почему?

– Стоит мне только заикнуться, и тебя поместят в камеру, где сидят те, кого называют отпетыми: сексуальные маньяки, психопаты, приговоренные к пожизненным срокам, которым нечего терять. В твоем личном деле сказано, что ты сидел в тюрьме нестрогого режима… Ты хвалишься, что не боишься тюрьмы, а ведь настоящей тюрьмыты еще и не нюхал.

– И ты готова урыть меня только потому, что твоя мамаша подвернулась мне под руку?

– Потому, – поправила она, – что я могу тебя урыть.

Тут несовершеннолетний администратор, которому только что пришла эсэмэска, вдруг крикнул им:

– Эй, вы, голубки, с вами тут босс хочет о чем-то поболтать!

Оторвав взгляд от Шивон, Карберри переспросил:

– Что?

– К боссу, – подросток указал пальцем на дверь с надписью «Для персонала». Над ней на стене висела камера системы видеонаблюдения.

– Думаю, лучше не спорить, – сказала Шивон, – а ты как считаешь?

Шивон подтолкнула парня к двери и открыла ее. За ней оказалась лестница, ведущая наверх. Под крышей располагался офис: письменный стол, стулья, стеллаж для документов. Свет проникал через пыльные мансардные окна в потолке.

А в офисе их поджидал Верзила Гор Кафферти.

– Ты, должно быть, Кейт, – сказал он, протягивая руку.

Карберри пожал ее, переводя растерянный взгляд с Шивон на бандита и обратно.

– Может, тебе известно, кто я? – Кафферти, недолго поколебавшись, кивнул и добавил: – Конечно, известно.

Кафферти жестом указал ему на стул. Шивон осталась стоять.

– Вы хозяин этого заведения? – спросил Карберри слегка дрогнувшим голосом.

– Да, и уже не один год.

– А как же Лоннен?

– Помер еще до твоего рождения, сынок. – Кафферти потер рукой штанину, словно счищая меловую пыль. – Послушай-ка, Кейт… я слыхал про тебя немало хорошего, но мне показалось, что тебя сбили с пути. Надо снова стать на правильный путь и не сходить с него, пока еще есть время. Мать беспокоится о тебе… Отец сошел с круга и уже не может надрать тебе задницу так, как ты этого заслуживаешь. Старший брат загремел в тюрьму за угон. – Кафферти покачал головой. – Похоже, твоя жизнь пойдет по тому же пути, но, как ни крути, каждый сам кузнец своего счастья. – Сделав секундную паузу, он решительно проговорил: – Но мы сможем изменить это, Кейт, если ты, конечно, не откажешься нам помочь.