Текст книги "Перекличка мертвых"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

– Освобождение от долгового бремени жизненно важно для возрождения Африки, – заученно начал он. – Канцлер Браун прямо указал на то, что некоторые соседние с Кенией государства… – Он вдруг словно поперхнулся. – Зачем вы здесь? Хендерсон – это ваше настоящее имя? Я поступил как последний дурак, не попросив вас показать документ, удостоверяющий вашу личность.

– Он у меня всегда с собой.

Мейри сунула руку в сумку, лежащую у нее на коленях.

– С какой стати вы упомянули Ричарда Пеннена? – позабыв про удостоверение, спросил Камвезе.

Мейри посмотрела на него, растерянно мигая:

– Да я его вообще не упоминала.

– Ложь.

– Я упомянула«Пеннен Индастриз», но ведь это компания, а не человек.

– Вы ведь были с тем полицейским в «Престонфилд-Хаусе».

Это прозвучало как утверждение, хотя запомнить ее он вряд ли мог. Все равно отпираться она не стала.

– По-моему, вам лучше уйти, – объявил он.

– Вы уверены? – Теперь металл зазвучал в ее голосе, и взгляд скрестился с его взглядом. – Если вы сейчас уйдете, ваше фото займет всю первую полосу моей газеты.

– Не смешите.

– Изображение крупнозернистое, так что при обработке кое-что потеряется. Но танцующая перед вами стриптизерша никуда не денется, мистер Камвезе. И вы, пожирающий глазами ее обнаженную грудь. Стриптизершу зовут Молли, она работает в баре «Гнездышко» на Бред-стрит. Сегодня утром я получила пленку системы видеонаблюдения.

Все, что она сказала, было ложью от первого до последнего слова, но, увидев реакцию собеседника, она восторжествовала. Его пальцы так и впились в стол. В коротко стриженных волосах блеснули капельки пота.

– А потом, мистер Камвезе, вас допрашивали в полицейском участке. Осмелюсь сообщить, что пленка с записью этого эпизода также имеется.

– Что вам от меня надо? – зашипел он, но тут же был вынужден взять себя в руки, поскольку к столику подошла официантка с подносом, на котором помимо чашек и чайничка стояла тарелка с песочным печеньем.

Мейри сразу же сунула в рот печенье – утром она не успела позавтракать. От чая исходил запах водорослей, высушенных в печке, и она, дождавшись, когда официантка наполнит чашку, сразу же отставила ее в сторону. Кениец поступил со своей точно так же.

– Жажда не мучает? – спросила она, не в силах сдержать улыбку.

– А, так тот самый детектив вам все и рассказал, – догадался Камвезе. – Он ведь пугал меня тем же самым.

– Разница в том, что он только пугал. А я не упущу шанса украсить первую полосу таким эксклюзивом, если только вы не предоставите мне весомых оснований этого не делать… – Она прекрасно видела, что он еще не полностью заглотил наживку. – Первая полоса, которую увидит весь мир. Сколько времени понадобится, чтобы пресса вашей страны подхватила и растиражировала эту историю? И сколько, чтобы она дошла до руководителей вашего правительства? До ваших соседей, друзей…

– Хватит, – рыкнул он, сверля взглядом стол. Из отполированной до блеска столешницы на него смотрело его отражение. – Хватит, – повторил он, и по его тону Мейри поняла, что он повержен. Она надкусила второе печенье. – Чего вы хотите?

– На самом деле совсем немногого, – заверила она. – Только вашего откровенного рассказа о мистере Ричарде Пеннене.

– Так вам нужно, чтобы я стал вашей «Глубокой глоткой», [17]17
  «Глубокая глотка» – прозвище Уильяма Марка Фелта, заместителя директора ФБР, слившего информацию об участии администрации президента США Ричарда Никсона в деле, названном впоследствии Уотергейтским скандалом.


[Закрыть]мисс Хендерсон?

– Ну, если такое сопоставление вас тешит… – согласилась она.

Про себя же подумала: а вообще-то ты всего лишь простофиля, которого поймали на удочку… просто очередной бездарный чиновник…

Доносчик, каких тьма…

Для него это были уже вторые похороны за неделю.

Он с трудом выбрался из города – произошедшие накануне события все еще давали о себе знать. На мосту Форт-Роуд полиция останавливала грузовики и фургоны и досматривала водителей, пытаясь выявить тех, у кого может возникнуть побуждение использовать свое средство передвижения в качестве баррикады. Однако за мостом дорога пошла нормальная. Поэтому он приехал раньше времени. Добравшись до центра Данди и припарковав машину на набережной, он закурил и включил радио. Передавали выпуск новостей. Странно, английские станции на все лады обсуждали старания Лондона стать местом следующей Олимпиады и почти не упоминали об Эдинбурге. Тони Блэр уже летел назад из Сингапура.

Шотландские новости сосредоточились на статье Мейри: репортеры в один голос называли преступника «убийцей недели «Большой восьмерки». Никакой публичной реакции от начальника полиции Джеймса Корбина не последовало. В заявлении СО-12 особо подчеркивалось, что лидерам, собирающимся в «Глениглсе», опасность не угрожает.

Вторые похороны за неделю. Ребус задавался вопросом: не потому ли он столько работает, чтобы недосуг было думать о Микки? Он взял с собой диск с «Квадрофенией» и, пока ехал на север, слушал композицию, где Долтри надрывно повторял: «Ты можешь увидеть меня без прикрас?»

На пассажирском сиденье лежали фотографии: Эдинбургский замок, смокинги, галстуки-бабочки. Бен Уэбстер, которому оставалось жить около двух часов, ничем не отличался от тех, кто был рядом с ним. Но ведь самоубийцы не вешают себе на шею бирку, оповещающую об их намерениях. Так же как и серийные убийцы, бандиты, коррумпированные политики. Самым нижним был увеличенный Манго фотоснимок Сантал с камерой в руках. Ребус на мгновение задержал на нем взгляд, после чего переложил наверх. Потом завел мотор и поехал к крематорию.

Там было многолюдно. Родственники, друзья и представители от всех политических партий. Журналисты и репортеры держались на расстоянии, сбившись у ворот крематория. Вероятно, это были новички и неудачники, кислые от сознания того, что их более опытные и более успешные коллеги, занятые на саммите «Большой восьмерки», готовят сейчас убойные материалы для первых полос четверговых газет. Ребус отступил в сторону, поскольку скорбящих попросили пройти внутрь. Некоторые из них бросали на него подозрительные и осуждающие взгляды: мол, с подобными личностями член парламента вряд ли якшался, так и нечего тут глазеть на чужое горе.

Возможно, они были правы.

После церемонии ожидалось угощение в плавучем ресторанчике «Браути-Ферри».

– Семья покойного, – объявил собравшимся священник, – просила меня сказать, что приглашаются все присутствующие.

Но взгляд его, казалось, говорил совсем другое: там ждут только ближайших родственников и друзей покойного. Впрочем, дело ясное: какой плавучий ресторанчик в состоянии вместить такую уйму народищу?

Ребус сидел в заднем ряду. Священник попросил кого-нибудь из коллег Бена Уэбстера подняться на кафедру и сказать несколько слов. Слова почти полностью совпали с теми, что звучали на похоронах Микки: прекрасный человек… огромная потеря для всех, кто его знал, а таких людей немало… замечательный семьянин… пользовался заслуженным уважением в округе.

Стейси видно не было. После их встречи возле морга он почти не вспоминал о ней. Полагал, что она либо вернулась в Лондон, либо приводит в порядок дела брата.

Но не прийти на похороны…

Между смертью Микки и кремацией прошло чуть больше недели. А у Бена Уэбстера? Не прошло и полных пяти дней. Можно ли счесть неподобающей такую поспешность? Чье это решение – Стейси или еще чье-то?

Выйдя на парковочную площадку, Ребус закурил и простоял в задумчивости более пяти минут. Потом открыл водительскую дверцу и сел в машину.

Ты можешь увидеть меня без прикрас?…

– О да, – проговорил он себе под нос, поворачивая ключ зажигания.

Суматоха в Охтерардере.

Циркулировали упорные слухи, что вот-вот прибудет вертолет с Джорджем Бушем. Шивон посмотрела на часы. Она точно знала, что самолет Буша приземлится в Престуике только после полудня. Толпа встречала каждый приближающийся вертолет гиканьем и улюлюканьем. Демонстранты запрудили дороги, перли через поля, через сады, перелезали через заборы и изгороди. У всех была одна цель: добраться до ограждения. Пробраться за ограждение. Они сочли бы это настоящей победой, хотя оттуда до отеля оставалось еще добрых полмили. Однако на территорию поместья они все же ступили бы. Значит, полиция была бы посрамлена.

Кругом звучала испанская и немецкая речь, слышался американский акцент. Между тем Сантал как сквозь землю провалилась

Оказавшись снова на главной улице Охтерардера, Шивон узнала самую свежую новость: автобусам с протестующими запрещен выезд из Эдинбурга.

– Поэтому они устроили марш прямо там, – возбужденно тараторил кто-то. – Этим бандюгам придется несладко.

Шивон не поверила. И все-таки попыталась дозвониться родителям на мобильный. Ответил отец: он сказал, что они сидят в автобусе уже несколько часов и неизвестно, что будет дальше.

– Дайте мне слово, что вы не будете участвовать ни в каком марше, – стала молить Шивон.

– Даем, – буркнул отец.

И передал телефон жене, чтобы Шивон могла услышать и ее обещание. Поговорив с родителями, она вдруг поняла, что поступила донельзя глупо. Зачем же она приехала сюда, когда надо было остаться с родителями? Марш привлечет много полицейских. Возможно, мать узнает среди них того, кто ее ударил, а может, какие-нибудь детали вызовут в памяти столь необходимые Шивон подробности.

Тихо выругавшись, она обернулась и нос к носу столкнулась с той, кого искала.

– Сантал, – окликнула Шивон.

Сантал опустила камеру.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула она.

– Удивлена?

– Честно говоря, немного. А твои родители…

– Застряли в Эдинбурге. А ты уже, смотрю, больше не шепелявишь.

– Что?

– В понедельник на Принсез-стрит, – продолжала Шивон. – ты не расставалась с камерой. И что интересно, совершенно не снимала копов. В чем дело?

– Не пойму, к чему ты клонишь.

Сантал вертела головой, словно опасаясь, что их разговор услышат.

– Ты не захотела показать мне ни один из своих снимков потому, что они могут мне кое о чем рассказать.

– И о чем же? – В голосе не слышалось ни испуга, ни раздражения – одно любопытство.

– Они могли бы рассказать мне о том, что интересуют тебя только твои дружки-бузотеры, а не стражи порядка.

– И что?

– А то, что мне захотелось понять, почему бы это. Странно, что я сразу не догадалась. Ведь были сигналы… В лагере в Ниддри, а потом в Стерлинге. – Шивон наклонилась к уху Сантал. – Ты внедренный коп, – шепотом произнесла она и отстранилась, чтобы полюбоваться ошарашенным лицом молодой женщины. – Эти сережки и пирсинговые колечки… ведь все это бутафория? – продолжала Шивон. – Смываемые татуировки и… – бросив взгляд на ее всклокоченные волосы, она закончила: – искусно сделанный парик. Не понимаю, зачем тебе понадобилось шепелявить? Может, это помогало тебе войти в роль? Ну так как, я права?

Сантал молча закатила глаза. Зазвонил мобильник, она полезла в карман и вытащила сразу два телефона. Дисплей на одном был освещен. Внимательно посмотрев на него, Сантал бросила взгляд поверх плеча Шивон.

– Вся компания в сборе, – проговорила она.

Шивон была озадачена. Может, это старинный трюк, многократно описанный в книгах. И все-таки она обернулась.

В нескольких метрах от них стоял Джон Ребус, держа в одной руке мобильный, а во второй что-то похожее на визитную карточку.

– Я не силен в этикете, – сказал он, подходя. – Если я курю то, что на сто процентов состоит из табака, это ведь не превращает меня в раба империи зла? – Он достал пачку сигарет.

– Сантал внедрёнка, – сообщила ему Шивон.

– Здесь не самое подходящее место для того, чтобы кричать об этом, – прошипела Сантал.

– Скажи лучше что-нибудь, чего я не знаю, – фыркнула Шивон.

– Мне кажется, эту услугу могу оказать тебе я – сказал ей Ребус, не отрывая глаз от Сантал. – Нехорошо, – обратился он к ней, – не явиться на похороны собственного брата.

Она метнула на него сердитый взгляд:

– Вы там были?

Он кивнул:

– Должен признаться, я долго-долго всматривался в фото «Сантал», прежде чем понял, кто это такая.

– Можно считать это комплиментом? – Так и есть. – Я хотела быть там, вы же знаете. – И как же вы объясните свое отсутствие? Только тут до Шивон дошло:

– Так ты сестра Бена Уэбстера?

– Наконец-то, – облегченно вздохнул Ребус. – Сержант Кларк познакомилась со Стейси Уэбстер. – Не сводя взгляда со Стейси, Ребус добавил: – Я полагаю, нам следует и впредь называть вас Сантал.

– Да уже ни к чему, – возразила Стейси.

Тут к ним подскочил молодой человек в красной бандане:

– Все нормально?

– Просто дружеская беседа, – успокоил его Ребус.

– Вы уж больно смахиваете на легавых, – сказал он, глядя то на Ребуса, то на Шивон.

– Послушай, я как-нибудь сама справлюсь.

Сантал снова вошла в образ сильной женщины, способной за себя постоять. Молодой человек под ее взглядом стушевался:

– Ну, если ты так уверена…

Он уже растворился, а она, повернувшись к Ребусу и Шивон, превратилась в прежнюю Стейси.

– Вам нельзя здесь оставаться, – предупредила она. – Через час я освобожусь – тогда можно поговорить.

– Где?

Она на миг задумалась:

– Внутри оцепления. За отелем есть площадка, где тусуются шоферы. Ждите меня там.

Шивон посмотрела на толпу, бурлящую вокруг:

– А как нам туда попасть? Стейси едко улыбнулась:

– Проявите инициативу.

– Я думаю, – объяснил Ребус, – она советует нам выкинуть что-то такое, за что нас арестуют.

17

Ребусу потребовалось добрых десять минут, чтобы пробиться к переднему краю. Шивон двигалась почти вплотную за ним. Прижатый к исцарапанному и заляпанному краской пластмассовому щиту, Ребус поднес свое развернутое удостоверение к прозрачному забралу полицейского.

– Выпусти нас отсюда, – попросил он.

Но коп не захотел брать на себя ответственность и позвал начальника. Краснолицый полисмен, возникший из-за его спины, сразу узнал виновато потупившуюся Шивон.

Он крякнул и отдал приказ. Стена щитов раздвинулась, и несколько рук, вцепившись разом в Ребуса и Шивон, втянули их в образовавшуюся щель. Яростные крики донеслись до их ушей, но уже из-за шеренги полицейских.

– Покажите им ваши удостоверения, – приказал краснолицый.

Ребус и Шивон с удовольствием подчинились. Полисмен поднес рупор ко рту и закричал, что никто не арестован. Когда он объявил, что Ребус и Шивон из уголовной полиции, с той стороны раздалось улюлюканье. Однако обстановка, казалось, Разрядилась.

– Я упомяну в своем отчете об этой допущенной вами шалости, – пригрозил он Шивон.

– Мы из чрезвычайки, – не моргнув глазом соврал Ребус. – Нам надо было кое с кем поговорить – что, по-вашему, нам оставалось?

Краснолицый воззрился на него, но тут на него свалилась новая забота. Одного из его людей сшибли с ног, и в брешь мгновенно поперли люди. Полисмен схватил рупор и лающим голосом принялся отдавать команды, а Ребус жестом показал Шивон, что самое лучшее сейчас – потихоньку смыться.

Двери фургона раскрылись, из него посыпались новые полицейские, которые начали строиться, образуя второй ряд цепи. Врач спросил у Шивон, не нужна ли ей помощь.

– Я не ранена, – заверила она.

На проезжей части стоял небольшой вертолет с работающим винтом. Ребус, пригнувшись, подошел к пилоту и через несколько секунд взмахом подозвал Шивон.

– Он может нас подбросить.

Пилот кивнул, глядя на Шивон сквозь солнцезащитные очки с зеркальным покрытием.

– Без проблем, – произнес он с американским акцентом.

Через секунду они уже сидели в салоне, и вертолет поднялся в воздух, взметнув с земли тучу пыли и мусора. Из-за шума разговаривать в кабине было практически невозможно, но Шивон все-таки умудрилась спросить у Ребуса, что он сказал пилоту. Ответ она прочитала по губам:

– Чрезвычайка.

До отеля было около мили. С воздуха хорошо просматривались и защитное ограждение, и наблюдательные вышки. Тысячи акров пустынной холмистой местности и скопления демонстрантов, отсеченные от нее черными заслонами полицейских.

– Мне не разрешено подлетать к отелю! – крикнул пилот. – Если пересеку черту, в нас сразу пальнут ракетой.

В доказательство того, что это не шутка, он описал широкую дугу по периметру зоны безопасности.

Всего две минуты, и они приземлились на площадке, о которой говорила Сантал. Пожав руку пилоту, Ребус спрыгнул на землю, Шивон последовала за ним.

К ним тут же устремился солдат в полной боевой экипировке и с автоматом наизготовку. Подойдя, он смерил неожиданных пришельцев более чем неприветливым взглядом. Ребус отметил про себя, что на его форме не было знаков различия. Они показали ему удостоверения, но солдат счел это недостаточным и потребовал отдать их ему.

– Ждите здесь, – приказал он и для вящей убедительности указал пальцем на то место, где они стояли.

Когда он повернулся к ним спиной, Ребус сделал несколько чечеточных па и подмигнул Шивон. Солдат скрылся в огромном автофургоне, у входа в который стоял на часах другой солдат.

– Мне кажется, мы уже не в Канзасе, – пошутил Ребус.

– А я, выходит, твой песик Тото?

– Давай глянем, что там, – предложил Ребус, направляясь к большому навесу, на который обратил внимание еще сверху.

Под навесом стояла шеренга лимузинов. Водители в ливреях курили, развлекая друг друга разными историями. И тут же повар в белом пиджаке, клетчатых брюках и поварском колпаке стряпал что-то похожее на омлет. Еда выкладывалась на фарфоровые тарелки; ножи и вилки отливали серебром. Накрытые столики ждали, когда кто-нибудь из водителей проголодается.

– Я слышала про это местечко, когда была здесь с руководством, – сказала Шивон. – Служащие попадают в отель через задние ворота и оставляют машины на другой площадке.

– Наверно, их всех разглядывали на просвет, – проговорил Ребус, – что и с нами сейчас проделывают. – Осмотревшись, он приветливо кивнул группе водителей. – Как омлет, парни, хорош?

Водители одобрительно замычали. Повар склонил голову в знак того, что ждет указаний.

– Мне один со смешанным гарниром, – попросил Ребус, поворачиваясь к Шивон.

– Мне тоже – сказала она.

Повар принялся накладывать на тарелку рубленую ветчину из пластикового контейнера, ломтики грибов и перца. Ожидая, пока он закончит, Ребус взял нож и вилку.

– Мы внесем некоторое оживление в вашу однообразную жизнь, – подмигнул он повару, тот улыбнулся. – Однако у вас тут все современные удовольствия, – продолжал Ребус. – Биотуалет, горячая еда, над головой крыша от дождя…

– В половине лимузинов установлены телевизоры, – добавил один из водителей. – А сигнал-то так себе, понимаешь.

– Тяжелая жизнь, – посочувствовал Ребус. – А солдатики в свои фургоны не пускают?

Водители дружно закачали головами.

– Там битком всякой техники, – сказал один. – Я как-то заглянул. Компьютеры и всякая прочая хренотень.

– Выходит, у них антенна на крыше не для того, чтобы смотреть «Улицу Коронации», – усмехнулся Ребус, поднимая палец.

Водители рассмеялись, и как раз в этот момент открылась дверь автофургона и появился тот самый солдат. Он, казалось, был в некотором замешательстве от того, что Ребус и Шивон оказались совсем не там, где он их оставил. Пока он шел к ним, Ребус взял из рук повара тарелку и набил полный рот омлетом. Когда солдат приблизился, Ребус принялся расхваливать еду.

– Не хочешь немножко отведать? – предложил Ребус, протягивая солдату свою вилку.

– Это тебе придется кой-чего отведать, и не немножко, – парировал солдат.

Ребус повернулся к Шивон.

– Один ноль в его пользу, – сказала она, принимая из рук повара свою тарелку.

– Сержант Кларк – арбитр высшей категории, – сообщил Ребус солдату. – Мы сейчас полопаем, а потом залезем в один из «мерсов» и посмотрим «Коломбо»…

– Я пока не могу вернуть вам документы, – объявил солдат. – Их проверяют.

– Похоже, мы здесь застрянем.

– А на каком канале «Коломбо»? – поинтересовался один из водителей. – Мне этот сериал нравится.

– Надо посмотреть в программе, – ответил его коллега.

Солдат закинул голову и впился взглядом в приближающийся вертолет, который с оглушительным стрекотом летел на малой высоте. Чтобы рассмотреть его получше, солдат выскочил из-под навеса.

– Это он чего, прикалывается так? – предположил Ребус, увидев, как солдат по всей форме отдает честь брюху вертолета.

– Да он каждый раз так делает! – крикнул ему в ухо ближайший водитель.

Кто-то спросил, уж не Буш ли прибыл? Все посмотрели на часы. Повар бросился закрывать крышками блюда, чтобы в них не попали мусор и пыль, поднятые с земли воздушным потоком.

– А ведь как раз его время, – сказал кто-то.

– Я уже привез Боки из Престуика, – добавил стоящий рядом шофер и объяснил, что так кличут президентскую собаку-нюхача.

Вертолет скрылся за деревьями и, судя по звуку, стал приземляться.

– А чем занимаются жены, – спросила Шивон, – пока мужья соревнуются в армрестлинге?

– Мы можем прокатить их по живописным местам…

– Или по магазинам.

– Или по музеям-галереям.

– И все их желания должны исполняться. Даже если придется перекрыть движение на улицах или удалить публику из магазина. Они еще приглашают всякую богему из Эдинбурга – писателей там, художников – для развлечения.

– Боно точно приедет. Сегодня, вместе с Гелдофом.

– Кстати… – Шивон вынула мобильник, чтобы узнать время. – Меня пригласили на «Последний рывок».

– Кто? – заинтересовался Ребус, знавший, что ей не удалось достать билет.

– Один охранник из Ниддри. Как ты думаешь, мы вернемся домой вовремя?

Он лишь пожал плечами и вдруг спохватился:

– Да, вот что, мне ведь надо тебе кое-что сказать…

– Что такое?

– Я взял Эллен Уайли в нашу группу.

Шивон бросила на него уничтожающий взгляд.

– Ей известно о сайте «СкотНадзор» больше, чем нам, – добавил Ребус, стараясь не смотреть на Шивон.

– Это верно, – согласилась Шивон, – причем значительнобольше.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что она как-то уж слишком тесно со всем этим связана, Джон. Ты только подумай, что адвокат сделает с ней в суде. – Шивон не могла сдержаться и говорить потише. – А меня спросить ты, конечно, и не подумал? Ведь это мне отвечать головой, если дело развалится!

– Она ведь занимается только технической работой, – стал оправдываться Ребус, понимая, как жалко и неубедительно звучат его оправдания.

Спас его солдат, большими шагами приближавшийся к ним.

– Мне надо знать, что конкретно привело вас сюда, – твердо объявил он.

– Хорошо, я расследую уголовное дело, – ответил Ребус, – так же как и моя коллега, присутствующая здесь. Нам было приказано встретиться кое с кем… именно здесь.

– С кем встретиться? Кто приказал?

Ребус слегка побарабанил кончиками пальцев по носу и чуть слышно проговорил: «тсс-тсс».

Водители тем временем с увлечением обсуждали, кого из знаменитостей им, возможно, придется доставлять в субботу на чемпионат по гольфу «Скоттиш Оупен».

– Мне не придется, – гордо объявил один. – Я буду курсировать между Глазго и фестивалем «Tin the Park»…

– Вы ведь служите в Эдинбурге, инспектор, – обратился солдат к Ребусу. – Почему вас так далеко занесло от подведомственной вам территории?

– Я же сказал: мы расследуем убийство, – напомнил Ребус.

– Строго говоря, три убийства, – поправила его Шивон.

– В таких случаях границы отменяются, – подытожил Ребус.

– Есть одно маленькое «но», – возразил солдат, приподнимаясь на носки, – вам было приказано приостановить расследование.

Похоже, он остался доволен впечатлением, которое произвели его слова, в особенности на Шивон.

– Понятно, вы, вижу, звонили по телефону, – сказал Ребус.

– Ваш начальник полиции был не очень доволен, – сообщил солдат, улыбаясь одними глазами. – Он также…

Ребус проследил за направлением его взгляда. Переваливаясь на ухабах, к ним приближался «лендровер». Из окошка, противоположного водительскому, торчала голова Стилфорта, причем он так сильно вытянул шею, словно рвался с державшего его поводка.

– Вот черт, – шепотом выругалась Шивон.

– Выше голову, – подбодрил ее Ребус, – плечи расправить.

Она снова посмотрела на него испепеляющим взглядом.

Взвизгнули тормоза, и Стилфорт буквально вывалился из машины.

– Известно ли вам, – с ходу завопил он, – сколько месяцев шла подготовка и тренировки, сколько недель велось скрытое наблюдение… Вы понимаете, сколько стараний и трудов вы отправили псу под хвост?

– Не уверен, что понял вас, – без тени смущения отозвался Ребус, возвращая повару пустую тарелку.

– Мне кажется, он имеет в виду Сантал, – предположила Шивон.

Стилфорт бросил на нее сердитый взгляд:

– Да, именно об этом я и говорю!

– Так она из ваших? – спросил Ребус, а потом, подтверждая свою догадку кивком, заключил: – Все понятно. Вы заслали ее в лагерь в Ниддри с заданием фотографировать протестующих, чтобы сформировать небольшой портфолио для будущих нужд… Это дело кажется вам таким важным, что вы даже не позволили ей отлучиться на похороны брата.

– Она саматак решила, Ребус! – рявкнул Стилфорт.

– Два часа! «Коломбо» начинается! – крикнул кто-то из водителей.

Но сбить Стилфорта с темы оказалось не так-то легко.

– Внедренные агенты обычно не любят выходить из образа, пока маска не сорвана. Она уже столько месяцевпробыла в этой роли…

Обратив внимание на то, что Стилфорт говорит о работе Стейси в прошедшем времени, Ребус удивленно поднял брови, и тот подтвердил его догадку кивком.

– Как по-вашему, сколько людей сегодня видели вас вместе с ней? Сколькие уже знают, что вы из уголовной полиции? Так вот, они либо перестанут ей доверять, либо начнут сливать ей дезу в надежде, что она на нее клюнет.

– Если бы она доверяла нам… – Шивон осеклась, встретившись с тяжелым взглядом Стилфорта и услышав его обидно-ядовитый смех.

–  Доверятьвам? – Он снова засмеялся, с усилием нагибаясь вперед. – Очень остроумно!

– Жаль, вы поздно приехали, – парировала Шивон, – не застали, как этот солдат изощряется в остроумии.

– Кстати, – вступил в разговор Ребус, – хотел поблагодарить вас за прекрасную ночь в камере, куда меня бросили по вашему распоряжению.

– Я тут ни при чем, полисмены действовали по собственной инициативе, к тому же ваш босс не соизволил ответить на телефонный звонок.

– Значит, это были настоящие копы? – спросил Ребус.

Стилфорт постоял некоторое время, уперев руки в бока и глядя в землю, затем поднял глаза на Ребуса и Шивон:

– Вы временно отстранены от дел.

– А мы не у вас в подчинении.

– На этой неделе всев моем подчинении. – Он перевел взгляд на Шивон. – И не вздумайте еще встречаться с сержантом Уэбстер.

– У нее есть свидетельства.

– Свидетельства чего? Того, что ваша мать получила удар дубинкой во время уличных беспорядков? Онавправе предъявить претензии. А вы поинтересовались, хочет она их предъявлять или нет?

– Я… – Шивон заколебалась.

– Вы сами пустились в свой маленький крестовый поход. А сержант Уэбстер в результате отправится обратно домой – по вашей вине, не по моей.

– Кстати о свидетельствах, – напомнил Ребус, – а что произошло с пленками системы видеонаблюдения?

Стилфорт нахмурился.

– С пленками? – переспросил он.

– Ну, в Эдинбургском замке… С тех камер, что направлены на крепостные стены…

– Мы просмотрели эти пленки не менее десяти раз, – зарычал Стилфорт. – Никто ничегоне увидел.

– Следовательно, вы не будете возражать, если я тоже их посмотрю?

– Да ради бога, если вы их найдете.

– А, так их уже затерли? – предположил Ребус и, не дождавшись ответа, продолжил: – От дел вы нас отстранили, но забыли добавить «до выяснения». Я думаю, это потому, что никакого выяснения не предвидится.

– Все зависит от вас.

– От того, как мы себя в дальнейшем поведем? Например, постараемся ли забыть о пленках видеонаблюдения?

– Это вам так просто с рук не сойдет…

Рация, висящая на поясе Стилфорта, с треском ожила. Докладывали с одной из наблюдательных вышек: ограждение пробито. Стилфорт поднес рацию ко рту и передал приказ доставить вертолетом подкрепление, а затем зашагал к стоявшему поодаль «лендроверу». Один из водителей преградил ему дорогу:

– Позвольте представиться, командир. Меня зовут Стив, и я должен доставить вас на «Оупен»…

В ответ Стилфорт смачно выругался, вогнав Стива в настоящий столбняк. Его дружки-шоферы принялись язвить, что на большие чаевые он теперь может не рассчитывать. Мотор «лендровера» уже работал.

– А прощальный поцелуй? – закричал ему вслед Ребус, махая рукой.

Шивон посмотрела на него с удивлением:

– Тебе, кроме скорой пенсии, ничего не светит, а некоторые надеются на карьерный рост.

– Шив, ты же видишь, кто перед тобой: момент, и все кончено, мы уже вне зоны действия его радара.

Ребус продолжал махать рукой, пока машина не скрылась из виду. Когда они обернулись, перед ними стоял солдат с их удостоверениями в руках.

– Убирайтесь отсюда, – рявкнул он.

– И куда же это? – поинтересовалась Шивон.

– И, что гораздо более важно, на чем? – добавил Ребус.

Один из водителей кашлянул, прочищая горло, и, указав рукой на строй роскошных лимузинов, сказал:

– Я только что получил приказ доставить в Глазго какого-то чиновника. Так что могу подбросить…

Ребус с Шивон переглянулись, после чего Шивон, улыбнувшись шоферу, кивком указала на лимузины.

– И мы даже можем выбрать? – спросила она.

В конце концов они с комфортом устроились на заднем сиденье шестилитрового «ауди», пробег которого составлял всего четыреста миль, причем большую часть машина прошла сегодня утром. Пронзительный запах новой кожи и яркий блеск хромированных деталей. Когда Шивон спросила, работает ли телевизор. Ребус бросил на нее вопросительный взгляд.

– Просто хочу узнать, будет ли в Лондоне Олимпиада, – объяснила она.

Их удостоверения были досконально изучены на трех контрольно-пропускных пунктах, расположенных между площадкой, где они находились, и территорией отеля.

– К отелю подъезжать не придется, – сказал шофер. – Пассажир сейчас в администраторской возле медиацентра, там его и подберу.

И администраторская, и медиацентр располагались рядом с главной парковкой отеля. Ребус отметил, что поле для игры в гольф пусто. По площадкам для крокета и по полю для игры в питч-энд-патт медленно прогуливались одетые с иголочки охранники.

– Трудно поверить, что здесь происходят такие события, – заметила Шивон чуть ли не шепотом.

Было во всем окружающем нечто такое, что хотелось стушеваться. Ребус тоже это почувствовал.

– Одну секундочку, – сказал водитель, останавливая машину.

Перед тем как выйти, он надел форменную шоферскую фуражку. Ребус решил тоже малость прогуляться. Скользнув глазами по крышам, он не заметил снайперов, но прикинул, что они наверняка уже на позициях. Лимузин припарковался сбоку от внушительного главного особняка рядом с просторной оранжереей, где, как подумалось Ребусу, располагался ресторан.

– Проведя здесь уик-энд, я бы, наверно, оздоровился фантастически, – сказал он Шивон, вылезавшей из машины.

– И разорился бы фантастически, – резонно заметила она.

В медиацентре – временном сооружении под тентом – было полно репортеров, склонившихся над клавиатурами своих ноутбуков. Ребус остановился рядом с ним и закурил. Услышав шорох гравия, он оглянулся и увидел велосипедиста, выезжающего из-за главного особняка. Он пригнулся к рулю, набирая скорость. За ним выехал второй велосипед. Первый велосипедист, оказавшись футах в тридцати от Ребуса и Шивон, приветливо помахал им рукой. Отвечая на приветствие, Ребус взмахнул сигаретой, попутно стряхивая с нее пепел. Но, оторвав руку от руля, человек потерял равновесие. Переднее колесо вильнуло, велосипед повело по гравиевой дорожке. Второй велосипедист сделал все, чтобы не наехать на первого, но его маневры завершились тем, что он перелетел через руль. Несколько мужчин в черных костюмах, мгновенно явившиеся невесть откуда, засуетились вокруг двух распростертых на земле тел.