Текст книги "Перекличка мертвых"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

23

– Ну, и насколько преуспела? – поинтересовался Ребус.

Она ждала его на Арден-стрит. Увидев ее, он спросил, не дать ли ей ключ от квартиры, раз уж они решили использовать ее как офис.

– Не сильно, – ответила Шивон, снимая куртку. – А у тебя как?

Они прошли на кухню, и Ребус сразу же налил воды в чайник, рассказывая ей о Треворе Гесте и советнике Тенче. Глядя, как он насыпает в чашки растворимый кофе, она задала ему пару вопросов.

– Вот тебе и привязка к Эдинбургу.

– Вроде того.

– Ты, кажется, сомневаешься.

Он покачал головой.

– Ты сама говорила… и Эллен тоже. Возможно, Тревор Гест – это ключик. Начнем с того, что он весь изранен в отличие от остальных…

Ребус вдруг умолк.

– Что такое?

Он опять покачал головой и стал размешивать кофе в своей чашке.

– Тенч уверен, что с ним что-то произошло.

Гест употреблял наркотики и неслабо прикладывался к бутылке… Вдруг он ни с того ни с сего едет на север, бросает якорь в Крейгмилларе… встречается с муниципальным советником… и несколько недель работает в дневном стационаре для престарелых.

– В материалах дела нет ни единого намека, что он занимался чем-то подобным раньше или потом.

– Весьма странно для вора, пусть даже оказавшегося на мели, заниматься подобной деятельностью.

– Если, конечно, он не планировал каким-то образом обчистить этот стационар. Кстати, там не упоминали о пропаже денег?

Ребус помотал головой, однако достал мобильник и, связавшись с миссис Иди, задал ей этот вопрос. Ответ был отрицательным, и когда Ребус закончил разговор, Шивон уже сидела за обеденным столом в гостиной и снова просматривала бумаги.

– А что еще он делал в Эдинбурге? – вдруг спросила она.

– Я попросил Мейри выяснить. – Заметив удивленный взгляд Шивон, он добавил: – Не хотел никого посвящать в то, что мы все еще занимаемся этим делом.

– И что говорит Мейри?

– Ничего определенного.

– Так, может, позвонить Эллен?

Она была права. Он связался с Эллен и попросил ее быть как можно осторожнее.

– Чтобы войти в компьютерную базу и начать поиск, придется зарегистрироваться.

– Джон, я давно уже не ребенок.

– Так-то оно так, но ведь у начальника полиции повсюду есть глаза.

– Все будет нормально.

Пожелав ей успеха, он сунул мобильник в карман.

– У тебя все в порядке? – спросил он Шивон.

– В каком смысле?

– Ты в какой-то прострации. Говорила с родителями?

– После их отъезда еще нет.

– Самое лучшее – это передать фотографии обвинителю и добиться наказания.

Она кивнула, но по ее лицу Ребус понял, что его слова ее не убедили.

– Значит, если кто-то покусился на самого родного для тебя человека, ты должен поступить именно так, да? – спросила она.

– В прокрустовом ложе нет места для маневра. Она пристально посмотрела на него:

– В каком еще прокрустовом ложе?

– Да в том, в котором я, похоже, всю жизнь нахожусь. Размахнешься – ушибешься.

– Как это понимать?

– Думаю, надо предъявить фотографии, и пусть решение принимают судья и присяжные.

Она все еще сверлила его взглядом.

– Наверно, ты прав.

– А что еще остается? – добавил он. – Ничего больше не придумаешь.

– Это точно.

– Ты можешь попросить меня дать в лоб этому недоноску в бейсболке.

– А ты что, не забыл, как это делается? – спросила она с чуть заметной улыбкой.

– Может, и позабыл немного, – согласился он. – Но отчего бы не попробовать?

– Да нет, лучше не стоит. Я просто хотела добиться правды. – Она на миг задумалась. – Когда я думала, что это кто-то из наших…

– В таком хаосе, который творился на этой неделе, вполне могло и такое случиться, – резонно заметил он, выдвигая стул и усаживаясь напротив.

– Вот это, Джон, меня особенно мучило. Ребус придвинул к себе бумаги:

– Теперь ты успокоилась?

Он рассчитывал услышать утвердительный ответ. Она кивнула, тоже склонившись над бумагами.

– Почему он перестал убивать?

Ребусу потребовалось мгновение, чтобы сообразить, о чем она спрашивает. Он как раз готовился рассказать ей, что видел Кейта Карберри напротив Городского собрания.

– Понятия не имею, – признался он.

– Ведь, войдя во вкус, они обычно нападают все чаще и чаще?

– Это только теория.

– Они ведь сами собой не останавливаются?

– Некоторые, может, и останавливаются. Зависит от того, что у них в голове… Может, агрессия рассасывается. – Он пожал плечами. – Не хочу прикидываться знатоком.

– Я тоже. И поэтому мы едем на встречу с одной особой, которая считается знатоком.

– Что?

Шивон посмотрела на часы:

– Встреча через час. За это время надо решить, о чем следует ее спросить…

Факультет психологии Эдинбургского университета располагался на Джодж-сквер. Кабинет доктора Ройзин Гилри находился под самой крышей, из окна открывался вид на сад.

– Как здесь удивительно тихо, – отметила Шивон. – Я хочу сказать, в студенческие каникулы.

– Да, только смею напомнить, что в августе в саду устраивают экстравагантные шоу, – уточнила доктор Гилри.

– Поставляющие богатейший материал для исследований человеческой психики, – добавил Ребус.

Маленькая комната вся простреливалась солнцем. У доктора Гилри – молодой женщины лет тридцати пяти – были густые вьющиеся светлые волосы, ниспадающие на плечи, и впалые щеки, по которым Ребус сразу определил, что корни у нее ирландские. Когда она улыбнулась его шутке, заостренность ее носа и подбородка стала еще заметнее.

– По пути сюда, – перебила ее Шивон, – я говорила детективу Ребусу, что вы считаетесь знатоком психологии преступников.

– Я бы не стала утверждать столь категорично, – посчитала нужным возразить доктор Гилри. – Но исследования в этой области открывают перед нами широкие горизонты. В здании бывшего гаража на Крихтон-стрит открылся новый центр информатики, где, в частности, будут заниматься исследованием поведенческих моделей. А при тесном сотрудничестве с кафедрами невропатологии и психиатрии, представляете, чего можно достичь…

Она с торжеством посмотрела на гостей.

– Но вы лично не работаете ни на одной из этих кафедр? – неожиданно для себя спросил Ребус.

– Совершенно верно, – с готовностью подтвердила она.

Ройзин Гилри не переставая вертелась на стуле, постоянно меняла положение тела, словно неподвижность считалась в этом кабинете преступлением. Хороводы пылинок кружились в солнечных лучах перед ее лицом.

– Может, занавесить окно? – предложил Ребус, сощурившись для придания просьбе большей убедительности.

Ройзин вскочила со стула и с извинениями опустила штору. Сделанная из бледно-желтого рыхлого материала, она нисколько не затемнила комнату. Ребус бросил на Шивон взгляд, в котором ясно читалось: мне кажется, что доктора Гилри загнали на этот чердак не случайно.

– Расскажите, пожалуйста, детективу Ребусу о ваших исследованиях, – предложила Шивон ободряюще.

– Хорошо. – Доктор Гилри сложила ладони, выпрямила спину, поерзала на стуле и сделала глубокий вдох. – Исследования поведенческих моделей преступников проводятся уже давно, но я решила сосредоточиться на жертвах преступлений. Изучая поведение жертвы, можно прийти к пониманию, почему преступник действовал так, а не иначе, и определить, были его действия спонтанными или продуманными.

– В этом вы абсолютно правы, – с улыбкой отметил Ребус.

– По окончании семестра у меня появилось время для работы над некоторыми собственными темами, и меня заинтересовал небольшой «алтарь» – надеюсь, вы согласитесь с этим названием – в Охтерардере. Некоторые газетные репортажи были весьма красочными, но я все же подумывала съездить туда лично… и тут, словно знак свыше, звонит сержант уголовной полиции Кларк и просит о встрече. – Она еще раз глубоко вдохнула. – Я, конечно, еще не совсем готова… то есть я только начала нащупывать…

– Мы можем предоставить вам имеющиеся у нас материалы, – предложила Шивон. – А сейчас мы будем вам очень благодарны, если вы поделитесь с нами вашими соображениями.

Доктор Гилри снова сложила ладони, взметнув вверх хоровод кружащихся перед ней пылинок.

– Хорошо, – начала она, – поскольку я занимаюсь виктимологией…

Ребус снова попытался встретиться взглядом с Шивон, но она не смотрела в его сторону.

– …естественно, что охтерардерский «алтарь» возбудил мое любопытство. Это своеобразная декларация, вы согласны? Полагаю, вы рассматривали вероятность того, что убийца живет где-то поблизости или имеет давние связи с этим местом? – Она сделала паузу и после того, как Шивон утвердительно кивнула, продолжала: – И у вас наверняка было и другое предположение: что убийца узнал о Лоскутном роднике из путеводителей или из Интернета?

Шивон украдкой посмотрела на Ребуса.

– Честно говоря, такую версию мы не разрабатывали, – призналась она.

– Охтерардерский Лоскутный родник упоминается на многих сайтах, – снова напомнила доктор Гилри, – посвященных язычеству… мифологии… преданиям народов мира. К тому же любой, кто знает о существовании такого места на Черном острове, мог без труда найти его и в Пертшире.

– Не думаю, чтобы это сильно продвинуло нас вперед, – сказал Ребус.

– А что, если те, кто посещал сайт «СкотНадзор», – начала Шивон, снова переводя взгляд на Ребуса, – побывали и на сайтах, где упоминается Лоскутный родник?

– Ну и как мы их вычислим?

– Инспектор задал справедливый вопрос, – согласилась доктор Гилри, – хотя у вас наверняка есть свой специалист-компьютерщик… Но, как бы то ни было, мы должны согласиться, что это место имело какую-то значимость для преступника. – Когда Ребус утвердительно кивнул, она продолжала: – В таком случае, не могло ли оно быть значимым и для жертвы?

– В каком смысле? – прищурившись, спросил Ребус.

– Сельская местность… лесная глушь… но неподалеку от человеческого жилья. Иными словами, не в такой ли местности жили жертвы?

– Ну это вряд ли, – категорично возразил Ребус. – Сирил Коллер стал работать в Эдинбурге вышибалой почти сразу, как вышел из тюрьмы. Невозможно представить его с мятной лепешкой в заплечном мешке.

– А вот Эдвард Айли катался туда-сюда по шоссе М-шесть, а ведь это Озерный Край, верно? К тому же Тревор Гест какое-то время провел в Приграничье…

– …а также в Ньюкасле и Эдинбурге, – добавил Ребус, выразительно глядя на даму-психолога. – Вся троица сидела по одной статье… вот главная связь.

– Это не значит, что нет других связей! – возразила Шивон.

– Или что вы не отклонились в сторону, – с милой улыбкой добавила доктор Гилри.

– Как это – отклонились в сторону? – не поняла Шивон.

– Зациклившись на несуществующих моделях либо моделях, которые подсунул вам преступник.

– Чтобы водить нас за нос? – предположила Шивон.

– Возможно. В поведении убийцы просматривается такая игривость… – Она осеклась, лицо стало озабоченно-хмурым. – Простите, если это звучит легковесно, но другого слова я подобрать не могу. Убийца разворачивает выставку у Лоскутного родника, а как только его художества обнаруживаются, скрывается словно за дымовой завесой.

Ребус, уперев локти в колени, подался вперед.

– Вы хотите сказать, что эти три жертвы и есть дымовая завеса?

Она чуть пожала плечами.

– Дымовая завеса для чего? – не отступал он.

Ее плечи снова чуть дернулись.

– Выставка малость с изъяном, – наконец проговорила Гилри. – Лоскут куртки… футболка… вельветовые брюки… словом, сборная солянка. Трофеи серийного убийцы обычно более или менее однотипны – толькорубашки или тольколоскуты. А тут разрозненные вещи.

– Очень любопытные наблюдения, доктор Гилри, – сказала Шивон. – Но могут ли они сдвинуть с мертвой точки наше расследование?

– Я не сыщик, – подчеркнула психолог. – Но, возвращаясь к сельскому антуражу и выставке, которая может быть классическим трюком иллюзиониста… я снова задаюсь вопросом: почему именно эти три человека были выбраны жертвами? – Она несколько раз кивнула, словно подтверждая только что сказанные слова. – Видите ли, иногда люди практически сами отводят для себя роль жертвы, то есть ведут себя так, как необходимо преступнику. Например, женщина оказывается одна в безлюдном месте. Но чаще ситуация иная. – Она внимательно посмотрела на Шивон. – Когда мы говорили по телефону, сержант Кларк, вы упомянули про отклонения от схемы. Они сами по себе могут быть значимыми. – Она сделала паузу. – Но возможно, внимательное изучение материалов дела подтолкнет меня к более определенным выводам. – Она перевела взгляд на Ребуса. – Я уважаю ваш здоровый скептицизм, инспектор, но, несмотря на все внешние признаки, я отнюдь не сумасшедшая.

– О чем вы, доктор Гилри, конечно же нет!

Она снова сложила ладони, но на этот раз быстро поднялась, давая понять, что их время истекло.

– Ну а пока, – сказала доктор Гилри, – рурализм и аномалии, рурализм и аномалии, то бишь привязка к селу и отклонения от схемы. – Она подняла вверх два пальца, желая подчеркнуть важность этих обстоятельств, а затем добавила еще и третье: – И пожалуй, самое важное – нужно, чтобы вы разглядели то, что в явном виде там не присутствует.

– Рурализм, – пробормотал Ребус, – а что, есть такое слово?

Шивон повернула ключ зажигания:

– Теперь есть.

– И ты все еще намерена дать ей бумаги?

– А почему не попробовать?

– Считаешь, ничего лучшего нам не остается?

– Может, ты подскажешь, что лучше?

Он не нашелся что ответить и опустил стекло, чтобы закурить. Они проезжали мимо бывшего гаража.

– Институт информатики, – пробормотал Ребус.

Шивон посигналила и свернула направо в сторону Медоуз и Арден-стрит.

– Отклонение от схемы – это Тревор Гест, – внезапно нарушила Шивон затянувшееся молчание. – Мы говорили об этом с самого начала.

– Ну и что с того?

– Нам известно, что он ошивался в Приграничье, а это сельская местность.

– И находится черт знает на каком расстоянии и от Охтерардера, и от Черного острова, – добавил Ребус.

– Но с ним там что-то случилось.

– Об этом мы знаем только со слов Тенча.

– Ты прав, – согласилась Шивон.

Ребус решительно вытащил из кармана сотовый и набрал номер Хэкмена.

– Уже собрался? – спросил он.

– А ты никак уже скучаешь? – узнав Ребуса, поинтересовался Хэкмен.

– Хотел задать тебе один вопрос. Где именно Тревор Гест проводил время в Приграничье?

– Хватаешься за соломинку?

– Ты не ошибся, – подтвердил Ребус.

– Не уверен, что смогу сильно тебе помочь. Но мне кажется, Гест что-то упоминал про Приграничье в одной из наших бесед.

– Мы еще не все записи получили, – напомнил Ребус.

– Наши парни, как всегда, расторопны. Дай-ка мне, Джон, адрес твоей электронной почты и через часок глянь в свой комп. Только помни: сегодня пятница – короткий день.

– Заранее спасибо за все, Стен, и счастливого пути. – Ребус закрыл мобильник и, повернувшись к Шивон, напомнил: – Пятница – короткий день. Кстати, ты завтра идешь на музыкальный фестиваль?

– Не уверена.

– Ты же из кожи вон лезла, чтобы достать билет.

– Если вечером туда подгребу, еще, наверно, застану выступление «Нью Ордер».

– После каторжной субботней работы?

– Думаешь совершить прогулку вдоль берега в Портобелло?

– В зависимости от того, что мы получим из Ньюкасла, согласна? Давненько мне не удавалось вырваться на денек в Приграничье…

Шивон припарковала машину во втором ряду и поднялась с Ребусом в его квартиру. Их план был таков: быстро просмотреть документы, отобрать то, что может заинтересовать доктора Гилри, и пойти в копировальный центр. Пачка отобранных документов оказалась толщиной не меньше дюйма.

– С богом, – напутствовал Ребус, провожая Шивон к двери.

Снизу донесся истеричный гудок – это сигналил мотоциклист, которого она заблокировала своей машиной. Он раскрыл окно, впустил в комнату свежего воздуха, а потом плюхнулся в кресло, чувствуя, что устал как собака: резь в глазах, боль в спине и шее. Он вспомнил, как Эллен Уайли напрашивалась на то, чтобы он сделал ей массаж. Интересно, с каким прицелом? А впрочем, не важно – он чувствовал лишь облегчение, что ничего не произошло. Живот нависал над брючным ремнем. Он распустил галстук, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке. Стало легче, он ослабил вдобавок и брючный ремень.

Тренировочный костюм и шлепанцы. Ну, еще и домработницу в придачу.

Ребус потер колено. По ночам он стал просыпаться от судорог в ноге. Ревматизм, артрит, ломота – обращаться с этим к врачу бесполезно. Он уже ходил к нему с давлением, и что? Меньше сахара и соли, никаких жиров, займитесь физкультурой. О выпивке и куреве не может быть и речи.

Свой ответ Ребус облек в форму вопроса: «Вам не приходило в голову, что лучше заказать табличку с такими рекомендациями, прибить ее к стулу, а самому отвалить домой?»

Врач в ответ только кисло улыбнулся.

Зазвонил телефон, Ребус громко выругался. Если он кому-то понадобился, почему не позвонить по сотовому. Секунд через тридцать зазвонил мобильник. На этот раз он ответил: звонила Эллен Уайли.

– Да, Эллен, – сказал он, посчитав, что не стоит ставить ее в известность, что он как раз думал о ней.

– Обнаружила только одну мелочь, связанную с пребыванием Тревора Геста в нашем прекрасном городе.

– Ну давай излагай.

Он откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза.

– Он участвовал в драке на Рэтклиф-террас. Знаешь, где это?

– Это там, где заправляются таксисты. Я был там вчера вечером.

– На противоположной стороне улицы есть паб «Суониз».

– Я там бывал.

– А теперь сюрприз. Слушай: Гест заходил туда по крайней мере один раз. С ним повздорил какой-то набравшийся, и для выяснения отношений они вышли на улицу. А одна из наших машин оказалась как раз перед автомастерской. Обоих отвезли в участок и заперли на ночь в камеры.

– Так-так?…

– До суда дело не дошло. Свидетели показали, что тот парень ударил первым. Геста спросили, желает ли он предъявить обвинение, но он отказался.

– Конечно, неизвестно, из-за чего они разодрались?

– Попытаюсь выяснить это у копов, производивших задержание.

– Да это не так уж важно. А как звали второго?

– Дункан Баркли. – Секунду помолчав, она добавила: – Он не местный, хотя… назвал адрес в Колдстриме. Это ведь где-то на Северном нагорье?

– Да нет, Эллен, это городишко совсем в другой части Шотландии. – Ребус открыл глаза и выпрямил спину. – Как раз в центре Приграничья.

Он попросил ее обождать и пошел за карандашом и бумагой. Через несколько секунд он снова взял трубку:

– Я готов. Выкладывай все, что разузнала…

24

Хотя сумерки еще не наступили, тренировочное поле для гольфа было ярко освещено, напоминая собой съемочную площадку. Мейри взяла напрокат три клюшки и корзину с пятьюдесятью шарами. Два первых помоста были уже заняты, но свободных мест хватало. Поодаль машина, похожая на миниатюрный зерноуборочный комбайн, подбирала на траве шары. Водитель сидел за сетчатым экраном. Мейри заметила игрока на самом дальнем помосте. Рядом с ним стоял тренер. Игрок ударил по мячу, который, к его разочарованию, пролетел не более семидесяти ярдов.

– Уже лучше, – слукавил тренер. – Постарайтесь сосредоточиться на том, чтобы не сгибать колено.

– Опять черпнул? – спросил ученик.

Мейри поставила свою металлическую корзину у ближайшего к ним помоста. Сделала несколько пробных замахов для разминки. Тренера и ученика ее соседство отнюдь не обрадовало.

– Прошу прощения, – обратился к ней тренер. Мейри повернула голову. Он улыбнулся ей из-за перегородки. – Это место мы забронировали.

– Но вы же его не используете, – возразила Мейри.

– Но мы за него заплатили.

– Я бы не хотел тренироваться прилюдно – раздраженно добавил ученик.

Но тут он узнал Мейри:

– О боже…

Тренер обернулся к нему:

– Вы что, знаете ее, мистер Пеннен?

– Да она же репортер, черт возьми, – сказал Пеннен и, обращаясь к Мейри, добавил: – Мне вам сообщить нечего.

– Ну и ладно, – бросила Мейри, готовясь к первому удару.

Мяч взмыл в воздух и, описав чистую дугу, почти без отклонения приземлился рядом с флагом, установленным на двухсотъярдовой отметке.

– Очень неплохо, – заметил тренер.

– Меня учил отец, – объяснила она. – А вы что, профессионал? Кажется, я видела вас на соревнованиях.

Он кивнул.

– Не на «Скоттиш Оупен»?

– Не прошел квалификационный отбор, – признался тот, слегка покраснев.

– Ну, поговорили, и хватит, – вмешался в разговор Ричард Пеннен.

Мейри пожала плечами и приготовилась к следующему удару. Пеннен, казалось, тоже вернулся к игре, но вдруг выпрямился.

– Послушайте, за каким чертом вас сюда занесло? – спросил он без обиняков.

Мейри не ответила, наблюдая за мячом, приземлившимся чуть левее двухсотъярдового флага.

– Надо немного потренироваться, – сказала самой себе, а затем повернулась к Пеннену: – Подумала, что должна вас честно предупредить.

– Предупредить… и о чем же?

– Вероятно, до понедельника материал еще не выйдет, – с задумчивым видом произнесла она. – Так что у вас еще есть время подготовить ответ.

– Вы, похоже, ловите меня на живца, мисс?…

– Хендерсон, – подсказала она. – Мейри Хендерсон – так будет подписана статья, которую вы прочтете в понедельник.

– А какой же будет заголовок? «Пеннен Индастриз» выбивает из «Большой восьмерки» рабочие места для Шотландии»?

– Такой заголовок подошел бы для раздела «Бизнес», – подумав, возразила она. – А моя статья выйдет на первой полосе. Как вам такой вариант: «В скандал со ссудами вовлечены и правительство, и оппозиция»?

Пеннен хрипло рассмеялся:

– И это, что ли, ваш главный козырь?

– Почему же? Есть немало и других тем, которые так и просятся на бумагу: ваша деятельность в Ираке, раздача взяток в Кении, да и в других регионах… Но пока думаю ограничиться ссудами. Знаете, тут одна птичка принесла на хвосте весть, будто вы субсидируете и лейбористов, и консерваторов. Пожертвования все-таки фиксируются, а вот ссуды – дело сугубо секретное. К тому же я сильно сомневаюсь, что обеим партиям известно о вашей работе на два фронта. Мне видится это так: Пеннен откололся от Министерства обороны при содействии последнего консервативного правительства, а лейбористы решили не аннулировать сделку, так что и те, и те – ваши благодетели.

– В этих ссудах нет ничего противозаконного, мисс Хендерсон, тайно они даются или в открытую.

– Но уж если это попадет в газеты, скандала не миновать, – уверенно продолжала Мейри. – А как я уже сказала, кто знает, что там еще всплывет?

Пеннен с силой ударил клюшкой по перегородке:

– Да вы знаете, как я вкалывал всю неделю, организовывая многомиллионные контракты для британской промышленности? А вот чем занимаетесь вы,кроме раздувания никому не нужных скандалов?

– У каждого свое место под луной, мистер Пеннен. – Она улыбнулась. – Вы ведь рассчитываете скоро расстаться с банальной приставкой «мистер», верно? Вы стольких подмаслили, что пэрство, наверно, не за горами? Неужели вам не ясно, что как только Блэр узнает, что вы субсидируете его врагов…

– Проблемы, сэр?

Обернувшись на голос, Мейри увидела трех полицейских. Тот, что произнес эти слова, смотрел на Пеннена, взгляды двух других были устремлены на нее, только на нее.

Враждебные взгляды.

– Мне кажется, дама уже уходит, – произнес Пеннен.

Мейри демонстративно глянула через перегородку.

– У вас там что, волшебная лампа Аладдина? Когда я вызываю полицию, в самом лучшем случае она появляется через полчаса.

– Мы обычный патруль, – объявил тот, у которого была самая наглая рожа.

Мейри окинула его взглядом сверху донизу: никаких знаков различия. Лицо загорелое, прическа ежиком, челюсти сжаты.

– Только один вопрос, – обратилась к нему Мейри. – Вам известно, какое наказание положено тому, кто выдает себя за стража порядка?

Злобный коп еще больше нахмурился и протянул руку, намереваясь схватить ее. Мейри отпрыгнула и бросилась наутек по газону наперерез мячам двух ближайших к выходу игроков, что вызвало у них взрыв шумного возмущения. Она оказалась у двери на мгновение раньше преследователей Женщина в будке поинтересовалась, где ее клюшки. Мейри не ответила. Толчком распахнула вторую дверь и выскочила на парковку. Оглянуться времени не было. Она плюхнулась на водительское сиденье, заблокировала замки всех дверей. Сунула ключ в замок зажигания. Кулак застучал по окну водительской дверцы. Злобный коп сначала принялся рвать ручку, затем метнулся вперед и встал перед капотом. Взгляд Мейри ясно сказал ему, что рука у нее не дрогнет. Она дала по газам.

– Берегись, Джеко! Эта шалава психованная!

Джеко ничего не оставалось, кроме как рыбкой отлететь в сторону или проститься с жизнью. В боковое зеркало она видела, как он поднимается с земли. Рядом с ним затормозила машина. Тоже без опознавательных знаков. В одно мгновение Мейри оказалась на шоссе – налево аэропорт, направо город. Дорога в Эдинбург давала ей больше шансов оторваться.

Джеко… Она запомнит это имя. «Шалава» – так назвал ее один из копов. Это слово она слышала только от солдат. Контрактники… загар приобретен в жарком климате.

Ирак.

Личная охрана под видом полицейских.

Она глянула в зеркало заднего вида: никого не видно. Но это не значит, что они отступились. Мейри свернула с шоссе А-8 и понеслась по объездной дороге, не обращая внимания на знаки, ограничивающие скорость, сигналя фарами едущим впереди водителям и прося их уступить дорогу…

Ну, а куда дальше? Им не составит труда узнать ее адрес, для такого человека, как Ричард Пеннен, это до смешного просто. Аллан работает и до понедельника в городе не появится. Ничто не мешает поехать в редакцию «Скотсмена» и сразу же засесть за статью. Ноутбук в багажнике, а в нем вся информация. Записи, цитаты и черновые наброски. Если уж на то пошло, можно провести в офисе хоть всю ночь, укрывшись от внешнего мира, глотая кофе и грызя шоколадку.

И готовя погибель Ричарду Пеннену.

Новость Ребусу сообщила Эллен Уайли, он сразу позвонил Шивон, и через двадцать минут ее машина уже стояла у его подъезда. Они поехали в Ниддри; ехали молча, в сумерках. Лагерь у спортивного центра Джека Кейна уже прекратил свое существование. Ни палаток, ни душевых кабинок, ни туалетов. Ограждение было наполовину демонтировано, охрана снята; сейчас на территории находились полицейские, врачи «скорой помощи» и два санитара из морга, те самые, которые недавно забирали тело Бена Уэбстера от подножия Замковой скалы. Шивон поставила машину рядом со строем служебных автомобилей. Несколько детективов – из Сент-Леонарда и Крейгмиллара, – увидев прибывших коллег, приветливо кивнули Ребусу и Шивон.

– Это ведь не совсем ваша территория, – заметил один.

– Должен признаться, у меня особый интерес к покойному, – ответил Ребус.

Шивон, стоявшая рядом, шепнула ему на ухо:

– До них еще не дошла новость, что нас отстранили.

Ребус молча кивнул. Они направились к ползавшим по земле гомповцам. Дежурный врач, который уже констатировал смерть, подписывал официальные бумаги. Фотограф щелкал вспышкой; лучи фонариков шарили по траве в поисках улик. Дюжина полицейских, выстроившись в цепь, держала незваных зрителей на расстоянии от места происшествия, которое уже огораживали желтой лентой. Дети на велосипедах, матери с малолетними детьми в колясках. Ничто так не притягивает к себе любопытных, как место преступления.

– Тут стояла палатка моих родителей, – объявила Шивон Ребусу, сориентировавшись на местности.

– Думаю, это не они оставили после себя такой беспорядок.

Он поддал носком ботинка валявшуюся на земле пластиковую бутылку. Все вокруг было забросано мусором – разорванные плакаты, смятые листовки, упаковки от фастфуда, шарф и одна перчатка, детская погремушка и памперсы… Кое-что гомповцы взяли для исследований – вдруг обнаружатся отпечатки пальцев или следы крови.

– Не хочу подходить ближе, – сказала Шивон.

Ребус пожал плечами и прошел вперед. Распростертое на земле тело Гарета Тенча остывало. Он лежал лицом вниз, подогнув под себя ноги, словно смерть настигла его в прыжке. Голова повернута вбок, глаза открыты. На спине куртки расплылось темное пятно.

– Похоже, ударили ножом, – сказал Ребус, обращаясь к доктору.

– Причем трижды, – подтвердил тот. – В спину. И раны, как мне кажется, неглубокие.

– Достаточно и таких, – заметил Ребус. – А что за нож?

– Пока трудно сказать что-то определенное. – Доктор глянул на него поверх узких очков. – Ширина лезвия примерно дюйм, может, чуть меньше.

– Что-нибудь пропало?

– При нем было немного наличности… кредитные карточки и прочее. Так что никаких проблем с опознанием. – Доктор устало улыбнулся и протянул Ребусу дощечку с закрепленными на ней документами. – Можете подписать документы, инспектор…

Ребус поднял руки:

– Я не задействован в расследовании, док.

Врач посмотрел на Шивон, но Ребус отрицательно замотал головой и сам пошел к ней.

– Три колотые раны, – сообщил он.

Шивон, не сводившую пристального взгляда с лица Тенча, похоже, била легкая дрожь.

– Озябла? – спросил Ребус.

– Это точно он, – негромко произнесла она.

– А ты считала его бессмертным?

– Я не о том.

Она не могла оторвать взгляд от трупа.

– Я думаю, нам придется кое о чем рассказать.

Ребус оглянулся по сторонам в поисках возможного собеседника.

– О чем?

– О том, что мы причиняли Тенчу некоторые неудобства. Ведь это все равно выплывет рано или…

Она схватила его за руку и потащила к серой бетонной стене спортивного центра.

– В чем дело?

Но она не отвечала, пока не убедилась, что они отошли достаточно далеко. Но даже сейчас она придвинулась к нему почти вплотную, будто собираясь вальсировать. На лицо ее падала тень.

– Шивон, в чем дело? – настойчиво переспросил Ребус.

– Ты должен знать, кто виновник, – ответила она.

– Кто же?

– Кейт Карберри, – свистящим шепотом проговорила она.

Ребус молчал. Шивон подняла лицо вверх, к небу, и закрыла глаза. Ребус заметил, что ее пальцы сжались в кулаки, а тело буквально окаменело.

– Что произошло? – спросил он негромко. – Шивон, что ты, черт возьми, натворила?

Она открыла глаза, справилась со слезами, дыхание стало ровным.

– Сегодня утром я виделась с Карберри. Мы сказали ему… – Она помолчала. – Я сказала ему, что мненужен Гарет Тенч. – Она посмотрела в ту сторону, где на земле лежал труп. – Возможно, он понял это вот так…

Ребус настойчиво пытался встретиться с ней взглядом.

– А ведь я видел его сегодня, – сказал он. – Он следил за Тенчем, когда тот вышел из Городского собрания. – Он сунул руки в карманы. – Шивон, ты сказала «мы»…

– Разве?

– Где вы с ним говорили?

– В зале для игры в пул.

– В том самом, о котором говорил Кафферти? – Дождавшись ее кивка, Ребус продолжал: – Кафферти был при этом? Говори! – Он прочел ответ в ее взгляде и изо всех сил врезал рукой по стене. – Господи! – закричал он. – Ты – и Кафферти?

Она снова кивнула.

– Уж если он вцепится в тебя, Шив, никакая сила не разожмет его клыки. За все эти годы, что мы с тобой знакомы, ты должна была это понять.

– Что мне теперь делать?

Он на миг задумался.

– Если ты будешь молчать, Кафферти поймет, что ты у него в руках.