Текст книги "Перекличка мертвых"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

– С инспектором, должно быть, не скучно работать.

– Не то слово, – подтвердила Шивон.

– О! И четвертая власть здесь! – вдруг радостно воскликнул Тенч, протягивая руку Мейри, которая наконец-то решилась подойти. – Когда появится наша статья? Полагаю, этих двух поборников правды вам представлять не нужно. – Он указал на Ребуса и Шивон. – Вы обещали до публикации дать мне взглянуть на нее хоть одним глазом, – напомнил он Мейри.

– Разве? – Она попыталась придать лицу удивленное выражение.

Однако Тенч не позволил обвести себя вокруг пальца. Он повернулся к детективам:

– Прошу прощения, нам надо поговорить с глазу на глаз…

– Не обращайте на нас внимания, – отозвался Ребус. – Нам с Шивон тоже надо пошептаться хотя бы минутку.

– Нам… пошептаться?

Но Ребус повернулся и быстро зашагал прочь; Шивон не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

– «Санди Белл», наверное, уже открыт, – сказал Ребус, когда они отошли на приличное расстояние.

Шивон внимательно оглядывала толпу.

– Мне нужно найти одного человека, – объяснила она. – Знакомого фотографа… возможно, он где-то здесь. – Она приподнялась на цыпочки и вдруг с криком: – Ага!.. – нырнула в скопление людей с камерами.

Ребус с нетерпением ждал, когда Шивон закончит разговор с каким-то длинным сухощавым типом с пышной полуседой шевелюрой. По крайней мере, все теперь разъяснилось: в редакции «Скотсмена» Шивон сказали, что нужный ей человек именно здесь. Фотограф, похоже, поначалу не соглашался, но потом все-таки последовал за ней туда, где стоял Ребус со скрещенными на груди руками.

– Это Манго, – представила фотографа Шивон.

– Манго не откажется с нами выпить? – поинтересовался Ребус.

– С превеликим удовольствием, – с легким поклоном ответил фотограф, вытирая ладонью вспотевший лоб.

Седина его была обманчивой – он оказался немногим старше, чем Шивон. Его акцент и загорелое лицо с тонкими чертами ясно указывали на то, откуда он прибыл.

– Уэстерн-Айлс? – поинтересовался Ребус.

– Льюис, – подтвердил Манго, шагая рядом с Ребусом в «Санди Белл».

За спинами у них снова раздались ликующие крики, и, обернувшись, они увидели какого-то парня, выходящего из дверей шерифского суда.

– Кажется, я его знаю, – задумчиво проговорила Шивон. – Это тот, который терроризировал лагерь.

– Значит, сегодня ночью лагерь мог спать спокойно, – заметил Ребус. – Его ведь держали в камере.

Говоря это, он вдруг понял, что растирает левую руку правой. Когда парень, салютуя толпе, поднял вверх сжатый кулак, несколько человек отсалютовали ему в ответ.

В том числе и муниципальный советник Гарет Тенч, что совершенно потрясло наблюдавшую за ним Мейри Хендерсон.

12

Бар «Санди Белл» открылся всего десять минут назад, однако пара завсегдатаев уже обосновалась у стойки.

– Полпинты того, что получше, – ответил Манго на вопрос Ребуса, что он будет пить.

Шивон попросила апельсиновый сок, а Ребус решил, что сможет осилить пинту. Они уселись за стол. Узкое помещение было пропитано запахом средства для полировки меди и порошка для мытья пола. Шивон объяснила Манго, что ей нужно, и он, открыв футляр камеры, вынул маленькую белую коробочку.

– Айпод? – догадалась Шивон.

– Незаменимая вещь для хранения отснятого материала, – объяснил Манго.

Он показал ей, как работает устройство, но предупредил, что не смог заснять все, что происходило в течение дня.

– А сколько здесь всего снимков? – поинтересовался Ребус, глядя на маленький цветной экран, на который Шивон, крутя расположенное сбоку колесико, выводила один снимок за другим.

– Ну, где-то штук двести, – ответил Манго. – Неудачные я удалил.

– Можно, я посмотрю прямо сейчас? – спросила Шивон.

Манго в ответ лишь пожал плечами. Ребус протянул ему пачку сигарет.

– Знаете, я ведь аллергик, – как бы извиняясь, признался фотограф.

Ребусу пришлось предаваться своему пагубному пороку в другом конце бара возле окна. Выпуская дым в раскрытую форточку и глядя на Форест-роуд, он увидел муниципального советника Тенча, который шел в сторону Медоуз и вел оживленную беседу с парнем, только что выпущенным из шерифского суда. При этом Тенч пару раз ободряюще похлопал своего избирателя по спине. Мейри с ними не было. Докурив, Ребус вернулся к столу. Шивон повернула айпод так, чтобы он мог видеть экран.

– Вот мама, – сказала она.

Взяв у нее из рук камеру, Ребус впился глазами в экран.

– В предпоследнем отсюда ряду? – спросил он и, увидев кивок Шивон, добавил: – Похоже, она протискивается к краю.

– Ну да.

– Это перед тем, как ее ударили?

Ребус внимательно смотрел на лица, прикрытые прозрачными щитами и забралами; на лица копов с оскаленными зубами.

– Кажется, я упустил столь нужный вам момент, – грустно заметил Манго.

– Видно, что она изо всех сил пытается пробиться через толпу, – убежденно сказала Шивон. – Она хочет уйти.

– Тогда почему он ударил ее по лицу? – задумчиво спросил Ребус.

– Происходит это, как правило, так, – принялся объяснять Манго. – Вожаки наскакивают на полицейских и сразу ныряют назад. А те, что оказываются впереди, принимают удары на себя. Затем уж редакторы газет решают, какие из кадров им печатать.

– И обычно они печатают снимки орудующих дубинками копов? – предположил Ребус. Он чуть отодвинул экран от глаз. – Опознать тут ни одного полицейского невозможно.

– И на погонах у них нет эмблем, – добавила Шивон. – Все прекрасно, и все обезличенно. Не определить даже, из какого они подразделения. У некоторых над забралами есть буквы – к примеру, «ЭС». Это что, какой-то код?

Ребус недоуменно пожал плечами. Ему припомнился Джеко и его парни… у тех тоже не было ни эмблем, ни нашивок.

Шивон вдруг вспомнила о чем-то и быстро взглянула на часы:

– Надо позвонить в больницу…

Она встала и направилась к дверям.

– Еще? – спросил Ребус, указывая на стакан, стоящий перед Манго, но фотограф отрицательно мотнул головой. – Скажите, пожалуйста, а на какие еще объекты вас посылали на этой неделе?

Манго надул щеки и, медленно выпустив воздух, ответил:

– Да куда придется.

– А как насчет VIP-персон?

– Было и такое.

– Но вечером в пятницу вы наверняка не работали?

– Почему же, как раз работал.

– На том самом ужине в замке?

Манго кивнул:

– Редактору загорелось получить фото министра иностранных дел. Но его лицо везде получилось размытым – так всегда бывает, когда снимаешь через ветровое стекло.

– А как насчет Бена Уэбстера?

Манго покачал головой:

– Я вообще не знал, кто это такой. Так обидно – ведь я мог сделать его последнее фото.

– Мы пощелкали его в морге – возможно, от этой новости вам полегчает, – сказал Ребус, а когда Манго, взглянув на него, задумчиво улыбнулся, добавил: – Я бы не прочь посмотреть, что вы там наснимали…

– Постараюсь выкопать все, что возможно.

– Так, значит, в этой маленькой штучке их нет?

Фотограф покачал головой:

– Эти файлы уже в ноутбуке. Там в основном машины, со свистом мчащиеся вверх к замку, – дальше Эспланады нас не пропустили. – Он на миг задумался. – А знаете что: там же во время ужина работали официальные фотографы. Можно попросить их показать снимки, если это вас так интересует.

– Что-то сомневаюсь, что они их покажут.

Манго, взглянув на Ребуса, хитро подмигнул

– Положитесь на меня, – сказал он. Затем, глядя, как Ребус осушил свой стакан, добавил: – Трудно представить, что со следующей недели придется снова впрягаться в рутину.

Ребус улыбнулся и провел большим пальцем по губам:

– Мой отец говорил то же самое, когда мы возвращались из отпуска.

– Не думаю, что Эдинбург еще увидит нечто подобное.

– Уж до моей смерти определенно не увидит, – согласился Ребус.

– Как вы думаете, в результате что-нибудь изменится?

Ребус молча покачал головой.

– Моя подружка дала мне книжку про шестьдесят восьмой год – про «Пражскую весну» и про волнения в Париже.

«По-твоему, мы не подхватили эстафету», – усмехнулся про себя Ребус.

– Я пережил шестьдесят восьмой год, сынок. Тогда это ровным счетом ничего для нас не значило. Да и потом, впрочем, тоже.

– Не удалось настроиться и выпасть? [16]16
  Намек на известную формулу Тимоти Лири, одного из главных идеологов контркультуры – «Включись, настройся, выпади» («Turn on, tune in, drop out»).


[Закрыть]

– Я был в армии – короткая стрижка и выправка. – В этот момент к столу подошла Шивон. – Какие новости? – спросил Ребус.

– У нее ничего не нашли. Сейчас она на обследовании в глазной клинике. Такие дела.

– Ее выписали из «Уэстерн Дженерал»?

Шивон кивнула и снова взяла в руки айпод.

– Я хочу еще кое-что тебе показать. – Она повернула экран к Ребусу. – Видишь женщину в правом углу? Вот эту, нечесаную?

Ребус вгляделся в женщину, на которую указывала Шивон. В центре кадра была стенка плотно приставленных друг к другу щитов, но за ними виднелись несколько зрителей. Почти все они держали перед собой мобильники с встроенными камерами, а вот у женщины с взлохмаченными волосами была в руках настоящая видеокамера.

– Это же Сантал, – сказала Шивон.

– Сантал… А кто такая эта Сантал?

– Разве я тебе не рассказывала? Она жила в лагере по соседству с родителями.

– Странное имя… Думаешь, ей дали его при рождении?

– Оно означает сандаловое дерево, – растолковала Шивон.

– Есть такое мыло с отличным ароматом, – подсказал Манго, но Шивон пропустила его слова мимо ушей.

– Видишь, что она делает? – спросила она Ребуса, придвигая к нему айпод.

– То же, что и остальные.

– Да нет, не совсем то.

Шивон повернула айпод к Манго.

– Все наставили камеры телефонов на полицейских, – сказал он и для убедительности закивал.

– Все, кроме Сантал. – Шивон снова повернула экран к Ребусу и большим пальцем повернула колесико, переходя к следующему снимку. – Видишь?

Ребус видел, но не мог понять, что привлекло внимание Шивон.

– В основном они фиксируют действия полицейских, – пояснил Манго. – Это очень действенная пропаганда.

– Но Сантал снимала протестующих.

– То есть она могла заснять и твою маму, – предположил Ребус.

– Я спрашивала ее об этом в лагере, но она отказалась мне что-либо показывать. А главное, я видела ее на субботней акции протеста – она и там снимала.

– Что-то не возьму в толк, зачем ей это.

– Да и я не понимаю, но, возможно, стоит смотаться в Стерлинг.

Она вопросительно глянула на Ребуса.

– Зачем? – спросил он.

– Затем, что сегодня утром она отправилась туда. – И секунду помедлив, Шивон спросила: – Как думаешь, мое отсутствие заметят?

– Во всяком случае, начальник полиции хочет заморозить дело Лоскутного родника. – Ребус сунул руку в карман. – Кстати… – Он протянул ей свернутые в трубочку листы бумаги. – Обнаружился еще один Лоскутный родник на Черном острове.

– А вы знаете, ведь на самом деле это никакой не остров, – вмешался в разговор Манго. – Я говорю о Черном острове.

– Сейчас ты скажешь, что он еще и не черный, – осадил его Ребус.

– Почва, по всей вероятности, черная, – примирительным тоном произнес Манго, – но не такая, чтобы обратить на это внимание. Я знаю место, о котором вы говорите, – мы там рядом отдыхали прошлым летом. На деревьях повсюду куски лохмотьев.

Он поморщился от отвращения. Шивон закончила чтение.

– А ты не хочешь взглянуть? – спросила она. Ребус помотал головой, но добавил:

– Но все-таки кому-то придется.

– Даже если дело заморожено?

– Только с завтрашнего дня, – уточнил Ребус. – Именно таково распоряжение начальника полиции. Но ответственной он назначил тебя… так что тебе решать, как использовать оставшееся время.

Он откинулся на стуле, который протестующе заскрипел.

– Глазная клиника в пяти минутах ходьбы отсюда, – вдруг сказала Шивон. – Я, пожалуй, наведаюсь туда.

– А потом двинешь в Стерлинг?

– Ага, я, наверно, сойду за хиппи.

– Сомнительно, – снова встрял в разговор Манго.

– У меня в шкафу завалялась парочка старых бутсов, – возразила Шивон. – Это значит, Джон, что я назначаю старшим тебя.Готова огрести по полной за любые твои инициативы.

– Ясно, босс, – отрапортовал Ребус. – Кстати, а чья очередь заказывать?

Но Манго ждала работа, а Шивон уже встала, чтобы идти в больницу.

– Ну что ж, последнюю на посошок, – утешил себя оставшийся в одиночестве Ребус и направился к стойке.

Наблюдая за тем, как ему наливают кружку, он вдруг вспомнил о той фотографии… о женщине с всклокоченной головой. Шивон называла ее Сантал, но Ребусу она определенно напоминала кого-то другого. Экран был слишком мал, чтобы рассмотреть как следует. Надо бы попросить Манго распечатать…

– Выходной день? – поинтересовался бармен, ставя перед Ребусом полную кружку.

– Праздный человек – вот кто я такой, – подтвердил Ребус, поднося кружку к губам.

– Спасибо, что пришла, – поблагодарил Ребус. – Ну, как суд?

– Моего участия не потребовалось. – Войдя в офис уголовной полиции, Эллен Уайли положила снятый с плеча рюкзачок и дипломат на пол.

– Сделать тебе кофе?

– А у вас есть кофеварка-эспрессо?

– Здесь мы называем ее исконным итальянским именем.

– И как же?

– Чайник.

– Шутка такая же слабая, каким, судя по всему, будет и кофе. Чем я могу тебе помочь, Джон?

Она расстегнула жакет. Ребус уже перешел на рубашку с короткими рукавами. Несмотря на лето, батареи жарили вовсю. Никто понятия не имел, как их настраивают. Зато когда наступит октябрь, они будут чуть теплыми. Уайли посмотрела на разложенные по трем столам бумаги.

– Я там тоже есть? – спросила она.

– Пока нет.

– Но буду…

Заметив на столе фотографию Сирила Коллера, она осторожно взяла ее за уголок, словно опасаясь подцепить какую-нибудь заразу

– Ты ведь ничего не сказала мне про Дениз, – упрекнул ее Ребус.

– Что-то не припомню, чтобы ты об этом спрашивал.

– Она жила с типом, который над ней издевался?

Лицо Уайли перекосилось.

– Да, мерзавец был жуткий.

– Был?

Она пристально посмотрела на него:

– Я имею в виду, что больше его в нашей жизни не существует. Ты же не собираешься искать его останки у Лоскутного родника?

К стене была приколота фотография упомянутого ею места. Повернув голову, Эллен всмотрелась в нее. Затем обвела глазами комнату:

– Тебе, как я посмотрю, приходится одному эту кашу расхлебывать, Джон.

– Признаюсь, помощь мне пригодилась бы.

– А где Шивон?

– У нее другие дела.

Говоря с Эллен, он не сводил с нее многозначительного взгляда.

– А почему, черт возьми, я должна тебе помогать?

Ребус пожал плечами:

– Я могу назвать только одну причину – ты любопытная.

– Такая же любопытная, как ты, – ты это имеешь в виду?

Он кивнул:

– Два убийства в Англии, одно в Шотландии… Я затрудняюсь объяснить, по какому принципу убийца их выбирает. На сайте их фотографии помещены в разных местах… Они не были знакомы друг с другом… Преступления, совершенные ими, похожи, но не одинаковы. У их жертв нет ничего общего…

– Все трое отсидели, верно?

– Однако в разных тюрьмах.

– Да какая разница, слухом земля полнится. Их сокамерники могли, освободившись, рассказать об этих выродках своим дружкам. В тюрьме не жалуют всяких сексуальных маньяков.

– В этом что-то есть, – заметил Ребус, делая вид, будто обдумывает ее замечание. На самом деле ему просто хотелось заставить ее поразмышлять.

– А ты наводил справки в смежных подразделениях? – поинтересовалась она.

– Пока нет. Я думаю, Шивон уже обратилась к ним с письменными запросами.

– А чем хуже личные контакты? Возможно, тебе смогут сообщить что-то стоящее об Айли и Гесте.

– Мне сейчас не до этого.

Их взгляды встретились. По ее глазам он понял, что рыбка заглотнула наживку, – теперь главное, чтобы не сорвалась.

– Тебе правда нужна моя помощь? – спросила она.

– Ты вне подозрений, Эллен, – произнес он, старясь, чтобы эти слова прозвучали искренне. – К тому же ты знаешь обо всем этом больше, чем мы с Шивон.

– А как она отнесется к тому, что я начну работать в вашей команде?

– Да будет только рада.

– В этом-то я как раз и не уверена. – Она на миг задумалась, а потом, вздохнув, продолжила: – Я поместила на этом сайте заметку, Джон, но я никогда не встречалась с Дженсенами…

Сделав паузу, она обеспечила себе минуту, необходимую, чтобы принять решение. Ребус, следя за ней, чуть повел плечами.

– Они его арестовали, ну этого… ее… – Она проглотила следующее слово, будучи не в силах как-то назвать человека, который измывался над ее сестрой. – Но это ни к чему не привело.

– Ты хочешь сказать, что он так и не сел.

– Сестра все еще панически боится его, – произнесла она вполголоса, – а он разгуливает на свободе. – Расстегнув пуговицы на манжетах, она стала закатывать рукава. – Ладно, говори, кому я должна звонить.

Он дал ей номера телефонов в Тайнсайде и Камбрии и сам тоже сел за телефон.

Услышав его просьбу, в Инвернессе сначала страшно удивились.

– Что-что вы хотите? – Потом мембрану прикрыли ладонью, что, однако, не помешало Ребусу расслышать сказанные в сторону слова: – Эдинбург хочет, чтобы мы отсняли им Лоскутный родник. Помнится, в юности мы часто ездили туда на пикники…

Трубку взял кто-то другой:

– Говорит сержант уголовной полиции Джонсон. С кем я говорю?

– Инспектор уголовной полиции Ребус. Из Эдинбурга.

– А мы-то думали, что вы все брошены на борьбу с троцкистами и маоистами.

На другом конце линии раздался смех.

– Так-то оно так, но помимо этого у нас еще три убийства. Вещественные доказательства по всем трем были обнаружены в Охтерардере, на том пятачке, который называют Лоскутным родником.

– Инспектор, существует всего один Лоскутный родник.

– А вот и нет. Существует вероятность, что у вашего Лоскутного родника тоже могут найтись улики.

Сержант явно заинтересовался: наконец-то что-то нарушило их спячку.

– Давайте начнем с фотографий, – продолжал Ребус. – Как можно больше снимков крупным планом, и проверьте все, что не повреждено, – джинсы, куртки… Мы даже нашли в кармане кредитную карточку. Будет здорово, если вы пошлете мне фотографии по электронной почте. Если я сам не смогу открыть, тут есть кому с этим помочь.

Он посмотрел на Эллен Уайли, сидевшую напротив. Она примостилась на краешке стола, юбка едва не лопалась на бедрах. Разговаривая по телефону, она вертела в пальцах карандаш.

– Повторите ваше имя, – попросил сержант Джонсон.

– Инспектор Ребус. Я из участка на Гейфилд-сквер.

Ребус продиктовал сержанту телефон и адрес почты.

– И если мы там все-такичто-нибудь найдем?…

– Значит, наш убийца не терял времени даром.

– Не возражаете, если я наведу о вас справки? Просто хочу удостовериться, что вы меня не разыгрываете.

– Милости прошу. Нашего начальника зовут Джеймс Корбин. Он в курсе. Но не тратьте на это времени больше, чем необходимо.

– У одного из наших констеблей отец – фотограф, снимает всякие торжественные события.

– Вы хотите сказать, что этот констебль знает, на какую кнопочку нажимать?

– Я говорю не о нем, а о его отце.

– Делайте, как считаете нужным, – сказал Ребус и повесил трубку – почти одновременно с Эллен Уайли.

– Ну как, договорился? – спросила она.

– Они пошлют фотографа, если, конечно, он не будет занят на свадьбе или крестинах. Ну а у тебя что?

– Я не смогла поговорить с детективом, который возглавляет расследование убийства Геста, но один из его коллег ввел меня в курс дела. Они направили нам несколько дополнительных документов. Из разговора я поняла, что они не больно стремятся докопаться до истины.

– Именно это нам и внушали во время учебы: идеальное убийство – это когда никто не ищет жертву.

Уайли кивнула:

– Или как в данном случае – когда никто по ней не плачет. Там считают, что причина убийства – наркотики.

– Оригинально. И есть какие-либо подтверждения того, что мистер Гест был наркоманом?

– Кажется, да. Возможно, он еще и приторговывал. Взял деньги на покупку товара и не смог…

Она заметила выражение лица Ребуса.

– Это все объяснения для лентяев, Эллен. И та же самая лень помешала им связать между собой все три убийства.

– Всем было наплевать? – предположила Эллен.

Ребус кивнул.

– Ну что ж, – сказала она, – можешь сам его расспросить.

– Кого?

– Мне не удалось поговорить с детективом, возглавлявшим расследование, потому что он сейчас здесь.

– Где – здесь?

– Откомандирован в уголовно-следственный отдел Лотиана и Приграничья. – Она заглянула в блокнот. – Сержант Стен Хэкмен.

– А где его искать?

– Его приятель сказал, что проще всего найти его в кампусе.

– В «Поллок-Холлс»?

Она пожала плечами, взяла со стола блокнот и показала Ребусу:

– Я записала номер его мобильного, если это что-то даст.

Ребус шагнул к ней, она подала ему лист, вырванный из блокнота. Он принялся внимательно его изучать.

– Теперь свяжись с теми, кто вел расследование убийства Айли, – сказал он. – Постарайся побольше из них вытянуть. А я поеду переговорю с Хэкменом.

– Ты забыл сказать спасибо. – Глядя, как он просовывает руки в рукава пиджака, она спросила: – Помнишь Брайана Холмса?

– Я же с ним работал.

Она кивнула:

– Он говорил, что ты прозвал его Каблуком, потому что он делал всю тупую работу.

– Каблуки бывают и острые.

– Ты знаешь, что я имею в виду, Джон. Сам распустил паруса и вперед, а меня оставляешь торчать здесь – даже не на моем рабочем месте! И как меня после этого называть?

Она уже держала в руках телефонную трубку.

– Может, Горячей Линией? – бросил он с порога.