Текст книги "Перекличка мертвых"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

С кем еще ты говорил о Гарете Тенче?

По-моему, ты здесь считаешься детективом…

Или жалкой видимостью детектива…

К Ребусу подошла Молли. Он и не заметил, когда она закончила танец.

– Через две минуты буду ждать вас у входа. Только оденусь.

Она стояла у входа, прислонившись к стене и кутаясь в долгополое черное шерстяное пальто. Когда Ребус подошел. Молли протянула ему пачку сигарет. Охранник, маячивший на крыльце, не мог слышать их разговора.

– Дома ты не куришь, – заметил Ребус.

– У Эрика ведь аллергия.

– Кстати, я хочу поговорить с тобой именно об Эрике.

– Об Эрике?

Молли сменила положение ног, и Ребус заметил, что вместо туфель на высоких каблуках на ней уже кроссовки.

– Помнишь, когда мы говорили в прошлый раз, ты сказала, что он знает, как ты зарабатываешь деньги.

– И что?

– Я не хочу причинять ему боль, а поэтому, думаю, будет лучше, если ты сама его бросишь.

– Бросить его?

– Тогда мне не придется рассказывать ему, что ты вытаскиваешь из него конфиденциальную информацию, которую сразу сливаешь своему боссу. Понимаешь, я только что разговаривал с Кафферти, и меня внезапно осенило. Он знает такие вещи, которые неизвестны никому, кроме посвященных… а самый посвященный у нас Мозг.

Она хмыкнула:

– Вы прозвали его Мозгом… и при этом считаете дураком?

– Не понял, что ты хочешь сказать?

– По-вашему, я мерзавка, облапошивающая простачка?

Она в задумчивости потерла пальцем верхнюю губу.

– Честно говоря, я бы еще кое-что добавил – как мне кажется, ты живешь с Эриком только потому, что так велел Кафферти… он и на кокс тебя подсадил, чтобы привязать еще крепче. При первой встрече я подумал, что у тебя просто нервишки пошаливают.

Она не сочла нужным оправдываться.

– Вскоре надобность в Эрике отпадет, и ты отбросишь его, как использованную ветошь. Мой тебе совет: сделай это сейчас.

– Ребус, я ведь уже сказала, Эрик не идиот. Он отлично знает, что к чему.

Ребус, прищурившись, посмотрел на нее:

– Тогда, дома, ты говорила, что запрещаешь ему даже думать о другой работе. Как ты полагаешь, каково ему будет узнать, что ты так старалась лишь по одной причине: он, работающий в частном бизнесе, твоему боссу просто неинтересен?

– Эрик рассказывает мне все исключительно по своей воле, —продолжала Молли, – и ему прекрасно известны условия.

– Классическая приманка на сахар, – качая головой, пробормотал Ребус.

– К сладкому привыкаешь… – насмешливо заметила она.

– И все-таки тебе надо от него уйти, – решительно потребовал он.

– А то что? – Она сверлила его взглядом. – Пойдете и расскажете ему то, что он и без вас знает?

– Рано или поздно Кафферти потонет – ты что, и тогда хочешь быть рядом с ним?

– Я неплохо плаваю.

– Нет, Молли, уплыть тебе не удастся. Вернее всего, состаришься в каталажке. Сама подумай, сливать секретную информацию криминальному авторитету – это очень серьезное обвинение.

– Ребус, ведь заложив меня, вы заложите и Эрика. Так-то вы заботитесь о нем?

– За все надо платить. – Ребус решительно отшвырнул окурок. – Завтра утром я перво-наперво поговорю с ним. Тебе к этому времени лучше бы собрать свои вещи.

– А что, если мистер Кафферти будет против?

– Не волнуйся, не будет. Он сразу поймет, что теперь мы сможем спускать через тебя дезуху, на которой он враз накроется.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

– Так почему же вы этим не воспользуетесь?

– Об операции «подсадная утка» придется уведомлять начальство, а это значит поставить крест на карьере Эрика. Уходи сейчас же, и я его вытащу. Молли, твой босс загубил уже столько жизней! Дай мне спасти хоть кого-то! – Он полез в карман за сигаретами и, вынув пачку, протянул ей. – Ну так как?

– Время истекло, – прижимая к уху наушник, произнес один из охранников. – Клиенты уже заждались…

Молли посмотрела на Ребуса.

– Время истекло, – повторила она и направилась к заднему входу.

Глядя ей вслед, Ребус закурил и, подумав, решил, что пройтись до дому через Медоуз будет сейчас самое то.

Открывая ключом дверь, он услышал звонок телефона и, войдя, схватил трубку.

– Это я, – сказала Эллен Уайли. – Что, черт возьми, происходит?

– О чем ты?

– Мне звонила Шивон. Не знаю, что ты ей сказал, но она абсолютно не в себе.

– Она считает, что причастна к смерти Гарета Тенча.

– Я пыталась внушить ей, что она сошла с ума.

– Это, конечно, ее очень утешило.

Прижав трубку к уху. Ребус включил свет в гостиной, а потом пошел по всей квартире, зажигая свет в прихожей, на кухне, в ванной и спальне.

– Я так поняла, что ты ее чем-то довел.

– То-то у тебя такой счастливый голос.

– Да я почти двадцать минут пыталась ее успокоить! – вспылила Эллен. – А ты еще смеешь меня обвинять, что я радуюсь!

– Эллен, прости.

Ребус и сам понял, что сморозил глупость. Он сел на край ванны, ссутулился, опустил голову, прижал подбородком трубку к груди.

– Мы все устали, Джон. От этого все неприятности.

– Мне кажется, Эллен, мои неприятности имеют более глубокие корни.

– Давай, казнись, можно подумать, с тобой такое впервые.

Он в задумчивости надул щеки, шумно выдохнул и спросил:

– Так как все-таки быть с Шивон?

– Может, дать ей выходной? Пусть успокоится. Я посоветовала ей сходить на «Т in the Park». Может, немного развеется.

– Что ж, это мысль.

Хотя он-то рассчитывал в предстоящий уикенд съездить с ней в Приграничье… Но похоже, придется ехать одному. О том, чтобы взять с собой Эллен, не могло быть и речи – он до смерти боялся снова оказаться между ней и Шивон.

– Теперь, по крайней мере, можно вычеркнуть Тенча из списка подозреваемых, – сказала Эллен.

– Наверное.

– Кстати, Шивон сказала, что ты собираешься арестовать какого-то парня из Ниддри?

– Вероятно, его уже взяли.

– Стало быть, это никак не связано ни с Лоскутным родником, ни с сайтом «СкотНадзор»?

– Никак, просто совпадение, только и всего.

– И что теперь?

– А ты знаешь, твое предложение сделать перерыв на уик-энд мне нравится. В понедельник все снова приступят к работе… и можно будет начать нормальное расследование.

– И тогда я тебе уже не понадоблюсь?

– Эллен, для тебя, если захочешь, тоже дело найдется. А пока у тебя есть сорок восемь часов, чтобы поразмыслить над ситуацией.

– Спасибо, Джон.

– Хочу попросить тебя об одолжении… Позвони завтра Шивон. Скажи ей, что я очень за нее волнуюсь.

–  Не тольковолнуешься, но и просишь прощения?

– Это уж на твое усмотрение. Спокойной ночи, Эллен.

Закончив разговор, он побрел на кухню приготовить чашку кофе – растворимого и без молока, поскольку оно уже прокисло. Затем с чашкой горячего кофе перешел в гостиную и сел за стол. Со стены на него смотрели все те же знакомые лица:

Сирил Коллер.

Тревор Гест.

Эдвард Айли.

Он понимал, что взрывы в Лондоне – пока главная тема на телевидении. Эксперты еще долго будут спорить о том, «что надо было предпринять» и «чего следует ожидать в ближайшем будущем». Все другие новости будут оттеснены на второй план. Но он понимал и то, что три убийства так и не раскрыты… и что об этом думает сейчас Шивон. Ведь начальник полиции назначил ответственной за расследование именно ее. А ведь есть еще убийство Бена Уэбстера, внимание к которому ослабевает с каждой новой сводкой новостей.

Никто не упрекнет тебя в безынициативности…

Никто, кроме мертвых.

Он положил голову на сложенные на столе руки. И буквально сразу увидел, как Кафферти со своей раскормленной рожей спускается по своей шикарной лестнице. Увидел Шивон, которую ему удалось обвести вокруг пальца. Сирила Коллера, который делал для него грязную работу; Кейта Карберри, который делал для него грязную работу; Молли и Эрика, которые делали для него грязную работу.

Гангстер Кафферти хорошо знал Стилфорта.

Автор Кафферти встречался с Ричардом Пенненом.

С кем еще…

С кем еще ты говорил?…

До слуха Ребуса донесся звук взлетающего самолета. Ночных рейсов из Эдинбургского аэропорта было очень немного. Он подумал, что, может быть, это улетает Тони Блэр или кто-то из его свиты. Спасибо тебе, Шотландия, и спокойной ночи. «Большая восьмерка» должна была насладиться лучшим, что имела страна, – пейзажами, шотландским виски, дружеской атмосферой, вкусной едой. Но все это в один миг исчезло под слоем пепла красного лондонского автобуса. А между тем были убиты три мерзавца… и один достойный человек – Бен Уэбстер… и еще один, которому Ребус так и не мог дать однозначную оценку.

Его взгляд остановился на телефоне, лежавшем перед ним на столе. Набрать семь цифр, и телефон в квартире Шивон зазвонит. Всего семь легких нажатий на кнопки. Непонятно, почему так трудно это сделать?

«Почему ты вообразил, что без тебя ей сейчас хуже?» – он поймал себя на том, что задает вопрос телефону. А тот вдруг отозвался очередью пронзительных писков. Ребус было воспрянул, но телефон всего лишь известил, что заряд на исходе.

– Я и сам на исходе, – пробормотал он, а потом медленно встал и принялся искать зарядное устройство. Едва он успел воткнуть его в розетку, как телефон вновь запищал: Мейри Хендерсон.

– Добрый вечер, Мейри, – приветствовал ее Ребус.

– Джон? Ты где?

– Дома. А что?

– Хочу послать тебе кое-что по электронной почте. Это очерк о Ричарде Пеннене, над которым я работаю.

– Хочешь поручить мне редактуру и корректуру?

– Я просто хочу…

– Мейри, что случилось?

– У меня была стычка с тремя головорезами Пеннена. Они такие же копы, как и я, хотя и были в форме.

Попятившись, Ребус присел на подлокотник кресла.

– Одного из них звали Джеко?

– Откуда ты знаешь?

– Я тоже с ними встречался. А что все-таки произошло?

Она рассказала ему о происшествии во всех подробностях, добавив от себя, что, возможно, до приезда сюда они побывали в Ираке.

– И ты напугана? – предположил Ребус. – И поэтому хочешь поместить в надежные места копии своей статьи?

– Я хочу послать их нескольким людям.

– Но не другим журналистам, так ведь?

– Просто не хочу никого искушать.

– Понимаю, скандалы авторским правом не охраняются, – согласился Ребус. – А не хочешь пойти дальше?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты правильно сказала: выдавать себя за копа – серьезное правонарушение.

– Да нет, сейчас разошлю копии, и порядок.

– Ты уверена?

– Уверена, но тем не менее спасибо тебе за заботу.

– Мейри, если понадобится помощь, ты знаешь, как со мной связаться.

– Спасибо, Джон. Спокойной ночи.

Вернувшись к столу, Ребус включил ноутбук и вышел в Интернет. Он так и не перестал удивляться тому, как работает эта система. Письмо, посланное Мейри, уже пришло. Наведя курсор на команду «загрузить сообщение», он щелкнул мышкой, и очерк перекочевал в одну из папок, где он надеялся его потом найти. Письмо оказалось не единственным, еще одно пришло от Стена Хэкмена.

Лучше поздно, чем никогда. Я уже дома и собираюсь хорошенько гульнуть. Пишу, чтобы сообщить кое-что о нашем приятеле Треве. В протоколах допроса сказано, что он приезжал в Колдстрим. Зачем и на какой срок, неизвестно. Надеюсь, это тебе поможет.

Твой друг Стен.

Колдстрим… оттуда был и тот человек, с которым Гест подрался у паба «Суониз» на Рэтклиф-террас.

– Клик-клик-клик, – сказал Ребус самому себе в полной уверенности, что выпивку он заслужил.

Суббота, 9 июля

25

Прошла всего неделя с того дня, когда, выйдя на Медоуз, Ребус увидел радостную толпу одетых в белое людей.

В политике, говорят, неделя – долгий срок. Теперь люди стекаются на фестиваль «Т in the Park». Спортивные фанаты двинутся на запад к озеру Лох-Ломонд, на финал «Скоттиш Оупен».

По прикидке Ребуса, его поездка на юг должна была занять около двух часов, но сначала он решил заскочить еще в два места, прежде всего – на Слейтфорд-роуд. Он сидел в машине, заглушив двигатель, и смотрел на окна Эрика Моза. Шторы были раздвинуты. Ребус запустил по новой песню группы «Элбоу», в которой вокалист сравнивал лидеров свободного мира с мальчишками, бросающимися камнями. Он уже собрался выйти, когда из дверей ближайшего магазина вдруг вывалился сам Моз. Он шел пошатываясь, небритый и нечесаный. Мятые полы не заправленной под ремень рубашки трепыхались на ветру. На лице застыло выражение полной прострации. В руках он нес пакет молока. Не знай Ребус причины, он сказал бы, что у Моза вид смертельно уставшего человека. Он опустил стекло на водительской двери и посигналил. Моз на пару секунд застыл на месте, потом, узнав Ребуса, пересек улицу и подошел к машине.

– Я еще думаю: ты или не ты? – приветствовал его Ребус.

Моз молча кивнул, думая о чем-то своем.

– Так она ушла? – спросил Ребус.

Вопрос был как раз в тему – именно этим и были заняты мысли Моза.

– Оставила записку, пообещав прислать кого-нибудь за вещами.

Ребус кивнул:

– Садись в машину, Эрик. Надо поговорить.

– Как вы об этом узнали?

– Эрик, любой подтвердит, что я до смерти не люблю и даже боюсь соваться в чужие отношения. – Ребус секунду помолчал. – Но с другой стороны, я не могу допустить, чтобы ты снабжал информацией Верзилу Гора Кафферти.

Моз смотрел на Ребуса ошалелыми глазами:

– Вы?…

– Я говорил с Молли накануне вечером. Если она смоталась, значит, сочла, что лучше сохранить место в «Гнездышке», чем жить с тобой.

– Я не… я не понимаю, я… – прохрипел Моз.

Его глаза вылезли из орбит, лицо перекосилось. Уронив пакет с молоком, Моз сунул руки в раскрытое окно машины и схватил инспектора за горло. Пытаясь одной рукой расцепить пальцы Моза, Ребус другой нажал на кнопку подъема стекла. Оно поползло вверх, поймав Моза в ловушку. Ребус выбрался из машины через пассажирскую дверь. Он подошел к Мозу, который еще не до конца освободился. Когда Моз обернулся, Ребус ударил его коленом в пах, и тот рухнул на колени в расплывающуюся молочную лужу. Ударом кулака в челюсть Ребус опрокинул Моза на спину. Затем сел ему на грудь и схватил за ворот рубашки:

– Ты первым начал, Эрик, не я. Только шевельнись, и тебе конец. Кстати, твоя подружка сказала, что ты с радостью нас сдавал, даже узнав, что ею руководит не чистое любопытство. Это поднимало тебя в собственных глазах, да? Вот как раз по этой причине большинство стукачей и начинает стучать.

Моз не вырывался, а только слабо подергивался, но эти движения совсем не походили на сопротивление. Он всхлипывал, как ребенок, потерявший любимую игрушку. Ребус поднялся и стряхнул пыль с одежды.

– Вставай, – приказал он, но Моз не пошевелился, и Ребусу пришлось поднимать его силой. – Посмотри на меня, Эрик, – сказал он и, вынув из кармана носовой платок, подал Мозу. – На, вытрись.

Моз повиновался.

– Теперь слушай, – снова приказал Ребус. – Мы договорились с ней следующим образом: если она уходит от тебя, мы делаем вид, будто ничего не произошло. А это значит, что я ничего не сообщаю руководству и ты продолжаешь работать на прежнем месте. – Ребус, склонив голову набок, посмотрел в лицо Моза; когда их взгляды встретились, он спросил: – Ты понял?

– Компьютерщики сейчас востребованны.

– Не сомневаюсь, как не сомневаюсь и в том, что в любой фирме просто спят и видят как бы принять на работу сотрудника, у которого нет секретов от стриптизерши…

– Я любил ее, Ребус.

– Возможно, но она-то играла тобой, как Клэптон [26]26
  Эрик Клэптон – известный британский рок-гитарист, певец и автор песен.


[Закрыть]на своей шестиструнной… Чему ты улыбаешься?

– Меня ведь назвали как раз в честь него… отец был его поклонником.

– Неужели?

Моз поднял голову и посмотрел на небо, его дыхание стало ровнее.

– Мне и вправду казалось, что она…

– Кафферти использовал тебя – и точка. Но есть еще кое-что… – Ребус поймал взгляд Моза. – Не вздумай даже приближаться к ней, не вздумай идти в «Гнездышко» и умолять ее вернуться.

– Вы же видели ее у меня дома, Ребус… Мне казалось, я нравился ей хоть немного.

– Считай, что так, если это тебя утешает… только не вздумай идти и выяснять отношения. Если я только узнаю, что ты пытаешься с ней встретиться, придется тут же поставить в известность Корбина.

Моз что-то промямлил; что именно, Ребус не разобрал и попросил повторить. Моз буквально сверлил его взглядом:

– Наши отношения начались не по инициативе Кафферти.

– Что бы ты ни думал, Эрик, но инициатива была именно его… можешь поверить.

Несколько секунд Моз молчал, вперив взгляд в молочную лужу на тротуаре.

– Мне надо купить молока.

– Лучше сперва приведи себя в порядок. Я уезжаю из города. Сегодня поразмышляй над тем, что произошло. Если я позвоню тебе завтра, сможешь сказать мне, что ты решил?

Моз медленно кивнул и протянул Ребусу его носовой платок.

– Оставь у себя, – сказал Ребус. – У тебя есть друг, с которым ты мог бы поговорить?

– Только в Интернете, – ответил Моз.

– Ну хотя бы так. – Ребус потрепал его по плечу. – Как ты себя чувствуешь? Мне надо ехать.

– Не волнуйтесь, я справлюсь.

– Ну и молодец. – Ребус глубоко вздохнул. – Эрик, я не собираюсь извиняться за то, что сделал… но мне очень жаль, что я причинил тебе боль.

Моз снова кивнул:

– Да, я должен…

Но Ребус, мотнув головой, заставил его замолчать.

– Все, – объявил он, – что было, то было. Соберись с мыслями и двигайся вперед по жизни.

– Слезами горю не поможешь? – пошутил Моз с вымученной улыбкой.

– У меня уже целых десять минут язык чешется это сказать, да не решаюсь, – признался Ребус. – А сейчас иди и сунь голову под душ, смой с себя всю эту хрень.

– Навряд ли это будет легко, – негромко произнес Моз.

Ребус кивнул:

– Все равно… надо же с чего-то начинать.

Шивон лежала в ванне уже добрых сорок минут. Обычно по утрам у нее хватало времени лишь принять душ, но сегодня она решила себя побаловать. Она вылила в ванну треть флакона пены, поставила рядом стакан свежевыжатого апельсинового сока, настроила радиоприемник на музыкальный канал Би-би-си, отключила мобильный. Билет на фестиваль лежал на диване в гостиной рядом с наспех составленным списком вещей, которые она решила взять с собой: бутылка воды, бутерброды, свитер с капюшоном, лосьон для загара (кто знает, какая будет погода). Накануне вечером она была готова позвонить Бобби Грейгу и отдать билет ему. А с какой стати? Если бы она не пошла, то весь день провалялась бы на диване у телевизора. С утра пораньше позвонила Эллен Уайли и рассказала о разговоре с Ребусом.

– Он просит прощения, – сказала Эллен.

– За что?

– За все.

– Как мило с его стороны сказать об этом тебе, а не мне.

– Это моя вина, – призналась Эллен. – Я посоветовала не тревожить тебя хотя бы день или два.

– Ну, спасибо. А как Дениз?

– Еще в постели. А какие у тебя планы на сегодня? Потусуешься среди фанатов в Кинроссе, или, может, пойдем куда-нибудь, развеемся, и ну их к черту все неприятности?

– Обдумаю твое предложение. Но ты, наверно, права: Кинросс, пожалуй, именно то, что мне сейчас нужно.

Конечно, она не останется там на ночь. Хотя билет на два дня, она решила, что лучше переночует дома. Интересно, подумала она, где сейчас этот наркодилер из Стерлинга со своим товаром? Кажется, сегодня неплохо было бы побаловать себя еще и этим. Многие из ее коллег позволяли себе расслабиться таким образом; по слухам, некоторые употребляли даже кокаин во время уикендов. Поразмыслив, она решила, что стоит взять с собой парочку презервативов на случай, если ей взбредет в голову завершить этот поход в чьей-нибудь палатке.

Она знала еще двух женщин из полиции, которые собирались на фестиваль. Они прислали ей эсэмэску уже из Кинросса, куда прикатили заранее, чтобы занять места у самой сцены.

«Постарайся не задерживаться, – писали они Шивон. – Если не сумеем удержать для тебя место, заранее просим прощения».

Просит прощения…

За все.

Ему-то в чем виниться? Разве он сидел в «бентли» и слушал откровения Кафферти? Разве он, поднявшись по лестнице с Кейтом Карберри, стоял с ним перед вершившим суд Кафферти? Крепко зажмурив глаза, она погрузилась с головой в ванну.

Это я во всем виновата, думала она. Гарет Тенч, энергичный, со звучным голосом… с харизмой, как у настоящего шоумена, столкнувшийся на узкой дорожке с Кафферти и его дружками, готовый доказать всему миру, что ему одному по силам выиграть поединок. Хитрый ловкач, добывающий средства для помощи своим избирателям. Неутомимый борец… лежит сейчас голый и холодный в одной из секций городского морга.

Шивон вынырнула, брызги полетели во все стороны, она смахнула воду с лица и с головы. Ей показалось, что звонит телефон; она прислушалась: нет, померещилось, только скрип половиц в верхней квартире.

Собралась она быстро – все было уложено в ту самую сумку, с которой она ездила в Стерлинг. Хотя оставаться в Кинроссе на ночь Шивон не собиралась, она на всякий случай бросила в сумку зубную щетку и пасту. Раз уж она поедет на машине, почему бы ей не прокатиться и дальше. А закончится суша, ничто не помешает ей погрузиться на паром, идущий на Оркнейские острова. Таково преимущество машины – она дает иллюзию свободы. Реклама всегда играет на тяге человека к приключениям и открытиям, но в ее случае слово «полет» было бы более уместно.

Шивон прекрасно понимала, что ей сейчас следовало бысделать: увидеться с Корбином и рассказать, в какую пакость она вляпалась, и после этого ее наверняка переведут обратно в отдел охраны порядка.

– Я хороший коп, – объявила она, обращаясь к своему отражению в зеркале и пытаясь представить, как будет объяснять случившееся отцу… отцу, который так ею гордится. И матери, которая сказала, что для нее это не важно.

Не валено, кто ее ударил.

Почему же для Шивон это так важно? Совсем не из-за мучительной мысли, что это сделал кто-то из ее коллег, а потому, что ей страшно хотелось доказать, что она настоящийпрофессионал.

– Хороший коп, – произнесла она медленно и внятно, затем, протерев зеркало, заключила: – Хотя все сейчас говорит об обратном.

Вторая и последняя остановка: полицейский участок в Крейгмилларе. Макманус уже сидел на своем рабочем месте.

– Привет добросовестному сотруднику, – приветствовал его Ребус, входя в уголовный отдел, где не было никого, кроме Макмануса, одетого в спортивную рубашку и джинсы.

– Возвращаю с процентами, – ответствовал Макманус, лизнув палец, чтобы перелистнуть страницу лежащего перед ним донесения.

– Протокол вскрытия? – предположил Ребус.

Макманус кивнул:

– Я только что оттуда.

– Все одно и то же, – вздохнул Ребус. – Я сам там был в прошлую субботу… Бен Уэбстер.

– Ничего удивительного, что профессор Гейтс в таком настроении – две субботы подряд…

Подойдя вплотную к столу, за которым сидел Макманус, Ребус спросил:

– И какое заключение?

– Зазубренный нож, ширина лезвия семь восьмых дюйма. Гейтс считает, что такой нож можно найти на любой кухне.

– И он прав. Кейт Карберри еще у вас?

– Вам же известен порядок, Ребус: можно задержать его на шесть часов, после чего, либо предъявить обвинение, либо выпустить.

– Значит, вы, как я понимаю, обвинения ему не предъявили?

Макманус, оторвавшись от протокола, поднял взгляд на Ребуса:

– Он уверяет, что ни при чем. У него даже есть алиби – в это время он играл в пул, что могут подтвердить семь или восемь свидетелей.

– И все, без сомнения, его близкие друзья…

Макманус пожал плечами:

– У его мамаши на кухне много ножей, но, как она уверяет, все на месте. Мы взяли их на экспертизу.

– А как насчет одежды Карберри?

– Проверили и ее. Никаких следов крови.

– Похоже, от нее избавились, как и от ножа.

Откинувшись на стуле, Макманус спросил:

– Чье это расследование, Ребус?

– Да я размышляю вслух. А кто допрашивал Карберри?

– Я сам и допрашивал.

– Вы полагаете, он виновен?

– Когда мы сообщили ему о Тенче, он, если не ошибаюсь, испытал настоящий шок. Но, как мне думается, в глубине его наглых голубых глаз я кое-что рассмотрел.

– И что же именно?

– Страх.

– Что его вычислили?

Макманус покачал головой:

– Страх, что придется что-то рассказывать.

Ребус отвел взгляд, опасаясь, как бы Макманус не рассмотрел чего и в глубине его глаз. Предположим, Карберри не виноват… Не всплывает ли тут фигура самого Кафферти? Парень испугался потому, что эта мысль пришла в голову и ему… и если Кафферти грохнул Тенча, не будет ли следующим сам Кейт?

– А вы спросили, зачем он следил за советником?

– Уверяет, будто ждал, чтобы поблагодарить.

– За что?

– За моральную поддержку.

– И вы в это верите? – насмешливо спросил Ребус.

– Трудно сказать, но это не является основанием для его дальнейшего содержания под стражей. – Макманус секунду помолчал. – Дело в том, что… когда мы сказали ему, что он свободен, он не обрадовался, а даже напротив… Хотя пытался этого не показывать. Выйдя от нас, он все время озирался, будто ожидал чего-то. Но смылся довольно быстро. – Макманус опять помолчал. – Вы понимаете, что я имею в виду, Ребус?

Ребус кивнул:

– Что он скорее заяц, чем лиса.

– Вот именно… И у меня возникает сильное подозрение, что вы чего-то не договариваете.

– Я бы не снимал с него подозрение.

– Согласен. – Не сводя глаз с Ребуса, Макманус встал со стула. – Но, по-вашему, он единственный кандидат в подозреваемые?

– У любого муниципального советника есть враги, – признал Ребус.

– Если верить вдове, Тенч и вас считал за врага.

– Она ошибается.

Макманус пропустил реплику Ребуса мимо ушей и принялся рассматривать свои сцепленные пальцы.

– Еще ей показалось, что за домом кто-то следил – но не Кейт Карберри, а седой мужчина на большой дорогой машине. Мог это быть Верзила Гор Кафферти?

Ребус молча пожал плечами.

– Я слышал еще… – Макманус вплотную приблизился к Ребусу. – …что вы и некий человек, похожий на того, кого описывает вдова, несколько дней назад являлись на встречу Тенча с жителями его округа. Советник перекинулся с этим человеком несколькими словами. Не прольете ли вы свет на эту историю?

Они стояли настолько близко, что Ребус ощущал дыхание Макмануса на своей щеке.

– Расследование такого дела, как это, – философски заметил Ребус, – всегда обрастает историями.

Макманус улыбнулся:

– Мне еще не приходилось расследовать такое дело, как это, Ребус. Гарета Тенча любили и уважали, у него было много друзей, и они потрясены этой утратой и горят желанием узнать, кто совершил преступление. Многие обладают реальной властью… властью, которую предлагают использовать в интересах следствия.

– Это очень кстати.

– Да, от такого предложения трудно отказаться. – Макманус сделал шаг назад. – Итак, детектив Ребус, после того как я описал вам ситуацию, хотите вы мне что-нибудь сообщить?

Невозможно было вывести на сцену Кафферти и оставить за кулисами Шивон. Прежде чем что-то предпринять, требовалось убедиться, что ей это не повредит.

– Думаю, нет, – ответил он, скрестив руки на груди.

– Судя по вашей позе, вам есть что скрывать.

– Что вы говорите? – притворно удивился Ребус, засовывая руки в карманы. – Ну, а вам?

Повернувшись, он зашагал к двери, оставив Макмануса раздумывать над тем, с какой стати его самого угораздило скрестить на груди руки.

День был хорош для езды, несмотря на то что половину пути Ребусу пришлось тащиться за тихоходным грузовиком. Доехав до Колдстрима, он рванул через город, через мост и очутился в Англии. Дорожный указатель сообщил, что до Ньюкасла всего шестьдесят миль. Ребус свернул на парковку перед отелем и поставил машину вплотную к бортику. В соседнем здании с остроконечной крышей и выкрашенной в голубой цвет входной дверью находился полицейский участок. Вывеска на дверях сообщала, что он открыт только по рабочим дням с девяти до двенадцати. На главной улице Колдстрима располагалась основная часть существующих в городе баров и небольших магазинчиков. Узкие тротуары были заполнены в основном туристами, приехавшими в город на один день. Из автобуса, прибывшего из Лесмехейго и стоявшего возле ресторана «Баранья голова», высаживалась толпа щебечущих туристов. Смешавшись с ними, Ребус прошел в ресторан впереди доброй половины только что прибывших гостей. Оглядевшись, он понял, что столы были заранее забронированы. В баре продавались рулеты с начинкой, и Ребус заказал рулет с сыром и пикулями.

– У нас и суп есть, – сообщила девушка за стойкой.

– Консервированный?

Она покачала головой:

– Неужто я стала бы травить вас такой гадостью?

– Тогда давайте, – с улыбкой согласился он.

Она пошла на кухню, чтобы передать заказ, а он потянулся, разминая спину, и покрутил плечами и шеей.

– А вы куда едете? – вернувшись за стойку, спросила она.

– Да я уже приехал, – ответил Ребус, но продолжить беседу им не пришлось, поскольку в зал шумно ввалилась толпа туристов из автобуса. Девушка снова побежала на кухню, откуда сразу же вышла официантка с блокнотом в руке.

Сам шеф-повар, толстый и краснолицый, принес Ребусу суп.

По телевизору показывали гольф. Похоже, в районе Лох-Ломонда было ветрено. Ребус поискал глазами перец и соль, но, проглотив первую ложку, понял, что того и другого в нем уже достаточно. Какой-то человек в белой рубашке с короткими рукавами подошел к его столу и, достав огромный носовой платок, стал вытирать вспотевшее лицо.

– Ну и жара, – пожаловался он.

– Вы их водитель? – спросил Ребус, указывая кивком на рассевшихся за столами туристов.

– Скорее, они мои водители, – ответил мужчина и добавил: – Никогда мне не попадалась такая требовательная компания…

Качая головой, он попросил девушку за стойкой принести ему пинту апельсинового сока с лимонадом и хорошей порцией льда. Выполнив заказ, девушка подмигнула – платить не обязательно. Ребус понял причину щедрости: постоянно возя сюда туристические группы, этот человек по гроб жизни обеспечил себя халявой. Словно прочитав его мысли, водитель сказал:

– Так уж устроен мир.

Ребус кивнул. Кто станет утверждать, что и «Большая восьмерка» не работает по такому же принципу? Он спросил водителя, что за местечко Лесмехейго.

– Дыра, из которой хоть на денек вырваться в Колдстрим – уже приключение. – Он бросил тревожный взгляд на своих подопечных. Там, похоже, назревал конфликт из-за того, кому, где и с кем сидеть. – Клянусь богом, даже у ООН с этим племенем возникли бы осложнения. – Отхлебнув сока, он спросил: – А вы на прошедшей неделе не были в Эдинбурге?

– Я там работаю.

Водитель картинно вытаращил глаза:

– Я должен был встретить двадцать семь китайцев. Они прибыли утром в субботу из Лондона на поезде. Как думаете, смог я поставить автобус где-то рядом с вокзалом, чтобы их взять? Не тут-то было. А где, по-вашему, они поселились? Ни больше ни меньше как в отеле «Шератон» на Лотиан-роуд. А во вторник, когда я повез их на экскурсию, на полпути вдруг выяснилось, что по ошибке мы прихватили с собой члена японской делегации.

Водитель расхохотался, Ребус его поддержал. Господи, он сразу почувствовал облегчение.

– Так вы сюда на денек? – спросил водитель. – Тут есть где прогуляться… хотя, вижу, вы не любитель…

– Вы здорово разбираетесь в людях.

– Работа такая, – ответил водитель. – Гляньте на эту компанию. Я уже сейчас могу сказать, кто даст мне на чай в конце дня, и даже сколько именно.