Текст книги "Перекличка мертвых"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

– Неужто это наших рук дело? – еле слышно спросила Шивон.

Ребус, не ответив, отбросил окурок и быстро проскользнул в машину. Шивон последовала за ним, и они уже изнутри наблюдали за тем, как первый велосипедист, быстро поставленный на ноги, потирает ободранные при падении костяшки пальцев. Второй велосипедист все еще лежал на земле, но это, казалось, никого не волновало. «Требования протокола, – подумал Ребус. – В первую очередь – персона Джорджа У. Буша, потом все остальное».

– Неужто это наших рук дело? – дрогнувшим голосом повторила Шивон.

Наконец из администраторской вышел водитель «ауди» в сопровождении человека в сером костюме с двумя пухлыми портфелями в руках. Оба на миг остановились, пытаясь понять, что произошло на дорожке. Водитель распахнул дверцу, и государственный чиновник влез в машину, даже не кивнув сидящим сзади. Устроившись за рулем, водитель, чья фуражка теперь почти упиралась в потолок салона, осведомился, что случилось.

– В четырех колесах запутались, – преподнес свою версию Ребус.

Тут госчиновник вынужден был осознать – возможно, к большому своему прискорбию, – что он не единственный пассажир.

– Я Доббс, – сказал он, – из Министерства иностранных дел.

Ребус протянул ему руку.

– Зовите меня Джон, – предложил он. – Я друг Ричарда Пеннена.

Шивон ничего вокруг себя не замечала. Когда лимузин тронулся, ее внимание все еще было приковано к тому, что происходит на дорожке. Непреклонная охрана оттесняла от президента Соединенных Штатов двух медицинских работников в зеленой форме. На них глазели высыпавшие наружу служащие отеля и пара репортеров из медиацентра.

– С днем рождения вас, господин президент, – хрипло затянула Шивон.

– Рад познакомиться, – сказал Доббс Ребусу.

– Ричард уже здесь? – небрежно спросил Ребус.

Госчиновник нахмурился:

– Не уверен, что он в списке приглашенных.

– А он говорил, что в списке, – беззастенчиво соврал Ребус. – Будто бы министр иностранных дел имеет на него какие-то виды…

– Вполне возможно, – тут же согласился Доббс, стараясь за уверенным тоном скрыть явную озадаченность.

– Джордж Буш упал с велосипеда, – объявила Шивон, словно только констатация этого факта могла придать ему некую реальность.

– Да? – рассеянно произнес Доббс, явно пропустив ее слова мимо ушей.

Он открыл один из своих портфелей, собираясь погрузиться в чтение документов. Ребус сообразил, что он уже пресытился светскими разговорами и теперь его мозг требует более возвышенной пищи: статистических данных, бюджетных показателей и сведений о торговом балансе. Он решил сделать последнюю попытку:

– Вы, конечно, были в замке?

– Нет, – нараспев произнес Доббс. – А вы?

– А я как раз был. Не правда ли, то, что случилось с Беном Уэбстером, просто ужасно?

– Конечно, ужасно. Лучшего парламентского личного секретаря никогда не было и не будет.

Шивон, кажется, наконец-то сообразила, что происходит. Ребус незаметно подмигнул ей.

– Ричард не очень-то верит в то, что он сам спрыгнул со стены, – заметил он.

– Вы хотите сказать, что это был несчастный случай? – спросил Доббс.

– Его столкнули, – категорично объявил Ребус.

Чиновник опустил кипу бумаг на колени и обернулся назад.

–  Столкнули? – Он не сводил с Ребуса пристального взгляда, пока тот кивком не подтвердил свои слова. – И кому, черт возьми, это понадобилось?

Ребус пожал плечами:

– Может, он нажил себе врагов. С политиками такое случается.

– Особенно с такими, как ваш приятель Пеннен, – язвительно заметил Доббс.

– Что вы хотите этим сказать? – Ребус попытался изобразить, будто задет выпадом против своего друга.

– Раньше его компания содержалась на деньги налогоплательщиков. Теперь он паразитирует на научно-исследовательской базе, которая создана на нашисредства.

– Так нам и надо, нечего было продавать ему компанию, – подала реплику Шивон.

– Может быть, кто-то дезориентировал правительство? – поддразнивал Ребус чиновника.

– Правительство отлично знало, что делает.

– Тогда зачем было продавать компанию Пеннену? – спросила Шивон, теперь уже из чистого любопытства.

Доббс снова уткнулся в бумаги. Водитель звонил кому-то по телефону, уточняя маршрут.

– Научные исследования очень дорогостоящи, – сказал чиновник. – Когда Министерству обороны приходится ужиматься, то любое сокращение войсковых частей воспринимается очень болезненно. А если бортануть парочку каких-то инженеров, пресса и ухом не поведет.

– Я все-таки не совсем понимаю, о чем речь, – наивно призналась Шивон.

– Основное отличие частной компании, – продолжил Доббс, – в том, что она в большинстве случаев может продавать продукцию кому пожелает – у нее меньше ограничений, чем у структур Министерства обороны или Министерства иностранных дел. Что из этого следует? Более высокие прибыли.

– Прибыли, – внес уточнение Ребус, – получаемые от продажи нечистоплотным диктаторам и нищим странам, которые и без того в долгах как в шелках.

– А я полагал, он ваш?… – Доббс осекся, вдруг сообразив, что людей, с которыми он разговорился, вряд ли можно считать друзьями. – Простите, а вы вообще кто?

– Я Джон, – напомнил Ребус. – А эта леди моя коллега.

– Но вы не работаете в «Пеннен Индастриз»?

– А разве мы говорили, что работаем там? – спросил Ребус. – Мы из Управления полиции Лотиана и Приграничья, Доббс. И я хочу от всей души поблагодарить вас за столь откровенные ответы на наши вопросы. – Приподнявшись на сиденье, Ребус бросил взгляд на колени госслужащего. – Кажется, вы скомкали свои замечательные бумаги. Боитесь перегрузить шредер?

Вернувшись на Гейфилд-сквер, они застали в офисе Эллен Уайли, метавшуюся между телефонами. Еще по дороге позвонив родителям, Шивон убедилась, что у них все в порядке. Они так и не выехали в Охтерардер и не присоединились к недовольным, устроившим демонстрацию на Принсез-стрит. От Маунда до Старого города кипели страсти: полиция с трудом усмиряла возмущенных людей, которых не выпустили в Охтерардер. Когда Ребус и Шивон переступили порог уголовного отдела, Уайли встретила их многозначительным взглядом. Ребус решил, что она сама готова взбунтоваться – ведь ее бросили на целый день одну. Но неожиданно из кабинета Дерека Старра вышел человек – но вовсе не Дерек Старр, а сам начальник полиции Джеймс Корбин. Заложенные за спину руки свидетельствовали о том, что он раздражен и терпение его на исходе. Ребус укоризненно посмотрел на Уайли, но та едва заметным пожатием плеч дала понять, что Корбин запретил ей посылать ему какие-либо сообщения.

– Вы оба, сюда! – рявкнул Корбин, снова направляясь в душную каморку Старра. – Закройте за собой дверь, – добавил он.

Он сел, но поскольку больше стульев в комнате не было, Ребус и Шивон остались стоять.

– Сэр, я рад, что вы смогли найти время приехать, – сказал Ребус, решив действовать на опережение. – Я хотел кое-что спросить по поводу той ночи, когда погиб Бен Уэбстер.

Слова Ребуса застали Корбина врасплох:

– Что именно?

– Вы ведь присутствовали на ужине, сэр… о чем вам следовало бы уже давно поставить нас в известность.

– Я здесь не для того, чтобы говорить о себе, инспектор Ребус. Я здесь для того, чтобы по всей форме заявить вам: начиная с настоящей минуты вы временно отстраняетесь от дел.

Ребус медленно качнул головой, принимая это как данность.

– И все-таки, сэр, раз уж вы здесь, почему бы вам не ответить на наши вопросы? А то создается впечатление, будто мы что-то скрываем. Газетчики вьются вокруг как стервятники. Едва ли имидж начальника полиции выиграет…

Корбин встал со стула:

– Похоже, вы меня не слушали, инспектор. Вы больше не ведете расследование. Я хочу, чтобы вы оба через пять минут покинули помещение. Отправляйтесь по домам, сидите у телефонов и ждите сообщений о том, чем закончилось расследование вашего поведения. Все ясно?

– Сэр, мне нужно всего несколько минут, чтобы дополнить мои записи. Надо зафиксировать нашу беседу.

Корбин наставил на Ребуса палец:

– О вас, Ребус, я уже наслышан. – Он перевел взгляд на Шивон. – Теперь понятно, почему вы не хотели назвать мне имя вашего коллеги, когда я поручил вам взять на себя расследование.

– Прошу прощения, сэр, но вы ведь и не спрашивали, – возразила Шивон.

– Однако вы сами прекрасно знали, что с этим человеком… – он снова перевел взгляд на Ребуса, – беды не оберешься.

– При всем уважении, сэр… – начала было возражать Шивон.

Корбин грохнул кулаком по столу:

– Я велел вам приостановить расследование! А вместо этого – сообщение на первой полосе, после чего вы забираетесь аж в «Глениглс»! Я вас отстранил – больше ничего вам знать не положено. Конец игры. Баста.

– Вы ведь кое-что слышали за ужином, не так ли, сэр? – подмигивая, спросил Ребус.

Глаза Корбина едва не вылезли из обрит. Хвати его сейчас удар, можно было бы считать, что им повезло. Но он вдруг бросился вон из комнаты, едва не сшибив Шивон и шкаф с бумагами. Ребус, шумно выдохнув, провел рукой по волосам и почесал нос.

– И что ты намерена теперь делать? – поинтересовался он.

– Собирать вещички, а что остается? – ответила Шивон.

– Собрать вещички действительно необходимо, – согласился Ребус. – Перевезем папки с делами ко мне на квартиру и устроим там штаб.

– Джон…

– Ты права, – быстро перебил он, сделав вид, будто не понял ее тона. – Они сразу заметят, что их нет. Поэтому нам надо снять копии.

На этот раз она ответила ему улыбкой.

– Если хочешь, я сам этим займусь, – добавил он. – У тебя же важное свидание!

– Под проливным дождем.

– По крайней мере, группа «Трэвис» сможет с полным основанием пропеть свою унылую «Почему я под вечным дождем?». – Он быстрым шагом вышел из кабинета Старра. – Ты что-нибудь слышала, Эллен?

Она как раз клала трубку на рычаг.

– Я не могла тебя предупредить… – начала она.

– Не надо извинений. Полагаю, Корбин уже знает, кто ты и чем тут занимаешься.

Он присел на краешек стола.

– Он вообще не обратил на меня никакого внимания. Узнал мое имя и звание, но даже не поинтересовался, работаю ли я в этом участке.

– Отлично, – обрадовался Ребус. – Значит, ты будешь нашими глазами и ушами.

– Погоди-ка, погоди-ка, – перебила Шивон, – а ведь это не тебе решать.

– Да, мэм.

Шивон, отмахнувшись от него, переключилась на Эллен Уайли:

– Это моешоу, Эллен. Понимаешь?

– Не волнуйся, Шивон. Я отлично понимаю, когда мое присутствие нежелательно.

– Я не говорю, что твое присутствие нежелательно, но я хочу быть уверена, что ты на нашей стороне.

Уайли резко изменилась в лице:

– А на чьей же стороне я могу быть?

– Дамы, дамы, да не горячитесь же, – Ребус встал между ними в классической позе рефери на ринге. Его взгляд был направлен на Шивон. – Еще пара рук будет не лишней. С этим, босс, вы должны согласиться.

Шивон вдруг улыбнулась – слово «босс» сделало свое дело. Но ее настороженные глаза по-прежнему смотрели на Уайли.

– Все равно, – возразила она, – мы не можем просить тебя шпионить для нас. Одно дело, если мы с Джоном нарвемся на неприятности, но втягивать еще и тебя – это уже совсем другое.

– Мне наплевать, – отмахнулась Уайли. – А кстати, у тебя славненький комбинезон.

Шивон снова улыбнулась:

– Думаю, перед концертом стоит переодеться.

Ребус облегченно вздохнул: кризисный момент миновал.

– Так что все-таки происходило в наше отсутствие? – поинтересовался он у Уайли.

– Я пыталась предупредить всех преступников, упомянутых на сайте «СкотНадзор». Попросила начальников участков связаться с ними и предостеречь.

– И они отнеслись к твоей просьбе с энтузиазмом?

– Не сказала бы. Еще мне пришлось удовлетворять любопытство нескольких десятков репортеров относительно той публикации на первой полосе. – Она кивком указала на лежавшую перед ней газету и ткнула пальцем в заголовок, придуманный Мейри. – Удивляюсь, как у нее на все хватает времени.

– О чем это ты? – спросил Ребус.

Уайли раскрыла газету на развороте. Автор материала: Мейри Хендерсон. Интервью с муниципальным советником Гаретом Тенчем. Крупная фотография, на которой он снят в окружении обитателей лагеря в Ниддри.

– А я как раз была там во время этого интервью, – сказала Шивон.

– Я с ним знакома, – слегка поморщившись, заметила Уайли.

Ребус внимательно посмотрел на нее:

– Каким образом?

– Да просто…

– Эллен, – строгим голосом произнес он. Она вздохнула:

– Он встречается с Дениз.

– С твоей сестрой Дениз? – переспросила Шивон. Уайли утвердительно кивнула:

– А я… некоторым образом… поспособствовала

их сближению.

– Он за ней ухаживает? – Ребус обхватил себя руками, словно надел на себя смирительную

рубашку.

– Иногда приглашает ее в ресторан. Он относится к ней… – Она подыскивала нужное слово. – Он относится к ней по-доброму, помог ей забыть

прошлое.

– С помощью стаканчика вина? – предположил Ребус. – Но ты-то как вышла на него?

– Через «СкотНадзор», – чуть слышно проговорила она, отводя глаза в сторону.

– Что-что?

– Он прочитал то, что я написала для сайта. Послал мне хвалебное письмо…

Ребус вскочил и бросился искать что-то в разбросанных по столу бумагах – переданный ему Мозом список адресатов рассылки.

– Кто из них Тенч? – закричал он, передавая ей листок.

– Вот этот, – ответила она.

– Озиман? – спросил Ребус, та кивнула. – Ну и имечко! Он, часом, не из Австралии?

– Может быть, Озимандиас? – предположила Шивон.

– Мне больше нравится Оззи Осборн, – заметил Ребус.

Нагнувшись над клавиатурой, Шивон быстро впечатала «Озимандиас» в строку поисковой программы. Несколько кликов, и на экране появилась информация.

– Да это же царь царей, – подивилась Шивон. – Воздвиг гигантский памятник самому себе.

Еще пара кликов, и перед глазами Ребуса возникло стихотворение Шелли.

– «Я – Озимандиас. Отчайтесь, исполины! – вслух прочитал Ребус. – Взгляните на мой труд, владыки всей Земли!..» [18]18
  Отрывок из сонета Перси Биши Шелли «Озимандиас». Перевод В. Николаева.


[Закрыть]– Обернувшись к Уайли, он сказал: – От скромности наш Тенч не умрет.

– Не буду спорить, – ответила она. – Я сказала лишь, что он относится к Дениз по-доброму.

– Нам необходимо с ним побеседовать, – объявил Ребус, пробегая глазами по списку и удивляясь тому, сколько желающих получать новостные рассылки сайта живет в Эдинбурге. – А ты, Эллен, должна была давно рассказать нам об этом.

– Откуда мне было знать, что у вас есть этот список, – попыталась оправдаться Уайли.

– Пойми, то, что он вышел на тебя через сайт, уже является основанием для того, чтобы его допросить. Ведь у нас так мало зацепок.

– Скорее, их слишком много, – возразила Шивон. – Жертвы обнаружены в трех разных районах, вещдоки найдены совсем в другом месте… Все так разбросано, что не знаешь, как и собрать-то это воедино.

– Мне кажется, тебе уже пора домой – собираться.

Она кивнула и обвела взглядом офис.

– Ты действительно собираешься тащить все это с собой?

– А почему бы и нет? Я могу скопировать все бумаги. Думаю, что Эллен не против задержаться и помочь мне. – Многозначительно посмотрев на Эллен, он спросил: – Ну как, Эллен?

– Это, как я догадываюсь, мне в наказание?

– Насколько я понимаю, ты не хотела впутывать в эти дела Дениз, – успокоил ее Ребус, – но что касается Тенча, сдать его нам ты была просто обязана.

– Только не забывай, Джон, – вмешалась Шивон, – что именно муниципальный советник спас меня от побоев в ту ночь в Ниддри.

Ребус кивнул:

– Желаю хорошо провести время на концерте.

Шивон снова пристально посмотрела на Эллен Уайли:

– Ты в моей команде, Эллен. Если я узнаю, что ты что-то еще скрываешь…

– Поняла-поняла.

Шивон вдруг о чем-то задумалась:

– Постоянные посетители сайта «СкотНадзор» когда-нибудь встречались?

– Это мне неизвестно.

– Но ведь они могли контактировать друг с другом?

– Очевидно, могли.

– Тебе было известно, что твой корреспондент – Гарет Тенч, до того как ты его увидела?

– В первом мейле он сообщил, что живет в Эдинбурге, а письмо подписал своим настоящим именем.

– А ты сказала ему, что служишь в уголовной полиции?

Уайли кивнула.

– К чему ты клонишь? – спросил Ребус.

– Пока сама не знаю, – ответила Шивон и принялась собирать вещи.

Ребус и Эллен наблюдали за ней. Помахав им через плечо, она наконец ушла.

Эллен Уайли сложила газету и сунула ее в мусорную корзину. Ребус, налив в чайник воды, включил его в сеть.

– Я могу сказать тебе, о чем она думает, – предложила Уайли.

– Значит, ты умнее меня.

– Ей известно, что убийцы не всегда работают в одиночку. Ей также известно, что иногда они нуждаются в поощрении.

– Эллен, это выше моего понимания.

– Да брось, Джон. Ведь я тебя знаю не один день, поэтому уверена, что и ты думаешь так же. У человека, который решил убивать извращенцев, может возникнуть потребность рассказать об этом – либо до, чтобы его вроде как благословили, либо после, чтобы облегчить душу.

– Ясненько, – проговорил Ребус, расставляя чашки.

– Тяжело работать в команде, когда тебя в чем-то подозревают…

– Эллен, я и вправду ценю твое желание помочь, – сказал Ребус, потом, секунду помолчав, добавил: – Если это искреннеежелание.

Она вдруг вскочила со стула, уперев руки в бока. Кто-то когда-то говорил Ребусу, что такой позой человек хочет показать окружающим, что он более сильный, более грозный, менее уязвимый…

– Ты думаешь, – обиженно объявила она, – что я торчу здесь полдня только для того, чтобы защитить Дениз?

– Нет… хотя я знаю, что люди могут пойти на многое ради семьи.

– Как Шивон ради матери?

– Только давай не будем притворяться и убеждать друг друга в том, что мы не поступили бы так же.

– Джон… я здесь потому, что об этом попросил ты.

– Я же сказал, что ценю твою помощь, но штука-то в том, Эллен, что нас с Шивон вышибли отсюда. Нам нужен помощник, который будет нашими глазами и ушами. Помощник, которому мы можем полностью доверять.

Он насыпал по ложке кофе в две оббитые кружки, понюхал молоко и решил обойтись без него. Возясь с кофе, он давал ей время подумать.

– Хорошо, – наконец проговорила она.

– Больше никаких секретов? – спросил он. Она покачала головой.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Она снова покачала головой.

– Хочешь присутствовать, когда я буду допрашивать Тенча?

Она удивленно вскинула брови:

– И как ты собираешься это сделать? Тебя же отстранили, ты что, не помнишь?

Ребус скорчил гримасу и постучал себя по лбу.

– Кратковременная потеря памяти, – объяснил он. – В моем положении это естественно.

Выпив кофе, они приступили к работе: Ребус загрузил ксерокс бумагой; Уайли спросила, что ему нужно распечатать из компьютера. Зазвонил телефон; кто-то был настойчив – повесил трубку лишь после шестого или седьмого звонка; они не прореагировали.

– А кстати, – вдруг объявила Уайли, – ты слышал? Лондон выбран местом Олимпиады.

– Вот шума-то будет…

– На Трафальгарской площади уже пляшут. Париж, значит, прокатили.

– Интересно, как отреагирует на это Ширак. – Ребус посмотрел на часы. – Сейчас как раз гости идут к столу, за которым будет председательствовать королева.

– А рядом будет непременно восседать Тони Блэр с его улыбкой Чеширского кота.

Ребус усмехнулся. Да, а «Глениглс» будет потчевать французского президента лучшими шотландскими блюдами. Ему вспомнились события сегодняшнего дня… он находился всего в нескольких сотнях ярдов от этих могучих правителей… таких же, впрочем, уязвимых, как и все остальные, о чем свидетельствовало падение Буша с велосипеда.

Раздался стук по дверной панели: в проеме открытой двери стоял дежурный полисмен.

– К вам посетитель, сэр, – доложил он, указывая глазами на стоящий возле Ребуса телефон.

– Мы не стали брать трубку, – объяснил Ребус. – Кто он такой?

– Это женщина, фамилия Уэбстер… Она надеялась, что сержант Кларк еще здесь, но будет не против поговорить и с вами.

18

За сценой «Последнего рывка» царило волнение.

По слухам, с проходящей неподалеку железнодорожной линии была выпущена ракета, немного не долетевшая до цели.

– Начиненная красной краской, – сообщил Бобби Грейг.

На сей раз он был в штатском: в выцветших джинсах и потертой джинсовой куртке. Несмотря на проливной дождь, который промочил его до нитки, выглядел он счастливым. Шивон переоделась в черные вельветовые брюки, бледно-зеленую футболку и мотоциклетную куртку, купленную недавно в «Оксфаме». Увидев ее в таком прикиде, Грейг не смог сдержать улыбку.

– Вот это да! – воскликнул он. – Как бы вы ни нарядились, все равно видно, что из уголовки!

Шивон и не подумала отвечать. Ее пальцы сжимали ламинированный бэджик, висевший у нее на шее. Там на фоне абриса Африканского континента красовалась надпись: «Разрешен проход за сцену». Звучало солидно, но Грейг поспешил разъяснить, каково ее место в здешней иерархии. На его бэджике значилось: «Проход без ограничений», но было еще два более высоких уровня: VIP и VVIP. Она уже видела Миджа Юра и Клаудию Шиффер – оба относились к категории VVIP. Грейг представил ее организаторам концерта Стиву Доузу и Эмме Дипроуз – несмотря на погоду, эта пара смотрелась шикарно.

– Потрясающая программа, – сказала им Шивон.

– Спасибо, – поблагодарил Доуз.

Эмма Дипроуз спросила, есть ли у Шивон особые кумиры, но та отрицательно покачала головой.

Грейг не счел нужным сообщить, что Шивон служит в полиции.

У входа в «Мюррейфилд» толпились жаждущие перехватить «лишний билетик», тут же фланировали спекулянты, заламывавшие такие цены, которые не отпугивали лишь очень состоятельных и абсолютно одержимых. Шивон могла ходить со своим пропуском вокруг сцены по краю игрового поля, на котором собралось уже не меньше шестидесяти тысяч промокших насквозь фанатов. Но испугавшись жадных взглядов, которые они бросали на ее бэджик, она поспешила нырнуть за ограждение. Грейг за обе щеки уминал что-то, держа в руке початую бутылку лагера. Группа «Проклэймерз» открыла концерт песней «500 миль», пригласив собравшихся подпевать. Ожидалось, что Эдди Иззард исполнит партию клавишника в юровской интерпретации «Вены». Затем должны были выступить группы «Техас», «Сноу Пэтрол», «Трэвис» и под занавес – Джеймс Браун.

Оживленная закулисная возня, происходившая на глазах у Шивон, навела ее на мысль, что молодость уже позади. Она не знала и половины выступавших звезд. Вдруг ее осенило, что родители, возможно, в пятницу уедут и она сможет провести с ними еще только один день. Перед концертом она позвонила им: они уже вернулись в ее квартиру, купив по дороге еды, и собирались выйти куда-нибудь, чтобы поужинать вдвоем. «Хотим от всех отдохнуть», – подчеркнул отец.

Возможно, он сказал так для того, чтобы она не чувствовала себя виноватой, находясь вдали от них.

Шивон пыталась расслабиться, поймать настроение, которым жили все вокруг, но работа не шла из головы. Ребус – она отлично это знала – будет упорствовать до последнего. Не успокоится до тех пор, пока с этими уродами не будет покончено. Но ведь все победы мимолетны, а каждая схватка со злом выматывает и дает потом знать о себе все дольше и сильнее.

Начало смеркаться, и кругом замелькали вспышки фотокамер. На трибунах зажглись бенгальские огни. Грейг где-то раздобыл для нее зонтик, поскольку дождь полил еще сильнее.

– Были еще неприятности в Ниддре? – спросила Шивон.

Он помотал головой.

– Они добились того, чего хотели: показали себя, – сказал он. – К тому же они, вероятно, думают, что в городе куда больше шансов повыпендриваться. – Он бросил пустую бутылку в урну. – Видели, что там делалось?

– Я была в Охтерардере, – ответила она.

Он вытаращил глаза:

– То, что показывали по телевизору, было похоже на репортажи из зоны боевых действий.

– Да нет, на самом деле все было не такужасно. А что здесь происходило?

– Демонстрация недовольных тем, что задержали автобусы. Но не такая бурная, как в понедельник. – Бросив взгляд поверх плеча Шивон, он вдруг сказал: – Энни Леннокс.

Да, это именно она; она улыбнулась им, проходя не более чем в десяти футах по пути в свою уборную.

– В Гайд-парке вы были неотразимы! – крикнул ей вслед Грейг.

Она продолжала улыбаться, хотя явно думала только о предстоящем выступлении.

Грейг пошел за пивом. За кулисами в основном слонялись какие-то личности со скучающими физиономиями. Подсобники, которым нечего делать, пока не придет время разбирать конструкции и упаковывать оборудование. Личные секретари и менеджеры звукозаписывающих компаний – последних можно было узнать по черным костюмам, черным пуловерам, солнцезащитным очкам и прижатым к ушам мобильникам. Функционеры, промоутеры, просто зеваки, вроде самой Шивон. Никто ни разу не поинтересовался, кто она, потому что всем было ясно, что она тут никто.

«Я мелкая сошка», – подумала она.

И здесь, и в уголовном отделе.

Совсем не так чувствовала она себя много лет назад, когда шла в колонне к Гринем-Коммон рука об руку с другими женщинами, окружавшими базу живым кольцом, и пела «Мы победим». А теперь… Субботний марш «Оставим бедность в прошлом» уже сам по себе казался ей далеким прошлым. Правда, Боно и Гелдофу удалось прорваться к лидерам «Большой восьмерки» и обратиться к ним напрямую. Уж они-то способны внушить этим людям, что миллионы ожидают от них великих свершений. Завтра – решающий день, когда все прояснится.

Шивон достала мобильник, чтобы позвонить Ребусу, но сообразила, что он только рассмеется, а затем посоветует ей выключить телефон и расслабиться. Она вдруг засомневалась, стоит ли ей идти на фестиваль «Т in the Park», хотя билет уже висел у нее на холодильнике под магнитной держалкой. У нее совсем не было уверенности, что убийства будут к тому времени раскрыты, особенно теперь, когда она официально отстранена от дела. Еёдела. А тут еще Ребус привлек эту Эллен Уайли… без спроса. Хотя в общем-то он был прав: помощь нужна. К тому же еще выяснилось, что Уайли знает Тенча, а Тенч знает сестру Уайли…

Вернулся Бобби Грейг и принес ей пиво.

– Как вам звезды? – спросил он.

– Они все почему-то на удивление маленькие, – ответила она.

Он кивнул.

– В школе их, наверно, считали недомерками, – предположил он, – и они таким образом самоутвердились. Впрочем, они головастые, хотя…

Грейг заметил, что Шивон его не слушает.

– Что он здесь делает? – подозрительно спросила она.

Грейг, всмотревшись, узнал человека, на которого указывала Шивон, и помахал ему рукой. Муниципальный советник Тенч помахал в ответ. Он разговаривал с Доузом и Дипроуз, но прервал разговор – его похлопал по плечу, ее чмокнул в Щечку – и направился к Грейгу и Шивон.

– Он член комиссии по культуре, – пояснил Грейг и протянул Тенчу руку.

– Ну, как вам тут? – поинтересовался Тенч.

– Отлично.

– Подальше от неприятностей?

Вопрос был адресован Шивон. Протянув ему руку, она ответила на его крепкое рукопожатие:

– Пытаюсь быть подальше. Тенч снова повернулся к Грейгу:

– Напомните, пожалуйста, откуда я вас знаю?

– Да мы же встречались в лагере. Меня зовут Бобби Грейг.

Тенч покачал головой, словно извиняясь за забывчивость:

– Ну конечно же, конечно. Здорово, правда? – Сложив ладони, он огляделся. – Черт возьми, сейчас взгляды всего мира прикованы к Эдинбургу.

– Во всяком случае, к концерту, – не могла не поправить советника Шивон.

Тенч закатил глаза:

– Некоторым ничем не угодишь. Скажите-ка, ведь Бобби провел вас сюда бесплатно?

Шивон вынуждена была кивнуть.

– А вы все равно недовольны? – сказал Тенч с усмешкой. – Уходя, не забудьте сделать пожертвование, ладно? А то это будет смахивать на подкуп.

– Ну вы уж скажете, – запротестовал было Грейг, но Тенч не стал его слушать.

– А как ваш коллега, как там его?… – снова обратился он к Шивон.

– Вас интересует инспектор Ребус?

– Именно. Мне показалось, он уж как-то слишком тесно сросся с криминальным миром, не находите?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, вы ведь работаете вместе… Он наверняка вам рассказывал. Не помните? Вчерашний вечер? Религиозный центр в Крейгмилларе? Я выступал там с речью, когда ваш коллега Ребус заявился туда в компании отъявленного мерзавца по имени Кафферти. – Сделав короткую паузу, Тенч спросил: – Вы, как я полагаю, тоже его знаете?

– Знаю, – подтвердила Шивон.

– Мне кажется странным, что люди, стоящие на страже законности и правопорядка, опускаются до… – советник помолчал, подыскивая подходящую формулировку, и наконец изрек: – порочащих связей. —Он еще помолчал, сверля Шивон взглядом, а потом продолжил: – Уверен, что инспектор Ребус не имеет от вас секретов… то есть я ведь не сообщил вам ничего нового?

Шивон чувствовала себя как рыба, у которой перед носом маячит крючок.

– У всех нас есть еще и личная жизнь, мистер Тенч, – парировала она, явно разочаровав собеседника. – А у вас разве нет? Пытаетесь сколотить из шайки лоботрясов спортивную команду?

– Если представляется такая возможность… – Тенч умолк, заметив знакомое лицо.

Шивон его тоже узнала: Марти Пеллоу, группа «Вэт-Вэт-Вэт». Название группы напомнило ей, что пора раскрыть зонтик. Капли забарабанили по зонту, а Тенч отошел от нее и направился к новому объекту.

– Из-за чего сыр-бор? – спросил Грейг, но она только мотнула головой. – Мне почему-то кажется, что вы бы с удовольствием оказались сейчас за тридевять земель…

– Простите, – ответила она.

Грейг наблюдал за Тенчем и певцом.

– Ловкий тип, ничего не скажешь. Нигде не растеряется. Я думаю, из-за этого его и слушают. Вы вообще-то слышали его выступления? Просто мурашки по телу.

Голова Шивон была занята Ребусом и Кафферти. Ее не удивило, что Ребус ничего ей не сказал. Она снова взглянула на зажатый в руке телефон. Вот отличный повод позвонить, и Шивон им не воспользовалась.

У меня есть право на личную жизнь,на свободное время.

Иначе она станет такой, как Ребус, – одержимой и зашоренной, одинокой и внушающей недоверие. Он уже два десятка лет инспектор. А ей-то хочется большего. Хочется отдаваться работе, но и отключаться от нее временами. Хочется иметь жизнь вне работы, а не работу, которая станет жизнью. Ребус потерял и семью и друзей, потому что предпочел им возню с мошенниками, убийцами, ворами, насильниками, бандитами, рэкетирами и хулиганами. Даже выпить и то отправляется в одиночку. У него нет хобби, он не любит спорта, никогда не берет отпуск. Если у него выдается свободная неделя, его молено найти в баре «Оксфорд», где он сидит в углу и делает вид, будто читает газету, или же тупо смотрит телевизор.

А ей хочется большего.

Она все-таки позвонила. Ей ответили, и лицо ее расплылось в улыбке.

– Папа? – сказала она. – Вы все еще в ресторане? Попроси их там поставить еще одну десертную тарелочку…

Перед Ребусом стояла прежняя Стейси Уэбстер.

Она была одета почти так же, как и в тот раз, когда они встретились возле морга. Только длинные рукава футболки доходили до самой кисти.

– Чтобы скрыть татуировку? – поинтересовался Ребус.

– Да она временная, – объяснила она. – Постепенно сотрется.

– Как и многое в памяти. – Он взглянул на ее чемодан. – Назад в Лондон?