Текст книги "Перекличка мертвых"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

13

Шивон не принимала никаких отказов.

– Мне кажется, – сказал жене Тедди Кларк, – что на этот раз стоит прислушаться к тому, что говорит наша дочь.

Один глаз матери скрывала марлевая повязка. На переносице рядом со вторым глазом была большая ссадина, окруженная синяком. Обезболивающие, казалось, притупили ее волю: слушая мужа, она лишь кивала.

– А как же одежда? – спросил мистер Кларк, когда они сели в такси.

– Можно будет потом съездить в лагерь, – ответила Шивон, – и взять все, что вам понадобится.

– У нас забронированы места на завтрашний автобус, – вполголоса добавил он, когда Шивон закончила объяснять водителю, как проехать к ее дому.

Она поняла, что отец говорит об одном из автобусов, которые колонной пойдут к месту встречи «Большой восьмерки». Он наклонился к своей супруге, которая невнятно что-то произнесла, сжал ее руку, и она повторила свои слова:

– Мы все-таки поедем. Доктор не запретил, – услышала Шивон.

– Завтра решите, – объявила она. – Давайте сосредоточимся на сегодняшних делах, ладно?

Тедди Кларк улыбнулся, глядя на жену.

– Я же говорил тебе, что она изменилась, – напомнил он.

Они подъехали к дому. Шивон расплатилась с водителем, отстранив руку отца, протягивавшую деньги, и пошла по лестнице, опережая родителей, чтобы проверить, все ли в порядке в гостиной и спальне: не валяются ли на полу трусики и не стоят ли по углам пустые бутылки из-под «Смирновской».

– Входите, располагайтесь, будьте как дома, – пригласила она. – Пойду поставлю чайник.

– Должно быть, в последний раз мы были здесь лет десять назад, – заметил отец, обходя гостиную.

– Я бы не купила эту квартиру без вашей помощи! – крикнула Шивон из кухни.

Она знала, чем сейчас занята мать: поисками следов присутствия мужчины. Ведь, давая дочери деньги, они преследовали определенную цель: помочь ей «устроить свою жизнь» – так это называлось во все времена. Сначала надежный, постоянный бойфренд, затем замужество, затем дети. Но на этот путь Шивон так и не ступила.

Она принялась собирать ложки, чашки, прочую чайную посуду; отец поспешил на кухню, чтобы помочь.

– Ты пока наливай, – попросила она его. – Мне надо взять кое-какие вещи в спальне…

Она распахнула шкаф и вытащила оттуда спортивную сумку. Выдвинула ящики и стала соображать, что нужно взять. Если повезет, ей ничего и не понадобится, но лучше все-таки запастись. Смена белья, зубная щетка, шампунь… Основательно порывшись в ящиках, Шивон извлекла из глубин самые заношенные и измятые вещи. Джинсовый комбинезон с висящей на булавке лямкой, в котором она когда-то красила прихожую; рубашку из марлевки, забытую проведшим у нее три ночи героем-любовником.

– Мы выживаем тебя из дома, – посетовал отец, остановившись в дверях спальни с приготовленной для нее чашкой чая.

– Мне предстоит срочная поездка, так что вы здесь ни при чем. Возможно, я вернусь только утром.

– А мы, наверное, в это время уже будем катить к «Глениглсу».

– Может, там мы и встретимся, – подмигнув, ответила Шивон. – Надеюсь, вы хорошо проведете вечер. Здесь полно магазинов и мест, где можно поесть. Ключи я вам оставляю…

– За нас не беспокойся. – Отец на секунду задумался. – Эта твоя поездка, она имеет отношение к тому, что случилось с мамой?

– Может быть.

– Я вот все думаю…

– О чем?

Прекратив укладываться, она внимательно посмотрела на отца.

– Ведь ты и сама в полиции, Шивон. Если ты будешь продолжать доискиваться правды, ты несомненно наживешь себе врагов.

– Меньше всего, папа, я забочусь о своей популярности.

– Все равно…

Застегнув молнию на сумке, она поставила ее на кровать и взяла у него чашку.

– Я просто хочу, чтобы он признал свою вину и попросил прощения.

Она отхлебнула тепловатого чая.

– И это может произойти?

Она пожала плечами:

– Может.

Отец присел на краешек постели:

– Понимаешь, она настроилась завтра ехать.

Шивон понимающе кивнула:

– Перед тем как уехать, я свожу вас в лагерь, и мы привезем сюда ваши вещи. – Нагнувшись к отцу, она оперлась свободной рукой на его колено. – Ты уверен, что у вас все будет в порядке?

– Конечно. А вот у тебя?…

– Да ничего со мной не случится, папа. Вокруг меня силовое поле, неужто еще не заметил?

– Да-да, на Принсез-стрит какие-то разряды бегали. – Он положил свою ладонь на ее руку. – И все-таки будь поосторожнее, хорошо?

Улыбнувшись, она поднялась с кровати и, заметив мать, наблюдающую за ней из прихожей, ответила ей ободряющей улыбкой.

В свое время Ребусу уже доводилось бывать в студенческой столовой. В течение семестра она всегда была переполнена студентами, многие из которых только-только начали учебу, а потому выглядели изможденными и напуганными. Несколько лёт назад один второкурсник занялся распространением наркотиков, и Ребус арестовал его прямо во время завтрака.

Студенты ели, уткнувшись в ноутбуки, поэтому даже в переполненном обеденном зале никогда не было шумно – звучали только мелодии и звонки мобильных телефонов.

Но сегодня стены столовой буквально дрожали от громких и резких выкриков. Ребусу показалось, что сама атмосфера здесь перенасыщена тестостероном. Два сдвинутых вместе стола изображали что-то вроде временной барной стойки, с которой распродавались бутылки французского лагера. На знаки, запрещающие курение, никто не обращал внимания. Полицейские шлепали друг друга по спинам, плечам и неуклюже копировали принятую у американских копов манеру здороваться хлопком ладони о ладонь. Только что снятые бронежилеты висели вдоль одной стены, а официантки, раскрасневшиеся то ли от напряженной работы, то ли от комплиментов, которыми их щедро осыпали обедающие, торопливо раскладывали по тарелкам еду.

Ребус присматривался, пытаясь по каким-то внешним черточкам определить, кто тут из Ньюкасла. Из проходной его направили в стоявшее позади нее массивное здание, где дежурная, сверившись по списку, назвала ему номер комнаты Хэкмена. Ребус, вдоволь настучавшись в дверь этой комнаты и не дождавшись ответа, пришел сюда – где, по словам дежурной, тоже мог находиться нужный ему человек.

– Вообще-то он может быть еще в наряде, – предупредила она, пользуясь случаем показать, что она тут при исполнении.

– Вас понял, – отрапортовал Ребус, чтобы тетка еще больше порадовалась.

В столовой совсем не было слышно шотландского говора. Силовиков понавезли из Лондона, Южного Уэльса, Йоркшира… Ребус хотел купить себе чаю, но ему сказали, что еда бесплатная, и он положил на поднос еще сосиску в тесте и батончик «Марс». Подойдя к одному из столиков, он попросил разрешения присесть. Полицейские потеснились, освобождая ему место.

– Из уголовки? – спросил его коп с багрово-красным лицом и влажными от пота волосами.

Ребус кивнул и только тут заметил, что он здесь единственный, кто не в белой рубашке с расстегнутым воротом. Мелькали и женщины в форменной одежде, но они усаживались отдельно от мужчин, игнорируя замечания и шутки, которые те щедро отпускали в их адрес.

– Ищу одного коллегу, – как бы невзначай обронил Ребус. – Сержанта уголовной полиции Хэкмена.

– Сам ты, я слышу, местный? – спросил Ребуса другой коп. – Чертовски красивый город. Жаль, что пришлось его малость подпортить. – Он залился смехом, коллеги дружно поддержали его. – Но никакого Хэкмена мы не знаем.

– Он из Тайнсайда, – добавил Ребус.

– Вон те из Тайнсайда. – Коп показал на стол у окна.

– Нет, это ливерпульцы, – поправил его сосед.

– Для меня они все на одно лицо. – Снова дружный взрыв смеха.

– А сами-то откуда будете? – поинтересовался Ребус.

– Из Ноттингема, – ответил коп, обратившийся к Ребусу первым. – Ясное дело, мы у них не на последних ролях. Вот только жратва в этой забегаловке дерьмовая, согласен? – Он кивком указал на недоеденную сосиску в тесте, лежащую перед Ребусом на тарелке.

– Я едал и кое-что похуже – здесь, по крайней мере, задаром.

– Это слова истинного шотландца. – Коп снова расхохотался. – Прости, мы не можем тебе помочь найти приятеля.

Ребусу ничего не оставалось, как пожать плечами.

– Вы вчера были на Принсез-стрит? – спросил он якобы для поддержания беседы.

– Проторчали там полдня.

– Зато срубили хорошие сверхурочные, – добавил кто-то.

– У нас было такое несколько лет назад, – проговорил Ребус. – Встреча глав государств Содружества. Несколько наших парней заработали за ту неделю столько, что смогли почти покрыть долг по ипотеке.

– Я жду не дождусь отпуска, – сказал один из полицейских. – Жене загорелось в Барселону.

– А пока жена там, вы с подружкой где будете прохлаждаться? – поинтересовался его сосед.

Еще более громкий хохот и толчки локтями в бока.

– Вчера вы здорово потрудились, – заключил Ребус, поворачивая разговор в прежнее русло.

– Некоторые и впрямь потрудились, – возразил кто-то из сидящих за столом. – А большинство топталось на месте, дожидаясь, когда же начнется что-то серьезное.

– По сравнению с тем, к чему нас вчера готовили, это была просто прогулка по парку.

– Судя по фотографиям в утренних газетах, кому-то из вас все же пришлось понюхать крови.

– Скорее всего, ребятам из Лондона. Они привыкли утихомиривать всяческих фанатов, так что для них вчерашние стычки – детские забавы.

– А не поможете мне разыскать еще одного парня? – спросил Ребус. – Его зовут Джеко, он вроде бы тоже из Лондона.

Они дружно покачали головами, и Ребус, решив, что ничего интересного он из них больше не выудит, сунул батончик «Марс» в карман и встал. Пожелал им всего хорошего и отправился на дальнейшие поиски. По двору бродило множество полицейских. Если бы не низко нависшие дождевые тучи, они наверняка разлеглись бы на газонах. Его слух не улавливал ни ньюкаслских интонаций, ни рассказов о том, как пострадали накануне ни в чем не повинные демонстранты. Он попытался дозвониться Хэкмену по мобильнику, но телефон у того все еще был выключен. Решив сделать последнюю попытку, Ребус снова направился к комнате Хэкмена.

На этот раз дверь открылась.

– Сержант уголовной полиции Хэкмен?

– А кому, черт возьми, до него дело?

– Инспектор уголовной полиции Ребус. – Предъявив удостоверение, Ребус спросил: – Мы можем поговорить?

– Только не здесь, в этой клетушке и кошке хвост протянуть негде. К тому же ее необходимо проветрить. Подожди секунду…

Хэкмен нырнул обратно в комнату. Пока дверь была приоткрыта, Ребус успел заглянуть внутрь: разбросанная одежда, пустые пачки из-под сигарет, рекламные журналы, приёмничек с наушниками, банка из-под сидра, стоящая на полу у кровати.

Хэкмен, прихватив телефон и зажигалку, принялся похлопывать себя по карманам в поисках ключа. Наконец он вышел в коридор.

– Выйдем на улицу, ты не против? – спросил он и, не дожидаясь ответа, направился к выходу из корпуса.

Это был крепкий коренастый человек лет тридцати с небольшим, с могучей шеей и коротко стриженными светлыми волосами. Его угреватое лицо украшал свернутый набок нос. Между задравшейся на спине застиранной белой футболкой и джинсами виднелась полоска трусов. Картину дополняли поношенные кроссовки.

– Работал? – поинтересовался Ребус.

– Только что вернулся.

– Человеком в толпе?

– Именно, – кивнул Хэкмен и, оглянувшись на Ребуса, спросил: – Стриптиз-бары на Лотиан-роуд, так?

– Там и на ближайших улицах.

– И в каком из них лучше всего оставить деньги, заработанные тяжким трудом?

– В таких делах я не советчик. Хэкмен окинул Ребуса взглядом.

– Ты что, шутишь? – спросил он.

Они вышли из корпуса. Хэкмен предложил Ребусу сигарету, которую тот охотно принял, и щелкнул зажигалкой.

– В Лите ведь тоже полно борделей, правильно я понимаю?

– Правильно.

– А здесь это что, легализовано?

– Мы смотрим на подобные вещи сквозь пальцы, пока все происходит за закрытыми дверями. – Ребус сделал паузу, чтобы затянуться. – Рад, что у тебя и для потехи час остается… Хэкмен гоготнул:

– У нас в Ньюкасле, да и вообще в Тайнсайде, бабенки все же получ-че.

– А у тебя выговор не ньюкаслский.

– Я вырос вблизи Брайтона.

– Видел вчера какие-нибудь стычки? – как бы между прочим спросил Ребус, пристально глядя вдаль на Трон Артура.

– Тебе чего, нужен отчет о проделанной работе?

– Да нет, просто интересуюсь.

Хэкмен, сощурив глаза, посмотрел на собеседника:

– Что тебе нужно, в конце-то концов, инспектор Ребус?

– Ты вел дело об убийстве Тревора Геста.

– Так это же было два месяца назад. Знаешь, сколько дел свалилось на меня после этого?

– Меня интересует именно дело Геста. Его брюки с кредитной карточкой в кармане обнаружились вблизи «Глениглса».

Хэкмен внимательно посмотрел на Ребуса:

– Когда мы его нашли, брюк на нем не было.

– И теперь ты знаешь почему: убийца взял их в качестве трофея.

Хэкмен оказался не дураком.

– И сколько уже жертв? – спросил он.

– Пока три. Через две недели после Геста он пришил еще одного. Те же причины смерти и небольшой сувенир, оставленный на том же месте.

– Черт возьми… – Хэкмен яростно затянулся сигаретой. – А мы-то были уверены… подонки типа Геста всегда наживают себе массу врагов. Он ведь и наркотиками занимался.

– Как я понял, дело положено в долгий ящик. И никаких зацепок?

– Мы допросили всех, кто с ним пересекался. Выяснили, где и как он провел последнюю ночь, но никаких открытий не сделали. Могу переслать все бумаги…

– Они уже у меня.

– Геста пристукнули два месяца назад. Ты говоришь, две недели спустя убийца кокнул кого-то еще? – Хэкмен дождался, пока Ребус кивком подтвердил его слова. – А еще когда?

– Три месяца назад.

Хэкмен обдумал услышанное.

– Двенадцать недель назад, восемь недель назад и шесть недель назад. Если мокрушник входит во вкус – все, подавай ему кровь все чаще и чаще. А тут что? Шесть недель, и ни одного трупа?

– Верится с трудом, – согласился Ребус.

– Если, конечно, его не взяли на чем-то другом или он сам не умотал куда-то вместе со своим бизнесом.

– Правильно мыслишь, – признал Ребус.

Хэкмен посмотрел на Ребуса:

– Так ты, значит, уже все это обмозговал?

– Потому и говорю, что ты мыслишь правильно.

Хэкмен поскреб в паху:

– Последние дни я только и думал что о телках, а тут являешься ты и сбиваешь меня с панталыку.

– Ну, извини. – Ребус каблуком вмял в землю окурок. – Я вот еще хотел спросить: нет ли чего-нибудь такого касательно Тревора Геста, что стоило бы мне рассказать – ну, чего-то такого, что застряло в мозгах?

– Угостишь холодным пивом, и мои мозги в твоем распоряжении.

В столовой стало потише, и они устроились за отдельным столиком, – но не раньше, чем Хэкмен сделал попытку представиться нескольким полисменшам, здороваясь с каждой за руку.

– Замечательно, – объявил сержант, возвращаясь туда, где ждал его Ребус. Усевшись, он еще долго потирал руки. – Опрокинем! – провозгласил он, поднимая бутылку, усмехнулся и добавил: – А неплохое название для стриптиз-клуба.

Ребус не стал разочаровывать его сообщением, что такой клуб уже существует. Вместо этого он напомнил про Тревора Геста.

Хэкмен одним махом влил в себя полбутылки лагера.

– Я же сказал, что он подонок. Из тюряги не вылезал – кражи со взломом, сбыт краденого, еще всякое такое, немного рукоприкладства. Несколько лет назад он осел здесь. Старался, насколько мы знаем, не ввязываться в сомнительные дела.

– Ты сказал «здесь», то есть в Эдинбурге?

Хэкмен подавил отрыжку.

– Я имел в виду вообще Шотландию.

– А мог ли он каким-то образом познакомиться с третьим убитым – клубным вышибалой по имени Сирил Коллер, который вышел из тюрьмы месяца три назад?

– В наших документах это имя не значится. Может, еще пивка?

– Сейчас принесу.

Ребус привстал было со стула, но Хэкмен жестом остановил его и пошел сам. Сначала он направился к столику, за которым сидели женщины, чтобы спросить, не выпьют ли они с ними. Его приглашение вызвало у одной из дам приступ смеха, который сержант счел явным и пренебрежительным отказом, а поэтому вместе с четырьмя бутылками вернулся к своему столу.

– Вот засранки, – покачал головой Хэкмен, ставя две бутылки перед Ребусом. – Надо же на что-то потратить командировочные, правда?

– Я что-то не заметил, чтобы кто-то платил за постель и пансион.

– Никто, кроме местных налогоплательщиков. – Глаза Хэкмена расширились. – Включая тебя.Твое здоровье! – Он отсалютовал Ребусу свежеоткрытой бутылкой. – Так нет надежды, что сегодня вечером ты проведешь меня по злачным местам?

– Извини, не могу, – покачал головой Ребус.

– Я плачу… Не поверю, что шотландец от такого откажется.

– И все же я отказываюсь.

– Поступай как знаешь, – пожал плечами Хэкмен. – Есть какие-нибудь предположения относительно убийцы, которого ты ищешь?

– Он охотится за отморозками. По всей видимости, находит их на сайте, который создали и пополняют те, кто от них пострадал.

– Мститель?

– Это пока только теория.

– Стопроцентно нужно копать вокруг первой жертвы. Она должна была стать первой и последней, но убийца вошел в раж.

Ребус кивнул; он и сам склонялся к подобному заключению. Проворный Эдди Айли, охотник за проститутками. Убийца мог быть сутенером или бойфрендом… выследил Эдди при помощи сайта «СкотНадзор», а потом уж пришел к мысли: а почему, собственно, не продолжить?

– Тебе что, и впрямь так неймется найти этого парня? – спросил Хэкмен. – Лично во мне борются два чувства… мне кажется, он на нашейстороне.

– Не веришь в то, что человек может измениться? Все убитые отсидели свои сроки и не обнаруживали никакой склонности к рецидиву.

– Ты еще о покаянии расскажи. – Хэкмен состроил такую мину, будто собирается плюнуть. – От этой приторной лабуды меня всегда на рвоту позывало. – Посмотрев на Ребуса, он спросил: – А чего ты смеешься?

– Приторная лабуда – это из песни «Пинк Флойд».

– Серьезно? От них меня тоже всегда на рвоту позывало. Предпочитаю что-нибудь душевное, от чего цыпочки млеют. А наш Трев, похоже, по части женского пола был не дурак.

– Тревор Гест?

– Питал симпатии к молоденьким, судя по подружкам, которых мы разыскали. – Хэкмен фыркнул. – Поверь, будь они чуть-чуть младше, пришлось бы беседовать с ними не в комнате для допросов, а в детском саду. – Его так развеселила собственная шутка, что он с трудом проглотил пиво, которое отхлебнул из бутылки. – Лично я предпочитаю иметь дело с подружками более зрелого возраста, – наконец произнес он, облизываясь и словно витая в мечтах. – На последней странице этой вашей местной газеты полно объявлений, где женщина называет себя «зрелой». Как думаешь, в каком возрасте они начинают себя такими считать? Я ж все-таки не геронтофил…

– Гест напал на девушку, которая сидела с ребенком, правильно? – спросил Ребус.

– Проник в дом и обнаружил ее на диване. Насколько я помню, хотел, чтобы она сделала ему минет. Она подняла крик, и он смылся.

Хэкмен замолчал и пожал плечами.

Со скрипом отодвинув стул, Ребус встал.

– Мне пора, – сказал он.

– Пиво-то допей.

– Я за рулем.

– Что-то мне подсказывает, что на этой неделе к мелким нарушителям никто вязаться не будет. Впрочем, дело хозяйское. – Хэкмен придвинул неоткупоренную бутылку к себе. – А как насчет потом пропустить по кружке? Мне нужен провожатый…

Не обратив внимания на его предложение, Ребус двинулся к выходу, на свежий воздух. Заглянув с улицы в окно, он увидел, как Хэкмен нетвердой походкой снова идет к столу, за которым сидят дамы.

14

Так называемый лагерь «Горизонт», разбитый на окраине Стерлинга, располагался между футбольным полем и промышленной зоной – он напомнил Шивон временный поселок, окружавший в 1980-е годы военно-воздушную базу в Гринем-Коммон, куда она, еще подросток, добралась автостопом, чтобы выразить протест против размещения там ядерных ракет. Здесь были не только палатки, но и искусно сплетенные из лозы вигвамы и шалаши, напоминающие эскимосские иглу. Натянутые между деревьями брезентовые полотнища пестрели радугами и символами мира. Дым от костров поднимался вверх; над лагерем висел густой запах каннабиса. Солнечные батареи и небольшая ветряная установка, похоже, вырабатывали достаточно энергии для гирлянд разноцветных лампочек. В фургоне, стоявшем посреди лагеря, консультировали по правовым вопросам и бесплатно раздавали презервативы, а в устилающих землю листовках можно было найти информацию на любую тему – от вируса иммунодефицита до задолженности стран третьего мира.

По дороге из Эдинбурга Шивон пять раз останавливали на контрольно-пропускных пунктах.

Один охранник, не удовлетворившись предъявленным удостоверением, велел ей открыть багажник машины.

– У этих людей полно сочувствующих, – объяснил он.

– Еще немного, и у них появится еще один, – проворчала в ответ Шивон.

Обитатели лагеря, похоже, разделились на два клана: борцов с бедностью и убежденных анархистов. Между их территориями тянулась цепочка красных флажков. Старые хиппи образовали свою подгруппу, сплотившуюся вокруг большого вигвама. На плитке варились бобы; наспех написанное объявление оповещало о занятиях по системе Рейки и универсальному целительству.

Шивон спросила у охранника при входе о Сантал. Он лишь покачал головой.

– Не будет имен, не будет и виноватых. – Он смерил Шивон взглядом. – Хотел бы вас предупредить.

– О чем?

– Вы выглядите как замаскированный коп.

Она проследила за его взглядом:

– Потому что я в джинсовом комбинезоне?

– Он помотал головой:

– Потому что у вас чистые волосы.

Она чуть взбила и взъерошила волосы, но это, судя по его взгляду, не сильно помогло делу.

– Тут еще есть замаскированные?

– А как же, – проговорил он с усмешкой. – Но я не буду их выдавать, ладно?

Она оставила машину на парковке в центре города. На самый худой конец она сможет поспать в машине, а не под открытым небом. Лагерь располагался на куда большей, чем в Эдинбурге, площади, и палатки стояли более тесными группами. По мере того как сгущались сумерки, она стала внимательнее смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о колышки и оттяжные веревки. Она дважды проходила мимо молодого человека с всклокоченной бородой, который пытался заинтересовать людей «траворелаксацией». В третий раз их взгляды встретились.

– Кого-то потеряли? – спросил он.

– Свою подругу. Ее зовут Сантал.

Он покачал головой:

– Я плохо запоминаю имена.

Она коротко описала Сантал, но парень снова покачал головой:

– Если вы сядете и немного остынете, может, она и сама к вам подойдет.

Он достал из кармана скрученный косяк:

– За счет заведения.

– Это привилегия новичков? – поинтересовалась Шивон.

– Даже служителям правопорядка необходимо под конец дня расслабиться.

Она пристально взглянула на него:

– Поразительно. Меня выдали волосы?

– Сумка, – заметил он. – Что вам нужно, так это заляпанный грязью рюкзак. А с этой штукой… – он указал на злополучную вещь, – впору в фитнес-клуб ходить.

– Спасибо за совет. Но вы-то сами не боитесь, что я могу вас привлечь?

Он пожал плечами:

– Вам нужно взбодриться, так что не стесняйтесь.

Она чуть заметно улыбнулась:

– Может, в другой раз.

– А эта ваша подруга, не может она быть в передовом отряде?

– А что это такое?

Он молча затянулся своим косяком, а затем, выдохнув дым, заговорил снова:

– Ежу понятно, что вы еще затемно заблокируете подходы к отелю, чтобы нас туда не допустить.

Он еще раз предложил ей самокрутку, но она отрицательно мотнула головой.

– Вы не узнаете, что это такое, пока не попробуете, – не отступал он.

– Можете не верить, но я тоже была когда-то подростком… Значит, авангард уже выдвинулся?

– И не просто так, а с картами Британского картографического управления. Через Очильские горы к победе.

– Идти по такой местности в темноте? Разве это не опасно?

Он пожал плечами и снова присосался к косяку. Тут к ним подошла девушка.

– Надо что-нибудь? – спросил он.

Вся операция заняла от силы полминуты: маленький мятый кулечек в обмен на три десятифунтовые купюры.

– Чао, – сказала девушка, а затем, повернувшись к Шивон, добавила: – Добрый вечер, суперагент.

Рассмеявшись, она пошла прочь. Наркодилер уставился на джинсовый комбинезон Шивон.

– Разбита в сухую, – заключила Шивон.

– Так последуйте же, наконец, моему совету: сядьте и расслабьтесь. Может быть, найдете такое, о чем и не подозреваете, – уговаривал он, поглаживая бороду.

– Это… сильно, – ответила Шивон, но по ее тону он понял, что она думает совершенно противоположное.

– Вот увидите, – добавил он напоследок и растворился в темноте.

А она снова пошла по периметру лагеря, набирая на ходу номер телефона Ребуса. Он не ответил, и она оставила ему голосовое сообщение: «Привет, это я. Я в Стерлинге, Сантал не нашла. Встретимся завтра, но если я вдруг понадоблюсь, звони».

В лагерь входила группа усталых, но возбужденных людей. Шивон захлопнула телефон и поспешно направилась в их сторону, чтобы слышать, о чем они будут говорить с вышедшими навстречу товарищами.

– Терморадар… собаки…

– Вооружены до зубов…

– Американский акцент… Наверно, морпехи… никаких эмблем…

– Вертолеты… прожектора…

– До смерти замучили…

– Засекли нас на обратном пути…

А потом пошли расспросы. Как близко они смогли подойти? Есть ли слабые места в системе оцепления? Удалось ли подойти к самому ограждению? Все ли вернулись назад?

– Мы разделились…

– Пулеметы, я почти уверен…

– Дело нешуточное…

– Разделились на десять групп по три человека… так легче прятаться…

– Это своего рода искусство…

Вопросам не было конца. Пересчитав их по головам, Шивон получила пятнадцать. Следовательно, остальные пятнадцать все еще перебираются через Очильские горы. Вслушиваясь в этот гвалт и гомон, она уловила вопрос, мучивший ее саму:

– А где Сантал?

Несколько человек покачали головами.

– После того как мы разделились, ее больше не видели.

Один из прибывших развернул карту и показал, как далеко они отошли от лагеря. У него на лбу был фонарик, и, освещая карту, он водил по ней пальцем и давал объяснения. Шивон незаметно подошла ближе.

– Это запретная зона…

– Должно же быть хоть какое-то уязвимое место…

– Мы можем взять только численным преимуществом…

– К утру нас будет тысяч десять…

– По косяку каждому из наших бесстрашных бойцов!

Дилер принялся одаривать разведчиков, они принимали его дары со смехом, в котором чувствовалось облегчение после недавнего напряжения. Шивон встала за спинами собравшихся, и вдруг кто-то сжал ее руку. Обернувшись, она увидела ту самую девушку, которая до этого отоварилась у наркодилера.

– Лучше бы лисе убраться подобру-поздорову, – прошипела она.

Шивон внимательно посмотрела на нее:

– А то что? Лицо девушки искривила недобрая улыбка:

– А то придется кое-что рассказать. Шивон ничего не ответила, вскинула на плечо

сумку и пошла прочь. Девушка помахала ей рукой. У ворот на посту стоял все тот же охранник.

– Ну как, не разоблачили? – спросил он, изобразив на лице что-то вроде ехидной ухмылки.

Возвращаясь к машине, Шивон старалась придумать, как вернуться сюда еще раз.

Ребус поступил как истинный джентльмен: вернулся на Гейфилд-сквер с сухими супами в пластиковых коробочках и рулетом с курицей «Тикка».

– Ты меня разбалуешь, – сказала Эллен Уайли, видя, что он еще и чайник включает.

– За тобой право выбора: куриный с грибами или мясной с карри?

– Куриный. – Она наблюдала, как он открывает пластиковые коробки. – Ну, как продвигается дело?

– Нашел Хэкмена.

– И что?

– Он хотел, чтобы я провел его по злачным местам.

– Тьфу ты, пакость какая.

– Я сказал ему, что не смогу быть его поводырем, за это он не сообщил мне почти ничего, кроме того, что нам уже известно.

– Или того, о чем мы и без него могли догадаться? – Она подошла к Ребусу, возившемуся с чайником. Взяла в руки одну крышечку и посмотрела срок годности: 5 июля. – Скидка пятьдесят процентов, – заключила она.

– Я знал, что это произведет на тебя впечатление. Но у меня есть еще кое-что. – Он вынул из кармана батончик «Марс» и протянул ей. – Ну, что новенького насчет Эдварда Айли?

– Все та же история: документы уже отправлены к нам, – ответила она, – но инспектор, с которым я говорила, оказался уникумом. Процитировал их мне по памяти.

– Дай догадаюсь, что он сообщил: врагов полно… у кого-то был на него зуб… официальной версии пока нет… так что и сообщить-то, по сути, нечего?

– Примерно так, – согласилась Уайли. – У меня такое впечатление, что на некоторые факты вообще не обратили внимания.

– Никакой связи между Проворным Эдди и мистером Гестом?

Она помотала головой:

– Разные места заключения, общих подельников, кажется, нет. Айли не появлялся в Ньюкасле, а ноги Геста не было ни в Карлайле, ни у автострады М-6.

– А Сирил Коллер, вероятно, не знал ни того ни другого.

– Все это снова возвращает к сайту «СкотНадзор».

Уайли наблюдала, как Ребус заливает супы кипятком. Он протянул ей ложку, и они принялись размешивать содержимое своих коробочек.

– Позвонила на Торфихен-стрит? – спросил он.

– Ну да, сказала, что тебе не хватает людей.

– Крысий Хвост наверняка намекнул, что мы работаем больше в постели.

– Ты хорошо изучил детектива Рейнольдса, – сказала она с усмешкой. – А кстати, из Инвернесса прислали фотографии.

– Вот это скорость.

Ребус смотрел, как Уайли включает компьютер, как он загружается. На экране появились фотографии размером с ноготь большого пальца, и она стала их увеличивать одну за другой.

– Похоже на Охтерардер, – заметил Ребус.

– Фотограф сделал несколько крупных планов – вспомнила Уайли и показала их ему: обрывки одежды, но вида допотопного. – Ну, что скажешь? – спросила она.

– Не вижу ничего интересного для нас, а ты?

– Я тоже, – согласилась она.

Внезапно зазвонил телефон. Она, взяв трубку, молча слушала.

– Пропусти его, – наконец произнесла она. – Парень по имени Манго, – сообщила она Ребусу. – Говорит, что ему назначена встреча.

– Да это самый желанный гость, – обрадовался Ребус, принюхиваясь к только что развернутому рулету. – Интересно, любит ли он курицу «Тикка»…

Оказалось, что обожает, и пока Ребус с Уайли рассматривали фотографии, уминал ее так, что за ушами трещало.

– Ты быстро работаешь, – похвалил Ребус.

– А что мы сейчас смотрим? – спросила Эллен Уайли.

– События пятничного вечера, – объяснил Ребус. – Ужин в замке.

– Самоубийство Бена Уэбстера?

Ребус кивнул.

– А вот и он сам! – воскликнул он, указывая на одно из лиц.

Манго оказался хозяином своего слова: он принес не только собственные снимки автомобилей с маячащими за стеклами пассажирами, но и официальные фотографии. Множество хорошо одетых улыбающихся людей, пожимающих руки другим хорошо одетым улыбающимся людям. Ребус узнал лишь некоторых: министр иностранных дел, министр обороны, Бен Уэбстер, Ричард Пеннен…

– Как ты умудрился это раздобыть? – поинтересовался Ребус.

– В газетах такого хлама навалом – политики используют любую возможность себя пропиарить.

– А ты знаешь, кто здесь кто? – спросил Ребус.

– Это уже дело редактора, – ответил фотограф, заглатывая последний кусок курицы. – Но я тут еще покопался в Интернете…